Однажды в отпуске

 
    В период  моей многолетней работы в психиатрических учреждениях  я имел ну ооочень большой отпуск, аж 42 дня. Считалось, что за меньший период психика психиатра просто не успевает вернуться в норму, что чревато, по меньшей мере, утратой трудоспособности.  Обычно этот срок делился всеми врачами на 2 равные или неравные части. Или, чтобы все успели отдохнуть и летом и зимой, или чтобы снять накопившееся нервно-психическое напряжение не раз в год, что, как показывал опыт,  было явно недостаточно, а два раза. С путёвками для рядовых труженников медицины в советское время было туго. Рядовому врачу в лучшем случае могли дать 50%ю путёвку в дом отдыха или туристическую. За свои 25 лет работы «на одном месте» я имел от родного диспансера одну турпутёвку на десятидневную поездку по Днепру в 8-ми местной трюмной каюте теплохода, на второй день в ходе рейса  за небольшой презент директору маршрута замененной на место в палубной 4х местной, и одну курсовку в пансионат «Марат» в Крыму с правом самостоятельного поиска и  оплаты частного жилья. Бесплатными были там только питание и море (двухэтажный тесный и грязный пляж в «Марате»,  по соседству с  шикарным просторным  пляжем санатория для партийной элиты среднего звена знаком, наверно, многим). Я тогда нашел простой выход. Надев ласты и маску с трубкой, заплывал на сотню метров в море, до окончания забора-разделителя миров советского общества, делал крутой поворот и вскоре оказывался на лежаке чистого полупустого пляжа. Ко мне как-то даже подошла медсестра и взялась за пульс, ласково упрекая меня не делать дальних заплывов. Когда же я убрал руку со своей семитской физиономии, она  сердито-категорически потребовала покинуть пляж. Каждый должен знать своё место.
    Поэтому при приближении летнего отпуска я  обычно подавал сигнал своему тестю в Ужгород. Он тогда работал начальником отдела в «Закарпатэнерго». Учитывая, что электрификация всей страны была связана плюсом с советской властью, все курорты и пансионаты Солнечного Закарпатья, как и весь советский народ уважали  энергетиков. Один раз мы славно отдохнули всей семьёй в торгашеском  санатории «Кооператор», затем я подлечил чего-то там в «Поляне». Ну а расположенный в лесистой долине Иршавского района  ведомственный пансионат «Энергетик» стал для нашей семьи просто своим родным.
   В 1987 году родился  наш младшенький сын Илюша. Из-за этого Мара, моя жена,  не смогла летом 1988го поехать со мной и Славиком отдыхать. И я уже  совсем было настроился провести летний отпуск на даче. А тут как раз один мой старый приятель Виктор Гейстрин, работавший в то время нач. цеха на  Днепропетровском заводе фурнитурных изделий, услышав о моих проблемах, предложил  пару путёвок в один приморский пансионат в Раздольном, что недалеко от Евпатории. Там их завод арендовал несколько домиков. Цена (без питания) была совершенно пустяшная, и я сразу за эту идею ухватился. Сборы  были недолгими и вот мы со Славиком уже держим путь в Евпаторию. Затем почти час в грязном, завывающем автобусе и мы у желанной цели. «Пансионат «Прибой» приветствует вас!» Приехали мы рано. Директора на работе ещё не было, и мы совершили обход территории.  В пять-шесть рядов перпендикулярно берегу тянулись ряды домиков. Там были и симпатичные дома-«шалаши» на 5 комнат с туалетом, и новые одно-двухкомнатные и ещё какие-то старые страшные домишки с грязными окнами. «Чур не наши»- перекрестились мы мысленно,  и  ошиблись. Именно в такой домик и определил нас уже появившийся на работе после опохмелки директор. Я попытался было его уболтать на что-то лучшее, предлагая провести ему иглотерапию от курения (несколько комплектов игл, стерилизатор и запас спирта я после курсов иглотерапии всегда имел с собой), но он  объяснил, что хорошие домики - для хороших людей с хороших заводов уже давно расписаны профкомами, а «наш» завод арендует именно эти старые домики базы. Внутри домик был даже страшнее, чем снаружи. Две комнаты, кухня с дребезжащим из последних сил холодильником и традиционная  репродукция картины Шишкина на стене. Семь старых железных кроватей с обвисшими сетками, сбившиеся в комья матрацы,  стол  и несколько стульев, грязный с дырами пол. Делать нечего, выбрали матрацы получше,  взяли в каптёрке постельное, тазик и чайник, стаканы и ещё чего-то, купили в бухгалтерии талоны на питание, вымыли в комнате пол, развесили на гвоздях вещи (их можно было бы и не брать) и началась наша со Славиком  курортная жизнь.
     После завтрака – главное, ради чего приехали -  морские процедуры. Море в этом заливе было мелкое, на берегу громоздились кучи каких-то пахнущих вроде  бы иодом водорослей, которые по утрам ежедневно собирала какая-то местная бригада забулдыг  для какого-то нового будущего мультимиллионера. После двенадцати обитатели пляжа постепенно перемещались в столовую.Там приходилось выстаивать с подносами в лучшем случае полчаса, пока персонал, состоящий из учащихся-первогодков  какого-то «кулинарного техникума», не насыплет в тарелки какую-нибудь малосъедобную гадость. Её  приходилось нам поглощать только из принципа «голод – не тётка». Желудок  и кишечник вскоре начали активно протестовать против таких издевательств, что выражалось в многократном  в течение дня посещении туалета типа «солдатский сортир». Затем сладкий послеобеденный сон под крики ссорящихся соседских детей, опять море или поход в библиотеку. По вечерам откуда то извлекался полупьяный баянист и до 10  часов на видавшем виды танцевальном кругу крутились такие же полупьяные пары. В общем, типичный отдых типичных советских трудящихся масс, для которых этот  так называемый  «пансионат» и предназначался.
    На  третий день с утра к нам в домик явилась симпатичная девушка лет 18ти. Она представилась медсестрой   медпункта, обслуживающего два пансионата ( врача в этом году не выделили из-за недостатка финансирования) и спросила, смогу ли я посмотреть одну женщину. Ответ мог быть только один. Раз «назвался груздем» директору пансионата, то исполняй свой «святой врачебный долг». У молодой женщины, отдыхавшей с дочерью в новом двухэтажном  «шалаше»  оказался люмбаго, именуемый в  народе «прострел». И рефлексотерапия при этом очень даже рекомендуется и  очень хорошо помогает. Что мне и предстояло доказать. Тут же был проведен первый сеанс и даны необходимые рекомендации.  Через два дня вечером  моя пациентка пришла к нам  и, сообщив, что она уже «почти в норме», спросила, сколько она мне должна. Пришлось рассказать ей и о «клятве Гиппократа» и о том, что в нашем Советском Союзе медпомощь бесплатная и тем врачам, которые  это  забывают, могут напомнить об этом те, кому положено напоминать (и карать «забывчивых»). Мы с ней тепло распрощались, но  она  вскоре вернулась с большим арбузом в руках.  Который и был нами с соседями по домику, весёлой семьёй с тремя детьми, тут же оприходован.
   Я думал, что на этом вся моя целительская деятельность закончилась, но слава о «враче-кудеснике» уже разнеслась по нашему и соседнему пансионатам.  Тем же вечером пришел хорошо одетый мужчина лет 40. Их компания путешествовала на машинах. В этом забытом богом месте им почему-то понравилось и они, купив вчера  у неподкупного директора самый лучший резервный домик, остановились на неделю. У его жены тоже был люмбаго, она с трудом могла повернуться в постели. Иголочки в точки спины, в отдалённые точки рук и ног, а так же в ушную раковину и через два дня утром она в весёлом халатике уже шла на пляж. Мне же досталась палка дефицитной в то время сырокопчённой колбасы «Советская». Не взять её у них, представителей советской торговли и общепита значило оскорбить до самой глубины души. В общем, совратили они меня и всё.
     Остаток отдыха я чувствовал себя, как  старый добрый Доктор Айболит. С утра  - утренний обход и проведение процедур 3-4м больным, вечером –  вечерний обход. От приносимых благодарными пациентами даров в виде фруктов я уже не отказывался. Всё-таки это только  «борзые щенки» а не деньги, уговаривал я свою врачебную совесть. Жителям расположенного рядом посёлка я проводил лечение в медпункте. Они воспринимали игло-рефлексотерапию как чудо и выздоравливали буквально на глазах.
     Перед отъездом местные жители сердечно приглашали меня  на следующий год снова приехать к ним  отдыхать, и предлагали благоустроенные условия у них в посёлке. Я соглашался и брал адреса, отлично понимая, какой «отдых» меня ждёт. Но на следующий год был  принят наконец то «Закон об индивидуальной трудовой деятельности» и волна новых приятных забот полностью захватила меня.
 Об этом уже в следующем очерке.