Итальянское счастье. Главы 4-6

4. Знакомство с родственниками.

Впервые в жизни у Гали появилась собственная комната. Пускай в чужом доме, но отдельная! И где? В Италии — в стране маминой мечты! Сама Галя воздушные замки не строила, потому что давно усвоила — на родительские денежки надеяться нечего. Папа с мамой и так вечно пересчитывали — хватит или не хватит до следующей зарплаты? А бабушка свою пенсию копила на черный день. Дедушка не копил, но вкладывал в общий котел за себя и бабушку.
- Я, может, тоже хочу себе на черный день копить! — однажды обиженно заявил он бабушке.
- А тебе-то зачем? — удивилась бабушка.
- Как зачем? А умру? На чьи деньги похороните?
- Я тебе свои дам, — подумав, ответила бабушка.
Пока Галя училась, с нее и спроса не было. Но мама уже заранее предупредила — семья ждет с нетерпением, когда дочка начнет работать.
- Пускай все поровну вносят свой вклад в семью! Я считаю, так будет справедливо. Платона еще растить и растить, надо копить на высшее образование. На папу я уже и не надеюсь, — сердито добавила она однажды.
Чашу ее терпения переполнила очередная выходка мужа. Он пришел с работы в чужой шапке.
- Что это у тебя на голове? — спросила мама удивленно. Потому что с утра он ушел в кроличьей шапке, довольно потрепанной, приблизительно коричневого цвета. А вернулся в новой, черной, из неизвестного маме зверя. Мех так и блестел, отливая в синеву. Сама по себе шапка была богатая, но плотно обтягивала папину крупную голову. — Она же с чужой головы, не твоего размера!
- Зато смотри какая красивая! — похвастался папа, с трудом ее снимая. Вдохнул с облегчением. — Немножко тесновата, но мне мужик сказал, что растянется.
- Какой еще мужик?
- Возле Курского вокзала. Предложил купить новую шапку, а то, говорит, вид у тебя солидный, а шапка, как у бомжа. Но ведь правду сказал, — стал оправдываться папа, видя, что мама почему-то не разделяет его радость. — Я же ученый, меня уважают, а хожу черт те в чем.
- Боюсь спросить: сколько ты за нее заплатил? — звенящим голосом спросила мама и стала подозрительно ощупывать шапку.
- Мужик сказал, что в магазине шапки из нутрии в пять раз дороже. А он скорняк — сам делает, сам и продает, без наценки. Из собственных нутрий. Я за нее отдал всего четыре тысячи. А он запросил четыре двести! Я еще и поторговался! А старую я ему отдал, она уже все равно не нужна. Он сказал — знакомому бомжу подарит.
- Четыре тысячи! — ужаснулась бабушка, которая не могла пропустить такое важное семейное событие и прибежала пощупать шапку. — Мы могли бы на эти деньги всей семьей питаться неделю!
- Да она клееная! — заявил дедушка, деловито помассировав мех.
- Как понять — клееная? — не понял папа.
- Кусочки меха наклеены на основу непонятного происхождения. Это может быть что угодно — хоть картон, хоть пластик. Вот как! — со знанием дела объяснил дедушка. — В общем, этот мужик жулик. Послушай, как она трещит, когда ее мнешь. Шапка может облезть после первого же мокрого снега. Или после второго.
Но дедушка ошибся в своих прогнозах. Шапка послужила значительно дольше — целых две недели. Сначала она стала катастрофически садиться, буквально ужиматься. И скоро папа с трудом напяливал ее, жалуясь, что если носить больше часа, голову стягивало, как обручем, она прямо раскалывалась от боли. Мама папе совсем не сочувствовала. Она вспоминала старую кроличью шапку, которую, оказывается, любила и теперь очень по ней горевала. К папиному большому облегчению, после нескольких дней мокрого снегопада клочья меха поползли, оголив картонную основу, и однажды утром мама вручила ему альпийскую шапочку с пером — из старых папиных запасов, еще с тех времен, когда он ухаживал за мамой. Вид у папы был бравый, как у альпийского стрелка. Он горделиво оглядел себя в зеркале и нашел, что она его очень молодит.
После того, как папа принес домой золотой перстень весом с небольшой булыжник и хитро улыбаясь, продемонстрировал всей семье, как очень удачную покупку, Галя поняла, что мама была права. Папа проявлял чудеса расточительности. Разве с таким человеком можно было надеяться хотя бы на скромный счет в банке?
- Где ты взял этот ужас? — всплеснула она руками, когда папа надел на палец перстень из желтого металла в виде печатки. Он поднял руку, чтобы вся семья полюбовалась и порадовалась вместе с ним. Опустить ее уже не решался, перстень свалился бы на пол. Не было на свете пальца такого гигантского размера, которому бы он пришелся впору.
- Я его у цыганки купил рядом с Курским вокзалом. Всего за пятьсот рублей, — похвастался папа. — Правда, как из настоящего золота?
- Кошмар! Такая безвкусица! За версту видно, что это дешевый металл. Зачем он тебе?
- Ну как зачем? Смотри, какой он массивный, разве не впечатляет? Я подумал, что печатка придаст мне вид солидного человека. В наше время дикого капитализма нужно выглядеть дорого. Тогда поступят достойные предложения. И никто не посмеет меня обмануть. Я еще впишусь в эпоху рыночных отношений! — с жаром погрозил он кому-то кулаком.
Папа недавно пережил горькую обиду и большое разочарование. Знакомый издатель затеял выпустить серию популярных исторических книг. Обзвонил известных авторов и папа приехал первый с новой книгой, которую еще не успел никуда пристроить. Издатель обрадовался, посулил сразу все — и мировую славу, и бешеные гонорары, и даже сто штук авторских экземпляров. Невиданная роскошь в жестких условиях молодого и свирепого капитализма. Заключили договор, все чин чином, с печатью и подписями на обоих экземплярах. И папа принялся нетерпеливо дожидаться гонорара, уже заранее ликуя, что на семью посыплется золотой дождь. Книга вскоре вышла и продавалась на всех книжных развалах. Но сам издатель бесследно исчез. Телефон не отвечал, на двери издательства висело объявление: «Сдается в аренду».
После этой печальной истории папа решил взять реванш и поначалу хотя бы приодеться. Покупка дорогой шапки оказалась провальной. Но папа был не тем человеком, который пасует перед трудностями.
- Боюсь, на такую приманку, как твое фальшивое золото, сбегутся только жулики, — покачала головой мама. — И вообще, ты не мог бы поменять свой маршрут и больше никогда не ходить мимо Курского вокзала?
- На пятьсот рублей наша семья прожила бы целый день! — торжественно провозгласила теща, окончательно добив зятя-транжиру.
Галя тогда подумала, что при всей своей неуемной фантазии она даже представить не может, на что позарится ее папа в следующий раз. Рачительным и экономным хозяином его никак нельзя было назвать.
- Если у меня нет таланта к накопительству, моей вины в этом нет! — оправдывался папа. — Я продукт воспитания другой эпохи. Зато я обладаю иными ценными качествами — взяток не беру, не ворую и своим убеждениям не изменяю. К сожалению, понятия чести и совести нынче не популярны. Мало кто может похвастаться, что не поддается общему увлечению разбогатеть любой ценой! А я могу! — гордо сказал он.
- Но тогда хотя бы не трать последнее! — сердито поджала мама губы.
- А ты разве не знаешь — чтобы деньги текли рекой, нужно обеспечить им движение и не препятствовать ему? Поэтому их нужно тратить!
В этом папа был глубоко убежден. И точно, своим убеждениям он не изменял.
Наверное, папа и в Италию ее отпустил, особо не возражая, потому что понимал: для нынешнего поколения он плохой пример.
Мысли у Гали обычно порхают, как воробышки с ветки на ветку. Не успеет додумать одну, как следующая цепляется за предыдущую. Иногда приходится даже прослеживать ход размышлений в обратном порядке, чтоб прийти к истоку. Вот с чего вдруг она вспомнила папину шапку (уже давно выброшенную на свалку) или перстень-печатку (он пылится на папиной книжной полке как немой упрек его мотовству)? Но и эту мысль додумать не удалось. К дому подъехала машина. Хорошо хоть она успела разложить свои вещи и даже поваляться на удобной кровати. Захлопали дверцы, Галя выглянула в окно. Над Розальбой наклонилась женщина — невысокая изящная шатенка. Это могла быть только дочь старушки. Они расцеловались, Розальба радостно защебетала. А вон и ее зять — симпатичный улыбающийся синьор вынимал из багажника многочисленные пакеты и что-то весело приговаривал. Галя поспешила выйти к ним и сразу попала под разнос.
- Ты новая бадантэ? — строго спросила синьора у Гали, едва удостоив ее быстрым взглядом. Тут же повернулась к матери.
- Почему ты одна? За тобой здесь присматривают или нет?
- Да-да, Элиза, — мелко закивала Розальба и положила свою морщинистую ручку на холеную руку дочери. — Эта милая девушка очень хорошо за мной присматривает. Мы уже пили вместе кофе, а потом меня потянуло в сон.
- Я тебе говорила, мама, вовсе не обязательно пить кофе в компании с бадантэ, — назидательно сказала дочка. — Кстати, как тебя зовут? — повернулась она к Гале.
Галя уже знала манеру итальянцев ко всем приезжим обращаться на «ты». У себя на Родине она не обратила бы на это внимания, но в Италии такое обращение казалось унизительным. Раз так, тогда она назовется своим полным именем, для солидности.
- Галина, — ответила она с достоинством и даже вскинула подбородок.
- Как как? — Элиза скривила в насмешливой улыбке губы. — Gallina? Каких только имен нет у этих иностранок. — И повернулась к мужу, словно приглашая его посмеяться вместе с ней. — Ты слышал, Марко?
Муж уже выгрузил пакеты и теперь собирал их, пытаясь захватить все разом. Он удивленно взглянул на Галю, в его глазах заплясали веселые искорки, а губы растянулись в усмешке.
- Это шутка? Какая же ты gallina? Совсем не похожа. А зовут-то тебя как?
Галя не поняла, что смешного в ее имени. Возможно, на итальянском языке оно звучит и странно. Но зачем насмехаться да еще обсуждать ее имя при ней?
- Меня зовут Галина, — повторила она. — Но если хотите, можно Галя.
- Галя — это другое дело. Хоть звучит по-человечески, — съязвила Элиза.
- Когда купишь словарь, посмотри, что означает твое имя, — добродушно улыбаясь, посоветовал Марко.
Она пожала плечами. Интересно, что же оно означает? Но словарик остался в кухне. Не бежать же туда при этой заносчивой синьоре. Галя не хотела, чтобы Элиза поняла — насмешка ее задела. Не доставит она этой злюке такого удовольствия! А вот Марко дружелюбный, улыбается.
- Может, я могу вам помочь? — предложила она зятю Розальбы.
- Конечно, помоги, кара, — просто сказал он и с симпатией взглянул на девушку.
Галя подхватила два пакета, которые уже не помещались у него в руках, и они вместе пошли в дом. Элиза проводила их недовольным взглядом и принялась за что-то распекать мать.
- Не обращай внимания, — заговорчески подмигнул Гале Марко, когда они зашли на кухню. — Моя жена считает, что если вышла замуж за адвоката, то и сама стала адвокатессой. Беда итальянок в том, что в них слишком много гонора и напыщенности, troppa presuntuositа
Галя взяла словарик и удивленно взглянула на синьора.
- Тroppa presuntuositа — повторила она и рассмеялась. Да, Элиза именно такая!
- А ты уже и словарь купила? Умница, — похвалил ее Марко. — Ты итальянский язык освоишь быстро, он намного легче русского. Ты же русская? Или украинка? На молдаванку не похожа. Хотя особой разницы я не вижу.
- Русская, — подтвердила Галя.
- Найди заодно слово gallina.
Галя только удивленно покачала головой, когда увидела перевод: «курица». Нет уж, она не согласна быть посмешищем! Лучше оставаться просто Галей.
Марко ей понравился. Легкий веселый человек, незлобивый да еще с чувством юмора. И как он уживается с этой холодной и недоброй Элизой?
- Русский язык трудный, — вернулся к теме Марко.- Я пытался его учить, но он такой быстрый! А главное — неэмоциональный.
- Почему? — удивилась Галя.
- Когда слушаешь русских, кажется, что вы говорите без интонации и очень быстро. А еще — у вас не двигаются мышцы лица. Будто всех русских поразила общая болезнь — паралич лица.
Он рассмеялся — незлобно, но Гале хотелось понять все дословно. Она опять открыла словарь, и они вместе принялись искать незнакомые ей слова.
- Неправда, — наконец сказала она огорченно, потому что фраза про паралич лица ей совсем не понравилась. Хотя если вспомнить живую мимику итальянцев и подчеркнутую артикуляцию, конечно, на их фоне русские выглядят более сдержанными.
Наверное, Марко понял, что его слова показались Гале обидными, и успокаивающим жестом дотронулся до ее плеча.
- Зато русские женщины очень добрые, — добавил он. — Гораздо добрее итальянских. В них нет гордыни. Они умеют сочувствовать. Уж я-то знаю, — вздохнул он, словно что-то вспомнив. — Кстати, что означает русское слово «бабажжа»? Переведи мне.
- Такого слова нет, — пожала плечами Галя.
- Не может быть! — слишком пылко воскликнул Марко. — Оно должно быть! Я его слышал не раз.
- Может, вы скажете мне всю фразу?
Марко смутился, замялся. Оглянулся на дверь. Элиза сидела во дворе рядом с матерью, и они о чем-то мирно беседовали.
- Ну, это из разговора итальянского мужчины и русской женщины. Он ей сказал: «Я тебя люблю». А она ему: «А я тебя бабажжа!»
Марко нежно протянул это диковинное слово: бабажжааа…
- А, поняла! — догадалась Галя. — Она ему сказала: «А я тебя обожаю». Вот, в словаре есть это слово — « аdorаre».
Марко расплылся в улыбке.
- Какое замечательное слово! Видишь, как плохо без языка? Иногда не понимаешь такие прекрасные слова, приходится спрашивать у других. А ведь бывают ситуации, когда спросить не у кого! И потом долго мучаешься, пока не встретишь нужного человека.
Он принялся разгружать пакеты с продуктами, Галя укладывала их на полки холодильника.
- Мы не сможем часто приезжать, — закрывая дверцу холодильника, — предупредил ее Марко. — Прежняя бадантэ ходила в магазин сама. И тебе придется. Но это как развлечение — людей повидаешь, себя покажешь. В округе живут еще несколько бадантэ, сможешь с ними общаться. Конечно, в свободное время, — спохватился он. — Не сидеть же вечно взаперти в четырех стенах. Хотя моя свекровь и славная синьора, но постоянно жить со старым человеком и общаться только с ним — верный способ преждевременно состариться самой.
- Не беспокойтесь, я в Пьяченце делала покупки сама. И справлялась.
- А незнакомые слова переводи по словарю и ходи в магазин со списком. В случае чего зачитаешь. То-то удивятся продавцы, когда ты начнешь читать по бумажке. А еще лучше — ходи со словарем. Они подумают, что ты туристка. Только по-русски не заговаривай, а то сразу тебя раскусят. Вверни что-нибудь на английском. Если ты, конечно, знаешь хоть слово.
Он расхохотался. Сравнение бадантэ с туристкой показалось ему настолько забавным, что он вышел во двор и поделился шуткой с женой. Она хмыкнула и насмешливо посмотрела на девушку. Галю так и подмывало сказать что-нибудь на английском. Она представила себе вытянувшееся лицо Элизы и едва сдержала улыбку. Нет, наживать себе врага она не станет.
Машина уже выезжала со двора, когда Элиза опустила стекло и крикнула:
- И чтобы никаких мужчин! Это приличный дом, и я запрещаю приводить кого бы то ни было!

5.Трудовые будни.

Первую ночь Галя спала крепко и проснулась от металлического лязга — Розальба что-то уронила на кухне. Галя вскочила, испугавшись, что хозяйка ее отругает — она уже на ногах, а бадантэ все еще валяется в постели. А ведь Ольга предупреждала — синьора ранняя пташка.
Девушка впопыхах оделась, наскоро ополоснула лицо и сбежала по лестнице, пересчитывая ступеньки пятками.
Старушка встретила ее ласковой улыбкой.
- Выспалась, кара? Я старалась не шуметь, чтобы ты отдохнула с дороги. А тут слышу — ты бежишь, как на пожар.
- Простите, синьора Розальба, я действительно вчера устала, — смущенно призналась Галя.
- Ничего, милая, ничего, — махнула сухонькой ладошкой хозяйка. — А вот кофе мне свари. А то видишь, что я натворила? Не знаю даже, как это случилось — пальцы разжались и кофеварка выпала.
На кафельном полу в лужице воды лежала металлическая кофеварка.
Галя с энтузиазмом подхватила швабру, вытерла насухо пол, сварила кофе. И все споро, в мгновение ока. Старушка одобрительно наблюдала ее быстрые перемещения по кухне. В открытое окошко доносился птичий щебет, легкий ветерок колыхал листья куста, вымахавшего выше подоконника. Сельская идиллия — с удовольствием подумала Галя, подавая кофе.
- А ты почему не садишься? Ты что, испугалась Элизу? Не обращай внимания. Она всегда такая — заносчивая и важная. С тех пор как вышла замуж за Марко, возомнила о себе, что попала в высшее общество. Хотя так оно на самом деле и есть. Мы с мужем люди простые. А Марко закончил университет. Хотя он тоже из небогатой семьи. И всего добился сам. Он даже в Россию ездил по работе. Полгода представлял интересы итальянской компании. Элиза за годы замужества очень изменилась, — вздохнула синьора. — Ну да Бог с ней. Пусть живет, как хочет. А я буду жить, как сама хочу. И кофе пить с кем сама хочу, — сердито сказала она. — Давай-ка, мы с тобой полакомимся. Они вчера столько навезли, будто я здесь голодаю. Достань, милая, из буфета мое любимое печенье. Это все Марко старается, — похвасталась она. — Золотой у меня зять.
В этот раз старушка засыпала расспросами Галю. Из какой она семьи, чем занимаются отец и мать, есть ли братья и сестры.
- Папа профессор, а ты приехала работать бадантэ? — удивилась она. — Разве так бывает?
- К сожалению, у папы зарплата не очень большая. А мне нужно накопить на квартиру.
- Зачем тебе было уезжать от родных? Разве ты не могла жить с ними? У нас дети живут с родителями, пока не женятся или замуж не выйдут. Это же так экономно — жить с родными. Не надо платить за дом или квартиру, а мама и приготовит, и постирает. Иногда сыновья до сорока лет живут с родителями! Недавно было судебное дело: одна семья обратилась в суд, чтобы их сорокалетнего сына заставили покинуть родной дом! Я по телевизору слышала в новостях. Ну, это уже ни в какие ворота! Как можно сына вынуждать покинуть родное гнездо? Неужели не жалко? Ну и что, если он не давал денег, и им приходилось его кормить и обслуживать? Это же их сынок! Родная кровь!
Розальба в недоумении покачала головой.
- А мама твоя — где работает?
- Воспитателем в детском саду. У нее тоже небольшая зарплата. И квартира у нас маленькая, всего три комнаты. А с нами еще живут бабушка с дедушкой и братик.
- О, какая у вас большая семья! Тогда понятно, почему тебе нужна отдельная квартира. Как же вы все размещались? — посочувствовала она. — Но все равно мне тебя жалко, ты же совсем ребенок! Тебе всего двадцать два года!
Галя почему-то постеснялась признаться, что будучи «ребенком», она уже три месяца замужем. Она представила, как старушка удивится и станет причитать над ее горькой судьбой — и дом родной покинула, и замуж вышла слишком рано. Еще решит, что не от хорошей жизни. А на самом ведь деле для счастья! Но Розальба вряд ли поймет, зачем в такие юные годы выскакивать замуж. В Италии другие обычаи, связывать себя брачными узами молодые не торопятся, это она уже знала. Лет по десять встречаются, созревают, частенько даже вместе живут, но свадьба — дело особое и очень ответственное. К ней готовятся долго и основательно, чтобы отпраздновать пышно и многолюдно.
После завтрака Галя проводила старушку во двор и усадила в кресло.
- Люблю утреннюю свежесть, — сказала Розальба, блаженно улыбаясь, — когда солнышко уже взошло, но еще не жарко. Посмотри, как здесь красиво, как солнце освещает верхушки кипарисов. Ты знаешь, что их видно из города? У меня внизу, в городе Ниббьяно, живет подружка Мария, так она по утрам просыпается, подходит к окну и передает мне привет! Моего дома не видно, но кипарисы перед ним стоят как маяки. И она мысленно со мной здоровается! Жаль, что я об этом забываю и не всегда ей отвечаю.
Галя вдохнула полной грудью свежий утренний воздух. Нектар! — мелькнула мысль, и она улыбнулась, что на ум пришло такое высокопарное и непривычное для нее слово.
Селение Ронкальe раскинулось высоко в горах — выше было только небо, такое голубое и прозрачное, что не верилось: и здесь бывают дожди. Двор Розальбы находился на небольшом плато и с одной стороны заканчивался обрывом, заросшим густой травой и непроходимым кустарником. Казалось, там не ступала нога человека. На краю обрыва стеной стояли деревья. Солнечные лучи плясали на изумрудной листве необычной формы. Галя подошла поближе — ветки усеяны сморщенными фиолетовыми плодами, не слишком симпатичными по виду. Интересно — они съедобные? Прямо перед ее глазами серебрилась прозрачная сеть паутины, в которой запутались капли росы. Ранним утром солнце еще не успело осушить их. Паутина едва заметно вибрировала от легкого дыхания ветра. Сквозь деревья, далеко внизу, насколько хватало глаз, простиралась долина. На горизонте виднелись крохотные домики, в центре возвышался острый шпиль католической церкви. Дома стояли кучно, значит — это город. Наверное, там и есть тот магазин, о котором говорил Марко. Но сколько же туда идти? Не меньше часа, это точно. Спускаться еще ничего, а вот подниматься в гору? Ну, ничего, она молодая, спортивная, не зря занималась спортивной ходьбой. По горам, правда, ходить ей еще не приходилось.
Галя немного удивилась, что не слышит человеческих голосов, хотя вдоль улицы, сбегающей вниз по другую сторону двора Розальбы, виднелись черепичные крыши нескольких домов.
Ладно, этим прекрасным видом у нее еще будет возможность налюбоваться. Пора выполнять свои обязанности. Ведь не на каникулы она приехала, в самом деле.
Розальба сидела лицом к соседнему двору и что-то внимательно рассматривала. Казалось, она была чем-то огорчена.
- Что-то случилось? — спросила Галя.
- Посмотри-ка, милая, вот туда, — протянула руку хозяйка. — Там заканчивается моя земля. И мне кажется, ее стало меньше.
Галя удивленно взглянула на нее.
- Как это — меньше? Куда же она девалась?
Старушка чудит — подумала она.
- Ну-ка, милая, пойдем со мной, я хочу поближе посмотреть, разобраться.
Галя подвела Розальбу к границе участка. Соседний двор находился ниже уровнем и даже не отделялся забором. Обычный деревенский двор — несколько деревьев, кустарники, местами низкорослая трава, кое-где небольшие куртины незнакомых белых цветов оживляли ландшафт. Дом и сарай в глубине двора. Куры небольшой стайкой бродили между кустами и кудахтали, выискивая что-то в траве. Розальба прошептала:
- Я так и знала. Опять она у меня землю украла.
- Да кто?
- Селина, соседка моя. Она постоянно подкапывает мою землю.
- Но зачем ей?- изумилась Галя.
- Как ты не понимаешь!? Чтобы увеличить свой участок. Раньше от этих цветов до границы моей земли было вот настолько больше — она развела руки. — А теперь вот сколько — вполовину меньше!
- Может, вам кажется? — не поверила Галя.
Зачем этой неизвестной Селине сорок сантиметров чужой земли? И, кстати, где доказательства ее преступной деятельности? Если они есть, злодейку легко можно вывести на чистую воду!
 Галя наклонилась над участком соседки и заглянула под ноги.
- Тогда бы ваша земля лежала на ее участке. А здесь все чисто.
- Ты не знаешь Селину! Она такая хитрая! Ночами, когда я сплю, она роет, а потом выносит землю на свои грядки.
- И вы видели, как она носит?
- Не видела. Я же ночью сплю, потому что не замышляю ничего плохого. Не то, что некоторые. Но я точно знаю — мою землю она уносит на свои грядки. Куда же еще?
Старушка говорила так убедительно, что Галя решила проследить за вороватой Селиной. Еще чего не хватало — чтобы кто-то обижал ее замечательную хозяйку. Ничего, она еще поймает воровку на горячем и пристыдит. Подготовит обвинительную речь, переведет на итальянский со словарем и все выскажет этой злодейке.
- Я послежу за ней, — пообещала она Розальбе, и старушка повеселела.
- Правильно, дорогая, а то она чувствует себя хозяйкой всей деревни. Я однажды видела, как она воровала у Лючии дрова.
- Правда? А почему вы не сказали Лючии?
- Потому что она умерла. А ее родственники приезжают редко, и, конечно, не помнят, сколько у бедной Лючии было дров. Вот гадкая Селина и пользуется этим. Мало того, она даже не скрывается! Я однажды видела, как она среди бела дня выходила из двора Лючии с дровами в обнимку, да такая довольная! И пела! Ты представляешь, как она обнаглела? Несет ворованные дрова и поет арию из оперы Джузеппе Верди «Аида»! Радуется добыче! Это же верх наглости!
Словарный запас Гали пополнялся не по дням, а по часам. Правда, новые слова носили в основном негативный характер. Но зато лексика у Гали будет самая разнообразная, на все случаи жизни.
Интересно, сколько еще интересных историй из местной жизни припасено у Розальбы?
- Какая нехорошая Селина! — тем не менее, поддержала она хозяйку.
Розальба вдруг заторопилась.
- Пойдем отсюда, дорогая, а то вдруг она за нами следит. Потом начнет плести, что я высматривала, дома ли она. Еще скажет, что я хотела проникнуть в ее дом и украсть коричневую юбку. Или носки. Уже было так однажды! Ты представляешь, какого позора я натерпелась? Она даже звонила в полицию!
- И полиция приехала?
- Приехал карабинер и спросил у нее: «А вы двери запираете, когда уходите?» Она ответила, что, конечно же, нет, никогда не запирала и не собирается менять свои привычки. Тогда он рассмеялся и сказал, что под подозрение попадает вся деревня, кроме лежачего Джулио. И уехал, посоветовав ей запирать дверь. Но ведь с меня никто подозрений так и не снял!
Спустя пять минут Розальба уже забыла о зловредной соседке и ласково взяла Галю за руку, заглянув ей в лицо:
- Милая, а ты умеешь готовить итальянские блюда?
- Да, конечно! Но не очень много, — призналась Галя.
- Это не страшно. Я тебе подскажу. Ты смогла бы сегодня приготовить пасту с соусом болоньезе?
Галя обрадовалась, что именно это блюдо она уже освоила и не ударит лицом в грязь.
Обучала ее премудростям итальянской кухни матушка Аурика, жена отца Георгия. До рождения маленького Серафима она ходила готовить к старенькой синьоре. Когда Галя с Данилой поселились в доме батюшки и искали работу, матушка предложила:
- Давай я научу тебя готовить итальянские блюда, для начала хотя бы пасту и ризотто. Итальянцы русскую кухню не признают.
- Они ее просто не знают, — предположила Галя. — Наша кухня тоже вкусная.
- Но для них непривычная. Я не знаю никого из итальянцев, кто бы любил русские или украинские блюда. Для них еда — главное удовольствие в жизни, но именно итальянская, никакую другую они даже пробовать не желают!
Ликбез Галя проходила с большим воодушевлением. Она знала, что итальянская кухня вкусная, и теперь сама смогла в этом убедиться. Первым делом завела тетрадь для рецептов, потому что была прилежной ученицей. Данила посмеивался над ученической серьезностью жены, но ее стряпню нахваливал. А когда отец Георгий одобрил ее ризотто с овощами, Галя очень надеялась, что не просто из вежливости. Потому что лучшим подтверждением ее мастерства была чистая тарелка, которую он отнес в мойку.
Вот и сейчас Галя решила стараться так, будто ей предстояло принять участие в кулинарном шоу. Розальба расположилась за столом как член жюри и с интересом наблюдала за действиями Гали. Одобрительно кивнула головой, когда Галя принялась мелко нарезать лук, морковь, потом окунула помидоры в крутой кипяток, чтобы очистить их.
- Не забудь, дорогая, что нужно смешать два вида фарша — свинину и говядину, — заботливо подсказала она. — И знаешь, почему? Потому что говядина придает блюду аромат и сытность, а свинина делает его нежным.
- Я помню, меня так учила жена священника.
- А разве православные священники могут жениться? - поразилась старушка.
- Конечно, иначе им не дадут приход.
- Чудеса! Надо же! Впервые слышу!А вот католическим духовным лицам запрещено вступать в брак.
Розальба даже покачала головой , недоумевая.
- Так как зовут жену вашего священника? — тут же полюбопытствовала она. — Откуда ты знала их семью? Работала у них?
- Матушка Аурика, она жена православного священника. Я жила в их семье, когда приехала в Италию.
- Значит, работала?
- Нет, они меня приютили, когда мне негде было жить.
Галя почему-то опять не решилась признаться, что замужем и что у отца Георгия она жила с Данилой. Ведь вчера, когда Розальба расспрашивала ее о семье, она не поинтересовалась, замужем ли Галя. Правда, скорее всего, ей и в голову не пришло задать такой вопрос.
- А разве жена православного священника знает, как готовить итальянскую еду? — не отставала любопытная Розальба.
- Она уже давно живет в Италии и готовит в итальянских семьях. Вернее, готовила, сейчас у нее маленький ребенок.
- Неужели она тоже бадантэ? Как странно! Мне кажется, негоже жене духовного лица работать на других людей.
- В России жены священников не работают, это правда. А здесь пришлось. Прихожане дают совсем мало пожертвований. А ведь нужно и за квартиру платить, и детей кормить. Священник работает на картонажной фабрике, чтобы содержать семью.
- Священник работает на фабрике? — изумленно воскликнула Розальба. — Поверить не могу! Да, нелегко вам здесь. Но в России, наверное, еще хуже, раз вы сюда приехали.
- В России не настолько плохо. А вот в Молдавии действительно очень плохо. Ведь в Италию в основном приезжают из Молдавии и Украины. А священник приехал с семьей из Молдавии.
Старушка задумалась, удивленно покачала головой. Наконец изрекла:
- А ведь может случиться так, что итальянцам тоже придется ехать на заработки. Например, в Америку. У нас же кризис, ты знаешь это? И что творится в мире? С чего вдруг этот кризис? И по телевизору всякое страшное рассказывают. Я теперь новости совсем не хочу смотреть. А когда показывают другие передачи, иногда такие глупости говорят! Например, что пасту Марко Поло из Китая привез. Ты можешь себе такое представить? И это пишут в школьных учебниках! А на самом деле паста существовала еще во времена этрусков! Вот какая древняя у нас кухня! А ты чеснок и сельдерей нашла? — забеспокоилась хозяйка.
- Я все нашла. И даже вино. Какое добавить в соус — белое или красное? Или вообще никакое?
- Как же без вина? — воскликнула Розальба. — Какой же соус болоньезе без вина? Добавь белое. Но ты помнишь, что сначала огонь должен быть посильнее? Чтобы фарш не тушился, а жарился. И комочки все время разминай. А вот эта тёрка для пармезана, — она указала на маленькую тёрку, висящую над плитой на отдельном крючке.
Сколько же удивительных приспособлений в Италии! Вот взять, к примеру, эту тёрку. Дома у них была одна тёрка — и для овощей, и для фруктов, и для сыра. А эта маленькая с удобной ручкой предназначена специально для сыра. Нужно будет и себе купить на будущее.
Розальба следила за действиями Гали, но быстро утомилась.
- Что-то я устала, будто сама готовлю. Пойду-ка я на улицу.
- Проводить вас? — спохватилась Галя и отложила ложку, которой помешивала соус.
- Нет-нет, не бросай соус, — испугалась Розальба. — А то подгорит. Слава Богу, суставы не всегда меня мучают. Ты такая милая девушка, такая добрая. Знаешь, прежняя бадантэ почему-то всем была недовольна. Она мне даже не улыбалась. Да, я хотела спросить у тебя: что такое клача? Или кляча? Как нужно говорить по-русски?
- А где вы его слышали?
- Мне так часто говорила прежняя бадантэ. Перед ним еще одно слово было, но я его не помню. Что-то похожее на «старайя».
«Старая кляча» — вот как Ганна называла Розальбу.
- Не знаю, что она имела в виду, — увильнула от ответа Галя.
Узнай Розальба правду, она бы очень огорчилась.
- Ну, не знаешь и не надо. Подозреваю, что-то не очень хорошее. Но теперь это уже неважно, раз я ее не увижу. Да, милая, не забудь потом сделать огонь под соусом поменьше. И ты помнишь, сколько времени он должен кипеть? Не меньше двух часов.
Розальба заложила руки за спину и не торопясь пошла к двери.
Соус кипел на маленьком огне, источая такой аромат, что у Гали потекли слюнки. В открытую дверь она видела идиллическую картину — Розальба дремала в кресле, в тени деревьев, и тишину нарушали только беспокойные куры во дворе Селины. Они устроили шумную ссору над добычей, хлопая крыльями, словно аплодируя своей расторопности. Но радость их была преждевременной. Коршуном налетел петух и громким окриком разогнал кур. Кое-кому и наподдал для ускорения, а сам принялся клевать законно завоеванный трофей. Несчастные с обиженным квохтаньем разбежались-разлетелись в разные стороны, подняв тучу пыли. Уже месяц не было дождей, и земля покрылась твердым панцирем. Жухлая трава стойко пыталась выжить в засуху.
Появление соседки Селины было неожиданным и театральным. Эта крепенькая старушка обладала сильным голосом и вышла из дома торжественно, словно героиня известной оперы. Только сцену театра ей заменил собственный двор. Вот она — злодейка, похищающая чужую землю. Кто бы мог подумать, что она еще в состоянии орудовать лопатой? Или чем она там роет? — с неприязнью подумала Галя, пытаясь на глаз определить возраст похитительницы и обидчицы Розальбы. Ее голос мог разбудить и мертвого, и Розальба, конечно, сразу проснулась. Она неодобрительно покачала головой и смотрела на соседку осуждающе, а потом и вовсе отвернулась, всем видом выражая свое возмущение.
- Розальба, — пронзительно крикнула Селина, — у тебя новая бадантэ?
Розальба нехотя ответила.
- Да.
- Но Селине скупого ответа было недостаточно, она желала узнать подробности.
- А кто она? Молдаванка или украинка?
- Русская, — так же кратко ответила Розальба, показывая всем видом, что вовсе не желает вступать в разговор.
- А разве украинки и русские — не один народ? Вот молдаване и румыны один. Они даже понимают друг друга, значит — и язык у них один. А раз язык один — то и народ один, — затараторила Селина.
- Заладила: один…один…— проворчала Розальба себе под нос. Но на провокацию соседки не поддалась и отвечать не стала.
- Все равно русские и украинки — это один народ, — упрямо сказала Селина, будто кто-то ей возражал. — Брат моего мужа в войну работал в госпитале на Украине и вспоминал, что русские и украинцы понимали друг друга, значит — говорили на одном языке.
И не обращая внимания на то, что Розальба демонстративно игнорирует ее вопросы, спросила:
- А она здорова? Надеюсь, не такая болезненная, как твоя прежняя?
- А почему Галя должна быть нездорова? — все-таки поймалась на крючок любопытной соседки Розальба.
- А, так ее зовут Галя? — обрадовалась Селина, что все-таки выпытала хоть чего-то у соседки. — А про здоровье я так спросила, на всякий случай. А то она что-то худая. Наверное, у нее нет аппетита. А это плохой признак.
Не дождавшись ответа, она бросила горсть зерна на землю и позвала кур. Те бросились со всех сторон к ее ногам и деловито принялись клевать. Селина стала в позу оперной дивы и запела. Куры закудахтали и захлопали крыльями, одобряя выступление хозяйки. Петух нарезал круги, воинственно кося глазом на соседей. Галя ошалело уставилась на дивную сцену.
Вскоре Галя поняла, что спокойная жизнь в этом селении — иллюзия, потому что все то время, которое Селина проводила в своем дворе, она репетировала. Если ей не нравилось собственное исполнение, она могла подолгу повторять пассаж, пока не добивалась безукоризненного звучания. Тогда она громко объявляла — не то себе, не то соседям:
- Замечательно!
И горделиво оглядывалась по сторонам.
Куры дружно аплодировали, петух бегал кругами, норовя клюнуть хозяйку в ногу. Она привычно отбрыкивалась. Куры опять аплодировали, гордясь отвагой единственного мужчины.
- Ты видишь, какая она настырная? — возмущенно спросила Розальба Галю, когда они уже сидели за столом. — Она вечно все выпытывает, да с такой хитростью, что выложишь даже то, что не хотела. А о себе ничего не рассказывает. Ты представь: я только от соседей узнала, что ее сын Витторио болен меланхолией, поэтому он всегда ходит печальный. Я не думаю, что это из-за его сына. Нет, конечно, это не из-за сына, — убеждено повторила она. — В конце концов, он хорошо устроился. Могло быть намного хуже.
- А что с сыном Витторио? — спросила Галя, подкладывая Розальбе добавку. Та ела с таким увлечением, что Галя с гордостью подумала: соус болоньезе получился на славу. Да и пасту она варила ровно семь минут, как и полагается. До нужной степени твердости, аль денте, как учила ее матушка Аурика:
- Нужно варить до той степени, чтобы макароны были твердоватыми, но не жесткими. Чтобы пружинили на зубах.
Галя, как филолог, сразу же выделила в слове al dente корень слова — зуб.
- Al dente — на зуб? — уточнила она у матушки.
- А ведь и правда, — удивилась та. — А я и не задумывалась!
Розальба тем временем продолжила свой рассказ.
- Сын у него не совсем здоров. Он очень замкнутый и живет в своем мире. Это такая болезнь. Я забыла, как она называется.
- Аутизм? — спросила Галя.
- Да, да, точно, — обрадовалась Розальба, что Галя нашла нужное слово. — А ты откуда знаешь? У тебя кто-то из родственников тоже болеет? — встревожилась она.
- Читала когда-то, — пожала плечами Галя.
- Ну так вот, с этой болезнью почти невозможно найти работу. И здоровым-то трудно с работой. Ведь в Италии большая безработица. Ты знаешь это?
Галя кивнула. Конечно, знает.
- А его взял в свою фирму двоюродный брат жены сына Селины. У нас без связей никуда. И без помощи родственников. Ты знаешь, у нас такие законы: в каждой крупной фирме хотя бы одно место должно быть для больного человека. Ну, не совсем больного, а чтобы мог с работой справляться. Такой закон. Я считаю, что очень хороший.
- Отличный закон, — похвалила закон Галя.
- И этот двоюродный брат жены сына Селины сказал: зачем я буду брать на работу чужого больного? У нас есть свой! И взял! Хороший человек.
- А он справляется — этот сын двоюродного брата жены Селины?
- Ты все перепутала — это сын сына самой Селины болен. То есть её родной внук. А на работу взял двоюродный брат жены сына Селины.
Галя совсем запуталась в родственных связях оперной дивы, ворующей по ночам соседскую землю.
- Кем же он работает — этот внук?
- О, он удивительный мальчик, — с уважением сказал Розальба, забывая о том, что он родной внук ее врагини. — У него не голова, а компьютер. Он все помнит! Говорят, компьютер тоже может допустить ошибку. Называется это — сбой. Но не юный Пуччи. Я забыла, как его зовут. Только фамилию помню. Все говорят, что его держат вместо компьютера. Когда происходит этот сбой, он спасает фирму.
- Какой удивительный юный Пуччи!
- Ему всего тридцать лет, а он такой умный! Но представь, этот двоюродный брат жены сына Селины, который хозяин фирмы, велел сделать для юного Пуччи отдельный вход.
- Зачем?
- Он же этот...
- Аутист, подсказала Галя.
- Да, аутист. Не может общаться с людьми. Ему страшно. И чтобы он не боялся людей и не встречался ни с кем, ему сделали отдельный вход. И у него отдельный кабинет. И когда ему приносят документы, то стучат и кладут под дверью. На пол. И уходят. И когда он слышит, что человек ушел, открывает дверь и забирает документы. А потом смотрит и сразу видит ошибку. И находит решение.
- Какая удивительная история, — сказала Галя, а сама подумала: не забыть бы рассказать Даниле. Вот он удивится! Предвкушая его реакцию, Галя даже улыбнулась. Хорошо, что Розальба в этот момент не смотрела на Галю, а то бы подумала, что она смеется над бедным юным Пуччи. Старушка в это время кусочком хлеба подбирала остатки соуса.
- Как ты думаешь, может ли отец из-за такой болезни сына заболеть меланхолией? — спросила она.
- Не знаю, — задумалась Галя.
До сих пор она считала, что меланхолия — чисто женские щтучки.
- Таким сыном можно только гордиться! Правда?
- Конечно!
- И это все мне рассказали соседи! А Селина умеет только выпытывать. До чего же она хитрая! И землю мою ворует, — опечалилась Розальба.
Она посмотрела на пустую тарелку.
- Неужели я все съела? — удивилась.
- Я вам даже добавку подкладывала, — улыбнулась Галя.
- Вот видишь, какая Селина плохая. Я из-за нее не заметила, как съела две порции пасты. А ведь было очень вкусно. Может, ты мне дашь еще?
Розальба ела с таким аппетитом, что Галя могла гордиться своими достижениями в освоении итальянской кухни.
- Давно я так вкусно не ела, — сказала порозовевшая Розальба, отвалившись на спинку стула и отдуваясь. — Ты знаешь, прежняя бадантэ готовила только украинскую еду. А мне она не нравится. И я ела очень мало, чтобы совсем с голоду не умереть. Я даже похудела. Я у нее спрашивала: ты не можешь научиться готовить итальянскую еду? Она пробовала, но пасту всегда варила очень долго, она становилась такая мягкая, даже расползалась. А ризотто не хотела обжаривать в оливковом масле. Она просто варила рис в воде. Говорила, что это очень полезно старым людям и что на Украине так готовят кашу. Ты знаешь такое блюдо — каша? Оно действительно существует?
- Да, у нас в России тоже варят кашу. Даже несколько видов. Есть манная, гречневая, пшенная, рисовая, овсяная.
Розальба зачаровано слушала.
- И вам нужно это есть? — спросила она с сочувствием.
- У нас это едят те, кто любит.
- Не знаю, что это за другие каши, но разве такую рисовую кашу можно любить?
- Я не люблю, — призналась Галя. — Но ела, потому что мама варила.
- Бедняжка, — пожалела ее Розальба и погладила по плечу. — Но теперь я научу тебя готовить итальянскую еду, и ты сама убедишься, какая она вкусная.
Теперь Галя поняла, почему платье на Розальбе болталось, будто она его после кого-то донашивала. Старушка элементарно голодала.
Вечером Розальба попросила приготовить салат и уселась рядом, чтобы наблюдать процесс приготовления.
- Я тебе не помешаю? — деликатно поинтересовалась.
- Нет, что вы, Розальба, — не менее деликатно ответила Галя. Хотя она не любила, чтобы кто-то смотрел под руки, как она готовит. Тогда казалось, что движения у нее замедленные или наоборот, чересчур суетливые.
- Милая, — спустя минуту Розальба вмешалась в процесс. — Тебе не нужно сливать воду с трав, пока ты хорошенько не промоешь их.
- Да? — удивилась Галя. — А почему?
- Чтобы песок опять не поднялся со дна. Ведь когда сливаешь воду вместе с травами, песок оседает на них. Травы нужно вынимать из воды три, а лучше четыре раза. Дай воде хорошенько стечь, потом вытри их. И только потом клади на блюдо.
Галя под руководством Розальбы принялась колдовать над салатом. Оказалось, прежде она готовила его совсем не так. Значит, неправильно.
- Я тебя не осуждаю, дорогая, — голос у Розальбы был виноватый. — Ты ведь не знала, верно? Сейчас все так делают, лишь бы поскорее. Но нам-то спешить некуда? Теперь блюдо немного посоли, положи сверху травы, опять посоли. Но poсo-poсo.
Галя машинально перевела в уме: чуть-чуть.
- Теперь полей оливковым маслом. Не жалей, дорогая. А теперь перемешай пальцами. Ты же мыла руки?
- Конечно, мыла, — подтвердила Галя.
Ее позабавило, что салат нужно готовить с такой тщательностью. Но перемешивать пальцами — это уже слишком!
Она нерешительно покрутила руки перед глазами.
- Ну, можно ложкой и вилкой, — смилостивилась Розальба.— Так будет изящнее. Хотя правильно считается пальцами. Как в старину. Так меня еще бабушка учила. И все это мы делаем для того, чтоб каждый листик пропитался оливковым маслом. Никогда не делай так, как другие иностранцы — они просто все сваливают в кучу, солят как попало и мало добавляют масла. А еще хуже — они уксус добавляют раньше масла! Это чудовищно! Ведь уксус не дает листьям впитать масло! И обязательно тщательно перемешай травы. Потому что если плохо перемешать, большая часть не пропитается и останется чистой травой. Тогда ее смело можно скормить гусям. Но у меня нет гусей! Ты меня поняла, дорогая?
Галя кивнула.
- А что, прежняя бадантэ так же готовила салат?
- Нет, — с сожалением ответила хозяйка — Когда я попыталась ее учить, она сказала, что всю жизнь готовила иначе. И переучиваться на старости лет не будет. Представляешь, она была совсем молодая — всего пятьдесят шесть лет! А говорила, что старая. И ничему не хотела учиться.
Розальба попробовала салат и похвалила Галю.
- Я знала, что ты сообразительная девушка!
Спустя несколько дней Галя стала опасаться, что у Розальбы амнезия желудка. Она охотно ела по две порции подряд, словно наверстывала дни, когда вынужденно ела мало. И тут же интересовалась, скоро ли они будут обедать.
Продукты, которые привезли дочка с зятем, быстро закончились, и Галя решила, что уже пора отправляться за покупками. Розальба объяснила, как добраться до магазина и посетовала, что у них нет машины.
- Ты спустишься минут за тридцать. Это только кажется, что далеко. На самом деле город гораздо ближе, чем ты думаешь. Но вот наверх идти с полными сумками тебе будет нелегко. Может, ты возьмешь велосипед? Правда, он старенький, но когда-то ездил.
Галя выкатила из сарая видавший виды велосипед. Ничего, что краска местами слезла и обнажила ржавчину, а на руле не было одной резиновой ручки. Зато насос был закреплен на обычном месте . Она ловко подсоединила насос к ниппелю, энергичными толчками накачала шину и закрыла ниппель колпачком. Розальба с большим уважением наблюдала за Галей, одобрительно кивая головой. Галя оседлала велосипед и попробовала прокатиться по двору, но цепь сразу слетела. Она попыталась натянуть ее, но только перепачкала в старом мазуте пальцы. Нет, на таком велосипеде далеко не уедешь. Галя с сожалением покатила велосипед обратно в гараж.
- А разве ты не умеешь чинить велосипеды? — удивилась Розальба. Похоже, убедившись в сообразительности Гали, она решила, что девушка умеет все. И даже немного разочаровалась, когда Галя развела руками. Нет, велосипеды ей чинить еще не доводилось. Кататься — да, накачивать шины тоже, но только не чинить. Так что она пойдет пешком, ноги не отвалятся.
- Милая, — заботливо напутствовала ее Розальба, — только когда будешь возвращаться, не садись в машины к румынам или албанцам! У этих народов такие опасные мужчины! А ты очень хорошенькая — лакомый кусочек для озверевших на чужбине мужчин. К итальянцам садись без опасения, они злого не сделают. Правда, вряд ли здесь появятся румыны и албанцы, им здесь делать нечего. Зачем им наша глухомань? Поживиться здесь нечем.
Галя запомнила, что от албанцев тоже нужно держаться подальше.
К походу в магазин она готовилась, как десантник к высадке на незнакомый берег. Не враждебный, но чужой. Впервые она путешествовала одна. И хотя путешествием это можно было назвать с большой натяжкой, но в воображении Гали это было именно так. Предстояло спуститься с горы, пройти по равнине вдоль берега неширокой реки, а там уже до магазина рукой подать — так сказала Розальба.

6. Анджело, король лесов и полей.

Спускаться с горы было легко и весело. Она шагала, глазея по сторонам и чувствуя себя первооткрывателем. По обе стороны дороги тянулся негустой лес, создавая спасительную тень. Сквозь деревья просматривалась долина. Несколько раз ее обгоняли машины, и она видела любопытные лица водителей. Мимо пронесся велосипедист и едва не упал с велосипеда, оглядываясь на незнакомку. До чего же здесь любопытный народ — подумала Галя. В гору медленно поднималась старенькая машина, из открытых окон на нее смотрели три парня — молча, серьезно, словно изучая.
Румыны! — испуганно подумала она и ускорила шаг. К счастью, навстречу двигалась диковинная машина-грузовичок, издали похожая на трехколесный велосипед, но с небольшой кабиной. Из открытого окна на нее смотрел не менее странный мужчина — на его одутловатом небритом лице появилась приветливая улыбка.
- Бонджорно, Принчипесса!- крикнул он радостно, будто знал ее с детства, и встреча была для него приятной неожиданностью.
- Бонджорно, — несмело ответила она.
- Я Джанкарло! Хочешь, покатаю тебя?
- Спасибо, Джанкарло. Мне некогда.
Этот дружелюбный человек, невзирая на явную странность, пугал ее меньше, чем трое молчаливых пассажиров неопрятной машины. Она скрылась за поворотом, но могла в любую минуту вернуться.
- Ну, тогда в другой раз! Иди за своими покупками! — кивнул Джанкарло и царственно махнул ей из окна, разрешая продолжить путь.
И как он догадался, что Галя направлялась в магазин?
Городок был тихий, на пустынной улице она не встретила ни одного человека. И куда все жители подевались? Возле входа в небольшой супермаркет служащий разгружал машину. Он оглянулся и приветливо улыбнулся Гале. Ей даже не пришлось разговаривать с продавщицей, так что шпаргалка не понадобилась. Она нашла все необходимое на полках магазина сама, заплатила на кассе приветливому служащему и вышла на улицу. Сумки оттягивали руки, солнце ощутимо припекало, предстояло по жаре подниматься в гору. И где же все бадантэ, о которых говорил Марко? А ей так хотелось встретиться с кем-нибудь из своих соотечественниц. Она бы их узнала, своих Галя отличала в толпе сразу. В такую жару все, конечно, сидят по домам, за закрытыми ставнями, а она одна плетется по самому солнцепеку в гору. На этот раз, поднимаясь по дороге, Галя уже не любовалась окрестностями. Не до того было. Скорее бы зайти в тень деревьев. Мимо проехала, тарахтя, какая-то сельскохозяйственная машина с большим прицепом. Густой шлейф пыли окутал Галю, и она остановилась, дожидаясь, когда таратайка скроется за поворотом. Пот струйками стекал по разгоряченному лицу, и она вытерла его рукой. Но таратайка неожиданно остановилась, из окна выглянул улыбающийся водитель. Галя обомлела от его красоты. Вот он — настоящий Давид, красота которого была растиражирована миллионами в художественных альбомах, открытках. Черты лица поражали своим совершенством, будто гениальный мастер вытачивал их из мрамора день и ночь, добиваясь идеала. Черные кудри крупными кольцами обрамляли его высокий лоб. Выразительные с влажным блеском карие глаза весело смотрели на нее.
- Садись, бэлла, я тебя подвезу, — крикнул он. — Ты же идешь в Ронкалью?
Вроде не румын — подумала Галя. И улыбка — искренняя и дружелюбная — подкупала. Она прислушалась к внутреннему голосу и решила: его опасаться нечего.
Она подала ему сумки с продуктами и забралась в кабину.
- Ты, наверное, у Розальбы работаешь? — спросил добрый молодец, улыбаясь во весь рот.
- А откуда вы знаете? — удивилась Галя.
Надо же, как быстро распространяются новости в здешнем краю. Ведь она живет здесь всего второй день.
- Да подумал, что раз ее бадантэ заболела, должен же кто-то ее заменить. Остальные синьоры в нашей деревне обходятся без бадантэ.
- А вы здесь живете? — спросила Галя.
Разговорчивый и веселый парень ей понравился.
- Нет, я по делу еду. Очень срочному. К Антонелле. Знаешь ее?
- Нет, я здесь недавно. Только Селину знаю.
- А, нашу оперную певицу! — снисходительно улыбнулся богатырь.- Она тебя еще не допекла?
- Я не поняла это слово. Сейчас посмотрю в словарь.
Галя порылась в рюкзачке и вытащила словарик. Полистала его. Парень удивленно смотрел на нее.
- Ну, ты даешь! Впервые вижу бадантэ со словарем! Может, ты у нас еще и профессор?
Парень откинулся на спинку сиденья и расхохотался. Но смех его был необидный.
- Профессор по уходу за больными, — подтвердила Галя серьезно.
Парень перестал улыбаться и уставился на нее. Покачал недоверчиво головой, переваривая заявление.
- Тогда я король лесов и полей, — сказал он.
Галя хмыкнула. Ей с большим трудом удавалось сдержать хохот.Парень глянул на нее подозрительно.
- А-а! Я понял! Это шутка? Я тебя раскусил!
Он шутливо помахал перед ее носом пальцем.
Галя только теперь рассмеялась. Красавец расхохотался.
- Ну и шутки у тебя! Вы, русские, все шутите с серьезными лицами? Мне говорили, что русские шутки непонятны итальянцам.
- Наверное, надо, чтобы мы при этом смеялись. Тогда бы вы поняли, что это шутка. Или нужно просто объявлять: а это смешно, смейтесь!
- Что-то ты мудришь, дорогая, — усмехнулся богатырь. — Кстати, а как тебя зовут, бэлла?
- Галя. А вас?
- Что ты все время ко мне на «вы» обращаешься? Я тебе что, старик, что ли? Меня зовут Анджело.
Он подмигнул ей веселым правым глазом, потому что исхитрялся левым следить за дорогой, как раз его таратайка аккуратно вписывалась в поворот.
- А когда у тебя выходной? Хочешь, поедем на дискотеку? Приглашаю тебя официально, — церемонно сказал и опять подмигнул.
- Я еще не знаю, когда у меня выходной, — не стала сразу отказывать ему Галя.
Не умеет она отказывать — и все тут. Лучше тянуть, обнадеживать, тогда человеку не так обидно — в этом она была твердо убеждена.
- Ну, тогда дай свой телефон. Позвоню тебе. А то ведь, наверное, скучно и одиноко жить со старушкой. Хотя тебе еще повезло. Розальба — очень приличная синьора. Вот попала бы ты в руки Селине, сбежала бы на второй день!
Он болтал без остановки, но с ним было весело. А главное, ей не пришлось идти в гору по жаре с тяжелыми сумками.
- В молодые годы без развлечений никак нельзя. Я тебе правду говорю. Молодость так быстро проходит. Не успеешь оглянуться, как уже тридцать пять и пора думать о женитьбе. Хорошо, что мне еще рано жениться.
- А сколько тебе?
- Всего двадцать восемь. И я свободен, как птица в небе.
Галя удивилась. Такой красавец и нет девушки.
- И подружки у тебя нет? — спросила осторожно, потому что не знала, прилично ли расспрашивать о личной жизни незнакомого человека.
Оказалось, прилично. Во всяком случае, Анджело погрустнел и поведал печальную историю своей любви. Две недели назад его девушка ушла к двадцатилетнему парню.
- Она меня бросила, — сказал он горестно. — И знаешь, в чем она меня упрекнула? Будто от меня вечно пахнет бензином и пылью, а главное — я плохо танцую. Ну, предположим, пылью от меня пахнет только тогда, когда я по дороге заскакиваю к ней, чтобы повидаться. Я мог бы, конечно, дождаться вечера, чтобы привести себя в порядок, принять душ, переодеться. Но я же думал, что ей будет приятно! Да и мне не терпелось ее поскорее увидеть. А этот Микеле, пропади он пропадом, работает на складе, одет с иголочки, там даже пыли нет! Одни запчасти. Он просто ходит между стеллажами да под ноги себе плюет. Работа у него чистая, — с некоторой завистью сказал Анджело. — Если бы мой папочка работал на этой фирме, как папаша Микеле, я бы сам ходил в наглаженной рубашечке и узких брюках. А мне нужно самому о себе позаботиться. Ну, так как, дашь мне свой телефон?
Галя собралась диктовать свой номер, опять же — из-за того, что отказать было неудобно. Но Анджело заявил, что на ходу записывать не станет, а то они сорвутся в пропасть. А вот если он ей продиктует свой номер и она запишет на телефон, а потом позвонит ему, тогда ее номер у него сохранится. Так и сделали, и Галя услышала бравурный сигнал, издаваемый телефоном Анджело. Они уже подъезжали к дому Розальбы. Хозяйка сидела лицом к дороге, как перед экраном телевизора. Наблюдала за местной жизнью — такой однообразной, что любое движение на дороге казалось важным событием.
- Я так и знала, что найдется добрый человек, который тебя подвезет, — радостно крикнула Розальба, сидя в кресле. — Привет, тезоро, — обратилась уже к Анджело. — Как твоя мамочка? А папочка? А как твоя сестрица? Родила уже? А Карло не женился еще?
Она засыпала его вопросами, а ее глазки зажглись живым интересом. Анджело принялся отвечать охотно и обстоятельно, но одновременно галантно открыл дверцу запыленной таратайки и помог Гале спуститься на землю. Вручил ей сумки, хотя и не догадался донести до дома. Впрочем, она ничуть не удивилась, потому что уже знала, что тотальная феминизация в Италии отбила у мужчин всякую охоту таскать женщинам сумки. Анджело подошел к Розальбе и они церемонно расцеловались.
- Как здоровье, дорогая Розальба? — спросил он. — Как твоя дочка и внуки?
Галя ушла в дом и, разгружая сумки, слышала обстоятельный ответ хозяйки. Потом Розальба попросила сварить кофе, чтобы угостить дорогого гостя. Анджело бросал на Галю быстрые взгляды и она смущалась. Поэтому под предлогом того, что пора готовить обед, ушла на кухню. А Анджело, похоже, ничуть не беспокоился о своем срочном деле. И если бы Антонелла сама не позвонила, то их с Розальбой посиделки затянулись бы надолго. Потому что разговор уже пошел серьезный, об участившихся землетрясениях в Северной Италии и о прогнозах на будущее.
- Я думаю, нас тоже может тряхнуть, — важно заявил Анджело. — Мало не покажется! Дома развалятся, как карточные домики. Если уж старинные церкви развалились, как картонные, то что уж говорить о виллах, которым лет сто, не больше. Вот когда построили твой дом, Розальба?
- В тридцать девятом году, ему нет еще ста лет! — Розальба испуганно смотрела на парня.- Не пугай меня, Анджело! Я же сплю, как убитая! Если нас тряхнет, я даже не успею проснуться и скачусь со своей виллой в пропасть. Здесь же до обрыва метров десять?
- Больше, метров двадцать. Не волнуйся Розальба, сейчас померяю, — с готовностью вскочил Анджело. — У меня ширина шага шестьдесят сантиметров.
Он уже сделал несколько широких шагов, и тут как раз позвонила Антонелла. Анжело поморщился, потому что пришлось прервать столь увлекательное дело.
- Я уже еду, Антонелла, — наконец сказал он в трубку, выслушав ее гневную тираду. — Я же предупреждал, что у меня полно заказов. Да, я знаю, что опаздываю на час. Но это не катастрофа. Никуда ваши деревья не денутся, если я приступлю к работе на час позже. Почему я сказал «катастрофа»? Ну, мы тут с Розальбой говорили о землетрясении. Как я у нее оказался? Выполнял заказ, — с достоинством ответил Анджело, не моргнув глазом.- Ой, сколько вопросов, Антонелла! Конечно, и у нас будет землетрясение. Как — откуда я знаю? Смотрел карту. Каждое землетрясение происходит все ближе к нам. Закон поражающей волны. Вы слышали о таком? Нет? Мало кто слышал. Пока правительство об этом молчит, чтобы не возникла паника. Да, скоро буду, — пообещал он.
- Анджело, — встревоженно спросила Розальба и даже встала с кресла. — Ты на самом деле думаешь, что у нас будет землетрясение?
- Не исключено, — уклончиво ответил Анджело. — Извини, Розальба, мне уже пора ехать. А то Антонелла меня доконает. Она такая ворчливая!
Он расцеловал Розальбу; а сам с надеждой смотрел на окна дома. Галя поняла, что он высматривает ее. Но решила не выходить, хотя ей очень хотелось еще раз посмотреть в глаза Анджело. А как же Данила? — одернула она себя мысленно. И устыдилась. Как она может поддаваться на чары мужской красоты, если любит только Данилу? Это неправильно!
- А про новый закон правительства ты сам слышал? — не отставала Розальба, хотя Анджело уже направлялся к машине.
- Какой закон?
Он даже остановился и удивленно уставился на Розальбу.
- Ты что-то говорил про правительство и закон. И про то, что правительство не хочет, чтобы возникла паника.
- Ах, это! — расхохотался Анджело. — вообще-то любое правительство не хочет паники. А я говорил про закон поражающей волны. Но ты не волнуйся, Розальба, это я придумал.
- Какой же ты шутник, Анджело, — с облегчением вздохнула Розальба. — И про землетрясение у нас ты тоже выдумал? Ну, признайся! А то я теперь буду об этом все время думать.
- Розальба, я не могу обещать, что у нас не будет землетрясения. Как я могу давать такие обещания, если над прогнозами работают целые институты? И то, бывает, ошибаются. Природа иногда выкидывает такие фортели! Не устаешь удивляться. Помнишь, какой у нас выпал зимой снег, а потом разом все заледенело? И я на своей машине даже не смог к вам подняться. Все скатывался да скатывался. У природы свои причуды!
Эти слова он уже выкрикнул из окна своей таратайки. Анджело бросил последний взгляд на окна дома и завел мотор. Машина медленно попятилась с горки, нужно было вписаться в небольшой поворот и съехать по параллельной улице, которая скрывалась за домами Розальбы и Селины. Галя уже ознакомилась с окрестностями, памятуя поучения Данилы: оказываясь в незнакомых местах, нужно запомнить ориентиры.
- Ты знаешь, дорогая — у нас будет землетрясение! — объявила Розальба, когда Галя вышла во двор проведать ее.
- Не волнуйтесь, Розальба, нам ничего не грозит, — заверила ее Галя. — Ведь до сих пор в ваших местах никогда не было землетрясений?
- Никогда, — подтвердила старушка. — Но все бывает впервые. Например, пока молод, даже не думаешь, что когда-нибудь зрение ослабнет. И когда вдруг понимаешь, что видишь все хуже, кажется, что это не твои глаза виноваты — она коснулась указательным пальцем обоих глаз, — а просто плохое напряжение в сети и лампочки горят слабее. Или пасмурная погода, оттого хуже видно. А когда хуже начинаешь слышать, думаешь, что это люди стали говорить тише. То есть в старости меня ждут слепота и глухота! — грустно заключила она. — И это тоже будет впервые!
Бабуля оптимистка, — подумала Галя. — Если в восемьдесят с лишним лет она себя все еще не считает старой.
 — Так что, милая, пообещай мне, что когда начнется землетрясение, ты меня не бросишь и поможешь выбраться из дома. А то вдруг я не услышу, когда начнет трясти!
- Конечно, не брошу! — заверила ее Галя. — Я сильная, и если понадобится, вынесу вас на руках.
- Тогда тебе нужно побольше есть. А то ты по виду не такая уж и сильная. Тебе нужно набрать тело.
Она растопырила руки, чтобы наглядно показать, насколько Галя должна поправиться. Получился весьма внушительный объем, и Галя, представив себя в таком виде, прыснула от смеха.
- Кстати, а когда мы будем ужинать? — спохватилась Розальба.
Тема еды отвлекла старушку от печальных размышлений о надвигающейся старости и возможного землетрясения. О еде говорить было значительно приятнее.
- Ты знаешь, милая, я так люблю говорить о еде! — доверительно призналась она Гале. — И знаешь, почему?
- Почему?
- Потому что о еде говорить легче всего. Мои мозги так устают думать о серьезных вещах! Например, о землетрясении. Анджело прямо замучил меня своими рассуждениями. А тут еще новый закон правительства! Моя голова не выдерживает такого напряжения!
- Розальба, о новых законах должно думать правительство, а не вы.
- Ой, и правда, дорогая. И зачем я так волнуюсь?