Как я продавал Родину

До сих пор понятия не имею, откуда в нашу роту попали эти серые бумажки, сшитые аккуратными пачками. Зато точно помню, что с туалетной бумагой в то время были серьезные проблемы, и не только в армии, но и на «гражданке». По причине общего обнищания страны, не иначе. В армии с бумагой для солдатских задниц было настолько туго, что в ход пошли даже книжечки Общевоинских уставов и Наставлений по огневой подготовке, благо их оказалось в хозяйстве немерено.

Какие газеты? На роту выписывался единственный комплект «Красной звезды», а еще, за наши же деньги (и по нашему «единодушному» согласию!), ротный выписывал журнал «Братишка». За целостностью первого неусыпно следил замполит, все номера сшивались и опечатывались печатью №3 для пакетов. Второй, задержавшись на одну-две «политинформации» в ротной ленкомнате, навсегда исчезал в офицерской «общаге». Так что выкручивались как могли. И чем могли. Библиотекарша части устала взывать к командиру, а потом устал и Батя – срочникам наглухо перекрыли доступ в библиотеку. Слишком уж часто взятые даже под запись тоскливые советские «производственные романы» (до сих пор помню фамилию одного такого автора – С.Бытовой) использовались по прямому назначению. С действительно интересными книгами так не обращались – на них была очередь, длящаяся годами, от призыва к призыву.

Вот в такой неудобной обстановке в роте появились папки. Обычные папки из картона, с замазанными белой краской надписями «Дело №» на обложке. Внутри каждой папки – кипа серых листов из тонкой бумаги, примитивных тусклых ксерокопий. Схемы, непонятные чертежи, таблицы. Сегодня я свой мизинец бы отдал за такую папку – жутко интересно ведь! А тогда у них было самое важное свойство – тонкая бумага, идеально подходящая… Папки, сваленные в каптерке, даже не были ротным имуществом. И старшина наш, который за использованные в сортире ОВУ и НПСД рвал всех как кот пропитанную валерьянкой тряпку, смотрел сквозь пальцы на то, как тает гора серых картонок.

Я однажды тоже спер удачно такую вот папку. И… что-то дернуло – решил рассмотреть поближе. Увлекся уже на третьем листе, где были схематично набросаны планы действия караулов по охране и обороне… нет, объект называть не буду – с тех пор я, надеюсь, поумнел. Нехилый был объект, надо сказать. Дальше больше – пошли таблицы, в которых указывались должности и звания первых среди первых – скажу лишь, что генерал-майор там был всего один, остальные были выше его по званию. Зато полковников было аж четыре, и все, что характерно, по разведывательной части. Обстоятельно, с местами службы, с контактными телефонами и паролями для связистов. Дальше пошли пропуски и допуски, шифры и отметки…

Самое лучшее, что я мог бы сделать со всем этим – использовать в туалете, как делали практически все. Но невеликий срок службы и избыток интеллекта сыграли роковую роль: я твердо решил «заначить» папку на память о своей «срочке». Дурак, дурак… Где-где, а в армии что-либо надежно спрятать можно только от офицера. Да и то, если офицер полный идиот. Таких у нас обычно называли «шакалами». От своих – бесполезно. Найдут, прочитают, сделают выводы.

Свои и сдали – «карьерист» старший сержант из Подмосковья, который буквально «болел» армией. Он потом остался и на «контрабаса», но почему-то контракт разочаровал его очень быстро. Ну а тогда товарищ старший сержант еще рыл землю сапогами, строя свою карьеру, и в найденной папке разобрался быстро. Что характерно: ДО ТОГО сам же неоднократно использовал эти бумаги для подтирки и не вдумывался. Но одно дело – вещь, лежащая на виду и доступная каждому, другое – вещь спрятанная. «Серега» не иначе как шпиона иностранного поймал. Моя злосчастная папка махом оказалась на столе у Бати, ну и «особист», тихий незаметный старлей, в стороне не остался. Когда оба вникли в содержимое папки, им (я надеюсь) взбледнулось. Потому что потом взбледнулось мне.

Вызвали к командиру части не одного меня. Наверное, для маскировки. Но всех вызванных очень быстро отпустили. Со мной были проблемы. Полковник и старший лейтенант не знали, что со мной делать. Потому что… По личному делу – простой парень из далекой провинции. А по найденному «материалу» - типичный уругвайский шпион. Или парагвайский. Но Родину продал. Однозначно. На бумажечках-то гриф с двумя нулями, о как. Ну не положено знать обычному бойцу такие фамилии, какие там указаны. Да еще с телефонами и паролями. «Это провал», сказал бы Штирлиц.

Я недолго запирался. Нет, сначала я попробовал – каково это, играть в стойкого деревянного солдатика. Мол, не знаю, не ведаю, не был, не состоял. Виноват, дурак, исправлюсь. Однако, как мне показалось в тот момент, Батя и особист не шутили. Они и в самом деле ГОТОВЫ были дать делу ход – просто потому, что не знали, что в такой ситуации делать. Батя так и сказал – раз молчишь, значит виноват, а тут уже шутки кончаются. В контрразведке заговоришь, придурок! А там меньше «пятерки» тебе не дадут, и если повезет. Если же не повезет… Что меня потрясло – Батя орал и ругался, хотя это с ним случалось крайне редко. Кажется, «каша» заваривалась и впрямь серьезная.

Особист все больше молчал и нехорошо улыбался. Этому на Батю было начхать с его скромной колокольни. (Я уже потом понял, что ошибался – и как!) Он жаждал крови и повышения. Уругвайский шпион в войсках явление редкое, даже исключительное. А тут вот он я. С поличным. Кому еще такое выпадет? Этакая удача?

Когда я оценил возможные для себя лично перспективы, меня просто переклинило от обиды. Я напрочь забыл про субординацию. Я ОРАЛ на Батю. Я чуть ли не со слезами на глазах возмущался, что вот меня в шпионы записали, а тем временем эти секретные бумажки спускают в нужник, а оттуда их вывозит обычный самосвал… да-да, товарищ полковник, и везет на городскую помойку, где любой желающий их… Как где? Да в роте у нас их полно! Все пользуются! ВСЕ! Кому не лень! А я просто хотел на память взять. Вдруг потом пригодится? Совершенно секретно? В сортире я видал такие секреты!

Вот тут-то они и задумались. Оба. О смысле жизни и о дальнейшем. И решение приняли единственно верное. Это я теперь понимаю, а тогда меня просто отправили в роту, и я назвал старшего сержанта «****ым стукачом», и мы подрались, и я отхватил, что называется, от души, но и ему попало… Из всех последствий для меня – мне лично Батя вкатил трое суток ареста, которые я все равно не отбывал, так как не до того нам тогда было. Для роты – ну прочитал лекцию замполит о правильном обращении с секретной документацией, ну исчезли картонные папки… делов-то, уставы же в итоге никуда не делись! А вот в штабе части – там кое-кому пришлось несладко. Откуда-то же попала в роту эта груда бумажного секретного мусора! Но об этом я уже ничего сказать не могу. Главное – за пределы части ничто не вышло.

P.S. Что меня бесит в нашей действительности – так вот эта смесь раздолбайства с секретностью. Вероятный противник давным-давно все знает, и все знают, что он все знает, но все равно – секретность два нуля! А тем временем солдат подтирается бумажкой, которая тоже секретна. И обычный дневальный выносит ее на помойку, откуда обычный мусорщик на обычном «ЗиЛ-555» вывезет ее на свалку. Но – секретность, подписки, все дела.

P.P.S. Если честно, то Батя и особист все же ошибались. Не был я парагвайским шпионом. Я в то время работал на разведку Лихтенштейна. Шутка.