Отрыжка прошлого

                Часть пятая



Наш союз продолжался ещё некоторое время.
Пришел день, когда я сказала ему.
- Дорогой, спасибо тебе за то, счастье, - опять в ход пущена лесть, - что ты мне дал, но дальше я не имею морального права удерживать тебя рядом со мной.
В этот миг я увидела, что попала в точку. И я ему порядком поднадоела. Это жизнь.
______________________________________

Пятнадцатого сентября, в четверг ровно в десять часов утра я «принимала парад бойцов» Мамуки. Для этого, выражаясь языком щелкоперов, эпохального события мы с Мамукой выбрали пустырь в Лисьем носу. Когда-то тут был аэродром ДОСААФ. Современная молодежь не знает, как расшифровывается эта аббревиатура. Помогу – Добровольное Общество Содействия Армии, Авиации и Флоту. Пять молодцов одетых в превосходные спортивные костюмы, наш Олимпийский комитет позавидовал бы, приехали на двух армейского образца, но окрашенных в черный цвет «Мерседесах». Впечатлило. Лихо развернувшись, они встали прямо передо мной. Мамука приехал на обыкновенной «Хонде Цивик». Даже стекла были не тонированы.
Молодцы Мамуки выстроились в ряд по ранжиру. Впору отдавать команду: По порядку рассчитайсь! Несмотря на то, что температура наружного воздуха была плюс девять, бойцы не мерзли. Потом я узнала, что под спортивными костюмами у них были тонкие фуфайки из чистой ангорской шерсти.
Я обошла строй, внимательно вглядываясь в их лица. За мной следовал Мамука.
Прошли туда. Вернулись.
- Ты, Люся-джан, как английский Премьер Черчилль во время войны, - я несколько удивилась такой осведомленности о нашей истории этого грузина.
- В кино видел?
- Нет, - Мамука тихо рассмеялся, - Сам видел. Ты думаешь мне сто лет? Как они тебе?
- На вид хороши. Поглядим, каковы они в деле.
- Поглядим, - согласился Мамука и отдал команду бойцам, - Оружие разобрать! На исходную становись!
Резво молодцы разобрали из багажника одного из Мерседесов пистолеты. Ловко навернули на стволы глушители в встали в ряд в двух, ранее мной не замеченных колышков. Выходит, у Мамуки это место знакомо и более того оборудовано для упражнений в стрельбе.
Мамука, не спеша, прошел вперед метров на двадцать пять, наклонился, что-то поискал в пожухшей траве и тотчас оттуда поднялись поясные мишени. Вернулся ко мне.
- Первое упражнение, стрельба по мишени с разворота. Гляди, - и опять отдал команду.
Как красиво. Бойцы разом отвернулись от мишеней, также разом выхватили пистолеты из-за поясов и с разворота открыли пальбу. Я насчитала по три  выстрела на каждого.
Отстрелявшись, они приняли исходную позицию. Пистолетов как не бывало.
- Пошли, посмотрим, - Мамука пошел к мишеням. Я за ним.
Первая. Все три пули пробили силуэт в районе сердца.
- У Гиви такое задание, - пояснил Мамука.
Подошли ко второй. Тут пули прошили голову мишени.
- Автандил специализируется на ближнем бое. Его коронный выстрел с ходу все пули лоб.
Я оглянулась посмотреть, кто это такой.
- Не верти головой. Не надо тебе знать, кто из них, в чем социализируется. Это моя забота.
Так мы обошли все пять мишеней. Особенно меня удивила последняя. Там пули пробили ту часть мишени, где у человека находится живот.
- Понимаю твое удивление. Биджо у меня для особых случаев.
Бойцы продолжали стоять.
- Мамука, распусти ребят. Пускай горячего чаю попьют.
- Ты излишне сердобольна. Но пускай. Командуй. Ты начальница теперь.
Как могла, повысила голос: Разойдись. Пейте чай.
- Предлагаю и нам кое-чем перекусить.
Мы пошли к мамкиной Хонде. Наш «перекус» состоял из превосходной бастурмы, лаваша и зелени. Запивали знакомым мне Кахетинским вином.
- Запомни, а лучше запиши имена бойцов.
Я достала один из трех моих мобильных телефонов. Так лучше сохранится.
Итак, Автандил, Биджо, Васо и Вахтанг и Гия.
- Авто это кличка? – спросила я и тем обидела Мамуку.
- Это имя. Значит оно сердце Родины. Автандил, Васо, царь, Вахтанг, волчье сердце, Биджо, просто юноша, а Гия земледелец.
- Ты не сказал мне, какие такие особые случаи ты поручаешь земеледелцу.
- Скажу, если аппетит не испорчу, - получив от меня заверения, что моему аппетиту  ничто не угрожает, Мамука поведал мне, что это за особые случаи.
Честно говоря, мне все же стало не по себе, когда я услышала, что иногда заказчик требует, чтобы жертва умерла не сразу, а мучилась от перитонита.
В окно постучали. Это водитель напоминает нам, что время уезжать. Да тут настоящий конвейер. Мерседесы рванули первыми. Мы следом.
В двадцать часов пятнадцатого сентября я вернулась домой. Спросите, отчего это я с такой точностью отмечаю время. Отвечу, но немного позже.
Итак, я вернулась домой. Настроение превосходное. Парад моих войск и смотр их боевых возможностей прошли на отлично. Даже то, что я узнала о стрелке по имени Гия, не сразу убивает людей, а стреляет им в живот, чтобы подольше  мучились, не испортило впечатления. Приплюсуем сюда завтрак в мамкиной Хонде.  В остатке одни положительные эмоции. Говорят, все болезни от нервов. Выходит, у меня не было никаких предпосылок для болезни.
В двадцать один ноль-ноль я включила телевизор, всегда стараюсь посмотреть программу «Время». Даже в Исландии я умудрялась делать это.
Екатерина Андреева все также обаятельна и строга. Когда начали рассказывать о погоде на завтра у меня, простите великодушно, прихватил живот. Острая боль пронзила меня. Ещё раз извините. Такого поноса у меня никогда не было. Отлегло, и прилегла. С таблеткой глицина я уснула. Сколько я проспала, не знаю, но вновь меня скрутило. Едва успела дойти до уборной. Животный страх обуял меня, когда я увидела кровь в унитазе.
Неужели Мамукина бастурма так повлияла на мой желудок. Холодный пот потек по спине. Дикая слабость поразила всё тело. Меня начинала охватывать паника. Это не осознанный страх, против которого можно применить разум. Это необузданное чувство.
Вывернула всю аптечку. Но-шпа, Мезим, активированный уголь. Что принять. Время позднее, да и не с кем посоветоваться. Приняла но-шпу. Полегчало, и опять уснула. Спала неспокойно и проснулась от собственного крика. Доползла до телефона  и вызвала Скорую помощь. Как ни странно она приехала быстро.
Молодой врач измерил давление, температуру т начал пальпировать мой живот.
- Надо в больницу. Так, без анлизов и рентгена я ничего определенного сказать не могу.
Страх сковал мою волю. Ехать, так ехать. В тот момент меня не интересовало, куда меня отвезут. Молодой человек сделал мне укол и боль прошла. Вернее, затаилась. Он долго звонил куда-то и наконец-то заявил: Вас отвезут в Мариинскую больницу.
У меня хватило сил сказать просто и доходчиво.
- Какого хера ты мне новодел какой-то толкаешь. Говори по-человечески.
Оказалось это больница номер шестнадцать имени Куйбышева. Отстойник для пьяниц. Хотела было возмутиться, но тут опять боль пронзила меня. Как меня довели до больницы, я помню плохо.
Утром меня повезли на МРТ. В одиннадцать я уже знала, что у меня злокачественная опухоль прямой кишки. Такие нынче порядки.
Как ни было мне больно, но захватила один из моих мобильных телефонов.
Мамука, услышав мой диагноз, буквально разрыдался. Очень эмоциональны грузины.
- Еду, - на этом наш разговор прервался. Мне опять стало плохо.
Писать о болезни дело гнилое, так что скажу коротко. Мамуке удалось перевести меня в поселок Песочное и там после необходимых процедур я была прооперирована. Оперировал меня лучший хирург онколог. Наркоз вел заведующий отделением, доктор наук.
И все бы было хорошо, но. Тут я ставлю многоточие. На третий час после операции у меня начался психоз. Была вызвана бригада психиатров. Меня накололи успокоительными, привязал по рукам и  ногам простынями к кровати. В таком виде меня застал Мамука.
- Доктор сказал, что операцию сделали как раз. Ещё немного и не жить бы тебе, Люся-джан, - мужчина плачет.
Ровно десять дней я провела в клинике. Больше не позволяли их нормы. И опять Мамука рядом. Он буквально вынес меня из здания на руках. На этот раз приехал другой автомобиль. Большущий, черный. На заднем сидении можно было лежать. Нас сопровождали все те же армейского образца Мерседесы. Я догадывалась, что в них мои бойцы. Определенно, мне дали что-то успокаивающее, потому что я уснула в машине. Мамука сидел рядом и держал мою голову в своих руках.
Мамука в те дни стал моим Осирисом.
Помнится, Усир, это египетское произношение Осириса,  был старшим сыном бога земли Геба и богини неба Нут, братом и мужем Изиды. Странно по нашим современным понятиям жили в Древнем  Египте. Брат и одновременно муж. Эти мысли пришли ко мне уже в моей квартире.
В те минуты и часы я плохо соображала и с трудом могла отслеживать события и окружающую обстановку. Задним числом я с некоторым удивлением отметила, до чего чисто и красиво в моей берлоге.
- Люся-джан, - говорит мой опекун, - я уеду, но с тобой останется Гия, - мне стало страшно, -  Он очень хороший хозяин. Он и приготовить кушать тебе, и приберется в доме, и, если что, - Мамука смущено улыбнулся, - поможет и в туалет сходить.
- Ну, уж нет, - несмотря на слабость, я оставалась женщиной, - Как-нибудь обойдусь сама.
Мы поели с Мамукой, Он выпил бокал вина, я морковного сока. Все время пока мы с Мамукой кушали и пили, Гия находился рядом. По взгляду хозяина он тут же вставал рядом в позе – чего изволите. 
Откровенно говоря, меня скоро сморило. Рак прямой кишки это вам не ОРЗ или ОРВИ.
Мамука, увидав мое состояние, поспешил уложить меня в постель.
-  Теперь я уеду. Никуда не уходи. Никому не звони. Тебе надо окрепнуть. Твои планы мы осуществим. Век воли не видать, -  в Мамуке проснулся бывший зек.
Что я могла ответить? В моем мозгу, как ржавый гвоздь засел страх. Онкология  подобна проказе. Так и кажется, что все вокруг люди как люди и только ты отмечена львиной маской. Начинает мерещиться, что тебя сторонятся. Не страшна сама по себе смерть. Ужас  охватывает при мысли, как ты будешь умирать. Я представляла, как изменится мое лицо, как обезобразится тело. Больше всего я боялась, что не выдержу болей. Не хватит воли.
Гия что-то спросил.
- Ты о чем, Гия?
- Людмила Петровна, я хотел спросить, ванну готовить.
Дожила. Мне мальчик и пускай он страшный убийца, готовит ванну.
- Готовь, генацвале, - Гия расплылся в улыбке.
Последующие дни я жила подобно королеве. Гия исправно исполнял обязанности повара и домашней прислуги. Чистота необыкновенная. Такого раньше у меня не было.  Еда диетическая, но при этом вкусная. Гия, оказывается, умеет не только дырявить животы.  Я ещё сплю, а он уже на рынке. Я слышала, как Мамука наставлял его: Товар бери на рынке. Молоко кипяти. Хлеб обжаривай.
И все ж страхи и беспокойства не покидали меня. Настал такой момент, когда это стало угнетать меня. Вспомнив мудрое изречение о том, что более всего пугает человека отсутствие достаточной информации, я, улучив мент, когда Гия вышел из дома, «влезла» в интернет. Читаю с экрана: Прямая кишка, являясь конечным отделом толстой кишки, находится в малом тазу и прилежит к крестцу и копчику. Длина ее составляет 15–20 сантиметров. В ней выделяют ректосигмоидный отдел, верхне-, средне- и нижнеампулярный отделы. Деление на ампулярные отделы условное (примерно по 5 см), но имеет большое значение для врача при выработке лечебной тактики.
Ни хера не поняла, но продолжаю читать: Основными функциями прямой кишки являются окончательное формирование, накопление и выведение из кишечника каловых масс. Кроме того, в прямой кишке возможно всасывание воды и некоторых ионов.
Тьфу ты черт! Так и стошнить может. Выключила Acer и легла на софу. Буду читать классику.
«Когда Евсею Климкову исполнилось четыре года – отца его застрелил полесовщик, а когда ему минуло семь лет – умерла мать», - ничего себе начало. Весёленькое. Но продолжаю. Все-таки классик русской и советской литературы.
«она умерла вдруг, в поле, во время жатвы, и это было так странно, что Евсей даже не испугался, когда увидел её мертвой».
Когда я взяла книгу, то не посмотрела на её название. «Жизнь ненужного человека». Пошли вы все. Мне бы что-нибудь веселое.
Не вставая с софы, прищурившись, выбрала. Исаак Бабель. По школьной программе помниться он писал что-то смешное.
Гляжу в оглавление. Интересное название – В щелочку. Начали.
«Есть у меня знакомая – мадам Кебчик. В вое время – уверят мадам Кебчик – она меньше пяти рублей «ни за какие блага» не брала»
Интересно, что не брала? Неужели писатель намекает на Это?  Читаю дальше.
«Теперь у неё семейная квартира и в семейной квартире две девицы – Маруся и Тамара. Марусю берут чаще, чем Тамару». Это по мне. Не дал почитать Гия.
Время второго завтрака – second breakfast.
Какой молодчага Гия. Творог был той жирности, что я всегда предпочитала. В чашке со сметаной ложка стояла вертикально. Гия сумел купить свежее земляничное варенье. Смесь творога, сметаны и варенья получше всякого другого десерта.
После завтрака сон. В интернет я вышла вечером. Читаю: Рак  прямой кишки — распространенное заболевание и составляет 4–6% всех злокачественных опухолей человека. Во всем мире отмечается рост заболеваемости раком прямой кишки наиболее выраженный в экономически развитых странах. Как и для большинства локализаций злокачественных опухолей, точные причины возникновения рака прямой кишки точно не известны. Важное значение имеет характер питания, который влияет на скорость продвижения каловых масс, их объем, содержание, бактериальную флору и периодичность стула. Специально проведенные исследования показали, что «западный» тип диеты, в которой преобладают большое количество свежих фруктов и высококалорийных жиров, легкоусвояемых продуктов, приводит к замедлению продвижения содержимого по кишечнику. При этом вещества, вызывающие опухоль, которые могут входить в состав пищи или вырабатываться кишечником, длительно воздействуют на стенку прямой кишки. Возникающие при этом дисбактериоз, нарушение работы печени часто сопровождают рак прямой кишки. Среди других факторов, способствующих развитию рака прямой кишки, следует назвать уменьшение физической активности, влияющей на моторику кишки и запоры, связанные с хроническими заболеваниями кишечника.
Этого мне было достаточно, и я выключила ноутбук.
Подошло время ужина. Раньше я бы слопала бы свиную отбивную с жареным луком, выпила бы грамм сто пятьдесят водки и закончила бы большой кружкой кофе со сливками. Теперь на моем столе крекеры с сыром, маложирный кефир и половинка яблока. С такой диетой я  скоро стану, как воробушек легка и улечу к маме той самой.
Одно утешает, с таким образом жизни я могу рассчитывать на то, что мне будет позволено выходить из дома. Второй плюс – это крепкий сон. 
Прошло семь дней. Гия продолжал свою благородную деятельность. Мамука не подавал никаких сигналов, и это стало тревожить меня.
- Гия, - не удержалась я от вопроса, - ты не знаешь, как наш Мамука?
- Почему не знаю? Хозяин уехал в Москву. Сегодня должен вернуться. Ребята же поехали на вокзал
- Гиюшка, попроси его заехать ко мне.
- Зачем просить? – Гия каждую свою  фразу начинает с вопроса, - Он с вокзала поедет к Вам. Я пошел на базар.
Гия ушел. Что мне делать? Читать Бабеля мне расхотелось, и я решила закончить знакомство с проблемами рака прямой кишки.
«Основным методом лечения рака прямой кишки является хирургический. В зависимости от расположения опухоли и ее размеров выполняют 4 основные операции: внутрибрюшную резекцию прямой кишки, операцию Гартмана, брюшно-анальную резекцию прямой кишки и экстирпацию прямой кишки. Внутрибрюшная резекция прямой кишки — это удаление пораженной опухолью кишки с последующим сшиванием концов пересеченной кишки. Сшивают конца как вручную, так и при помощи специальных сшивающих аппаратов, обойтись без которых в ряде случаев невозможно. Тогда приходится выводить один из концов кишки на переднюю брюшную стенку — колостома. При операции Гартмана опухоль удаляют, «верхний» конец кишки выводят в виде колостома, а «нижний» — зашивают. Эта операция выполняется, когда есть большой риск сшивать концы кишки. После нее можно колостому ликвидировать при повторной операции. При брюшно-анальной резекции пораженную опухолью кишку удаляют, а «верхний» конец кишки протягивают внутрь «нижнего», ждут, пока они не срастутся, а потом отсекают избыток протянутой в задний проход кишки».
Дальше читать я не смогла. Не пойму как, но я закурила. От первой затяжки у меня закружилась голова. Вторая и последующие мне доставили удовольствие. Опомнилась тогда, когда почувствовала дым в комнате. Открыла окно и стала ахать полотенцем. Кто же мог предполагать, что это увидел подъехавший Мамука. 
- Вай! – кричит Мамука, - Пожар?!
Вижу, он бежит, а за ним его бойцы. Народ, что был рядом, оторопело озираются. Где дым и огонь. Как смешно. Первый раз после операции я засмеялась. Прогресс.
Иду открывать дверь.
- Люся-джан, что случилось? Тебе плохо?
Милый Мамука. Как он переживает.
- Мамука, я смеюсь. Это просто чудо.
- Ай, моя голубка. Ты смеёшься. Для меня это настоящий подарок. Но и я тебе привез подарок.
Подбежали бойцы.
- Хозяин, - докладывает Автандил, - всё спокойно.
Выходит, Мамука дал им команду проверить, нет ли вокруг киллеров. Неужели мне кто-то угрожает.
- Это твой подарок, сообщить мне, что меня все ещё хотят убить? – я жму руку Мамуке.
- Нет, дорогой, - у грузин нет разницы, мужской или женский род, - Подарок у меня тут, - он хлопает себя по груди там, где находиться потайной карман.
Тут и Гия вернулся. Нагрузился словно ишак.
- О подарке после, - прошу я, мне хочется поговорить с Мамукой. Хочется услышать новости. Я ожила. Так вот, сразу. В один миг, - давай завтракать. Я ужасно голодна.
 Пока Гия готовил завтрак мы с Мамукой говорили о пустяках. Он поделился своими впечатлениями о Москве. Зло говорил о начальниках, которые окончательно обнаглели, ездят, как хотят.
- Представляешь, - горячо говорил он, - еду я в банк. Вдруг вылетают три машины. Все с синими фонарями на крыше, верещат как свиньи недорезанные. Подрезают меня и через двойную осевую прямиком к ресторану. Сучье племя. Он жрать торопится.
Говорил он и том, что цены на недвижимость там запредельные.
- Была у меня мысль, купить квартиру в Южном Бутово. Сделать там нашу с тобой московскую штаб-квартиру. Я так понимаю, твой план нацелен в большой мере на Москву.
Он сказал это, я подумала, надо ли мне упираться рогом, рисковать собой и людьми ради довольно призрачной и по сути порочной идеи отомстить.
Гия позвал к столу. Какой же он подхалим. На столе и бастурма, и вяленые колбаски, и полно зелени. В центре торчит литровая бутылка вина. Конечно, Кахетинское.
- Врачи говорят, можно кушать мясо, - Мамука серьезен, - В меру.
- А что говорят врачи по поводу вина? – такое у меня настроение.
- О вине я с ним не говорил, - это для меня новость. Он за моей спиной обсуждает мое же здоровье с врачами, - Врач сказал, что тебе надо пройти курс химиотерапии. Завтра начало.
- Это твой подарок? – я глубоко обижена.
- Черт дери! – Мамука искренне расстроен, - Совсем забыл.
Мамука выходит из-за стола. Боже! Как торжественно. Я продолжаю сидеть. Медленно Мамука лезет в карман. Медленно вынимает руку и так же медленно раскрывает ладонь. На ней я вижу маленькую коробочку красного цвета. 
- Это тебе, - как мило он смущается.
В таких коробочках обычно держат кольца. Так и есть. Белое золото обрамляет большой алмаз. Бриллиант карата на три. Изящно. Намек? Он делает мне предложение?
- Ты мне делаешь предложение? – мне нечего стесняться. Я девочка взрослая и битая.
- Не могу я на тебе жениться, дорогой Люся-джан. Это подарок.
Тут мне стало неловко. Чего надумала, инвалид на голову.
- Ты столько перенесла,  так страдала, - опять этот грузин удивляет меня, - Я думаю, женщине приятно будет получить подарок. Дом я тебе подарить не могу. Прими кольцо.
Мы обнялись. Ни одной жилкой я не дрогнула. Это знак. Я вернулась в свое логово ракового больного.
Потом мы ели фрукты и Мамука старался рассмешить меня. Но анекдоты были пошлы и не смешны. Скоро меня потянуло в сон.
Утром Мамуку я не застала.  Гия сказал, что он приедет к двенадцати часам и отвезет меня на эту пугающую меня химеотерапию. Слышала я, что после неё люди лысеют.
Ничто не лезло мне в глотку. Ушла к себе и открыла ноутбук. Химиотерапия.
«Химиотерапия рака прямой кишки. Как и для опухолей толстой кишки, химиотерапия используется для лечения метастазов рака прямой кишки и профилактически (адъювантно, т.е. в тех стадиях рака, когда после операции видимых метастазов нет, но вероятность наличия микрометастазов, которые невозможно диагностировать современными методами обследования, высока). Стандартными препаратами для химиотерапии рака толстой кишки являются 5-фторурацил (чаще в сочетании с лейковарином или фолинатом кальция), препараты платины. Применение химиотерапии увеличивает продолжительность жизни больных с метастазами опухоли и улучшает ее качество. В последнее время появились новые препараты, обладающие большей активностью по сравнению со ставшими уже стандартными лекарствами (оксалиплатин, кселода, UFT, КАМПТО, и другие)»
Стошнит, и закрыла ноутбук. Последнее, что прочла, были слова: Стрессы являются одной из предпосылок возникновения злокачественных опухолей.
Я прошла три сеанса химеотерапии. Может быть, я психопатка, может быть, я дура, но мне стало казаться, что мои прежде густые волосы стали редеть. Я не устраивала истерик, я не закатывала сцен, но от этого метода лечения я отказалась. Наотрез.
В последних числах октября я почувствовала себя настолько окрепшей, что могла требовать для себя свободы.
- Я уже задыхаюсь тут. Мне нужен свежий воздух.
Гия встал, словно идол с острова Пасхи.
- Хозяин ничего не говорил.
Эти слова стали капселем. Я взорвалась
- Какого хера! Это я плачу Мамуке, и он мне не указ. Где моя одежда?
- Так я не знаю, - Гия, убийца садист смущен, - Не было разрешено.
Неизвестно, чем бы закончился наш разговор, если бы не пришел Мамука. 
- Что за шум, а драки нет, - грузин был весел.
- Я на воздух хочу.
- Отлично. Я и одежду новую привез. Похолодало, - Мамука поставил на стол два большущих пакета.
Все, что купил он, оказалось мне впору, и было невероятно дорого. Шикарно одетая, в отличном расположении духа, Мамука разрешил выпить половину бокала сухого красного вина, мы с грузином поехали за город. Погода прелесть. Небо чисто. Ветра нет. Температура чуть выше нуля, но мне это не страшно. На мне теплая «Аляска» на гагачьем пуху, на голове финская шапка с длинными ушами, на ногах  легкие унты.
На этот раз мы едем на белом ««Pontiac,е. За рулем Гия. Позади «Мерседес» с бойцами. Едем на Юг. Вопросов я не задаю. Мне нравится быть этакой штучкой игрушкой в руках бандитов. Не на заклание же везут. Хорошо бы в Павловск. С юности люблю этот пригород Ленинграда. Пушкин, Петродворец и даже Гатчина были у властей на особом месте. Павловск же подобно сироте или не любимому дитяти пребывал в запустении.
В салоне авто аромат. Мамука открыл бар. Сам пьет виски. Мне налил испанского вина. Сам жрет салями. Мне сует фисташки. Я нарочно говорю так грубо, чтобы вы поняли мое настроение. Гия напевает какую-то грузинскую песню и, конечно, на грузинском языке. Грузины, как и хохлы, петь умеют. Грузины лучше. Но тут его песня меня взбесила.
- Эй, господа грузины, а не лучше ли нам послушать настоящего певца и по-русски. Все же мы в России.
- Гия, Люся-джан, - спокойно говорит Мамука, - простит завести русскую песню.
- Слушаюсь, хозяин, - «выключил» себя и завел какую-то современную бестолковщину. И поет девка без голоса.
- Гия, у тебя ничего лучше нет? - спрашиваю я.
- Есть старые песни. Они не модные, их старикам надо слушать, - злость накатывает. Он что меня старухой считает?!
- Заводи для меня, старухи.
Мамука улыбается.
- Люся-джан, мы с тобой для Гии совсем старики. Дурачок он, - к Гии он обращается на грузинском языке. По тону мне ясно, что делает ему большой втык.
Проехали развилку и наш «Pontiac» сворачивает направо. Выходит, едем в Петергоф. Что же, я птица подневольная. Куда привезут, там и пой. Машина набирает скорость. Я быструю езду люблю. Дави на газ, мальчик Гия! Чертик вселился в меня. Я опять та Люська с переулочка. Так звали меня ребята со двора. В восьмидесятом я была бой-девчонкой. Могла наравне с парнями выпить стакан вина и не захмелеть. Могла и в рожу дать или куда пониже.
Поет Алла Пугачева: Эй, вы там, наверху. Песня моей молодости. Тогда в эти прозаические, в общем-то, слова мы вкладывали крамольный смысл. Там наверху, это те, кто сидит в Кремле. Старцы, выжившие из ума. Как мы потешались над косноязычием Брежнева. Его «систематически» переиначивали в «сиски масиски». Вспомнила, как отец в легком подпитии говорил: У нас этих ударников «кому-нести-чего-куда». Это он имел в виду ударников коммунистического труда. Сам же пользовался всеми льготами как член Ревизионной комиссии Горкома КПСС. Откуда бы у меня взялось платье из новомодного материала кримплен. В нем я была на выпускном вечере в школе. Девчонки мне завидовали.
- В Ломоносове нас ждет катер, - прервал мои воспоминая Мамука, - Махнем на форт. Там пир устроим.
Удивляюсь, но молча. Ляпну что-нибудь, Мамука передумает. А как хочется прокатиться на катере, побывать на фортах, да и пикник там так романтично.
Петродворец мы проскочили на скорости. Лишь один раз Гия притормозил, когда милиционер на обочине взмахнул было жезлом, но тотчас опустил его. Не любят гаишники связываться с такими автовладельцами.
Мы в Ломоносове. Погода, спасибо ей, продолжает радовать. Немного даже потеплело. Ногам в бурках стало жарковато. Потреплю. Интересно, какой катер у Мамуки? На форте я была один раз. Ещё с моим мужем. Тотлебен это. Я даже поинтересовалась его историей 
К концу 19 века правительство допрело, что славно служившие старые форты должны уйти на покой. В 1896 г. военный министр подписал приказ об исключении из состава оборонительных сооружений фортов "Петр I", "Александр I", "Кроншлот" и батареи 3 и 5. Было решено возвести на акватории залива два крупных островных форта, названных позже "Тотлебен" и "Обручев" (в честь начальника Главного штаба генерал-адъютанта Н. Н. Обручева). На Тотлебен мы тогда доплыли на обыкновенной лодке с мотором «Вихрь».
- Ты проголодалась? – Мамука позабыл что ли, что пир на форте обещал.
- Ты пир на форте обещал.
- Когда ещё это будет. Перекусить всегда можно. Правда, Гия? – Гие что? Он готов, кивает головой и тормозит. Мы стоим у небольшого дома с высоким крыльцом и стеклянным   козырьком над ним. Несмотря на яркий дневной свет под козырьком горит лампа. Позабыли погасить, думаю я и на этот раз тоже ошибаюсь. Оказывается это условный знак – все спокойно, можно входить.
- А, если они позабудут погасить, что  тогда? – спрашиваю я Мамуку.
- Не забудут, - Мамуке мой вопрос не понравился. За последние несколько минут настроение моего опекуна испортилось. Никак не пойму, что явилось причиной. Я молчала. Гия. Так тот нем, как рыба. Что-то внешнее? Тоже вроде бы не было ничего такого, что могло бы расстроить грузина.
Дверь открылась «автоматически». Кто-то внутри увидел нас и нажал кнопочку. Ничего подобного. Я не заметила, как Мамука направил на дверь штучку наподобие зажигалки. Короткое пи-и-и и она, дверь слегка подалось вперед. Лампочка погасла. Вот оно что. Стоит открыть дверь, свет гаснет. И зажечь его можно исключительно с пульта.
В доме пахнет, как в метро. Работает кондиционер. Обстановка гостиничная. Однако я вижу свежие цветы в вазах. Мамука определенно чем-то обеспокоен и недоволен. Я решаюсь спросить и получаю ответ.
- Ненавижу, когда в мой дом лезет чужак.
- Ты обо мне?
- Что ты, Люся-джан. Я сам привез тебя сюда. Гляди, - Мамука тычет пальцем в сторону камина, - Зола свежая. Жгли и не убрали.
Подошел Гия с корзиной и пакетами.
- Гия, - командует Мамука, - выйди наружу и обойди вокруг. Что-то мне тут не нравится.
Я стою, где стояла. Мне тоже становится не по себе. Предалось напряжение Мамуки.
- Люся-джан, тебе бы лучше отойти от окна.
- В Исландии не отравили и не застрелили, на операционном столе не зарезали. Тут решили пристрелить?
- Береженного Бог бережет, - Мамука серьезен.
Отошла к дверям. Что за жизнь. Далась я им. Все отобрали. Теперь и жизнь хотят отнять.
Мамука произвел обход дома.
- В спальне кто-то шуровал. Суки, яйца оборву.
Вижу, грузин не на шутку рассердился. Запустил руку за спину и в руке большой пистолет. Я не очень-то разбираюсь в оружии, но этот пистолет определенно, не наш. Таких я раньше не видела. У Матвея были другие.
- Это Берета, отличный пистолет.
Вернулся Гия.
- Хозяин, на углу стоит девятка, а в ней трое. Прикажи, сниму с расстояния. Номера московские. 177-ой регион.
- Люся-джан, посиди тут маленько. Мы с Гием сходим, поглядим, что за хмыри там. Не бойся.
Прошло минут десять, и они вернулись.
- На форт не поедем, - заявил Мамука, - Возвращаться надо.
От мужчин прямо пышет смертью.
Гия и я вышли из дома. Уже сидя в машине, я увидела, как в доме полыхнуло. Тут же появился Мамука.
- Гони! – приказал он Гии и тот с места рванул. Как ни велика была скорость,  «Pontiac» развивает скорость до ста за четыре секунды, я успела рассмотреть в темно-вишневой «Девятке» троих мужчин в позах уснувших.
Скоро я поняла, что едем мы не в Питер, а совсем в  другом направлении. Справа мелькают берега Финского залива, слева осталась позади Бронка.
Доехали в молчании до Большой Ижоры. Первым заговори наш водитель Гия.
- Хозяин, хвост нет. Что прикажешь?
- Доедем до ближайшего населенного пункта, - Мамука  выражается как заправский военный, - Там сделаем остановку. Людмиле Петровне надо покушать.
Несмотря ни на что, он помнит о моем режиме.
Таким населенным пунктом было Лебяжье. Гия паркует «Pontiac» недалеко от берега.
- Пробеги вокруг, - приказывает т Мамука водителю.
- Давай пройдемся, - прошу я.
- Минуту посиди, я выйду.
Он вышел, я осталась в машине и наблюдаю за ним. Отошел метров на десять, оглядывается. Достает мобильный телефон, кому-то звонит. В процессе разговора выражение его лица манятся. Мне видно, что он доволен.
- Все хорошо, Люся-джан. На форты мы поедем. Скоро катер подойдет и поедем. Тут два форта, Красная Горка и Серая Лошадью. Выбирай.
Гия пришел и доложил, что все спокойно.
Наскоро перекусив, мы поехали на берег залива. На пристани бывшего пансионата Чайка нас ждали. Двое мужчин стояли у будки с надписью – Спасатели. Были они одеты в подобие морской формы, без головных уборов, но с большими баулами. Неужели в них, подумала я, еда. Столько не сможет съесть рота.
- Мамука Георгиевич, - наконец-то я узнала отчество Мамуки, - катер готов. Топлива хватит, чтобы дойти до Котки.
Я напрягла память, я  вспомнила, что это прибрежный город в Финляндии. Неужели теперь меня эвакуирую в Финляндию? Честно говоря, мне было по фигу, куда меня отвезут. Я перегорела. Болезнь переиначила моё нутро. В физиологическом и моральном плане.
Мамука распорядился загружать багаж и приказал Гии ждать указаний.
- Слушаюсь, - по-военному ответил Гия и подошел ко мне.
- Людмила Петровна, Вы на меня зла не держите. Я хотел, как лучше.
Не знала я, что это были последние слова, которые я слышу от Гии.
Мощный мотор катера быстро вынес судно на чистую воду и, набирая скорость. Пошел к чернеющему в отдалении  искусственному острову, форту Серая Лошадь.
Не стану нагружать страницы описанием пикника. Мужчины все сделали на «отлично». Копченые судаки, уха, бараньи ребрышки на решетке изжаренные, уйма зелени и фрукты, все это создавало натюрморт достойный кисти голландцев. Почему их прозвали маленькими, я не знаю. Мне было позволено выпить кружку, другой посуды на борту катера не держали, вина. Скажу больше. Сославшись на необходимость уединиться, я выкурила сигарету.
Солнце начало касаться горизонта. Небо расцветилось яркими необыкновенными красами. Я узрела даже оттенки зеленого. Богата природа на эффекты.
- Пора, Мамка Георгиевич, - мне показалось немного странным, что люди с катера командуют Мамукой. 
- Отчаливаем, - ответил Мамука и взял меня под руку.
Взревел двигатель. Вспенилась вода за кормой. Катер вздрогнул и, слегка задрав нос, понесся не к берегу, а в сторону садящегося солнца.
Все ясно. Меня везут в Финляндию. За восемь  бед один ответ. Я спустилась вниз. Пошли они все на хер. Я спать хочу. И уснула-таки. Потом я вспомнила рассказ отца о том, как он уснул на испытаниях какого-то агрегата. Агрегат тот шумел и вибрировал невероятно, но отец умудрился заснуть под ним.
- Люся-джан, - Мамука тронул меня за плечо, - Приехали. Пошли.
- Мы уже в Финляндии?
- Зачем в Финляндии? В Питере мы.
Катер причалил у пристани около Тучкова моста. Рядом высился круизный теплоход. Темен и мрачен он был. Также темно было и на набережной. Вероятно, произошла авария на сетях. В потемках, сопровождаемые людьми с катера, мы поднялись наверх. Там нас ждал большой автомобиль марки Dodge. А где же Гия с «Pontiac,ом»?
- Потом скажу, - ответил Мамука и дал команду ехать.
Ну и черт с тобой. Я сердита. Ничего, мужики, скоро я совсем оклемаюсь, тогда держитесь. Всем воздам. Уткнулась рожей в ладонь и закрыла глаза.
Приехали. Но не туда, откуда уехали.
- И где мы? – спросила я Мамуку, когда мы вошли.
- Это теперь твоя квартира.
- Моя сгорела? – попыталась я пошутить.
- В переносном смысле, да. Поживи тут. Сейчас я уеду. – Опять та же песня, - Пришлю Вахтанга.
- Гия вышел из доверия?
- Гии нет. Взорвали «Pontiac» вместе с Гией. Балбес, решил бабла срубить и подсадил каких-то мужиков. Вот и приняли их за нас. Одного Гию не стали бы взрывать.
- Ты знал, что нас могут взорвать? – я готова была вцепиться ему в глотку.
- Ничего определенно в нашей ситуации знать нельзя. Предполагал. Да. Ехал бы один, обошлось бы, - Мамука сделал паузу, - Для него одного. А теперь мы на некоторое время имеем относительную безопасность. Ты не волнуйся, Люся-джан. Не так, так иначе Гия был бы убит. Думаешь, друзья тех, кому он разворачивал животы, не мечтали отомстить? Око за око, - Мамука ушел.
Я осталась сидеть там, где села. Это состояние называется ступором. Из него меня вывел Вахтанг.
Началось моё долгосидение в квартире Мамуки. Мой Баязет. Одно утешало, никто не пытался посадить меня на кол. Кормил меня Вахтанг как каплуна на Рождество.
Мамука меня позабыл. Гулять меня не выпускали. Так прошло пять дней. Ноябрь уж на дворе. Одно развлечение – интернет. Завела вою страничку в Моем мире и стала переписываться с каким-то сексуально озабоченным мужиком. Как же я была удивлена, когда неожиданно явился Мамука и с порога мне.
- Ты в интернете сообщила, где ты живешь?!
- Указала станцию метро. И  всего-то. Чего страшного?
- А того, что рыщут по району люди госпожи Гатуриной.  Уходить надо немедля.
- Вахтанга оставим в качестве приманки? – язвлю я. 
- Запомни, Люся-джан, - Мамука от злости побелел, - все они рядовые бойцы. Мы на войне, и их участь убивать и быть убитыми.
Через десять минут я сидела на заднем сидении невзрачной Лады-Калины. За рулем сам Мамука.
- С этого момента, Люся-джан, мы с тобой как волки. Убежать бы.
Через десять минут я сидела на заднем сидении невзрачной Лады-Калины. За рулем сам Мамука.
- С этого момента, Люся-джан, мы с тобой как волки. Убежать бы.
______________________________________

               


                Часть шестая


«Лада-Калина», ведомая Мамукой, быстро бежит по Приморскому шоссе. Ноябрь в наших широтах не самое лучшее время года. Дерева стоят «голые». Первые снега, таят днем, а ночью превращаются в ледяную  корку. Асфальт шоссе тоже покрыт наледью. Будь внимателен водитель при выборе скорости и применении тормозов. Того и гляди машину выбросит в кювет. Это лучший вариант. Совсем плохо будет, если вас бросит на встречку, а там лоб в лоб какой-нибудь одиннадцатиметровый «Man» или «Reno». Придется тогда парням из МЧС вырезать тебя из кузова.
- Ништяк, Люся-джан, - Мамука немного успокоился, - Прорвемся. Есть у меня дружок в Карелии. Место глухое. Лес вокруг. Там даже телевизора нет. А врача я найду.
У меня глаза потекли. Слаба я стала. Но одновременно, какой-то червячок гложет меня. Какая выгода ему от меня? Есть у меня кой-какой капиталец, но не на него, же грузин глаз положил. Тогда что? Неужели я ему нравлюсь. Мягко сказано. Но и тут неувязочка. Я же онтологически больная баба. Говорят же – жену надо иметь здоровой, а сестру богатой.
- Сейчас, Люся-джан сделаем остановку. И мне, и тебе пора в кустики сходить. Заодно перекусим.
Через триста метров, я отследила по спидометру, Мамука съехал на обочину. Вдоль шоссе мелколесье и кусты. Очень удобное место для справления нужд.
- Ты иди туда, - Мамука махнул рукой влево, - я тут.
Мужчинам в таких случаях проще. Правда, видела я однажды, как справляет малую нужду цыгана. Было это в центре города у Кузнечного рынка среди ясного дня. Она просто растопырила ноги и ну ссать. Без портков была. Стыдоба.
Я отошла к кустам. Шишига. На шоссе машин нет, легкий ветерок колышет голые ветви боярышника, одинокая птица чирикнет и замолчит. Слышу, Мамука с кем-то говори. Кого черт принес? Глянула. Нет. Он по мобильному телефону разговаривает.
- Все в порядке, - говорит Мамука, - скоро большую остановку сделаем. Пообедаем по-человечески.
И опять Лада-Калина наворачивает на колеса асфальт шоссе.
Интересно, где намерен Мамука пообедать «по-человечески». Помнится мне, я обедала с гостями из Госстроя из Москвы в одном весьма приличном ресторане по Приморскому шоссе. Ехали мы тогда на арендованном в гараже Смольного автомобиле класса Люкс. В те времена это были советские машины, которые в народе прозвали членовозами. «Членов» уже убрали с арены, и можно было нам, быдлу покататься на них. 
Исчезли высотки, дома-муравейники сменились на маленькие, аккуратные дачные постройки или коттеджи. С этого момента начинаешь понимать, что отдых начинается. Первая табличка с названием, которая встречается на нашем пути, гласит – «Лахта». Этот населенный пункт начинается совсем недалеко от города и, к сожалению, не особо богат ресторанами и кафе. Поэтому мы не останавливаемся здесь, а движемся дальше. Я занимаю гостей анекдотами, перемежая их питьем водки и поеданием бутербродов с икрой. Того стоит. Мне нужен был заказ на без малого три миллиона «старых» денег.  Удивительно, у москвичей дороге проснулся зверский аппетит, но им ждать пришлось не так долго. Примерно через 10-15 минут  мы в Ольгино. Слева висит рекламный щит, который указывает путь к мотелю-кемпингу «Ольгино». Он расположен практически в лесу, но найти его не составило большого труда. На территории кемпинга работают два ресторана «Ольгино» с русской кухней и «Ташкент» с восточной. Игнорируем. В самом городе находится ресторан «Старая подкова». Он посвящен истории Курортного района и Ольгино. Тут при желании могут устроить небольшую лекцию, посвященную далеким временам. На фиг нам была лекция. Зачем им знать что-то о роде Стенбок-Ферморов, который к моему стыду мне был неизвестен.
Проехали Ольгино. Впереди Лисий нос. Сразу за мостом «Хуторок» с аистом на крыше. Тут  подают шашлыки из семги или баранины. А можно отведать и фирменное блюдо – украинские вареники со шкварками. Это то, что надо. Там я и наплоила москвичей до поросячьего визга. Вечером они с трудом вошли в бывшую гостиницу Обкома КПСС.
Мы тоже сейчас подъезжаем к Лисьему Носу.
- Тут и пообедаем, - предвосхищает мой вопрос Мамука. 
Лада-Калина тормозит у небольшого здания. Вижу две вывески - кафе «У Борисовны» и кафе «Медведь». Я бы пошла к Медведю, но тут банкует Мамука.
- Покушаем «У Борисовны», - жаль, а я хотела к Медведю.
Странно, но   «У Борисовны» нас встретил медведь, точнее, его чучело с подносом в лапах. Понять не трудно, что туда нужно бросать монетки. Когда приехала мы, на подносе не было ни одной копейки, то ли клиенты попались в тот день слишком жадные, либо только что произвели выемку денег. Можно было бы  посидеть на летней веранде, но не то время года и мы пошли  в зал, где было темно и прохладно. Мебель из темного дерева и чучела животных – это суть интерьера. В меню я нашла «щи похмельные», естественно шашлыки. Довольно традиционно и недорого.
Я была немало удивлена тому, как тут встретили Мамуку. Потом вспомнила, что он же бывший ресторатор – рыбак рыбака.
Мужчина средних лет очень вежлив. Я бы сказала, приторно вежлив. Мамука снисходителен.
- Дорогой, сообрази нам сначала, чего-нибудь для аппетита. Моя женщина пьет сухое белое.
Вот так! Я его женщина. Не возражу. Женщина всегда чья-то. Даже, если считает, что она ужасно самостоятельна. Мужчина посмотрел на меня и мне показалось, он как будто заноет меня. Едва заметная улыбка тронула его губы.
- Могу предложить отличное белое сухое вино из винограда 2000 года урожая с Алазанской долины.
- Годится, - отвечает Мамука, не поинтересовавшись, хочу ли я.
Мужчина ещё раз глянул на меня и ушел. Гордо неся свою лысую голову.
- Эристав хороший человек, - сказал Мамука, сощурил левый глаз, - Он на тебя глаз положил. Берегись, женщина. Имя его значит глава народа. Он на зоне паханом был.
- Может украсть? У вас это в обычае.
- У меня не украдет, но запомнит.
Вино и графин с водкой принес молодой и такой бритый человек.
- У них такая мода, брить голову? - спросила я вполне серьезно.
- Гигиена. Пей вино. Тебе можно.
Потом мы ели грузинское лобио с соусом и лавашем. Шашлык подали минут через тридцать. Был сочен. Потом Мамука сказал, что ему надо поговорить с  Эриставом и ушел.
Мне подали десерт. Это был, я бы сказала, фруктовый салат с мороженым. Вино унесли, и я поедала этот фруктовый Оливье всухомятку. Помаленьку я начинала сердиться. Очень уж много себе позволяет Мамука. Ну и что, что меня прооперировали? Что же я перестала быть человеком? Не стала доедать десерт и поднялась со стула. Тут же ко мне подошел молодой грузин.
- Вам в туалет?  Я провожу.
- Меня арестовали? Уйди с дороги, - я сделала шаг к нему.
- Извиняясь, так Ваш хозяин приказал.
Это меня взорвало.
- Пошел к черту. Нет и не было у меня хозяев. Я сама хозяйка, - миг и я бы влепила ему пощечину.
Из дальнего угла зала раздалось.
- Шалва отойди, - это приказывал Эристав.
Шалва повиновался и прошла. Но, где у них этот чертов туалет. Пошла к выходу.
- Мадам, - опять Эристав, - туалет в другой стороне. Шалва хотел Вам показать. Прошу за мной, - повел меня.
Туалет поразил меня своей чистотой. Но более я удивилась решеткам на окне. Да, ухмыльнулась я, отсюда так просто не сбежишь.
Глянула на себя в зеркало. Мама моя родная. Во что я превратилась. Косметички с собой у меня не было, пришлось умыть лицо холодной водой. Это называется криогенной обработкой кожи. Щеки немного порозовели, но губы оставались блеклыми. Немного покусала их.
- Люся-джан, - Мамука говорит, как ни в чем не бывало, - пора нам ехать дальше. До ночи надо успеть доехать до Сортавала. Там заночуем.
До выхода нас провожал  Эристав.
Уже на крыльце они с Мамукой обменялись парой фраз на грузинском языке. Обнялись и мы пошли к шоссе. Но где наша Лада-Калина? Мамука ведет меня совсем к другой машине. Обыкновенный УАЗ защитного цвета. Он оборудован усиленным бампером и тремя фарами. Кроме того позади пришпандорена какая-то хренатень.
- Это лучшая машина для дорог Карелии, - пояснил Мамука, но при этом ничего не сказал, откуда это авточудо.
В салоне армейского вездехода было довольно-таки комфортно. Удобные сиденья, ремни безопасности, магнитола и даже минибар.
Через сорок минут мы выехали на трассу А129 Санкт-Петербург — Приозерск — Лахденпохья — Сортавала. С
Стемнело быстро.
- Я остановлюсь, и ты пересядешь назад. Поспи.
- Нет уж. Я усну и ту заснешь за рулем. Есть тут музыка?
Под хриплый голос Вили Токарева, с его: А я маленький такой, мы рвем в Карелию. По трассе «А сто двадцать девять».
Даешь Варшаву! Такое было у меня настроение. И все же я задремала.
Разбудил меня резкий звук тормозов. Спасибо ремням безопасности, а то разбила бы я рожу. В свете всех пяти фар в пяти, семи метрах от машины лежит нечто.
- Лось, - спокойно сказал Мамука, но я видела, как дрожат его руки, - Ты не выходи, а пойду, погляжу.
Мрачное и таинственное зрелище. Фигура Мамуки в ярком свете фар представляется неким фантасмагорическим существом. Пригляделась. У него в руках что-то похожее на кулацкий обрез. Потом он мне сказал, что это помповое ружье.
Немного успокоившись, я решилась и вышла.
- Помоги, - попросил Мамука, и мы с помощью троса оттянули тушу сбитого лося на обочину.
- Никогда не разделывал скотину. Но не бросать же, - в голосе Мамуки я услышала нотки азарта. Азарта охотника.
Мы вовремя оттащили лося. Минута и свет фар какой-то машины ослепил нас. Случись такое лет пятнадцать назад, проезжавший обязательно остановился и спросил, не нужна ли помощь. Этот пронесся мимо, не притормозив. Нам это и нужно.
В той штуковине, что была присобачена сзади, оказался настоящий склад. Нашлись ножи, топор и кое-что ещё, что позже пригодится нам в лесу и на озерах. Нашлась там и прозодежда. Это я так обозвала простые рабочие халаты. Больше часа мы возились с тушей сохатого. Одной вырезки мы взяли килограммов десять. Мамука решил, что больше нам не надо. Я же пожелала взять и грудинку.
- Суп сварим, - Мамука ухмыльнулся.
- Вы женщины определенно ненормальные, - я-то знала, что он хотел сказать, и поправила его.
- Все бабы дуры, но они кормят вас, мужиков.
В тишине придорожного леса дико прозвучал наш хохот. Умывались мы при свете все тех пяти фар в ручье.
В Сортавалу въезжаем далеко за полночь.
Сортавала — классический маленький европейский городок, волею судеб оказавшийся в землях России. Крошечный центр Сортавалы весь застроен игрушечными зданиями в стиле "северного модерна" — не такими роскошными, как в Выборге, но зато поддерживаемыми в хорошем состоянии. Почти все наследие Сортавалы относится к началу ХХ века. В южной части города интересны дом "Ладожская крепость" (на улице Советских космонавтов) и здание семинарии. В северной части интерес представляет почти каждый дом: ансамбль треугольной площади Вяйнямёйнена (названа в честь героя "Калевалы") со зданиями мэрии и Финского банка, а так же памятником Рунопевцу Петри Шемейкке. Карелия всегда славилась своими сказителями, как русскими, так и финскими. Интересны здания в начале Карельской улицы (в первую очередь бывшая пожарная часть с черепичной крышей), также очень красивы женская гимназия и бывший лицей на улице Гагарина. На Октябрьской улице, во дворе, сохранилась финская кирха Святого Йоханнессе, в настоящее время это церковь Святого Иоанна Предтечи начала ХХ века, а ближе к концу Карельской улицы можно увидеть православную церковь Николая Чудотворца.
Красивый вид на город открывается с горы Кухавуори; там имеется смотровая площадка.
Все это мы с Мамукой смогли познать лишь спустя сутки. Несмотря на поздний час, наш УАЗ встречали на въезде в город. Обменявшись парой слов с молодцами из встречающих машин, привычные для этого народа «Мерседесов» армейского образца, Мамука повел наш вездеход вслед им. Проехали железнодорожные пути и скоро оказались у небольшого дома, окна которого ярко светились. Нас ждали. Все это мне напоминало сцену из дешевого кинодетектива.
Приглашения к позднему ужину или раннего завтрака мы не приняли. Мы легли спать.
То, что происходило дальше, тоже было похоже на детектив. Но прежде хочу рассказать о нашей добыче.  О лосе, что сбил Мамука. Женщина, заправлявшая хозяйством в доме тире притоне, приготовил вкуснейшее жаркое, а из грудинки сварила суп, который был съеден за один присест.
Весь следующий после нашего приезда в Сортавалу я провела в доме в обществе Хильды. Так звали  домохозяйку. За день мы с ней обменялись максимум пятью словами.
Мамука уехал рано утром, сказав, что завтра мы уедем. В доме осталось трое. Мной упомянутая домохозяйка, молодой человек, один из тех, кто встречал нас ночью на шоссе при въезде в город и я. Хильда хлопочет на кухне. Изредка выходит оттуда. Что-то взмет и уйдет. Парень как сел у телевизора утром, так и сидит. Щелкает кнопками пульта и мычит. Мне стало смешно. Я вспомнила анекдот, который рассказывал отец.  Тогда на телевидении было три программы. Пришел мужик с работы. Выпил маленькую. Для людей XXI века, маленькая это двухсотпятидесятиграммовая бутылка водки. Включил телевизор – щелк на первую программу. Там диктор говорит о готовности всего советского народа выполни и перевыполнить и так далее. Щелк на вторую. Там та же песня. Третью включил и опять такая же тягомотина. Опять на первую. А там уже мужик в сером костюме пальцем ему грозит: Допереключаешься. Контра. Не смешно.
А что мне делать. Достала ноутбук. Интернет это как наркотик. Читать о болезнях обрыдло. Набрала в Яндексе сакраментальное – mail.ru, внизу строчки. Одну открыла. Скучно. Другую. Третью. На четвертой знакомства. Тут можно посмеяться. Первое – вопрос кто я. Открываю строку. Думала там естественное для моего уха, женщина. Нет, господа, я девушка. Кого ищу я? Мужчину, думаете? Нет, я ищу парня. Етит твою мать. Возрастные критерии. Укажите, мол, какого возраста парня я ищу. Сейчас я вам выдам. Пишу от 70 до 90. лет. Потом там надо указать, где я хочу его найти. Ограничилась Россией. И чтобы вы думали. Выскочили рожи. Я их не считала. Открываю одну. И там все то же. Ищу девушку в возрасте 60 лет. Как там говорит известный юморист: Обалдеть. Я ему сообщение послала. Пишу, что мне 71 год, что я девственница и желаю  найти мужчину, который бы лишил меня её.
Смех. За этим занятием меня и застал Мамука. Как он рассердился.
- Ты понимаешь, что сделала. Ты открыла место, где мы находимся. Рвать когти надо. Псы госпожи Гатуриной уже, наверное, мчаться сюда.
Дура, я дура. Один раз уже обожглась. Так нет же, полезла опять в эту чертову сеть.
Постучалась Хильда, на стол накрывать. Я думала, Мамука откажется, надо же рвать когти. Нет. Он приказал накрывать на стол в зале. Это его выражение.
- А как же псы? – спросила я.
- Псы пускай обосрутся жидко. ты же не писала сои координаты. Просто, Люся-джан я хотел научить тебя осторожности.
Наверное, Мамука не смотрел фильм «Место встречи изменить нельзя», а то бы я напомнила ему Жеглова и Шарапова. Мой ответ Мамуке молчание.  Я объявила ему бойкот. Strike, сидяче-стоячую забастовку. Пускай знает, что я не девочка. Глупо? И я так думаю, но ничего с собой поделать не могу. С какой-то минуты мое отношение к Мамуке переросло из чисто дружеских и платонических в романтическое. Мне хочется ему нравится. Мне хочется кокетничать с ним. Ну и хер с ними, с псами  госпожи Гатуриной.  Черте с два они нас достанут. А, если и настигнут, то не сдобровать им. Пасть порву.
Мы поедаем приготовленного домохозяйкой Мамукой сбитого лося в полном молчании.
- Ты, наверное, думаешь, что я как Жеглов решил проучить тебя, - вот как выходит. И он подумал о том же.
- А, что нет?
- Дорогой, я за тебя в ответе. Волнуюсь я.
Мне захотелось заплакать. Мамука первый мужчина, который сказал, что он в ответе за меня и волнуется.
- Мамука, родненький, так что же со мной может случиться пока ты рядом. Я за тобой, как за каменой стеной.
Можно сказать, состоялось наше объяснение в любви. Грузин и русская. Бывший мошенник и вор и дочь ленинградских интеллигентов, имеющая высшее образование, сносно говорящая по-английски, в недавнем прошлом владетельница строительной фирмы. Таков расклад.
Не было слюнявых поцелуйчиков и горячих судорожных объятий. Откушав, мы просто прошли в спальню.
- Люся-джан, скажи, тебе хорошо было со мной? – Боже ты мой! Хотелось воскликнуть мне. Какой же ты мальчишка. Да с тобой я впервые почувствовала себя женщиной, а не сучкой в период течки. Не могла я сказать ему это. Я обняла его и замерла словно птица. Он все понял.
Через минуты три он сказал.
- Надо ехать, ламази гоги, - я знала эти слова. Уверена, что в тот момент я была красивой девочкой. Я сорокадвухлетняя баба, недавно прооперированная по поводу рака прямой кишки.
Домохозяйка собрала нам  в дорогу корзину полную еды, сварила черничный морс, проводила до машины и перекрестила.
Хильда и молчаливый молодой человек помахали нам рукой, и затворил ворота. УАЗ, урча, повез нас вглубь Карелии. Трасса А 130 отличалась от своей младшей сестры. Была она уже и покрытием была хуже. 
Неяркое восходящее солнце освещала потемневший лес. Изредка нам навстречу попадались разномастные авто. Создалось впечатление, что в Карелии собрали весь парк мирового автопрома. Вот проехала бежевая «Волга» ГАЗ-21. минули мост через небольшую речку. Я успеваю заметить трех рыбаков и рядом настоящий раритет, Москвич, выпускавшийся в СССР после войны.
- Скоро поворот на проселочную дорогу, - говорит Мамука, - Потрясет немного. Терпи, Люся-джан.
Небо постепенно затягивает темными кучевыми облаками. В приоткрытую форточку потянуло холодом. А через полчаса, когда мы уже тряслись на проселочной дороге, повалил снег. Дворники не успевали смести его с лобового стекла, и Мамуке приходилось туго.
- Мамука, давай остановимся. Я кушать захотела, - скажи я, что мне жалко его, ни за, чтобы не послушался.
- Можно, - тут я обратила внимание на то, что мой друг напряжен. Помповое ружье лежит позади, а пистолет заткнут за пояс. Неужели и тут, в глуши страны озер, лесов и рек, нас могут настигнуть псы госпожи Гатуриной.
Проехали немного, и Мамука свернул в лес. УАЗ преодолел колдобины и выехал на поляну. Тут мы были скрыты от посторонних глаз вековыми елями и густым кустарником.
По праву женщины хозяйки я расстелила на заднем сидении скатерть и на ней накрыла стол. Но прежде, чем приступить к трапезе, мне потребовалось отойти в кустики.
- Далеко не отходи, - приказал Мамука.
Как же не отойти, если рядом подходящего места нет. Пошла в сторону дороги. Вот он, мой куст. Присела. Пардон не жопой же к дороге. Тут я и увидела проехавшую машину. Это был отнюдь не раритет. Это был наисовременнейший Land rover. Ехала машина не скоро. Создавалось впечатление, что те, кто был в машине, высматривают что-то. Не грибы же. В эту пору поганки не сыщешь. Тут меня ударило. Неужели они же тут?! Но как они узнали, в каком направлении мы уехали? Не знала я тогда, что парень пока мы с Мамукой, так сказать, познавали друг друга, пристроил к УАЗ,у такую штучку, которая сигнализирует о месте положения машины.
Так скоро натянув голкотки и трусы, что капельки мочи попали в них, я побежала на поляну.  И тут же столкнулась с Мамукой. Мне было не до приличий, подглядывал он или нет
- Мамука, - он закрыл мой рот ладонью.
- Иди к машине и жди, я погляжу, что за туристы тут.
Мамука ушел к дороге. В правой руке он держал помповое ружье, в левой пистолет.
Сижу в машине и дрожу. Снег перестал валить. Лес красив. Но мне не до любования красотами природы. Прошло минуты три. Тишина. Жду. Показался Мамука.
- Никого, поедем, - Бог где ты был в тот момент. Подсказал бы, что подонки со своим Land rover,ом укрылись на противоположной стороне дороги.
Как только наш вездеход преодолел колдобину, из-за поваленного дерева корнями вверх, вышли трое. Ну и реакция у Мамуки. Он распахнул дверь и начал стрелять. Не знаю, сколько секунд продолжалась эта бойня. Крупных мужчин подбрасывало. Брызги крови разлетались подобно конфетти. И опять тишина. Мамука идет к поверженным. Я вижу, как он стреляет из пистолета в головы. Я перестала дрожать. Я расслабилась и вышла из машины. Мамука затылком, что ли увидел меня, резко развернулся и в один прыжок оказался рядом. В следующее мгновение раздались выстрелы. Мамку сильно толкает меня и я лечу в канаву. Лежа в грязной воде, я все же соображаю, настала моя очередь. Откуда силы взялись, рывком я выскакиваю из канавы и  бегу в лес. Выстрел, второй, на третьем я уже за кустами. Ещё рывок и я за толстыми стволами елей и сосен. Продолжаю бежать.
Опять повалил снег. Вы знаете, какая наступает в лесу при снегопаде. Снег ложится на лапы елей, и они буквально на глазах начинают провисать. Свернувшись калачиком, я заползаю под одну из них. Теперь я превратилась в одно большое ухо. Тишина. Тишина. Но вот слышу урчание мотора. Это не звук проезжающей машины. Так звучит отъезжающая машина. Жду минут пять. За пять минут Land rover отъедет метров на триста, пятьсот. Жду. В позе внутриутробного младенца я полулежу под лапой ели. Снег срывается с неё и падает мне на голову. Из УАЗ,а я выскочила с непокрытой головой. Терпи, преступная дура. От напряжения мои уши стали болеть. Это, конечно, ерунда, но таково было мое напряжение.
Опять я дрожу. Как ни крути, а вылезать надо.
Крадучись, на каждом шагу останавливаясь и прислушиваясь, и подвигаюсь к дороге. Подойдя к тому месту, где мы с Мамукой намеревались покушать, я к большому своему удивлению вижу под слоем снега что-то черное. Голой рукой, не чувствуя холода, разгребаю снег. Скоро в моих  руках оказывается короткоствольный автомат Калашникова. Что это? Случайно обронил Мамука? Не похоже на него. Выходит, он нарочно положил автомат. Но для чего? Предвидение? Однако заниматься гаданием мне недосуг. Глядела поляну. Может быть, Мамука ещё чего-нибудь оставил. Ничего. Надо идти к дороге. Была ни была. Там лежит Мамука. А вдруг он только ранен? Умом я понимала, что бандиты в живых никого не оставляют. Сам Мамука добил тез троих. Но я женщина все-таки.
Не доходя до дороги шагов двадцать, я опят притаилась. Мне виден наш УАЗ, другой машины нет. Нет и трупов тез троих. Мамука лежит лицом вверх на дороге, а  должен лежать вниз лицом у обочины. Чтобы это значило? Неужели его сразу не убили, и он пытался сопротивляться. Прошло пять минут. В данной ситуации это огромный срок. Хотя и дорога проселочная, но могут же тут ездить.
Подошла к Мамуке. Глаза открыты и на них снег. Он не тает. Жутко. Прикрыла ему глаза. Слез нет. Злоба накатила хоть волком вой. Вокруг лес. Валит снег. Лес белеет. Но вот я слышу какой-то звук. Это не шум мотора автомобиля. Тяну Мамуку в лес. Успеть бы. Тяжелый, черт. Звук все ближе. Это, определенно не машина. Да это же мотоцикл. Увидит пустую машину и угонит. Прикрыла Мамукино тело и бросилась обратно. Успела. Залезла на водительское место и сижу, как будто отдыхаю. Снег покрыл кровяные пятна и следы от машин. Из-за поворота выехал мотоцикл. Такие я видела в детстве. Большой с коляской зеленого цвета он тарахтел и на нем восседал человек в танкистском шлеме. Несмотря на ситуацию я рассмеялась. Настоящее кино. Мотоцикл приближается, и могу разглядеть седока. Мат мою женщину. Да это женщина. В кожаной куртке и ватных штанах она производила впечатление толстого борова.
Я открыла дверь и показалась. Пускай видит, что тут тоже баба. Мотоцикл вильнул, баба вывернула руль и тут же они съехали в канаву. Ну и притча. Не хватало мне ещё одно покойника. Ничего не поделаешь, надо идти помогать. Спрятала автомат, погляделась в зеркало заднего вида и пошла-таки.
Бабу я вытаскивала за обе её руки. Тут открылось мне удивительное. Это были руки девочки. С маникюром, изящные. В деревне таких рук у женщин не бывает.
- Ой, мамочки, - пропищал ребенок, - нога болит.
Сломала, подумала я. Честное слово мне было легче тащить мертвого Мамуку, чем эту щуплую девчонку. Тот, по крайней мере, не сопротивлялся. Эта же вертелась…Сказала бы как что, но воздержусь. При детях так не говорят. Вертелась и все время причитала.
 - Ой, больно. Ой, больно.
Вытащила наверх. С трудом отдышалась
- Девочка, как тебя зовут?
- Марфа Ивановна я. Прапорщик внутренней службы. Следую из кратковременного отпуска к месту службы в учреждение у эм двести двадцать в поселок Надвоицы.
- Что это за штука такая, твоя уэма?
- Колония общего режима, - отвечает Марфа Ивановна и снимает шлем.
Какая красота! Темно-русые густые волосы упали на кожу куртки.
- Снимай сапог, - приказываю я и вспоминаю уроки по оказанию первой помощи, которые нам, молодым специалистам давили в местном штабе ГО.
Марфа послушно стягивает сапог при этом корча милые рожицы. Это девушка мне нравится. Щиколотка девицы распухла и посинела. Неужели все-таки перелом. Осторожно беру лодыжку и начинаю поворачивать. Марфа молчит. Ещё поворот и тут она издает стон. Ей бы так стонать под мужиком. 
- Это вывих, - говорит она.
- Откуда знаешь? – я готова поверить ей.
- Я санинструктор. Мне ли не знать, - ну и, слава Богу.
Под её диктовку я наложила повязку «девяткой». Дала ей таблетку анальгина.
- А Вы оттуда будете? Что-то я Вас не знаю, - в Марфе проснулся военный человек.
Чего мне врать. Номера на УАЗ,е Питерские.
- Я из Питера. Филолог. Еду собирать ваш национальный фольклор.
- Одна? Тут у нас не город. Разные люди встречаются. Только что мне навстречу проехала машина из Москвы. На таких бандиты ездят. Чего ему тут надо?
Сказала бы я тебе, что им тут надо, да воздержусь. У меня в лесу лежит тело Мамуки, которое надо бы похоронить.
- Ты сама сможешь поехать? – спрашиваю.
- Надо и поеду. Приму ещё таблетку и доеду до Мегреги.
Я не стала задерживать. У меня тут дело. Помогла напялить сапог, предложила стопку водки, от которой Марфа отказалась и проводила взглядом мотцикл времен развитого социализма.
Тело Мамуки я уложила в глубокую выемку в овраге.  Выпила стопку водки, хотела было пальнуть из автомата, но передумала. 
Наш УАЗ это не американский GMC, тут не автомат, а обычная коробка передач, но справлюсь. Не было скачков, что характерны для неопытных водителей. Проехала по инерции три километра и задумалась, а куда собственно мне ехать. Вернутся в Сортавалу? К кому? Вернусь в тот дом, где властвует странная женщина? Спросит, где попутчик. Что отвечу?
Остановилась. Проверила, есть ли запас бензина. И, убедившись, что бензина хватит, чтобы доехать до Питера, решила проехать до деревни с необычным названием Мегрега. Там переночую у кого-нибудь, и утром буду решать, как быть дальше. Снегу намело, но мой теперь уже УАЗ прет как танк. Что бы вы ни говорили, а все-таки наши машины лучше приспособлены к нашему климату и, что особенно важно, к нашим дорогам. Нынешний глава республики г-н Кастандов немало сделал, чтобы у них  дороги мало-мальски отвечали современным требованиям. Не знаю почему, но и они быстро покрываются колеёй и  выбоинами. Может быть, строители не знают секрета состава асфальта.
Рассуждения о проблемах дорожного строительства отвлекли меня о трагических событиях последних дух часов. Справа вижу синюю вывеску - Мегрега. Приехала, и куда податься. Проехала триста метров и передо мной АЗС. Лукойл. Был бы в этой деревне рынок, пошла бы туда. Где, как ни на рынке можно узнать больше о населенном пункте. Но и автозаправка сгодится. Дозаправлю бак и заодно пораспрашиваю, чем живет деревня, носящая немного жутковатое имя Мегрега. Мне так и слышится – Мегера.
- До пробки, - прошу я заспанного мальца в фирменном комбинезоне. Отошла от машины и закурила. Малец поглядел, поглядел, хмыкнул и пошел заправлять мой вездеход. Вывод первый. Тут не приучены к сервису. Значит, и чаевые, что я дам ему, будут для него в диковинку.
Расплатилась за бензин. Спрашиваю.
- Бензин не левый? Мне ехать далеко.
- Мы хотя и в деревне, но с понятием, - отвечает малец и намеревается уйти к себе в будку.
- Да погоди ты. Чего обижаешься, как девка. Держи, - и сую ему в ладонь купюру.
- Ещё чего, обижаться. Мы себя уважаем, - о себе он говорит в третьем лице. Прямо «мы Николай Второй» какой-то.
- Скажи, как зовут тебя-то?
- Сергеем мать с отцом прозвали. А Вам что?
- Да ничего. Хотела спросить у тебя, где тут можно комнату снять на денек.
- Не знаю я. Я не местный, - осечка вышла. Не предусмотрела фактор современности. Живу в прошлом. Я отрыжка прошлого. Осенило меня. Оттого все мои проблемы.
- Тогда скажи, есть ли в этой деревне какая-нибудь столовая, - мне так хочется покушать горячего супа.
- Столовая? – спрашивает парень и тупо смотрит на меня.
Опять промашка. Оттуда этому юнцу нулевику знать, что такое столовая. Нулевиками я называю молодых людей, ничего не ведающих о своем прошлом. Они не знают, что такое книга, например Энциклопедия. Её им заменила некая Википедия в Интернете. Что касается общепита, то для них MacDonald’s, Bistro и Pica hat привычны, как для нас пельменные и пирожковые.
- Уточняю вопрос. Где тут можно покушать горячей пищи? 
- У меня можно. У меня и микроволновка и гриль есть. Могу куру гриль сообразить. Могу сосиски сварить.
- Я супу хочу, - отчаянно говорю я, и парень проникается.
- Тогда Вам в деревню надо, - мать твою женщину! А о чем я тебя спрашивала?
- Ты от роду такой или тебя мама в детстве уронила, - я думала такая вольность рассердит мальца. Напротив, он все понял.
- Хотел с Вас бабки срубить. Ехай, - все понятно. Малец бросил школу в третьем классе и прочел одну книгу. Букварь, - в центр. 
Хотелось бы уточнить, что он понимает под центром деревни. Церкви в деревни нет по определению. Почту? Сельсовет?
- К милиции ехай, - для этого типа людей вполне логично, - Там дядя Гиви шашлычную держит.
И тут грузины.
Наш с Мамукой УАЗ, преодолев снежную жижу, выволок меня на более или менее ровную дорогу. По пути мне не встретилось ни одного аборигена. Они тут, что все сидят по домам? Проехала пятьсот метров и вот он, первый человек, не считая молодца в комбинизое ЛУКОЙЛ, а. По обочине идет женщина в пальто модного покроя, в причудливо повязанном платке. Она тащит за собой тележку. Контраст. В тележке с верхом кочаны капусты. Вот такая дама тащит с огорода капусты для засолки. Торможу.
- Гражданка, - от этого простого обращения женщина с капустой дрогнула. Неужели, он сидела, подумала я, - скажите, пожалуйста, как мне проехать к милиции, - упоминание о милиции приводит женщину в состояние близкое к шоку. Выправляю положение, и уточняю, - мне бы в шашлычную Гиви.
- Ты из милиции? – не отвечает на вопрос женщина с капустой.
- Нет, - я улыбаюсь, - Я филолог, - надо продолжать легенду, - Фольклор собираю. Поучать хочу.
Услышав имя грузина, женщина расслабляется и улыбается в ответ, но на вопрос все-таки не отвечает. 
- Я у Гиви работаю. Везу ему капусту.
Отличный повод познакомится поближе.
- Я Вас подвезу. Грузите капусту. 
Тележка погружена на заднее сиденье, женщина занимает место рядом со мной. Моя оплошность, я не спрятала автомат как следует и его ствол торчит из-под дерюжки.
- Я, пожалуй, как-нибудь сама, - порывается выйти.
- Сидеть, - командую я, - Это для обороны. Сами знаете, какие тут места, - с трудом вспоминаю название колонии, - чего стоит одно учреждение у эм двести двадцать в поселок Надвоицы.
- Нормальное учреждение. Там тоже люди живут, - теперь мне все становиться понятно. Она отбывала срок в этом учреждении. УМ-220 ГУИН РФ.
Решила блефонуть.
- Случайно Марфу Ивановну не знаете?
- Марусю? – переспрашивает женщина, переиначив имя.
- Пускай для Вас Марусю. Так, знаете?
- Она у меня сейчас. Ногу повредила. А ты откуда её знаешь? Тоже сидела? 
- Бог миловал, познакомилась случайно. Я ей помогла из канвы выбраться и перевязку наложила.
Женщина опять насторожилась. Мой УАЗ сделал финт, пошел юзом. Пришлось выворачивать руль и машину сильно тряхнуло.
- Угробишь. Машину угнала? Марфа мне о тебе рассказала. Говорит, едет какая-то проходимка. Вон и автомат у тебя. Тебе чего надо-то? У нас мафии нет.
- Доедем, я тебе и Марфе все расскажу, - стало ясно, что покушать у Гиви мне в ближайшее время не удастся.
- Мне сначала надо капусту Гиви отдать. Он ждет её. И ты хотела покушать.
Ловушка. Пока я буду наслаждаться шашлыками грузина, эта бывшая заключенная сообщит обо мне в милицию.
- Ты не подумай, я стучать о тебе ментам не стану. Покушаешь, и поедем ко мне. Все равно скоро ночь. Не на лице же тебе ночевать.
Так был решен вопрос с моим ночлегом.
Шашлычная Гиви смотрелась в деревне Мегрега так же дико, как центр Помпиду в Париже или памятник Петру Первому работы грузина Зураба на Москве-реке. На фоне рубленых изб строение из стекла и металла стояло на небольшом взгорке и было видно со всех точек поселения. При въезде на участок шашлычной стоял щит – Шашлычная «Голубой Дунай». Более нелепого названия для шашлычной придумать было нельзя. Где Дунай совсем не голубой, а сизо-коричневый и где Кавказ, родина шашлыка? 
Гиви это сто килограммов живого веса, копна седых волос, очки на большом носу и нелепая для этих мест одежда. Шаровары цвета бычьей крови и ярко-желтая рубаха навыпуск с наборным шнурком поясом. На ногах мягкие хромовые сапоги вызывающего красного цвета.
- Валентина ты, где пропадала? - встретил нас Гиви. Опять к Вальке заходила? Опять самогонку пили? Не надоело от меня физдюлей получать? 
Высокие отношения; усмехнулась я и тут же получила свою порцию хамства.
- А тебе, краля чего надо?
- Послушай ты, дитя гор, осади. Мне пришить тебя, как два пальца об асфальт.
Вступила Валентина.
- Гиви, эта женщина пришла покушать твоих шашлыков. Не надо её обижать. За ней люди солидные, - я вижу, как женщина полает знаки Гиви.  Весьма выразительно она показывает, что у меня ест оружие. 
- Пардон, мадам. В этой глуши можно с ума сойти. Прошу к столу, - интересно, по какой статье он отбывал срок. На толстых его пальцах вытатуирован перстень.
- Гиви, - просящим тоном говорит Валентина, - я капусту пока порежу.
- Иди на кухню. Позову потом. 
Прошли в «аквариум». Во всю высоту стеклянной стены штора из плотной искусственной ткани, так что от окружающей действительности мы отгорожены напрочь. Вдоль шторы столы. Поразительно, но они традиционные из дерева. И стулья такие же. С высоким спинками. С середины зала протянулась перегородка. За ней кухня. Все на виду. Там две женщины. По внешнему виду не скажешь, что они так же с Кавказа.
- Выбирайте место, - любезно предлагает мне Гиви, - у меня все свежее. Барана сегодня утором забили, зелень Валентина растит.  Хлеб и лаваш сами выпекаем. Вино мне привозит генацвале из Москвы. Будь неладен Мишка, - сразу я не понимаю, о каком Мишке говорит грузин, - совсем поссорился с нами, - опять я в недоумении. Кто это «мы»? Грузинская диаспора? Россия? – Настоящего грузинского вина хер достанешь, - что это? Выказывание особого доверия? Или простая небрежность в речи?
- Руки бы помыть, - прерываю я его.
- Это у нас по-деревенски, - подзывает  одну из женщин, - Ядвига, слей гостье на руки и дай чистое полотенце.
Что ж. Для такого места это можно посчитать за сервис на уровне отеля четыре звезды. 
Пока я мыла руки, при этом вспоминая, как этими руками я закапывала тело Мамуки в неглубокую яму, Гиви и его прислужники накрыли мне стол. Умно, на нем стоял графин с охлажденным и слегка разбавленным колодезной водой белым сухим вином. Рядом на майоликовой тарелке размером с блюдо лежали крупно нарезанные куски, по моему мнению, хачапури. Это одновременно утоляет  первоначальный голод, то, что называется заморить червячка, и возбуждает апатит.
Я попросила приготовить мне салат из огурцов, справедливо предполагая, что время помидоров отошло, и шашлык.
- Обижаешь, - сказал Гиви, - у меня не то, что помидоры вырастут. Арбуз дойдет. Уметь надо, - и пошел тяжелой, как же иначе при его весе, за перегородку.
Что он говорил женщинам, мне было не разобрать, да я и не прислушивалась. Я пила вино и ела хачапури.
Валентина где-то снаружи громко говорила с кем-то меня это мало интересовало. И наперсно.
Давно бабы в деревне не носят сарафанов. А, если и носят, то такого фасона, что фотографии их  впору помещать на обложки Play boy. 
Не успела я докушать прекрасно приготовленный шашлык, как в стекляшку пришла Марфа. И не одна.  И не одна. Следом за ней в шашлычную вошел милиционер. Влипла. Секундное мое замешательство сменила решимость держаться до конца. Спасибо Мамуке, он ещё в Лисьем носу, в тамошнем кабаке нависал доверенность на УАЗ. Что касается автомата, то тут надо сочинить легенду. Брякнуть, что нашла на дороге, полная глупость. Ломать голову мне не пришлось. Они уже подошли ко мне.
- Попрошу Вас, - вежлив тутошний милиционер, - Ваши документы.
- Я что-то нарушила? Или я похожа на преступника, объявленного в розыск?
- Ни то, ни другое. Обыкновенная проверка Время такое. Сами знаете. 
- Откуда мне знать? - играю отрешенную от мира филологичку, одержимую поиском фольклора, но паспорт достаю.
Смотри т каждую страничку. Посмотрел на меня, проверяя, похожа ли на ту, что на фотографии. Я ему сунула загранпаспорт специально. Там я сама на себя не похожа. Ничего, проехали.
- Так Вы из Санкт-Петербурга?
- Из него, родимого. Из него, - вижу, как Марфа начинает понимать, что я играю в дурочку.
- Товарищ  Панкратов, Вы, что не видите, она издевается над Вами. Надо осмотреть её машину.
Ах ты, сучка казематная. Я тебя из канавы вытащила, ногу перебинтовала. А ты на меня баллон катишь. Нет уж.
    - Как Ваша ножка, Марфа Ивановна? Не болит уже?
- Вы знакомы? – милиционер товарищ Панкратов несколько удивлен.
- Еще как знакомы, - беру инициативу в свои  руки, - Марфа Ивановна тут намедни со своим мотоциклом в канаву съехала, так я её оттуда вытаскивала. Бедная женщина.
- Как так? – товарищ Панкратов позабыл о моем паспорте, - Как  ты, Маруся умудрилась в канаву упасть? А сказала, в лесу ногу подвернула.
Мне стал ясен этот пасьянс. Дама, валет, дама. Валентина доложила Марфе, что ехала с бабой, у которой в машине автомат. Марфа в свою очередь проявила бдительность и заявила, что в деревне террористка. Все милиционеры помешаны на терроризме. Потому им просто некогда заниматься обыкновенными преступлениями.
- У Марфы Ивановны, - продолжаю я, - богатая фантазия. Её в её УМ 220 скучно очень. Вот она и сочиняет сказки.
- Вы и это знаете?
- А разве это секрет?
Неожиданно для меня в нашу беседу встревает Гиви.
- Дорогой товарищ Панкратов, не желаете ли покушать барашка. Время к ужину.
- Вы, гражданин Меладзе, не мешайте мне вести дознание.
Уже и дознание. Этого терпеть нельзя.
- Хватит трепать языком, - меня тон я, - Дознание проводят в том случае, когда есть подозрение на состав преступления. Какое вы, товарищ лейтенант преступление расследуете? И в каком качестве выступаю я? В чем Вы меня подозреваете? Или у вас тут, в Карелии напрочь позабыли конвенцию о правах человека?  Распустились в конец, – оторопел бедный лейтенант. 
  - Так я что? Положено же ш, - он, что с юга? Это там так говорят.
- Откуда родом будете? – ломить так, ломить.
- С Ростова, - я угадала.
- Там работы не нашлось, так сюда приехали, - я оседлала ситуацию и продолжала бы напирать, но в этот момент у меня прихватил живот. Не хватало мне тут окочуриться. Вероятно, я сильно побледнела, потому что милиционер испугался.
- Вам плохо? Маруся, погляди, что с гражданкой.
- Идите уж отсюда все, - в Марфе проснулся медик.
Все удалились, и Марфа принялась пальпировать мой живот.
- С голодухи наелись. Вот и болит – сделал она вывод.
- Это Валентина донесла, что у меня в машине якобы автомат?
- Она. Она у товарища Панкратова на учете. Всего боится. Все ей мерещатся преступники.
- Вы у неё живете?
- Какое там. Она сама квартирует у моей тетки. Соврет и не покраснеет.
Видя, что мы мирно беседуем, к столу вернулись милиционер и Гиви.
- Ваш паспорт, - товарищ Панкратов смущен. 
- Ей бы полежать, - говорит Марфа.
- У нас гостиниц нет. Отведи к тетке Нади. У той сейчас в избе никого. Сына не скоро выпустят, - советует милиционер.
- Ещё чего выдумал, - не довольна Марфа, - к матери вора селить. Пойдем к моей тетке. Найдем место.
- Гиви, сколько я должна? – не могу же я не расплатиться.
- Эй, зачем так говоришь? Ты у меня в гостях. Кушай на здоровье.
Я спорить не стала. Мне бы действительно полежать. Мамука, Мамука, где же ты. Я заплакала. Сказалось напряжение последних суток. Машину повела Марфа Ивановна. Прапорщик внутренней службы.
Прошло двенадцать часов. Я выспалась и обрела прежнюю форму. Тетка Марфы Ивановны оказалась женщиной доброй и хлебосольной хозяйкой. Её пища была как раз по мне. Рано мне злоупотреблять жирной и жареной пищей.
Ближе к вечеру приехала Марфа. С порога она объявила.
- Людмила Петровна, сегодня у нас баня. Попаримся, помолодеем, - было видно, что прапорщик в превосходном настроении и ножка её уже не беспокоит.
- В бане я не было целую вечность, - это была правда.
В последний раз я парилась в русской бане в канун так называемого путча. Помню, мы с моим товарищем по работе в стройтресте сидели в кабинете главного инженера и готовили документы на  ИТК, - инестиционно-тендерную комиссию. Тогдашне новшество. Нам позарез нужно было выиграть тендер на строительство здания под предполагаемую гостиницу. Главный инженер пребывал в состоянии глубокой абстиненции и постоянно выходил из-за стола, чтобы выпить стакан воды из сифона. В очередной раз он решил включить телевизор. По всем программам передавали танец маленьких лебедей и балета П.И.Чайковского Лебединое озеро.
- Ошалели совсем, - ругнулся главный инженер, а мой товарищ попытался сострить.
- Наверное, и телевизионщики вчера хорошо посидели.
- Разговорчики в строю, - обрезал шутника бывший военный строитель, подполковник в запасе. Тут и пришла его секретарша.
- Анатолий Иванович, - начала девушка с тревогой в голосе, - в Москве переворот. Горбачева арестовали. Власть взяли его же товарищи. Что будет теперь?
- Чего раскудахталась, - отвечал главный инженер, - Порядок будет.
Что было потом, всем хорошо известно. А, что было с нами в этот вечер известно только нам с Колей. Так звали моего коллегу. Тендер мы проиграли, и тогда Коля предложил пойти в баню.
- У меня есть знакомый таможенник. Он пригласил сегодня попариться. Пошли?
Я ни минуты не колебалась. Баня моя страсть. Меня нисколько не смущал тот факт, что в бане я буду париться с мужчинами. Известно же, что в бане все голы. Ну и что? Тело у меня без изъянов и весьма привлекательно. Та так называемая баня располагалась в гараже северо-западной таможни на Васильевском острове в помещении каких-то курсов для водолазов, ктороые размещались в здании  бывшего храма. Так было. И баня была хороша, и бассейн был прекрасен, и то, что обычно сопутствует бане, было почти грандиозно. Впрочем об этом судите сами по такому факту. Провожать нас вызвался сам командир базы, капитан второго ранга, бравый малый. Надел он форменную рубаху, навесил на шею галстук и напялил на голову пилотку с «крабом». Так и пошли. Дошли до КПП и там матрос, стоял на посту говорит: Товарищ капитан второго ранга, я не могу выпустить Вас за территорию части. Капитан чуть не взорвался, а матрос спокойно так: Вы не по форме одеты, и глазами стреляет вниз. Мы тоже смотрим туда. О Боже. Наш капитан в одних трусах. Долго мы смеялись тогда. 
Интересно, будет ли мне смешно в карельской бане? Тётка Марфы самостоятельно натаскала воды из ручья, притащила дров и наделала щепы. Когда я спросила Марфу, почему тетка все делает одна, та ответила.
- Тётя Маша не любит, когда в её бане орудует кто-то чужой. Для неё подготовка бани настоящее священнодействие. Увидишь, она и все, что положено к бане, приготовит сама. Квас она делает из ржаных сухарей. Никто в деревне такого кваса делать не умеет. И самогонка у неё особая. 
Мы говорим, сидя на лавке у крыльца. Небо очистилось, солнце, опускаясь,  слепит. Недалекий лес протянулся от края до края сине-зеленой гребёнкой. Мой УАЗ стоит в глубине двора за дровяником и с дороги его не видать. Автомат я перепрятала в задний отсек кузова под половик. Нашлось ему там место. Заодно и пересчитала деньги. Хватит на месяц скромно житья.
- Все-таки, - продолжает говорить Марфа, - ты не филолог. Открой секрет, зачем ты приехала сюда.
Тут и рассказала все. Почти все. Слазала, что меня преследуют московские бандиты и сюда я ехала к другу моего друга.
- Понятно, - протянула Марфа, - друга, надо понимать, убили. Там, где я сковырнулась в кювет. Так?
- Так, - куда мне деваться? Отныне Марфа единственная моя опора тут.
- Завтра поедем туда, - решительно сказала Марфа. Нас позвала тётка. Марфе от силы двадцать пять лет. Мне за сорок. Ну и что? Обе мы очень даже хороши. Шрам мне сделали косметический, но Марфа все же заметила его.
- Кесарилась?
Я открылась.
- Это ничего. Если операцию сделали вовремя, то все будет хорошо. Моей подруге грудь удалили и ничего, живет, - Марфа коротко рассмеялась. – Ещё как живет. Каждую неделю новый мужик.
Попарились мы прекрасно. Квас действительно был очень вкусный. А пирог с рыбой объедение. Самогонку я не пила, но и без этого спала, как убитая.
Рано утром, в деревне встают с петухами, мы с Марфой после плотного завтрак собрались в путь. Переменчива погода в здешних краях. Ночью шел снег и для того, чтобы вывести УАЗ на дорогу, нам пришлось расчищать хотя бы узкую тропу. Русский, пардон, советский вездеход легко преодолел заносы и вывез нас на дорогу. Как ни рано мы выехали, а на большаке уже проложена плотная колея. Это молоковоз забрал надой и повез на местный молокозавод. 
- Ты бы достала автомат, - порекомендовала Марфа, которая и на этот раз села за руль. Я не замечала время по дороге в деревню. Тут засекла время, и получилось, что мы ехали час пятнадцать минут. По спидометру вышло два километра. Неплохо, если учитывать состояние дороги. Если бы пальба велась пистолетами и без глушителей, то в деревне было бы слышно. Я ошибалась. Не учла тот факт, что место от перестрелки до деревни сплошь лес.
- Тут? – спрашивает Марфа и тормозит.
- Кажется тут, - плохо я ориентируюсь в лесу.
- Вспомни какую-нибудь особую примету. Это же важно.
- Давай выйдем. Из машины не особо разберешься, - прапорщик согласилась.
Стоило мне выйти из машины, я тут же узнала то вывернутое корнями вверх дерево.
- Тут они устроили засаду, - я показала на это дерево.
- Удобное место, - Марфа достала из машины лопатку, - Сядь в  машину и гляди в оба. Свистни, если кто покажется или шум машины услышишь.
- Я свистеть не умею.
- Держи, - Марфа протянула мне милицейский свисток.
Марфа ушла. Снегу было не много, а на лапах елей он лежал шапками. Тронет Марфа такую, и посыплется на неё снежок. Что она хочет найти там? Задавалась я вопросом и прислушивалась. Дятел стучит. Прошелестел снег, сорвавшись с веток. Все спокойно.  All peacefully, отчего-то на английском языке сказала я. Сглазила. Тут же я услышала нарастающий звук двигателя тяжелой машины. Сунул в рот свисток, и издала длину трель. Марфа высунула голову. Знаками спрашивает, что произошло. Также мимикой и пассами рук я показала, что еде большая машина. Марфа скрылась за корневищем и сразу появилась.
Пришла.
- Ты чего? Танки что ли идут?
- Слушай, - мы прислушались.
- Это БМП. Прячь автомат. Мы с тобой перегрелись. Стоим и ждем, когда мотор остынет. Ясно?- сурово спросила Марфа, и я закивала головой. 
Сидим с открыли дверцами и ждем. Марфа закурила. Во мне проснулся заядлый курильщик. Вспоминала, как я напугала Мамуку. Улыбку не сдержала.
- Ты убогая? Чего смешного? А, может быть, они за тобой едут.
- Я боюсь, - мне действительно стало страшно. Как мне не хватает Мамуки.
- Не бзди подруга, отобьемся, - спасибо тебе, Марфа.
Выехала не БМП, а большой, огромный лесовоз. Таких я не видела даже в кино.
- Это наши леспромхозовские, - облегченно выдохнула Марфа.
Машина остановилась в нескольких сантиметрах от УАЗ,а. Громадина нависла над ним. Какой он маленький.
- Товарищ прапорщик, - сверху кричит мужчина, - Поломались?
- Нет, товарищ Константинов. Мотор перегрелся.
- Помощь нужна? – был бы это не машина работяга, а какая-нибудь супер-пупер легковушка, хер бы остановилась. А говорят, нет рабочей солидарности.
Огромный лесовоз легко объехал нас по обочине и не увяз.
- Как ты думаешь, куда и зачем они едут? – спросила меня Марфа.
- За лесом, - наивно отвечаю я.
- Тут  заказник. Они едут за водкой. Обрыдло пить самогон. Вернемся к нашим баранам. Вот что я нашла там, - Марфа развернула носовой платок. Там мобильный телефон. С виду вполне исправный, - И ещё это, - теперь передо мной пять гильз.
- Надо бы к Мамуке сходить, - невпопад ответила, и Марфа к моему удивлению поддержала  меня. В машине мы обнаружили настоящую штыковую лопату.
Загнав УАЗ в чащу, и замаскировав его лапником, мы начали углубляться в лес. Как ни странно я быстро нашла то место, где кое-как предала земле тело Мамуки. И это несмотря на то, что снег сильно запорошил землю.
У меня не было сил. Меня начало знобить, и Марфа одна раскрыла импровизированную могилу. Достала тело и довольно умело привела в порядок лицо покойника. Она углубила яму, набросала на её дно лапника, сама опустила тело и закопала могилу. Соорудила холмик.
- Ты не знаешь, он был крещен.
- Не думаю, - я не хотела говорить  Марфе, кем был Мамука.
- А какой он был национальности?
- Грузин, - ответила я.
- Тогда можно ставить крест.
Марфа своим ножом срезала две молоденькие березки, и умело изготовила из них крест.
- Напишем что-нибудь? - опять спрашивает меня Марфа.
- Надо бы, - все это время я находилась в некоей прострации.
- Как его звали? – я ответила.
- Интересно как, а я его не узнала. Он у нас сидел. И был в авторитете.
Так и написали губной помадой - Мамука авторитет.
Потом мы несколько минут посидели на пне.
- Надо бы по обычаю помянуть, - тихо сказала Марфа, - но нет у нас с тобой времени. Те, кто убил твоего друга, на этом не успокоятся. Приедем в колонию, я постараюсь пробить этот телефончик.
Я не обратила тогда внимание на это её – приедем в колонию.
Вернулись к машине и тут же поехали назад. Больше тут делать нечего.
Этот день я никуда из избы не выходила. Лежала за пологом и думала. Мамука вез меня сюда для того, чтобы скрыться. И что теперь? После недолгих рассуждений я пришла к выводу, что в Питер мне пока возвращаться нельзя, но и тут я продолжаю быть мишенью и все дело во времени. Как скоро они опять найдут меня. Некому будет защитить меня.
К ужину меня позвала тетя Маша.
- Племянница наказала тебя никуда не отпускать. Она на службу уехала. Приедет и решит, что тебе делать. Так что отдыхай.
Я и отдыхала. Три дня я бездельничала. Помогал немного тете Маше. Прочла все журналы «Огонек» за 1982 год.
На четвертый день вернулась Марфа.
- Все решено. В Петербург тебе пока возвращаться нельзя. Тут тебя могут найти. Поживешь в колонии. Кум разрешил.
Так разрешился мучивший меня вопрос. Придет время, и съезжу на место погребения Мамуки. Придет время, и я вернусь в Санкт-Петербург. Я в этом уверена.
На четвертый день вернулась Марфа.
- Все решено. В Петербург тебе пока возвращаться нельзя. Тут тебя могут найти. Поживешь в колонии. Кум разрешил.