Пустота

От нашего с С. бывшего жилища, сурового временного пристанища, сквозь кусты, время и пространство петляет едва протоптанная тропинка вглубь парка, если его можно так назвать. Тропинку протоптали мы с С., пока ходили выпивать в этот парк каждый день на протяжении полугода. Нужно сначала пройти вдоль гаражей, обогнуть помойку и миновать собачий общественный туалет. Свернуть за заброшенный стадион. Сразу за ним начинается узкая полоска леса вдоль Яузы. Лес расположен на пригорке, а под ним в овраге валяется эта речка. Я несколько раз порывался кануть кубарем вниз по склону во время наших торжественных бдений.

На нашем пяточке, где мы любили простаивать часами и прикладываться к бутылке, не было даже скамейки, но мы в ней и не нуждались. Вид оттуда открывался так себе и не имел ничего общего с общепринятым видом, которому полагается открываться, если стоять на холме, под которым протекает река. Просто обросший холм, а внизу струится нелепая крошечная речка, будто кто-то большой и терпеливый нассал на землю, дополняя пейзаж.

Но нам там нравилось несмотря ни на что. Мы просто встречались после работы у метро, заходили в магазин и не сговариваясь накладывали в корзины несколько килограмм алкоголя. Джин, вермут, вино в коробках и бутылках, пиво в ящиках и упаковках, реже виски и текила. С нашего молчаливого согласия крышки ловко слетали с бутылок, будто шапки с подскользнувшихся на льду пенсионеров, и мы неторопливо начинали разгон вниз по наклонной. Как камни из под башмаков самого бога, что срываются и катятся вниз, подпрыгивая и набирая скорость, пока не грянут в равнодушную вечность, оставив после себя едва заметные расходящиеся круги. Мы погружались в алкогольную пучину и с каждым разом казалось, что не хватит уже сил снова всплыть на поверхность обычных житейских невзгод.

Всплывать все-таки приходилось, и это было мучительно. Оторопелое утро заставало нас в самых разных местах и витиеватых позах. Голова болела и, казалось, что она расколота на несколько частей топором. Будто она превратилась в апельсин, который неумело чистил когтистыми лапами свирепый медведь. Но мы не раскаивались. Всегда находилась приятная мелочь, которая спасала наши бессмертные души, возвращая к жизни в современном обществе и мир становился чуточку прекрасней и милосердней. Ящик пива в холодильнике. Забытая пятка. Деньги в кармане. Солнечный воскресный полдень.

Много лет спустя я снова приехал туда. В том же магазине я взял несколько бутылок пива, которое мы пили чаще всего, и пошел сквозь захолустье отыскивать наше место. И я нашел его, и оно не изменилось. Это было прекрасно. И очень грустно. Я открыл пиво, сделал глоток и моментально оросил пространство вокруг — в бутылке оказалась ядовитая жидкость, отрава для людей со вкусом хмеля и пивного солода. Тот самый сорт, который мы любили. Я кое-как допил первую бутылку и запустил ее вниз. Она издала протяжный звук, тревожный, как свист в ночи, и с сухим треском угодила в кусты. Я открыл вторую и вдруг невыносимое облегчение нахлынуло на меня. Боже, как хорошо-то! Как прекрасен этот вечер, как великодушен этот теплый ветер, овевающий мое грешное изнуренное тело. Я вернулся к тебе, Яуза, как нерадивый сын, спустя несколько лет одиноких скитаний, осознав ошибки и приняв капитуляцию. Позволь нассать в тебя с высоты этого чудесного холма, с высоты прожитых годов, наполнить твои потоки, жидкие, как волосы старушки в очереди, слиться с тобой воедино. Во имя нашего светлого прошлого, за здравие нашего неясного будущего! Я не знаю, откуда ты берешь истоки и не ведаю, куда уходишь, вобрав в себя весь прибрежный мусор в этой грязной Москве. И ты не знаешь, откуда я явился, куда исчезну. Как истинно влюбленным, нам наплевать, нам важен лишь момент обоюдного торжества, самая суть долгожданного воссоединения и скоропостижного счастья. Каждую секунду ты несешь свои воды прочь от меня и каждую секунду меняюсь и я. Но твои воды никогда не иссякнут, они будут омывать мои стоптанные ноги и течь сквозь мои пыльные пальцы вечно. А я обязуюсь пополнять твои воды мусором, что прибавит хоть немного смысла в этом бесконечном неторопливом потоке. И вторая бутылка с диким свистом летит по крутой дуге и плюхается в середину реки, как граната в хрустальный окоп. В этой бутылке послание к потомкам, та самая пресловутая истина на дне бутылки — пустота.