Прощание славянки. часть 4

Оповестив всех о  совещания, Алексей впервые по настоящему ощутил на себе то бремя,
которое взвалил на свои плечи. Неоднократно прокручивал  он в уме,  вышагивая по своему кабинету, как Михалыч,  всё,  что хотел предложить сейчас этим людям.  Именно им предстоит  воплощать в жизнь идею, которую он внесёт сегодня на их рассмотрение. Но теперь он был спокоен, как ни как, сам Михалыч  одобрил, а это для него было уже полдела, оставалось теперь сделать его вторую половину, но это было, как говориться, делом техники. Они осилят, в этом Алексей теперь не сомневался ни единой минутки.
Ровно в двенадцать часов дня, в кабинете Алексея сидели нынешний  главный бухгалтер, заменивший сбежавшего – Лариса Ивановна Бухтина.  Главный инженер предприятия -  Сорокин
Геннадий Георгиевич. Заведующий гаражом – Климутко Пётр Борисович. Начальник агрегатного цеха – Кропочев Валентин Григорьевич. Начальник кузовного цеха – Юдин Венеамин Васильевич.
Начальник слесарного и столярного цехов – Хорошилов Анатолий Петрович. Начальник охраны
и пожарного депо – Степной  Александр Григорьевич. Рядом с собой Алексей посадил смущенного от такой неожиданного  поворота в своей трудовой биографии, недавнего выпускника
юрфака и уже не надеющегося, в душе, найти работу по специальности – Стрелкова Петю.
В самом углу кабинета сидел Михалыч, оглядывая всех присутствующих, и как сытый кот,
щурился  от удовольствия. Сегодня он был очень доволен своим учеником, к которому питал особую
любовь и привязанность. Наконец-то  тот  нашёл в себе силы выйти из депрессии, которая
сопровождала Лёшку последнее время, что очень тревожило не только его, Михалыча, но и всю базу. Это только сам Алексей думал, что ни кто, ни чего не видит,  но людей трудно обмануть, когда 
находишься в центре внимания. А впрочем, Лёшка и не думал ни кого обманывать – разве что себя, но и это у него не всегда получилось. Обманывать он вообще не умел с самого детства. За это не однажды страдал и дома, и в школе, и на улице. За свою прямоту, редкие дни его можно было увидеть без синяков и ссадин.  Но он ни когда не менял своих позиций в этом вопросе, да и не смог бы  их менять, потому, как в глубине души считал – мужчина должен быть мужчиной, а не безвольной тряпкой.  Это было у него на генетическом уровне, с чем спорить и сопротивляться  было бы просто бесполезно, да и не нудно.
Друзья мои, начал свою речь Алексей, если продолжать и дальше так же вести наши дела, как мы
ведём их сейчас и не смотреть реалиям  в глаза, нас ждёт такой же конец, как и таксопарк.
И слепому видно, что мы всё глубже и глубже проваливаемся в болото наших проблем и если
ни чего не предпринимать, то лучше сразу закрыться и не мучить, ни людей, ни себя. Обстановка
в стране не позволяет надеяться на доброго дядюшку. Все мои бесплодные похождения по
коридорам власти вам известны - толку от них ноль.  Меня просто футболят от одного кабинета к
другому. То ли вышибают взятку, как у них там принято, то ли сами ни черта не знают, как быть
в данной обстановке. Только нам от этого ни жарко, ни холодно. Нужно что-то предпринимать самим.
Иначе просто нельзя.  Ты нам ещё политинформацию прочитай, как всегда не удержался известный
на базе насмешник и острый на язык «столяр-слесарь» Анатолий Петрович. Ты нас баснями не корми – не слепые чай, сами видим, что вокруг твориться. Если есть что толковое – говори, а не ходи вокруг да около.  Да помолчишь ты или нет в конце то концов, прикрикнул на него вечный его оппонент Михалыч. Не видишь разве, парень волнуется – дай ему высказаться, может он что-то дельное хочет сказать, а ты как всегда – наперёд паровоза норовишь. Да замолчите вы оба – зашикали на них со всех сторон. Нет, Петрович не был злым, как это может показаться на первый взгляд. Наоборот – это был добрейшей души человек и отличнейший мастер своего дела.               

Но была в нём вот этакая жилка – не мог удержаться, что бы не съязвить по какому-нибудь поводу, а порой без него. И сам себя ругал в душе не раз за это, но побороть эту свою колючую привычку не мог, слова сами почему-то выскакивали из него и ведь надо же, аккурат в самую неподходящую для этого минуту. А с Михалычем они были друзья, не разлей вода. Хотя и были в корне непохожи друг на друга  характерами. Вот ведь природа – матушка.
Да, Анатолий Петрович, есть у меня одна задумка, продолжил после вынужденной паузы Алексей.
Совершенно случайно мне её моя мама подсказала. Эй, да ты ещё сиську – хотел, было опять
съязвить Петрович, но на этот раз, на него все сидящие в кабинете так посмотрели, что у того разом
язык прилип к горлу. Говори, говори Алексеевич, что ты там надумал, зашумели вокруг.
Да угомонитесь вы из конца то в конец, чуть не закричал Михалыч. И этого замечания уважаемого
всеми человека, вполне хватило, что бы и впредь все прекратили свои высказывания.
Я вот тут разыскал, продолжал Алексей, ЗАКОН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, принятый,  Государственной Думой 10 апреля 1996 года, о ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ КОЛЛЕКТИВАХ.
Что это такое? Что он даёт нам? Послышалось со всех сторон. Сейчас я вам зачитаю главу первую
этого закона, которая называется – ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ. Зачитаю лишь первую главу, а остальное раздам всем по экземпляру – прочитайте сами, потом я хочу услышать мнение каждого.
И так – Статья первая. Понятие производственного кооператива.
Производственным кооперативом (артелью) (далее кооператив) признаётся добровольное
объединение граждан на основе членства для совместной производственной и иной хозяйственной
деятельности, основанной на их личном трудовом и ином участии и объединении его членами (участниками) имущественных паевых взносов. Учредительным документом кооператива может быть предусмотрено участие в его деятельности юридических лиц. Кооператив является юридическим лицом – коммерческой организацией.
Вот так – не больше и не меньше, закончил Алексей. Это что же получается друзья-товарищи, мы
теперь сами капиталистами можем стать, опять не удержался Петрович. Но на этот раз, его ни кто не стал одёргивать. Все сами были в полнейшем недоумении,  выходит - от чего бежали, начиная с 17 года, к тому обратно и пришли? Ну и кульбиты, однако. Алексей раздал каждому по экземпляру, а сам, отойдя к окну, нервно закурил. Да не волнуйся ты, сказал подошедший к нему Михалыч.  Пусть разжуют и переварят. А народ наш понятливый, подталкивать их не надо, свою выгоду тут же усекут. Говори не говори, а своя рубаха всегда была ближе к телу. Ничего, раскусят в чём их навар, сами понесутся за ним сломя голову – кушать-то нужно каждый день, да желательно по вкуснее и побольше, да пожирнее. Это жизнь и ни куда от этого не денешься.
Все давно уже прочитали розданную им информацию, но высказываться ни кто не торопился. Все
сидели и молчали. Даже языкастый Петрович и тот притих, думая свою, известную только ему
одному думку.   
Алексей сел на своё место и обводя всех взглядом, задал тот вопрос, которого и сам боялся.
Кто хочет высказаться по прочитанному и какие будут мнения на этот счёт?
Молчание, повисшее в кабинете директора, леденило сердце Алексея, а холодный липкий пот, неприятно струился по спине, вызывая озноб во всём теле.
После долгого  молчания  первым заговорил  Геннадий Георгиевич (гл. инж). Если я правильно
понимаю предложение Алексея Алексеевича, то это не иначе, как создание предприятия, которое
будет на самоокупаемости или если сказать точнее, абсолютно независимая ни от кого  и ни от
чего  организация. Возможно ли такое на самом деле, ведь от бумаги до дела бывает очень и очень длинная дорога и не всегда проходимая. Не застрянем ли мы теперь уже в бумажном болоте?
Что скажешь, директор? Уважаемый Геннадий Георгиевич, я знаю ровно столько же, сколько и вы, к моему сожалению, ответил Алексей. Но тут поднялся грузный и вечно молчаливый нач. агрегатного
цеха Валентин Григорьевич и заговорил, да заговорил так, как его ещё ни кто и никогда не слышал.
Что тут, чёрт вас подери, происходит? Человек подсказывает единственно верное решение, которое
даёт нам неограниченные возможности не только для существования, но и для роста, а мы ему – что да как,  вдруг, да если ! Вы хотя бы представляете себе, и тут он так постучал себе по лбу, что все
подумали – не отшиб бы ненароком напрочь её, сколько выгод сулит  нам и нашим пассажирам,
реализуй мы предложение Алексеевича. Да мы поднимем на небывалую доселе высоту, культуру
обслуживания населения как городского, так и многострадальное население всей нашей области.
И что тут началось. Словно дамбу прорвало. Все говорили одновременно и с таким воодушевлением и убеждённостью, что остановить этот говорящий поток, было просто невозможно.
Да ни кто и не пытался это сделать, народу нужно было выговориться, снять тот стресс, который
копился всё это долгое время  неопределённости и неразберихи. И вот, теперь, они увидели перед
собой реальную цель, достигнув которую, можно было жить без оглядки и ежедневного ожидания
чего-то нехорошего, не поправимого, что может враз сбросить любого из них на самое дно, которое
и так уже просвечивает сквозь туманную реальность наших серых будней.
Алексей встал со своего кресла и подошёл к улыбающемуся Михалычу и сел радом с ним
закуривая сигарету и с облегчением вытирая пот со лба, лица и шеи. Ну, что я тебе говорил, сказал
Михалыч? Народ, он тебе не стадо баранов, он душой поймет, в чём его выгода и где его сторона.
Народу доверять надо. Устал сынок, участливо спросил он. Ничего, крепись, В Афгане небойсь
пострашнее бывало. Крепись – это всего лишь начало, дальше будет гораздо труднее, но теперь
ты не один, вон какая силища с тобой. Да мы все вместе ещё не то наворочаем, дай нам только
возможность – чертям тошно станет. Верь Лёшенька, всё именно так и будет. И он обнял за плечи
готового разрыдаться от счастья  молодого директора, молодой России.