Бессонница

Зима. Израильский дождь. Днём вначале он сносный: не спеша ,капает по невысохшим лужам, под ним можно идти даже без зонтика. Ну, подумаешь, малюсенькие капельки тёплого дождя! Особенно не промокнешь.
Через полчаса из-за туч выглядывает ласковое солнышко и в считанные минуты подсушивает лужи. У тебя поднимается настроение, и ты спешишь по своим делам  на улицу.
Но ещё через полчаса небо снова заволакивает тучами и начинается ливень. И не простой, а с порывистым ветром. Твой зонтик выворачивает наизнанку. Поворачиваешься так, чтобы твой зонтик вернулся в исходное положение. А в это время под мощным порывом ветра струи дождя начинают орошать землю под косым углом. Зонтик уже не спасает: голова ещё сухая, а вся одежда мокрая насквозь.
Через четверть часа дождь прекращается, из-за туч снова показывается солнце. И опять под его ласковыми лучами высыхают лужицы. А через час, реже – через два-три, начинается новый зимний фейерверк дождя.
Днём ещё можно подловить время, чтобы выйти на улицу подышать свежим воздухом, сходить по своим делам. Зато ночью, чтобы уснуть, надо быть или сильно уставшим, или иметь как в молодости крепкие нервы. Ну, а если тебе далеко за 75, и твоя кровать стоит напротив окна, тебе ночью совсем не просто уснуть: сильный порывистый ветер с силой стреляет каплями дождя по оконному стеклу – стекло дребезжит и, как может,  сопротивляется порывам ветра. А частые раскаты грома и сверкание молний напоминают тебе, что – увы! – и в эту ночь тебе не уснуть. И никому не известно, кода это безумие, это музыкально- громовое светопреставление закончится: среди ночи, под утро или ещё назавтра будет продолжаться весь день. Сказать по правде, смотреть в окно на это всё не очень хочется. И я поворачиваюсь в кровати на другой бок, а там представление ничуть не хуже. Там рядом со мною спит моя жена Сора, набегавшаяся за день. Мало того, что она постоянно храпит (под старость у неё проблема с дыханием),  она ещё во сне губами издаёт музыкальные трели, которые выдержать могу только я. А на спине я не только не могу уснуть, но даже не могу закрыть глаза. Так что и не знаю я, как мне улечься.
Лёг все же на спину. Лежу, не шевелясь. Не хочу потревожить Сорку – намаялась она, бедная, за день. В шесть утра на столе уже дымится горячий завтрак для всей семьи. В семь она одевает и кормит внуков, а я их должен отправить одного – в детский сад, другого – в школу. Потом Сорка готовит кому – обед, а кому – и ужин. А пока на плите что-то кипит, что-то булькает, у неё в руках уже швабра с тряпкой, а в углу рядом с балконом пипикает стиральная машина – сообщает, что всё уже постирано и пора развешивать бельё. Набегается за день моя Сорка. И мне, наверное, единственному жалко её по-настоящему – у неё рабочий домашний день никогда не кончается, а её уже, слава Богу, тоже далеко за 75! Да и здоровье далеко не такое, как в молодости. А болеть по-настоящему, как другим, у неё времени нету.
Дочка с зятем в шесть возвращаются с работы, оба – как выжатый лимон. И начинается:
- Папа, Рони сделал уроки? Мамочка, ты сегодня не хочешь отвести свою внучку в матнас на танцы? Я что-то неважно себя чувствую. – А через пять минут: - Мамочка, а что у нас сегодня на ужин? – А потом слышу, она зовёт своего мужа к столу: - Сема, иди, посмотри, какую вкуснятину сегодня приготовила мама нам на ужин! И когда она только успевает это приготовить?   - А после ужина: - Мамочка, поставь, пожалуйста, всю грязную посуду в раковину. Я через полчаса встану и помою. – А потом ко мне: - Папочка, взял бы ты мяч и пошёл бы в парк подышать свежим воздухом с Рони. Внук так по тебе соскучился!
А что дальше? Сорка спешит к раковине мыть целый ворох посуды, а я – мяч в руки и с внуком в парк. Сказать вам по правде, для меня с внуком сходить в парк – одно удовольствие. Эта моя любимая зараза в шесть лет где-то успела насмотреться международных встреч по футболу и постоянно издевается над своим дедом. Я в воротах стараюсь прикрыть левый угол, а внук забивает мне гол в правый. Я прикрываю правый угол – мяч влетает в левый!
- Я, - говорит мне внук, - будущий нападающий Месси! Не веришь, дед? Так посмотри на мою форму! – А на полосатой футболке национальных цветов каталонской Барселоны у внука внизу нарисован номер 10, а вверху  - печатными буквами – «МЕССИ».
Домой мы возвращаемся оба довольные, с хорошим настроением. Зять над нами смеётся: - У наших футболистов одна возрастная группа: одному – 6, другому – 76.
Дома садимся с внуком на диван, и он начинает читать мне какой-нибудь рассказ на иврите. А когда чувствует, что я не совсем понимаю, переводит на русский.
Хотите знать, что в это время делает Сорка? Она опять стоит у плиты и печёт какой-нибудь замысловатый торт. У нас в семье привыкли пить чай только с пирогом или с тортом, приготовленным моей Соркой.
А сейчас догадайтесь, что мы с Соркой делаем после 10 часов вечера? Не догадались? После 10 часов вечера у нас с Соркой начинается личное время: мы ложимся на кровать и включаем телевизор. А в это время начинаются самые интересные передачи и сериалы. Зять с дочкой удивляются, когда это мы успеваем посмотреть всё самое интересное по телевизору?

А дождь всё барабанит в окно. Гром гремит. Молнии каждую минуту освещают нашу комнату.
  - И что это за дети  такие у нас? – накрывшись одеялом, возмущаюсь я. – Кажется, стараемся всё для них, стараемся из последних сил, а им всё не так, всё мало!  Говорят, что мы им совсем не сочувствуем, не помогаем.
- Раз так говорят, наверное, так оно и есть, - накрываясь по шею вторым одеялом и почти засыпая,  говорит мне Сорка. – Чтобы они у нас всегда были здоровы, и чтобы у нас всегда хватало сил им во всём помогать. А внуки наши, признайся, Хаим, просто чудо! Всюду успевают и хорошо учатся. Кто им, Хаим, что-то подскажет и поможет, если не мы? Ну, а в чём-то посочувствовать нам? - Сорка улыбнулась сквозь сон, - Когда-нибудь они доживут до наших лет, тогда нас и пожалеют и в чём-то посочувствуют нам. Хочешь всё это увидеть – доживи и посмотри! Я не против. – Подкалывает она меня.
Смотрю я на Сорку и думаю, наверное, пришла пора нам немного угомониться и дать нашим детям отдохнуть от нас, а нам от них. И вообще, отдохнуть от всех земных проблем перед дальней дорогой. А что для этого нужно? Немного здоровья и немного -  как это в песне поётся? – Вспомнил! – «мани-мани»…. За свою жизнь мы так и не смогли накопить эти самые «мани-мани».
Ну, и что? Чёрт с ними, с этими самыми «мани-мани»! Вроде у нас и всё есть: мы обуты, одеты, не голодаем. И вообще, думай - не думай, а все мы ходим под Богом,  как Он решит, так и будет. А Бог видит, какие мы с Соркой люди: не пьющие, не гуляющие, всю жизнь трудились и всё заработанное приносили в дом. Оба служили в армии. И ближнему всегда помогаем, чем можем. А на праздники всегда всей семьёй ходим в синагогу. Думаю, Бог всё это видит и когда-нибудь наградит нас своим вниманием. Как? Думаю, проснёмся мы с Соркой однажды без наших болячек (пусть даже не наяву, а хотя бы во сне) и почувствуем, что дышится нам легко, как в молодости, и мы можем – просто не верится! – набрать полные лёгкие воздуха и, не спеша, полностью его выдохнуть…. Ноги наши перестанут болеть. И мы сможем пройти уже не квартал, как сейчас, а пешком дойти до моря или даже к сыну в гости, который живёт о нас в пяти минутах езды на автомобиле.
Думал – думал, и видимо, задремал. И снится мне, что зубы наши вылечены и совсем не болят. И с глазами – полный порядок. Не надо сквозь очки щуриться, чтобы прочитать, от кого это к нам пришло письмо или это чёртова платёжка. Толи за свет, то ли за газ или за воду. Квартира наша уже действительно наша: погашена за неё последняя задолженность. А тут смотрю – у меня в руках ещё какая-то бумажка. Взглянул я на неё и не поверил своим глазам! Одел даже во сне себе очки. Точно! Чек из банка на 11 миллионов шекелей за выигрыш в лото! Вот, думаю, как в жизни бывает…. В лото  никогда в жизни не играл и эти самые лотерейные билеты не покупал.  И –
на тебе! – выигрыш всё равно у меня в кармане, то есть – в руках. И что сейчас с эти выигрышем, думаю, делать? Нам с Соркой под старость лет эти деньги и даром не нужны. На еду и на подарки нашим внукам на дни рождения хватает и нашей пенсии. Зря, по-видимому, из этой небесной канцелярии нас на слоне лет наградили таким крупным выигрышем. Но раз наградили, то надо что-то с этими миллионами делать. Не возвращать же их? Да и кто нам подскажет, кому?
Вот и появилась у меня ещё одна головная боль.  Что делать? Может, разделить их между детьми? Зачем? Они и сами неплохо зарабатывают. Регулярно со своей зарплаты платят за квартиру и каждый год с детьми отдыхают на разных курортах, и даже ездят за границу. Зачем лишние хлопоты на их головы? Значит, для блага детей их от нашей делёжки освобождаем. Остаются десятка два друзей и родственников.  Как бы получше  разделить эти несуществующие миллионы, чтобы ненароком кого-нибудь не обидеть? Кажется, и с математикой в школе у меня всё было неплохо, а вот под старость не могу поделить 11 миллионов  ни на 23, ни на 21, ни на 17 – никак не делятся!
Я просыпаюсь, бужу Сорку и спрашиваю: - «Как бы ты разделила 11 миллионов на 21?».
Она приоткрыла один глаз и переспрашивает: - «Что на что надо делить? Давай калькулятор!» -
«Надо – повторяю ей, - разделить 11 миллионов шекелей на 21 – го человека». – «А у тебя эти деньги в наличии есть?» - с безразличным видом спрашивает у меня Сорка. – «Пока нет!» - развожу я в стороны руки. – «Так какого чёрта ты меня без дела будишь? - обижается она на меня. – Задурил мне голову своими миллионами!». Секунда – и моя Сорка  вновь наслаждает меня своими музыкальными трелями.

Заныла спина, и я поворачиваюсь на бок лицом к окошку – к громовому светопреставлению. Закрываю глаза и снова вижу всех своих друзей, родственников, знакомых, которые,  как минимум, раз в неделю звонят мне, интересуются, как прошёл дань. Им интересно, что нового у нас в семье. Они приглашают нас на свои торжества и юбилеи, советуются со мной по разным своим проблемам. Гляжу я на них и думаю, что будет, если я кого-то обделю, неправильно разделю, эти самые чёртовы миллионы? Останусь тогда и без друзей, и без денег.
Снова просыпаюсь  и думаю: «Бог с ними – с этими  миллионами!  Напридумал я сам себе  всяких небылиц. Надо как-то уснуть!»
И снова припомнилось мне, как вчера после дождя мы с Соркой были в магазине, купили себе кой – какие продукты и по порции мороженного по три шекеля за порцию. А рядом увидели в холодильнике мороженное  пирамидкой, разукрашенное конфетами и мармеладом – такое большое! Минимум, две порции в одном. Правда, стоит оно уже не три шекеля, а двенадцать. Сорка посмотрела на него, сглотнула слюну и говорит мне: - « Такое мороженное едят, наверное, не иначе, как одни миллионеры!».
Я поворачиваюсь на правый бок и опять тормошу Сорку: - « Сорка! Сороле! Проснись, пожалуйста, и перестань храпеть!» Сорка опять приоткрывает один глаз: - «Ну, что тебе, Хаим, сегодня опять не спится! И сам не спишь, и мне спать не даёшь!» - « В такую погоду, - со злостью говорю я ей, - только ты и можешь спать! Посмотри, как дождь барабанит в окно, как от сильного ветра дребезжат стёкла! Что, Сорале, я хотел у тебя спросить? Забыл. Вот голова у меня стала – ничего не помню!... Кажется, вспомнил! Скажи, Сорале, где у тебя лежат таблетки от бессонницы? Уже два часа я всё ворочаюсь на кровати и никак не могу уснуть!»
Сорка снова, заспанная, растягивая слова, говорит мне: - «У меня на тумбочке в розовой упаковке…»
Я, не спеша, встаю, на цыпочках – чтобы в третий раз не разбудить Сорку – подхожу к её тумбочке, беру из розовой упаковки таблетку от бессонницы, глотаю её и тихонько опять ложусь на кровать. Уже засыпая, вспомнил, с какой жадностью Сорка в магазине смотрела на дорогую порцию мороженного, которое, как она сказала, едят только миллионеры. Сам себе говорю: - «Завтра обязательно куплю ей такое мороженное! Пусть порадуется старая и хоть на несколько минут почувствует селя миллионершей. Она этого заслужила!»

Ашдод, 12. о9 – 2012 г.
Зима. Израильский дождь. Днём вначале он сносный: не спеша ,капает по невысохшим лужам, под ним можно идти даже без зонтика. Ну, подумаешь, малюсенькие капельки тёплого дождя! Особенно не промокнешь.
Через полчаса из-за туч выглядывает ласковое солнышко и в считанные минуты подсушивает лужи. У тебя поднимается настроение, и ты спешишь по своим делам  на улицу.
Но ещё через полчаса небо снова заволакивает тучами и начинается ливень. И не простой, а с порывистым ветром. Твой зонтик выворачивает наизнанку. Поворачиваешься так, чтобы твой зонтик вернулся в исходное положение. А в это время под мощным порывом ветра струи дождя начинают орошать землю под косым углом. Зонтик уже не спасает: голова ещё сухая, а вся одежда мокрая насквозь.
Через четверть часа дождь прекращается, из-за туч снова показывается солнце. И опять под его ласковыми лучами высыхают лужицы. А через час, реже – через два-три, начинается новый зимний фейерверк дождя.
Днём ещё можно подловить время, чтобы выйти на улицу подышать свежим воздухом, сходить по своим делам. Зато ночью, чтобы уснуть, надо быть или сильно уставшим, или иметь как в молодости крепкие нервы. Ну, а если тебе далеко за 75, и твоя кровать стоит напротив окна, тебе ночью совсем не просто уснуть: сильный порывистый ветер с силой стреляет каплями дождя по оконному стеклу – стекло дребезжит и, как может,  сопротивляется порывам ветра. А частые раскаты грома и сверкание молний напоминают тебе, что – увы! – и в эту ночь тебе не уснуть. И никому не известно, кода это безумие, это музыкально- громовое светопреставление закончится: среди ночи, под утро или ещё назавтра будет продолжаться весь день. Сказать по правде, смотреть в окно на это всё не очень хочется. И я поворачиваюсь в кровати на другой бок, а там представление ничуть не хуже. Там рядом со мною спит моя жена Сора, набегавшаяся за день. Мало того, что она постоянно храпит (под старость у неё проблема с дыханием),  она ещё во сне губами издаёт музыкальные трели, которые выдержать могу только я. А на спине я не только не могу уснуть, но даже не могу закрыть глаза. Так что и не знаю я, как мне улечься.
Лёг все же на спину. Лежу, не шевелясь. Не хочу потревожить Сорку – намаялась она, бедная, за день. В шесть утра на столе уже дымится горячий завтрак для всей семьи. В семь она одевает и кормит внуков, а я их должен отправить одного – в детский сад, другого – в школу. Потом Сорка готовит кому – обед, а кому – и ужин. А пока на плите что-то кипит, что-то булькает, у неё в руках уже швабра с тряпкой, а в углу рядом с балконом пипикает стиральная машина – сообщает, что всё уже постирано и пора развешивать бельё. Набегается за день моя Сорка. И мне, наверное, единственному жалко её по-настоящему – у неё рабочий домашний день никогда не кончается, а её уже, слава Богу, тоже далеко за 75! Да и здоровье далеко не такое, как в молодости. А болеть по-настоящему, как другим, у неё времени нету.
Дочка с зятем в шесть возвращаются с работы, оба – как выжатый лимон. И начинается:
- Папа, Рони сделал уроки? Мамочка, ты сегодня не хочешь отвести свою внучку в матнас на танцы? Я что-то неважно себя чувствую. – А через пять минут: - Мамочка, а что у нас сегодня на ужин? – А потом слышу, она зовёт своего мужа к столу: - Сема, иди, посмотри, какую вкуснятину сегодня приготовила мама нам на ужин! И когда она только успевает это приготовить?   - А после ужина: - Мамочка, поставь, пожалуйста, всю грязную посуду в раковину. Я через полчаса встану и помою. – А потом ко мне: - Папочка, взял бы ты мяч и пошёл бы в парк подышать свежим воздухом с Рони. Внук так по тебе соскучился!
А что дальше? Сорка спешит к раковине мыть целый ворох посуды, а я – мяч в руки и с внуком в парк. Сказать вам по правде, для меня с внуком сходить в парк – одно удовольствие. Эта моя любимая зараза в шесть лет где-то успела насмотреться международных встреч по футболу и постоянно издевается над своим дедом. Я в воротах стараюсь прикрыть левый угол, а внук забивает мне гол в правый. Я прикрываю правый угол – мяч влетает в левый!
- Я, - говорит мне внук, - будущий нападающий Месси! Не веришь, дед? Так посмотри на мою форму! – А на полосатой футболке национальных цветов каталонской Барселоны у внука внизу нарисован номер 10, а вверху  - печатными буквами – «МЕССИ».
Домой мы возвращаемся оба довольные, с хорошим настроением. Зять над нами смеётся: - У наших футболистов одна возрастная группа: одному – 6, другому – 76.
Дома садимся с внуком на диван, и он начинает читать мне какой-нибудь рассказ на иврите. А когда чувствует, что я не совсем понимаю, переводит на русский.
Хотите знать, что в это время делает Сорка? Она опять стоит у плиты и печёт какой-нибудь замысловатый торт. У нас в семье привыкли пить чай только с пирогом или с тортом, приготовленным моей Соркой.
А сейчас догадайтесь, что мы с Соркой делаем после 10 часов вечера? Не догадались? После 10 часов вечера у нас с Соркой начинается личное время: мы ложимся на кровать и включаем телевизор. А в это время начинаются самые интересные передачи и сериалы. Зять с дочкой удивляются, когда это мы успеваем посмотреть всё самое интересное по телевизору?

А дождь всё барабанит в окно. Гром гремит. Молнии каждую минуту освещают нашу комнату.
  - И что это за дети  такие у нас? – накрывшись одеялом, возмущаюсь я. – Кажется, стараемся всё для них, стараемся из последних сил, а им всё не так, всё мало!  Говорят, что мы им совсем не сочувствуем, не помогаем.
- Раз так говорят, наверное, так оно и есть, - накрываясь по шею вторым одеялом и почти засыпая,  говорит мне Сорка. – Чтобы они у нас всегда были здоровы, и чтобы у нас всегда хватало сил им во всём помогать. А внуки наши, признайся, Хаим, просто чудо! Всюду успевают и хорошо учатся. Кто им, Хаим, что-то подскажет и поможет, если не мы? Ну, а в чём-то посочувствовать нам? - Сорка улыбнулась сквозь сон, - Когда-нибудь они доживут до наших лет, тогда нас и пожалеют и в чём-то посочувствуют нам. Хочешь всё это увидеть – доживи и посмотри! Я не против. – Подкалывает она меня.
Смотрю я на Сорку и думаю, наверное, пришла пора нам немного угомониться и дать нашим детям отдохнуть от нас, а нам от них. И вообще, отдохнуть от всех земных проблем перед дальней дорогой. А что для этого нужно? Немного здоровья и немного -  как это в песне поётся? – Вспомнил! – «мани-мани»…. За свою жизнь мы так и не смогли накопить эти самые «мани-мани».
Ну, и что? Чёрт с ними, с этими самыми «мани-мани»! Вроде у нас и всё есть: мы обуты, одеты, не голодаем. И вообще, думай - не думай, а все мы ходим под Богом,  как Он решит, так и будет. А Бог видит, какие мы с Соркой люди: не пьющие, не гуляющие, всю жизнь трудились и всё заработанное приносили в дом. Оба служили в армии. И ближнему всегда помогаем, чем можем. А на праздники всегда всей семьёй ходим в синагогу. Думаю, Бог всё это видит и когда-нибудь наградит нас своим вниманием. Как? Думаю, проснёмся мы с Соркой однажды без наших болячек (пусть даже не наяву, а хотя бы во сне) и почувствуем, что дышится нам легко, как в молодости, и мы можем – просто не верится! – набрать полные лёгкие воздуха и, не спеша, полностью его выдохнуть…. Ноги наши перестанут болеть. И мы сможем пройти уже не квартал, как сейчас, а пешком дойти до моря или даже к сыну в гости, который живёт о нас в пяти минутах езды на автомобиле.
Думал – думал, и видимо, задремал. И снится мне, что зубы наши вылечены и совсем не болят. И с глазами – полный порядок. Не надо сквозь очки щуриться, чтобы прочитать, от кого это к нам пришло письмо или это чёртова платёжка. Толи за свет, то ли за газ или за воду. Квартира наша уже действительно наша: погашена за неё последняя задолженность. А тут смотрю – у меня в руках ещё какая-то бумажка. Взглянул я на неё и не поверил своим глазам! Одел даже во сне себе очки. Точно! Чек из банка на 11 миллионов шекелей за выигрыш в лото! Вот, думаю, как в жизни бывает…. В лото  никогда в жизни не играл и эти самые лотерейные билеты не покупал.  И –
на тебе! – выигрыш всё равно у меня в кармане, то есть – в руках. И что сейчас с эти выигрышем, думаю, делать? Нам с Соркой под старость лет эти деньги и даром не нужны. На еду и на подарки нашим внукам на дни рождения хватает и нашей пенсии. Зря, по-видимому, из этой небесной канцелярии нас на слоне лет наградили таким крупным выигрышем. Но раз наградили, то надо что-то с этими миллионами делать. Не возвращать же их? Да и кто нам подскажет, кому?
Вот и появилась у меня ещё одна головная боль.  Что делать? Может, разделить их между детьми? Зачем? Они и сами неплохо зарабатывают. Регулярно со своей зарплаты платят за квартиру и каждый год с детьми отдыхают на разных курортах, и даже ездят за границу. Зачем лишние хлопоты на их головы? Значит, для блага детей их от нашей делёжки освобождаем. Остаются десятка два друзей и родственников.  Как бы получше  разделить эти несуществующие миллионы, чтобы ненароком кого-нибудь не обидеть? Кажется, и с математикой в школе у меня всё было неплохо, а вот под старость не могу поделить 11 миллионов  ни на 23, ни на 21, ни на 17 – никак не делятся!
Я просыпаюсь, бужу Сорку и спрашиваю: - «Как бы ты разделила 11 миллионов на 21?».
Она приоткрыла один глаз и переспрашивает: - «Что на что надо делить? Давай калькулятор!» -
«Надо – повторяю ей, - разделить 11 миллионов шекелей на 21 – го человека». – «А у тебя эти деньги в наличии есть?» - с безразличным видом спрашивает у меня Сорка. – «Пока нет!» - развожу я в стороны руки. – «Так какого чёрта ты меня без дела будишь? - обижается она на меня. – Задурил мне голову своими миллионами!». Секунда – и моя Сорка  вновь наслаждает меня своими музыкальными трелями.

Заныла спина, и я поворачиваюсь на бок лицом к окошку – к громовому светопреставлению. Закрываю глаза и снова вижу всех своих друзей, родственников, знакомых, которые,  как минимум, раз в неделю звонят мне, интересуются, как прошёл дань. Им интересно, что нового у нас в семье. Они приглашают нас на свои торжества и юбилеи, советуются со мной по разным своим проблемам. Гляжу я на них и думаю, что будет, если я кого-то обделю, неправильно разделю, эти самые чёртовы миллионы? Останусь тогда и без друзей, и без денег.
Снова просыпаюсь  и думаю: «Бог с ними – с этими  миллионами!  Напридумал я сам себе  всяких небылиц. Надо как-то уснуть!»
И снова припомнилось мне, как вчера после дождя мы с Соркой были в магазине, купили себе кой – какие продукты и по порции мороженного по три шекеля за порцию. А рядом увидели в холодильнике мороженное  пирамидкой, разукрашенное конфетами и мармеладом – такое большое! Минимум, две порции в одном. Правда, стоит оно уже не три шекеля, а двенадцать. Сорка посмотрела на него, сглотнула слюну и говорит мне: - « Такое мороженное едят, наверное, не иначе, как одни миллионеры!».
Я поворачиваюсь на правый бок и опять тормошу Сорку: - « Сорка! Сороле! Проснись, пожалуйста, и перестань храпеть!» Сорка опять приоткрывает один глаз: - «Ну, что тебе, Хаим, сегодня опять не спится! И сам не спишь, и мне спать не даёшь!» - « В такую погоду, - со злостью говорю я ей, - только ты и можешь спать! Посмотри, как дождь барабанит в окно, как от сильного ветра дребезжат стёкла! Что, Сорале, я хотел у тебя спросить? Забыл. Вот голова у меня стала – ничего не помню!... Кажется, вспомнил! Скажи, Сорале, где у тебя лежат таблетки от бессонницы? Уже два часа я всё ворочаюсь на кровати и никак не могу уснуть!»
Сорка снова, заспанная, растягивая слова, говорит мне: - «У меня на тумбочке в розовой упаковке…»
Я, не спеша, встаю, на цыпочках – чтобы в третий раз не разбудить Сорку – подхожу к её тумбочке, беру из розовой упаковки таблетку от бессонницы, глотаю её и тихонько опять ложусь на кровать. Уже засыпая, вспомнил, с какой жадностью Сорка в магазине смотрела на дорогую порцию мороженного, которое, как она сказала, едят только миллионеры. Сам себе говорю: - «Завтра обязательно куплю ей такое мороженное! Пусть порадуется старая и хоть на несколько минут почувствует селя миллионершей. Она этого заслужила!»

Ашдод, 12. о9 – 2012 г.