Симбиоз - 42. Новый Терентий

  Остаток дня прошел, как в тумане. Когда созревает авантюра, настроение резко повышается, хотя волнение съедает значительную порцию энергии. Пусковой крючок снят, остается только ждать. И вот это «ждать» - и есть самая выматывающая часть процесса. И я решила, чтобы не травмировать душу резко замедлившимся течением времени, заняться планированием дельнейших действий. Села за компьютер, и приступила к оформлению своей идеи.
- Ах, Творец, ну, откуда в нас это неуемное стремление к самовыражению? Видать, ты и есть самый великий авантюрист нашего мироздания.
И время сжалось. Теперь я понимаю, почему Богу показалось, что он создал мир за столь короткое время. Он просто… время не заметил – увлекся очень. Я тоже увлеклась… Свой мир я пока создавала виртуально, потому что «сначала было Слово», то бишь – Идея. И новый мир в моем воображении уже начал жить полнокровной жизнью, ожидая своего воплощения в нашу измотанную, задерганную реальность. Все по отработанной схеме: Слово – Творение – Результат…
       Закончила я поздно, довольная собой, и тем, что скоро наступит утро. Его осталось дождаться совсем немного. И это «немного» я решила провести во сне… Сон был приятный - на фоне белого снега цветущие ветки яблони, и все под соусом ощущений радости и покоя. Этого было достаточно, чтобы проснуться в пять утра. Надо было зафиксировать сон в памяти, чтобы на всякий случай не забыть. Я открыла глаза. За окном темно, и стучит дождь. - Обожаю дождь. Природа капризничает, а дома тепло и уютно. Там порывы холодного ветра, а здесь сухо и спокойно. Я завернулась в одеяло, удобно устроилась в подушках и снова заснула, предварительно установив биологический будильник. - Нет ничего надежнее внутренней программы пробуждения. За всю мою жизнь она ни разу меня не подвела. Любой внешний будильник рано или поздно хочется убить. А собственный организм всегда действует нежно и тактично по отношению к себе любимому. - И совершенно безболезненно я проснулась ровно через три часа. Дождь прекратился, ветер стих. Несмотря на установившуюся погоду и приятный сон, что-то меня тревожило. Остатки сонливости вмиг испарились. Я вспомнила Терентия, стало грустно, но беспокойство не улеглось. Было что-то еще, о чем я еще не знаю. Эта неизвестность разозлила и заставила подскочить с постели. Надо было спуститься в погреб, пока не явились мои бывшие коллеги. Если все идет по плану, то Терентий должен был совершить нечто, противоречащее его внутренним законам. Шла я нехотя. Созерцание того, что осталось от живого существа не вызывает положительных эмоций. Вздохнула, помучилась в душевных терзаниях, взяла себя в руки и с чувством ныряльщика в холодную прорубь двинулась навстречу неизбежности. В тусклом свете сиротливо поблескивала… бесформенная кучка студня. У меня сжалось сердце, и навернулись слезы. Я всхлипнула, но отдать мокрую дань останкам Терентия мне не дал мой бес - он подталкивал меня к дальнейшим действиям…
       Собирать то, что осталось от гриба, я не стала. Пусть другие поработают во благо возрождения улийской природы. А пока, дожидаясь приезда гостей, я принялась за обход своего хозяйства. Первое, что мне бросилось в глаза, это отсутствие в зимнике павлина.
- И чего его на улицу понесло? – спросила я у попугаев. Но те орали на разные голоса, требуя кормежки. Плевать они хотели на петуха.
- Не помрете! – сказала я им. – Что-то душу червь грызет. Неспокойно мне. – И к разочарованию всей пернатой братии я вышла в летние вольеры. Но павлина, как корова языком слизала. С неприятным чувством безвременной утраты родного существа я принялась обследовать все закоулки больших павлиньих угодий. Среди валунов птички не было, в кустарнике – тоже. Со слабой надеждой я заглянула в шалаш, куда летом прятался наш горластый от солнечных лучей. Но кроме довольно большой норы там ничего не обнаружилось. Только, откуда нора, я сразу не сообразила. Но через минуту пришло прозрение, и я вспомнила Терентия… Павлина было, конечно, жалко, но соседи, наконец, вздохнут с облегчением, особенно Леокадия.
- Когда ж он успел переместить плодовое тело прямо под вольеры? - спросила я у своего беса. Но тот предпочитал молчать. Не для того он выпущен, чтобы думать.
       Когда прибыла делегация, все хозяйственные дела были закончены. Я пила чай в окружении собак и кота. На сей раз к гостям они отнеслись доброжелательно. Прибывших было такое же количество, как и в первый раз. Только сегодня стажеров не взяли. Эммануэль и Зинаиду сопровождали трое чужих - тоже специалисты по контактам. От чая они отказались и изъявили желание тут же вступить в диалог с Терентием. – Надо же объявить приговор космическому одиночке. Вот для этого цели и собрались толпой, чтобы внушительнее выглядело.
- Желание гостя – закон, - сказала я приветливо и повела компанию в погреб. Увидев вместо гриба горку слизи, Эммануэль непонимающе посмотрела мне в глаза. Я, как могла, сыграла недоумение, испуг, отчаянье и все остальное, что полагалось в этом случае. Потом постаралась объяснить суицид нашей душещипательной беседой с Терентием и предупреждением о том, что его заждались на Ули… Мой бес злорадно крутил в руке свой собственный хвост.
- Я думаю, он сам себя приговорил и привел приговор в исполнение, - сказала я трагическим тоном. – Он тосковал… по своему миру.
Эммануэль с недовольным видом осматривала останки гриба, а свита разочарованно переговаривалась. Я терпеливо ждала окончания обмена мнениями и зябко куталась в пушистую шаль. Потом мне пришлось принести большой пластиковый мешок, куда собрали то, что осталось от Терентия. - Вес студня оказался приличным – около десяти килограмм. - Затем погреб обработали препаратом «Антивит», уничтожающим любые живые клетки. Это было сделано для того, чтобы отсечь новую случайную возможность появления гриба на Земле. И с чувством выполненного долга делегация покинула мой дом, увозя ценный груз.
       Я в оцепенении стояла в дверях. Псы чинно сидели на пороге, а бес нетерпеливо ерзал и тянул меня в дом. Но завершение любой задачи требует особого морального настроя… определенной торжественности и… неторопливости. Я умышленно оттягивала этот… великий момент, готовя себя и все необходимое для приведения в исполнение моего плана…

       Прошло около двух месяцев - в моей оранжерее в специально приготовленной емкости сформировалось крохотное тело юного Терентия. Пока он адаптировался и вспоминал свою собственную историю, я давала ему новые знания о Земле и людях, то, что он еще не успел узнать. Мы вместе обговаривали те законы, по которым он обязан был жить на моей территории, в моем собственном мире… В содеянном я ничуть не сомневалась, все по правилам – в своем гнезде делаю, что хочу… Двадцать соток, конечно, маловато для полноценного развития моего товарища, но мы с ним договорились, что размеры своих тел он резко уменьшит и сформирует на территории моей земли новую экосистему. Мы докажем всем, что найти общий язык можно с кем угодно… было бы желание, здравый разум и добрые намерения…

       Интересная, все-таки, штука жизнь. Разумный гриб – рожден, как одиночка. Он задуман таким изначально. А мы, люди, вроде бы создания общественные, а вот радости особой от этого нет. Молодежь кучкуется в силу своей неопытности и неуверенности. Им нужна поддержка друг друга - они в толпе чувствуют себя сильнее. Да и сексуальных партнеров в густой массе отыскать проще. А с возрастом постепенно прозреваешь. Прежние друзья вдруг вырисовываются совсем в другом обличии, и удивляешься – что же нас связывало, таких разных, плохо понимающих друг друга… Появляются иные привязанности – по интересам и профессиональной деятельности. А потом и это проходит… Все чаще начинает посещать ощущение полного одиночества. Вроде бы вокруг люди… много людей – добрые и не очень, умные и глупые, короче – разные, какие хочешь, а духовно близкого человека, понимающего тебя «от и до», даже среди родных нет. Вот, и получается, что каждый из нас тоже одиночка. И происходит невероятное - представитель другого разума вдруг оказывается по духу и намерениям намного ближе, чем соплеменник…
       В процессе взросления или старения, если хотите, у людей стирается острая потребность в общении друг с другом. Им все меньше необходим обмен мнением, потому что у каждого уже выработался вполне конкретный взгляд на жизнь, укрепились личные ценности. Нет особого стремления и учить молодежь, потому что одну и ту же проблему все решают по-своему – нет общих рецептов жизни, дороги-то у всех разные и задачи индивидуальные. И в итоге – некоторые рано или поздно как бы капсулируются… с одним, бесконечно огромным и захватывающим желанием – создать что-то такое, в чем может отразиться вся душа, весь накопленный опыт и особое мироощущение… чтобы без сожаления выплеснуть радость и боль, любовь и тоску, силу и нежность – все, что по крохам собирал всю жизнь… И в этом мы с Терентием очень похожи – потому что хотим творить мир… новый, никому не известный Мир Нашей Мечты… в нашем с ним творческом симбиозе.
      


Рецензии