Осторожно, дети в клетке! Гл. 1. 1. Массовка

Глава 1: Пятерня

1. Массовка на набережной
                28 августа 2011 г.
- Тишина! Тишина на съемочной площадке! – кричал изо всех сил усталый помощник режиссера, строго поглядывая исподлобья на старательных бригадиров массовки.
- Эй вы, пацаны! – прикрикнул один из них на группу подростков, случайно затесавшихся среди актеров массовых сцен. – Тише! А лучше, вообще, валите отсюда!
- Хм! Еще чего? - огрызнулся высокий светлый паренек, которого все его друзья прозвали «Пятерней» из-за его фамилии – Пятёркин. – Мы без денег отсюда никуда не уйдем!
- Вот именно! – поддержал его худощавый и прыщавый подросток небольшого роста по прозвищу «Кляп», сокращенно от его полного имени Кляпов. – Больше 10 часов тут канючим. А они, опаньки, валите… Денег давай!
- Андрей! Выведи этих со съемочной площадки. Ты нас задерживаешь, - сделал бригадиру замечание помощник режиссера, не обращая никакого внимания на клянченье нагловатых подростков.
- Ладно, ребятня! Все в коридор! Будут вам деньги! Правда, мы еще не закончили, - с досадой сдался бригадир Андрей, внешне походивший на тупоголового бандита из лихих 90-х.
Не дожидаясь очередной волны возражений и комментариев со стороны юных исполнителей, Андрей вытолкал подростков своими огромными руками в зеркальный коридор. Он уже и сам не знал, зачем пригласил их в молодежный клуб на Савинской набережной на съемку сцен комедийного сериала.
- Послушайте! Заплатите нам, и мы пойдем! – спокойно предложила ему стройная девочка 14-ти лет с длинными волнистыми рыжими волосами, которую все ребята уважительно называли Эммой. Несмотря на свой юный возраст, она выглядела старше остальных. – А если вы не заплатите, мы позвоним нашим родителям.
- Да, я понял! Понял я! – занервничал бригадир, в душе сильно пожалевший, что вообще связался с малолетками. – Так! Сидите здесь! Пойду, разузнаю, можно ли вас уже отпустить.
- Хм! Опаньки! Что это ещё за кидалово? – громко возмутился Кляп после спешного ухода бригадира. – Ну и, каково мы тут чундыхались, а?
- Слушай, Кляп! Заткнись, а! – резко осадил товарища Пятерня, рассматривая себя в мутное, запыленное зеркало и поправляя на голове свою модную прическу. Модно остриженные светлые волосы 13-ти летнего подростка легко укладывались, эффектно обрамляя его загорелое лицо.
- А чё ты, Пятёркин, мне рот затыкаешь? – нахмурившись, возмутился Глеб Кляпов, пялясь, как и его друг, в зеркало и пытаясь изо всех сил приложить свои непослушные немытые темные кудри.
- Да, заткнись же ты, Кляп! – не выдержал на этот раз 14-ти летний светловолосый подросток крепкого телосложения и с широкими плечами, его с детства прозвали Лист, что было сокращением от его фамилии Листов. – А то нас всех, правда,  выгонят в три шеи. И не видать нам денег, как тебе - своих ушей!
- Чего это они нас вдруг выгонят?  - надула свои румяные щеки миловидная светловолосая девочка лет 13-ти, сидевшая рядом с Листом и чем-то похожая на него чертами лица. Следуя примеру своих друзей, она тоже с интересом разглядывала свое отражение в зеркале. – Мы же работали!
- Да, лучше бы на Мосфильме остались. Там всегда больше платят! - недовольно пробубнил её сосед, худой темноволосый подросток в очках, не отрывавший своего влюбленного взгляда от отражения улыбчивой девочки. – Зря только здесь столько времени потратили…
- А ты, Давид, что, по книжкам соскучился? – мельком посмотрел Пятерня на своего одноклассника в зеркало, невольно отвлекаясь от собственного отражения.  – Не переживай, маменькин сынок! Скоро первое сентября! Начитаешься еще, ботаник очкастый!
- Эй! – вдруг грозно окликнула его рыжеволосая Эмма. – Макс, полегче! Брата моего не тронь!
- Хм! Да, кому он нужен! – высокомерно пожал плечами Максим Пятёркин, охотно возвращаясь к своему отражению на зеркальной глади. – Слушай, Эмка! Ты бы сходила к бригадиру да узнала, как там наши денежки. Из-за тебя здесь застряли!
- Давай, Эмка! Давай! – подхватил Кляпов, нервно ерзая на высоком барном стуле перед зеркалом.- Скоро десять часов. Пахан меня прибьёт!
- Ну, сходи, Эммочка! – умоляла подругу светловолосая девочка Наталья Листова, искусно состроив унылую рожицу. - Наши родители тоже уже волнуются.
- Это точно! – поддержал сестру Лист, единственный из всей группы ребят, кто меньше всего переживал о заработке в 500 рублей, обещанных ловким бригадиром каждому юному актеру массовых сцен.
С самого начала летних каникул четырнадцатилетний Сергей Листов с подозрением отнесся к глупой затее своей одноклассницы Эммы Лариновой участвовать в съемках массовых сцен, за которые, по её меркам, неплохо платили. Тем более, если учесть, что съемки занимали не больше шести часов в день. Да и он первый возражал, когда Эмма предложила всем в их классе сниматься летом в массовках. Неблагодарный труд, да и платили на самом деле мало!
И надо было ему рассказать об этом своему другу детства и соседу по лестничной площадке Максиму Пятёркину. В отличие от него, он с живым интересом подхватил глупую идею Лариновой. И не только стал активно участвовать во всех её начинаниях и затеях, но и подключил к этому сомнительному предприятию своего закадычного друга и соседа по парте Глеба Кляпова, да еще и сестру самого Сергея Наталью. А уже следом за ней примкнул и вечный зубрила Давид – брата Эммы Лариновой.
«Слава Богу! Лето заканчивается!» - подумал про себя Сергея, разглядывая в зеркале отражения своих спутников. А те от долгого ожидания так заскучали, что начали корчить забавные и смешные рожицы с явным намерением рассмешить друг друга. Вскоре они уже не могли остановиться, задыхаясь от смеха.
- Эй, ребятня! Хватит дурачиться! – резко накинулся на расшумевшихся подростков раздраженный бригадир, возвращаясь с Эммой в зеркальный коридор клуба. – Берите свои бабки и валите! И чтобы я вас больше нигде не видел!
- Не парься, Андрюха! – нагло ухмыльнулся Пятёркин, приходя в себя и медленно вставая со своего стула, затем он выхватил мимоходом 500-рублевую купюру, протянутую ему молодым человеком. – Увы! Каникулы кончались! Да здравствует школа!
- Да-а! Теперь на массовки не походишь, - с явным облегчением выдохнул Сергей, забирая в свою очередь заработанные деньги.
- Блин! Халява кончилась! – недовольно буркнул себе под нос Кляпов, вырывая из рук бригадира свою купюру.
- Эй, пацан, полегче! – прикрикнул на него Андрей, чуть не выронив остальные деньги.
- Большое спасибо! – вежливо поблагодарил его Давид Ларинов и последовал за своими спутниками по длинному зеркальному коридору.
- Спасибо! – повторили за ним Наталья и Эмма, забирая свою долю, и тут же хором добавили, улыбаясь. – Смайлик!
- Хм! – недовольно помотал головой молодой человек, удивленно глядя вслед развязным подросткам, по одному удалявшимся вдоль узкого зеркального коридора к выходу. Ухмыльнувшись еще раз, Андрей поспешил обратно на съемочную площадку, где съемка массовки шла полным ходом.
- Живьем! Живем! Жуем! – доносились голоса бригадиров со всех сторон просторного, но темного зала молодежного клуба
- Живьем! Живем! Жуем! – присоединился к ним Андрей, охотно возвращаясь к своим непосредственным обязанностям: пестовать и наставлять непрофессиональных актеров массовых сцен.
Тем временем, забрав свой заработок, довольные ребята вышли на освещенную набережную. Теплый августовский вечер располагал к пешей прогулке.
- А классно мы его! Правда, Эмма? – насмехался над несуразным бригадиром Максим, присоединяясь к девчонкам.
- Да! Кляп сегодня превзошел самого себя, - высоко оценила Эмма Ларинова актерское мастерство Глеба.
- А с родителями ты это здорово придумала, Эммочка! – похвалила находчивую подругу Наталья Листова, тайком следя за Пятёркиным.
- Это точно, Наташка! – задорно подхватил Максим, не замечая особого внимания своей спутницы.
- Опаньки! Если Лаврова и придумала про своих родителей, то я - нет! – сердито буркнул им в ответ Кляпов, устало вытирая рукой раскрасневшееся лицо. – Ну и влетит же мне сегодня из-за вас.
- Хм! Да, ты, Кляп, сам за нами увязался. Мог бы после Мосфильма домой валить. Нет же, за нами пошел, - презрительно усмехнулся Лист, не выносивший вечного нытья неугомонного одноклассника своего друга.
- Опаньки! Я, значит, домой! А вы – каждый по пятихатке сверху себе в карман, - искренне негодовал Кляп, крепко сжимая свою купюру в руке.
- Ну, знаешь, Глебушка! Каждый за себя! – хихикнула Наталья, ловко пристраиваясь к брату следом за Максимом Пятёркиным.
- Может, мы уже поедем? – нахмурившись, спросил недовольный Давид Ларинов. Особые знаки внимания его соседки по парте Натальи Листовой к Максиму раздражали его так сильно, что он с трудом сдерживался, чтобы не выйти из себя.
- Ха! Наш хлюпик Давид по мамочке соскучился! – не переставал издеваться над одноклассником Пятерня. – Ладно, поехали уже! А то наш Давидик расплачется!
- Опять ты, Макс, за старое! – рассердилась на него Эмма, не выносившая приступов его заносчивого характера. – Я же тебя предупредила: брата моего не трогать.
- Чего ты, Эмка, горячишься? – как ни в чем не бывало, спокойно спросил её Пятёркин. – У меня к тебе претензий нет!
- Зато у меня к тебе предостаточно! – накричала на него Эмма, возмущаясь наглостью и самоуверенностью одноклассника брата. – Пошли, Давид! Нам не по пути! Сами до дому доберутся, не маленькие уже.
И, еле сдерживая приступ ярости, девочка резко схватила брата за руку и, прибавив скорости, потянула его за собой по набережной в сторону светящегося стеклянного моста на Киевской.
- Эмма, подожди! Не тяни меня так за руку! Мне же больно! – жалостливо скулил Давид, еле поспевая за ней.
Стараясь не отставать от своей волевой старшей сестры, Давид Ларинов с досадой оборачивался назад, чтобы еще раз посмотреть на свою милую одноклассницу Наталью Листову. К сожалению, от его дальнозорких глаз не укрылось то, как девочка относилась к Максиму Пятёркину. И это было явно больше чем простая симпатия к соседу по дому или другу старшего брата. Вне всяких сомнений, она испытывала к нему нечто большее.
- Ну и идите! – рассерженно крикнул им вслед Максим, хотя в душе искренне сожалел о неожиданной ссоре с Эммой, слишком много времени добивался он её расположения. – Не велика потеря!
- И чего ты, Пятерня, хорохоришься? – усмехнулся Кляп, с трудом выносивший общество заносчивой Лариновой и её занудного братца-ботаника. – Хм! А Эмка-то тебя прокатила.
- Ничего не прокатила, - негодовал Пятёркин, вновь бросая сердитый взгляд в сторону удалявшихся Лариновых. – И вообще, она мне уже осточертела. Вечно командует. А еще этот её дурацкий братик! Еще та семейка!
- Да, хватит вам, ребята, языками чесать, - не выдержал и невольно вмешался в разговор Сергей Листов. – Пошли быстрее к мосту! Нам бы до одиннадцати до дому добраться. Завтра утром еще в школу на сбор переться.
- Верно, Лист! Не будем Марью заставлять ждать, - выдохнул Максим, направляясь к входу на стеклянный мост.
- Ну, наконец-то! – буркнул Кляп, следуя за ним.
- Вот и хорошо! – и Сергей, подхватив сестру за руку, поспешил за остальными.
Несколько минут они шли друг за другом молча, словно набрали воды в рот. Оказавшись на мосту, Наталья не выдержала затянувшейся игры в молчанку и шепотом спросила брата:
- И чего это Макс Эмку слушается? Он что на неё …запал?
- Хм! Это ты на него запала. А Пятёркин так, от нечего делать, с Эммой связался, - по-взрослому рассудил Сергей.
В отличие от своего друга он всегда сторонился свой слишком предприимчивой одноклассницы.
- А чего он тогда к Давиду цепляется? Нытиком его называет? - продолжила Наталья.
Несмотря на свое отношение к Максиму, она между тем охотно поощряла влюбленность своего соседа по парте.
- Спроси чего-нибудь попроще? – устало зевнул Сергей, не зная, что ей ответить. – Слава Богу, лето закончилось. И этим дурацким массовкам – конец!
- Ну, ты скажешь тоже! – возмутилась девочка. – А мне лично жаль! Снова в школу… Домашка...  По мне, так лучше массовки! Тусуешься, а еще за это деньги платят. Круто!
- Хм! Да это хорошее занятие для лентяев и неудачников.
- Почему это? Тоже работа. А главное – прибыльно!
- Эй, родственнички! О чем шепчетесь? – вдруг окликнул их Глеб Кляпов, собираясь спускаться с моста по лестнице вниз.
- Ты, Кляп, лучше себе под ноги смотри! - съехидничала ему в ответ Наталья.
- Сама смотри! Дура! – и Кляп пригрозил ей кулаком.
- Ты чего, Кляп? Спятил? – накинулся на него Сергей. – Я не посмотрю, что ты с Максимом дружишь.
- Эх, девчонки! – выкрикнул Кляпов и, пробежав мимо Пятёркина, бросился вниз по лестнице.
- Кляп! Ты там поаккуратнее, - забеспокоился Максим о своем непоседливом товарище. – С лестницы не свались!
- Будь спок! – услышал он ответ Глеба снизу.
- Вот придурок! – ухмыльнулся Максим, сдерживая свое негодование. – Ну, точно за пивом побежал.
Намереваясь догнать друга, Сергей прибавил шаг.
- Слушай, Макс! И чего ты с ним нянчишься? – удивленно спросил он, нагнав Пятёркина на лестнице и по-дружески кладя свою руку ему на плечо. – Он же редкая зануда!
- А ты, чего, Лист, ревнуешь, что ли? Надо же!
- Еще чего! – возмутился Сергей и, обидевшись, убирал руку с плеча Максима.
- Да ладно, Лист! Не дуйся! – смягчился Пятерня, обратив внимание на манёвр Сергея. – Кляп, он же прикольный! Как горилла в клетке…Первобытный человек! Говорит, что думает. Делает, что в голову взбредёт.
- Хм! Вот как? Значит, Кляпов тебя просто забавляет? – презрительно усмехнулась Наталья, нагнавшая своего старшего брата.
- Ты, Наташка, не лезь! – отстранил её Сергей рукой. – Мы тут сами разберемся!
- Хм! А ты, Натаха, смотрю, у Эмки-то спеси набралась, - оскалился на девочку Максим, почувствовав в её словах справедливый упрек.
Махнув рукой, Пятерня вышел на площадь перед Киевским вокзалом и сразу направился прямо к метро.
- Эй, Макс! Подожди! – вдруг появился, словно из-под земли, Кляпов с початой бутылкой пива в руке.
- Да, иди ты, Кляп! Увидимся завтра в школе! – раздраженно огрызнулся ему в ответ Максим и спешно спустился в подземный переход.
Не ожидая такого поворота событий, Глеб Кляпов искренне расстроился и стал метаться из стороны в сторону. Внезапно заметив брата и сестру Листовых, он вдруг искренне обрадовался и бросился к ним со всех ног, спотыкаясь на ходу.
- Эй, девчонки! Чего это Макс так припустил? Ему что мамаша звякнула?
- Ты бы, Кляп, не пил пива! – посоветовал ему Сергей, брезгливо глядя на пивную бутылку в его руке.- Где ты её вообще взял?
- Хм! Тебе, Лист, чё завидно? – накинулся подросток на товарища, словно одичавший зверь. – Чего ты всё время придираешься? Цепляешься. Поучаешь вечно. Да, я на свои кровные купил. И сигареты тоже.
Переложив бутылку из одной руки в другую, подросток вытащил из кармана своих новомодных джинсов уже помятую, но полную пачку сигарет. Затем он демонстративно протянул её Сергею.
- А не рано ли тебе курить, Глеб? – возмутилась Наталья, нахмурив лоб.
- А тебе, девка, не рано ли за пацанами бегать? – резко осадил одноклассницу Кляп, преграждая ей путь и засовывая пачку с сигаретами обратно в карман.
- Ты что Кляп, совсем охренел? Последние мозги выкурил? – оттолкнул его Сергей от сестры со всей силы. – Еще раз к ней подойдешь, всю охоту пить и курить отобью.
- Опаньки! Испугались мы, - ухмыльнулся Кляпов, едва удержавшись на ногах. – Верно тебя Пятерня Качком называет.
- А тебя, Глебушка, он тоже «верно» называет гориллой, - ехидно вставила Наталья, прячась за спиной брата.
- Пфью! Вот, козлина самовлюбленный! - выругался подросток, поворачивая обратно к Киевскому вокзалу.
Не желая больше наблюдать за глупым поведением Кляпова, Сергей быстро схватил руку сестры и повел её вниз в переход.
Между тем, их товарищ, слегка пошатываясь, с бутылкой в руках, продолжал ругаться, время от времени выпивая пиво большими глотками. Затем он остановился, достал пачку сигарет и зажигалку, видимо, купленных с рук. А, закурив, он громко закашлял, невольно привлекая к себе внимание как ночных воров и бомжей, так и бдительных полицейских.
Усталый и полупьяный подросток брел туда, куда вели его ноги. Он совершенно забыл о своих строгих родителях, о неприятном и надоедливом наказании отцовским ремнем, о бросивших его одного друзьях и товарищах, о новом начинающемся учебном годе. Впереди оставалось еще несколько беззаботных летних дней. Однако время неумолимо шло вперед. И праздное лето уступало место золотой осени.