Все наоборот

Меня часто спрашивают читатели: как к вам пришла идея начать писать,
ведь известно, что до 41 года вы не написали ни одного произведения.
Действительно, тот факт, что автор раскрывает себя через литературное
творчество в таком достаточно позднем для начинаний возрасте, может
вызвать удивление. Мол, разве так бывает? Ну что ответить... Можно было
б конечно сказать - нет конечно, это все бред. Но врать я не люблю и не
умею. Поэтому скажу честно, мне приходилось скрывать свой талант до поры
до времени. И хоть порой это было очень трудно, я выдержала это
испытание. Так было надо. Возможно, когда-нибудь я раскрою эту тайну
перед читателями, но сейчас, увы, мир не готов.
Мое первое произведение называлось "Все наоборот". Идея написать его
возникла холодным зимним утром, когда из-за закупоренных окон не слышно
полусонного переклика птиц, встретивших закат, и легкий ветерок не
шевелит тюль у открытой балконной двери. Атмосфера располагала к чтению
чего-нибудь легкого и веселого, талантливого и завораживающего. В
обозримом пространстве подходящего текста не вспоминалось. Мучить себя
посредством интернета совершенно не хотелось. Как-то сразу пришла
уверенность, что проще и приятней будет что-нибудь написать самой. Для
себя, исключительно, чтоб никто никогда ни одним лучом взгляда и даже не
единым пикселем мысли не смог дотронуться до этого шедевра. Только мое,
мое!!! Для самонаслаждения и обретения великой тайны. Которая, так
нравится в авторах читателям.
Должна признать, что слава и известность несколько обязывают автора
держать себя в ориентации своих первых, многотиражных произведений. Но в
тот раз я решила рискнуть, и начать словно писала впервые.
Сюжет был очень простой. Сцена. Зрительный зал полон. Тишина. На сцене
он - герой, человек, актер, муж, отец, друг, враг, хозяин собаки,
нелюбимый сосед тети Клавы с 1 этажа. Один. Перед всеми и во всех этих
образах. Вроде, называется антреприза, а мож еще как, уже не помню.
Давно писала, забыла.
Стоит он под софитами и смотрит в темноту. А темнота смотрит на него
тысячью глаз. Он молчит. Молчит темнота. У Пастернака есть стихотворение
"Гамлет". Гул затих, я вышел на подмостки". Сюжет был содран с него. Все
равно нового уже никто ничего придумать не может. У жизни один сценарий,
только палитра разнообразная. Вот этот случай, только своими красками я
и решила описать. Но от него веяло грустью, вечностью (то есть тссс...
смертью). А это могло испортить то бесптичное зимнее утро.
И пошла философия. Что писать, что читать - одинаково. Что утро, что
вечер. Что лето, что зима. Так какая разница, все равно я врать не умею.
А аплодисментов хочется. Почему зрители молчат. Читатели не
переворачивают страницы. Все застыло, замерло. Кто украл время. Я стою,
а сюжет жизни двигается, мелькают события, дни, чувства, мысли. Сменяя
друг друга, но и одновременно, ведь моя жизнь это вся я.
Как жила, с чем пришла? - шевельнулся рыжий парик в первом ряду. Что
ответить? Хочется все сразу вот, нате вам, вся я, смотрите что надо. Не
видят. Расскажи, просят, что было 6 сентября 1988 года? А и не знаю я.
Как это не знаешь, спрашивают? День был? Был! Ты была? Была Не
встретиться не могли. Так что было?
А вот, словно и не было ничего. И 6 сентября, И 26 октября, и Позавчера
на прошлой неделе, и послезавтра. Словно пустота.
Засвистели на галерке, закричали. Мы деньги платили, чтоб о жизни
послушать. А об этом мы и сами не рассказать можем. Уходи! И не
представай, пока не встретишься с жизнью. Следующий!
Вот так я лишилась своих первых читателей. Жаль. Что не умею врать. А то
бы выдумала целый мир, для каждого из тысяч глаз темноты. О том, как
Вера Ивановна, 35-летняя красотка с 9 ряда, бредет по тропинке с полными
воды ведрами на коромысле, медленно покачивая широкими бедрами. Как
седовласый Петька бежит вприпрыжку с сельсовета, радостно сжимая в
кулаке три тысячи пенсионных. А тот, что с краю в 10 ряду, неряха,
испачкавший грязными пальцами уголки страниц (листайте осторожней),
несколько часов назад поскандалил с гардеробщицей в зоопарке, которая не
хотела принимать его гориличью шубу без номерка от клетки. А вон в 15
ряду блестит островерхий шлем. Это шлем Ярополка, а под ним - Чапаев.
Доплыл, да так и не отважился расстаться со своим спасительным головным
убежищем. Слышите шепот? Это Светлана Петровна, у нее привычка читать
вслух, издержки трех высших образований.
Заволновался 8 ряд. Внимание почувствовал. Тоже в книгу хочет.
Увековечиться. Что еще способно зажечь глаза в темноте, разогнать сон,
как не желание тетатета на публике. И я тут - кричит Мария Печкина из
Простоквашина, мать-героиня, кстати, 12 детей. Гастролируют всей семьей
по России с концертами "Мелодии веллосипедных звонков". Говорят, на
гонорары заново отстроили Простоквашино. Оно теперь Перебытково
называется.
Все, все, хватит, одинокие вы мои, соседей не видящие. Поверните головы,
вон вас сколько, чтож вы на меня то все уставились. Сидите и ждете своего
часа. Встаньте и идите из зала, на свет. Концерт окончен!

10.08.2010