Янтарные слёзы Балтики

               
                Цветы должны быть без повода,
                Счастье должно быть настоящим,
                Дом – тёплым,  любовь – взаимной,
                Погода…- а без разницы, какая погода…(из статуса).


     Не волна  – так волнушка, крайняя из последних – подержала на белых ладошках маленький коричнево-желтый камешек,  выплеснула его на берег и,  сердито шурша,  вернулась в сентябрьское море, где её ждали такие же белогривые подружки.
     Высокий старик подошел к тонкой двери,  разделяющих крошечный номер на две равных половины, прислушался и,  улыбнувшись каким-то своим мыслям, начал спускаться по крутым ступенькам  лестницы к морю.

     За Нормандской башней начинался закрытый платный пляж.  Юрмала…  Вот она – Балтика!

     Больше тридцати лет прошло с тех  пор, когда он стоял почти на том же самом месте: песок, шесть не очень высоких и не очень прямых сосен и …море. Темное и холодное, оно было живым. И не было ни отеля, ни узеньких мощёных тротуаров, ни этой крутой лестницы.
 
      Просто  давным-давно, очень давно  плакали здесь гигантские секвойи смоляными  горючими слезами, роняя их в зелёный полог тропических лесов;  колючее,  угластое Время превращало их в желтые и коричневые камни, а бурная  и могучая Лета уносила их в огромное Северное море. Шторма и ветры эти камни ломали, вода и песок – шлифовали,  а подводные течения разносили по побережью. Собирали их люди: латыши и русские, местные и приезжие, счастливые и …совсем потерянные.

     Он присел на выбеленную  солнцем и морем корягу-рогач и погрузился в воспоминания…

     Меж тем женщина в маленьком номере наверху встала, накинула легкий халатик и отдернула тяжелую портьеру. Она до сих пор не могла прийти в себя. Сон ее был легок  и осязаем – он имел цвет, форму и запах. Её сон сидел внизу на берегу моря: серый двубортный пиджак, легкие не по сезону  серые брюки,  мягкая серая шляпа и коричневой замши отнюдь не новые туфли.
 
    Женщина  шустрым метеором скользнула по комнатке в душевую кабину, по пути поправляя постель, пунцовые розы на столе и  сбившуюся немного странную причёску. В душевой она движением плеча сбросила халат и встала обнаженная перед зеркалом. В зеркале отразилось  далеко не юное, но очень славно скроенное создание. Создание украшали влажные, глубокие и сияющие глаза и какая-то детская, довольная и совершенно несмываемая улыбка. Быстрым движением она провела руками по груди вниз живота, как бы закрывая на замок  сладкие фанфары  ее ликующей плоти и, взвизгнув, нырнула в тугие струи воды.

     Он  слышал  звук льющейся воды.  «Раздеться и прыгнуть в её мокрые объятия!» - мелькнула  мыслишка-шалунья, но она  с большим тюрбаном на голове уже шагнула ему навстречу, прильнула еще влажным телом к нему.  Одежда висела на спинке стула.
     - Молчи! Мужчины умеют тремя словами всё испортить…- она приложила указательный палец к его губам.
     - Как скажешь,  родная! – он слегка куснул ее за палец и улыбнулся…
     - Так-таки  и …родная? Не двоюродная?  Не седьмая вода на киселе? – она привстала на носки и глаза ее оказались на уровне его губ.
    - Близких  не целуют в глаза, Солнце!
    - Почему?
    - Так говорят…- он пожал плечами.
     Вы когда-нибудь видели ситуацию глупее той, в которой оказались они. Он в костюме и шляпе,  набитый за длинную жизнь разными условностями и старческими комплексами, и она,  в наряде Евы, с дурацким  махровым полотенцем на голове, свернутым в тугую… фигу,  русская женщина с полувековым  латышским менталитетом. Они стояли посреди небольшой комнаты солидного отеля на Балтийском побережье,  тесно  прижавшись  друг к другу.

 Глаза в глаза…

 Губы к губам…

 - Я сегодня вечером… уезжаю,- он смотрел на нее с грустью и нежностью  сверху вниз.
 - Молчи! Я всё знаю…- она стукнула несильно его кулаками по груди.
- Откуда? Я же тебе ничего…
 - Молчи! Знаешь, счастье обладания,  всегда короче и слаще счастья…ожидания. И не надо его …укорачивать…

   Она легко отстранилась и стала  молча  одеваться, не стесняясь,  медленно и некрасиво.
   Молчал и он. Все слова,  сначала горячие и страстные, а  потом простые и сердечные, были сказаны ночью. Он подбрасывал, перекидывая с ладони на ладонь, жёлтый камешек, который нашел на берегу еще утром. Это был янтарёк – подарок осенней Балтики.

   Уже одетая и причёсанная, она щелкнула замком новомодной сумочки и достала нитку янтарных бус  и протянула ему:
 - Возьми  это! Подаришь там…у себя в Сибири…любимой! Это слёзы Балтики…мои слёзы!  Пусть она  никогда не плачет!

   Камешки бус были похожи на тот, который он держал в ладони.
                10.02 2013 г.
                г. Тайшет.