Сонми

В этот день Дмитрий Геннадиевич, заместитель директора в филиале одной известной фирмы по продаже компьютерной техники, честно отработал свой день и, скрипя суставами, поднялся из своего кресла. Прошёлся по кабинету, разминая затёкшие от долгого сидения мышцы. Подошёл к зеркало и посмотрел в него. Оттуда на него смотрел немного уставший и слегка полный высокий тридцатичетырёхлетний мужчина в дорогом тёмно-синем костюме-двойке.
«Надо бы к Сашке зайти, - подумалось Дмитрию Геннадиевичу. – Пусть он меня домой отвезёт. Вон, у него свет горит, не ушёл ещё».
Сашка был директором и лучшим другом Дмитрия Геннадиевича. Вместе они начали работать в этой фирме обычными продавцами, вместе постепенно продвигались вверх по карьерной лестнице. Сашке, а точнее, Александру Дмитриевичу удалось добраться до места директора только потому, что он получил экономическое образование, а Дмитрию Геннадиевичу, программисту, пришлось навёрстывать упущенное и получать второе высшее.
Однако позиция Дмитрия Геннадиевича как заместителя директора не была обидной. На деле работой подразделения управляли оба друга, так как Александр Дмитриевич часто советовался со своим товарищем в спорных вопросах, и эти советы всегда помогали обойти острые углы. Так что Дмитрий Геннадиевич был вполне доволен своим положением и своей работой. Трудно, зато интересно.
Дмитрий Геннадиевич подошёл к столу, взял с него стопу документов. Пересмотрел их, потом одну их часть спрятал в ящик стола, а другую уложил в портфель. Снял с вешалки куртку, оделся. Посмотрел на себя в зеркало ещё раз и вышел из кабинета. Запер дверь. Прошёл несколько метров по коридору и остановился.
«Портфель забыл, - вспомнил он. - Идиот».
Пришлось возвращаться к кабинету, возиться с ключами. Вроде всё взял, ничего не забыл, можно идти к Саше и напомнить ему, что рабочий день уже закончился. А потом домой.
Вот и его кабинет. Дмитрий Геннадиевич зашёл без стука. В кабинете горела только настольная лампа. Возле стола стоял его друг и страстно целовал Иру, жену Дмитрия Геннадиевича. Ира не сопротивлялась, её каштановые вьющиеся волосы были растрёпаны. Она всем телом жалась к Александру Дмитриевичу, закинув на него ногу.
Прошло около секунды, прежде чем они заметили, что в комнату вошли. За эту ничтожную секунду Дмитрий Геннадиевич понял, что они его ждали, что их секрет раскрылся не случайно. Ира посмотрела на него, и, не отстраняясь от Александра Дмитриевича, сказала только:
 - Ой, привет, - и, опустив глаза, захихикала.
 - Привет, дружище, - сказал Александр Дмитриевич, глядя на перекошенное злобой и изумлением лицо своего лучшего друга и сделал шаг в сторону. – А мы тут, знаете, плюшками балуемся.
Последняя реплика вызвала у Иры ещё один приступ едва сдерживаемого смеха.
Неизвестно, чего они хотели этим добиться. Показать своё неуважение к Дмитрию Геннадиевичу? Эффектно заявить о своей связи? Унизить его? Какая разница? Смех Иры и наглое выражение торжества, играющее на лице Александра Дмитриевича, подняло из глубины души Дмитрия Геннадиевича что-то тёмное, горячее и злое. Дмитрий Геннадиевич одной рукой схватил дешёвый офисный стул, который стоял под стенкой возле входа, и метко швырнул его в своего некогда лучшего друга. Стул, описав широкую дугу, пролетел через весь кабинет и, едва не задев Иру, угодил в грудь Александру Дмитриевичу. От удара тот не удержался и рухнул на спину, задев настольную лампу. Лампа погасла, и кабинет погрузился во мрак. Дмитрий Геннадиевич развернулся и вышел из кабинета. Он услышал, как Ира крикнула ему в догонку полным злорадства голосом:
- Псих, лечись!
Никто не побежал за ним, чтобы объясниться или дать сдачи. Дмитрий Геннадиевич вышел из здания и теперь шёл по тёмной аллее рассекая холодный ноябрьский мрак своим не очень стройным телом. Всё его существо было отравлено злобой и отчаянием, отчего его лицо было перекошено маской почти ощутимой физически боли.
Вот он вышел на свет к пешеходному переходу, и остановился, дожидаясь зелёного сигнала светофора. Мягкий оранжевый свет уличных фонарей теперь был для него мучительными, он выжигал мозг бедному мужчине. Рядом с ним стояло ещё двое: неряшливый юноша в драповом пальто с растрёпанными волосами и мужчина лет тридцати с длинными и очень тёмными, наверное, даже чёрными волосами. Лицо этого мужчины украшала густая борода, а одет он был в светло-коричневый плащ и такого же цвета кепку… или берет?
Двое незнакомцев что-то обсуждали, пытаясь перекричать шум, издаваемый проезжающими машинами. Краем уха Дмитрий Геннадиевич слышал, как бородатый нёс какой-то бред. Он говорил о том, что ему никогда в голову не приходило лечить людей, что это, наверное, очень сложно.
«Что за бредятина?» - со злобой подумал переполненный ядом Дмитрий Геннадиевич.
Тут загорелся зелёный свет, и эти двое быстро зашагали через дорогу, не прекращая обсуждать свои проблемы,  а Дмитрий Геннадиевич медленно побрёл через дорогу, глядя на потрескавшийся асфальт. Когда он ступил на тротуар, странная парочка уже скрылась в темноте.
Вот н уже подошёл к остановке и стал ждать свой автобус. Перед глазами у него то и дело всплывал полутёмный кабинет, наглая улыбка Саши, растрёпанные волосы Иры… А в ушах стоял её смех.
«Убью, - думал Дмитрий Геннадиевич. – Как они могли? После стольких лет? Никогда не прощу, никогда, никогда!»
Наверное, последние слова он произнёс вслух, потому что несколько человек, стоящих рядом с ним на остановке, отшатнулись от Дмитрия Геннадиевича, с удивлением и подозрительностью глядя на этого прилично одетого человека, сжимающего ручку своего портфеля так сильно, что костяшки пальцев стали почти белыми. Тут Дмитрий Геннадиевич почувствовал, что о его голени кто-то трётся. Он посмотрел вниз и увидел маленького трёхцветного котёнка. Передними лапками он встал на ботинок и смотрел на мужчину своими голубыми глазами.
 - Ну… Брысь, - проворчал Дмитрий Геннадиевич и слегка толкнул котёнка ногой. Почему это создание пристало именно к нему? Почему, например, не к той девушке с короткими волосами в сером пальто и с вязаной сумочкой через плечо, которая улыбаясь, с кем-то общается по телефону?  Что котёнок нашёл в человеке, от которого метров за двадцать несёт такой злобой и горем, что от него шарахаются прохожие?
А котёнок и не думал отставать от злого дядьки. Маленькое лопоухое создание теперь устроилось между ботинками Дмитрия Геннадиевича и стало смотреть на дорогу, словно дожидаясь своего кошачьего транспорта. Мужчина тоже посмотрел на дорогу и увидел, что подъезжает его автобус.
«Сейчас народ ринется к автобусу и растопчет котёнка, - подумал Дмитрий Геннадиевич. - Плевать».
Плевать? Действительно ли ему было всё равно?
- Чтоб тебя… - проворчал мужчина и подобрал котёнка.
Он сел в полупустой автобус и занял свободное место возле окна.
- Ух, какие у тебя лапы холодные, - сказал мужчина  котёнку, расстегнул куртку и спрятал животное за пазуху. Котёнок немного поворочался и, устроившись удобнее, замурлыкал. Словно веник, это мурлыканье начало выметать из души Дмитрия Геннадиевича всю грязь, которой его залили самые близкие люди. И свет уличных фонарей снова стал мягким и приятным.
Дмитрий Геннадиевич вышел из автобуса и пошёл к дому спокойной и уверенной походкой. Левой рукой он поддерживал котёнка, чтобы тот не выскочил из-за пазухи. А этот маленький пушистый комочек высунул голову наружу и, вовсю мурлыча, наблюдал за окружающим миром.
«Завтра же подам на развод, - думал Дмитрий Геннадиевич. – Ещё и работу придётся новую искать. Но это завтра».
Он остановился, не дойдя нескольких шагов до своего подъезда, и посмотрел на котёнка. Тот в ответ потянулся к нему и пара раз ткнулся мокрым носом в подбородок мужчине.
- И как тебя назвать-то? Ты же девочка? Коты ведь не бывают трёхцветными…
Из памяти всплыло необычное имя, которое он слышал в каком-то фильме.
- Сонми. Или Сонька. Сонькой будешь?
Котёнок в ответ ещё раз ткнулся ему в подбородок. Дмитрий Геннадиевич улыбнулся и сказал котёнку:
- Ладно, Сонми, идём, я тебя молоком угощу.
Мужчина зашёл в подъезд и закрыл за собой дверь. Двор снова стал совершенно безлюдным.