Люди войны пьеса

ЛЮДИ ВОЙНЫ

Действующие лица:

СЕРГЕЙ – капитан десантников
МАГОМЕД – бородатый чеченец

     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Эта история произошла на Кавказе в конце двадцатого века. Ее нельзя назвать типичной, поскольку те, кто свято верят, что ни один даже самый искусный писатель не способен придумать ничего нового, вряд ли согласятся с тем, что в наши дни могло произойти нечто такое, о чем можно было бы сказать словами Екклезиаста: «Смотри, вот это новое...».
    МАГОМЕД (к зрителям).   Эта история могла произойти где угодно и когда угодно. И местом действия мог являться не Кавказ, и герои могли носить другие имена, и всё могло быть совершенно по-другому...
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Всё, за исключением людей, сумевших, несмотря на многолетнюю вражду остаться людьми даже тогда, когда всему миру казалось, что поводов для этого у них уже нет.
МАГОМЕД (к зрителям).   И все-таки эта история произошла на Кавказе в конце двадцатого века.

Пауза

     СЕРГЕЙ (к зрителям).   С утра я находился в бодром расположении духа. Но уже к полудню, после того, как мы - разведгруппа отдельной воздушно-десантной бригады выдвинулись вглубь территории, где был замечен отряд боевиков, настроение внезапно испортилось. Усталость ли была тому виной или легкое похмелье после выпитого накануне спирта давало о себе знать, но ощущение тревоги, не покидало с той самой минуты, когда колонна свернула с шоссе и выехала на узкую каменистую дорогу. Справа над нами нависали густые деревья, слева, внизу, у основания крутого склона среди зарослей кустарника бежал ручей, впереди – показались два быстро приближавшихся бронетранспортера. Через несколько секунд наши машины, не имея возможности разъехаться, остановились друг против друга. Из люка первого БТР вылез старший лейтенант спецназа и предложил двигаться за ними вплоть до ближайшей развилки. Проехав несколько десятков метров, бронетранспортеры спецназа свернули за обочину, подождали, когда проедет последняя машина моей разведгруппы и по освободившейся дороге двинулись дальше... Прошло минуть пять, или, может, чуть больше, как где-то у меня за спиной раздался грохот взрыва и еле слышный треск автоматных очередей. Я тотчас отдал приказ колонне остановиться и двигаться назад.
     МАГОМЕД (к зрителям).   Когда подъехала колонна бронетехники, бой был в самом разгаре. Десантники, прикрывая огнем попавших в засаду спецназовцев, соскочили на дорогу и спрятались за броню медленно двигающегося во главе колонны бронетранспортера. Их командир, светловолосый капитан, бросился к рядом стоящему валуну, но кто-то метнул ему под ноги гранату, и черное облако земли накрыло его с головы до ног.

Пауза

     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Сознание возвращалось мучительно медленно. Сначала перед глазами то и дело проносились какие-то беззвучные тени. Потом эти тени, обретая плоть, цвет, голос, превращались в размытые фигуры людей. Фигуры то прыгали и бежали, то падали и снова превращались в беззвучные тени без цвета, голоса и плоти. Поднял голову. Проследил, как мимо на полусогнутых ногах промчались какие-то люди в камуфляже, подождал, когда они скроются из вида и встал на ноги... Пока вспоминал: где я, кто я, что со мной произошло, какой-то бородач выскочил из-за подбитого бронетранспортера и с разбега врезался в меня.
     МАГОМЕД (к зрителям).  Врезавшись в русского капитана, я на мгновенье растерялся. Потом увидел, что тот безоружен да к тому же, кажется, ранен, поднял автомат и...
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   И тут, даже не успев сообразить, что делаю, я одним движением руки отвел автомат в сторону, другим обхватил шею и бросил бородача через бедро.
     МАГОМЕД (к зрителям).   Вцепившись друг в друга, мы скатились с дороги по крутому откосу к ручью и, натыкаясь на камни, влетели в заросли кустарника.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Мне удалось первому вскочить на колени и схватить его за горло...
     МАГОМЕД (к зрителям).  Я, как мог, сопротивлялся, пытаясь одной здоровой  рукой оторвать от себя пальцы...
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Но силы быстро оставили его и он, после очередной безуспешной попытки вырваться, прекратил сопротивление...
     МАГОМЕД (к зрителям).   Еще одно его движение, понял я, и мне придет конец.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Я уже собрался сделать это движение, как вдруг густая волна удушливого морока накатила на меня и унесла с собой...

Пауза

Мне одиннадцать лет. Я стою напротив одноклассника, имя которого никак не могу вспомнить, и пытаюсь заставить себя ударить его. До этого мне еще не приходилось бить человека по лицу, и потому я робею. Я понимаю, что должен ударить, что по всем законам двора не имею права простить прилюдно нанесенную обиду, что все, кто в эту минуту стоят рядом, знают эти законы и ждут от меня ответных действий.
     МАГОМЕД (к зрителям).   Капитан откинулся на спину. Закрыл глаза и потерял сознание.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Мне плохо. Я никак не могу заставить себя переступить невидимый порог, отделяющий детские потасовки от по-настоящему злых мужских драк и оттого мучаюсь. Вот если бы мой обидчик проявил хотя бы малейшие признаки сопротивления, я бы ни секунды не раздумывал – ударил. Но он, как назло, стоит, почти не шевелясь, с опущенными руками и всем своим видом показывает, что не понимает, ради чего тут разгорелся весь этот сыр-бор...
     МАГОМЕД (к зрителям).   Капитан открыл глаза. Пробормотал: «Он совсем не сопротивлялся» и снова впал в забытьё.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Недовольная возникшей заминкой, толпа мальчишек загудела. Не дожидаясь насмешек, которые обязательно последовали бы, промедли хотя бы еще минуту, я сжал кулаки и, зажмурившись, ударил обидчика куда-то в лицо. Толпа мальчишек восторженно взревела, а я, боясь случайно встретиться глазами с одноклассником, развернулся и, чуть не плача, побежал прочь.
     МАГОМЕД (к зрителям).   Закатав правый рукав рубашки, я сидел на земле и ощупывал распухшую до кисти руку. Капитан открыл глаза. Поглядел на меня мутным взглядом и что-то пробормотал, почти не разжимая губ.
    СЕРГЕЙ (невнятно).   Я должен был его ударить... Обязан!
    МАГОМЕД (к зрителям).   Он сказал: «Я должен был его ударить, обязан», после чего перевернулся на бок, приподнялся и поглядел на меня более осмысленным взглядом.
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Как же это ты меня спящего-то не кокнул?
     МАГОМЕД (к зрителям).   Я ответил: «Сам подохнешь, собака!»
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Не. Теперь-то я уж точно всех вас, волчар, переживу.
     МАГОМЕД (к зрителям).   В этот момент кто-то ударил длинной автоматной очередью по кустарнику, отгородившему нас от продолжающегося наверху боя. Мы инстинктивно пригнулись. 
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Уходить надо! Не дай бог, ниже возьмет!
     МАГОМЕД (к зрителям).   Недолго думая, я перевалился через здоровое плечо и бросился к кустам. Капитан последовал за мной.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Двигаясь, то по-пластунски, то мелкими перебежками от одного кустарника к другому, мы выбрались из-под обстрела и перешли ручей, за которым начинался лес.
     МАГОМЕД (к зрителям).   Судя по затихающим выстрелам, бой на дороге подходил к концу.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   С того места, где мы  находились, невозможно определить его исход, но мы - и я, и чеченец - прекрасно понимали: встреча с победителями, кто бы он ни был, для одного из нас неминуемо станет роковой.

Пауза

     МАГОМЕД (к зрителям).   В лесу было тихо и светло. Сделав несколько шагов по ковру из сопревшей хвои, капитан упал на колени. Натужно кряхтя, опорожнил желудок, после чего отполз в сторону и уткнулся щекой в траву. Мне было все равно – я шел своей дорогой. Потом остановился, постоял, раздумывая над тем, что случиться с больным капитаном, если я оставлю его в лесу, и решил вернуться. Спросил: может ли он идти. Поняв, что идти не может, схватил его здоровой левой рукой за шиворот и на всякий случай оттащил в сторонку, на край поляны. Присел рядом и, прислонившись спиной к дереву, закрыл глаза.
    СЕРГЕЙ (к зрителям).   День подходил к концу. Лес, встревоженный появлением людей, постепенно успокаивался. В траве зашевелились кузнечики, птицы запели чуть тише, дятел, обследуя деревья у поляны, добрался до клена, перепрыгнул с ветки на ствол и принялся деловито постукивать у нас над головами.
МАГОМЕД (к зрителям).   Когда он пришел в себя, я сидел, прислонившись спиной к дереву, и лелеял свою больную руку.
СЕРГЕЙ (Магомеду).   Что с лапой? Сломал? Дай гляну!
     МАГОМЕД (к зрителям).   После некоторого раздумья, я подставил ему правое плечо. Капитан сел передо мной на колени, закатал рукав и осторожно ощупал кость от локтя до запястья. Потом медленно, боясь упасть, поднялся на ноги. Обломал с деревьев несколько сухих веток с полметра длиной, приложил к больной руке с разных сторон и туго перетянул ремнем. Проверив корсет на прочность, спросил:
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Тебя как звать-то?
     МАГОМЕД (к зрителям).  «Магомед», - ответил я.
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Меня Сергей... Ну что, Магомед. Готово. С тебя бутылка. (К зрителям.) Оставив без внимания мою последнюю фразу, Магомед осторожно поднял правую руку. Опустил ее, снова поднял, снова опустил и, повернувшись ко мне лицом, собрался что-то сказать, но в последний момент передумал. (Магомеду). Да ладно тебе, Магомед! Говори, что хотел, не стесняйся.
     МАГОМЕД (Сергею, после паузы).   Зачем ты пришел сюда?
СЕРГЕЙ (Магомеду).   Не понял?
     МАГОМЕД (Сергею).   Я спрашиваю, что ты делаешь здесь? Отвечай!
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Ах, вот ты о чем! Служу я.
     МАГОМЕД (Сергею).   Я не о том. Я спрашиваю... Я хочу знать, зачем ты пришел сюда воевать? Я что, чем-то обидел тебя, да? Или обидел твоих родственников? Или твоих друзей? Ответь мне.
   
Поморщившись, Сергей отрицательно качает головой.

Тогда зачем вы, русачи, стреляете, бомбите нас?
       СЕРГЕЙ (Магомеду).   А вы сами-то, зачем стреляете?
    МАГОМЕД (Сергею).   Затем что вы пришли к нам с войной! Вы разрушили дом моего соседа, убили его. Вы не щадите никого и я хочу понять – за что?

Пауза

Хорошо! Не хочешь отвечать - не отвечай. Но хотя бы скажи: за что вы умираете? Лично ты?
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   А вы за что?
     МАГОМЕД (Сергею).   Мы умираем, чтобы защитить свою землю! Мы мстим за гибель своих братьев! Мы...
              СЕРГЕЙ (Магомеду).   Ясно, ясно, не продолжай. А за кого тогда мстили ваши погибшие братья?
     МАГОМЕД (Сергею).   Я же сказал: мы защищаем свою землю, свои дома...
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Да это я уже понял, понял, не повторяй! Ты лучше скажи: стали бы солдаты разрушать дом твоего соседа, если бы тот не стрелял в них? Ведь он же стрелял, верно?
     МАГОМЕД (к зрителям).   Я не верил своим ушам. Мне, свидетелю того, как под снарядами и бомбами вот уже который месяц рушился мой мир, пусть несовершенный, путь разворованный, но несовершенный по-своему и разворованный своими, всегда мечталось поймать самого большого русского начальника, желательно Ельцина, заглянуть ему в глаза и задать два простых вопроса: «зачем?» и «за что?». Два вопроса, ответов на которые, я знал, не существовало, как не существовало слов, которыми можно было бы оправдать разрушение моего мира. И никогда в этих мечтах большой русский начальник, оправдываясь, не переваливал вину на нас самих, как это только что сделал русский капитан.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Магомед в бешенстве вскочил на ноги.
     МАГОМЕД (Сергею).   Издеваешься, да? Я с тобой, как с мужчиной, а ты...
СЕРГЕЙ (к зрителям).   Он отбежал в сторону, но тут же вернулся. Подскочил ко мне и затряс кулаком левой руки перед лицом.
     МАГОМЕД (Сергею).   Если бы ты, свинья, меня тогда не... (Магомед разжал кулак и указал пальцем себе за спину.) не... то я бы тебя сейчас вот этой здоровой рукой придушил бы! Ты что, думаешь, раз нас мало, вы можете делать всё, что хотите? Да? Не будет этого! Запомни: пока мы живы, мы свою землю, свои дома не отдадим!    
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Да сдались нам ваши дома...
 
Магомед хватает пальцами Сергея за подбородок, поворачивает его к себе

     МАГОМЕД (Сергею).   Чего вы хотите? Ну, убьете вы всех мужчин, так ведь скоро наши сыновья вырастут! Неужто думаете: сумеете откупиться от них? А если, нет? Что, будете и их убивать? Да?
   
Ударив Магомеда по руке, Сергей отталкивает его от себя. Тот снова подскакивает

Когда же вы, наконец, поймете, что нас нельзя приручить, нас даже уничтожить нельзя – не дадут, времена не те! Поэтому уходи отсюда, Сергей, понял? Как можно быстрей уходи! Нам вместе теперь не ужиться!
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Ну да, вы ж теперь шибко независимые стали.
     МАГОМЕД (Сергею).  Да, и мы это завоевали кровью!
СЕРГЕЙ (Магомету).  Большой кровью.
     МАГОМЕД (Сергею, после паузы).  Что ты хочешь сказать?
     СЕРГЕЙ (Магомету).  А то, что независимость для таких, как ты, это свобода грабить, насильничать, убивать инородцев. Вот тут я с тобой согласен! Крови меньше чем по колено, при этом не проливается.
           МАГОМЕД (Сергею).  Грабят бандиты! Их за это Аллах покарает. Всё остальное – ложь!
     СЕРГЕЙ (Магомету).  Может, и бандиты. Только заметь: стоит где-то объявиться независимости, как там сразу появляются беженцы. Я это, кстати, не раз видел. И в Абхазии, и в Таджикистане, и...
    МАГОМЕД (Сергею, перебивая).  Это потому, что вы, русачи, никого не уважаете! Ведь для того, чтобы жить вместе, надо хотя бы немного уважать местные законы. Правильно? А вы даже язык тех, на чьей земле живете учить не хотите. И после этого еще удивляетесь тому, что с вами никто ужиться не может!
     СЕРГЕЙ (Магомету).  Причем, здесь русачи?! Да в тех местах, о которых я сказал, нас было меньше, чем других, а результат и там, и там одинаков!
     МАГОМЕД (Сергею).  Ну, не знаю... Я не ходил, не считал – кого там больше, кого меньше. Я тебе скажу одно: если ты хороший человек, тебе бояться нечего.
    СЕРГЕЙ (к зрителям).  Мне, не единожды разговаривавшему с беженцами, и не понаслышке знавшему о том, что им пришлось перенести, когда проснувшееся национальное самосознание, утверждаясь, мстило за долгие годы своего сна, осталось только развести руками. (Магомету.) А я, знаешь, думаю так: если ты хороший человек, то не будешь гнать людей с насиженного места, только потому, что они разговаривают не на том языке, на котором бы тебе хотелось. (Зрителям). Магомед в ответ пробурчал о чем-то по-чеченски, громко и грязно выругался по-русски, пнул в сердцах попавшуюся под ноги ветку и, стараясь не смотреть в мою сторону, принялся укладываться спать.

Пауза

     МАГОМЕД (к зрителям). Совершив утренний намаз, я разбудил Сергея, поднял его на ноги и велел идти за собой.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).  В первые минуты после пробуждения я чувствовал себя совершенно разбитым. Однако минут через десять, стараясь ни на шаг не отставать от Магомеда, постепенно пришел в чувство настолько, что почти уверовал в свое выздоровление. Голова хоть и кружилась, но уже не так сильно, тошнота спряталась где-то глубоко под желудком, и только не утолённая за ночь усталость временами давала о себе знать... Мы шли по лесу, очень похожему на тот, в котором я еще совсем недавно, будучи в отпуске, собирал грибы. Деревья, густая поросль ничем не отличались от того, к чему я привык с детства, и только частые спуски с выматывающими подъемами, а также вязкая земля, то и дело налипающая на подошвы ботинок, напоминали о том, что лес, по которому я брёл, находился далеко от родных мест.
     МАГОМЕД (к зрителям).  Мы шли без перерыва несколько часов.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Преодолев очередной тягун и изрядно вымотавшись, я снова почувствовал, как ко мне возвратилась вчерашняя немочь. Голова закружилась, ноги подкашивались, а перед глазами поплыли, быстро набирая скорость, оранжевые круги.
     МАГОМЕД (к зрителям).  Лес кончился внезапно. Я остановился у края пологого лишенного растительности склона. Посмотрел, как потревоженный мной заяц, скатившись с горы, перебежал грунтовую дорогу и помчался по каменистому полю в сторону спасительных деревьев. (Сергею.) Нам тоже туда. Пошли.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).  Осторожно, бочком, согнув колени и касаясь одной рукой земли, мы спустились к дороге. Здесь Магомед внезапно поднял указательный палец и, вопросительно посмотрев на меня, спросил:
     МАГОМЕД (Сергею).  Слышишь?
     СЕРГЕЙ (прислушиваясь).  Да. Кто-то едет. (К зрителям.) Магомед заметался. Сначала он бросился к тому месту, откуда мы только что спустились, но, поняв, что не успеет подняться наверх до появления машин, вернулся обратно. Осмотрел хорошо простреливаемое со всех сторон поле, снова обернулся на сто восемьдесят градусов и, увидев широкий валун, бросился к нему.
     МАГОМЕД (Сергею).   Сюда!
СЕРГЕЙ (к зрителям).   Едва мы успели спрятаться, как на дороге во главе бронетранспортера, показалась колонна «Уралов».
МАГОМЕД (Сергею, удивленно).   Что это?
     СЕРГЕЙ (восторженно).   Это наши... Наши!
 МАГОМЕД (к зрителям).   Сергей хотел вскочить на ноги, выпрыгнуть, так чтобы его заметили, закричать во все горло о том, что он здесь, что он жив, однако единственное на что его хватило – это приподняться на руках и еще раз восторженно прошептать: «Наши!»
 СЕРГЕЙ (к зрителям).   Я лежал за валуном, наблюдая за медленно приближающейся колонной, и успокаивал себя тем, что выпрыгну как-нибудь в другой раз, а сейчас просто поднимусь, просто сделаю несколько шагов – на это у меня еще хватит сил – и буду ждать, когда выскочившие из машин солдаты подхватят меня на руки и понесут на себе.
     МАГОМЕД (к зрителям).   Сергей сел на колени, схватился двумя руками за валун и сделал попытку подняться.
      СЕРГЕЙ (к зрителям).   И тут я вспомнил о Магомеде. Магомед, вжавшись в землю, неотрывно смотрел на меня так, словно не мог поверить в то, что я собирался сделать. В его взгляде не было ни мольбы, ни страха, ни покорности перед событиями, неминуемо последующими за остановкой колонны, а только одно недоумение, похожее на то, какое испытывал мой безымянный одноклассник, когда на виду всего двора я готовился ударить его по лицу.
     МАГОМЕД (к зрителям).   Сергей медленно ополз на землю. Прижался лбом к холодному камню и, закрыв глаза, беззвучно, одними губами, принялся считать количество проезжавших мимо машин.

Пауза

     СЕРГЕЙ (к зрителям).   После того, как бронетранспортер, замыкающий колонну «Уралов», скрылся из виду, Магомед поднялся на ноги. Протянув мне левую руку, спросил: могу ли я двигаться. На мой вопрос: куда, кивнул в сторону каменистого поля: «Туда, к вашим... И к нашим».
      МАГОМЕД (к зрителям).   Сергей поднялся. Постоял, вдыхая носом запах выхлопных газов, вышел на дорогу и тут же упал. Я его поднял. Встряхнул, подставил здоровое плечо и медленно повел... С каждым часом Сергею становилось всё хуже. Сознание то покидало его, то возвращалось. Когда возвращалось, он грубо отталкивал меня и пробовал идти сам, когда покидало – падал.
     СЕРГЕЙ (к зрителям).   Всякий раз Магомед удрученно качал головой, потом безропотно поднимал меня и тащил на себе.
     МАГОМЕД (к зрителям).   Солнце склонялось к закату, когда мы решили передохнуть. Я осторожно положил Сергея на траву, сам сел рядом... Сергей приоткрыл глаза, и что-то пробормотал. (Сергею.) Я не понял, что ты сказал. Повтори!
 СЕРГЕЙ (Магомеду). Вспомнил.
 МАГОМЕД (Сергею, громко).   Что ты вспомнил?
      СЕРГЕЙ (Магомеду, тихо).   Что меня тогда мучило... там, перед засадой.
     МАГОМЕД (к зрителям).   Он замолчал, и после длинной паузы, во время которой я подложил под его голову свернутую в рулон куртку, тяжело вздохнул.
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Мы как-то преследовали ваших... напавших на колонну ОМОНа... Место... оно было похожим на то, где мы встретились вчера... Или не вчера?
     МАГОМЕД (Сергею).   Вчера.
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Вчера... Сверху над ними были горы, снизу ручей и им... и им, чтобы выжить... надо было, как всем нам на этой войне... либо бежать без оглядки, либо идти напролом, до победы...

Пауза

     МАГОМЕД (Сергею).   И что дальше?

 Пауза

     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Помнишь, ты спрашивал, что мы здесь делаем? 
           МАГОМЕД (Сергею).  Помню, брат.
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Так вот... Мне иногда кажется, мы здесь для того, чтобы доказать всем и прежде всего самим себе, что мы... что мы еще чего-то стоим... что мы не так слабы и не настолько продажны, как нам кажется... Что стоит чего-нибудь добиться, победить, как всё сразу встанет на свои места... Понимаешь?
    МАГОМЕД (Сергею). Совсем ты, гляжу, больной стал, контуженный.
    СЕРГЕЙ (Магомеду).   На себя посмотри.
    МАГОМЕД (Сергею).   Посмотрю... А сейчас надо торопиться - скоро совсем темно станет. Ты иди. Там, (Магомед кивнул в сторону.) дорога. Повернёшь направо и увидишь блок-пост. Недалеко, метров двести. Я останусь здесь... Дойдешь?
     СЕРГЕЙ (неуверенно).   Двести? Дойду.
     МАГОМЕД (Сергею).   Хорошо. (Магомед протягивает Сергею левую руку.) Ну что, тогда давай прощаться.
СЕРГЕЙ (пожимает Магомеду руку). Давай. Даст Бог, еще свидимся.
     МАГОМЕД (Сергею, после паузы).  Не надо, Сергей, нам с тобой больше встречаться. Ни к чему это.
     СЕРГЕЙ (Магомеду, после небольшой паузы).   Будешь продолжать воевать?
 МАГОМЕД (Сергею).   Буду... А ты?
 СЕРГЕЙ (Магомеду).  Куда деваться? Служба.
      МАГОМЕД (к зрителям).   Пожав мою ладонь, он подержал ее в своей руке несколько секунд, после чего поднялся, и неуверенно переставляя ноги, поплелся в указанную мной сторону. Пройдя метров десять, остановился.
     СЕРГЕЙ (Магомеду).   Магомед! Ты это... зла особо не держи... Война, она, знаешь, сука такая...
     МАГОМЕД (к зрителям).   Сергей хотел добавить еще что-то, но вместо этого огорченно махнул рукой и поплелся дальше. Подождав, когда его фигура окончательно скроется в сумерках, я прошептал вослед: «Да храни тебя Аллах!», после чего развернулся и, поддерживая правую руку левой, не спеша, направился в обратный путь.