На Чистых прудах

Военным медикам посвящаю.

23 февраля – День Советской Армии выдался холодным и снежным. Вьюга не прекращалась несколько  дней. В гарнизоне напало снега вровень с крышами солдатских казарм, а на летном поле, ангары вместе с самолетами, полностью утонули в сугробах.
Хоть и праздничный день, но с утра солдат подняли по тревоге, и всех кинули на борьбу со стихией. К середине дня гарнизон был полностью расчищен, а на летном поле мощные тракторы разгребали остатки заносов, освободив летную полосу и самолеты в ангарах из снежного плена.
Усталые, промокшие два молоденьких лейтенанта, возвращались к себе в гостиницу после  работы по очистке снега.  Один из них, Маковский Олег, едва передвигал ноги в огромных валенках и поминутно останавливался:
- Слушай, Сергей – обращался он ко второму лейтенанту медицинской службы, Лотманису, высокому парню в шапке ушанке с малиновыми петлицами на телогрейке и таких же штанах, заправленных  в летные унты. – Не могу больше идти. Ноги содрал, видно, в кровь, помоги, хоть чем-нибудь.
- Ну, ты даешь. На улице тебя разувать не буду же, тридцать градусов было с утра и сейчас,   наверное, не меньше. Давай обопрись на меня, до медсанчасти дойдем, там и посмотрю, что с твоими ногами.
Подставив плечо Маковскому, доктор Лотманис довел таки товарища до дверей медсанчасти. Поднявшись на второй этаж, где находился кабинет доктора и располагались все лечебно-диагностические кабинеты, лейтенант Лотманис постучал в приемную.
- Кто там? – послышался голос дежурной медсестры.
- Наташа, открывай, это я. Привел пострадавшего.
- Ой, Сергей Янкелевич, одну минутку, щелкнула защелка на двери и показалась медсестричка в  белом халате и такой же шапочке на голове.
- Вот он, пострадавший, видно ноги натер, помогите разуться. А я сейчас приведу себя в порядок и приду осмотреть.  В операционной все готово? Если, что не так, придется оперировать.
- Все: инструмент, салфетки-стерильные. Сейчас еще раз бактерицидную лампу включу, продезинфицирую и можно работать.
- Ну, хорошо.
Оставив лейтенанта Маковского в приемной на кушетке, доктор вышел переодеться и приготовиться к работе. Когда он возвратился и увидел посиневшие с черным оттенком пальцы ног лейтенанта Маковского, ему стало не по себе. Медсестричка обрабатывала перекисью вздувшиеся, как накаченные воздухом, ноги лейтенанта и что-то шептала про себя.
-Так, Наталья, разреши мне осмотреть. Он уложил Маковского на кушетку, от боли у того выступили слезы на глазах. Сейчас, сейчас Олег, что-нибудь придумаю, тебе будет полегче – и он кивнул Наталье. – Промедол один кубик, внутримышечно, анальгина 50 процентного – пять кубиков  и два кубика димедрола, можно в одном шприце.
Наташа быстрыми и выверенными движениями достала ампулы с медикаментами, ваткой со спиртом, обтерла и сломав головки, набрала раствор в шприц и  ввела содержимое в подставленное бедро лейтенанта.
- Потерпите товарищ лейтенант, сейчас будет легче, боль пройдет и доктор сможет вас осмотреть.
Когда лекарство было введено, и боль отступила, Сергей Янкелевич осторожно осмотрел ноги.
- Олег, у тебя ноги, когда стали болеть? – спросил он.
-  Не помню точно, но с неделю, наверное. И ты все это время терпел?
- А что делать? Не пойдешь в санчасть с каждым прыщиком, засмеют солдаты.
- Это верно!. Но ты же не из глухой деревни, чтобы не понять, что у тебя что-то серьезное случилось – возмутился Сергей, продолжая осматривать ноги. Не понимаю, как ты их в сапоги или валенки засунул сегодня утром?
- Да, все ничего было… - оправдывался Олег, морщась, при ощупывании ног врачом.
- Ничего, ничего… - повторил Сергей. – И вот теперь чего! Сейчас перейдем в операционную, буду вскрывать.
- Что вскрывать?
- Нарывы! У тебя обе ноги инфицировались от потертостей и загноились. Нужно гной выпустить, прочистить, все как следует, и лечить – ответил Сергей.
- Надолго?
- Не знаю, как пойдет. Тут все будет, зависит от твоего общего иммунитета, сопротивляемости организма  инфекции и желание вылечиться.  Наталья, давай пару бойцов из выздоравливающих, пусть помогут, перенести лейтенанта на носилках в операционную – распорядился доктор Лотманис. - И только без лишних разговоров – предупредил он на всякий случай медсестру, зная ее характер, сболтнуть лишнее.
Двое солдатиков, в пижамах и с носилками появились в дверях вместе с Наташей.
- Так подойдите сюда поближе, держите носилки на руках, а мы тихонько перенесем больного – скомандовал доктор.
Наконец, лейтенанта перенесли в операционную, предварительно раздев до нижнего белья в предоперационной, небольшой комнатушке с кушеткой и подставкой для носилок. Обработав руки, и надев стерильный халат, Сергей попросил медсестру по ассистировать ему.
- Наташа, давай несколько флаконов с заморозкой, обрабатывай левую ногу до колена, там больше всего скопившегося гноя – доктор показал, где он будет делать разрез.  Когда образовалась корочка от заморозки, доктор решительно взялся за скальпель.
Дольше часа проработали доктор с медсестрой, очищая от гноя через разрезы в голенях, мышечные сплетения.  Потом долго промывая их физраствором с антибиотиками.
Наконец, работа была завершена и усталый от напряжения и ответственности за судьбу товарища, доктор Лотманис, проговорил:
- Наташа все! Заканчивай перевязку, а я пойду пришлю солдатиков, чтобы  перенесли лейтенанта в палату. У нас, кто сейчас в офицерской палате лежит?
- Никого. Капитан Мужилко выписался еще вчера…
- Вот, значит, его туда. Он посмотрел на бледное лицо прооперированного, пощупал пульс. Тот уже приоткрыл глаза. - Все! Больше мучить не буду. Сейчас перевяжем и переведем тебя в палату, полежишь с недельку, должно все пройти. Если не пойдет дело на выздоровление, в окружной госпиталь доставим.
- Нет, Сергей – едва, шевеля губами, произнес тихо лейтенант. Я здесь, у тебя хочу остаться.
- Не возражаю, все будет зависеть от твоего состояния.
- Спасибо, Сергей!
- Да, ладно, Олег, это же моя работа!
- Работа у тебя нужная и ответственная, ты на своем месте Серега – улыбнулся Олег.
Сергей, хоть и устал, но внутренне почувствовал удовлетворение. Хотя, в прочем, радоваться пока рано. Как пойдет   заживление?  Вопрос серьезный. Лучше бы, конечно, в госпиталь отвезти. Но, он за двести с лишним километров. Вертушку не вызовешь, погода нелетная, а на машине, часов десять по таким заносам, не меньше… И где гарантии, что ему не станет хуже. Нет, я все сделал правильно, кроме одного, не поставил в известность старшего врача полка, подполковника Екименко. Но, тот  уже с утра был под газами. На разводе от него несло, как от пивной бочки. А к тому времени, он уже давно дрыхнет со своей верной боевой подругой. Но, по уставу, я должен был это сделать.  Пока переводили Маковского из операционной в палату, в сопровождении Наташи, Сергей, не заходя к себе в кабинет, где было холодно и неуютно, зашел в приемную дежурной медсестры и набрал номер телефона своего шефа, подполковника  Екименко. Черный эбонитовый аппарат выглядел, как символ государственности, заменяя собой все. В тяжелой трубке защелкало и раздался женский хриплый голос:
- Алло, кто беспокоит?
- Лионелла  Кимовна, мне нужен Вячеслав Герасимович.
- А это ты, Сережа?
- Да, я, Лионелла Кимовна.
- Что-то случилось?
- Нет, просто мне нужно доложить подполковнику Екименко о проведенной операции.
- А чего докладывать. Сказал мне, вот и доложил – засмеялась Лионелла Кимовна.
- Но, дело серьезное. Мне пришлось делать операцию у офицера, она не простая. Есть подозрения на гангрену.
- На что подозрение? – переспросила она.
Сергей повторил. В трубке все стихло, видно, докладывает о разговоре шефу, подумал лейтенант.
- Хорошо, я передаю трубку Вячеславу Герасимовичу.
- Алло, Сергей – послышался пьяный голос старшего врача полка.  - Ты чего  дергаешь меня. Праздник же сегодня. Поздравлять нужно, а не ерунду всякую пороть.
- Товарищ подполковник, это не ерунда. У меня есть подозрения, что у лейтенанта Маковского начиналась гангрена обоих ног, от потертостей.
- Немели ерунды, Сережа! Какая гангрена?  Ты хоть ее видел в натуральном виде?
- Да, в институте… один раз на дежурстве. Как-то привезли… - стал оправдываться молодой доктор.
- Вот именно, на учебе в институте. Имей в виду Сергей, гангрена это ампутация. А ты хочешь сказать, что готов ее провести.
- Да, нет же, Вячеслав Герасимович, я ампутировать и не собирался, просто, я выпустил гной, заложил лигатуры в раны,  назначил два антибиотика стрептомицин с пенициллином, плюс сульфаниламиды.  Он лежит в палате  в санчасти, состояние вполне удовлетворительное. Докладываю вам о том, чтобы вы были в курсе. Если хотите, то можете посмотреть сами…
- Ну, это другое дело, Сережа. Нет, не пойду, смотреть, сам справляйся. Все и больше о гангрене ни гу-гу, понял?
- Есть ни гу-гу!
- Все, Сережа, я устал, мне нужно отдохнуть!
И в трубке раздались гудки. Ясно, что нужно изворачиваться. Писать в документах о гангрене шеф запретил, а нарушать приказ в армии – чревато… Но, принципы медицины, и клятву Гиппократа, нарушать врач тоже не может. Вошла медсестра.
- Как наш пациент?
-  Сделать нужно, что-то еще из обезболивающих и снотворное, наркотики отходят, хорошо, чтобы уснул, а так ничего. Давление 110/70, пульс где-то 75, дыхание 25 – четко, как приучил их к краткости, Сергей Янкелевич, доложила Наташа.
- Понятно! Сейчас я записи сделаю в истории болезни и назначения. Думаю, еще один раз введем промедол, кубик не больше  и анальгин внутримышечно. Снотворное можно в порошке или таблетки фенобарбитала, или что-нибудь из этого ряда. Антибиотики я распишу, делать через каждые шесть часов.
Молодой доктор, еще недавний выпускник медицинского института сел писать историю болезни. Он долго с трудом подбирал термины, так чтобы  злополучный диагноз «гангрена» не просматривался, обосновал необходимость проведения операции и мотивацию назначенного лечения. Наконец, он закончил, посмотрел на часы – половина девятого. На ужин в офицерскую столовую опять не попал, вздохнул он. Нужно, что-то дома на плитке готовить, а не хочется…
Наталья, словно разгадала его мысли.
- Сергей Янкелевич, время уже позднее, столовая закрыта, можно я вас покормлю. У меня сегодня из дома принесены котлеты, пирожки с яблоками и холодец. Мать сготовила, сказала, отнеси своему доктору, ему никто домашнего не сготовит.
- Спасибо Наталья,  мне неудобно.
- А чего неудобного-то? Вы свою работу сделали, отдохните. Я сейчас буфетную  открою, стол соберу, и кушайте на здоровье.  Ведь еще и праздник сегодня – 23 февраля. Ваш праздник, мужчин.
- И твой тоже, Наталья, ведь ты тоже на службе.
- Я что, вольнонаемная, захотела, ушла, а вы мужики должны отслужить свое, как положено
- Верно, все так, но сейчас мирное время, зачем нас, гражданских, в двадцать три года на службу призывать. Пока служишь, можно деквалифицироваться  - возразил Сергей, наблюдая, как Наталья ловко управляется со шприцами, иглами и ампулами.  А больные в лазарете накормлены? – вдруг схватился лейтенант и он же, начальник лазарета.
- А то, как же, уже давно, еще до вашего прихода. Сейчас фельдшер вечерний обход делает…, а потом уколы по графику. Так, что все в порядке Сергей Янкелевич, не беспокойтесь.  Вы посидите, я мигом вернусь, и покормлю вас…
Сергей , уставший за целый день так, что не хотел и возражать, пошел в свой кабинет. В коридоре  столкнулся с фельдшером срочной службы, сержантом Махотько. Тот явно шел навеселе.
- Товарищ лейтенант докладываю: больные в лазарете мною осмотрены, назначения выполнены. Все тридцать два больных присутствуют на своих местах.
- Хорошо Валериан. Следите за больным лейтенантом Маковским, он после операции и нуждается в постоянном наблюдении, если что не так, сразу же зовите меня.
- Понял, Сергей Янкелевич. Не беспокойтесь, все будет в порядке.
- А ты чего, сержант, вроде бы как навеселе?
- Да, что вы, товарищ лейтенант, не положено мне по уставу. Но, вы человек гражданский, меня поймете. Пришли сержанты, мои одногодки, праздник слегка отметили. Товарищ лейтенант и вам бы не мешало с устатку и для снятия стресса, соточку принять.
- Как это соточку? – не понял сразу начальник своего подчиненного.
- Ну, сто граммов водочки… - ответил сержант.
- Я же не потребляю, Валериан. Ты же хорошо это знаешь, зачем предлагаешь.
- Вы не обижайтесь на меня, но вы друга своего с того света сегодня вытащили. Я на гражданке на «скорой» работал, насмотрелся на таких больных… За них  редко, кто берется. А если и берется, то сразу ампутация, чтоб, значит, без волокиты…
- Ладно, ладно Валериан, давай без фантазий.
- Точно вам говорю, зачем мне врать…
- Точно, точно, а каждый случай не похож на другой. Так что не обобщай.
- Вы, товарищ лейтенант побудьте у себя. Я мигом – и сержант, сорвавшись, убежал к себе в каптерку, как звали его владения, персонал и больные лазарета.
Лейтенант зашел к себе в кабинет. Сел на стул за скромным столом, устало опустив голову. В дверь постучали.
- Входите!
Возник сержант  Махотько.
- Разрешите товарищ лейтенант.
- Входи. Что случилось?
- Нет, все нормально. Я, Сергей Янкелевич, пришел вас поздравить с праздником – и он достал из кармана полбутылки водки  «Столичная». У меня две мензурки, стаканов нет, извините. Разлив водку  на две стограммовых высоких мензурки, из тонкого стекла, сержант вытащил, завернутый в целлофан настоящий свежий огурец. Ребятам прислали с Кавказа  авиа-посылкой, угостили. – Поздравляю вас, Сергей Янкелевич с нашим праздником! – и он поднял мензурку.
Лейтенант   машинально поднял свою, они чокнулись
- Ладно, сержант, я сегодня, пожалуй, заслужил – и опрокинул ее полностью в рот. А вот огурчик свежий,  прямо сказка, среди зимы. Уффф…хорошо!
Сержант тоже выпил, и хрустя второй половиной огурца, стал наливать еще водку в мензурки.
- Нет! Все! Хватит!  Отметили праздник и  хорошо. Нечего нам уподобляться некоторым... Служба у нас такая, в любую минуту можем понадобиться.
- Товарищ лейтенант, никаких возражений. Я тогда пошел.
- Давай и не смей сегодня больше закладывать... Ты меня понял, Валериан?
- Есть, товарищ лейтенант! Можете  не сомневаться! – и, козырнув, вышел из кабинета.
Наталья приготовила, как и обещала ужин из домашних заготовок. Сергей Янкелевич  с удовольствием поел домашние котлеты с чесноком, перчиком, салат «оливье» и еще что-то вкусное, которое Наталья называла «холодцом». Вскоре, уставший и охмелевший от выпитой мензурки водки Сергея Янкелевича совсем  развезло и Наташа отвела его в предоперационную, где всегда было чисто и тепло, уложила своего начальника на медицинскую кушетку, прикрыв сверху шерстяным одеялом и положив под голову кислородную подушку.
Утром доктор Лотманис проснулся рано. Первым делом, он определился, где он. Поняв, что не дома, вскочил от мгновенно пронизывающей мысли, как так могло случиться, что он ночевал в медсанчасти. Что подумают об этом друзья и начальство? По неписанным законам офицеры ночевать в казарме не могли. Это приравнивалось к грубейшему нарушению чести офицера. Но, тут другое дело. Он ночевал не бойцами по пьяной лавочке, а в медсанчасти, в отдельном кабинете. Хорошо, что не у Наташи в приемной,  тогда бы был  полный атасс…  Ну, ладно, пора вставать и делом заниматься. Как там мой прооперированный, понеслись мысли в голове Сереги Лотманиса.
Вскочив и обтерев лицо и руки салфеткой, смоченной в физрастворе, он подошел к зеркалу. На него глянуло молодое голубоглазое лицо, поросшее рыжеватой щетиной, под глазами наметились круги с припухлостью нижних век, верный признак усталости. Да, когда шел на службу, все говорили два года будешь ваньку валять, живот отращивать, да местных девок портить. Что еще делать врачу в полку, где здоровые и отобранные для службы ребята и офицеры. Но, как говорил его отец, рано ушедший из жизни, где мягко стелют, жестко спать, сынок. Так и вышло Ну, ладно. Надо работать.
Он взял халат, шапку, обработал спиртом руки и вышел в коридор лазарета. Первым делом прошел к палате под номером семь, там лежал Олег Маковский.
Постучавшись, он вошел. Олег приоткрыл глаза.
- Привет Олег!
Тот, молча, кивнул головой.
- Как самочувствие?
- Плохо, Сергей. Всю ночь ноги болели, словно их пилили. Наташа сделает укол и полегче станет, немного посплю, потом опять боли…
- Потерпи Олежка. Сильно запущенный процесс, гноя по литру из каждой голени выпустили. Воспаление началось тяжелое, могло гангреной кончиться... Я сделал, что мог. Сейчас старший врач полка придет, будем решать, как с тобой дальше быть: здесь оставить или все же в госпиталь отправим. Погода-то  вроде бы наладилось. Можно, наверное, вертушкой тебя отправить.
- Вам видней, только делайте, что-нибудь, терпеть сил никаких не осталось…
- Делаю, что могу и как надо … - ответил Сергей. Сейчас осмотрю ноги и буду звать подполковника Екименко.
Он осмотрел обе ноги. Бинты были насквозь пропитаны грязно-кровавой сукровицей и сверху  засохшей коркой.
- Так не видно, буду снимать повязку и тогда точно решу, что дольше делать – сообщил он Олегу.  Полежи, а я схожу,  пока  посмотрю остальных бойцов…
Подполковник Екименко появился ближе к обеду. Отекшее лицо от  постоянного пьянства сорока двухлетнего офицера, больше напоминало лицо утопленника: без четких линий и черт, одни щелки для глаз и синюшние губы.
- Ну, что тут у тебя, показывай  своего лейтенанта, как его Маковского, что ли?
- Да, Вячеслав Герасимович – Маковский.
- Он кто по должности?
- Начальник химзащиты и радиационной разведки.
- Вот, вот, начальник. Развели начальников в армии, служить некому, все командуют.
- Пойдемте в операционную, его только что с большим трудом разбинтовали. Нужно решать, где его лечить: у нас или в госпитале.
- Пошли – подполковник с трудом натянул халат, и не застегивая, пошел вслед за лейтенантом в операционную.
 Осмотрев  раны, подполковник интуитивно понял, что дело серьезное. Нужно что-то срочно предпринимать. Оставить у себя – риск огромный и ответственность.  А ему до выслуги осталось менее трех лет. Нет, не стоит. Хотя этот лейтенант сделал все, как надо и можно было бы лечить и здесь. Но…
-  Так, лейтенант Лотманис, дело принимает серьезный оборот. Больного нужно срочно отправлять в госпиталь – начал резко и грубо разговор подполковник. Почему стал делать операцию без моего ведома? В наших условиях это категорически запрещено!
- Но, товарищ подполковник – хотел возразить лейтенант.
- Никаких но. Вы не доложили мне, взяли ответственность на себя. Так получается? – задал вопрос подполковник Екименко.
- Да, так! – ответил подавлено Лотманис.
- Все на этом ваша роль закончилась. Сейчас я вызываю вертолет, а ты готовься сопровождать больного в госпиталь. Даю на подготовку один час.
- Есть товарищ подполковник – переходя на официальный тон, ответил Лотманис.
В окружном госпитале их уже ждали. Бригада хирургов и анестезиолог стояли в предоперационной, когда лейтенанта Маковского доставили туда на носилках.
- Вы, лейтенант подождите в ординаторской.
- Но, я хотел бы поучаствовать в операции.
- Нет, это невозможно, таковы правила – ответил опытный хирург Николай Степанович Хамуйлов, полковник, участник многих военных конфликтов, где принимали участие советские войска. Его авторитет среди медицинских работников гремел по всему   военному округу и  как специалиста , и как порядочного человека и офицера. 
Сергей, опустив  голову, вышел в коридор, дошел до тамбура и впервые в жизни, попросил закурить  у офицеров, дымящих сигаретами.
Но, правда восторжествовала, окружной хирург полковник Хамуйлов вынес вердик: лейтенант  Лотманис действовал абсолютно правильно и профессионально. И если бы не его срочное хирургическое вмешательство, молодой парень остался бы без обоих ног.
- Вы, лейтенант, врач от бога – сказал полковник Хамуйлов, когда они прощались. Вы, я так понимаю, двухгодичник?
- Да, Николай Степанович, мне еще полгода осталось.
- Куда собираешься после армии?
- Не знаю. Домой поеду. Пойду на «скорую», а там видно будет…
- На «скорую»  это хорошо. Но, у меня есть предложение – приходите ко мне в госпиталь работать. Мне помощники надежные нужны, а из вас получится хороший хирург.  Да и я подустал, подготовлю из вас замену и уйду в отставку… Решайте, я вам позвоню через недельку.
Они пожали друг другу руки и расстались.
В родном полку лейтенанту медицинской службы Лотманису влепили строгий выговор за нарушение субординации при принятии решения об операции у  лейтенанта Маковского. Подполковнику Екименко  указали на  низкий контроль за подчиненными.
Лейтенант Лотманис крепко переживал случившемуся и через полгода, ушел из армии. Хотя,как и обещал полковник Хамуйлов пришло письмо из штаба Округа, где просили руководство полка уговорить лейтенанта на сверхсрочную службу и направить его в распоряжение  Окружного госпиталя.
Но, Сергей был непреклонен:
- Не могу и не хочу служить, когда тебе не верят. Так и ушел в гражданскую жизнь молодой и талантливый врач.
P.S. Они встретились с полковником Маковским лет через двадцать, в Москве, на Чистых Прудах. Сергей  Янкелевич, защитив докторскую диссертацию, пошел прогуляться по Москве  и забрел на  Булгаковские места. Сев на скамейки рядом с домом, где жил его любимым писатель, он заметил высокого и статного военного, в звании полковника. Тот, что-то обсуждал с молодой женщиной, идя по бульвару.  Была весна, цвели яблони и вишни, кругом кипела жизнь. Полковник вдруг остановился около скамейки, где сидел новоиспеченный доктор наук и окликнул его:
- Сергей, это ты?
Лотманис поднял глаза на военного.
- Олег!?
- Да!
- Вот ведь, где встретились. Потом и не верь в Буглаковскую мистику – воскликнул Олег. Татьяна, познакомься, это мой спаситель, Сергей Лотманис, полковой врач.    Без него я бы ходил сегодня на костылях, а 23 февраля- мой второй день рождения...После объятий друзей и знакомства Сергея с Татьяной, однополчане ударились в воспоминания
-А помнишь как я тебе ногу кромсал? - Да, ладно тебе, Сергей. Все нормально тогда кончилось и слава Богу!
Они долго еще сидели и разговаривали  о прожитом, о новых планах и новых надеждах.
- Дети есть? – неожиданно спросил Маковский, Сергея.
- Да, двое: сын и дочка.
- Ты счастливый человек.  А  я вот только только свою вторую половину нашел. Татьяна готова со мной солдатскую службу продолжать.
-  Что делаешь в Москве, Олег?
- Проездом, на новое место службы и сюда зашли с Танюшей случайно, словно нас кто-то тянул... Татьяна, так и сказала: - Пойдем на Чистые пруды, погуляем, лучшего места в Москве нет.  Она москвичка коренная, здесь часто бывала, ну а теперь  в дальний гарнизон отбываем, служба моя еще не закончилась...
- А где же ты сейчас Сережка, живешь и работаешь?
- В своем родном Питере, работаю нейрохирургом в институте Поленова. Сегодня защитил докторскую, пошел прогуляться и вот чудо, ноги сами сюда привели – тебя встретил. В общем у меня все в порядке... Вспоминаю нашу службу, полк. Конечно, если бы не тот случай с тобой, может бы я и не состоялся, как врач...Они еще долго говорили, каждый о своем, заветном.   Татьяна сидела рядом и улыбалась, чему-то ,только ей одной известному...
Многие  люди встречаются  на Чистых Прудах, но только верные слову и долгу, словно  герои  романа Михаила Афанасьевича, навсегда заполнили это пространство. Нечисть здесь, случается, бывает, но не приживается...Тем и хороши  Чистые Пруды. После таких встреч жить хочется и совершать добро! Такие они волшебные- Чистые Пруды!