Ромашишки

Наверное, такое случается один раз на тысячу. Никто не застрахован от случайностей. Эти двое: мама с маленькой дочуркой, выскочили из-за угла, как чёрт из табакерки. Как потом оказалось, спешили на автобус, который вот-вот должен был отойти от остановки.

Двухгодовалый чёрный стаффордширский терьер оказался на пути ребёнка. Девочка с разбегу запнулась и упала на собаку, которая в мгновение ока превратилась из милого любимца в сущего дьявола. Мать девочки истошно закричала и схватила голову вцепившейся в плечо дочери очумевшей собаки, пытаясь оторвать окровавленную пасть от тела ребёнка. Тогда страшный зверь бросил одну жертву и стал хватать за руки другую.

Потом случайные свидетели будут говорить, что хозяйка собаки, пожилая седая женщина, равнодушно взирала на жуткое действо. Таисия действительно ничего не помнила. На неё напал какой-то леденящий ступор. Видимо сознание от навалившегося ужаса отказывалось воспринимать действительность и на пару минут отключилось.

Помнит Таисия только то, как стали ватными ноги, зашумело в ушах, а глаза затянуло липкой белой пеленой. Глухо, словно откуда-то издалека она слышала душераздирающие крики женщины, ребёнка и прохожих.

Спасение пришло тоже случайно. Сцену издали увидел мужчина, который много лет работал в питомнике со служебными собаками.

Таисия очнулась от резкого запаха нашатыря. Молоденькая медсестра хлопала её ладошкой по лицу. По асфальту на месте происшествия разлилось огромное кровавое пятно. Собака была привязана к дереву неподалёку и недоумённо посматривала на всё происходящее, словно не понимала, что же тут только что произошло.

Терьера звали Стендаль. Его подарили сыну Таисии на семнадцатилетие школьные приятели. Бог знает, откуда притащили они щенка. Говорили, что нашли на помойке в вонючем пакете. Думали, что дворняга. Друзья знали, как давно и безнадёжно Андрей хотел собаку. Надеялись, что на день рожденья мама позволит оставить в доме подарок. Таисия глянула на жалкий слепой комочек и подумала про себя: «Сдохнет. Без мамки не выживет. Слишком мал». И равнодушно бросила:
- Ладно, пускай живёт.

И щенок, будто услышал волшебное напутствие, не только выжил но и вырос крупным, здоровым псом. Андрей по-настоящему заменил ему мать. Сколько надежд и планов было связано с собакой! Он даже стал заниматься с ним у кинолога в группе по послушанию.
Все планы рухнули разом, когда после окончания школы Андрей не добрал один балл для поступления в престижный ВУЗ. Ещё не поздно было перекинуть документы в другое место, но парень категорически отказался. Упёртый был. Решительно пошёл в военкомат, заранее побрившись наголо.

Прощаясь с матерью на перроне, он осипшим вдруг голосом, умолял не выбрасывать собаку и не отдавать никому. Особенно соседу Гошке.
- Мам, Стен хороший, умный, он охранять тебя будет. Тебе же с ним спокойнее будет. Дождитесь меня. Я вернусь и обязательно поступлю в академию.

Таисию и просить не надо было. За год она сильно привязалась к собаке. А уж теперь куда она без неё! Страшно остаться одной в опустевшей квартире. Стендаль стал воплощением сына. Она сама готова была охранять его от кого угодно, тем более от Гошки-наркомана, который, узнав, что Андрей уходит в армию, уже однажды просил продать животину.
Вернулся Андрей через полгода. В цинковом гробу.

***

Бабушкой Тасей её стали называть в детском хирургическом отделении городской травматологии, куда она регулярно наведывалась после случившейся трагедии. Не старая ещё женщина, чуть за сорок, она сильно осунулась и постарела после потери единственного сына. Обметавшая белым волосы седина добавляла к возрасту ещё лет пятнадцать. Некоторые давние знакомые, встретив случайно на улице, перестали узнавать её.

Следователь, который вёл её дело, сообщил, что оно приостановлено до времени, когда пострадавшая мать девочки сможет написать заявление, дать показания и присутствовать в зале суда лично. Тогда Таисия набралась духу и задала вопрос следователю о том, в какой больнице находятся потерпевшие.

Накануне она сходила в церковь, чего раньше никогда не бывало. Даже сына хоронила она, не отпевая. Социалистическое воспитание искалечило её душу, не понимала она необходимости крестить лоб. Впервые Таисия растерянно озираясь, поставила у иконы две свечки за здравие Ольги и Юлии. Чувство вины оказалось сильнее воспитания, сильнее страха перед следователем. Жить с этим камнем становилось невмоготу.

С санитарками в стационаре была напряжёнка. Поэтому Таисия, уволившись с завода,  на котором уже выработала вредный стаж, устроилась в стационар. В зарплате конечно потеряла. «Ничего, - думала она, таская вёдра и вдыхая запах разведённой в воде хлорки, - нам со Стенкой много не надо. Доживём худо-бедно до пенсии. Зато Юлечка будет под присмотром. Мать ещё бог знает, когда поднимется. А я туточки, рядом буду, пригляжу за лялечкой».

Дома Стендаль, нервно подпрыгивая, встречал хозяйку у порога и, не дав ей даже опомниться, стремглав летел на улицу. Ещё бы! Только один раз в сутки он имел возможность справить нужду и размять лапы на прогулке. Гораздо легче было привыкнуть к одноразовой кормёжке. Прогулка с собакой была короткой. Таисия наливала воду в миску, накладывала корм и бегом обратно в больницу. Ночевала там же, на старом топчанчике в кладовке для инвентаря.

Первым делом заглядывала в палату к Юлечке, меняла цветы на тумбочке у кровати. С ними гулкая холодная больничная палата казалась уютнее, домшнее. Девочка безмятежно спала. Рваные раны на плече и щеке заживали медленно. От лечащего врача Елены Алексеевны баба Тася узнала, что нужна будет ещё одна операция, а потом, возможно ещё одна – косметическая. А вот вернётся ли к малышке способность разговаривать, не знал никто. Слишком сильный психологический стресс пережила девочка. «Время лечит» - таков был окончательный вердикт.

Порой, замечая, как Юлечка тоскливо бросает взгляд то на дверь, то на окошко, баба Тася успокаивала:
- Придёт к тебе мамочка. Вот подлечится и придёт. И ты поправляйся, детка.
Щёчки девочки розовели. Она улыбалась ей одними глазами. Всегда узнавала и радовалась её приходу. С удовольствием слушала сказки и стишки, которые тихонько шёпотом читала ей на ушко баба Тася. Она помнила их великое множество ещё с тех пор, как нянчила маленького Андрюшку.

Щемящей тоской  засосало под сердцем, когда, проходя с полным ведром, увидела невысокую бледную женщину, которая торопливо проходила мимо в сопровождении Елены Алексеевны, и зашла в палату Юленьки. Она совсем не помнила лица той женщины, но не узнать её было невозможно. Слишком мать и дочь были похожи.

Таисия с ведром прошмыгнула в кладовку, присела на топчанчик и покачиваясь взад-вперёд приговаривала: «Вот и всё. Даже попрощаться не успела с моей ласточкой. Вот и всё».

***

Стен радостно засуетился и запрыгал возле двери, когда раздался длинный настойчивый звонок. Потом ещё один. Наверное, со дня похорон никто не наведывался к Таисии, кроме соседки с третьего этажа.

Хозяйка предусмотрительно закрыла собаку в комнате и отворила дверь. Разъярённой фурией в прихожую шагнула Ольга и прямо с порога заголосила :
- Значит так! Ни в какой суд я на тебя подавать не буду. Но ты, гадина, за всё мне сама заплатишь. За мои увечья, за уродство моей дочери. Я сама тебя на куски порву вместе с твоей собакой! Ты знаешь, во что мне обошлось лечение? Лекарства знаешь сколько стоят? А санитарке в карман сотню сунуть, чтоб горшок вовремя подала-убрала! Операции, реабилитации! Всё заплатишь мне до копеечки!

Таисия хорошо знала, сколько стоили лекарства. Сама же их и покупала, что врач советовал для Юленьки. Она прекрасно знала, как снабжаются нынче стационары. Но Таисия молчала, испуганно кивая головой.

В тот же день она сняла в банке все свои накопления, всю наличность в доме собрала, даже мелочь из кошелька вытряхнула. Ничего, крупа, картошка ещё есть, до получки можно дотянуть. До работы и пешком дойти можно, если вставать пораньше. Для Юлечки ничего не жалко.

***

- Тась, а Тась… Ну, что же мне на колени перед тобой встать, чтоб ты согласилась продать Стендаля? На фиг он тебе сейчас нужен! Его же кормить надо. А ты вон высохла, как палка, самой жрать нечего. Много ли в больничке твоей платят-то? Я тебе хорошие деньги предлагаю. Чего упёрлась, дура старая!

Таисия молча пропустила вперёд собаку, грохнув дверью перед самым Гошкиным носом.

- Геть отсюда, Гошка! Чего пристал, поганец! Откуда у тебя деньги, урод замыленный? - раздался голос Любы из открытого окна с третьего этажа, - Тебе на дозу когда не хватает, ты сам злой, как собака становишься. А ну, как покусаешь кого? Придётся прививку от бешенства ставить и от наркомании твоей проклятущей лечиться. Зараза ты ходячая, Гошка!

Гошка, матерно выругавшись, зло сплюнул зелёный скользкий харчок на закрытую дверь:
- Ладно, поживём-увидим. Устрою я вам.

Стендаль, обычно такой живой, подвижный, второй день лежал в прихожей, вытянувшись во весь рост, тяжело дыша и равнодушно направив мутный взгляд в тёмный угол. Сначала Таисия решила, что ей показалось, будто пёс проглотил какую-то дрянь у подъезда, когда она на секунду замешкалась в дверях. Нет, похоже не ошиблась она.

Ветеринарный врач обнадёжила, что не всё так плохо. Если в течении суток доставить пса в клинику и оставить дня на три, то она попробует помочь, и назвала цену этой помощи.
Накоплений у Таисии уже совсем не осталось. Да и какие накопления могут быть с зарплаты санитарки! Достала она пару колечек, гарнитур из чернёного серебра и роскошный воротник из чернобурки. Мечта у неё была пальто пошить зимнее.

Из ломбарда домой она спешила довольная. Дали ей сумму даже больше, чем она ожидала. Да и бог с ним, с барахлом-то. Зачем это ей всё сейчас? Стендальку  поднять нужно, не старый ещё пёс, поживёт, курилка. Сейчас вызовет она такси и увезёт бедолагу в клинику.
У подъезда, на двери которого недавно установили кодовый замок, на скамейке сидела Ольга.

- Мы с дочерью уезжаем в Москву на консультацию к профессору, - начала она сходу, - Потом на юг, к морю. Вы знаете, что Юля с тех пор не разговаривает? Вашими стараниями! Всю жизнь вы нашу покалечили. Мне деньги нужны! Срочно! Профессор нас ждать не будет.
Таисия неуверенно достала из сумочки пачку, бережно завёрнутую в полиэтиленовый пакет.

Глядя в спину быстро удаляющейся уверенным лёгким шагом женщины, она бессильно опустилась на скамейку. Сидела, раскачиваясь, как тогда, в тёмной кладовке на топчанчике, и беззвучно рыдала.

Стен промучился ещё два дня.

***

- Попрощаться я зашла, Любаша, уезжаю.

- А чего так? Куда ж это? Странная ты стала в последнее время, Тася.

- На пенсию выхожу. По вредности. В деревню хочу уехать, в Косотуриху, где дом у нас раньше был. Места там красивые. А здесь мне больно тягостно.

- И чего ж? За квартирой твоей приглядеть что ли? – соседка хлопотливо перемывала тарелки и аккуратно расставляла в сушилку.

- Насовсем уезжаю я. А квартиру продала. Скоро у тебя новые соседи будут. Хорошие люди. Детки у них такие замечательные.

- Что-то я не пойму ничего, - всплеснула руками Люба, - Ты никак домик себе присмотрела в деревне? Так мы к тебе в гости с внуками приезжать будем летом!

- Какой домик! В Косотурихе-то кооператив дачный есть. Мне медсестра наша, у которой дача там, подсказала, что на зиму сторож им требуется. Местный-то по-пьяни в бане угорел. В кооперативе сторожка есть с печкой. Убраться в ней хорошенько и жить можно. И денег платить не надо. Даже мне ещё приплачивать будут.

- Да куда ж ты деньжищи-то такие, что за квартиру выручила, девать-то будешь?

- А деньги Юленьке нужны. За границу она с мамой уезжает. На пластическую операцию. Красавицей её сделают, пуще прежнего. Отдам ей всё, что у меня осталось. А больше с меня и взять-то нечего.

***

-Вот и зима к концу подходит. Морозов лютых уж более не будет, - говорила Таисия пушистой трёхцветной киске, уютно свернувшейся у неё на коленях.
За окошком маленькой сторожки дачного кооператива и впрямь стояла весенняя оттепель. Рыжее солнце жарило ошалело, отчего тощие сосульки рыдали, отчаянно стараясь удержаться за край крыши. Самые слабые звонко кончали самоубийством.

Киска прибилась к Тасе ещё по-осени, когда съехали все дачники, а её, ненужную бросили на произвол судьбы. А может и не бросили. Может, загуляла она. Не дождались. Вот и у неё пожив, кошка тоже пропала где-то на неделю. Теперь в коробке из-под обуви копошатся четверо чёрных ещё слепых котёнка.

В дверь осторожно постучали. «Ну вот и дачники первые пожаловали, - обрадовалась Таисия, - Веселее будет. За лопатами, поди, пришли, чтоб к дому дорожку прокопать». А вслух  отозвалась:
- Открыто!

Кошка пёстрой шёлковой шалью скользнула навстречу в приоткрытую дверь. В дверном проёме стояла Ольга. Поднявшаяся было с колченогой табуретки хозяйка сторожки, устало рухнула обратно:
- Нет у меня ничего, больше милая. Хоть режь! Не мучай меня, ведь и так жизнь не в радость. Виноватая я перед вами, знаю. И прощения не прошу, потому как нет мне прощения. Руки бы на себя наложила, да что проку вам от того?

И тут женщина чуть повернулась и пропустила вперёд Юленьку. Девчушка  радостно зазвенела:

- Баба Тася! – и кинулась навстречу Таисии, обняв, уткнулась ей в живот.

- Ангел мой, чудо светлое, ненаглядное, - бормотала, захлёбываясь слезами пожилая женщина, прижимая к себе маленькую худенькую девочку, приглаживая русые непослушные кудряшки.

- Всё хорошо у нас, Таисия Матвеевна. Юлька нынче в школу пойдёт, в первый класс. Она, как говорить начала, все уши мне про вас прожужжала. Про цветы какие-то рассказывала и про шишки.

- Неужели помнит, детка? Ведь уж два года почитай, как минуло. Я ей ромашки на тумбочке оставляла. Сын у меня покойный их любил. В детстве смешно так называл их - ромашишки.
Ольга присела на лавку у окна:

- Еле разыскали мы вас.  Ваша бывшая соседка Люба подсказала, где вас найти можно и как выхаживали вы Юленьку. Спасибо вам, что рядом с ней были. Я ведь ничего не знала. Кстати, Люба передать просила, что Гошка, сволочь, от передозировки скончался. Туда ему и дорога. Так и сказала. Мы приехали не денег у вас просить. У нас просьба посерьёзнее будет. Мы ведь тоже одни совсем. Нам очень срочно нужна бабушка. Комната у вас отдельная будет. Поедете к нам?

- Да что же это! Да как же! – обрадовано засуетилась Тася, - Девочки мои родненькие, да я бы с радостью! Только у меня вон Муська с приплодом. На кого я их брошу? Пропадут ведь.

Юлька, освободившись из объятий, выбежала в сени и вернулась с разноцветной ласковой проказницей, забравшейся девочке на плечи. Будто почуяв недоброе, разом запищали в коробке котята.

- Берём всех! – решительно тряхнула головой Ольга, глядя на часы, - Котят выкормим, добрым людям пристроим. Собирайтесь! Через полчаса рейсовый автобус отходит.

14.09.2011г.