20- Капризы памяти

На краю земли

Судьба распорядилась так, что мы оказались далеко за Полярным кругом, почти у самого Ледовитого океана – Восточно-Сибирского моря, в крае вечной мерзлоты, там, где день и ночь длятся по полгода, где не увидишь ни одного деревца вокруг, где полыхают Северные сияния, где температура воздуха минус пятьдесят градусов – нормальное явление, где властвуют жуткие метели, называемые «Южаком», со скоростью ветра тридцать-сорок метров в секунду, сметающие всё на своём пути, способные похоронить легкомысленного путника, и где собрались энергичные люди со всех концов гигантской страны, носящей имя Советский Союз.

Тогда, в начале шестидесятых, не знали мы о том, что край тот давно осваивался, не слышали о Дальстрое, УСВИТЛе (Управлении северо-восточными исправительными трудовыми лагерями), что опутан он колючей проволокой с вышками и ВОХРовцами. Доходили до слуха такие слова, как «валютный цех страны», «российский Клондайк», «экзотика Севера». Магадан ассоциировался с тюрьмой, уголовниками, но думалось: Чукотка большая, а Магадан далеко в стороне. Ещё не были написаны ни «Территория» О. Куваева, ни «Колымские рассказы» В. Шаламова, не было знакомых, ушедших по этапу. Ничего, связанного с Крайним Севером не было. Но в начале 1964 года мы с мужем и наши друзья геологи оказались там по собственной воле.

Муж мой ещё в студенческие годы рвался в неизведанные края и мечтал на своём красавце – мощном мотоцикле (привезённом им из Германии), который уважительно называл Карлом, проехать через весь Советский Союз от Уэлена до Балтики. Загорелся идеей поехать на Крайний Север сразу после первого же письма от наших «первопроходцев» Рязановых. Тася и Геннадий, вызывали во мне восхищение своей подвижностью, умением находить прекрасное там, где его, казалось бы, и быть не может. Они отдали Крайнему Северу больше тридцати лет. Тася, с юмором писала о том, как, собираясь на работу, одевалась, словно капуста, и от тяжести одежды с трудом передвигала ноги. Я, вначале вдоволь нахохотавшись над этим, заартачилась:
– Не хочу, как капуста, хочу – красиво.

Договорились, что оденем меня в нежные, тёплые оленьи меха, в которых я с этюдником буду разгуливать по тундре и писать «шедевральные» картины, получше, чем у самого Рокуэлла Кента. Как раз тогда в Свердловской картинной галерее экспонировалась выставка работ этого американского художника, вскоре московским издательством «Мысль» были выпущены в свет книги этого неординарного человека, неугомонного странника, поклонника северной экзотики. Мне удалось раздобыть четыре тома, богато иллюстрированных автором. Графика Р. Кента мне нравилась больше, чем живопись.
Итак, решено – на Север!

Связывать себя договором Журавлёв не захотел, слишком свободолюбивой личностью был. Оторвав от сердца, продал любимого Карла, и в начале марта 1964 года, оставив сына у моей мамы, отправились мы в великий поход-приключение.

Компанию нам составил друг детства Лёни– Юрий Трофимов из Алапаевска, тоже геолог по образованию. По натуре – поэт, художник и философ. Он к поездке подготовился основательно, ехал с чисто познавательной целью, составил сценарий путешествия, видимо, не задумываясь над тем, что надо ещё и зарабатывать себе на пропитание. С собой он взял фотоаппарат, помнится, хорошей марки, «Зенит» или «Зоркий», баул его был наполнен сменой белья и книгами. Потом у меня с ним будут происходить серьёзные стычки, но тогда, перед отъездом я была рада, что он решил лететь с нами: люблю образованных, творческих людей.

Летели южным путем через Хабаровск, где дня три-четыре погостили у бывшего Лёниного сокурсника. Помнится, поразили меня улицы этого удивительного города, то взбирающиеся на сопки, то сбегающие вниз, то прячущиеся в ложбинах. Там же в Хабаровске, когда я стояла на берегу Великого Амура и на противоположной стороне видела совсем другую, не нашу, землю, другую страну, называемую Китай, меня впервые поразило ощущение пограничности территории, странно было, что наша земля, наша страна, где-то может заканчиваться.

А еще в том же Хабаровске мне довелось увидеть огромных креветок и оценить их вкус. Когда на стол было выставлено огромное, до краёв наполненное блюдо, и мы все уселись вокруг, я, чтобы не обидеть хозяев, с трудом заставила себя попробовать, предварительно посмотрев, как другие проделывают операцию по извлечению мяса. Но потом уже не отставала от всей компании. Вкусно! В родном Свердловске я видела только креветочную мелочь в одноэтажном деревянном магазине «Рыба», который находился на месте нынешнего «Океана», и у меня не возникало никакого желания попробовать эту неприятную на вид оранжевую мелюзгу, похожую на скопище насекомых.

Где бы мы с Лёней не бывали, не упускали возможности, зайти в книжный магазин. И почти всегда выходили с ценными приобретениями. В Хабаровске дорогой мой муж приобрёл для меня бесценный подарок – «Атлас анатомии человека для художника». Огромная книга с цветными иллюстрациями, по-моему даже двухтомник.

Денег хватило долететь только до столицы края – Магадана (тогда Чукотский округ административно был ещё отделён от Магаданской области), который встретил нас ослепительным солнцем, колючим ледяным ветром и длинными бараками ужасной «транзитки»-будто бы гостиницы, носившей имя «На четвёртом километре». Это была , скорее, перевалочная база для приезжих, гостиница в Магадане была только для командировочных. Уму непостижимые порядки были в той транзитке. С мужем нас расселили по разным баракам, где сплошь стояли ряды железных коек, не было никаких перегородок; только в дальнем углу цветастыми занавесками было отгорожено место для постоянно живущих семей. Ночью за занавеской началась драка, потом – беготня по бараку пьяных мужиков. Спрятавшись от страха под одеяло, я сжалась в комок и до утра не сомкнула глаз.

Наутро мы отправились в Совнархоз. Выдали нам аванс, чтобы добраться до места назначения, предложив Журавлёву Л.Д. на выбор место старшего геолога на самом крупном золотоносном молодом прииске Комсомольский или главного геолога где-то на Колыме. Мы выбрали первое, во-первых, потому, что ближе к своим, «первопроходцам» Рязановым, во-вторых, мы узнали, что Комсомольский был освоен и построен по призыву комсомола, а это говорило о многом, и в-третьих, я ужасно испугалась ехать на Колыму, где, как нам сказали, работать пришлось бы бок о бок с заключёнными; мы тогда ещё не знали, что среди заключённых могли быть порядочные люди, не уголовники. Лишь потом, много времени спустя, я узнала о том, что на Крайнем Севере отбывали сроки крупные личности: конструкторы, учёные, артисты, талантливые студенты, солдаты и генералы, воевавшие на фронтах Великой отечественной войны и попавшие в плен. После смерти Сталина их реабилитировали за неимением состава преступления, иногда посмертно. Страшные подробности узнавали мы потом из уст ветеранов-северян. Отсидел свой срок гордость российской космонавтики Сергей Павлович Королёв, работая, правда, не на полигоне, не на шурфовке, не в забое: его «кабинет» размером полтора на полтора метра, сколоченный из фанеры, вмещал в себя лишь чертёжную доску, Сергей Павлович работал за ней, стоя у самой двери. Страшнее судьба тех, на чью долю выпадала работа на вскрытии месторождений, на рудниках. Среди заключённых в бригаде шурфовщиков был бывший секретарь Одесского обкома партии. За невыполнение плана он был жестоко избит.

Из воспоминаний Попова Николая Ивановича, в 1937 году окончившего Свердловский горный институт:
«…26 марта 1937 года защитил диплом с оценкой «отлично» по специальности «Обогащение полезных ископаемых». В институте был заведующим орготделом комитета комсомола, техническим редактором студенческой многотиражной газеты.
1 апреля 1937 года был арестован по доносу одного из студентов и «тройкой» осуждён по статье 58 УК РСФСР на десять лет, как «враг народа». В своё время в институте, до заключения, я тоже клеймил позором с трибуны «врагов народа» – Бухарина и других. Такое было время. Мы верили своему вождю и учителю – Сталину.

В 1939 году меня привезли на Колыму на пароходе «Джурма». Пароход грузовой. Всех политзаключённых поместили в трюме на четырёхярусных нарах. Не было света, не хватало воздуха. В течение суток кормили хлебом с солёной рыбой. Выпускали на палубу только по естесственным надобностям. Когда пароход попал в шторм, перестали выпускать. Людей рвало. До параши не могли доходить, валялись в грязи на полу. В таком состоянии прибыли в бухту Нагаева.

Из Магадана в июле 1939г. я попал на прииск Мальдяк. Срочно в лагпункте центрального посёлка создали тюремную зону. Это десять брезентовых палаток, обнесённых колючей проволокой. В каждую палатку поселили примерно 120 заключённых.Нары двухярусные. С наступлением морозов условия в палатках были невыносимы. Несмотря на раскалённую бочку-печь, во время сна волосы примерзали в стенам палатки. За дровами для печки под конвоем ходили за четыре километра. Тащили на себе. Отношение конвойных к нам было жестоким. Были случаи в осеннее время, когда вели на работу и по пути встречалась грязная лужа, командовали – «ложись»! Ослушавшихся били прикладом. Конвоиры знали о своёй безнаказанности.

Положение невинно осуждённых было тяжёлым не только физически, но и морально.Презирали нас не только лагерное начальство, но и уголовники, бытовики, которые были у нас учётчиками, старостами в палатках, бригадирами.

На открытых работах учётчики считали количество тачек, привезённых каждым з/к на приприбор (стояли у бункера промприбора), на подземных работах – количество скипов с песками, поднятых на гора. При выполнении плана давали 700 граммов хлеба каждому, при невыполнении – 200 граммов».

Читая эти воспоминания, я вспомнила эпизод из фильма «Судьба человека» по одноимённому рассказу М. Шолохова, где главный герой Соколов, находясь в фашистком плену, тягает тачку с камнями. Сергей Бондарчук, режиссёр фильма, снимал этот эпизод явно со знанием положения заключённых в колымских лагерях: слабых там тоже равнодушно пристреливали.

Множество жутких рассказов мне пришлось выслушать и перечитать гораздо позже и я привела один из них в противовес той эйфории, в которой пребывала я, оказавшись на Крайнем Севере. В наших настроениях многое зависит, от окружения.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2013/02/12/2278