Забытое великое имя-4

Продолжение. Начало в "Забытое...1-3"


Умирая, пели гимн

…Главной задачей подпольщиков была агитация и подбор надежных людей в состав легиона. Ведь фашисты планировали восполнить свои потери за счет легионеров-пленных мусульман из советских автономных и союзных республик. Но эту идею, благодаря джалилевцам, ждал явный провал. Он сам ездил по тюрьмам и лагерям, отбирая людей в состав легиона.

Первая большая группа, численностью в одну тысячу(!) человек, со своими подпольными лидерами, перебив фашистских командиров сотен, переходит в отряд Белорусских партизан, после чего вместе вливаются в состав действующей армии... Эти сведения – доказанный факт в истории партизанского движения, по законам военного времени каждый прибывший был допрошен…

Готовится следующая тысячная группа, одновременно идет подготовка к мятежу. Но, как всегда, настоящие предатели в лагере тоже были. В августе 1943 года группа джалилевцев была раскрыта. Уже позже выяснится имя предателя. Она стала известна только в 1946 году, когда первая тетрадь Джалиля вернулась на родину. Там был список ядра подпольщиков, а внизу шла жирная черта под надписью: "Предатель - Ялалутдинов, из Узбекистана".

Пошли тюремные злоключения поэта: сначала Варшавская, затем Моабитская тюрьма, Шпандау. Где бы ни находился поэт, он тайно вел карандашные записи своих творений в лично им сброшюрованных, из отрывков бумаг, блокнотиках.

Состоялся суд, какой был в Германии над всеми изменниками рейха, с протоколированием допроса и приговора (эти документы ныне так же широко известны). И 25 августа 1944 года Джалиль был обезглавлен в военной берлинской тюрьме Плетцензее методом гильотинирования, как казнили самых опасных преступников рейха.

Что примечательно. Все тринадцать членов подпольного комитета-джалилевцев были казнены в один день, в одно время. Документы дают возможность уточнить время казни поминутно.

Судя по записям, патриоты были обезглавлены на гильотине в течение получаса - с 12 часов 06 минут до 12 часов 36 минут.

Казни следовали одна за другой с интервалом в три минуты. И каждый видел, как отсекается голова предыдущего товарища.

Тем не менее, никто не прекратил пение «Интернационала», пока не пришла очередь последнего человека… Не зря, получается, писал поэт:
«Пел я, весеннюю свежесть почуяв,
Пел я, вступая за Родину в бой…
Вот и последнюю песню пишу я,
Видя топор палача над собой…»

Продолжение следует