Намоленный портрет

На фотографиях Зинка получалась не то чтобы очень плохо, но и не так, как ей бы хотелось: то слишком унылый фас, то неудачный профиль. А тут срочно нужен был фотопортрет. Но в фотостудии дороговато, а фотопробы, сделанные ее знакомыми, как-то не впечатляли, а скорее даже обескураживали.
И вдруг – такой случай: день рождения жены знакомого поэта. Десяток гостей, в основном уже знакомых, а среди них – новенький: еще стройный и бойкий седой мужчина с усиками, с серебристым фотоаппаратом в руках. Он-то и взялся в начале вечера сделать Зинке фотопортрет.
– Только за фотографией Вам придется ехать ко мне на работу на «Кропоткинскую», – предупредил он.
«Ну, это уже мелочи», – подумала Зинка и согласилась.
Позвонив через несколько дней новому знакомому, она узнала, что тот работает в храме Христа Спасителя наладчиком аппаратуры. Договорились о встрече.
Одевшись поскромнее и, конечно, отказавшись от почти традиционных брюк, Зинаида, хотя и не сильно верующая, надела на пальцы церковные серебряные колечки, перекрестилась в душе и поехала.
«Надо подать поминально-заздравные записки, – думала она по дороге. – Вот и жена поэта тоже просила об этом».
Вызвав Михаила по телефону от дежурного (так, кстати, звали моложавого мужчину) и прождав минут десять, Зинаида поняла, что перепутала нижний придел с верхним. Но вскоре он все-таки появился и, поздоровавшись по-церковному, с объятиями, вручил Зинаиде конверт с фотографиями, а затем предложил провести экскурсию по знаменитому храму. И вот, после прикосновения к одной из дверей каким-то волшебным ключиком и открыв таким же образом еще несколько дверей, Михаил ввел ее в Зал церковных соборов с зимним садиком, а затем и трапезные.
Обомлев от открывшегося ей великолепия (храм этот она знала в основном по фундаментальному фасаду), Зинаида робко следовала за Михаилом, здоровавшимся походя со встречавшейся обслугой. А на прощание, видимо, из вежливости, он выразил надежду на новую встречу и посоветовал посетить находящуюся неподалеку Галерею А. Шилова.
Зинка так и сделала. Немного поплутав, неожиданно она вышла к красивому особняку рядом с бывшей Библиотекой Ленина. Удачно купив билет со скидкой, она сразу же устремилась в один из залов на среднем этаже и обозрела все разнообразие шиловских шедевров – от писателей-классиков и современных актеров до бомжей и симпатичной дочери художника в роскошных одеяниях. «Портреты десятилетней давности. Как же он одевает ее сейчас?» – подумала Зинка и вдруг наткнулась на группу с экскурсоводом, заканчивавшую обзор. Примкнув к ней, она вскоре узнала, что дочери Шилова Маши давно нет в живых, и была этим потрясена.
По дороге домой она еще немного попечалилась за такой ранний уход из жизни дочери художника, а дома подобрала место купленному в галерее крошечному эстампу с женской фигуркой в красно-сером одеянии и вскоре принялась рассматривать свой фотопортрет. Сидя вполоборота на стуле, на нее взирала стареющая, с маловыразительным взглядом особа в темной блузке с абстрактными разводами. Кудри на почти таком же темном фоне еле просматривались. Казалось, что она, как и сама Зинка, устала от увиденного за день и проделанной в центр Москвы дороги и хотела только одного: чтобы ее скорее оставили в покое. «Ну вот, опять не то, – подумала поначалу Зинка, но вскоре спохватилась:  – А ведь этот портрет – намоленный! Как Торжок, жители которого считают, что с их городом, в котором так много церквей, ничего не может случиться».
На следующее утро Зинаида отвезла один экземпляр своего фотопортрета по нужному адресу, а другой убрала в надежное место. Так неожиданно у нее в жизни появился собственный талисман.