Осторожно, дети в клетке! Гл. 1. 7. Встречи

Глава 1: Пятерня

7. Неслучайные встречи.
                3 сентября 2011 г.
Утром следующего дня Максим Пятёркин проснулся поздно в своей кровати в серой пижаме. Оглядевшись, подросток сразу понял, что родители его уже простили и позаботились о нём. Нога всё еще ныла, но уже гораздо меньше. Обрадовавшись, Максим вскочил с кровати и поспешил на кухню в надежде застать свою мать за приготовлением завтрака. Однако, как только подросток очутился в просторном холле их четырехкомнатной квартиры, он осознал, что поторопился с выводами. На его двери был прилеплен липучкой младшего брата тетрадный лист бумаги, на котором было написано ровным почерком старательного школьника:
«Мама сказала, что мы уехали к бабушке Олесе на дачу. Обед в холодильнике. Разогрей его сам!».
Расстроенный неожиданным отъездом родителей, Максим вернулся обратно в свою комнату и машинально включил компьютер. В душе у него всё еще оставалась надежда на дружеский ответ Сергея Листова. На этот раз предчувствия его не обманули. Действительно, Лист ответил ему. Хотя его ответ был неоднозначным и сильно удивил Максима: «Сегодня в три на нашем месте».
Ни привычного «Макс», ни вежливого «как дела?», ни банального «на связи» - ничего такого, что отличало обычно сообщения его друга детства. Впрочем, учитывая обстоятельства, Сергей мог проявить сдержанность, чтобы дать ему понять, что их недавняя ссора еще в силе, и его обида пока не прошла.
- Лучше так, чем ничего! – задумчиво пробормотал себе под нос подросток, поднимая глаза на настенные часы в его комнате.
- Полдвенадцатого! До встречи еще три с половиной часа.
У Максима еще было предостаточно времени, чтобы спокойно позавтракать и собраться перед особой встречей с другом. Впрочем, далеко ходить ему не надо было. Под «нашим местом» подразумевался полуразрушенный старинный дом, находившийся недалеко от их школы. С четвертого класса Пятёркин часто бывал там с Сергеем после уроков. Они оба считали его укромным местечком и частенько засиживались там после школьных занятий, когда им не очень хотелось идти домой. И никто кроме них двоих не знал об этом месте. Во всяком случае, он, Максим, никому о нем не рассказывал. Правда, за последние летние каникулы они ни разу там еще не были.
Воодушевившись долгожданным ответом друга, Пятёркин быстро переоделся в красный пуловер и джинсы, затем направился на кухню, всё еще немного прихрамывая. Проходя медленно через холл мимо входной двери, он вдруг услышал клацанье ключей на лестничной площадке у соседней квартиры. Понадеявшись, что это мог быть Сергей, он бросился к двери, чтобы переспросить его о времени встречи или, в лучшем случае, пригласить его к себе и во всём вместе разобраться.
Но, к его разочарованию, возле соседской двери оказался не сам Сергей, а его мать Анастасия Игоревна. Окруженная со всех сторон полными пакетами с продуктами, она тщетно пыталась отыскать в связке ключей самых разных размеров нужный ключ.
- А! – разочарованно выдохнул Максим, выходя на лестничную площадку. – Здрасьте, теть Насть!
- Здравствуй! Здравствуй! – небрежно ответила ему усталая женщина, продолжая поиски ключа от квартиры.
- А я думал, что это Сергей!
- Я так и поняла. Но нет! Сережа уже с утра на тренировке.
- На тренировке? А до скольки, не знаете, теть Насть?
- Сказал, что до двух. А когда вернется, не знаю, - рассеянно продолжила мать Сергея, но затем, наконец, отыскав ключи, повернулась к подростку и, внимательно посмотрев на него, спросила: - А сам-то ты, чего, не на тренировке? Мне Сережа говорил, что ты теперь полузащитник в их школьной команде.
- Ага! – согласился Максим, утвердительно кивая головой. – Правда, позавчера я в школе ногу вывихнул. Уже второй день дома сижу.
- Хм! Так, значит, ты ничего не знаешь, что вчера с твоим дружком Кляповым произошло? – удивленно спросила его Анастасия Игоревна, открывая, наконец, входную дверь своей квартиры.- Наташа говорит, что вас двоих рассадили. Ты теперь сидишь за одной партой с Кристиной Светловой, а Глеб – с Дариночкой Даговой.
- Как? Не может быть! – воскликнул Пятёркин от неожиданности. – С Кристиной?
- Да! Тебе, Максим, очень повезло! Она очень хорошая и воспитанная девочка. А какая сила духа и воля! - с восхищением говорила мать Сергея о новенькой однокласснице её дочери.
- Нет! Нет! Этого не может быть! – сомневался Максим, не желая верить новостям. – Вы, теть Насть, ничего не перепутали? Может, это Кляпова со Светловой вместе посадили?
- Ничего я не перепутала. Ты лучше не кричи, а помоги мне сумки внутрь занести, - спокойно, но строго попросила подростка женщина, указывая рукой на ряд пакетов с продуктами у двери.
Не заставляя соседку ждать, Максим молча подхватил сразу два пакета и занес их в коридор просторной трехкомнатной квартиры семьи Листовых.
- Нет, Максим! Я ничего не путаю, - уверенно продолжила Анастасия Игоревна, заходя на кухню с пакетами. – Мне вчера Наташа и Давид всё рассказали и про тебя, и про Кляпова, и про Кристину. Да и про зоопарк тоже! Ты, конечно, повел себя очень недостойно. Но у вас сейчас такой переходный возраст. Всё это пройдет!
- Но, теть Насть, как Мария Ивановна могла меня пересадить, если меня в классе не было? – возмущался подросток, возвращаясь на лестничную площадку за очередной партией пакетов.
- Да, что ты так переживаешь? – искренне удивилась мать Сергея. – Мария Ивановна всё правильно сделала. Этот твой Кляпов оказывает на тебя дурное влияние.
- Но, теть Насть, она же меня посадила с Кристиной, - с досадой недоумевал Максим, занося еще два полных пакета на кухню к Листовым. – Мало того, что она – девочка, она еще и калека!
- Что это еще такое? Никакая она ни калека! Как ты можешь так говорить? – упрекнула его женщина, возмущаясь. – Сережа сказал, что у Кристины после аварии неправильно срослась кость на ноге. Поэтому она теперь чуть-чуть прихрамывает. А если твой отец её посмотрит, то можно будет всё еще поправить.
- Хм! Еще чего! – недовольно пробурчал Пятёркин, выходя из квартиры Листовых. – Ладно, теть Насть! Разберемся!
- Спасибо, Максим, за помощь! Выздоравливай! – и Анастасия Игоревна с сочувствием посмотрела ему вслед и, недоуменно покачав головой, закрыла входную дверь.
Возвращаясь домой, Максим Пятёркин негодовал в душе, не соглашаясь с неожиданным решением классной руководительницы. Еле сдержавшись в присутствии соседки, он дал себе полную волю выругаться, когда входная дверь его квартиры захлопнулась за ним.
- Вот блин! Какого хрена Марья нас рассадила? А если пересадила, то, чего это, не с Дариной? Вот коза! Подсунула мне эту хромоножку.
И только после того, как он ударил от негодования вывихнутой ногой по железной двери и ощутил резкую боль в правой лодыжке, Максим притих. Немного успокоившись, он решил узнать всё более подробно. Недолго думая и воспользовавшись отсутствием родителей, Пятёркин схватил радиотелефон и набрал номер мобильника своего закадычного друга Глеба Кляпова. В ответ ему последовали продолжительные гудки.
- Да, с кем он там болтает? – возмутился Максим, снова набирая номер Кляпова.
Однако Глеб не отвечал, долгие гудки повторились. Не собираясь так просто сдаваться, Пятёркин снова попытался несколько раз до него дозвониться. Но, как он ни старался, все его попытки были напрасны. Неуемное желание поскорее узнать о событиях в классе и неудачные попытки связаться с одноклассником вывели и так расстроенного подростка из себя. Еле сдерживая свой гнев, Максим направился на кухню и машинально включил электрочайник. Затем он прошел, прихрамывая, к окну и посмотрел на улицу.
Широкие окна кухни в квартире Пятёркиных выходили на проезжую часть. Обычно по выходным она пустовала, тогда как в будни она погружалась в рабочую суету и перегружалась транспортом. Погода за окном, казалось, зеркально отражала внутреннее состояние Максима. На осеннем небе сгущались мрачные грозные тучи, закрывавшие собой солнце.
Пасмурный день не предвещал ничего хорошего. Собирался дождь, и становилось всё холоднее и холоднее. В Москве теплое радушное лето быстро сдавало свои позиции и на законном основании уступало место холодной, но золотой осени. А та, в свою очередь, не теряя времени, принялась раскрашивать листву деревьев и траву в свои осенние красочные цвета.
Неожиданный звонок в дверь отвлек Пятёркина от его поэтических мыслей об осенней поре. Насторожившись, подросток застыл на мгновение, пытаясь предположить, что за нежданные гости к нему нагрянули. Впрочем, это могли быть и его родители, случайно вернувшиеся с дачи, и соседи, которым вдруг что-то понадобилось.
Сожалея, что ему так и не удалось подумать в тишине, Максим прошел в холл и направился к входной двери. Подозрительно посмотрев на всякий случай в глазок, он вдруг обрадовался и поспешил открыть железную дверь. Это был никто иной как Глеб Кляпов собственной персоной. Ковыряясь в носу, он стоял в полутьме лестничной площадки и широко улыбался другу.
- Приветики! – небрежно бросил гость, входя в квартиру Пятёркиных.
- Ты чего, Кляп, мобилу с собой не берешь? – негодовал Максим, еле сдерживаясь, чтобы не броситься обнимать друга, по которому за два дня так сильно соскучился.
- Да! Пахан забрал из-за долбанного неуда по поведению, - посетовал Глеб, проходя на кухню по-хозяйски, без приглашения. – Вот, шел мимо, увидел тебя в окне и решил проведать.
- Клёво! Молодец! – искренне похвалил его Максим, следуя за ним. – А то я не могу до тебя дозвониться. Чаю будешь?
- Хм! Не-а! Только крепкие горячительные напитки! – отшутился Кляпов, усаживаясь за кухонный стол.
- Кофе?! – удивился Пятерня, подливая себе кипяток в кружку.
- Опаньки! Расслабься, Макс! - махнул ему рукой Глеб, уже плотно позавтракавший дома. – Я к тебе не чай и ко-фэ пить пришел. Нас с тобой Марья вчера рассадила. А! Стерва!
- Знаю! – и Максим глубоко вздохнул. – Мне только что тетя Настя уже всё рассказала.
- Тетя Настя?!
- Ну, да! Мама Наташки Листовой.
- Хм! А всё из-за этой крысы Наташки, - злобно прошипел Кляп, скорчив недовольную рожу.
- Да ну! – удивился Пятёркин, подскочив, и, невольно расплескав кипяток из чашки на руку, закричал: – Ай! Ай!
- Чё? Больно? – посочувствовал ему Кляпов, недовольно качая головой. – Да! Плохой сегодня день! В воздухе так и воняет какой-то хренью.
- А ты, Кляпов, что, сюда каркать пришел? Честно, с меня и вывихнутой ноги хватит! - накинулся на друга Максим, остужая обожженные пальцы в струе холодной воды из-под крана. – Лучше давай, рассказывай, с чего это Марья нас с тобой рассадила.
- Да, она не только нас с тобой рассадила. Она всех рассадила, - начал свой рассказ Кляпов и принялся правдоподобно копировать их классную руководительницу: – «Новый учебный год», говорит, «будет очень загруженный». «И лучше, если все сядут как Наталья Листова и Давид Ларинов: мальчик – девочка, девочка - мальчик». Так что, друг, ты теперь с Хромой Кристой сидеть будешь. А я, не поверишь, с твоей Даговой! Всё бы ничего, да у неё брат с придурью. Вчера уже на перемене подходит ко мне с «черными» друганами своими и говорит мне: «Предупреждаю тебя и твоего дружка Пятёркина: одно слово сестры, и вы – покойники». Вот тебе и опаньки! Чё, я теперь должен перед этой Даговой круги выплясывать?
- Слушай, Кляп! А чего же Марья меня с Дариной за одной партой не посадила? – задумался Максим, возвращаясь к столу. – Чего это она меня с этой Кристинкой повязала?
- Опаньки! Повязала… Ты, чё, пёс, что ли? – прикололся Кляпов, раскачиваясь на табурете. – Хотя она, может, и собака. От твоего дружка Листова ни на шаг не отходит. Слушай! Отвечаю, Марья специально тебя с ней посадила. Ну, чтобы наказать. Понял?
- Наказать?
- Ну да! Я вчера слышал, как Марья заучихе говорила: «Посидит. Одумается. Поймет, что это такое».
- Хм! Классно ты Марью копируешь, Кляп! – похвалил друга Максим, представляя всё воочию, словно видел своими глазами.
- Да, ладно тебе! – поскромничал Кляпов. – Чё делать-то будем? Не хочу я с Даринкой сидеть. Её больной брат будет меня потом весь год пасти. Ни побегать по коридорам, ни пошуметь на переменах…
- Может, тогда поменяемся, а? – всерьез предложил Пятёркин, намазывая сливочное масло на ломтик белого хлеба.
- Ага! Я чё дурак, что ли, с Хромой Кристой сидеть? Да, твой Лист мне прохода не даст. Сам с ним разбирайся! – наотрез отказался Кляп. – Я лучше к Верке Подгорной попрошусь. Она уже красится, и титьки у неё во!
И Глеб ловко показал объем груди их не по возрасту повзрослевшей одноклассницы.
- Да, ладно, Кляп! Марья тебя к Верке никогда не подсадит. Явно она нас так рассадила, чтобы каждый под чьей-то шапкой ходил, - прозорливо предположил Максим, без особого удовольствия откусывая бутерброд.
- Чё? – не понял его Кляпов. 
- Чего чё? Управу она на нас с тобой нашла. Вот чего! Тебя будет Дага пасти, а меня Лист уму разуму учить.
- А-а-а! Теперь понял! И чё делать?
- Не знаю! – задумался Максим.- Повезло, так повезло!
- Опаньки! Я с черной сидеть за одной партой не буду. Да, я её на хрен пошлю!
- Тогда будешь не сидеть с Даговой, а лежать…в больнице с переломами, - съязвил Пятёркин, вспоминая рослого брата Дарины и дюжину его друзей. – И это еще в лучшем случае.
- Сам будешь! - огрызнулся встревоженный Кляпов, обидевшись. – Короче! Нам надо чё–то придумать. Я с Даговой сидеть не собираюсь.
- Слушай, Кляп! А, может, нам в другую школу перейти? – неожиданно озарила Максима новая идея. – Мой отец давно мечтает меня в химико-биологическую спецшколу перевести.
- Ну, ты, Пятерня, и молоток! – нахмурился Кляпов, еще больше обижаясь на друга. – Нашел вариант! Меня с моими тройками в химико-биологическую и на крыльцо не пустят.
- Точно! Не пойдет!
- А давай лучше на второй год останемся!
- Тогда нас с тобой родоки сами прибьют. Может, перейти на самообучение и экзамены экстерном сдать?
- Да-а! Плохой сегодня день! – грустно выдохнул Глеб, закатывая глаза. - На самообучении только инвалидам да калекам учиться. Или зубрилам каким-нибудь, типа Давидика. А я, пфью-пфью, калекой становиться не собираюсь, а зубрилой - мне и не светит. Какие еще варианты будут?
В поисках других возможностей избежать нежелательного «наказания», оба подростка серьезно задумались. Молча перебирая в голове всякие варианты, они смотрели в никуда. Пятёркин машинально дожевывал свой бутерброд, а Кляпов раскачивался в разные стороны на табуретке. Встревоженные отсутствием подходящих решений и выходов, подростки всё больше и больше хмурились. А за окном на улице становилось всё пасмурнее и пасмурнее. Грозные тучи на небе неотвратимо предвещали затяжной проливной дождь.
- Опаньки! Пойду-ка я, пока не полило, - внезапно опомнился Глеб Кляпов, посмотрев в окно на заволоченное тучами небо. – Не дай Бог, отец меня хватится! Тогда будет у меня еще и последние джинсы по выходным забирать.
- Слушай, Кляп! А чего ты на отца в горячую линию «Помощи детям» не пожалуешься? Я недавно по телеку видел. Сейчас быстро с такими разбираются.
- Опаньки! Ты чё, Макс? Это же мой отец! Не буду я на него стучать! – резко возмутился подросток, вставая с табуретки. – А, может, лучше нам на Марью туда донести? А?
- Как это?
- Ну, скажем, типа наезжает, заставляет против нашей воли с девками сидеть. Гляди, еще и в насилии её обвинят.
- Ты чего, Кляп, совсем? Это же подсудное дело! Её же могут по-настоящему наказать.
- Опаньки! Ну, и пусть накажут! Она нам темную может делать, а мы? Мы чё не люди? – настаивал на своем Кляпов.
- Нет! Я так не могу! – засомневался Максим, вставая следом за гостем. – Она всё-таки для нас старается. Людей из нас сделать хочет!
- Гм! – усмехнулся Кляпов. – Поэтому меня сдает в руки черным, а тебя отдает на поруки Листу?
- А давай лучше на Дага настучим! Если он тебя хоть пальцем тронет, - продолжил Максим поиски приемлемых решений.
- Точно! И Листа прижучим, если он с тобой перестарается.
- Нет! Лист – мой друг! Я на него стучать не стану.
- Опаньки! Короче! Пойду я, пока дождь не полил, - сдался Глеб, добравшись до входной двери. – Чё, в понедельник на уроки-то придешь?
- Не знаю пока. Медичка сказала мне прийти на осмотр в понедельник с утра.
- Везет же тебе! – с завистью посмотрел на друга Кляп, обуваясь в прихожей.
- Ну да! – усмехнулся ему в ответ Максим, уже соскучившийся по школе и друзьям, и открыл входную дверь.
- Лады! Увидимся! – вышел Кляпов на лестничную площадку и поспешил нажать на кнопку вызова лифта.
- Ага! – ответил ему Пятёркин и, не дожидаясь прихода лифта, закрыл за ним дверь.
Несколько минут спустя, вернувшись на кухню, Максим сразу же заметил, что за окном начал накрапывать дождь. Бросив мельком взгляд на таймер на плите, подросток забеспокоился. На часах было уже без десяти два. До намеченной встречи с Сергеем оставалось еще чуть больше часа. В связи с последними удручающими новостями, для него стало еще важнее заручиться поддержкой своего друга детства и решить мирным путем возникшую проблему. На самом деле, больше всего на свете он не хотел сидеть за одной партой с Хромой Кристой. Любой ценой Пятёркин хотел избежать этого. Чего бы ему это не стоило!
Когда, наконец, подошло время, Максим черкнул несколько слов родителям и отправился в указанное место на встречу с Сергеем Листовым. И хотя на улице уже шел проливной дождь, а его правая лодыжка немного побаливала, Пятёркин не стал отказываться от возможности поговорить с другом без свидетелей - один на один. Старый разрушенный дом был только их местом. Поэтому Максим не сомневался, что Сергей придет туда один. Тем более не приведет с собой Хромую Кристу. Со своей стороны, он сделал всё, чтобы им никто не помешал.
Однако, подходя ближе к старому особняку, подросток вдруг остановился и забеспокоился. Увидев перед собой знакомый дом, весь перекрытый строительными лесами, Максим замешкался. Неуверенный в своих силах, он терялся в догадках, как ему лучше подняться наверх с больной лодыжкой, да еще и в проливной дождь. И тогда он впервые задумался о странном выборе Сергеем места их встречи.
Обычно полностью доверявший своему другу детства, Пятёркин сперва засомневался в том, что он верно истолковал слова его неоднозначного сообщения. Но как он ни старался, никакое другое «наше место» ему на ум не приходило. Стоя под черным отцовским зонтом перед реставрируемым зданием, Максим вдруг почувствовал, что кто-то смотрит на него со второго этажа дома. Приподняв голову, он попытался разглядеть кого-нибудь наверху из-под краев зонта. Однако ничего не было видно сквозь непроглядную стену проливного дождя.
- Лист! Эй, Лист! Сергей! – громко позвал Пятёркин своего друга.
Но в ответ он услышал только тревожный шум осеннего ливня. Прозорливо предполагая, что его друг мог просто его не услышать из-за шума дождя, Максим решил подняться наверх. Собравшись силами, он, хлюпая по глубоким лужам, неохотно поплелся к дому. Затем, взобравшись с горем пополам по своему тайному ходу на второй этаж, Пятёркин громко прокричал:
- Сергей, где же ты? Ты меня слышишь?
И снова никакого ответа не последовало. Однако Максима продолжало преследовать навязчивое ощущение, что кто-то наблюдал за ним со стороны совсем рядом. Сначала, Пятёркин подумал, что это были рабочие со стройки, но тут же отмел случайную неверную мысль. Пока он стоял у дома и поднимался наверх, ни одного рабочего он не видел ни внизу, ни на лестнице дома, ни на втором этаже.
Тогда подросток предположил, что в доме мог спокойно скрываться от людей и непогоды самый настоящий бомж. И эта версия тоже оказалась беспочвенной. Принюхавшись, он не уловил никакого неприятного запаха, который обычно источали в изобилии люди без определенного места жительства. В конце концов, Максиму оставалось уверовать, что его друг Сергей, спрятавшись, собирался его предварительно проверить. Хотя было еще одно вполне логичное объяснение: у него внезапно разыгралось буйное воображение и ему теперь повсюду казались призраки, бродившие по старинному особняку.
- Сергей! – отчаявшись, вновь позвал друга Пятёркин, и снова безответно.
Собираясь посмотреть на улицу сверху, обеспокоенный подросток подошел ближе к полуразрушенному окну дома, огороженному снаружи строительными лесами. Однако из-за них ничего не было видно. Не задумываясь о непредвиденных последствиях, Максим с трудом забрался на перекошенный подоконник. Затем он приподнялся на цыпочки, стараясь лучше разглядеть прилегавшие к старому дому двор и часть улицы. Никого вокруг не было!
Внезапно Максим услышал чье-то дыхание за своей спиной. Обрадовавшись долгожданному приходу друга, он собирался обернуться и аккуратно слезть с пошатывавшегося под его ногами подоконника. Но вдруг чья-то рука опередила его и, казалось, подтолкнула его со всей силы к краю окна. Встревожившись, Пятёркин попытался удержаться на подоконнике, но не смог. Едва вынося резкую боль в правой лодыжке, он оступился и в доли секунды очутился снаружи на мокрых от дождя досках строительных лесов, не зная, за что ухватиться.
Опасаясь упасть вниз, Максим Пятёркин попытался осторожно развернуться и вновь забраться на подоконник окна второго этажа. Но как только ему это удалось, всё та же чья-то неизвестная рука резко дернула его за ногу. Невыносимая пронзительная боль полностью парализовала тело подростка. Потеряв равновесие, он тут же рухнул со второго этажа на землю, ударившись спиной о железные стойки строительных лесов.
Бездыханный, Максим неподвижно лежал на земле на спине лицом вверх. По его смертельно бледным щекам ручьями текли капли дождя, продолжавшего лить, как из ведра, весь остаток дня.