Зверобоги. Тагар

В личные покои Годжуна постучались.  Дракон, проводивший вечер в компании с деликатесами и изысканным питьём, покосился на бутылку мятного ликёра, одёрнул полу халата и неприязненно спросил:
- Кто там?
- Я это, - голосом Чиго ответила закрытая дверь.
Годжун удивился: хамоватый командир Восточной армией тигр Чиго, как правило, не утруждался стуком и прочими церемониями. Уши дракона, вопреки законам биологии, немедленно оказались на макушке.
- Чего тебе? – поправ закон гостеприимства и забыв о своей легендарной вежливости, спросил Годжун.
За дверью нерешительно топтались мягкие лапы.
- Войти можно?
Годжун слегка даже испугался, но, тем не менее, разрешил:
- Заходи.
Чиго, аккуратно прикрыв дверь, сел рядом, тоже покосился на бутылку и ничего по её поводу не сказал. Совершенно неестественное поведение коллеги повергло Годжуна в трепет. Медленно выдохнув, он приказал:
- Говори, не тяни.
Чиго, пошевелив усами, открыл рот:
- Помнишь, несколько месяцев назад, когда ты зажал пойло, подаренное Фениксом?..
Годжун протестующе помотал пальцем.
- Не-не-не-не. Всё было совсем не так! Я не зажал, а грамотно распорядился заработанным и принадлежащим мне по праву имуществом.
Чиго горестно вздохнул.
- Я как раз о способе, которым ты имущество заработал, хочу поговорить.
Годжун царственно изогнул бровь.
- Если ты сейчас назовёшь меня «содержателем притона»…
- Не назову, потому что у меня к тебе просьба.
Чиго осёкся, но Годжун, снедаемый любопытством, не уловил смысла оговорки. Он подождал продолжения, не дождался и потребовал:
- Ну!
- Можно мне в чулане, где ты держал мальчиков Фэя, пожить?
Налив себе ликёра, Годжун прислушался к ощущениям и хлебнул прямо из горлышка. Ликёром и словами Годжун подавился.
- Кхе-кхе-кхе, в качестве кого? – прокашлял он.
- Да не в качестве! - отмахнулся Чиго, другой рукой утаскивая наполненную рюмку. – Просто пожить.
- Зачем?
- Затем, - вздохнул Чиго, - что скоро приезжает мой брат!
Объяснение не показалось Годжуну внятным, и он уточнил:
- Ты брата не любишь?
- Люблю, но жить с ним не могу! Он убирает.
- Что убирает?
- Всё! Квартиру. Вернее, он, кротко улыбаясь, убирает с большой буквы. Короче, чувствуешь себя не тигром, а последней свиньёй.
- Живи в казарме.
- Понимаешь, брат – альбинос болезненный, ранимый. Если узнает, что я от него сбежал, расстроится страшно.
Годжуну не понравилось сочетание «альбинос болезненный»,  и он решил съехидничать:
- А так – не узнает?
- А так – я скажу, что у любовника живу. С точки зрения романтического сердца это уважительная причина.
Годжун вырвал уже пустую рюмку из тигриной лапы.
- Ты говори, да не заговаривайся! – посоветовал он, возвращая рюмку на столик. – Твой трепетный братец от такого объяснения не помрёт?
Тигр, мотнув головой, ответил:
- Даже не удивится. Небеса у нас считаются гнездом разврата, а поскольку я живу в этом гнезде…
Годжун пожал плечами – его жилище не имело отношение ни к гнёздам, ни к разврату, - но спросил:
- Во сколько литров солнечного ликёра ты ценишь свой покой?
Скуповатый Тигр ждал этого вопроса.
- Ну, в три.
Годжун хохотнул:
- За три литра иди к Кенрену жить.
- Пять.
- Десять!
- Оборзел?!
- Сейчас двадцать будет.
- По рукам!
Хорошо зная Чиго, Годжун счёл нужным уточнить:
- Кормить и поить я тебя не собираюсь.
- Хорошо. Пойду за вещами, а ты пока кинь в чулан матрац и одеяло.
Годжун, сладко потянувшись, улёгся на ковёр и согласно кивнул.
- Приноси – кину.
- Вредный ты, Жунь, спасу нет! – крикнул тигр уже с порога.

Следующим вечером, скорее даже ночью, Годжун, уставший до изумления, вернулся домой и обнаружил в гостиной Чиго.
- Кыш, - только и сказал дракон. – В чулан!
- Могу и «кыш», но вообще-то я хороший. Ужин тебе приготовил.
- Спасибо, конечно, но я так вымотался, что есть не хочу.
- Надо, а то до утра не доживёшь.
Пока Годжун вяло ковырялся в тарелке, Чиго развлекал его рассказом.
- Встретил я брата честь по чести: принц всё-таки. Хорошо, что догадался дежурную группу с собой взять, еле перетаскали багаж. Зато поел на славу! Родичи таёжных деликатесов передали, можно полгода травы тенкайской не жевать. Копчёная медвежатина, к ней брусничный соус. Бочонок жареных рябчиков, они в топлёном масле не портятся. Просто не успевают. Оленина, вяленная с душистым перцем. Два лосиных окорока. Глухари в меду. Кабанчик, фаршированный кедровыми орешками. Ну, и всякая лабуда типа копченой сёмги и осетров. Раки. Ну, братец даёт, ещё бы пауков привёз! Миноги – уроды - без слёз не взглянешь! Ты их сейчас, кстати, ешь.
- Бу-бу-бу.
- Чего?
- Вкусно.
- Тагар, брата зовут Тагар, привёз несколько свежих миног и приготовил их уже здесь, вся квартира провоняла. Потом он (а как же!) стал наводить порядок. Завтра хочет пройтись по магазинам, говорит, что шелка и украшения в Тенкай качественней, чем в Нижнем мире. Украшения ему! Меча в руках удержать не может, стреляет исключительно мимо мишени. Однажды автомат у меня взял, от отдачи упал на спину, непрерывно шараша в белый свет. Окружающие в моём лице на землю полегли. И как такое недоразумение в нашей семье уродилось?! Не воин, а красна девица. Жунь, ты знаешь, где продаются украшения? Жунь? Жунь!.. Да, заснуть с жареной миногой в зубах – это в твоём духе.
Сгрузив коллегу на кровать, Чиго отправился в чулан. На гагачьей перине ему и в чулане было хорошо.

Ранним утром дверь чулана распахнулась, и над спящим Тигром грянул гром:
- Подъём! Пора на службу.
Чиго из-под одеяла пробурчал:
- Пора – иди. А мне не пора.
Дверь послушно захлопнулась.
Ближе к обеду, когда Годжун чах над горой измызганных накладных, в кабинет к нему просочился адъютант.
- Э… - сказал он загадочно. – К вам кто-то.
- Совсем кто-то? – уточнил Годжун. – Зови.
Неслышно ступая, в кабинет вошёл высокий парень, ничем, кроме нездешней одежды, от ками не отличающийся. Годжун не сразу сообразил, что вполне человеческое лицо нежданного гостя покрыто не кожей, а белой гладкой шестью. Иссиня-чёрные волосы, убранные в высокую причёску, оттеняли золотистые с зеленью глаза.
- Приветствую вас, Король-Дракон Индийского океана, - выговорил гость приятным  мурлыкающим голосом.
Годжун встал.
- Сердечно рад нашей встрече, дух-хранитель реки Амур. Надеюсь, не армейские дела привели вас ко мне?
Тагар смущённо улыбнулся.
- Брат много рассказывал про своих коллег…
Годжун пробурчал:
- Рискну предположить, что в этих рассказах Чиго использовал не моё имя, а мою кличку.
Пушистые ушки гостя слегка порозовели, и он замешкался с ответом.
- На самом деле меня зовут не столь экзотично – Годжун.
- Это имя, Годжун-сама, брат тоже называл. Ещё брат говорил, что вы очень любите рыбу. Сам он, кстати, рыбу не жалует, но матушка настояла на том, чтобы я прихватил и дары реки. Со мной прибыло довольно много нетрадиционных для Тенкай продуктов. Я подумал, что Чиго просто не догадается поделиться с вами.
Из складок причудливого одеяния гостя появился шуршащий свёрток.
- Это сушеная корюшка. Можно есть как семечки. Хороша она тем, что практически не пахнет рыбой. Вам же конспирация не помешает?
Годжун представил: он бродит по Тенкай, оставляя за собой шлейф рыбьих скелетиков, которые потом находят недоумевающие ками, и не выдержал – улыбнулся.
- Конечно, - продолжил гость, - надлежало бы подарить вам осетра, но я не рискнул появиться под вишнями с этим бревном.
Годжун встал и церемонно поклонился.
- Большое спасибо за подарок! Однако вы недооцениваете брата. Не далее, как вчера, он угощал меня миногой.
Янтарные глаза Тагара распахнулись от удивления, и он воскликнул:
- Вы его?..
- Не я! – немедленно откликнулся Годжун. – Время обеда. Не сходить ли нам в  чайную?
Дверь приоткрылась.
- Накладные подписать… - прошелестел с порога адъютант.
- К маршалу накладные! – откликнулся Годжун.
Духам воды было о чём поговорить. И разговаривали они не о накладных. Они говорили о зимнем панцире льда и о радости весенней свободы.
- Что вы можете об этом знать, хозяин тёплых ласковых вод! – смеялся Тагар.
Годжун удивлялся и возражал:
- На юге у меня летом холодней даже, чем зимой у Довэня. Вы знакомы с Довэнем?
- Скорее, наслышан.  Мой отец его знал.
Они говорили о летних штормах и, отставив в сторону сладкие пирожные, об осенних жирных рыбах.
- Годжун-сама, вы редко бываете на родине? Почему?
Годжуну никто не запрещал бывать дома, но раз от раза возвращаться к службе становилось всё мучительней, и дракон вовсе перестал посещать родину. Это был бы странный ответ, поэтому Годжун соврал:
- Армию не на кого оставить.
- О, как жалко!
Глаза Тагара засветился сочувствием и нежностью, и Годжун впервые в жизни обрадовался своему невольному изгнанию на чужбину.
Когда розовая полоска заката погасла, Тагар, решительно тряхнув головой, предложил:
- Давайте, я вас нормальным ужином угощу?
- Давайте, - радостно согласился Годжун.
В дверях чайной парочка столкнулась с расхристанным драконьим адъютантом.
- Война? – предчувствуя неприятное, спросил Годжун.
Запыхавшийся адъютант едва смог выговорить:
- Наконец-то вы отыскались! Я даже на дальний полигон бегал. У вас в апартаментах кто-то воет. Весь день.
- Какой ещё «весь день»? Я только что ушёл!
- Вы в четырнадцать ушли, а сейчас двадцать ноль-ноль.
Годжун задумался, потом кивнул и пробурчал себе под нос: «дверь машинально запер».
- У вас есть домашнее животное? – улыбнувшись, спросил Тагар.
- Завелось вчера, - ответил Годжун,  подумал и добавил, обращаясь к адъютанту: - Идите, отодвиньте щеколду на двери чулана.
Адъютант сказал печально:
- Какой изощрённый способ избавления от надоевшего подчинённого.
Годжун вздохнул:
- Всё приходится делать самому, даже двери открывать. Простите, Тагар-сан, я не смогу принять ваше приглашение.
Брат Чиго оказался парнем неробкого десятка. Он сказал: «тогда я приму ваше», схватил дракона за запястье и потащил в расположение Западной армии. Всю дорогу до своего дома Годжун размышлял, как избежать неловкой ситуации, но так ничего и не придумал.
Только перед шлагбаумом его осенило.
- Я хотел бы сделать вам подарок. Зайдите в лавку антиквара и выберите себе что-нибудь, а я пока разберусь, кто там воет.
Конечно, Тагар догадался о причине внезапной щедрости своего нового приятеля, но возражать не стал и остался у магазинчика старинных, даже по тенкайским меркам, вещей.
Через несколько минут Годжун, войдя в тихую прихожую своей квартиры, осторожно постучал когтями по массивной двери чулана. Ответом ему было жалобное:
- Открой, садюга.
Годжун задвижку отодвинул и приготовился к сражению.
Вылетевший из чулана Чиго не обратил на своего освободителя никого внимания. В несколько прыжков он достиг туалета, а когда через пять минут появился оттуда, физиономию имел прямо-таки блаженную.
- Знаешь, - сказал он дракону, - я так сейчас счастлив, что решил тебя не убивать.
- Скажу больше, - добавил Годжун, - ты меня и бить не станешь.
- Почему это?! – немедленно возмутился Чиго.
- Хочешь жить дома, но в полном одиночестве?
- А Тагара куда?
- Ко мне. Но только не в чулан.
Выпучив от удивления глаза, Чиго воскликнул:
- Вас ещё познакомить надо! К тому же брат очень застенчивый, он не согласится!
- Мы уже познакомились и очень друг другу понравились.
- Что вы друг другу сделали?! – взвыл Чиго.
- Не шуми. Понравились. Сам говорил: «гнездо разврата».
Чиго задумался.
- Значит, ты с Тагаром будешь… жить, а я за это ликёр отдавать?
- Обойдусь без ликёра.
- Хорошо.
Годжун переоделся в парадную форму и улетел из квартиры. Тагара он застал у прилавка с оружием. Дух-хранитель рассматривал унизанные жемчугом ножны.
- Зачем вам это недоразумение? – спросил Годжун и испугался до дрожи в рожках – вдруг дух оскорбится, всё-таки «дух-хранитель».
- Красивые, - смущённо ответил Тагар.
Годжун вспомнил слова Чиго.
- Красота меча в мастерстве владельца. Вы же не воин, да?
- Не совсем так. Зачастую - воин, но, в отличие от вас, я сражаюсь без оружия. Вернее сказать, оружие есть, но оно нематериально.
Годжун убрал катану на полку и пообещал:
- Знаете, у меня есть хороший меч, как раз вам по руке. С удовольствием подарю. А в магазине – смотрите – убил бы за такое, но поскольку вещь уже существует, она должна стать вашей. Плащ из меха белого барса. И, - Годжун обратился к продавцу, - дайте вон ту заколку светлого золота.
Продавец попятился.
- Простите, Годжун-сама, но заколку уже отложили.
Годжун вздёрнул бровь.
- Кто?
- Чиго-сама.
- Вот как? – Годжун усмехнулся. - Он и залог отдал?
Соврать продавец побоялся.
- Нет.
 - Стало быть, сделка ещё не состоялась. А я, заметьте, счёт оплачу немедленно.
Продавец не рискнул возразить. Уже на улице Годжун спросил:
- Тагар-сан, почему вы на меня так странно смотрите. Что-то не так?
Белый тигр остановился и невесомой мягкой лапой коснулся щеки дракона.
- Меня мучает вопрос, как вам удалось от Чиго отбиться и не получить парочки синяков?
Годжун растерялся.
- От Чиго?
- Какое ещё домашнее животное будет кормить своего хозяина миногами?
Ответить на этот вопрос Годжун не смог. Тагар пожал плечами.
- Я и сам знаю, что из-за разных характеров мы с братом не уживаемся. Неизвестно, чьей вины в этом больше. Дело в том, что, когда Чиго приходит в голову упрекнуть меня в излишней мягкости, я начинаю демонстративно хлопотать по хозяйству. Чиго бесится, мне весело. Кажется, я переборщил с весельем, теперь и рад бы уехать, да нельзя, поспешный отъезд вызовет у родственников подозрение.
Годжун обрадовался и предложил:
- Переезжайте ко мне.
- Хм, а я не буду вас раздражать?
- Чем? Убирать вам не придётся. Если в моём доме вы обнаружите беспорядок, я выкину провинившийся предмет на улицу, - пообещал Годжун.
В прихожей их встретила неаккуратная куча постельного белья. Тагар расхохотался и предложил:
- Выкидывайте.
Годжун поднял с кучи записку и прочёл вслух: «Чтоб не позориться, заберу, когда совсем стемнеет». Тагар задумался.
- Знаете, Годжун-сама, - постепенно выпадая из задумчивости, сказал он, - нам не хватает компании.
- Какой это? – огорчился Годжун.
- Компании осетра, - ответил Тагар. – Стемнело, самое время сходить к Чиго.
Вернувшись домой с ворохом простыней, Чиго недосчитался бочонка золотистой осетровой икры, самого осетра и всех раков. Остальную рыбу Годжун просто не смог утащить. А слабосильный и неухватистый Тагар только и упёр, что две метровые сёмги и сковородку с миногами.
Через неделю, встретив брата, одетого в белые с коралловой отделкой шелка, стянутые у горла знакомой заколкой, Чиго решил, что идиллию пора нарушить.

 Утром следующего дня адъютант осчастливил Годжуна сообщением:
- К вам…
На пороге стояла тигрица, за спиной у неё маялся Тагар.
- Пусть вы сам Король-Дракон, но никто не смеет соблазнять моих детей! – прорычала вдовствующая Королева Восточного моря.
- Каких детей соблазнять? – спросил Годжун, поднимаясь.
- Меня и Чиго, - пискнул Тагар.
- Ничего себе – «ребёнки»! – возмутился Годжун. – Чиго на десять лет меня старше!
- Да? – удивилась тигрица.
- Да!
- Это не даёт вам права развращать мальчиков!
- А что даёт право?
Тигрица задумалась, но сломала голову над драконьим вопросом и перешла к простым истинам.
- Мужчина не должен спать с мужчиной. Вам я сделать ничего не могу, но сына за разврат накажу примерно!
Годжун подумал, что такая, да, может наказать, испугался за Тагара, и,  ухмыльнувшись, спросил:
- За что именно? Если, как вы считаете, Чиго состоял у меня в любовниках, то он должен был предупредить вас о некоторых моих качествах или, там, свойствах, - Годжун замялся, но продолжил: - Я вообще-то не мужчина, а женщина.
Адъютант, застывший на пороге, икнул. Годжун перебросил косу на грудь и кокетливо улыбнулся. Вышло это у него… не очень. Тигрица взвилась:
- Не морочьте мне голову! Женщина не может быть главнокомандующим!
- Почему? Имеется дракон, одна штука. Какого он пола, никого не интересует. В Тенкай, вообще, с полами путаница: у кого – густо, у кого – пусто.
Тигрица, вспомнив про Конзеон Босацу и её племянника в юбке, ахнула:
- Но, вам же приходится сражаться! Бедняжка.
- Сражаться? Посмотрите на это, - Годжун щелчком пальцев разметал пачку бумаг. - Акты о списании старых простыней, ведомости поставок продуктов для столовой, килограммы ваксы и литры касторки. Чем не женское занятие?
- Зачем касторка-то? – спросила ошарашенная тигрица. – В таком количестве.
- Для сапог, - ворчливо пояснил адъютант. – Госпожа, вы документы сегодня подписывать будете или нет?
Его будничный голос странно повлиял на тигрицу: она буркнула «не довоспитывала я Чиго, пойду довоспитываю» и удалилась.
Через несколько дней Тагару всё-таки пришлось вернуться домой: долг не позволял оставить реку надолго. Вскоре он прислал Годжуну письмо. «Когда я сообщил матушке о своём желании навестить вас, она не возражала. Это хорошая новость, но есть и плохая. У меня отняли подаренную катану. Матушка забрала её себе и сказала, что оружием, которое выбрала женщина, женщина и должна владеть». Вскоре Годжуну доставили послание вдовствующей Королевы Восточного моря. Начиналось оно словами «Дочка, после того, как Тагар сшиб катаной люстру, изрезал занавеску и поранился сам, мне пришлось…» и заканчивалось - «…не дари ему больше оружия, дочка». Вообще, «дочек» в тексте было так много, что Годжун понял: тигрица ему не поверила.