Осторожно, дети в клетке! Гл. 1. 6. Обвинения

Глава 1: Пятерня

6. Жестокие обвинения.
                2 сентября 2011 г.
После неприятных событий первого сентября весь следующий день дома Максим Пятёркин не мог найти себе места. Из-за небольшого вывиха правой лодыжки он бы освобожден от посещения школы до конца недели. И хотя Пятерня был несказанно рад пропустить пару дней и таким образом продлить так неудачно закончившиеся летние каникулы, он почему-то никак не мог прийти в себя. Оставшиеся у него капли совести мучали его из-за неожиданной размолвки с другом детства Сергеем Листовым.
Полдня Максим шатался по пустой квартире без дела, не зная, чем заняться. Ни телевизор, ни компьютер, доступные для него в неограниченном количестве, не доставляли ему прежней радости и удовольствия. Да и в компьютерные игры, несмотря на его безумную тягу к виртуальным развлечениям, ему не хотелось играть без его постоянного партнера.
Позже после обеда, когда по расчетам Пятёркина, класс его друга уже должны были отпустить, он написал ему пару десятков раз в Аське. Однако в течение последующих трех часов ответа от Сергея ему не поступило. Больше Максим не сомневался: его так называемый «преданный» друг детства предал его. И всё из-за Хромой Кристы! И хотя Пятёркин не считал себя виноватым в ссоре с Листовым, он всерьёз обиделся на него. Как Сергей мог так отстраниться от него именно в тот момент, когда ему были так необходимы его дружеское участие и добрые советы?
Возвращение родителей с работы и появление шумного младшего брата Славика внесли на время оживление в монотонный ход жизни Максима. Однако постепенно их суетливые передвижения по квартире, назойливые вопросы о его состоянии здоровья и глупые детские шутки начали его сильно раздражать. Он даже решился нарушить семейную традицию Пятёркиных и пропустить ужин. Однако в семье нельзя было никому нарушать строгие правила его матери Людмилы Юрьевны Пятёркиной, врача-невропатолога, работавшей в поликлинике префектуры Центрального административного округа г. Москвы. В противном случае, ему грозило суровое наказание - родительский запрет на пользование компьютером.
- Ужинать! – донесся до комнаты Максима строгий голос матери, прозвучавший, словно стартовый выстрел в эстафете на близкие дистанции, для всех членов небольшой семьи Пятёркиных. Все хорошо знали, что с этого момента время пошло.
Всерьез опасаясь повторного приглашения, отец Максима - Алексей Михайлович Пятёркин, хирург НИИ «Скорой помощи» им. Н.В.Склифосовского, спешно сложил все свои дела и первым финишировал за накрытым столом. Следом за ним пришел его 10-летний сын Слава и уселся рядом, с усмешкой поглядывая на пустой стул старшего брата.
- Славик! А ты руки помыл? – строго спросил мальчика Алексей Михайлович, случайно заметивший его хитрую ухмылку.
- Пап! Опять ты за свое! Это же не операция, а обычный ужин.
- Так! Отец сказал руки помыть! Иди быстро! – вмешалась Людмила Юрьевна, всегда игравшая роль справедливого судьи между мужем и сыновьями.
- Да, помыл я! Помыл! – сдался мальчик, с досадой глядя на мать. – Чего все ко мне придираются? Макс до сих пор из комнаты своей не вышел.
- Хм! А ты и рад! – как бы, между прочим, заметил его отец.
- Знаешь, Славик! Сегодня у Максима есть веская причина для опоздания, - заступилась за старшего сына Людмила Юрьевна, считавшая как настоящий врач, что любое недомогание – это не шутка, а серьезное испытание, пройдя которое человек обязательно должен извлечь для себя урок и сделать соответствующие выводы. – Ты бы лучше сходил и позвал его!
- Ну и чего его звать? – возмущался мальчик, неохотно вставая со своего места. – Все равно не придет!
- Как это не придет? – удивилась женщина, усаживаясь за стол.
- А он там в комп уткнулся и стучит Сережке по Аське, - выдал брата Славик, снова ухмыляясь.
- Какому еще Сережке? – поинтересовался удивленный Алексей Михайлович, переглядываясь со своей женой.
- Да, всё вам объяснять, как маленьким! Сережке Листову, соседу нашему, - пожал плечами мальчик и, передумав, вернулся на свое место и с удовольствием потянулся к тарелке с разогретыми говяжьими котлетами.
- Что это еще за новости? – возмутился отец Максима, отодвигая свою тарелку в сторону. – Мы его тут все ждем, а он своими делами занимается.
- А может у мальчика что-то срочное, - предположила заботливая мать, успокаивая возмущенного мужа. Правда, она сама очень беспокоилась за состояние своего старшего сына, который за последние три дня уже дважды по странным стечениям обстоятельств попадал в медпункт.
- Ага! Погрузился в «родную стихию», - пробубнил Слава, с удовольствием пережевывая откушенный кусок котлеты.- Вчера в школе Максим с Сережкой поссорились. И Сережка столкнул его с лестницы. Я сам видел! Ну, всё вам, родители, объяснять надо!
- Сергей столкнул Максима с лестницы? – встревоженно переспросила сына Людмила Юрьевна.  – Этого не может быть! Ты, Славик, ничего не путаешь?
- Может, это какой-то другой подросток, похожий на Сергея, столкнул Максима? – засомневался в словах сына Алексей Михайлович.
- Никакой ни другой! Я сам видел, - настаивал Слава. – Сначала Сергей тряс Максима, как полную копилку с деньгами. А затем Макс упал с лестницы.
- Ничего не понимаю, - встревожилась Людмила Юрьевна. – Так Максима столкнули или он сам упал?
- Ну, мама! Ты как маленькая! Всё вам объяснять! – возмущался мальчик, цепляя вилкой вторую котлету. – Столкнули, наверное.
- Да-а, Славик! Не будет из тебя следователя, - усмехнулся Алексей Михайлович, хорошо знавший, как его младший сын любил всё приукрасить, придумать, лишь бы быть в центре всеобщего внимания. – Твое «наверное» нас с мамой очень обнадеживает.
- Ладно! Сейчас сама всё узнаю. Максим! – позвала старшего сына Людмила Юрьевна, вставая и выходя из кухни.
- Ну, пап! – недовольно пробурчал Славик, пережевывая котлету. – Откуда мне знать? Когда Сергей стал трясти Максима, наша классная Антонина Андреевна заметила, что я в окно глазею, и вызвала меня к доске. А когда я сел обратно, Максим уже упал с лестницы.
- Ну, ты, брат, даешь! – вырвалось у Алексея Михайловича, изумленного откровенным признанием младшего сына. – Мало того, что ты даешь ложные свидетельские показания, которые непременно заведут следствие в тупик, ты еще мне, своему отцу, признаешься, что в первый же учебный день получил замечание от учительницы. О поколения, о нравы!
Наконец, осознав, что слишком переборщил с откровенностью, Славик резко перестал жевать и, вдруг покраснев, нахмурился и виновато опустил свою рыжеволосую голову.
- Извини меня, пап! – промямлил мальчик, опасаясь наказания. – Только маме ничего не говори, а!
- Надо же! – снова ухмыльнулся отец Максима. – Он меня еще и в соучастники…
- А вот и мы! – громко и наигранно радостно оповестила всех Людмила Юрьевна о своем приходе, возвращаясь на кухню. Следом за ней шел грустный Максим, прихрамывая на правую ногу.
- Всё в порядке? – спросил жену Алексей Михайлович, глядя с беспокойством на своего опечаленного старшего сына.
- Да, всё в порядке! – снова наигранно бодро ответила ему женщина, усаживая Максима на его место и накладывая ему порцию уже остывших котлет с вермишелью. – Наш Славик, как всегда, всё напутал. Максим сам случайно упал с лестницы. Говорит, не удержался. Правда, с Сергеем он действительно поссорился.
- Не переживай, Макс! И это пройдет! – мудро изрек его отец, возвращаясь, наконец, к ужину. – Еще помиритесь! Всё образуется!
- Ничего не помиримся! – расстроенно ответил ему подросток, машинально тыкая вилкой в холодную котлету. – Я сам виноват! Я ему пишу, пишу, а он ничего не отвечает.
- Ну, может, Сергей еще занят, и ему некогда сидеть за компьютером, - предположила Людмила Юрьевна, стараясь успокоить своего расстроенного сына.
- Ничего он не занят! – вмешался в разговор всезнающий Славик. – Я его полчаса назад у подъезда видел с какой-то светленькой девочкой с палкой.
- Ух! Хромая Криста! – с презрением бросил Максим, помрачнев еще больше.
- Что это еще за странное прозвище? – удивилась женщина, строго покачав головой.
- Никакое это не прозвище! – негодуя, воскликнул подросток. – Она – хромоножка! Калека на костылях!
- Что это еще за новости? Что еще за калека? – искренне возмутился Алексей Михайлович. –  С чего это ты девочку так оскорбительно обзываешь? Может, у неё нет никакой патологии?
- Алексей! – отдернула мужа Людмила Юрьевна.
- Ух ты! – радостно воскликнул Славик, на миг забыв о своих любимых котлетах. – Теперь я тоже тебя, Макс, буду называть хромоногим. Нет, лучше Хромой Макс! Кличка класс! Как у настоящего пирата!
- Славик! – прикрикнула мать на младшего сына.- С болезнями шутить нельзя!
- Да ладно, мам! Максу, значит, можно, а мне нельзя!
- И Максиму нельзя, - сдержанно заметил Алексей Михайлович, бросая строгий взгляд в сторону старшего сына. – И он больше никогда так не будет!
- Да, что вы все так защищаете эту хромоножку? – вознегодовал Максим, не найдя поддержки и среди своих собственных родителей. – Из-за этой калеки у меня теперь столько проблем. Весь класс из-за неё надо мной смеется.
- Вот, Люда, какого сына мы с тобой воспитали, - искренне огорчился Алексей Михайлович, отставляя в сторону тарелку с едой. – Мне стыдно! Он с легкостью обзывает другого человека «калекой». А сам только по воле случая не стал инвалидом на всю жизнь. Максим! Ты не понимаешь, что если бы ты упал спиной даже с высоты школьной лестницы, то мог бы никогда не подняться на ноги. И тогда для тебя и костыли стали бы настоящим счастьем. Опасность подстерегает любого человека на пути! Мало что ли катастроф, землетрясений и наводнений? А еще теракты или просто несчастные случаи? Может, девочка попала в автомобильную аварию и потеряла всех своих близких? А тут еще ты издеваешься над ней, да еще при всех. Понятно, почему в классе все над тобой смеются! Теперь ясно, из-за чего ты и с Сергеем поссорился! Мне, твоему отцу, очень стыдно!
Всерьез расстроенный Алексей Михайлович резко встал из-за стола и молча направился в гостиную, не желая больше продолжать вечернюю трапезу.
- Послушай, Леша! Не надо так категорично, - мягко возразила мужу вслед Людмила Юрьевна, пытаясь защитить запутавшегося сына, еле сдерживавшего слезы. – Ты, конечно, прав! Мальчик перегнул палку. Но ведь он сам страдает.
- Хм! Страдает?! – брызнул слюной 10-летний Славик, наигранно закатывая глаза. – О Сережа! Ну, почему ты мне не отвечаешь?
- Славик! Вон из-за стола! – разозлилась мать на младшего сына, любившего поиздеваться над старшим братом. – Немедленно!
- Предатель! Как ты мог выбрать не меня, а Хромую Кристу! – передергивая, декламировал мальчик, покидая кухню и не обращая никакого внимания на злобный взгляд Максима.
- Немедленно прекрати это издевательство! – кричала ему вслед Людмила Юрьевна.
После ухода Славика на кухне несколько минут царило гробовое молчание. Расстроенная и одновременно встревоженная Людмила Юрьевна, потупив взор, задумчиво сидела за столом. Между тем, Максим, поджав губы от досады, снова и снова вспоминал обидные слова отца: «Мне стыдно! Мне очень стыдно!». Так же, как накануне его классная руководительница Мария Ивановна требовала от него искреннего раскаяния и взывала к его совести. Так же, как и его друг детства Сергей Листов жестоко обвинял его во всех грехах лишь ради какого-то расположения хромой калеки. И вот теперь его родной отец стыдился его и читал ему мораль.
Опасаясь, что его строгая мать продолжит список его «нравоучителей», Максим боялся поднять голову и посмотреть ей в глаза.
- Сынок! – начала первая Людмила Юрьевна, прерывая затянувшуюся паузу.
Максим насторожился в ожидании очередного нравоучения.
- Все в жизни хотя бы раз ошибаются. Человек имеет право на ошибки! – спокойно продолжила женщина, пристально смотря на затаившегося подростка. – Главное, сынок, - вовремя признать свои ошибки и постараться их исправить! Ты же у меня, Максим, такой умный, такой честный! Такой сильный! Ну, зачем тебе – сильному - обижать слабого? Зачем становиться слабым ради одной секунды мнимого превосходства?
На мгновение Людмила Юрьевна замолчала, надеясь хоть на какой-нибудь ответ сына. Однако Максим, виновато потупив взор, продолжал хранить молчание.
- Молчишь? – глубоко вздохнула его мать, не скрывая своего сожаления. – Хм! Даже не смотришь на меня. Что ж! Я понимаю. Очень трудно признавать свою вину! Мне тоже трудно, сынок!
- Значит, мам, тебе тоже за меня стыдно? – наконец, нарушил обет молчания Максим, с укором глядя на мать.
- Нет, сынок! Мне жаль! – немногословно ответила ему расстроенная женщина и, снова глубоко вздохнув, встала со своего места и вышла из кухни, оставив его одного.
В ту же минуту Максим Пятёркин испытал резкую невыносимую боль, с которой он сам с трудом мог справиться. Чувство стыда его отца и сожаление матери вызвали в нем необъяснимое ощущение полного одиночества и безвыходности сложившейся ситуации. Расстроенный, он понимал всей душой, что только поддержка близкого друга поможет ему во всем разобраться и, даже может, исправиться. Но кто бы смог его так подержать, когда даже его родители от него отступились?
Впрочем, Максим знал, что он мог спокойно позвонить Глебу Кляпову и пожаловаться ему на излишнюю строгость «предков» и их «глухое» непонимание. Да только Кляп, которого родители воспитывали далеко не задушевными беседами и нравоучениями, а конкретными малоприятными действиями, вряд ли поймет его переживания. Не мудрствуя лукаво, он просто предложит ему «слетать на Киевский», «бухнуть пивка» или «курнуть», например. На самом деле в поисках сиюминутных удовольствий его закадычный друг Глеб Кляпов никогда не задумывался о душевном покое. Так, словно у него и вовсе не было души.
Немного позже, проходя мимо гостиной, Максим увидел, как его мать тихо плакала на диване, время от времени повторяя один и тот же вопрос:
- Где же мы ошиблись?
Его не менее огорченный отец сидел рядом с ней, нежно гладил её по руке и тихо успокаивал:
- Ничего страшного! Всё еще образуется! Трудный подростковый возраст!
Между тем, Максим, следуя по коридору в свою комнату, мельком заметил, как его младший брат, едва завидев его, принялся корчить страдальческую гримасу. В конце глупой мизансцены он закрыл лицо руками, словно собирался расплакаться. Раньше 10-летний Славик часто прибегал к подобным этюдам, намеренно заставляя его старшего брата либо добродушно улыбнуться, либо небрежно усмехнуться. Однако на этот раз Максим не оправдал его ожиданий и просто глубоко вздохнул, после чего молча последовал по коридору дальше.
Оказавшись в своей комнате, Пятёркин снова включил компьютер и вошел в Аську в надежде увидеть долгожданный ответ его друга. Но Сергей Листов продолжал настойчиво игнорировать его сообщения. Настроение и так раздосадованного подростка становилось всё мрачнее и мрачнее. Так же, как всё пасмурнее и пасмурнее становилось осеннее небо за окном. В конце концов, усталый и измученный Максим так и заснул, сидя за компьютером.