Дело - ТАБА. Репатриация

Вот и прошла эта неделя. С одной стороны, ровно такая же, как и все другие недели в году, из тех, что начинаются с понедельника и, как положено, заканчиваются воскресеньем. Ну, или следующим понедельником – в самом крайнем случае.
Те самые, которые проскальзывают за спиной, по стеночке, незаметными тенями ложась на лицо и слегка придавливая плечи… И уходят в вечность, оставляя после себя пригоршню разрозненных воспоминаний, которым всё равно судьба рано или поздно поблёкнуть и выдохнуться.
А, с другой, всегда среди них нет-нет, да и проскочит изредка такой тугой, живой и плотный, горячий и яркий сгусток времени – из тех, что остаются с тобой до самого краешка жизни, когда уже твоя сиюминутная реальность начнёт необратимо распадаться на кусочки…
Так или иначе, но это была одна из тех недель за несколько последних лет, рисунок которых в моей эмоциональной памяти не сотрётся никогда.
И пусть выцветают краски, тускнеют надежды и растворяются в безвозвратно ушедшем несбывшиеся мечты – всё равно, жизнь состоит не из упущенных возможностей, а из свершившихся чудес.
Сколько бы их ни выпало на твою долю – короткую и яркую, как праздничный фейерверк, или длинную и спокойную, как полноводная равнинная река.
И кто бы что ни говорил…
И вся суть в том, чтобы, оставив материальные подтверждения когда-то случившихся в твоей жизни событий в том времени, которое было уготовано на их век, навсегда сохранить в собственном сердце благодарное тепло. Разве это не есть самый главный подарок Судьбы?

Обратно мы, совершенно неожиданно для себя – по практически случайному стечению обстоятельств, как всегда, разумеется, – летели бизнес-классом.
Как такое у нас получилось? Сейчас расскажу.
Когда мы погрузились в автобус, то сопровождающий нас в дороге офицер – я узнала его, как раз тот самый дядька, который встречал нас по прилёту и рассказывал большой очереди, столпившейся в маленьком здании аэропорта, о разнице между Синайским штампом и полноценной 15-тидолларовой визой, – встал в проходе, чтобы сделать нам «заманчивое предложение».
Разумеется, какой человек, имея хоть узенький рукав для получения своей доли денежек с основного источника доходов в своей стране, упустит такую возможность? Бизнес есть бизнес… Выгода наша представлялась ему бесспорной, ведь он предлагал нам сувенирную закупку аутентичных египетских продуктов: здоровенного мешка местного глистогонного чая, пачки скверного привозного кофе, которым египтяне почему-то ужасно гордятся, небольшого коробка кунжутной халвы и, наконец, жестяной банки тростникового «мёда». Да ещё и в красивой сумочке с фараоном. Угу…
Народ, привычно подсчитывая в карманах остатки валюты, наперебой начал делать заказы: большой набор, маленький… Меня ни чай, ни кофе не интересовали совершенно, а вот попробовать тростниковой патоки было бы любопытно. Я спросила у дядьки, можно ли мне выкупить у него одну лишь банку мёда. Он, разумеется, покивал и, поговорив по телефону «с кем надо», сделал мне успокоительный жест рукой.

Но, как известно, восток – дело тонкое, а уж Ближний в особенности. Мало того, что офицер, записав в блокнотике мой заказ рядом с несколькими другими, попросил меня остаться в автобусе, пока все остальные граждане выкупили заказанное по дороге и уже выстроились в очередь на входе в аэропорт…
Так он ещё и, раздавая заказы, раз пять переспросил меня о том, чего же именно я хочу, а под конец развёл руками и сообщил, что, к сожалению, всё уже распродано! И то правда: в руках у торговца оставались лишь две упаковки кофе и последняя «замечательная» сумка с уже оборвавшейся ручкой.
Махнув на них рукой, я философски подумала, что экзотики в этом хвалёном натурпродукте куда больше, чем объявленной пользы, а лишний килограмм в багаже мне, в общем-то, ни к чему, и пристроилась в самый хвост очереди на регистрацию.
В результате этих манёвров судьбы мы с сыном оказались одними из последних пассажиров, которые подошли к стойке как раз в тот момент, когда все нормальные места уже были розданы. И на нашу долю выпал придержанный резерв…
С виду совершенно нормальный египтянин в форме, стоящий за вполне нормальным с виду терминалом, приняв от нас чемодан, одним взмахом руки налепил на паспорт багажный квиток и, наспех черкнув на синеньких бланках по несколько значков, вручил билеты мне.
Да-да, я на самом деле начинаю любить эту страну. Вот скажите, пожалуйста, – только честно: вы когда-нибудь видели билеты на международный рейс, не распечатанные на компьютере, а в лёгкую выписанные от руки?
На посадочных талонах, выданных мне офицером на регистрационном терминале, было написано: второй ряд, места E и F. Из чего мы сделали вывод, что, во-первых, этот служивый в принципе был не знаком с внутренним устройством 737-го Боинга, поскольку элитные сидения там нумеруются за вычетом среднего, и на нашей стороне располагались D и F, и никак иначе.
Ну, а во-вторых, в очередной раз стало ясно: всё в этом мире устроено настолько относительно, что иной раз просто не знаешь, плакать или смеяться, принимая открытой душой происходящее вокруг…

Помню, как несколько лет назад строгий турок в Измирском аэропорту отобрал и проткнул наш пляжный резиновый мячик, поскольку чисто теоретически тот мог взорваться в случае разгерметизации самолёта, а, стало быть, являлся потенциально опасным, запрещенным к перевозу предметом. Надо сказать, что из России его тогда почему-то выпустили не глядя…
В Турции-то и теперь (тьфу-тьфу!) строгий контроль и порядок, а вот этим местным красавцам, похоже, глубоко наплевать и на воду среди ручной клади многочисленных пассажиров на борту, и на много чего ещё, как я посмотрела, – и это притом, что машины, въезжающие через повсеместные КПП на территорию отелей, всякий раз осматривались с фонариком и зеркалом на предмет подложенной взрывчатки.
Ну, а чего ж вы хотели: всё-таки ещё три разные страны рядом, буквально в двух шагах. Мало ли кто чего… Неспокойно, в общем. Дикие же народы кругом живут… В горах и не только.
Ну, а, так аэропорт, вроде, на отшибе – тут и нравы как-то попроще. Можно и ребёнка по щеке потрепать, и маме снисходительно улыбнуться, да и в паспорта смотреть, в общем-то, совсем не обязательно.
Можно даже за десять минут до окончания регистрации смыться с поста на намаз, а с едва не опоздавших пассажиров слупить за допуск на посадку нехилую взятку, после чего выдать им четыре билета на пятерых…
Словом, деревня посреди чистого поля, иначе и не скажешь.

Да и то, ведь и вправду, мелочи это всё… Ну вот, скажите, зачем людям, возросшим среди древних гор, вечного моря и бескрайнего неба, какая-то ерунда в виде нагромождения условностей, в которых хронически вязнем все мы?
Далась им наша цивилизация, со всеми её «флажками», постоянной мышиной вознёй и периодическими бурями в стакане воды…
Да, они могут получить блестящее образование, овладеть несколькими языками – природных сил их организмов, не отравленных экологией мегаполиса, не измученных прессингом многочисленных социальных мороков на пустом месте с лихвой хватит на всё: обучение, работу, в том числе и нелёгкую, – да, они сильны, умны, выносливы и здоровы.
Их можно и научить, и мотивировать, и заставить работать; их можно вооружить инструкциями и подручными средствами, нарядить в форму, засадить за компьютеры – они, разумеется, справятся.
Они способны на многое, очень на многое. Но я почему-то уверена: эти граждане никогда не проникнутся тем духом серьёзности, с которым мы, продвинутые пользователи опутавшей планету кабальной сети искусственно выращенных благ и услуг, достоинств и ценностей, примет и традиций, вещей и отношений, протаскиваем себя сквозь пульсирующее игольное ушко глобализации, унификации и научно-технического прогресса…

И тем важнее для меня было в очередной раз – пусть вскользь, лёгким мазком по краешку, соприкоснуться с этим началом отсчёта в моей личной, вызревшей вразрез с породившим меня социумом системе координат.
Просто чтобы успеть убедиться: мир наш, куда бы он ни катился, продолжает стоять на своём. И по-прежнему есть в нём то незыблемое, ради чего стоит терпеть все мелкие неувязки вечно опутывающих нас с ног до головы «текущих моментов»…

А, если уж говорить что-нибудь вдогонку именно этому конкретному моему экскурсу, то, если я хоть что-нибудь понимаю в этой жизни, Таба отличается от «континентального» Египта так же, как Эйлат от остального Израиля, а Петра – ото всей Иордании.
Можно ли сравнивать то, чего не видела, с тем, чего толком не успела понять? Да нельзя, разумеется. Поди туда, не знаю куда…
А, может, и не надо? Да, надо, надо.
Как-нибудь потом, обязательно.

Ну, а пока…
Пока этот перекрёсток миров, где за день совершенно спокойно можно прогуляться из одного государства в другое: выкупаться в море, всласть поглазеть и послушать окружающий базар, полюбоваться на окрестности и поторговаться, а к вечеру точно так же вернуться обратно…
Или, переехав на пароме через залив, точно оказаться в дивных, сначала живописных зелёных, а потом и совсем голых сказочных горах другой удивительной страны…
Словом, пока как раз этот чудесный кусочек Синая, где на самом деле сходятся невидимые, но такие осязаемые грани бытия – того бытия, которое только и можно с полным правом именовать Жизнью, и стал для меня тем самым блистающим аграфом, что, приковывая мысленный взгляд, надёжно и крепко удерживает складки памяти.
Таба, дикая и простая, как две копейки… такая независимая и проницаемая… такая спокойная и яркая… противоречивая и, кажется, незыблемая… Таба, я влюбилась в тебя, как девчонка!!
ДА, разумеется, прежде чем что-то решать в своей жизни, надо хорошенечко думать, взвешивая все «за», «против» и даже «вместо». Иной раз именно последнее как раз и бывает правильнее всего…
Но совершенно точно я знаю одно: пока не разучилась удивляться и слепо чувствовать этот мир, играть в снежки, ловить ящериц и танцевать под дождём, я никогда про тебя не забуду.
И очень-очень хочу вернуться…