Записки графомана. 33. Флакончик иода

                (си-эй-раша)

В тех местах, куда был привезен для прохождения службы, климат – своеобразный.
 Зима – так зима. Дует с севера, пробирая до костей влагой Охотского моря. С запада – не как у нас дождь и тёплая слякоть. На западе – пустыня Гоби. Уже не до костей, до души. Лето – буквально как в Сочи.

Шальные циклоны – подрастерявшие по дороге всю свою прыть всякие там «Терезы» и «Долорес» приносят весной обалденно крупные лапатые снегопады, а летом – туманные утра с низкими слезливыми облаками.

И грязь, и непролазная глинистая грязь. В части вдоль дорог сделаны метровые кюветы. Речушка Стеклянуха – переплюнуть впору, но мостик мощнейший. Тем не менее, говорят, сносило и его.

Все эти стеклянухи и прохладные местные жители называют по-старому – Лобогэ, Сочохэ... По дороге от казармы к столовой через каждые двадцать метров расставлена жестяная «наглядность». Основные темы: исконно русская земля1, ни пяди, до последней капли. На плакатах мускулистые Михрютки, одетые в новенькую хебэ, штыком поражают нечто зелёное и раскосое, норовящее перелезть через забор.

За год службы ни разу не видел абсолютно сухое бельё. Ни разу не получал кусочков сахара, которые бы не разваливались от влаги.

Сухих там только полтора – два месяца в сентябре-октябре. Золотая приморская осень.

Влажность и своеобразная микрофлора, к которой наши организмы непривычны, действуют губительно. Любая ранка, вроде бы затянувшаяся, через два-три дня вскрывается и долго, противно гниёт на пол-руки. Единственное спасение – своевременная обработка. Одеколон в казарме спрятать невозможно – найдут и выпьют, даже если он и французская композиция.

Бегать в санчасть с каждой царапиной несолидно. Аптеки в посёлке нет. А если бы даже и была – чтобы сбегать, проси увольнение. Чтобы мурло с глубокомысленным видом  РЕШАЛО.

Проявил инициативу, подошёл в хирургический кабинет. Дайте, говорю, маленький флакончик иода. На всякий случай, для всей казармы. Царапина, то–сё.

Говорят: низ-зя! А почему – не объясняют. Пытаюсь убедить. Это ж, говорю, здоровье личного состава, вы ж тоже должны,  по идее, быть заинтересованы…

А хрена ли, говорят, их жалеть? Чего их там жалеть – бабы ещё нарожают!

Шутка ли, прибаутка, но она открыла мне глаза. На стратегию и тактику си-эй. На то, почему Толбухина, Жюкова и других мясников доселе громоздят на пьедесталы. 
О, как много оказалось истины в этой шутке!




1. «Советский граф» А.А.Игнатьев в предисловии к своим мемуарам «Пятьдесят лет в строю» упоминает, как его двоюродный дядя Н.Игнатьев своим талантом дипломата в  XIX веке  сумел навязать Китаю неравноправный договор,  по которому Россия получила все те земли, что она имеет на юг и восток от Хабаровска.

Кто в России нынешней помнит Игнатьева?

Он же на другом конце Евразии готовил мирный договор с Османской империей, по которому Болгария получила свободу. И центральная улица болгарской столицы до сего дня носит имя Игнатьева. Полтораста с лишним лет. При всех режимах!

Ну, так то ж болгары…