Магистры не плачут, Глава однако 13

Чуждый нам элемент.
Этот день начался как обычно, тихой сапой и совершенно беззлобно. Встало, ни на мгновенье, не задержавшись за горизонтом солнце, потянулись к нему многочисленные цветочки, травинки и листики. Запели гнусными, хриплыми со сна голосами, птички.
В общем, и целом утро обещало быть доб-рым, а день лёгким. Вот только торная дорога отчего-то закончилась, а Фея упрямо тащила меня вперёд, наращивая темп.
- Погоди, куда спешить!
Но она молчала, разве может такое чудное созданье снизойти до простого магистра. Несо-мненно, она спешила, но упорно молчала, куда и зачем. Пол дня я терялся в догадках, затем последовал излишне короткий привал, и Фея продолжила гонку на выживание.
За время путешествия я привык передви-гаться на своих двоих, и получалось уже неплохо, но похоже, у Феи открылось второе дыхание, и мои ноги перестали поспевать за её крыльями. Она впервые летела, при мне, если не считать того раза, когда я имел неосторож-ность с ней встретиться.
Мы слишком спешили, Фея влекла меня за собой, мешая задуматься, сосредоточится и, наконец, просто уловить то, что зрело в сгуща-ющемся воздухе.
День умирал, ноги вопили об отдыхе. Нас тихой сапой настиг вечер, подкравшись неза-метно, словно вор, закатилось за горизонт солнце, высыпали на чёрный небосклон звёзды, и вспыхнул яркий свет.
Так они и появляются согласно легендам, внезапно, как-то вдруг.
- Изменяющий!
Это плохо, я и сам с неприятным холодком в сердце почувствовал, с кем нам довелось пе-ресечься. Ясно одно, Фея мне не помощница, и маг он покруче нас обоих.
- Назад! Беги, я его задержу!
Глупо конечно, по пацански, другой бы Феей прикрылся и дёру, ан нет, не моё кредо. У нас у магистров ведь как, - сам погибай, а товарища выручай, редко проходит, всё больше каждый сам за себя, и это правильно, иначе как выжить.
Вы пробовали когда-нибудь остановить Изменяющего? И не пытайтесь! Не по зубам Вам такое дело, да и мне похоже. Я плюнул на Фею, на Артиинодиуса пославшего меня не знамо куда, на весь мир и приготовился уме-реть.
Изменяющие особая каста магов, они и не маги вовсе. Полубоги? Очень даже может быть. Их мало, живут сами по себе, говорят, что они древнее этого мира, не верю. Не они его создали, не им и менять.
Не под силу простому магистру бороться с Изменяющим, не та весовая категория. Мышь, пусть даже белая, выйдя на рельсы, не остано-вит поезд,  червь, грызущий яблоко, изменяет его. Что может противопоставить ему яблоко?
Изменяющий не маг в прямом смысле, нет, он просто меняет мир, меняет так, как ему нра-вится, переделывая под себя, и делает свою ра-боту быстро. Они редко нападают, да и напада-ют ли, первыми. Но, сегодня не мой день, не то время и место, Изменяющий творит, и мы с Феей встали на его пути.
Артиинодиус любил повторять – случайности предраспределены свыше, не нам вставать на пути Все сущего. Не нам, магам и думаю не Изменяющим, значит должен найтись хоть какой выход. Должен.
Как он работает! Как!? Лес таял на глазах, деревья съеживались, стыдливо прячась в траву и становясь ею, кочки за его спиной росли, уносясь ввысь, их вершины покрывались снегом и ничего, что указывало бы на выброс силы, ни жары, ни холода.
Он творил, меняя мир, самозабвенно, не отвлекаясь на мелочи вроде нас (Фея осталась, ну и дура), действуя по своему плану, кроил, переделывал.
Вот только надо ли это миру? Хотят ли те, кто волей случая попал под его горячую руку того же что и он. Птицы в небе, звери в норах, ручей, журчащий в траве, рады ли они измене-ниям?! Нам уже не сбежать, поздно, слишком велик круг изменений. Заклинания? Как его остановить? Как?
Горы росли и извергались вулканами, лив-ни обрушивались на землю, вода не вскипала, но испарялась почти мгновенно, словно под действием высоких температур. Мир колебался, меняясь, и никто кроме самого изменяющего не знал на чём и когда он остановится.
Любой попавший в круг изменений обре-чён, невозможно сохранить свою сущность среди меняющегося на глазах мира, не дано никому. Фея плакала, теряя крылья, я молчал, стиснув зубы и перебирая в уме заклинания, а мои ноги меж тем врастали в землю, готовясь стать толи деревом толи ручьём.
Лихорадка? Чёрная корь!? Нет. Жизнь по-сле смерти? Двигун? Сопротивление злу? Нет, Изменяющий не зло, просто творец, маленький, эгоистичный, не злой и не добрый, это его хобби, менять.
Фея уже не плакала, трудно плакать, когда нет глаз, а вместо рта трещина в камне. Дерево. Я становлюсь деревом, неплохо. Что и как его остановит!? Возможно ли выжить в постоянно меняющемся мире, где правит один закон, – Изменяющего?
Смогу ли я, я и Фея выжить, не трансфор-мироваться настолько, чтобы потерять саму сущность? Вряд ли, магистру такое не под силу, только богу. Я не он.
Это не больно меняться, не больно, но страшно, боже, как страшно терять себя! Фея? Странно, я едва угадываю её очертания, но она пытается что-то сказать. Я сам, кто я теперь сам. Магистр? Дерево? Мыслящий плод чужой, кошмарной фантазии. Дурной глаз? Пальцы в сердце? Огненный вал? Чем?! Чем его достать?
Стоп! Дурной глаз, практически бесполез-ное, непонятное многим древнее как мир заклинание. Никто из магов не знает для чего оно, в чём его смысл, и каков будет конечной результат. Я лишь догадываюсь. Сгодится ли оно, чтобы прервать почти завершившийся процесс и хватит ли сил, сил и воли?
Я попробую. Старая подруга мага интуиция рано или поздно подскажет прав ли я. Рискнуть? Я решаюсь. Боль! Какая адская, ломающая все преграды на пути, спасительная боль. Я заворачиваюсь в её саван, баюкаюсь в её отвратительных волнах, крича от ужаса. Мне хорошо, я сопротивляюсь, пытаясь выдернуть себя и пятачок вокруг из этого меняющегося мира. Я борюсь!
Уже катится с гор лавина, превращаясь в селевой поток, неся с собой мутную сметаю-щую всё на пути, воду, камни, грязь. Надо вы-стоять. И я стою, глубже запуская корни, и об-нимаю камень, оставшийся на месте Феи.
Проносится поток, безжалостно ломая вет-ки, срывая кору с толстого ствола и оставляя лишь песок да тину. Я стою, глядя, как бьются в грязи рыбы, как змеится вдалеке, покрываясь, трещинами земля, и вырывается из всех щелей пар.
Боль! Спасибо тебе боль, ты не даёшь мне забыть кто я, ты не даёшь так просто уйти из жизни. Дрожит земля, проседают и разламыва-ются вершины гор, шипит выпускаемый пар. Я продолжаю стоять. Где-то вдалеке рождается вулкан. Один, второй, третий.
Я стою, лишь корни судорожно цепляются, стараясь поглубже зарыться в землю. Что будет с деревом, когда докатится жаркий поток? Рокочет вулкан, дрожит земля, выплёскивая раскалённую лаву, вздымается чёрным столбом в небо пепел, пронзая его синь насквозь.
Можно ли выжить в этом аду?! Да! Весь мир состоит из атомов, они как кирпичики зда-ния, можно построить дом, отлить хороший клинок, можно позволить им стать травой, де-ревом, камнем. Алмаз! Я стану алмазом, колю-чим, острым огранённым алмазом. Я устою!
Фея? Пусть она будет чёрным пятном в моей сверкающей груди, изъяном бриллианта, созданного не природой, нет, им самим. Пара-докс? А как же мир, он не может так быстро меняться. Течёт лава, вспыхивает, моментально превращаясь в пар, трава, бьются рыбы в напрасном желании жить, горит земля.
Я стою, медленно движется лава, обтекая мой ствол, потому что я дерево, алмазное дерево, без плоти и крови. Боль! Разве алмазы могут кричать? Нет, но мне больно. Мне ли не знать, как рождаются алмазы, - жар и давление. А как они умирают? Хищно шипит раскалённая лава, плавится земля, спекается кварцевый песок, горят камни. Камни, но не они.
Всё проходит, стынет лава, где-то гремит гром. Я чувствую дыхание холодного ветра, вскоре хлынет дождь. Дождь! Перепады температур, быстрое расширение, затем сжатие, физика тел кажется. Я обречён.
Ливень обрушивается мгновенно, холодные тугие капли бьют по ветвям, я дерево, обычное дерево и пью воду. Гнутся ветки, но корни впитывают влагу и распрямляют их. Что может быть прекраснее дождя для измученного жаждой дерева?
Мир снова меняется, плевать, я эволюцио-нирую, я приспособлюсь. Главное успеть, не пропустить момент, когда стоит стать челове-ком. Стать и быть им, круг за кругом, меняется вокруг мир, проходят годы, века, время относительно, я стою.
- Уходи.
- Что!? - со мной разговаривают.
- Уходи, ты мешаешь моему замыслу. Прочь!
- Хорошо, ухожу.
Проще сказать, чем сделать, но я смогу, я выстоял, смогу и уйти. Долгие, долгие годы был труден мой путь, шёл снег и лил дождь, трескалась от засухи земля и цвели сады. Я шёл, катя перед собой валун, тяжёлый, поросший мхом камень. Истрепался, и перестал расти мох, приобрели человеческие черты трещины, и прорезался голос. Словно колокольчики зазвенели.
- Скотина, перестань меня катить, крылья помнёшь!
Фея! Маленькая, глупая, мудрая Фея.
- Как я рад!
- Иди ты! Вырвались? Как!?
- А хрен его знает, - тепло, по философски ответил я.
Да и в самом деле, как? Заклинание ли тому виной, мысли пополам с волей, что роились в моей голове, боль, что не давала умереть, рассыпаться и измениться, кто знает? Лишь бог, но я не он.
- Мы уцелели и продолжаем путь, а это как я понимаю главное.
Молчит, видимо не может выдавить из себя скупые слова благодарности.
- Да, Фея?!
- Да, и благодарю.
- Чего уж там, так вышло.
И настало утро, и наступил новый день. Мы вырвались, и ничего в окружающем нас мире не изменилось, прошла лишь одна ночь, и вновь выглянуло из-за горизонта солнце. Как всегда на юге, где ему и положено быть.
*   *   *
- Скоро будем, а ты молодец, двое других не дошли.
- …!
Слово СУКА готовое сорваться с моих губ замерло от удара челюсти о землю. Стерва, значит, я не первый лох, согласившийся её проводить и если двое других не дошли, то, что за напасти ждут нас дальше!?
Я промолчал, маги не любят жаловаться, жалеть себя, - удел слабых. И маги не плачут, никогда и ни за что.
Дальнейшие три дня было скучно, весело, эротично и клёво, затем то же самое в обратном порядке. Мы шли, трахались и пришли. Зря….