Mimi Creed. Правило четвёртое

«Не суди себя и не судим будешь».

Я курила на балконе. Было ещё очень рано и прохлада, казалось, забиралась под кожу. Даже дым сигареты не мог ничего с ней поделать. Голова трещала, и я не намерена была вспоминать, что было вчера. Вчера уже было, есть уже сегодня и ещё будет завтра. С мыслями о будущем я бы выпила ещё бокал красного вина, взбодрив вялое тело. Было немного неуютно видеть пустеющий балкон своего дома напротив.
Улочки были пусты, и с этого ракурса я видела их как на ладони, было необычно, как будто заново узнаёшь до боли знакомые места. Если честно, мне ещё хотелось спать, и я бы не прочь выпить чашку обещанного кофе, но этот молодой человек… Я честно не помню, а может, и не знаю, как его зовут… Он спал и, судя по боли в плечах, сам  домой не добирался. Я затушила сигарету о дорогой кафель.
Вид у меня был помятый. Даже, чтобы дойти в дом напротив, я не надену это платье. Я лучше пойду без него, накинув кардиган. Да я что угодно лучше сделаю, но только не надену его! Я свернула платье в свёрток, в ту же руку взяла клатч, скрутила какой-то стог на голове.
Надо было попрощаться с богатеньким сучонком. Он вчера так забавно трёс бумажником с папашиными деньжатами, неужели он думает, что всё можно купить за деньги?! Ах, но я же не могу разбить его мир вот так… Я помогу ему в это поверить. Из его бумажника я вытащила купюру в сто евро и положила на столик у торшера. Он вряд ли вспомнит, с кем вчера вернулся домой. Рядом я оставила записку: «Спасибо за великолепную ночь, малыш. Эти деньги твои – ты заработал». Надеюсь, что ему понравится.
В этом продажном мире всё готово стать товаром. И люди продают свою честь за гроши, не думая о последствиях, о том, как им с этим жить потом. Деньги всего лишь бумага, которую вознёс на трон человек и она норовит управлять миром, порабощать людей, превращать их хищных тварей. Мир и без того несовершенен, а мы придумываем себе новых идолов, игры без правил. И что будет дальше – невозможно предугадать, но всегда возможно остановить, но есть ли желающие?! Они появятся, когда будет слишком поздно что-то менять, когда их игры будут окончены, а уровень жизни будет близок нулю. Поэтому никогда не продавайте девушки свою честь ни за горы золотые, не за монеты, не дорогие вещи, лучше поменяйте её на удовольствие, поддайтесь страсти или храните для тех, кому доверяете. И вообще, не смейте быть продажной, цените себя, вы же боролись не за такое равенство?!
В парадной было так тепло и от этого уютно, что я не решалась выйти на улицу, затем подкурила сигарету и не стала больше оттягивать. Двери показались достаточно тяжёлыми и не подъёмными, в лицо с порога ударил дерзкий холодный ветер. Я вся продрогла в миг и теперь мне уже было всё равно.
Безумные идеи рождаются неожиданно, необдуманно, не обязательно быть для этого безумным. В выходной день, а тем более уж в воскресение Тиволи спят долго: только после часов восьми на улочках появляются люди, у которых видимо неотложные дела. А город продолжает спать. Чуть позже уже из окон повалят духи кухонных богов, перемешиваясь между собой на лету.
Я решила, что прогуляюсь по пустым улочкам, показавшимися из окна чужого дома незнакомыми. Это было рискованно гулять в таком виде. И меня больше волновала не моя утренняя помятость, сколько длинна кардигана крупной ажурной вязки, лишь немного прикрывающие мои голые ляжки. Я всё-таки надеюсь, что никого не встречу, иначе мне будет стыдно…
Ветер развеял речной туман по городу и его краски казались сырыми, наполненными тяжестью, но при этом насыщенные и свежие. И чувства были такие же двоякие: то ли обременяющие, то ли возносящие ввысь. Город, будто замер для меня одной, и время остановилось, как в фильмах. И действительно, было ощущение, что никого и не существует, что я слышу только своё дыхание. Изо рта валил пар, и я подумала, как бы ни простыть в такую погодку. Но моё наслаждение одиночеством прервал противный велосипедный звонок, меня всю прямо передёрнуло! Кого там несёт?! И я уж точно не ожидала встретить здесь Диего…
Вот и угораздило же такому случится. Мне было очень неловко, особенно после его неоднозначного взгляда.
- Диего, ты не успел всё рассмотреть, пока ехал позади меня?!
После этих слов неловко стало и ему. Мы прогулялись вместе до перекрёстка и попрощались. Он спешил на работу. Я бы никогда не подумала, что он живёт здесь неподалеку, и каждый день наматывает по двадцать с лишним километров, добираясь до города. Мне же спешить было некуда, но от греха подальше я быстрым шагом устремилась домой. Три минуты позора на сегодня уже мне было достаточно. Наверное, Диего подумал, что я та ещё шлюха, мне не привыкать к таким мыслям, но в этот раз я расстроилась.
Уже на пороге своего дома я ещё раз вляпалась. Пожилая синьора Сантос куда-то собралась со своими внучатами. Я заприметила их только тогда, когда с интонацией строгого замечания синьора Сантос поприветствовала меня. У меня заклинил ключ и я могу представить, что видели в этот момент круглоглазые мальчишки с открытыми ртами и их бабуля заодно. Хорошо, что на мне было хоть какие-то трусы, но беда в том, что и трусы было только хоть какие.
- Доброе утро, синьора, у меня заклинил замок, не могу никак с ним справится.
Синьора Сантос вряд ли меня уже слышала и слушала тоже вряд ли, он очень быстро скрылась за поворотом. Моё лицо было под цвет моей помады, только выглядело это уже болезненно. И куда их прёт в такую рань?! Я перевернула ключ, и дверь с лёгкостью открылась – глупая оплошность! Хорошо, что хоть соседи уехали в город, и эта милая пожилая пара не увидела меня в таком виде, это ведь могло закончиться тем, что я бы уже сидела на чемоданах в ближайшие полчаса.
Я закрыла дверь с обратной стороны и вздохнула с облегчением, словно я убежала от маньяка, а не от стыда, чего мне всё-таки сделать и не удалось. Я поднялась в свою комнату, сбросила с себя кардиган и вышла на балкон. Действительно, с этой стороны улочки были иными. Было настолько тошно, что даже курить не хотелось. Утро не как утро получилось. Я открыла комод и взяла чистое махровое полотенце, мне очень хотелось поскорее смыть с себя эту грязь, что привязалась ко мне вчера. Она мне ни к чему в новом дне.
Я открыла горячую воду. Казалось, что с меня слезет кожа, но я терпела и усердно тёрла тело вспененной мочалкой. Потом плюнула на всё и добавила холодной воды, расслабилась, и отпустила эти чёртовы мысли. Ещё минут пять постояла под струями тёплой и мягкой воды и укуталась в нежное, заботливое полотенце. Пробегая в комнату, укрываясь от гулявшего сквозняка, я рухнула на кровать и изрядно наследило. Мне бы влетело от мамы за такое безобразие.
Немного повалявшись, я пошла сушить свои каштановые кудри. Шум хрипевшего фена напомнил о забытой в суете произошедших событий головной боли. Я не переставала зевать, но ложиться спать мне уже не хотелось. После горячего душа я выглядела румяной. Прокравшееся из-за облаков солнце начало прогревать город и било лучами прямо в моё окно, меня заслепило, и я уже ничего не видела. Пробравшись к окну на ощупь и снеся по дороге торшер, изрядно ударив об него ногу, я опустила жалюзи. Чёрт побери, теперь я могла заорать от боли! В моих правилах разрешалось позволять себе минутные слабости!
Успокоившись, немного прихрамывая, я направилась на кухню, чтобы сделать себе свежее выжатого апельсинового сока и разогреть очерствевших круасанов, купленных ещё в начале недели. Потом я закурила и вышла на балкон, где попивал кофе вчерашний герой-любовник, даже не кивнувший головой в знак приветствия той, с кем каждое утро втягивает дым из окна напротив. Вот и ладненько – подумала я про себя. Даже в этом была моя выгода.
Пора приступать к завтраку. Новый день ещё впереди и мне понадобится много новых сил. И я захрустела круасанами.

Приятного аппетита, Мими.