Сказка о Драконессе. Глава 4

Подражая Панкеевой, сгорая от зависти к Андерсену...



Глава 4.

Симон проснулся на восходе солнца и сначала не понял, где находится. Потом вспомнил – он пленник. И комната, где он сейчас лежит, – не его комната в родительской квартире, а гостевая в замке Драконессы.
Тем не менее, он чувствовал себя выспавшимся и полным сил. Вчерашние события стали прошлым и уже не казались чем-то ужасным. Ночью ему даже, вроде бы, снилось что-то приятное, но что именно, не запомнилось. И положение пленника не давило на нервы так сильно. Гораздо больше оно походило на положение почетного гостя, которого хозяйка, в силу экстравагантности характера, пригласила к себе в дом таким вот неподражаемым способом.
По здравом размышлении Симон решил, что стыдиться на самом деле нечего. В конце концов, сколько принцев прошло через такой плен, и ни у кого от репутации не убыло. Достаточно вспомнить нынешнего короля. У Симона весь вечер не выходила из головы его фраза, шепотом оброненная на Дворцовой площади. Как и многие другие зрители того скандала, Симон опоздал к его началу. Он выбежал из дворца, привлеченный оглушительными воплями на драконьем языке, как раз тогда, когда король пытался успокоить Драконессу, и по чистой случайности оказался за королевской спиной именно в тот момент, когда король, полуотвернувшись, тихо произнес: "А лучше бы не отпускала". Услышанное повергло Симона в такое изумление, что он пропустил и появление принца на балконе, и его попытку оправдаться. Очнулся он от королевского вопля: "Дракоша, нет!" и сам не понял, какая сила вынесла его вперед, под грозный взгляд разгневанной Драконессы.
Получалось, что между королем и Драконессой когда-то были более чем близкие отношения. Или это только его, Симона, предположения? У драконов, вроде бы, не принято было заводить романы с пленниками. И история королевства, которую Симон просто обязан был знать назубок, благополучно о сём факте умалчивала. Между тем, король смотрит на Драконессу влюбленным взглядом, преспокойно едет к ней чуть не посреди ночи. Кстати, во сколько он уехал, интересно знать? И Драконесса, не задумываясь, обращается к нему на "ты"... Пищи для фантазий было более чем достаточно. А вот фактов, очевидно, мало. Симон еще не забыл привитое в университете правило не делать поспешных заключений, особенно в таких скользких случаях, дабы не выглядеть потом посмешищем. Поэтому задвинул щекотливый вопрос взаимоотношений короля и Драконессы до будущих времен и опять вернулся мыслями к собственному положению.
Как мы уже говорили, умом он понимал, что этот плен почётен, что нет в нем стыда, и никто не будет показывать пальцем, но, стоило ему на миг забыться, как на поверхность сразу выплывала неотвязная мысль: он – пленник, он – несвободен. Сознание цеплялось за этот факт, как за колючие кусты, что росли в глубине парка Драконессы. И он ничего не мог с этим поделать.
Валяться в постели дальше и гонять свои мысли по кругу его не прельщало, завтракать пока не хотелось. Симон решил, что плен – не повод почивать в праздности, и, облачившись в спортивный костюм, отправился на пробежку.
Университетский преподаватель физкультуры усердно вдалбливал своим подопечным: "Ребятки! Большинство из вас ждет умственный, а, значит, сидячий труд. Если вы не будете хоть немного заботиться о физических нагрузках, то к тридцати годам станете обрюзгшими дядьками и тетками с огромными жопами и пивными брюхами. Или болезненными хлюпиками, не способными дать дёру от грабителей в темном переулке. Кому не нравится, что я грубо говорю, можете проверить мои слова на практике. Поэтому начинайте приучаться следить за собой сейчас, потом спасибо мне скажете".
Для Симона эти наставления были излишними. Он поддерживал себя в хорошей физической форме с детства, с того времени, когда ребром встал вопрос: терпеть издёвки от соседских мальчишек за свое легкое косоглазие и неровную походку, и потому прослыть слабаком и мямлей, или пару раз крепко поколотить их, тем самым снискав уважение. По возможности, он каждый день бегал. В выходные старался попасть в спортзал на час-другой. Он не ставил себе целью нарастить выпуклую мускулатуру, на которую бывают так падки иные девицы. Но и хлюпиком быть тоже не собирался. Из гадкого утенка вырос крепкий, складный парень, не блещущий ослепительной красотой, зато знающий себе цену.
Обежав вокруг замка, Симон обнаружил спортивную площадку, которой, очевидно, пользовались ребята из охраны. Он с удовольствием подтянулся десяток раз на турнике, позанимался на брусьях, сделал еще один подход к турнику, затем выбрал местечко почище и начал отжиматься. Сбился на третьем десятке, ткнулся носом в землю и засмеялся, сам не зная чему. Напоследок ему захотелось немного покуражиться, пока никто не видит. Симон встал поудобнее, сгруппировался, взмахнул руками и сделал сальто назад. Сальто вышло почти безупречным, у него давно так не получалось. Довольный, он возвратился в замок.
Симон успел принять душ и переодеться, а замок только начал просыпаться. Кто-то прошел по коридору, вдалеке послышались голоса. Сонный работник вышел прибирать двор.
В дверь к Симону постучали. Это был вчерашний парень, слуга, что сопровождал Симона на обед и подавал ужин. Вчера он называл свое имя, но день был так богат на события, что оно вылетело у Симона из головы. Ах, да! Шон. Его зовут Шон.
– Доброе утро, господин Анжелюс! Синьор Филиппе спрашивает, когда подавать вам завтрак. И где вы будете завтракать – в своей комнате или в малой столовой?
– Госпожа Драконесса уже завтракала? – спросил Симон.
– Нет, Её милость еще не встали.
– Я хотел бы позавтракать вместе с Её милостью. Вы не могли бы узнать, возможно ли это? – попросил Симон. "Должен же я с ней поговорить. Иначе она опять уедет куда-нибудь на целый день, и я опять буду сидеть тут один непонятно зачем".
– Я попробую... – Шон явно был поставлен в тупик. – Я узнаю у господина Рейно.
Итак, завтрак откладывался. Симон вышел в коридор и из любопытства стал разглядывать двери. Одна из них показалась ему незапертой. Он потянул за ручку – да, не заперта – и заглянул внутрь. За дверью оказалась библиотека, как при первом взгляде решил Симон.
Он вошел и огляделся. Это, действительно, была библиотека и, по совместительству, нечто вроде домашнего музея.
Помещение находилось в торце здания и имело Г-образную форму. Размерами оно немногим уступало большой столовой на первом этаже. Та часть, что загибалась в сторону, была не видна от двери. На всём видимом пространстве стройными рядами стояли шкафы, кои сами по себе уже являлись антиквариатом. Симон даже не сомневался, что их содержимое заботливо собирало не одно поколение драконов. В проходах между шкафами в специальных витринах, возможно, в особой газовой среде, лежали фолианты, которым позавидовал бы любой музей и за которые продали бы душу многие коллекционеры.
Симон медленно шел от шкафа к шкафу, вчитываясь в корешки книг. Чтобы подержать в руках некоторые из них, он и сам был бы не прочь заложить душу. Но, может быть, хозяйка этой сокровищницы не станет требовать с него такую непомерную плату? И разрешит изредка пользоваться библиотекой? Да, в сети сейчас можно найти что угодно. Или почти что угодно. Только никакая электронная копия не сравнится с ощущением тяжести старинного тома в руках, рельефом золотого тиснения на кожаном переплете,  неповторимым запахом старой бумаги, шелестом желтоватых страниц, рисунками, выполненными вручную. Симон восхищенно обвёл взором ряды шкафов. "А говорят, что драконы собирают в свою сокровищницу только золото и драгоценные камни. Или лгут, или не знают. Вот оно – истинное сокровище. Передо мной".
Здесь были не только книги. Во второй части помещения, той самой, что огибала коридор, хранились видео- и аудиодиски. Полки с ними занимали целую стену.
Симон пробежал глазами по названиям фильмов и подумал, что, наверно, придется ему закладывать душу ещё раз. Драконесса явно не желала размениваться на мелочи в вопросах качества и смотреть кино через умную машину. С полок на него глядела вся классика мирового синематографа, и не только она. Редкие записи из архивов королевского фонда кино, целый раздел документалистики,  превосходная подборка современных фильмов. Все диски – высшего качества, ни одной сомнительной поделки. То же в полной мере относилось и к аудиодискам.
У противоположной стены стоял большой телеэкран с хорошими звуковыми колонками, рядом – музыкальный центр. Перед ними – удобный диван и низенький столик.
Стол у окна занимала умная машина, гораздо более мощная, чем в гостевой комнате.  Рядом с клавиатурой лежали какие-то документы и исписанные от руки листки. Скорее всего, Драконесса использовала этот стол, как филиал своего кабинета.
Симон, не имевший привычки рыться в чужих бумагах, отошел от стола и случайно задел рукой кнопки на музыкальном центре. Раздался тихий щелчок, и заиграла музыка. На слух это было что-то знакомое, какая-то классическая мелодия, но Симон никак не мог вспомнить, что именно. Он думал, что мелодия идет с диска, но она вдруг оборвалась на полутакте, и раздались позывные радиостанции. "Радио "Королевская классика", ни что иное, как, – с неким внутренним удовлетворением отметил Симон. – Интересно, в чем ещё совпадут наши вкусы?". И тут его на мгновение обдало жаром, когда он понял, ЧТО, вернее, КАК он подумал. Он почувствовал, что краснеет, и от этого смутился ещё больше.
Рядом с диваном прямо на полу лежали небрежно сваленные в кучу какие-то диски. В окружении идеального порядка, царившего в библиотеке, они выглядели инородным телом и потому привлекали к себе внимание. Верхний диск лежал названием вниз. Симон присел на корточки, взял его в руки и перевернул лицевой стороной к себе. Это оказался фильм "Конец Итлера". У Симона брови полезли вверх от удивления. Он перебрал остальные диски. "Шарлотка для янки" все шесть серий, "Раз дебил, два дебил", "Прощёлкали тачку" и еще десяток киноподелок подобного рода, совершенно не вязавшихся по стилю и содержанию с тем, что стояло на полках. "Кто мог смотреть этот мусор?" – недоумевал Симон. Мысль о том, что подобные "шедевры" могла на досуге смотреть Драконесса, казалась ему кощунством.
Вошел Шон с картонной коробкой в руках.
– Господин Анжелюс, позвольте мне забрать эти диски. Мне приказано их выбросить.
– Да-да, конечно.
Симон выпрямился, его взгляд случайно упал в коробку. Там лежали скомканные тряпки, кажется, одежда. Сверху на боку лежал кроссовок, почему-то один. На нем стоял лейбл известной фирмы, но дизайн, на взгляд Симона, несколько отдавал безвкусицей. Вид этого кроссовка вкупе с тем фактом, что вся коробка готовилась на выброс, подсказал Симону, кто же был тем самым поклонником "шарлоток", "тачек" и "дебилов".
– Вы еще не узнавали то, что я просил?
– Ой, совсем закрутился! Хорошо, что вы напомнили, – извиняющимся тоном ответил Шон. – Господин Рейно сказал, что обязательно поговорит с Её милостью, как только она его вызовет. Но она ещё, вроде бы, не выходила из своих покоев.
Симон кивнул, внутренне несколько раздосадованный. Вслед за слугой он вышел в коридор с целью самому найти господина Рейно и обсудить с ним кое-что касательно своего проживания в замке и увидел, что господин Рейно идет ему навстречу по коридору. Симон обрадовался и уже хотел заговорить с управляющим, но не успел.

Для Драконессы утро началось с телефонного звонка. Она подскочила, как ужаленная, чуть не сверзившись при этом с кровати, промчалась в гостиную и начала суматошно оглядываться в поисках этой проклятой дребезжащей трубки. Телефон нашелся под креслом у столика, где до сих пор стояли бутылки и тарелочки, оставшиеся с ночной попойки. Драконесса схватила надрывно вопящий аппарат и ткнула пальцем в кнопку приема вызова:
– Да!
– Доброе утро, дорогая! Я не разбудил тебя? – голос короля был на удивление бодр и энергичен, будто и не он вовсе отбыл из гостей домой во втором часу ночи. Драконессе даже показалось, что он ухмыляется.
– Разбудил! – буркнула она.
– Хватит спать, утро уже на дворе, – скомандовал король. – Во-первых, как ты просила, напоминаю тебе, чтобы ты сегодня позвонила Адамсу. Во-вторых, почему я, собственно, звоню – к тебе в гости приедет Вильям.
– Какой Вильям? – спросонья не поняла Драконесса.
– Ну, ты даёшь, дорогая! Забыла, кто тебя из рогатки стрелять учил?
– А-а-а... Да, ну я и тормоз нынче... – Драконесса хихикнула, вспоминая эпопею с рогаткой.
– Он хочет поговорить с тобой по делу о принце Анри, – продолжил король. – И решил не вызывать тебя к себе, чтобы не создавать лишнего ажиотажа. Но мне кажется, что у него просто маленькая слабость к пончикам с вишневой начинкой, которые он бурно нахваливает каждый раз, как побывает у тебя в гостях. – Король явно был в хорошем настроении. Видимо, не испортил пока никто. – Он еще вчера просил меня предупредить, что приедет, а я забыл. Извини.
– Есть за ним такая слабость, это точно, – улыбнулась Драконесса. – Во сколько он приедет?
– В десять.
– А сейчас... – Драконесса взглянула на большие напольные часы и аж подпрыгнула. – Ёлки-палки! Начало десятого! Баско! Ты бы еще без пяти десять позвонил!
– Зато я тебе выспаться дал! – засмеялся король и отключился.
Драконесса кинула телефон в кресло и, как была, понеслась распоряжаться.
Первым делом она озадачила синьора Филиппе, потому как пончики за пять минут не готовятся. Драконесса уже развернулась бежать дальше, искать управляющего, но тут повар спросил ей в спину:
– Ваша милость, неужели этот визит так важен, что вы по замку в одной ночной рубашке ходите?
Драконесса взглянула на своё одеяние, охнула и поспешила обратно к себе, помянув драконьим словом короля и его забывчивость.
Она искренне надеялась, что никто не попадется ей на пути, но, как обычно бывает в таких случаях, судьба решила над ней немного посмеяться. Разумеется, в коридоре у её покоев оказались искомый господин Рейно, этот оболтус Шон и, самое досадное, её пленник, её ангел, перед которым она никак не хотела предстать в подобном виде на второй день знакомства. Оставалось только взять инициативу в свои руки, пока мужчины, оторопев и разинув рты, пялились на кружева её ночной сорочки. И если бы только на кружева...
– Шон, бесстыдник, подбери глаза и отвернись! Доброе утро, господин Рейно! В десять утра приедет Вильям. Прикажите подать завтрак на три персоны в малую столовую. Симон, ангел мой, доброе утро! Жду тебя к завтраку. Не опаздывай!
Драконесса подбежала к Симону, торопливо чмокнула его в щеку и скрылась за дверью своих покоев. Симон с растерянным видом проводил её глазами и повернулся к управляющему. И увидел, как тот, наклонив голову и прикрыв ладонью рот, беззвучно посмеивается. Управляющий поймал взгляд Симона и тут же придал своему лицу серьезное выражение.
– Вы, кажется, хотели что-то у меня спросить, господин Анжелюс?
– Да... то есть, уже нет.
Господин Рейно не выдержал и опять улыбнулся.
Шон всё ещё стоял как вкопанный, с коробкой наперевес, и тупо таращился на давно закрывшуюся дверь покоев Драконессы.
– Шон, очнись, Её милость давно ушла! – привёл его в чувство управляющий, едва заметно усмехаясь. – Увидел неодетую даму и все мозги растерял? Иди работай. А если начнешь трепать языком, я лично тебе его вырву. Ты всё понял?
Шон нервно кивнул, перехватил поудобнее свою коробку и рысью побежал к лестнице.
Теперь и Симон улыбнулся, живо представив себе, как они все трое только что выглядели со стороны.
– Осмелюсь напомнить вам, господин Анжелюс, что завтрак будет в малой столовой в десять утра, и, я полагаю, вам стоит одеться более официально, – господин Рейно был безукоризненно вежлив, однако просьба его была из тех, что не подлежат обсуждению.
Симон машинально оглядел себя. В самом деле, простенький черно-коричневый джемпер с воротничком, джинсы цвета хаки и потрепанные ботинки из бурой замши никак не подходили под определение "одет официально".
– Да, конечно, – он коротко поклонился управляющему и ушел переодеваться.

Симон входил в столовую не без некоторого душевного трепета. Ему в первый раз предстояло общаться с Драконессой в спокойной обстановке. Вчерашняя поездка не в счет, там всё было сумбурно и на нервах. А сейчас будет эдакий чинный завтрак и этот неожиданный гость, чье грядущее появление спутало Симону все карты. Не начинать же разговор о своём положении пленника при постороннем человеке, который даже непонятно кто. Некий Вильям. Несомненно, известный всем в доме – кроме Симона, разумеется – ибо Рейно даже не переспросил о нем. "Интересная тут, однако, жизнь, – подумал Симон, – то король среди ночи визиты наносит, то гости с утра пораньше. Светская такая жизнь. Не по мне это".
Он весь извелся, гадая, как лучше одеться, чтобы и выглядеть "более официально", и в то же время не смотреться ряженым пугалом. Долго стоял перед зеркалом в мучительных раздумьях, держа в одной руке галстук, а в другой пиджак, и никак не мог решить, стоит ли это надевать, или белой рубашки с темно-серыми брюками и строгими черными ботинками будет вполне достаточно. Одежды у него было не так много. Честно говоря, и вовсе немного, но классический костюм и белую рубашку он догадался внести в список тех вещей, что привезли ему из дома. И никак не думал, что костюм так быстро пригодится. Тем более, он недолюбливал официоз. Особенно галстуки.
Мысли, помимо воли, то и дело возвращались к инциденту в коридоре. Неожиданное появление Драконессы в столь пикантном виде и сконфузило, и позабавило его одновременно. Несмотря на смущение, он отлично видел, что сама Драконесса сконфузилась не меньше, даже если не больше остальных участников этой комичной сцены. Иначе не пошла бы так резко в атаку, не давая мужчинам и слова сказать. И, наверно, не поцеловала бы его.
...Горячая волна накатила внезапно, обдала жаром его щеку и так же внезапно схлынула. Это было, как наваждение: взволнованно сверкающие золотисто-карие глаза, смущенный румянец на щеках, рассыпавшиеся по плечам медные локоны, тонкое кружево цвета мёда и персика... "Доброе утро, ангел мой!..". Оно чем-то смутно перекликалось с видениями из его сегодняшнего забывшегося сна, но память отказывалась связывать воедино разрозненные кусочки...
Мерзко ухмыляющееся либидо, напомнившее о себе, как всегда, когда его не ждали, упорно нашептывало о том, как было бы интересно под это чудесное кружево заглянуть. Разум отбрыкивался, напоминая, что на плечах должна быть голова, а не головка. На что пакостное либидо ехидно вопрошало: "с каких это пор молодой и здоровый парень себя в монахи записал?" и снова принималось нашептывать всякие непристойности.
Этот глупый и неуместный внутренний спор решительно злил Симона и мешал сосредоточиться. Время, однако, стремительно таяло, и пора было бы уже определиться со своим внешним видом, а не стоять столбом перед зеркалом и спорить о пустом с самим собой.
"Да ну вас всех к чёрту! Притащили насильно, так и получайте, что есть!", – наконец решил Симон, сменил белую рубашку на кремовую и повязал свой любимый шейный платок. А пиджак перекинул через руку. Так, на всякий случай. Вдруг она скажет: "Надень".
У двери столовой решимость покинула его, волнение сжало горло. Но отступать уже было поздно, время было почти десять.
Знал бы он, какими муками выбора терзалась Драконесса, силясь решить ту же самую задачу!
Она стояла посреди забитой до отказа гардеробной и понимала, что, как никогда, близка к извечному женскому состоянию.
"Что же надеть? Что? Не выряжаться же мне в пух и прах только из-за того, что Вилли жуткий педант в вопросах этикета и наверняка явится при полном параде. Только бы в служебной форме не явился. Иначе бедный мой ангел засмущается совершенно, закроется наглухо в своей раковине, и как мне его потом оттуда доставать? И домашнее платье тоже не наденешь. Вилли, конечно, ничего не скажет, но губы надует. А зачем мне его обижать? Он человек пожилой, его беречь надо. Где ещё Баско второго такого найдет?.. Так что же делать? Вот, дожила! Шкафы ломятся, а мне – прямо классика жанра – ну совершенно нечего надеть!".
И тут её осенило. А почему бы и нет? Она достала из шкафа длинную серую юбку-колокол и жемчужного цвета шелковую блузу в стиле ретро. Волосы заплела в простую косу.
С обувью она чуть не промахнулась. Хотела по привычке взять туфли на шпильках и тут же одернула себя: "Забудь про шпильки, даже про средний каблук забудь. Не издевайся над парнем!". В итоге наряд дополнили скромные серые туфельки на низком каблуке.
Когда Драконесса, уже одетая, взглянула на себя в зеркало, то на миг ей показалось, будто из зеркала на неё смотрит мама, такая, какой она была на фотографиях столетней давности, когда, скромно потупив хитрые глазки, успешно завоевывала папу. Драконесса улыбнулась отражению.
В столовую она пошла раньше назначенного времени. Чтобы убедиться, что всё идёт, как надо, сказала она сама себе. На самом деле, чтобы не ходить из угла в угол оставшиеся несколько минут, в чем она не смела себе признаться.

Когда Симон вошел, Драконесса стояла у окна, спиной к двери. Она обернулась на звук.
Он ожидал любой реакции – недовольство, равнодушие, легкое любопытство. Но только не этой. Её глаза расширились от удивления и восхищения, губы слегка приоткрылись. Она вновь и вновь обегала взглядом всю его фигуру, не двигаясь и не произнося ни слова. Некая почти неуместная восторженность снизошла на её лицо. Это было так странно.
Симон застыл у двери, тоже не в силах двинуться и заговорить. Третий раз он видел её, и каждый раз она представала перед ним в новой ипостаси. Вчера это была неумолимая хищница. Полчаса назад – смущенная женщина, попавшая в неловкую ситуацию. Сейчас его взору явилась романтическая красавица. Изящный наряд, вызывающий в памяти образ барышни начала прошлого века, выгодно подчеркивал все достоинства фигуры. Непослушная прядка, случайно или нарочно, выбилась из общей массы волос, что только добавляло очарования всему облику. И эти огромные, бездонные глаза, боже мой... Симон поймал себя на мысли, что начинает понимать его величество, и тут же почувствовал, как неудержимо краснеет, опять краснеет, уже который раз за это утро. "Краской заливаюсь, как девица на выданье, по поводу и без, надоело уже..." – отстраненно подумалось ему.
Это взаимное молчаливое разглядывание продолжалось целую вечность, несколько секунд, потом оба одновременно смутились и опустили глаза, ибо каждый из них вдруг понял, как они будут смотреться, если поставить их рядом.
Драконесса первая взяла себя в руки и с радостной улыбкой пошла навстречу своему пленнику.
– Доброе утро ещё раз, ангел мой! Как ты? Хорошо устроился? – Она дотронулась до его руки и почти снизу вверх заглянула в глаза.
– Да... Хорошо... Спасибо, – пробормотал Симон, преодолевая остатки смущения.
– Замечательно выглядишь! – Драконесса оглядела его ещё раз, подчеркнуто одобрительно, и обратила внимание на пиджак. – Я смотрю, господин Рейно уже слегка заморочил тебе голову по поводу внешнего вида? Не принимай это всё дословно. Он обычно немного перебарщивает, но в данном случае прав. Пиджак, кстати, надень; потом, за столом, сможешь расстегнуть. Будь мы одни, я бы вообще не задумывалась, как одеться, и твой милый джемпер вполне сгодился бы, но, понимаешь, Вилли буквально повёрнут на...
Часы на стене начали отбивать десять, снова раскрылась дверь. Драконесса глянула поверх плеча Симона и с лучезарной улыбкой устремилась ко вновь вошедшему:
– Доброе утро, милый Вилли! Как я рада тебя видеть!
– Здравствуй, хулиганка! Всё хорошеешь, я смотрю.
Симон обернулся и подумал, сколько же ещё сюрпризов ждет его в этом замке. Вошедший, осанистый седовласый старец, "милый Вилли", был никто иной, как Вильям Бейкер, главный прокурор королевства. Если бы Симон знал о недавних мыслях Драконессы, он бы позабавился тому, как сбылось её невольное предсказание. Господин Бейкер, справедливо рассудив, что едет по делу, облачился в свою парадную форму и теперь сиял на всю столовую золотыми гербами королевства на погонах и вензелями на лацканах мундира. Он галантно поцеловал Драконессе руку, потом по-свойски расцеловал её в обе щеки.
– Накуролесила ты, деточка, а мне теперь приходится на старости лет везти свои больные кости к тебе в гости!
– Ах, ну что ты, Вилли! Какие "старости лет"! Не наговаривай на себя, ты же младше меня года на три.
– Да, но только, в отличие от тебя, я человек, – добродушно усмехнулся Бейкер. Тут он заметил Симона и с живейшим интересом уставился на него. – А кто этот милый юноша, что так скромно стоит у тебя за спиной?
– Прости, дорогой, – спохватилась Драконесса. – Позволь представить, это Симон Анжелюс, мой пленник. Симон, это Вильям Бейкер, наш главный прокурор.
Она не добавила "мой ангел". Это было уже любопытно.
С большим удовольствием, чуть ли не с гордостью, она отметила, как Симон безупречно раскланивается с господином прокурором.
– А у тебя не будет проблем с вашими законами? – Бейкер взглянул на Драконессу с некоторым удивлением.
– Он не принц, так что всё в порядке, – ответила та, коротко пожав плечами, тем самым давая понять, что тема закрыта.
– Извини, дорогая! Где я могу побеседовать с тобой о деле?
– Прежде чем беседовать о делах, предлагаю тебе позавтракать вместе с нами. Ты ведь никуда не торопишься, правда, Вилли?
Бейкер попытался сказать, что у него, как обычно, очень мало времени и очень много дел, но в этот момент в столовую с подносами в руках вошли синьор Филиппе и его помощник.
– Доброе утро, господин Бейкер! – как обычно, улыбаясь всем своим лицом и всей своей фигурой, громко поздоровался синьор Филиппе. Поднос, удерживаемый его пухлыми ручками, медленно проплывал мимо Бейкера.
– Чем это так чудесно пахнет? – недоверчиво принюхался тот.
Драконесса лукаво улыбнулась:
– Это твои любимые пончики с вишнями. Так ты позавтракаешь с нами?
Бейкер сдался.
За завтраком Драконесса непринужденно щебетала, мастерски поддерживая светскую беседу, и аккуратно, как бы невзначай, отвлекала Бейкера от попыток заговорить с Симоном. При всей своей безобидной внешности милый Вилли имел привычку, как клещ, вцепляться в собеседника, и запросто мог под видом обычного разговора устроить её ангелу допрос с пристрастием, чтобы вызнать: а не собирается ли сей скромный юноша обидеть его подругу детства, как это сделал принц Анри? Драконессу совершенно не прельщала такая перспектива; она прекрасно видела, что Симон и без того ведет себя скованно. Это был, конечно, не страх. Всего лишь неловкость в присутствии такого большого чиновника. Но Драконесса настолько вбила себе в голову, что запугала его вчера сверх меры, что теперь пыталась оберегать Симона от любых сторонних поползновений.
Как назло, пришел господин Рейно, извинился перед присутствующими и попросил Её милость пройти в свой кабинет, чтобы ответить на срочный звонок.
Драконесса, мысленно выругавшись, поднялась из-за стола.
– Прошу меня простить, господа. Думаю, это ненадолго. Надеюсь, вы не успеете соскучиться без меня?
– Конечно, иди, деточка! Не переживай о нас, – закивал головой Бейкер.
Симон только молча посмотрел на неё. "Всё хорошо. Всё в порядке" – глазами и улыбкой попыталась сказать ему Драконесса. "Да, всё хорошо" – на мгновение прикрыл глаза он. Несколько успокоенная, она пошла вслед за управляющим.
Это, действительно, был срочный звонок из дома мод, частью акций которого владела Драконесса. Разговор занял несколько минут, после чего пришлось делать ещё два звонка, чтобы окончательно урегулировать ситуацию. К тому же, она вспомнила, что до сих пор ничего не сказала управляющему про библиотеку.
– Господин Рейно, я вчера забыла вам напомнить, чтобы навели порядок в библиотеке, убрали оттуда всё лишнее.
– Уже сделано, Ваша милость! Вчера вечером, уходя от вас, я вспомнил про оставшиеся там... э... вещи и сходил сам отобрал все... всё ненужное, а сегодня с утра Шон всё это выбросил.
– А, так это он оттуда с коробкой шел! – Драконесса и господин Рейно посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. Щеки Драконессы слегка порозовели. – Посчитайте, пожалуйста, какую премию вы можете себе выписать без ущерба для доходов, и завтра доложите мне.
– Благодарю вас, Ваша милость! – управляющий низко поклонился.
Драконесса поспешила обратно в столовую. Так же, как недавно Симон не знал, чего ждать от неё, она ожидала застать любую картину – взаимное тягостное молчание, вышеупомянутый допрос с пристрастием, еще какие жуткие страсти-мордасти, которых и сама вообразить не могла, – но только не то, что предстало её удивленному взору.
Действующий юрист и юрист несостоявшийся, он же историк, взахлёб обсуждали особенности законодательства, принятого при дедушке нынешнего короля, его отличия от законодательства предыдущего, а также нынешнего.
Драконесса тихонько села на свое место, налила себе кофе и принялась с огромным  любопытством наблюдать за дискуссией.
Старик Бейкер всю жизнь выступал перед самой разной аудиторией, и тут Драконессе нечему было удивиться. Другое дело Симон. Куда исчезла скованность и неловкость этого "книжного мальчика", её вечно смущенного ангела? Сейчас он был таким, как вчера на Дворцовой площади. Нет, не таким. Там он всё же боялся. Старался не показать виду, но боялся. А теперь плечи развернулись, глаза горели, красноречием он не уступал самому Бейкеру и, совершенно не страдая ложным трепетом перед званием собеседника, четко и аргументировано отстаивал свою точку зрения на тот или иной вопрос. О некомпетентности и речь не шла – даже несведущей в тонкостях законотворчества Драконессе было очевидно, что Симон разбирается в предмете обсуждения не хуже старика прокурора.
Господа настолько увлеклись беседой, что не далеко сразу заметили появление хозяйки. А Драконессе совершенно не хотелось их прерывать. Она неспешно пила кофе и с тихой улыбкой любовалась на своего пленника.
"Ангел мой, как же ты красив, когда говоришь и ведешь себя свободно, никого не стесняясь! Когда бываешь самим собой. Неужели я действительно так пугаю тебя, что при мне ты готов втянуть голову в плечи? Или соль в том, что с Вилли ты на знакомой почве, а со мной чувствуешь себя, как на минном поле, и не можешь понять, как надо себя вести? Да никак не надо специально себя вести, что-то изображать, подстраиваться. Будь собой, никого не бойся. Тем более, меня. Только как мне всё это тебе объяснить? И как объяснить тот непостижимый факт, что нас угораздило одеться почти одинаково? Этакая парочка получилась – баран да ярочка. Хоть сейчас под венец. Чудно..."
– Дракошенька, ты уже вернулась! А мы и не заметили! – прервал ход её мыслей голос Бейкера. Старик прокурор взял с тарелки последний пончик. – Дорогая, ты не представляешь, каким удовольствием было для меня беседовать с этим милым юношей. Я давно не встречал столь блестящего ума и обширных знаний в таком молодом возрасте.
Симон при этих словах слегка потупился и зарумянился, но видно было, как он польщен. Драконесса мягко улыбнулась.
– Даже жаль прерывать такую приятную беседу. Но разговоры разговорами, а дело тоже не ждет, – Бейкер слегка пристукнул ладонями по столу и поднялся. Симон и Драконесса тоже встали. – Очень рад был познакомиться с вами, господин Анжелюс. Надеюсь, мы еще увидимся. – Он протянул Симону руку.
– Благодарю за похвалу, господин Бейкер! Я безмерно счастлив знакомству с вами, это большая честь для меня, – с величайшим почтением пожимая его руку, ответил Симон.
– Думаю, нам удобнее всего будет говорить в моем кабинете, – сказала Драконесса.
Бейкер пошел к двери.
Симон нервно хрустнул пальцами. Она опять уходила, разговор опять откладывался неизвестно на сколько. Это не укрылось от Драконессы. Она смерила его быстрым взглядом и негромко попросила:
– Симон, ангел мой, не мог бы ты пройти с нами до моих покоев? Мне нужно сказать тебе несколько слов.
Бейкер был к ним спиной, поэтому ни Симон, ни Драконесса не могли видеть, как при словах "ангел мой" его брови слегка шевельнулись, а губы тронула легкая усмешка.
 У входа в свои покои Драконесса извинилась перед Бейкером за то, что ей придется оставить его одного на пару минут, и попросила пройти в кабинет. Как только он скрылся за дверью, Драконесса обернулась к Симону и ласково посмотрела ему в глаза:
– Ангел мой, ты прости, что я опять бросаю тебя одного. Я знаю, ты хотел поговорить со мной. Но у Вилли действительно важное дело. Это займет час, не больше. А потом я с удовольствием покажу тебе замок и окрестности. Заодно и поговорим. Договорились?
– Договорились, – кивнул Симон.
– Так где мне найти тебя через час?

****
Продолжение следует