Сны Васи Колина главы из романа

     …Конец 60-х, начало 70-х годов ХХ века… Московский неформал и меломан Вася Колин страшно переживает сложившуюся в Советском Союзе внутриполитическую обстановку… Гонения со стороны коммунистической партии на инакомыслящую молодежь, негласный, но с каждым годом усиливающийся  запрет рок-н-ролла – всё это наводит Колю на печальные мысли…  Представить себе перемену общественного строя наш герой не в состоянии – слишком глубоко сидит в нём, впитанный с молоком матери, ленинский тезис – «Мы берём власть всерьёз и надолго!»… И Васю всё время посещают утопические мысли – «…а как было бы, если бы…», а по ночам ему снятся совсем уж фантастические сны…

В Политбюро ЦК КПСС ( первый сон Васи Колина)

     …Ранним весенним утром черные лимузины членов Политбюро и прочего руководящего состава ЦК КПСС съезжались к знакомому зданию на Старой площади – в этом доме по давней традиции эти заседания и проводились. «Чайка» министра культуры Екатерины Алексеевны Фурцевой прибыла первой – и это не случайно – вопросам культуры как раз сборище кремлёвских долгожителей и было посвящено…
     …»Итак, товарищи – открыл заседание Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев – сегодня обсудим вопросы культуры… Я думаю – продолжал он – товарищ Фурцева нас подробно обо всём проинформирует. Так ведь, Катя? – вопросительно взглянув на Екатерину Алексеевну молвил Брежнев…
     «Да, да, Леонид Ильич, у меня очень важный вопрос на сегодня подготовлен – надеюсь, что товарищи предоставят мне слово?»… Все дружно закивали головами. «Итак, продолжу. Как вы все знаете, секретные решения ЦК нашей партии о разделении культуры и идеологии в нашей стране и объявлении культуры космополитичной – в хорошем понимании этого слова – уже принесло свои плоды – открытие музыкальных информационных источников побудило нашу молодёжь отказаться от политических размышлений о правильности или пагубности нашего курса – всё их внимание приковано теперь к музыкальной свободе и это огромное завоевание нашей партии, товарищи – ведь подобного не удалось осуществить всем предыдущим поколениям руководителей нашей страны. Закупка по линии Внешторга за валютные рубли самого современного музыкального оборудования и профессиональных инструментов высочайшего класса по ценам для наших граждан очень даже доступным, абсолютно решило проблему дефицита в этом направлении – музыкальные магазины в прямом смысле просто завалены этими товарами. Многие зарубежные артисты не только посещают с концертами нашу страну – они и по большей части проживают в Москве и Ленинграде – наша налоговая система очень привлекательна для них! Всем этим наша партия, безусловно, должна воспользоваться и ни в коем случае не отдаляться от буржуазной культуры, а как можно глубже вливаться в нее!»
     Екатерина Алексеевна выпила глоток воды из любезно принесённого официантами стакана. Михаил Андреевич Суслов, один из старейших догматических коммунистических лидеров, что-то непрерывно писал в своём блокноте – с раздражением констатируя, что теперь вопросы культуры и идеологии, коими он так рьяно в последние годы занимался, вещи разные и про культуру у него теперь уже никто и ничего не спросит…  «Так вот – продолжала Екатерина Алексеевна – грядущий рок-фестиваль в Вудстоке, в котором советские артисты непременно должны принять участие, ставит под вопрос профессионализм наших музыкантов и их культурную образованность. Отборочная комиссия фестиваля, прибывшая в Москву, с треском провалила один из лучших наших официальных вокально-инструментальных ансамблей – «Самоцветы», выявив в них отсутствие - Фурцева не могла произнести слово «Драйв» - …отсутствие музыкального напора, так необходимого слушателям подобной музыки. В Центральном Комитете нашей партии были сделаны соответствующие оргвыводы – коллектив распущен, а его руководитель, Маликов, отправлен руководить ансамблем баянистов Псковской филармонии… Всё это, товарищи, наводит на тревожные мысли – остаться без Вудстока Советскому Союзу ну никак нельзя! Поэтому Министерство культуры вносит на ваше рассмотрение следующее предложение: пригласить одного из членов так называемого оргкомитета Вудстокского фестиваля, известного музыканта, и послушать его предложения по составу советской музыкальной делегации. И, вероятно, с ним придётся согласиться в любом случае – времени у нас почти не осталось».
     Фурцева вопросительно посмотрела на Брежнева – он внимательно выслушал всё, что она говорила и теперь не спеша раскуривал сигарету «Новость»… «Ну, что же, Катя, думаю, что решение коллегии министерства правильное и своевременное – не так ли, товарищи? – все дружно поддакнули. «А какие кандидатуры тобой могут быть представлены из состава оргкомитета?» Фурцева тут же открыла блокнот: «Вот, товарищи, знаменитый музыкант Боб Дилан – популярный необычайно… Но одна загвоздка – «Дилан» - это сценический псевдоним…». «А настоящая фамилия как?» - по долгу службы спросил Председатель комитета государственной безопасности. «Да еврей он…» - тихо промолвила Фурцева. «Ну, нет, не надо нам еврея – мало ли что» - поморщился Брежнев. «А ещё кто, Катя?». «Есть ещё, Леонид Ильич, Джими Хендрикс – чернокожий гитарист, великий музыкант – его даже Ростропович почитает!» «А вот это уже интересно – Брежнев затушил окурок и сразу прикурил другую сигарету – приедет, если пригласим?». «Приедет, Леонид Ильич, мы уже предварительное добро от него получили!». «Ну и ладно – пусть будет этот, как его… Хендрикс – промолвил Брежнев. «Теперь, товарищи, по вопросу посещения фестиваля нашей молодёжью. Я предлагаю послать кого-нибудь из неформальных молодёжных объединений – а то не поймут нас… Есть у нас такие?» «Есть, Леонид Ильич! – Председатель КГБ взял слово. Собираются на Пушкинской, на «Маяковской», но главная их точка – как они называют – «Психодром» - это скверик у старого здания университета». «Ну и отлично – вот там с ними и побеседуйте! Только аккуратно, без облав!» – строго предупредил Брежнев. «Думаю, человек триста надо послать – сто из Москвы, а остальных из регионов… Организацией подготовки поездки займётся комсомол – Первый секретарь ЦК ВЛКСМ почтительно привстал – а профинансирует поездку идеологический отдел ЦК. Так, Михаил Андреевич?» Суслов судорожно дёрнулся, мигнул сквозь очки и еле заметно кивнул. «Давай, Катя, рули – доложишь потом, как идёт! Полномочия у тебя, считай, не ограниченные! Ну, а если лопухнёшься…» - уже совсем тихо добавил Брежнев…
     … «Боинг» авиакомпании «Дельта» приближался к Москве. С интересом глядя в иллюминатор, Джими Хендрикс наблюдал встающее над огромным городом солнце, мириады огней гасли непрерывно, нак в новогодней иллюминации… Воздух был чистым и прозрачным – «Хорошую погоду я привёз!» - подумал Джими и стал готовиться к посадке – приглашение его в СССР да ещё на таком высоком уровне давало некоторые поводы к размышлениям… «Да ладно – они пригласили, я сам не напрашивался… Пусть теперь воспринимают всё, как есть…».
     Возле трапа самолёта Хендрикса уже ждала чёрная «Чайка». Двое одинаково одетых и чрезвычайно любезных молодых человека усадили Джими на задний диван автомобиля и «Чайка», элегантно развернувшись, покинула лётное поле, освобождая высокого гостя от таможенных проверок и прочих формальностей въезда. Машина летела по направлению к Москве – через некоторое время она уже въезжала на Ленинский проспект, а ещё через пятнадцать минут плавно остановилась у главного подъезда Министерства культуры…
     «Добро пожаловать, мистер Хендрикс!» - на чистейшем АМЕРИКАНСКОМ языке поприветствовал гостя встречавший его симпатичный молодой человек. «Будем знакомы, Андрей!» – представился он. «Я личный переводчик Министра культуры Екатерины Алексеевны Фурцевой! Пойдёмте, она уже ждёт Вас!». Джими улыбнулся – и лифт стремительно вознёс их на четвёртый этаж.
     «Здравствуйте, товарищ Хендрикс!» - лучезарно улыбаясь, Фурцева шла к нему навстречу протягивая холёную руку. Поцеловать эту прекрастную длань Хендрикс не решился, а поэтому лишь слегда пожал её своими фантастически красивыми длинными пальцами. «Что будете – чай, кофе? А может, рюмку русской водки с дороги, а?» – хитро улыбаясь предложила Екатерина Алексеевна. Андрей мгновенно переводил слова своей хозяйки – казалось, что перевод даже опережает речь министра культуры… При слове «водка» Хендрикс вскинул глаза и согласно кивнул. Фурцева нажала какую-то кнопку и тут же в кабинете появилась официантка с подносом, на котором возвышался хрустальный запотевший графин, две объёмистые рюмки и тарелка с маленькими бутербродами – канапе – с сёмгой и чёрной икрой. «За дружбу советского и американского народов! За взаимопонимание в вопросах культуры, за Ваше здоровье, товарищ Хендрикс!» - провозгласила тост Фурцева. Чернокожего человека Екатерина Алексеевна никак не могла назвать «господином» - в ней ещё с детства укоренилась уверенность в том, что все чёрные – несчастные, обездоленные, рабочие люди, испытывающие на себе всю гадость расовой дискриминации – а значит, наши товарищи… Джими с удовольствием неторопливо выцедил большую рюмку «Столичной» и не поморщившись и ничем не закусив, аккуратно поставил её на поднос. «Ну и дела… Не как у нас там всё, у них-то» - подумала Фурцева, лихо махнула стопарь и закусила канапе с сёмгой…
     «Мы пригласили Вас, товарищ..» «Джими» - подсказал ей Хендрикс. «Да, Джими для того, чтобы обсудить вот какой вопрос…» - но Хендрикс галантно поднял свою прекрасную руку, давая понять, что он уже давно в курсе всего. «Есть у вас в Москве такой мальчик, Саша Градский. Нельзя ли его пригласить на джем в Вудсток?» - сразу спросил Хендрикс. «Да ради Бога, Джими, всех, кого сочтёте нужными! Да, Саша наша звёздочка восходящая, гениальный мальчик – мы его все очень бережём и сделаем всё для его успешной карьеры! Пригласить его сейчас?» - спросила Екатерина Алексеевна. «Да нет, сейчас не надо – раз Вы предоставили мне право свободного выбора, любезная Кэтрина Аликс-сиевна» - с трудом выговаривая русские слова ответил Хендрикс. «Ну и отлично! Может, позовём Люду Зыкину? Великая наша певица и моя лучшая подруга! Посидим ещё за столом, может, вместе что-нибудь споёте?» - с надеждой промолвила Фурцева. «Очень сожалею, уважаемая госпожа министр – но сегодня вечером я обратно улетаю в Штаты – подготовка к Вудстоку требует моего непременного присутствия. Да и дела у меня ещё сегодня – нужно посетить маэстро Ростроповича – хочу у него получить консультации относительно мною придуманных новых пассажей… А сейчас мне надо на Неглинку – в знаменитый ваш музыкальный магазин! Кит Ричардс, мой друг, звонил мне вчера – сказал, что в магазин поступили фантастические винтажные «Стратокастеры» для левшей – как вы успели заметить, левая рука у меня за главную… Дело в том, что в Штатах такие гитары довольно редки, а когда узнают, что заказчик я – цена взлетает неимоверно – рынок, знаете ли…». «Ну, в Советском Союзе цены фиксированные и для наших трудящихся вполне доступные!» - с гордостью ответила Фурцева. «А, знаете что…» - продолжила она. «Галя! Принеси мне талон для сто первой секции!» - связалась Екатерина Алексеевна по селектору с секретарём. «Вот этот талон, дорогой Джими, предназначен для сто первой секции Государственного универсального магазина и пользоваться такими талонами могут лишь те наши граждане, кто входит в номенклатуру ЦК КПСС. Предъявив его, вы получаете товар по его фактической себестоимости – а что это такое, я думаю, Вам не надо объяснять! Я немедленно свяжусь с директором магазина на Неглинке – у них сейчас обед – я думаю, в самый раз Вам туда именно в это время подъехать!». Хендрикс удивлённо молчал… «Галя, соедини с директором Неглинки! Алло! Фурцева! Сейчас к Вам подъедет один чернокожий гитарист… Как фамилия? Хендрикс… Да, да, - тот самый Хендрикс! Вы уж с ним там полюбезнее… Талон предъявит из сто первой секции… Да, я дала! Что это за вопросы такие, товарищ?! Надоело на этом месте работать?! Так в «Культтоварах» в Кожухово место товароведа свободно!!! Через два часа лично мне доложить!». «Вот так у нас, дорогой Джими, вопросы решаются! Лихо, а? И никакой демократии не надо! Может, какие просьбы личные у Вас ко мне? Не стесняйтесь – пока я могу почти что всё!» - закончила свою победоносную речь Екатерина Алексеевна. «Уважаемая госпожа министр…» - давил из себя слова Хендрикс. «А вдруг, я гитару куплю? Я всегда свою гитару в самолёте рядом с собой, на соседнем кресле вожу – она для меня как любимая девушка… А билет обратный на «Дельту» у меня всего один… Нельзя ли посодействовать – обменять на ближайший рейс, но чтобы два места рядом, а? Все расходы я, естественно, оплачу…» - с надеждой спросил Джими. Фурцева расхохоталась… «Дорогой Джими, эти вопросы не в компетенции министра – их вполне может решить Андрей – так ведь, Андрюша?» - переводчик уверенно кивнул. «Аэрофлот» Вам подойдёт, первый класс?» «Да, да, конечно!» - заторопился Джими. «Андрей будет с Вами весь сегодняшний день, а вечером доставит во Внуково и билеты вручит Вам в зале Депутатов Верховного Совета… Моя личная машина весь день в Вашем распоряжении… Да, и никаких денег не нужно – поверьте, это такая мелочь для нас… Ну что, товарищ Хендрикс, на посошок?»…
     …По залитому огнями Ленинскому проспекту, где по сторонам трассы мелькали огромные рекламные щиты «Кока-Кола», «Мальборо», «Джек Дениелз», «Леви Страус» стремительная чёрная «Чайка»  несла великого гитариста во Внуково… Хендрикс, обняв своими удивительными руками пуленепробиваемый кейс, в котором покоился белый «Стратокастер», то и дело смахивал слезу… Обошлась ему покупка в сто двадцать советских рублей – а кейс директор магазина любезно преподнёс ему в дар. «Какая женщина! Какая страна!» - перебирал Джими в памяти события сегодняшнего дня… «Пахать тут – не перепахать… Ну да ладно – Вудсток- это только начало»…
     …»Foxy Lady!!!» - гремел над полем многокиловаттно усиленный голос Джими Хендрикса…  Вудсток взорвался…  «Песня посящается Министру культуры Советского Союза товарищу Фурцевой!!!». Вася Колин открыл глаза…


Опять двойка… (второй сон Васи Колина)

          …Погожим майским днём Мик Джаггер выскочил из дома на улице Станиславского и своей быстрой подпрыгивающей походкой устремился по направлению к улице Горького. Дело в том, что Мик, как и его друг и коллега Кит Ричардс, уже два года проживал в Москве – поворот политики советской коммунистической партии в сторону открытия дверей для западной музыкальной культуры сделал своё дело… Жить в Москве рок-звёздам было комфортно – они получали престижные квартиры в домах, предназначенных для проживания партийной элиты, платили микроскопические налоги со своих огромных доходов, а об условиях безопасности даже не задумывались – негласное наблюдение за ними сотрудников КГБ не являлось тайной для московских жителей – они часто встречали мегазвёзд на улицах, без охраны – но подойти к ним и не то, чтобы порвать одежду на сувениры, а даже попросить автограф побаивались… Ни в каком другом городе земного шара западные артисты не ощущали такого спокойствия…
     …Мик направлялся в сто десятую школу – там учились отпрыски советской высшей партнаменклатуры. Школа находилась рядом – прямо за зданием Моссовета. Дочь Джаггера,  Джейд, тоже училась там – но следить за её успехами Мик был не в состоянии – постоянные гастроли и работа в студии занимали почти всё его время. Супруга Джаггера, Бьянка, также часто пропадала – доктор Сорбонны – наука поглощала её почти целиком… И вот, получив письменное уведомление о том, что он должен явиться в школу для беседы с учительницей английского языка, Мик направлялся на свидание с ней…
     «Доброе утро, мистер Джаггер!» - поприветствовала Мика по-английски учительница. И тут же перешла на русский: «В нашей школе, уважаемый Михаил Филлипович, не смотря на её статус спец-английской, все обучающиеся иностранные дети говорят по-русски, как и их родители – так что не обессудьте!». За два года, которые Мик провёл в Москве, он научился понимать русскую речь, хотя разговаривал по русски неважно…  Джаггер согласно кивнул…
     «У меня вот к Вам какой разговор, Михаил Филлипович…» - продолжала учительница. «Джейд, или как мы все её зовём – Женя -  очень небрежно относится к изучению английского языка… Ну, согласитесь – даже разговорная речь у неё поставлена крайне слабо… А вот по-русски девочка болтает почти без акцента! На переменах носится с мальчишками по коридору, поёт песни «Самоцветов»… Ведь школа у нас специальная – одна из лучших в Советском Союзе – посмотрите, кто у нас учится – и внук товарища Сталина, и правнук Никиты Сергеевича Хрущёва, да ещё много кто – не буду Вам перечислять. Ну неудобно же перед ними, ей-богу! А вдруг они дома расскажут, что дочь Мика Джаггера по английскому языку двойки получает? Позор!  Вы уж примите меры – я понимаю Вашу и Вашей супруги загруженность, но как-то из положения выходить надо! Репетитора наймите, что ли…»
     Мик сидел красный, как рак… Таких выволочек он не получал уже лет так двадцать… «Спасибо Вам…» - по русски сказал Мик и уже по-английски добавил: «Я приму меры!».  Выходя из класса Джаггер заметил в коридоре одиноко стоящую у окна Джейд…  «А ну-ка, иди сюда…» - задыхаясь прошипел Мик. «Тебе что, жить здесь не нравится?! Ты меня, которого весь мир знает, так ославила! Да я тебя в Лондон отправлю, в пансион – чтобы жизнь мёдом не казалась! Тебя там научат, как родину любить! Будешь каждый день овсянку жрать и газоны стричь! Иди в класс!»  «Папа, не кричи и говори по-русски – я не понимаю и половины того, что ты сказал!» - взмолилась Джейд.  Джаггер был в ярости… «Ишь ты – «Самоцветов» она слушает!» - с возмущением подумал Мик, выходя из школы… «Да я их на джем с нами позову – на весь мир опозорю!»…
     …В приёмной Генерального Секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева собралось много народу. Здесь были и министры, и партийные бонзы различных рангов, и военные, и дипломаты… Посетители ужасно нервничали – не смотря на то, что все они были записаны на приём, сомнения оставались – успеет ли их Леонид Ильич принять? Ведь сегодня четверг, а как всем известно, в четверг в два часа дня Брежнев отбывает в Завидово на охоту – это для него святое – и никто ему этих планов поломать не в состоянии…
     Екатерина Алексеевна Фурцева тоже дожидалась своей очереди… Но, ближе к часу дня, она решительно подошла к секретарю и попросила его доложить Брежневу, что вопрос у неё государственной важности и отлагательства не предполагает. Секретарь кивнул, просочился в высокий кабинет и, выходя из него, сказал: «Десять минут, Екатерина Алексеевна, не больше! Я и так много для Вас сделал – видите, народу сколько…». Фурцева благодарно посмотрела на него и осторожно открыла дверь…
     «Здравствуй, Катя! Ну, что там у тебя за вопрос такой? Давай кратко – а то у меня время поджимает» - в словах Брежнева промелькнули нотки недовольства… «Добрый день, Леонид Ильич! У меня вопрос, который только Вы решить способны – иначе бы не пришла!» - быстро затораторила Фурцева. «Я сейчас Вам все свои соображения кратко доложу и прошу Вас принять положительное решение по этому архиважному вопросу!» «Давай, Катерина, не тяни!» - Брежнев уже заметно нервничал… «Дорогой Леонид Ильич!» - быстро начала свой монолог Фурцева – «Мы все с восхищением вспоминаем Ваше мудрое решение, которое ЦК утвердил, об ослаблении идеологического нажима на неформальные молодёжные объединения и снятия запрета на такое явление западной массовой музыкальной культуры, каким является рок-н-ролл…  Вы всегда говорили – главное, чтобы в стране было спокойно! И это спокойствие наконец-то наступило! Рок-н-ролл отвлёк нашу молодёжь от политики, теперь они слушают музыку, а не враждебные политические передачи Голоса Америки и Би-Би-Си… Но, Леонид Ильич! Не смотря на то, что многие рок-звёзды теперь постоянно живут в Москве и успешно гастролируют по нашей стране, некоторых из этих коллективов москвичи так и не увидели… Это касается такой всемирно почитаемой группы, как «Роллинг Стоунз» - двое из их участников постоянно пребывают в нашей столице, но плотность их расписанного графика не даёт им возможности выступить здесь хотя бы с одним концертом. Всё это, Леонид Ильич, может в конце концов вызвать нехорошие брожения среди молодёжи…  Я предлагаю вот что – устроим им концерт в Большом Театре! Организационную часть беру на себя – отчитываться в крайнем случае буду перед Политбюро – а профинансируем это мероприятие из резервного фонда ЦК – для нас это небольшие расходы – сколько денег у нас компартия Конго сожрала – а толку никакого, одни убытки – разворовали всё, мне Громыко рассказывал… Часть билетов на этот концерт должны быть бесплатно распространены среди неформальных молодёжных объединений -  так называемых хиппи, это КГБ поручим… Вы только распорядитесь насчёт Большого Театра, Леонид Ильич! Ведь только вы можете… Всё…» - выдохнула Фурцева. «Ну, что ж, Катя…» - протянул Брежнев – «Дело это, как я вижу, даже политическое больше? Добро! Давай! Готовь бумагу – в Завидово привезёте, я подпишу!» «Да зачем в Завидово, Леонид Ильич – вот она!» - Фурцева вынула из папки бланк Министерства Культуры с напечатанным на нём распоряжением. «Вам только визу поставить!» - Брежнев сразу взял красный фломастер и поставил на документе размашистую резолюцию. «Спасибо, Леонид Ильич! Я уверена, что наша молодёжь оценит эту Вашу заботу о ней! Ещё раз спасибо!» - Фурцева произнесла это искренне, на глазах её появились слёзы… «Да ладно, Катя, пустяки всё это! А может, со мной в Завидово поедешь? Постреляем, «Зубровочки» выпьем, песни попоём?» - лукаво предложил Брежнев. «Ой, что Вы, Леонид Ильич! Я выстрелов боюсь – да и дел у меня с этой минуты – ой, ой, ой!» - замахала руками Фурцева. «Ну, как знаешь… А с Вудстоком у тебя здорово вышло – молодец, хвалю! Орден-то небось за это получила, а, Кать?»…
     …В один из майских вечеров на фирме «Мелодия»  раздался настойчивый телефонный звонок. К телефону попросили Мика Джаггера… В это время Джаггер и Кит Ричардс были заняты в студии – запись нового альбома требовала кропотливого труда – все возможные треки должны быть записаны и отшлифованы – только после этого Мик вызывал из Франции Мика Тэйлора, а из Штатов Чарли Уотса и Билла Уаймена для окончательной записи их музыкальных партий. Надо отметить, что за последние два года «Мелодия» превратилась в гигантский музыкальный концерн – подобного в мире не было – оборудование, которым были оснащены звукозаписывающие студии и специалисты, в них работающие, на нашей планете равных не имели… Колоссальная очередь, расписанная на много месяцев вперёд, лучшие мировые рок-звёзды, мечтающие записаться в этих фантастических студиях  – вот что представляла тогда из себя фирма «Мелодия»…
     «Добрый вечер, сэр!» - голос в трубке был вкрадчивый, но очень настойчивый… «Я беспокою Вас по просьбе Министра Культуры СССР Екатерины Алексеевны Фурцевой. У неё имеется для Вас интереснейшее коммерческое, рекламное и культурное предложение! Не могли бы Вы завтра, к десяти часам утра вместе с мистером Ричардсом прибыть в Министерство на встречу с Екатериной Алексеевной? В девять сорок пять машина товарища Фурцевой будет ждать Вас у подъезда Вашего дома! Спасибо, мистер Джаггер!» - голос звонившего не оставлял лазейки для отказа, и Мик не успел даже сказать «да» или «нет»…
     На следующее утро, забрав Мика из его дома на улице Станиславского, машина Фурцевой подъезжала к жилищу Кита Ричардса – а жил он на улице Грановского, в правительственном доме, занимал половину огромного этажа и делил лестничную клетку с квартирой Ворошилова, к которому нередко забегал вечерком жахнуть стаканчик горилки с перцем… Кит выскочил из дома, на ходу натягивая чёрный парусиновый пиджак с закатанными рукавами на облезлую расхристанную майку… «Здорово, старина!» - поприветствовал он Мика, усаживаясь рядом с ним на широкий задний диван министерской «Чайки». «Что-то раненько мы сегодня – я даже побриться не успел… Это только ты у нас всегда, как огурец!» - расхохотался Кит. «А ты бухай поменьше – тоже так выглядеть будешь…» - пробурчал Мик. «Ха-ха-ха!!! Да у меня весь организм проспиртован – ни одна хворь не берёт – а ты в Москве зимой только дома или в студии сидишь! А я по улицам в одном пиджаке гуляю! Ха-ха-ха!» - не унимался Ричардс…
     «Доброе утро, господа! Благодарю вас, что вы откликнулись на мою просьбу и прибыли сюда в столь ранний час! Но надеюсь, что результатами нашей беседы вы не будете разочарованы!» - поприветствовала Фурцева входящих в просторный кабинет Мика и Кита. Кит сразу плюхнулся в кресло и, развалившись в нём, как у себя дома, одарил Екатерину Алексеевну лучезарной улыбкой. Мик вёл себя посдержанее и аккуратно присел на краешек стула, стоящего рядом с креслом, в котором возлежал Кит. «Что желаете, господа? Чай, кофе, а может, покрепче чего-нибудь? В России законы употребления спиртных напитков, как вы знаете, не всегда соблюдаются, так что можно и с утречка принять – зато потом весь день свободен! Ну, так как?» - засмеялась Екатерина Алексеевна. «Виски!» - выдавил Кит. «Простите, сэр – но виски не держу – уж больно они мне наш русский самогон по вкусу напоминают, а я к нему как-то не очень… Но есть замечательная русская водка – тут Кит замотал головой – и великолепный грузинский коньяк «Греми» - высшего качества, из кремлёвских запасов!» «Бренди?» - повернулся Кит к переводчику. «Бренди, бест!» - ответил Андрей и Ричардс согласно кивнул. Мик сделал рукой жест, подразумевающий отказ от возлияний и указал глазами на бутылку «Боржоми». «Отлично! Девочки, принесите нам «Греми!» - приказала Фурцева по селектору. Через секунду коньяк, лимон, шоколад и две хрустальные рюмочки, располагающиеся на серебряном подносе, уже стояли на столе Екатерины Алексеевны. Кит бесцеремонно вытряхнул своё тело из низкого кресла, подошёл к столу и, никого не спрашивая, сразу набухал себе коньяку в стоящий рядом с графином с питьевой водой стакан. Фурцева удивлённо посмотрела на него – но ничего не сказала… «Гут!» - выдохнул Кит остатки прошлой ночи и рухнул обратно в кресло. Джаггер с осуждением смотрел на него…
     «Ну, господа, теперь к делу. Я знаю весь ваш рабочий график – и не удивляйтесь ничему – вы ведь в Советском Союзе – здесь тайны недолговечны… И знаю ещё то, что двадцать шестого и двадцать седьмого июня у вас выступлений нет – а студии на «Мелодии», где вы упорно трудитесь над своим очередным альбомом, будут закрыты на профилактику оборудования. Поэтому предлагаю вам двадцать седьмого июня дать концерт в Большом Театре!» - Мик и Кит удивлённо переглянулись… «Это один из лучших залов в мире, с прекрасной акустикой – вам и аппаратуры-то столько не потребуется, сколько вы на других площадках используете… И, хочу заметить, очень престижное место – в Большом мечтают выступить оперные звёзды и балетные труппы мирового уровня… А я предлагаю вам! Устроить ознакомительный визит туда я смогу в любое удобное время для вас – а вы пригласите своих специалистов, звукорежиссеров, посмотрите зал, послушаете звук… Накладные расходы по обеспечению и финансированию персонала беру на себя… Половину кресел из партера уберём – организуем танцпол.  Количество необходимого оборудования сообщите моим помощникам – и милости прошу – двадцать шестого на репетицию, а двадцать седьмого – концерт! Ну, как вам? Сумму предполагаемого гонорара – в случае вашего согласия – сообщите мне прямо сейчас!» - Фурцева закончила речь, устало села на стул и, скрывая волнение, налила себе рюмку коньяку и быстро выпила… Не зная, чем занять руки, похрустела обёрткой шоколада «Серебряный ярлык»…
     В то время, когда Фурцева произносила свой монолог, а Андрей тщательно переводил, Кит несколько раз подходил к столу и наливал себе коньяк в уже знакомый ему стакан… Но сейчас он подошёл, взял золотой «Паркер», которым Екатерина Алексеевна подписывала правительственные документы и на листочке бумаги быстро написал какие-то цифры… После чего обернулся к Джаггеру и сунул ему эту бумажку под нос. Мик мгновенно покраснел – но еле заметно кивнул головой. «Олл райт!» - сказал Кит и тихонько подтолкнул эту записку по полированному столу в сторону Екатерины Алексеевны. Фурцева прочитала написанное… «Прекрасно! Без проблем!» - ответила она ничему не удивившись. «В каком виде предпочитаете получить ваш гонорар, господа – перечислить на счёт, или, может, наличные?» Переводчик старательно переводил… Услышав слово «кэш»  Кит поперхнулся коньяком, Мик стал совсем пунцовым… Фурцева даже заволновалась – всё ли в порядке? Но Ричардс прокашлялся, без разрешения закурил «Мальборо» и сказал уже привычное «Олл райт!»… Получить такую сумму наличными невозможно было ни в какой стране – да им никто никогда этого и не предлагал – ведь отследить наличность очень трудно – налоговые органы замучаются… А здесь, в СССР, их считай вообще нет… Так что все сто процентов можно оставить себе…
     «Уважаемая госпожа министр!» - Джаггер поднялся со своего стула. «Мы безусловно и с большой радостью принимаем Ваше предложение! Позвольте выразить Вам, мадам, своё восхищение умением так быстро и качественно решать сложнейшие вопросы!» - Мик опять опустился на свой стул… «Вы в Советском Союзе, господа – а здесь все вопросы решаются быстро!» - ответила Фурцева. «Этому нас ещё Сталин учил…» - тихо добавила она. «Если больше никаких вопросов нет – не смею задерживать, господа, и злоупотреблять вашим драгоценным временем! Рада была познакомиться с такими великими артистами! До встречи!» - закончила Фурцева. Джаггер и Ричардс поднялись со своих мест… «Андрей отвезёт вас на моей машине, туда, куда скажете! Счастливо!» - Джаггер поклонился и быстро пошёл к двери. Изрядно нагрузившийся Кит по-клоунски расшаркался, подарил Екатерине Алексеевне ещё одну свою незабываемую улыбку и, грохоча ковбойскими сапогами, пошатываясь отправился на выход…
     «Ну, слава тебе, Господи… Как быстро-то всё разрешилось! Даже не ожидала… А всё-таки ты, Катька, молодец – правильно Брежнев сказал!» - не переставала себя хвалить Фурцева, устало опускаясь на стул… «Ну, что ж… Теперь дело за КГБ!» - Екатерина Алексеевна решительно взяла телефонную трубку прямой связи с Председателем Комитета Государственной Безопасности товарищем Юрием Владимировичем Андроповым…
     ... Вечерело… В этот майский погожий день на «Психодроме» собралось много московских хиппи – кто-то лежал на траве, кто-то тихо переговаривался с соседом…  Группки молодых людей были заняты, кто чем – одни пели песни «Битлз» под расстроенную полуразбитую гитару, другие слушали «Дорз» - в магнитофоне «Романтик» садились батарейки и поэтому звук его был тянущийся и с каждой минутой всё более затухающий… Трое главарей этого неформального сообщества – Солнце, Дзед и Жора стояли поодаль, курили и лениво о чём-то болтали…  Звук тихо подъехавшей к воротам черной «Волги» никто не услышал… Из машины вышли двое коренастых молодых людей и решительно направились к стоящей мирно троице. Что-то пошептав им на ухо, они так же быстро двинулись в обратном направлении, а Солнце, Дзед и Жора опустив головы уныло побрели к поджидавшей их машине…
     Через сорок пять секунд – расстояние было всего около километра – «Волга» резко затормозила у бокового входа в здание КГБ на площади Дзержинского… Вывалившись из автомобиля, молодые люди вместе с сопровождающими их чекистами быстро прошли в здание – и их не остановила никакая охрана… Сопровождающие галантно объяснили, что волноваться причин нет – с ними просто хочет побеседовать один очень влиятельный руководитель. Но, пройдя в приёмную, ребята сразу всё поняли…
     В огромном кабинете, во главе длинного стола сидел человек, лицо которого было знакомо большей части населения земного шара.  Это был всесильный Председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов. «Здравствуйте, ребятки, проходите, садитесь – не стесняйтесь!» - поприветствовал Андропов вошедших. Ребята обливались холодным потом, во рту пересохло и они даже физически не могли ответить на приветствие – только головами закивали…  «Коля!» – сказал Андропов полковнику, нерушимо стоящему возле дверей. «Принеси-ка ребятам «Кока-Колы» со льдом – что-то больно жарко им, как я погляжу…» - полковник испарился, а Юрий Владимирович подошёл к сейфу, вынул оттуда три пухлые папки и положил на стол. «Вот тут вся ваша жизнь неправедная, мальчишки… И поверьте, у меня такие папочки не только на вас троих есть! Но сейчас, как бы это странным не показалось, у нас к вам претензий нет! Музыку слушаете – слушайте, цветочки в волосы вставляете – да ради Бога! Хотя некоторые из вас в этом здании побывали неоднократно… Вот ты, к примеру – Андропов заглянул в папку- Андрей, или как тебя называют – «Жора» - ведь побывал у нас, а?» - Андропов вперил хищный взгляд на Жору и смотрел на него холодными, немигающими глазами сквозь свои знаменитые очки. «Господи, как на Берию похож!» - с ужасом подумал Жора… Зубы его стучали о край стакана с ледяной «Кока-Колой» и он еле слышно прошептал: «Был, Юрий Владимирович…» «Ну был и был» -  сказал Андропов, убирая папки обратно в сейф. «Не за тем я вас сегодня к себе пригласил… Партия наша пошла вам навстречу – теперь ограничений вашей свободы и музыкальных пристрастий практически не существует. Но!» - Андропов привстал и повысил голос… Стоявший у дверей полковкник мгновенно напрягся, как бульдог перед прыжком, и готов был по еле заметному движению андроповского плеча разорвать эту лохматую троицу в клочья… «Помните, кто вам всё это дал!» - продолжал Андропов. «Центральный Комитет нашей партии поручил мне подкрепить наши решения беспрецедентной акцией!» – Андропов сделал значительную паузу. «Двадцать седьмого июня в Большом Театре состоится концерт ваших кумиров – «Роллинг Стоунз» - хотя об этом вы сегодня даже не догадываетесь. Зал там не очень большой – не для таких концертов, поэтому достать билеты будет очень трудно. Екатерина Алексеевна Фурцева по поручению Леонида Ильича Брежнева просила обеспечить бесплатными билетами всю вашу…» - Юрий Владимирович подбирал слово – «Кодлу…». Андропов снова открыл сейф и достал из него две увесистые пачки красивых билетов с узнаваемым во всём мире логотипом «Роллинг Стоунз». «Здесь триста билетов. Распределите их среди своих…хиппи… Кто у вас главный – ты, Юра?» - Андропов посмотрел на Солнце. «Держи, тёзка!» - Солнце торопливо распихивал билеты по карманам джинсовой куртки. И чтобы в зале было всё без безобразий! А если нет…» – прошипел Андропов – «Исчезнете…» «Всего доброго, надеюсь больше не встретимся… Полковник поможет вам выйти из здания» - закончил Юрий Владимирович эту удивительную аудиенцию…
     …Солнце, Дзед и Жора молча уныло плелись от площади Дзержинского по направлению к улице Горького… «Чуваки!» - Жора первым нарушил молчание – «Да я Кита Ричардса лично знаю – он пару раз к нам на «Психодром» забегал – косяк пыхнуть… А про сейшен предстоящий ничего не сказал, собака…» «Да заткнись ты!» - грубо оборвал Жору Солнце. «Как нашим-то будем объяснять, откуда билеты? Узнают, что из «конторы» – плюнет нам вся хипповая «система» в наши рожи поганые! Да ещё от Андропова, бля…». Ребята опять замолчали… Вдруг Дзед остановился: «Знаю, знаю, как надо сказать! Скажем, что Солнцу билеты подогнала Фурцева через своего помощника! Она баба клёвая – какие сейшена нам пробивает, рекордами рок-н-ролльными всю страну завалила! А, чуваки?» «Точно!» - Солнце прямо расцвёл. «Только пока про сейшен – ни гу-гу, до официального объявления! Билеты у меня храниться будут! Нашим скажем, что в «контору» на профилактику замели!  Ну, что, братья – к «Россвинам» , на аск? Напрягу надо снять!» - ребята завернули с Моховой на улицу Горького и мгновенно разошлись – каждый стрелял у прохожих традиционные «двадцать три копеечки»… Через триста метров они опять сошлись – уже возле магазина «Российские вина», посчитали мелочь, взяли две бомбы «Южного», жахнули их за углом, завернули билеты в старый номер газеты «Труд», перетянули куском синей изоляционной ленты, которую стрельнули тут же у электрика, менявшего лампы на фонарях… На «Психодром» сегодня друзья уже не пошли – не тот день, а поехали по домам…   
     … Двадцать седьмого июня на площади перед Большим Театром творилось что-то невообразимое…  Милицейские кордоны были неприступными – на площадь допускались лишь те, кто имел билеты на заветный концерт. Огромное сверкающее полотнище с надписью «Rolling Stones» и сценической фотографией Джаггера и Ричардса закрывало центральные колонны Большого Театра и призывно колыхалось…  Московская хипповая «система» тщательно подготовилась к этому событию – драные джинсы были постираны, головы вымыты шампунем «Ромашка»… И всё же, не смотря на это, билетёрши у дверей Большого пили валокордин стаканами – такого количества подобной публики они в этом храме искусств не наблюдали никогда…
     …»Слово Екатерине Фурцевой!» - на ломаном русском языке прокричал Мик Джаггер в микрофон… Екатерина Алексеевна подошла к нему, пожала руки Мику и Киту и, взявшись рукой за стойку, проникновенно произнесла: «Товарищи! Друзья! Этот концерт великая группа «Роллинг Стоунз» согласилась дать для вас – истинных поклонников их творчества! Не смотря на свою занятость, господа Джаггер и Ричардс откликнулись на нашу просьбу! Хочу отметить, что самое непосредственное участие в том, чтобы этот концерт состоялся, принял Леонид Ильич Брежнев!» - зал встал и зашёлся в бурных аплодисментах… «Встречайте! «Роллинг Стоунз»!»
     …Мощнейший рифф Кита Ричардса буквально разорвал зал и все присутствующие почувствовали, как их тела будто бы гигантским пылесосом втягиваются внутрь сцены… Через секунду никто не мог понять, где он в данный момент находится – на сцене или в зале – великие акустические данные Большого Театра делали своё дело… Вокал Мика и слаженность звучания группы потрясали… Кит с сигаретой во рту у самого края сцены выпиливал свои жёсткие сольные партии… И вдруг, он заметил облокотившегося на край бархатной рампы Жору… Кит улыбнулся, убрал руку с грифа, ударил по открытым струнам, вынул горящую сигарету изо рта и протянул её Жоре… Вася Колин открыл глаза…

Хозяин действительности (третий сон Васи Колина)

     Оззи Осборн проснулся ранним утром в номере 217 гостиницы «Националь». Моральное и физическое состояние его было крайне плачевным… Усевшись на широкой, неразобранной кровати и с трудом вспоминая ночной перелёт Лондон-Москва, Оззи никак не мог припомнить, как оказался в этом номере… Но бумажник, паспорт, сигареты, зажигалка, ключи и прочие мелочи аккуратно лежали на журнальном столике, а его дорожный чемодан был припаркован в углу. «Кто-то встретил и проводил, вероятно…» - подумал Осборн, но кто это был – он так и не вспомнил… Ботинки его были расшвырены по углам комнаты, джинсовая куртка валялась возле двери…  «Во я дал-то…» - с сожалением констатировал Оззи и с трудом поднявшись, отправился в ванную комнату…
     Контрастный душ, струями которого истязал себя Оззи, кое-как привёл его в более-менее приемлемое состояние, но до удовлетворительного там было ещё очень далеко… Порывшись в бумажнике и найдя там визитную карточку с московским номером телефона Кита Ричардса, Оззи дрожащими руками снял трубку и набрал семь цифр…
     «Кит, доброе утро, это я… Как хорошо, что я тебя застал…»  - осипшим голосом прохрипел Осборн. «Джон! Вот так звонок! Ты откуда?» - весело спросил Кит. «Да ночью в Москву прилетел, в «Национале» остановился…» «Олл райт! Никуда не уходи – через десять минут буду у тебя – я на соседней улице живу!» - Кит бросил трубку…
     Минут через пятнадцать Кит Ричардс без стука вошел в номер 217…  Увидев на кровати сидящего опухшего Осборна в одних трусах, Кит вымолвил с укоризной: «У-у-у… Как тебя с утра раскорячило-то… «Аэрофлотом», небось, летел?» - Оззи кивнул… «Тогда понятно – там выпивки халявной – хоть залейся, не то, что на «Пан Американ» - только первая рюмка бесплатная… Ладно, сынок… Завтракал?» - Оззи покачал головой. «Ну, не беда!» - Кит решительно взял телефонную трубку. «Доброе утро! Это Кит Ричардс… Да… Спасибо… Я бы хотел заказать завтрак на двоих в номер мистера Осборна! Что желаем?» - Кит вопросительно посмотрел на жалкого Оззи и, махнув рукой, продолжил: «Ледяной «Столичной» водки большую бутылку – раз! Фунт чёрной зернистой икры – два! Салат из дальневосточных крабов – три! Заливную осетрину по-русски, солёные рыжики, жюльен с белыми грибами… Да, обязательно цейлонский зелёный чай с жасмином, побольше – не забудьте! Ну и сами там посмотрите чего ещё, на ваше усмотрение… Через пять минут?  Хорошо, он уже одевается…» - Кит повесил трубку… «Ну вот, отлично – позавтракаем вместе, а то я не успел – уж больно рано ты позвонил! А ты чего расселся-то?!» - спохватился Ричардс. «Быстро одевайся – сейчас завтрак приедет!»…  Оззи впопыхах натягивал джинсы и истошно орал: «Кит!!! Да ты с ума сошёл!!! За такой завтрак заплатить – моего разового гонорара за концерт не хватит!!!» «Успокойся, дурачок!» - Кит по-отечески потрепал Осборна по плечу. «Во-первых, я старый москвич, а ты приехал в гости – значит я угощаю!»
     В дверь постучали – «Монинг!» - официант впереди себя катил сервировочный столик с такими яствами, каких Оззи не то, что не пробовал никогда, а даже в глаза не видывал…  Кит порылся в карманах, вытащил мятую пачку двадцатипятирублёвок, отсчитал восемь купюр, небрежно бросил их на сервировочный столик: «Благодарю! Сдачи не надо…» - официант поклонился и быстро ретировался… «Запомни, старина!» - назидательно втолковывал Ричардс Осборну: «Здесь тебе не Лондон – вот там твои слова были бы абсолютно правильными. В Советском Союзе такой завтрак для нас с тобой – сущие пустяки, считай, ничего не стоит… Но я свято верю, что придёт день – и ты сможешь заказывать хоть каждый день такие ланчи даже в Лондоне! » - Кит усадил трясущегося Оззи в кресло. «Ну, сейчас будем тебя «выпрямлять» - как говорят русские… В России с утра выпивать принято – за моветон не считается, да и чего тебе до вечера мучиться? Но без закуски пить не полагается – ты вот рыжик возьми – таких грибов небось и не пробовал?» - улыбался Ричардс, разливая холодную, до тягучести, водку в большие рюмки. «Ну, давай, малыш, выпрямляйся!» - Кит лихо засадил большую рюмаху, Осборн последовал за ним…  «М-м-м…» - замычал Оззи , отправляя в рот рыжик – «Да это деликатес!» «Таких деликатесов тут – полные леса…» - ответил Кит, вновь наполняя рюмки. «Мьежду первой и второй – пьерерывчик ньебольшой! Как тебе мой русский?» - поинтересовался Ричардс. «А ты чего сказал-то?» - не понял Оззи. «Я сказал, что надо ещё по одной, вдогонку – а закусить возьми икорочки, жульенчик горяченький…» - Кит подождал, пока Осборн проделает все эти процедуры и только тогда с удовлетворением выпил. Оззи метнулся к журнальному столику за «Мальборо», предложил Ричардсу, они закурили и Кит, глядя как заблестели глаза и разгладилось лицо у собеседника, с видом знатока предложил: «Сейчас перекур – вот, чайку зелёного попей – очень успокаивает и потихоньку давай к делам перейдём – ведь не на экскурсию ты в Москву-то прибыл?»…
     Оззи не знал, как начать разговор… Кит Ричардс, не смотря на дружеские между ними отношения, являлся для Осборна величайшим авторитетом и попросить его о чём – либо как закадычного друга, ему было не совсем удобно. Но всё же Оззи решился: «Понимаешь, старик… «Блэк Саббат» - группа молодая … Да, дело пошло неплохо – поклонников сразу приобрели, в хитах хорошие места держим…  Но нам аудитория большая нужна! А аппаратуры – только на маленькие залы хватает, арендовать – в трубу вылетим – да у нас и так пока денег-то не особо… Говорят, что в Москве оборудование намного меньше стоит – чёрт его знает, почему так… Вот мы и подумали – может, здесь купить? Что посоветуешь? Ведь поклонников растерять не хочется – вон «Лед Цеппелин» как выстрелили…» «Что есть, то есть…» - задумчиво ответил Ричардс. «Выстрелили так, что всё чуть не разнесли к чертям собачьим… Но вы тоже молодцы! Какие риффы ваш Томми выстраивает! Моя школа!» - Кит ударил себя в грудь и  гордо вздёрнул подбородок.  «Деньги есть?» - вопросительно глянул на Оззи Кит. Осборн достал из бумажника чек банка «Барклайз» и показал его Ричардсу. «Да-а-а… На такую сумму в Лондоне приличный аппарат не купишь…» - Кит замолчал на минуту… «Я помогу, тебе, Джон! Конкуренции я не боюсь – нам вы пока не конкуренты…  Но ты должен пообещать мне, что никто и никогда не узнает, каким образом у вас появился настоящий концертный аппарат! Особенно это Пейджа касается… Вы ведь его больше всех боитесь? Клянись!...»
     Оззи мгновенно достал из-под майки огромный нательный крест и истово широко перекрестился… «Кит, клянусь… Ты же знаешь, кем ты для меня являешься…» - запричитал Осборн. «Да ладно, Джон, не унижайся – я пошутил… Но дело, как ты понимаешь, серьёзное… В Советском Союзе нет настоящих законов… Здесь есть правило:  ты - мне, я – тебе… Скажу так: денег ваших, если в Москве оборудование покупать, хватит на то, чтобы обеспечить звуком огромный дворец спорта… Но я сейчас сделаю один звонок – и если да – то на эти деньги ты купишь аппарат, чтобы озвучить стадион «Уэмбли»…»  Осборн упал в обморок…
     «Да что же ты такой хилый-то, салага… Тебе бы в «Роллинг Стоунз» годок покрутиться – тогда ты бы был высечен из кремня и стали…» - с досадой причитал Кит, растирая Осборну щёки и прикладывая к его лбу бутылку с ледяной водкой… Через пару минут Оззи очнулся, понял, что произошло и горько заплакал… «Ты чего это, Джон, от счастья охренел, что-ли?» - засмеялся Кит. «Давай, вытирай эти бабские сопли – я ещё ничего не сделал… Но сделаю! Тихо, тихо, тихо ты…» - забеспокоился Ричардс видя, как Оззи готов опять брякнуться без чувств… «Давай, садись – выпьем, успокойся! Вон, осетринки пожуй…» - Кит наполнил рюмки и Оззи послушно проглотил большую порцию. «Нормально?» «Нормально, Кит, прости – я просто не ожидал такого… Сам знаешь, как в первые годы трудно…» «Знаю, Джон… Ты вот что: может, ещё какие просьбы есть? Излагай сразу – человек, который будет решать твои вопросы, не любит повторных звонков…» - Ричард строго посмотрел на Оззи. «Да, Кит, вот ещё вопрос какой…» - Озии поднял опущенные веки. «Вы ведь на «Мелодии» пишетесь, так?» - Ричардс кивнул. «У нас материал на новый альбом весь записан – надо его только в самой лучшей студии свести! Неделю нам надо и специалистов сильных… Поможешь?» - с надеждой глядя Киту прямо в глаза пролепетал Осборн. «На «Мелодии» записаться – престиж-то какой для нас, сам понимаешь…» «Понимаю, Джон… Сейчас буду разговоры разговаривать! Министр культуры СССР Екатерина Фурцева – теперь моя подруга, она входит в высшее руководство страны и может очень многое. Но если она тебе поможет – ты выполнишь любую её просьбу, если она тебя попросит об этом?» - строго спросил Кит. «Выполню, Кит – любую!» - Оззи опять полез за крестом…
     «Андрей?  Это Кит Ричардс! Да, и я очень рад! Передай, пожалуйста, Фурцевой – как будет у неё минутка свободная – пусть со мной свяжется! Передашь? Спасибо! Я в «Национале», в номере мистера Осборна!» - Кит положил трубку. «Личный переводчик министра – отличный парень, между прочим – подозреваю, что он будет сегодня тебя сопровождать!» - улыбнулся Ричардс. «Ну, пришёл в себя?» - спросил он притихшего Осборна, и получив утвердительный ответ, предложил хлопнуть ещё по одной – за удачу…
     Телефон на столике громко зазвонил – Оззи было бросился к нему, но тут же был остановлен Китом: «Это меня… Тебе что, должны звонить? То-то…» «Кит Ричардс!» - уверенно поднял трубку Кит. «Здравствуй, дорогой! Ты искал меня?» - голос Фурцевой звучал как-бы вдалеке – Андрей синхронно переводил слова своей хозяйки по параллельному телефону. «Доброе утро, Кэтрин! Прости за ранний звонок – но боюсь, что позже у тебя образовались бы дела неотложные и связаться с тобой было бы проблематично… Как ты? Ну, я рад! Дело вот какое, дорогая…» - Кит многозначительно посмотрел на Оззи – а тот, как верная собачонка, глядел Ричардсу прямо в глаза и, если бы получил команду «Голос!», гавкнул бы что есть силы … « В Москву прилетел Оззи Осборн – лидер молодой, но очень интересной рок-группы «Блэк Саббат». Оззи – мой друг, и я хочу попросить тебя – ты можешь сделать именно для меня кое-что?» «Кит, дорогой – ты же знаешь – для тебя – всё, что в моих силах, и даже больше!» - уверенно ответила Екатерина Алексеевна. «Так вот, Кэтрин… Оззи приехал за оборудованием – но аппаратуры надо очень много, а денег у него – сама понимаешь… Не поможешь с талоном для сто первой секции ГУМа? Кэтрин, дорогая, я не сомневался! Спасибо! Я твой должник! Андрея и машину дашь на сегодня? Отлично! И нужен твой высокий звонок на базу «Роскультторга» - сама понимаешь, такое количество аппаратуры в магазины не поставляется… Позвонишь? А Андрей в курсе будет? Ну, милая, что бы мы без тебя делали! Отправить аппарат нужно во Францию так же, как мы свой аппарат отправляем… Отлично! Кэтрин, и ещё… На «Мелодии», как ты знаешь, очередь на месяцы вперёд, а Осборну надо новый альбом свести, чтобы супер было… Семь дней ему надо – может, воткнёшь его куда? Воткнёшь? Прекрасно! И звукорежиссёра сильного надо… Если задумаешь проводить в Москве концерт «Блэк Саббат» - так ребята весь гастрольный график поломают, а к тебе примчатся!» - Кит вопросительно посмотрел на Осборна, и тот часто-часто закивал… «Не виделись давно! К тебе, на дачу, на шашлыки? С превеликим удовольствием! А гостей много будет? Отлично! Я гитару с собой прихвачу – с Людой Зыкиной дуэтом попоём! Ну, не буду тебя задерживать! Благодарю, дорогая! Андрея он будет ждать, да!  Целую!» - Ричардс вытер пот со лба, сел и закурил… «Вот видишь, Джон, хоть и в приятельских отношениях мы с ней – а всё равно дело это не простое… Аппарат будешь отправлять по дипломатическим каналам – с Министерством иностранных дел Кэтрин согласует – мы сами так делаем, чтобы пошлин не платить – а то овчинка выделки стоить не будет… Шесть вагонов отправили уже – во Франции Мик Тейлор встречает и оформляет прибытие через советское посольство – а там уже всё – не придерёшься - откуда аппарат – да хрен его знает… Своим ребятам позвонишь, как здесь отгрузишь – чтобы встречали… Или сам успеешь? Ну и хорошо тогда… Андрей здесь тебе поможет… Да, он даст тебе талон для сто первой секции ГУМа… Этот волшебный чек как раз и позволит тебе купить аппарат, чтобы озвучить «Уэмбли» - он даёт право приобретать товары по себестоимости… Этими талонами могут пользоваться только высшие руководители Советского Союза – члены ЦК и их семьи… Так что цени, малыш!  Давай-ка, наливай – а то только я один работаю!» - весело закончил Кит свой монолог…
     Махнув ещё рюмаху, Кит Ричардс заторопился в студию «Мелодии». «Ну, Джон, давай – удачи – звони если что -Андрей в случае чего знает, как меня найти!» - Кит обнял Оззи, а тот опять чуть было не пустил слезу… «Ну, пока! Жди Андрея!» - Ричардс резко развернулся и вышел из номера 217 гостиницы «Националь»…
     Оззи мерял шагами гостиничный номер по диагонали – справиться с впечатлениями, полученными за несколько часов сегодняшнего утра, ему было просто невозможно… Он уже пришёл в себя и прокручивал в мозгах планы на сегодняшний день…  «Ну, Кит! Вот это да! Как он здесь притёрся-то, как всё быстро разрулил! Прямо хозяин действительности!» - Осборн вдруг резко остановился, налил себе ещё одну рюмку водки и вслух произнёс: «Вот так мы наш новый альбом и назовём – «Хозяин Действительности!»… - Вася Колин открыл глаза…
 

Диалоги (четвёртый сон Васи Колина)

     Длиннющий, непрекращающийся телефонный звонок разбудил насмерть уставшего после поздней вечерней записи на «Мелодии» Мика Джаггера… Пока он тряс головой, отгоняя последние сновидения, его помощница по хозяйству, добрая пожилая женщина Варвара Владимировна спешно несла телефонный аппарат в спальню Мика, боясь, что звонок может неожиданно прерваться… «…Слушаю, Джаггер…» - Мик наконец-то обрёл чувство реальности. «All you need is love…» - пропел ему голос с той стороны телефонного провода…  «Ух ты! Джон! А ты хоть знаешь, который час?!» - возмущённо сказал Мик. «Ах, да, у вас ведь время-то с опозданием… Рад тебя слышать, старина! Давненько не общались! Как ты?» - Джаггер уже абсолютно осознанно произносил слова в телефонную трубку… «Привет, Мик!» - издалека звучал голос Джона Леннона. «Я завтра прилетаю в Москву, в девять вечера – до Стокгольма прямых билетов не было, придётся мне два часа в Москве покуковать! Встретимся?» «Старик, о чём ты говоришь! В девять завтра буду ждать тебя во Внуково в зале Депутатов Верховного Совета! Чтобы тебя именно туда провели, я позабочусь! Пока!» - Джаггер положил трубку, закрыл глаза и задумался о непростой судьбе «Битлз» после их драматического распада…
     В девять часов вечера 20 ноября Мик Джаггер, одетый во всём мире узнаваемый длинный сюртук, ожидал прибытия рейса Лондон-Москва в зале ожидания, предназначенного для высшей элиты Советского Союза…  Первые прилетевшие пассажиры уже прошли – дипломаты, сотрудники союзных министерств… Высокая, худая фигура человека, неожиданно появившаяся в дверном проёме, не давала повода обознаться – закутанный в «Аляску» с надвинутым на глаза капюшоном, из-под которого видны были лишь запотевшие очки, и длиннющий нос могли принадлежать только Джону Леннону…  Друзья молча обнялись… «Как я рад, Джон, как я рад!» - не уставал повторять Джаггер. «Сколько же мы не виделись? С ума сойти! Ну, сейчас пойдём в ресторан, посидим, поговорим… Здесь всё на уровне – мешать никто не будет…» - Мик потащил подозрительно молчащего Джона прямо к дверям спецресторана… Лишь переступив порог шикарного заведения общепита, Мик сразу заметил несущегося к ним на всех парах метрдотеля… «Добрый вечер, господа! Какая честь для нас! Меня зовут Вячеслав Николаевич, я весь вечер буду рядом с вами!» - восторженно воскликнул метрдотель. «Спасибо, очень приятно…» - сдержанно ответил Мик. «А нельзя ли нам отдельный кабинет, чтобы никто не мешал? И позаботьтесь о том, чтобы всё было тихо – мистер Леннон путешествует инкогнито…» «Сию минуту, господа, прошу вас! Ни о чём не беспокойтесь! Эту тайну я унесу с собой в могилу! Официант немедленно к вам подойдёт!» - восклицал Вячеслав Николаевич, увлекая музыкантов в отдельный кабинет…
     Небольшой уютный кабинет, горящие свечи на столе, изысканая сервировка – всё это произвело на Джона вполне благоприятное впечатление… Удобные мягкие кресла, в которых расположились музыканты, несли с собой все признаки предстоящего отдохновения… Официант застыл за их спинами. «А есть ли у вас «Гиннес»?» - недоверчиво спросил Леннон. «Да, конечно, сэр – для Вас есть всё, что угодно! И позвольте посоветовать Вам в качестве дополнения к этому прекрасному напитку чисто русский вариант закуски – варёные королевские креветки с солью и всяческими специями – в Англии этого нет, уверяю Вас! А то, что Вы не останетесь равнодушным к этому блюду – уверен!» - официант выпрямился и с гордостью смотрел на Джона, подтверждая тем самым солидность заведения. «Ну, что ж – давайте!» - милостиво разрешил Джон. Джаггер смотрел на него с добродушной усмешкой… «Старина! Здесь есть всё, что есть вообще на белом свете! К сожалению, только для узкого круга – народ в основном живёт неважно…» - назидательно сказал Мик. «Но мы не будем об этом – времени у нас не так много, поэтому, рассказывай, как у вас там всё произошло… Из газет и радио знаю – Советское руководство открыло информационный доступ к мировым музыкальным новостям… Но журналюги что-то врут, конечно, пиарятся, суки – а хотелось бы послушать из первых уст…» - тем временем официант поставил перед друзьями высокие запотевшие стаканы с чёрным «Гиннесом», посреди стола водрузил большое блюдо с благоухающими креветками и в углу примостил чашу с водой, в которой плавали лимонные дольки - для омовения рук… «Бон аппетит, господа! Не буду вам мешать – кнопка вызова под столом справа от вас, мистер Джаггер!» - официант поклонился и тихо закрыл за собой дверь…
     «Ну, за встречу!» - Мик и Джон отхлебнули холодного напитка… «О-о-о! Да это настоящий «Гиннес»! Прямо из Ирландии!» - восторженно воскликнул Джон. «Да, старина, оттуда» - ничему не удивляясь ответил ему Джаггер. «Ну, так что там у вас?» -  нетерпеливо спросил Мик. Леннон поставил стакан и начал свой невесёлый рассказ…
     «Ну что тебе сказать, старик… «Let it be» мы выпустили на последнем издыхании – да ты это понимаешь даже лучше нас… Конечно, устали мы друг от друга за столько лет, раздражение какое-то накопилось, да ещё бабы наши внесли каплю яда… Надо было нам, как вам – на годочек разойтись, никому ничего не объясняя, но бренд группы сохранить – отдохнули бы – и опять за дело! А то видишь как всё вышло… Журналисты, гады, роют и придумывают всякие небылицы, от которых очень сложно отмахнуться… Якобы судимся мы… Ну да, ты же знаешь наши законы – всё только по суду, хотя мы там не показываемся – всё адвокаты делают, а мы даже не знаем, что кому и сколько достанется… В отношениях мы, никакой ссоры нет – пусть эти отношения и не такие тёплые, как раньше…  Мировой музыкальный мир взбудоражен – в Штатах девки вены режут… Доказать, что между нами нет конфликта – можно – Онассис предложил миллион долларов за одно совместное выступление – но Пол отказался – он последнее время вообще очень несговорчивый стал… Что меня касается – так я бы бесплатно выступил и Джорджа с Ринго уговорил… А то наши индивидуальные проекты – как проколотое колесо на автомобиле» - сокрушённо закончил Джон и отхлебнул большой глоток «Гиннеса».
     «Я вот тебе что скажу, дружище!» - начал Мик. «Всё это очень прискорбно, конечно – но слухи надо развеять – тут двух мнений быть не может! Ты знаешь наши чувства к вам – вы подарили нам песню – и с её помощью  мы, можно сказать, и вылезли на свет божий… Мы помним это, Джон! И ты знаешь – не смотря на здоровую конкуренцию между нашими группами, мы всегда шли каждый своим путём и козней друг другу не строили! Это останется между нами навсегда! Но у меня родилась интересная мысль – а что, если вам заново собраться и в Москве концерт дать? Ну, во-первых, пиар-ход будет убийственный – все журналюги с работы полетят… А во-вторых – мир успокоится – увидит, что дружба между вами осталась – ну, может, бытовые проблемы какие развели вас… Но об этом крепко задумываться уже никто не станет… Джон, тут вот дела какие – Кит теперь в близких друзьях у Министра культуры СССР Екатерины Фурцевой – и я подозреваю, что отношения эти не только на уровне телефонных звонков и совместных посиделок, а гораздо ближе… Фурцева входит в высшее руководство страны и возможности её, считай, не ограничены ничем… Если позволишь – я сейчас один звоночек сделаю – с Китом поговорю – а там посмотрим… Ну, как?» - Леннон пожал плечами…
     …»Мелодия»? Мик Джаггер говорит… Там Кит Ричардс ещё в студии? Попросите его срочно!» - Кит, двадцатый раз переписывающий свою сольную партию, чертыхнулся – но отложил гитару и пошёл к телефону… «Кит, ты там не перенапрягся?» - озабоченно спросил Джаггер. «Да, старина – уже пальцы не слушаются – если сейчас за два раза не запишу – отложу…» - устало ответил Ричардс. «Кит, тут Джон Леннон проездом – мы с ним сейчас во Внуково в ресторане сидим…» «Ну, ты гад!» - возмущённо воскликнул Ричардс. «А как же я?!» «Старик, ну не стал я отвлекать тебя – ты ведь так занят был и здорово у тебя всё вырисовывается… Обратно из Стокгольма Леннон полетит – так мы его даже в гости к себе затащим, обещаю!» - Мик оправдывался, как мог… «Да ладно, может ты и прав… Зато я две вещи в новый альбом почти целиком сделал – тебе только вокал наложить…» - уже мягче ответил Кит. «Старина, тут вот какое дело… Что у них там с «Битлз» происходит – ты знаешь… Джон в страшнейшем депрессняке…  Давай им поможем, а? Им бы собраться всем опять и в Москве концерт дать! Онассис предложил за такое выступление миллион долларов – Маккартни отказался… Может, сгоряча конечно… Но тут даже не в деньгах дело – имидж группы пропасть не должен! Может, позвонишь подружке своей? Я буду ждать – звякнешь в ресторан зала ожидания Депутатов Верховного Совета, позовёшь меня – мне телефон принесут. Так как?» - с надеждой спросил Джаггер. «Жди!» - коротко ответил Кит и повесил трубку…
     «Андрей? Добрый вечер! Мне бы с хозяйкой твоей с глазу на глаз перемолвиться, срочно! Я сейчас на «Мелодии» - свяжешься со мной? Спасибо, брат! Ты всегда за меня!» - Кит сказал последние слова совершенно искренне, сел за стойку бара, закурил «Мальборо», попросил чашку кофе и крепко задумался…
     «Кит? Добрый вечер, дорогой! Что-то случилось?» - с тревогой в голосе спросила Екатерина Алексеевна. «Здравствуй, Кэтрин! Да, нет, всё хорошо – устал только очень – два дня из студии не вылезаю… Дорогая, есть срочный разговор – но не по телефону. Он касается группы «Битлз», и если ты разрулишь ситуацию – прославишься в веках! Как бы нам пересечься?» «Дорогой, сиди в студии! Мы с Андреем подъедем через пятнадцать минут – оденешься и спускайся прямо к машине!» «Гут!» - ответил Ричардс…
     «Здравствуй, милая!» - Кит буквально влетел на заднее сидение «Чайки» и смачно поцеловал Екатерину Алексеевну в щёку. «Здравствуй…» - зарделась Фурцева. «Слушаю тебя, дорогой…» «Кэтрин! Что происходит вокруг группы «Битлз» ты, конечно, знаешь… Сотни миллионов их поклонников во всём мире не верят, что всё, конец… Если слухи, которые на эту тему распускают средства массовой информации хоть как-то подтвердятся – неизвестно, к чему это всё может привести… Людям нужно дать понять, что ребята не разругались – ну просто жизнь развела, но они по-прежнему друзья. За совместное их выступление Аристотель Онассис предложил гонорар в миллион долларов, но Пол Маккартни отказался… Может, и сожалеет сейчас чувак об этом – чего сгоряча не напортачишь… Джон Леннон сейчас в Москве, проездом – сидят с Миком в ресторане во Внуково… Организовала бы ты им концерт в Москве, а, Кэтрин? Способности твои в этом вопросе неоспоримы – это мы по себе знаем!» - подобострастно добавил Кит. Фурцева напряглась… Мысли в её голове завертелись с бешеной скоростью – уж очень хотелось ей предстать спасительницей миллионов меломанских душ…
     «Значит так, дорогой… Ты будешь сейчас с Миком связываться?» - Кит кивнул. «Отлично! Пусть передаст Леннону предварительное коммерческое предложение! Дворец спорта, Лужники – самая большая закрытая арена…  Накладные расходы на оборудование, обслуживающий персонал и специалистов – за счёт приглашающей стороны. Пять миллионов долларов наличными – гонорар… Как ты понимаешь, это немного меньше, чем мы заплатили вам, но и у них сейчас положение не очень – прямо скажем, да и ситуация политическая тогда была немного другая» - с нотками цинизма добавила Екатерина Алексеевна. «Милая! Предложение – супер! Позволишь передать Леннону?» - «Конечно, дорогой! Он куда летит? В Стокгольм? Надеюсь, на обратном пути он остановится в Москве и мы с ним познакомимся лично! И очень надеюсь, что до этого времени он свяжется со своими ребятами и они примут наше предложение!» - Екатерина Алексеевна сделала паузу.. «Если даёшь денег много, а человек отказывается – значит, надо дать очень много…» - задумчиво промолвила Фурцева… «Дорогая, так я звоню?» «Звони, Кит…» - устало ответила Екатерина Алексеевна. «В субботу заедешь ко мне?» - с надеждой молвила она. «Конечно, Кэтрин – ты прямо мысли читаешь! Милая – ты – супер! Спасибо! Ну, пока!» - Кит ещё раз чмокнул в щёку Екатерину Алексеевну и пулей выскочил из машины…
     «Господина Мика Джаггера! Это Кит Ричардс беспокоит!» - уверенно позвал Кит к телефону Мика. «Мик! Всё олл райт! Договорился я со своей бабой…» - Кит быстро пересказал Джаггеру содержание беседы с Фурцевой. «Передай всё это Джону – и пусть не отчаивается!» «Спасибо, старина! Сейчас же передам! Кстати, привет тебе большой от него!» «И ему передай! Надеюсь, скоро увидимся! «Столичной» вмажем, как следует! Ну всё, пока!» - на этой оптимистичной ноте Кит закончил разговор…
     Джаггер немедленно пересказал всё это Джону… Услышав слова «пять миллионов долларов наличными» Леннон вдруг резко снял свои круглые очки и усиленно стал протирать их краем накрахмаленной белоснежной скатерти… «Джон, ты что! Стёкла испортишь – ткань же жёсткая очень!» - Мик забеспокоился за сохранность Ленноновских очков. «Ах, да, да…» - рассеянно сказал Джон. «Чего это я?» - он надел очки и внимательно посмотрел на Джаггера. «Мик, это всё серьёзно?» - с недоумением спросил он. «Более чем, Джон! Здесь люди слов на ветер не бросают! Руководство СССР пытается всеми силами оправдаться перед своими гражданами за зажим рок-н-ролла аж с 50-х годов! Так что можешь Маккартни обрадовать!» - Мик не стал вдаваться в политику – времени у них осталось мало, а тема эта, если о ней рассуждать – неисчерпаема…
     «Ну, старик, давай прощаться!» - Мик бросил на стол сотенную купюру и пошел чуть впереди Джона к терминалу посадки. «Жду на обратном пути – чтобы обязательно через Москву летел – с Министром культуры СССР познакомлю и надеюсь, что твои ребята дадут добро!» - Джаггер порывисто обнял Леннона, тот растроганно снял очки и прильнул к плечу Мика… «Спасибо, Мик! Я, честно говоря, даже не предполагал такого развития событий и такого быстрого феноменального предложения! Обратно – только через Москву! Ну, Давай!» - Джон уверенно пошёл на посадку и вскоре его долговязая фигура растворилась в длинном коридоре…
     Ил-62 стремительно набирал высоту, распарывая ненастное ночное московское небо… «Ну и дела…» - вспоминал Джон Леннон только что прошедший вечерний разговор… «А чем чёрт не шутит – может, песня «Back in USSR» окажется пророческой? Кто знает…» - Вася Колин открыл глаза…
    
Волею судеб… (пятый сон Васи Колина)

     …Скорый поезд «Барнаул-Москва» неспешно подходил к перрону Казанского вокзала. Трое молодых ребят, прибывших в Москву из маленького сибирского городка готовились к выходу. Мальчишки были одеты по всем московским правилам – джинсы, развесёлые маечки… Старший этой залётной бригады, волосатый парень по прозвищу Джефф, первым ступил на перрон московского вокзала. Молодые люди были самыми настоящими рок-н-ролльщиками – и визит их предполагал покупку инструментов и оборудования, а также наведению мостов с себе подобными в столице Советского Союза… В своём сибирском городке мальчишки играли на танцах в одном из местных клубов и репертуар их состоял только из композиций западных исполнителей… «Чуваки! Сначала – на «Психодром!» - определил Джефф дальнейший расклад. Узнав у постового милиционера адрес, по которому находится старое здание университета и ближайшую к «Психодрому» станцию метро, ребята спустились в московский андеграунд…
     На "Психодроме" в это теплое августовское утро присутствовало много столичных неформалов – погреться на солнышке хиппи выползали изо всех своих берлог… Войдя в скверик, Джефф сразу же поинтересовался: «Музыканты есть среди вас, чуваки? А то мы не местные, нам бы подсказать кое-что…» От одной из маленьких компаний, находящихся на «Психодроме», отделился человек, подошёл к гостям и представился: «Гусь! Ну, Володя, в общем… Чего хотели-то, братцы?» «Джефф! А это Поляк и Виталька!» - в свою очередь представил Джефф членов делегации. «А где у вас тут портвейн продают?» - вынув из кармана червонец поинтересовался Джефф. «Сейчас… Феликс, пойди сюда!» - окликнул Гусь невысокого худого волосатого парня. «Сгоняй в «Россвина», купи портвеюхи – видишь, чуваки башляют!» - Феликс  мгновенно растворился в пространстве…
     «Ну, ваше!» - Гусь сделал большой глоток из горла ноль-восьмой «бомбы»… «Так чего хотели-то, братцы?» - Гусь закурил и уставился на неожиданных гостей. «Как с рок-н-роллом-то у вас, в столице?» - спросил Джефф. «Ну, это смотря что иметь ввиду…» - Гусь удобно расположился на траве. «С «фирмой» всё в порядке – у нас тут теперь даже мировые рок-звёзды проживают, концертов – море, рекордов – завались… А вот с русскими – проблема… Всякое говно, типа «Самоцветов», даже обсуждать не хочу… Гоняли нас тут, до последнего времени, нещадно – даже группу собрать не удавалось – пасла «контора», всё время на хвосте сидели… Это сейчас – всё можно, Лёня снизошёл – чтоб ему пусто было… А музыкантов-то хороших и нет ни хера… Аппаратуры и инструментов в магазинах – хоть задницей жуй – за ними, небось, приехали?» - Виталька кивнул. «Ну, на «Неглинку» идите – тут рядом совсем… Там всё есть…  А музыканты… Вон, видите, у Ломоносова два чувака стоят? Один длинный, а другой в очках… Это Селиван с Касей – они хоть форму какую-то рок-н-ролльную сохранили – песни свои на кухне писали…  Но материальной базы для группы у них нет никакой – хотя и состав собран - всё думают, бедолаги… Чуваки, идите к нам!» окликнул их Гусь. Селиван и Кася переглянулись и молча подошли к вновь образованной компании. «Знакомьтесь! Сибирские парни, за аппаратом приехали, рок-н-ролльщики, одним словом!» - ребята пожали друг другу руки. Гусь продолжал свой рассказ о подошедших к ним музыкантах: «На Вудсток ездили, с Хендриксом знакомы… Селиван с ним даже джемовал как-то вечером в палатке!» - Гусь ещё отхлебнул портвейна. «Хендрикс ему медиатор свой подарил! Покажи, чувак!» - Селиван молча расстегнул ворот батника и вытащил шейный шнурок, на котором висел красный медиатор с надписью «Jimi Hendrix». «А Касе Билли Кокс струны басовые презентовал!». «Да удавлюсь я скоро на одной из этих струн, наверное…» - грустно сказал Кася. «Пишем вещи, пишем – а всё «в стол», вероятно… Не согласуются наши стихи с политикой партии, мать её…» «Сейчас, ребята… Теперь мы угощаем! Феликс!» - окликнул Селиван гонца портвейнного. «Сделай второй заход и подгребай к нам!» - Селиван сунул Феликсу две пятирублёвые купюры. «Да не слушайте вы Касю, чуваки – у него вечный депрессняк… Прорвёмся! Лично я в это верю!» - закончил свой монолог Селиван на высокой оптимистичной ноте… «Ну, братцы, вы даёте…» - восхищённо прошептал Джефф. «Нам в нашей глухомани не то что поджемовать, а даже издали увидеть кого-нибудь из знаменитостей невозможно! Расскажете потом?» Селиван кивнул. «Сейчас Феликс с винищем прибежит – дёрнем ещё по стаканчику и вас на Неглинку проводим! Так ведь, Кась?» - вопросительно глянул на Касю Селиван.  «Да о чём ты, Саш, конечно!» - Касино расстройство постепенно стало пропадать пропорционально принятому на грудь портвейну.   «Остановились-то где?» - спросил сибиряков Гусь. Ребята пожали плечами. «Да ладно, решим – у меня перентса на дачу отвалили – на моём флэту перекантуетесь! Давай, адрес запишу!» - Гусь черкнул на бумажке несколько слов. «Но раньше одиннадцати не заявляйтесь – мы тут, на «Психе», допоздна тусим… Или сюда подгребайте!»  «Спасибо, Володь!» - поблагодарил нового знакомого Джефф. «Мы сейчас на «Неглинку» - а там видно будет!»…
     Музыкальный магазин потряс ребят ассортиментом – у них дома, конечно, всё это тоже продавалось – но выбор был, естественно, далеко не такой… Виталька гладил стоящие на специальных подставках «Стратокастеры»…  Взяв в руки красный экземпляр, он попросил продавца включить его в усилитель… «Ты поосторожнее, пацан!» - с тревогой в голосе заметил продавец. «Инструмент-то не дешёвый…» - и, бросив Витальке кабель, включил гитару в четырёхсотваттный «Маршалл»…
     …»Неглинка» окуталась волшебными, стеклянно-искрящимися звуками… Пассажи, которые выделывал Виталька, были настолько совершенны, что покупатели даже в отделе духовых инструментов побросали свои саксофоны и устремились послушать удивительные трели… Виталька, закрыв глаза не мог остановиться… Джефф и Поляк победоносно наблюдали за тем, как в магазин стремительным потоком вливаются не только выходившие покурить музыканты, но и просто случайные прохожие… Директор выглянул из своего кабинета, вытаращил глаза и пришёл к выводу, что подобную игру он слышал только от покупавшего здесь «Стратокастер» Джими Хендрикса… «Надо Фурцевой позвонить срочно…» - быстро сообразил директор… «А то глядишь – вырастет из этого птенца орёл какой-нибудь, а мне опять пистон вставят – не разглядел, мол… Лучше позвонить!» - директор закрыл дверь и спешно стал набирать номер Министерства культуры…
     …Виталька закончил своё удивительное соло… «Неглинка» взорвалась аплодисментами, а продавцы смотрели на юного гитариста с нескрываемым интересом… «Ну что, парень, понравился инструмент? Выписывать?» - продавцы нетерпеливо ждали от Витальки положительного ответа… Виталька отошёл к своим ребятам… «Чуваки, фантастика…» - прошептал он. «Ну, значит, берём!» - Джефф достал деньги из бумажника.. «Джефф, а вы-то как-же? А аппарат? Сейчас почти всё, что всем миром собирали, за «Фендер» отдадим…» - Виталька недоверчиво посмотрел на своих друзей. «Да ладно…» - махнул рукой Джефф. «Нравится – значит, твоё будет!» «Я сейчас в посольство своё сгоняю – денег займу, а родителям позвоню оттуда, чтобы прислали башлей им за мой долг… Бас-то тоже надо купить…» - Поляк эгоистично подумал о себе… Джефф ничего не ответил. Пока Витальке упаковывали «Стратокастер», он посчитал оставшиеся деньги… Оставалось у них после этой покупки немногим более восьмиста рублей…
     «Екатерина Алексеевна! Здравствуйте! Это Коган беспокоит, директор «Неглинки»… Тут к нам трое молодых ребят зашли – вроде не москвичи – так один из них так на гитаре выделывает – только Хендрикс лучше, наверное… Удивительный мальчик! Что прикажете?» - подобострастно поинтересовался директор. «Задержать на пятнадцать минут под любым предлогом! Сейчас мой помощник подъедет!» - Фурцева положила трубку и тут же по селектору приказала секретарю: «Кита Ричардса мне найти, срочно!»…
     «Добрый день, дорогой!» - Екатерина Алексеевна нежно ворковала в телефонную трубку. «Ты где сейчас? – Кит, четверо суток подряд умиравший в студии «Мелодии», прямо ответил: «Да на «Мелодии» я милая, повешусь к вечеру, наверное…» «Ну, что ты, Кит! Ты меня не пугай! Сложно работа идёт, да?» - «Сложно, Кэтрин… Но я справлюсь – ты же меня знаешь!» «Дорогой! А у меня к тебе просьба…» - промолвила Фурцева извиняющимся тоном. «Кэтрин! Я всё отложу – да наверное, это и хорошо будет – а то запилился я совсем… Надо передохнуть… Так что твоя просьба будет очень кстати! Чем могу?» - поинтересовался Ричардс. «Да тут ребята какие-то образовались, из провинции… Но очень способные – хотелось бы, чтобы ты их посмотрел… Глядишь, советская группа солидная получится из них – мирового уровня! Ты же знаешь, как у нас с этим сейчас… Посмотришь?» - тон «железной леди» опустился до просящего… «Кэтрин, о чём ты говоришь! Пусть прямо сейчас на «Мелодию» приезжают! Андрей их привезёт? Отлично, хоть в контакте будем!» «Спасибо, милый! Скажешь мне потом, что за ребята? Ну, целую, до звонка!» - Фурцева повесила трубку и с облегчением вздохнула…
     «Товарищи!» - обратился Коган к Джеффу и Витальке – Поляк умчался в посольство… «Приглашаю на кофе и рюмочку «Арарата» - такую покупку необходимо обмыть! Всё уже на столе!» - секретарша директора спешно расставляла чашки с дымящейся «арабикой» и хрустальные рюмочки… «Во, какие у них тут правила!» - ребята переглянулись, но проследовали за директором… «Я предлагаю тост за талант!» - Коган посмотрел на Витальку. «Как Вас зовут, молодой человек?» «Виталий…» - скромно ответил Виталька… «А где учились? Кто, извините, из Вас такого мастера сделал?» «Да нигде я не учился… Слесарь я…» - тихо ответил Виталька. Коган чуть не выронил рюмку…
     «Здравствуйте, Соломон Моисеевич!» - помощник Фурцевой, Андрей, без стука открыл дверь директорского кабинета… «Андрей, личный переводчик Министра культуры СССР Екатерины Алексеевны Фурцевой!» - представился он ребятам… Джефф и Виталька чуть не попадали со своих стульев… Я забираю ребят, Соломон Моисеевич! Мальчишки, не пугайтесь – сейчас я отвезу вас в такое место, что вам и во сне не снилось! Допивайте кофе! Жду на улице – автомобиль - «Чайка»…»
     …»Чайка» летела по начинающему плавиться августовскому московскому асфальту… Ребята молчали – Виталька бережно прижимал к себе кофр с фантастическим «Стратокастером»… «Подъезжаем… Готовьте валидол!» - Андрей засмеялся… Покинув машину и прочитав у дверей на огромной золочёной табличке слово «Мелодия», ребята впали в ступор… «Не отвлекайтесь, мои юные друзья! То ли ещё будет через пять минут!» - Андрей распахнул двери фирмы звукозаписи…
     Войдя в студию, Джефф и Виталька поразились количеству находившегося в ней высококлассного оборудования… «Вот это да!» - восхищенно воскликнул Джефф. «Вот где настоящая музыка-то делается…» - и в это время из боковой двери в студию вошёл Кит Ричардс… Кофр со «Стратокастером» чуть не выпал из Виталькиных рук, Джефф неостановимо зажмуривал и открывал глаза, уверенный в том, что это всего лишь прекрасный сон: «Вот тебе, бля, и Вудсток с Джими Хендриксом…» - успел подумать он. «Ну, здорово, юные дарования! Кит протянул ребятам руку и они осторожно пожали её… «Кит!» - представился он. «А вас как звать-величать?» «Джефф… А это – Виталька…» - еле слышно промолвил Джефф. «Садитесь, не стесняйтесь! Меня Фурцева просила вас посмотреть! Не ожидали? Да ладно…» - Кит достал «Мальборо», предложил ребятам и сам закурил… «Я вижу, ты старина, хороший инструмент приобрёл? Поздравляю!» - Кит указал на кофр со «Стратокастером». «Спасибо, сэр…» - давил из себя слова Виталька. «Да бросьте вы это – «сэр»… Зовите меня просто – Кит – мы же коллеги с вами?» - Ричардс лукаво улыбнулся… Экзамен вам будет сейчас! Джефф, бери гитару!» - Кит указал на белый полуакустический «Gibson», стоящий на подставке. «И ты, Виталий, расчехляйся давай!» – Виталька торопливо защёлкал замками гитарного кофра…
     «Значит так, чуваки! Вы музыку «Роллинг Стоунз» хорошо знаете?» - ребята отчаянно закивали… Ну и отлично! Вы сейчас поиграете – а я, в кои-то веки, послушаю! Ну, удивите меня!» -  Кит врубил фонограмму и из колонок мощно пошла «Sympathy for the Devil»… Ребята приготовились…
     …Кит Ричардс то и дело переводил глаза с Джеффа на Витальку и обратно, одобрительно покачивая головой – фортепианную партию ребята умело разложили на две гитарные составляющие… Он, конечно, ждал – как Витальке удасться его, Ричардса, знаменитое соло… Но Виталька с закрытыми глазами с огромным вдохновением играл все свои выкладки и сольный проход его был таким совершенным, что Кит даже закатил глаза… «Вот тебе и русские…» - задумался Кит. Фонограмма подошла к концу. «Поздравляю вас, парни… Давно такого наслаждения не получал!» - искренне порадовался за них Кит. «Джефф,  а как тебе моя «девочка»?» - Ричардс указал на белый «Gibson», находящийся в руках у Джеффа. «Бесподобная, Кит!» - Джефф хотел сказать «сэр», но вовремя спохватился. «Я на такой прелести и не играл никогда…» «Твоя, дарю… И не спорь – отдать хороший инструмент в хорошие руки – тоже счастье в своём роде… Сейчас только автограф оставлю…» - Кит взял чёрный фломастер и написал по-английски на белом корпусе инструмента: «Джеффу. С восхищением, Кит Ричардс». Джефф был на восьмом небе…
     «А может, по стаканчику, за знакомство?» - Кит заговорщески вытащил из-за огромной басовой колонки бутылку виски «Лонг Джон» и три стакана… «Тебе, Андрей – не предлагаю – ты на работе!» - засмеялся Ричардс. Андрей, улыбаясь, согласно кивнул … «Ну, мальчишки, за ваши успехи! А будут они непременно! Это я, Кит Ричардс, вам говорю!» - гордо закончил тост Кит.
     «А как с аппаратом у вас обстоят дела?» - поинтересовался Кит. «Да мы, собственно, за ним и приехали, Кит!» - начал Джефф. Да только почти все башли на Виталькин «Фендер» угрохали… «А сколько осталось?» - спросил Ричардс. «Да восемьсот рублей, с небольшим…» - застенчиво ответил Джефф. «Да-а-а, большие деньги!» - засмеялся Кит. Но вам повезло, что вы на меня вышли! Подождите минутку!» - Ричардс вышел из студии…
     «Кэтрин, это я!» - Кит связался с Фурцевой. «Ну, что сказать… Это лучшее, что я слышал – я имею ввиду русских… Большие таланты у вас в глубинке произрастают!» - хохотнул Ричардс. «Помочь им надо, дорогая… У них денег немного совсем – а они за аппаратурой приехали – но гитару очень хорошую купили… Да ещё я им одну подарил… Может, волшебный талон для сто первой? Ну и отлично, милая – теперь они затарятся по полной! Передашь завтра с Андреем? Хорошо, скажу, чтобы завтра к двенадцати на Неглинку подтягивались! Следи за ними, дорогая, не упускай из виду – при правильной заботе большие музыканты из них вырастут! Спасибо, Кэтрин, целую!» - Ричардс положил трубку и вернулся в студию…
     «Джефф, смотри не упади! Завтра Андрей подвезёт тебе талон для сто первой секции ГУМа… С его помощью ваших денег хватит – аппарат достойный купите! Это личный подарок Фурцевой!» - Джефф сгоряча накатил себе виски, забыв налить всем остальным… «Работайте, мальчишки! Рад был познакомиться – но сейчас будем прощаться – запись у меня, будь она неладна… Ах, да, вот ещё что…» - Кит отошел к столу, достал из него три альбома «Let it Bleed» и поставил на конвертах свою размашистую подпись. «Держите, на память!» «Кит, а нельзя ли ещё один экземпляр? А то у нас друг новый, рок-н-ролльщик, у которого мы остановились…» - с просящими нотками в голосе пролепетал Джефф. «Конечно, конечно!» - Ричардс достал ещё один альбом и подписал его. «Ну, ребятки, давайте, пока! Буду вас помнить!» - Кит улыбнулся…
     В половине двенадцатого ночи Джефф и Виталька приехали на квартиру к Гусю… «Ну, наконец-то!» - Гусь открыл им дверь, держа в руках «бомбу» с портвейном. «А мы только с Поляком сели по стаканчику принять! Хорошо, что пришли! Присоединяйтесь! Сейчас Кася с Селиваном подгребут – они же вам про Вудсток рассказать обещали!» - Гусь был искренне рад… Войдя в комнату, друзья увидели загадочно улыбающегося Поляка. «А ну, гляньте!» - Поляк глазами указал на диван, где лежал сверкающий «Пресижн». «Ловко я, а?» - торжествовал Поляк. Джефф в свою очередь показал ему гитарный кофр, который сжимал в руках… «Чуваки, да вы что…» - забеспокоился Поляк. «Ещё что-ли одну гитару купили? А аппарат как же? Да и вообще – где вас носило-то?» - Поляк уставился на Джеффа в недоумении… «Да помолчи ты!» - рявкнул Джефф. «Смотри!» - он расстегнул золочёные застёжки гитарного футляра… Белое гибсоновское чудо с автографом Кита Ричардса лежало на бархатной подкладке…
     …Всю ночь ребята не спали… Гусь то и дело убегал на кухню для того, чтобы принести очередную бутылку портвейна… Рассказ Джеффа и Витальки был настолько неправдоподобным, что Володя и Поляк поначалу верить в него отказывались… Но это продолжалось лишь до тех пор, пока Джеффом им не были вручены альбомы «Let it Bleed» с подписью Кита…
     …Скорый «Москва-Барнаул» плавно покидал пределы Казанского вокзала.  Купе, в котором друзья возвращались в свой сибирский городок, до последнего квадратного сантиметра было забито купленной накануне аппаратурой… Лёжа на верхней полке, Джефф неторопливо размышлял: «Чудны дела твои, Господи… Ведь рассказать кому – не поверят, гады – скажут, совсем нос задрал, балбес…» - Вася Колин открыл глаза…