Вечерние голоса

ВЕЧЕРНИЕ ГОЛОСА.
Из города  на лето к бабушке приехала девочка Яна. И  всё ей было внове здесь.
С наступлением сумерек она слышала такие голоса и звуки, которых не слышала прежде, и которых не было днём. И  вчера, и сегодня они врывались в раскрытое окно. И Яна, слушая их, тихо обмирала, прижималась к бабушке и робко спрашивала:
- А это что?
Бабушка выросла в деревне, прожила здесь жизнь, и  ей с детства знаком каждый звук, доносившийся из сумерек  душного вечера.
Едава они легли в кровать, как над окном и разросшимся кустом калины что-то вдруг заскрябало, зашуршало и сухо застучало среди гулкой деревянной пустоты наличника. Яна сжалась в комок, замерла и с ужасом   спросила:
 - А кто это?
- Чего испугалась, глупенькая? – успокоила её бабушка. – Голуби. За окном живут. Птенцов, должно, высиживают. Вот голубка и перекатывает под собой яйца, чтобы и насиживались ровно. Чтобы болтышей не было.
Она не успела договорить, как тут же теперь уже в самом  окне кто-то густо загудел, колыхнул занавеску и тяжело шлепнулся на подоконник.
- А это кто? – тихо шепнула Яна.
- Гудело-то? - переспросила бабушка. - Скорее всего,  жук-навозник заблудился.
Она не поленилась вылезти из постели, включить свет и подойти к окну.
- Так и есть жук, - подтвердила бабушка и показала Яне большого
 шоколадного цвета жука с угрожающе изогнутым рогом на голове. – Вот он какой? Видишь, прямо настоящий носорог!
Бабушка держала  жука двумя пальцами. Он беспомощно шевелил лапками, перебирая воздух, и выглядел совсем нестрашно. Яне стало жалко его. И  она попросила:
- Бабушка, отпусти…
- Отпущу, а куда ж его ещё? – весело ответила бабушка.
И, подойдя к окошку, немного постояла, держа жука на раскрытой ладони.
 Он сердито повозился, вскинул свои лакированные крылышки, загудел гуще прежнего, грузно поднялся и с гулом скрылся  в темноте.
Пока горел свет, Яне казалось, что и за окном примолкло. Но едва наступила темнота,  и под одеяло бабушка не усела влезть, как с улицы вновь полились голоса. Из ближней кленовой рощи стали доноситься тягучие пронзительные крики: «Ить, ить, ить…». Звуки следовали  чередой и были один жалобней другого. Иные были более требовательны, другие звучали слабее и отдаленней.
Про эти голоса бабушка ещё вчера Яне всё сказала. Они темной тропинкой возвращались из гостей,  и возле клееной рощи их облаяла собака. Но лаяла она сверху, с гостей ветки. Это больше всего и напугало Яну. Она не и предполагала, что деревенские собаки могут лазить по деревьям.
Яну спряталась за широкую бабушкину юбку и обеими руками вцепилась в её складки.
- Успокойся, глупенькая!  - взяла её за руку бабушка.- Это не собака вовсе. Это сова нас пугает. За своих деток беспокоиться. Вот и лает… Слышь, как её совята кричат? Еды просят…
Совята и тогда, и теперь кричали из разных мест и на разные голоса. Наверное, сильно проголодались.
- Вот который из птенцов кричит настойчивей и жалобней, тот и голоден больше, - на ходу говорила бабушка, уводя Яну подальше от рощи. - Совета хотя и взрослые уже, умеют летать, но добычи себе искать ещё не научились. Вот и требуют от родителей…
А с ближнего болота тем временем  долетали совсем иные голоса. Там звенел бесконечный лягушиный хор и время от времени кто-то бухал из воды: «Бу, бу, бу».
Перекрывая эти лягушиные звоны и бесконечное буханье, из   лугов вдруг донесся резкий ржавый скрежет железа, будто их сосед дед Юра наждаком по косе водит.
За первым ржавым звуком раздался второй, такой же скрежещущий и противный. И пошла перепалка. Два невидимых существа будто намеревались перекричать один другого. Они вели себя так, как мальчик Илюша из их детсадовской группы показывал им игру на скрипке. Только у него ничего не получалось, скрипка хрипела и задыхалась. И здесь тоже ничего не получалось кроме корявых, грубых звуков.
Подобных голосов Яна вчера не слышала, и она требовательно потянула бабушку за ночную рубашку:
- А это кто?
- Скрипит-то? -  с сонной ленивостью отозвалась бабушка. - Коростели, кому же ещё? Дергачи по-нашему.… Спи, детка, поздно уже. Завтра встанем и спозаранку в лес с тобой побежим. Земляника теперь поспела. Вот и отведаем лесной ягодки…
Бабушка отвернулась  и тихонько засопела.
Яна ещё долго лежала, слушая дивные голоса ночи, такие живые и такие разные.
Засыпала она под далекую перекличку перепелов в поле, которые, кажется, только и кричали для неё, сладко убаюкивая: «Спать пора, спать пора».
Звуки  завораживали Яну и  навевали дрёму…