Д. В. К

Однажды мне на глаза попалось рекламное предложение  посетить в составе небольшой группы туристов самый дальний уголок нашей большой страны.
А именно – Приморье.
    По роду служебной деятельности мне приходилось бывать там, в этом прекрасном крае, но очень кратко и в очень ограниченном районе.  А туристом?!
Это было бы замечательно.

Сказано – сделано. Но группа формируется в Москве,  а я нахожусь далеко, совсем у другого моря.
Формальности утряс по телефону. К группе присоединяюсь во Владивостоке.
       Я родился у моря. Ну, не совсем прямо так на песчаном берегу, а в нормальном роддоме на «Пересыпе», известной одесской окраине.
      И поэтому мама, когда была на меня очень сердита за мои шалости, обзывала меня «пересыпским жлобом».
       Мне было очень обидно, ведь не по моей же вине я там выродился.
И при этом, на Пересыпи, припортовом рабочем районе, проживали не только биндюжники, грузчики и всякая шантрапа.
Оттуда вышли известные и очень даже уважаемые люди.
                ***
Итак, я любил море.
В юнности проводил там много времени и получал огромное удовольствые от общения с ним.
А теперь, впервые, предстояла встреча с самим Океаном!

Родной Аэрофлот быстро домчал меня до Владивостока и я присоединился.

Тридцать разновозрастных, но целеустремлённых и жизнерадостных людей быстро нашли общий язык. Большую и лучшую половину составляли молодые спортивные москвички, побросавшие временно своих мужей,  детей и работу, чтобы воплотить свою мечту. Ещё две семейные пары и несколько молодых людей.

Экскурсия по городу. И вот он - Океан!!!

Нет, океан это не море. Нужно заходить осторожно, чтобы на кого-то не наступить.
Морские звёзды, гребешки и это всё живое! Мидии, капуста и морские ежи разных размеров и расцветок. Вода чистая, прозрачная. Нырнув, я всё это увидел воочию.
Солённость воды намного больше чем в море. Глаза сразу покраснели.

В гастрономе варёных крабов продают вязанками, как дрова.
А на следущий день мы уже в Находке. Живём на межрейсовой базе моряков.
Совремённая  гостинница, двухместные номера с видом на океан и большой красивий ресторан.
Почти всё меню из рыбопродуктов. Я рыбу люблю.
                ***
Однажды на Сахалине нас, командировочных, целый месяц кормили рыбопродуктами.
На закуску, для аппетита: красная икра или солёная кета. На первое – рыбный суп, который никак ухой не назовёшь потому, что картошка там сушённая, а больше ничего кроме рыбы и нет. На второе жареная кета или рыбные котлеты с морской капустой.
Вот только компот был не из рыбы, как-то не получался, а только из сухофруктов.




А я рыбу люблю.

Изучая меню остановился на  блюде - «кальмар с яйцом».
С подвохом спросил официантку:
-Девушка, а почему он с одним яйцом?
-Так положено по раскладке. Спросите  у повара.
-Но ведь кальмар с яйцом просто не может быть.
-А у нас бывает.
-А он, что инвалид?
-Кто, повар?
-Нет, кальмар.
Официантка круто развернулась и подошла к кухонной амбразуре, что-то туда сказала , оттуда высунулась голова повара и уставилась на меня..
Его голова еле помещалась в окошке и я понял, что он не инвалид.
Осталось только улыбнуться и инцидент был исчерпан.

По одному дню мы потратили на знакомство с городами Партизанск и Уссурийск.
Как памятник осмотрели установленный на постаменте паровоз, в топке которого японцы сожгли легендарного Сергея Лазо.

Здесь же неподалёку от города найдены пещеры в которых обитали древние жители Приморья – джурджени.
Наскальная топономика, рисунки зверей  показывали, что они стояли намного выше первобытного человека. Мы с большим интересом толкались в этих тесных и сырых пещерах и сделали вывод, что у нас в гостиннице намного лучше.

А самое главное началось потом

Один день на подготовку и вот,  грузовичок натужно воя мотором, повёз нас вдаль от цивилизации.
На турбазе «Горные ключи» группу снабдили провиантом, керосиновыми фонарями «летучая мышь», каждый взвалил на себя увесистый вещмешок и группа, возглавляемая проводником Юрой, вонзилась в тайгу.
Дорогу знал только Юра, а замыкала группу Леночка Соколова – наш московский «всесоюзный ревизор».
В ценре группы циркулировала Анна Наумовна, маленькая и очень шустрая женщина-юрист имеющая свое личное и от всех отличное мнеие..
Её вещмешок величиной с неё саму, она не позволяла нести никому и постоянно вещала что-то на всю тайгу.
       Тропа виляла, заросли становились всё гуще мы торопились чтобы до наступления темноты добраться до Приюта.
В тайге как и в горах темнота наступает сразу, без сумерек.

И мы пришли одновремённо. Мы и темнота.
Приют - это чёрная бревенчатая изба с небольшими окнами без стекол, разделённая на две неравные половины и без дверей. Рядом сарай и место для костра.

И он вскоре запылал. Проводник, высокий спортивный Юра, деловито командовал, семейным парам выделил маленькую комнату, а все остальные расположились в большой.
Где-то рядом шумела река Сучанка.
Узкие солдатские кровати стояли вплотную, без проходов.
Анна Наумовна проявляла бурную деятельность,
многоопытные спортсменки взялись как-то при свете костра навести уют в спальне, а мужская половина чистила картошку и носила воду для хозяственых нужд, поддерживала костёр.
Опытные таёжники завесили окна полынью.
Кругом стеной стояла беспросветная темнота.

Здесь, вдалеке от цивилизации, нам предстояло прожить неделю.

Котёл над костром стал распространять волнующие запахи картошки обильно сдобреной свинной тушёнкой.
 А три толстенных бревна ,теугольником расположенные вокруг костра, заменили скамейки и вот, уже все 30 жадно уплетали свой первый таёжный ужин.
Юра, из волшебной фляги, как дирижёр оркестра,  разлил каждому по несколько граммов живительной влаги и....
Марьян Михайлович, симпатичный человек лет под сорок, тронул струны гитары.
 
     Пели все, даже те у кого не было ни голоса  ни слуха. Раскрасневшиеся лица походили на индейцев, нехваало только перьев.
А костёр спасал нас от наглых таёжных комаров только с одной стороны, другая же оставалась совсем беззащитной, её кусали и грызли через всю одежду.
    Поздно ночью, при свете единственной керосиновой лампы и отсветов костра, мы перелезали через спинки кроватей и занимали места указанные спортсменкой Люсей.
Утром же по плану предстоял поход на сопку с посещением карстовой пещеры.

  Уставшие мы спали как убитые. Проснувшись, я вежливо осведомился у своей соседки как ей спалось.
Люся честно сказала, что спала плохо. Всему виной оказался я и тесно стоявшие кровати.
Во сне, не контролируя себя, положил на неё и руку и ногу, а она боясь пошевелиться, лежала на спине, чтобы не разбудить меня.
Пришлось извиниться. А можно было и не извиняться. На такие мелочи никто не обращал внимания.
Ведь не всё тело попало в соседнюю кровать, а только небольшая его часть.
Вот и Анатолий, лежавший слева, тоже ненароком нарушал мою границу.

Утром, после завтрака мы отправились на покорение своей первой сопки.
Кое-кто взял с собой вещмешок. На всякий случай. Ведь уссурийская тайга не имеет ничего общего с сибирской. Это уже джунгли.
Многообразие кустарников, деревьев,  всё это переплетено лианами и пронизано папортниками. Множество птиц, можно наступить и на змею или на ежа.
Тропинка быстро зарастает буйной растительностью. На полянках очень высокая трава.
    
Многоцветье, изобилие орехов, фрукты и целые семейства грибов. Солнце можно увидеть только на полянах. Сойти с тропы опасно. Никто не знает что находится под листвой и за кустами. Заблудиться можно в два счёта.
В этих краях часто попадается жень-шень, элеотеракокк, а  лимонник может найти и не специалист.
Это растения одной группы. Так называемые транквилизаторы.
Достаточно теряющему силы путнику пожевать листок лимонника и он снова обретает утраченные силы.

А многие плоды опасно кушать, они очень похожи на знакомые нам: вишню и черешню. То же относится и к грибам..
Поднявшись на сопку мы посетили удивительно красивую пещеру, промытую сотнями лет в её теле. Некоторые места в извилистых ходах были настолько узки, что мы протискивались там с трудом.
Крутые скользкие спуски с шумом и хохотом преодолевали на «пятой точке». Небольшие залы сверкали сказочными сосульками сталактитов и стагламитов.
Было холодно и сыро, но очень интересно.
Мы вышли совсем с другой стороны сопки и в конце дня уставшие,  притащились  на «Приют».

После каждого выхода в тайгу каждый из нас должен был приташить с собой палку, ветку, сук или полено для костра. Таков закон.

Утром следущего дня все всполошились: обнаружилось, что пропала Анна Наумовна.
      Юра вспомнил, что с вечера ей не спалось, и она пыталась остаться спать в его палатке.
Может быть бутыль самогона, принесённого нивесть откуда взявшимся мужиком, сыграла свою роковую роль.

Начались поиски. Разбившись на три группы приготовились идти в тайгу. Как вдруг появилась сама Анна Наумовна.
- А что тут такого?!  Я хотела, пока вы все спите и тихо вокруг, поытаться встретить уссурийского тигра. Они сечас сытые и на людей не нападают.

В этот же день состоялось спортивное состязание по чистке картофеля.
Командные и индивидуальные.
В командных выступили по пять мужчин и по пять женщин с каждой стороны, а в личном зачёте – каждый сам за себя.
Судейская коллегия определяла победителей по двум параметрам: толщине очисток и по количеству картофеля.

«Болельщики расположились вокруг на «трибунах»
Шум стоял страшный.
В командном зачёте победила женская команда, а результат соревнования  (очищенный картофель) пошёл на приготовление обеда.

На следущий день состоядось покорение сопки «Орёл».
Её остроконечная вершина постоянновиднелась поварх сосен на востоке.
Юра предапредил, что восхождение будет трудным, но чтобы не предоставлять скалолазам и альпинистам никаких преиммуществ, специальные приспособления  с собой не брать.
Мы остановились у подножия и, задрав головы смотрели на её вершиную Нужели нам удастся туда взобраться?
Юра посмотрел на часы и подал команду.
Затрещали кусты, посыпалась галька, мы пошли на приступ.
С Анатолием мы решили карабкаться не напрямую, а чуть наискосок там, где было побольше кустов.
Слышалось пыхтение, кряхтение и сопение. Кто-то чертыхался, а кто-то использовал ненормативную лексику, наверное помогает. А где-то визжали и хохотали. Нам навстречу катились какие-то камни.
А мы упорно, шаг за шагом, продвигались вперёд. Оглянувшись назад я понял, что никогда в жизни с этой сопки обратно спуститься не смогу.
Сзади была пропасть. Но обратного пути не было. Оставалось двигаться только вперёд.
Впереди вижу только подмётки толиных ботинок и его задницу. Стараюсь не отставать.

И вот, мы на вершине!!!

Потерь нет. Мы обнимаемся и поэдравляем друг друга. Кричим хором : Ура-а-а-а !
Которое разносится далеко-далеко. Отсюда открывается великолепный вид на окрестности. Море тайги из которого торчат сопки.

А кода мы все насладились и успокоились, возник вопрос к Юре, как мы теперь без специального снаряжения выберёмся отсюда. Ведь туда, откуда мы только что поднялись даже смотреть страшно.
Не беспокойтесь, сказал Юра с улыбкой, - с обратной стороны есть очень пологий спуск.
Все облегчённо вздохнули и с шутками и со смехом проделали действительно лёгкий спуск к нашему «Приюту». Присутствие удивительной природы благотворно  влияло на всех.
Каждый мог найти себе применение. Никто не скучал.
Завязывались интересные разговоры, а вечера «под гитару» вообще расплавляли наши души.

Переплывали бурную Сучанку чтобы понежиться на противоположном берегу.
Там был отличный чистый песчанный пляж.
Но не всем это было под силу, река выплёвывала смельчака далеко внизу по течению.

В последний день нашего пребывания произошла неприятность: дикая пчела ужалила Марьян Михалыча. И он мог только играть, но не петь. А пели все мы, отчаянно и самозабвенно.
И в эти последние дни, под влиянием всего вышенаписанного,  из меня «выродились» стихи, которые я написал «на одном дыхании».

Во время прощания на турбазе «Горные ключи» я прочёл их, и у меня их переписывали и переписывали поскольку каждый там узнавал себя.
Вскоре мы снова оказались в гостиннице «Владивосток». И разлетелись по своим городам, домам и весям, чтобы в суете повседневной жизни вспоминать иногда эти бесценные вечера и минуты.
                ***