Дуэль со Старовым

В Кишиневе, где Александр Пушкин отбывал ссылку,  стоял пехотный полк. Поэт поэтому  проводил много времени с офицерами   то в клубе, то в  собрании,так называемом Казино, которое заменяло в Кишиневе обычное собрание, куда все общество съезжалось для публичных балов.В основном, оно состояло из молдаван и молдаванок,да  офицеров полка.

 В Казино еще не было принято никаких определенных правил. И, как обыкновенно бывает там, где нет положительного права, действовало правило: «Кто раньше встал, палку взял, тот и капрал». 

Так случилось в этот раз и с Пушкиным. Условившись с Полторацким и другими приятелями начать мазурку, он пригласил молдаванку и встал в кругу.

Вдруг никому не знакомый молодой офицер егерского полка, впервые здесь появившийся,подчиненный  полковника Старова, не обращая внимания на постоянных посетителей Казино, скомандовал  музыкантам играть кадриль. А  тут считали,что  она уже уступила  право первенства  мазурке и возрождающейся французской кадрили - контрдансу.

Но  Пушкин крикнул:

- Мазурку!
-  Играй кадриль! - стоял на своем  молодой офицер.

Пушкин, смеясь, снова повторил:
- Мазурку! — и музыканты, несмотря на то, что сами были военные, а Пушкин – нет, он был так называемый  фрачник, приняли его команду -  знали его лично, как частого посетителя.
 
Мазурка началась, но в ней  офицер,надувшись,как сыч, не принял участия. Полковник Старов, который был не менее пылок и взыскателен во всем, что касалось хотя бы мнимого уклонения от уважения к личности, заметив неудачу своего офицера, вспыхнул от негодования за подчиненного. Подозвав к себе офицера, он заметил:
-  Вы должны требовать от Пушкина объяснений в его поступке. Пушкин должен хотя бы  извиниться перед вами. Вот кончится мазурка, и вы непременно переговорите с ним.

Неопытного и застенчивого офицера смутили слова пылкого полковника, и он, краснея и заикаясь, робко отвечал:

 - Да как же-с, полковник, я пойду говорить с ним, я их совсем не знаю!

 — Не знаете, — сухо заметил Старов, — ну, так и не ходите! Я за вас пойду!

С этими словами он подошел к Пушкину, только что окончившему свою фигуру.
 
- Вы сделали невежливость моему офицеру, — сказал Старов, взглянув с гневом  на него. - Так не угодно ли вам извиниться перед ним, или вы будете иметь дело лично со мной.

— В чем извиняться, полковник, — быстро ответил удивленный  поэт, — я не знаю. Что  же касается до вас, то я к вашим услугам!

— Так до завтра, Александр Сергеевич.

 — Очень хорошо, полковник. – С этими словами они пожали друг другу руки.

Мазурка продолжалась, одна фигура сменяла другую и никто не знал о предстоящей опасности, ожидавшей  этих двух. Разъехались поздно. Пушкин и полковник уехали одними из последних, назначив дуэль на утро – в девять часов.

Договорились стрелять в двух верстах от Кишинева. Пушкин взял к себе в секунданты приятеля своего -  Алексеева. В семь часов  утра они заехали к Липранди и рассказали о случившемся.

Тот не смог скрыть досаду:

-Что это Старов повел себя как прапорщик! Как это пришло ему в голову сделать такое дурачество в его лета и в его положении?.. Хмм... Но дела отклонить уже нельзя. Должен сказать тебе, Пушкин,  ты будешь иметь дело с храбрым и хладнокровным человеком, не похожим на того, каким он, по вашим рассказам, был вчера. Он серьезный, благородный  человек и строгих правил. За свою честь он сумеет постоять и не будет играть честью другого...  И что это с ним произошло, не понимаю…

Пушкин с большим вниманием слушал Липранди. Было заметно, что его отзыв о Старове льстит ему - вот с  каким противником он будет иметь дело!

- Но может статься, что  на этот день дуэль не будет окончена –  вдруг добавил  Липранди.
- Это отчего же? — быстро спросил Пушкин.

- Да оттого, — отвечал Липранди, — что метель будет! - и показал на окно. Там  почти черное небо  давило на землю.
Так и случилось. На месте дуэли метель с сильным ветром мешала прицелу.

Первый барьер был в шестнадцать шагов. Пушкин стрелял первым  и промахнулся.  Следом Старов – тоже.
 

Секунданты посоветовали отложить дуэль до следующего дня - мороз с ветром затруднял движение пальцев при заряжении. Но противники с равным хладнокровием потребовали повторения.
 
Старов  произнес невнятно – губы застыли от  холода:
- Надо поспешить зарядить и сдвинуть барьер.

 Пушкин согласился сразу:
- И гораздо лучше, а то холодно.

Пистолеты зарядили снова, но с большим трудом. Сделали еще по выстрелу - уже на 12 шагов. И  снова оба промахнулись…

Тогда секунданты решительно настояли на том, чтобы дуэль, если не хотят так кончить, была отложена непременно, уверяя, что  больше нет зарядов. И так как противники категорически не хотели идти на примирение, поединок отложили  до прекращения метели.
 
 - Итак, до другого разу, — произнесли оба в один голос.

 - До свидания, Александр Сергеевич!

 - До свидания, полковник!..

Липранди после прямиком отправился  к Старову и потребовал объяснить – как он допустил такое - драться с Пушкиным.
 
Старов с удивлением в голосе ответил:
- Я и сам не знаю, как все это сошлось. Я  не имел об этом  никакого намерения, когда подходил к Пушкину… - усмехнулся. -  Да он, братец, такой задорный! - Липранди услышал в голосе старого служаки уважение.

В это же самое время Пушкин заехал к Алексею Павловичу Полторацкому и, не застав его дома, оставил ему записку:

 Я жив,
 Старов
 Здоров,
 Дуэль не кончен.

...Полторацкий и Алексеев, которым пришла мысль помирить врагов, решили  не уговаривать ни того ни другого явиться для примирения первым - уступчивость этого рода, по свойственному соперникам самолюбию, могла бы помешать делу. Но,  чтобы исключить всякие неожиданности в таком деле, они выбрали для переговоров  общественный дом ресторатора Николетти, куда они нередко собирались обедать и где Пушкин любил играть на бильярде.

И вот - без всяких уговоров с их  стороны недавние враги сами примирились на удивление быстро.

-Я вас всегда уважал, полковник, и потому принял предложение, — сказал Пушкин.

 - И хорошо сделали, Александр Сергеевич, — ответил Старов, — этим вы еще больше увеличили мое уважение к вам, и я должен сказать по правде, что вы так же хорошо стояли под пулями, как хорошо пишете. - Эти слова искреннего привета тронули Пушкина, и он ринулся обнимать Старова.

Так закончилось это дело  между истинно благородными и умеющими уважать друг друга людьми.

Но публика, всегда готовая к превратным толкам, распустила  иные слухи: одни утверждали, что Старов просил извинения; другие - что это сделал  Пушкин. Были и такие храбрецы на словах,  втихомолку твердившие, что так дуэли не должны кончаться...

Дня через два после примирения Пушкин как-то зашел к Николетти и, по обыкновению, с кем-то принялся играть на бильярде. В той комнате находилось несколько человек  молдавской молодежи, которые, собравшись в кружок, о чем-то толковали вполголоса,косясь  на него и так, чтобы их слова не могли не доходить до Пушкина. Речь шла о его дуэли со Старовым. Они превозносили Пушкина и порицали Старова.

Пушкин вспыхнул, бросил кий и  быстро подошел к молодежи.
- Господа, — сказал он, — как мы кончили со Старовым — это наше дело, но я вам объявляю, что, если вы позволите себе осуждать Старова, которого я не могу не уважать, то я приму это за личную обиду, и каждый из вас будет отвечать мне, как следует!

 Знаменательность слов Пушкина и твердость, с которой были произнесены эти слова , смутили молодежь
 Они начали извиняться  и Пушкин вышел от Николетти победителем.