Ломать - не строить или выходной связиста

Довелось мне как-то решать несвойственную задачу. Обычно-то я за строительство отвечаю, в крайнем случае – за реконструкцию, то бишь, коренное обновление. А тут – ломать пришлось. Да что ещё ломать-то – междугородную телефонную станцию со всем её обвесом. Шведскую, между прочим, фирменную. Но, приговор ей вынесли давно, оставалось только в исполнение привести. Потому как, возраст её был весьма преклонный (двадцать лет – это для человека молодость, а для такой субстанции – глубокая старость), места занимала много, кушала (в смысле электричества) – тоже, будь здоров! Ну, а самое главное – на другом этаже уже стояла и весело мигала светодиодами её сменщица – юная, миниатюрная, во всех отношениях продвинутая. Поселить её там было не просто, но управились постепенно… Теперь же – завершающий аккорд, отвезти старушку в утиль. Правда, от работы такой на душе было паршиво.  Одни кабельросты из крашеного перфорированного швеллера чего стоили… А шкафы питания с шикарной безотказной автоматикой! Да, и сама станция, готова была ещё два раза по двадцать лет трафик перемолачивать. И всё это – под пресс!!! Желание напиться не отпускало с утра и до вечера.
И вот сегодня, несмотря на воскресенье, наконец, последний день такой вот чудо-работы. Завтра в это здоровенное помещение придёт работать комиссия, а значит, должно быть чисто и пусто. В противном случае, придётся заплатить ещё за месяц стояния на двухстах квадратных метрах самой дорогой технологической площадки Москвы. Сумма не маленькая, примерно моя зарплата за ближайший год. Начальство у меня, конечно, не злое, но справедливое. Поэтому, лучше бы мне с этой задачей справиться…
Разбирает старушку лихая братва – бригада с подмосковного завода, взявшегося всё вывезти и утилизировать. Личности колоритные. Предводитель – Иваныч. Крепкий мужик предпенсионного возраста, в видавшей виды тельняшке. Пара седовласых пенсионеров, неспешно (казалось бы…) орудующих ключами-трещотками. Есть пара здоровенных мужиков, похожих как близнецы, с набухшими мешками под красными глазами. И, совсем молодой парень, внешне как две капли воды схожий с Джеком-Воробьем из голливудского фильма. Тот же хвостик, бородка и усики, комплекция, черты лица… Тельняшка, как обязательный атрибут тоже присутствует. Занятно, однако…
Я, «в цивильном», сижу в стеклянном «аквариуме» - помещении дежурной смены, обслуживавшей когда-то станцию. Там тоже теперь разруха, но есть кресло, стол, даже вешалка. Набираю, потихоньку, отчёт… Бригада, судя по темпам, вроде бы, должна управиться часам к четырём. Может быть, ещё и раньше. Настроение потихоньку исправляется. Решаю, что надо бы вздремнуть полчасика… Что-то мешает, смутное предчувствие, что что-то не так. Надо бы обойти автозал, посмотреть повнимательнее… Бригада, пока вполне бодрая, грузит старушкины останки на тележки и роклы, вывозит во двор и забрасывает в кузов бортового Камаза. Всё, как и должно быть. Посмотрел в кузов – вроде бы, должно поместиться… Что не так-то?
Вернувшись в автозал, наконец, понимаю, что смущает моё воспалённое от отсутствия выходных подсознание – здоровенный, абсолютно нетронутый руками утилизаторов шкаф с вводным АВР-ом (это такая штуковина, которая обеспечивает бесперебойность электропитания в помещении).
- Иваныч, - я настроен, пока, миролюбиво. Может, вообще, напрасно людей дёргаю… - а чего вы этот  шкаф  вперёд мелочёвки не загрузили? Будете потом корячиться…
- Константиныч,  - Иваныч разговаривает, как всегда, на бегу. – ты не влезай, куда не надо. Я же к тебе не лезу, когда ты журналы свои заполняешь или вон, на ноутбуке стучишь…
Ну, ладно, успокоил… Пойду, таки, подремлю. Или пообедаю…
Спустя час подхожу к нему вновь. Кузов Камаза полон уже на треть… Ещё немножко – и не влезет железное чудовище.
- Константиныч, ну что ты в самом деле! – «предводитель каманчей» в ответ на мой вопрос морщится от досады. – Сказал же, всё нормально будет!
Подождав полчаса подхожу снова. Чует моя… пардон, моё сердце что-то неладное! И тут тайна раскрывается.
- Константиныч, ну ты сам посмотри! – бригадир подводит меня вплотную к этому шкафу и начинает втолковывать, ласково улыбаясь, как воспитатель интерната имбецилу от рождения. – Он же к бетонной стене и к полу на дюбеля пристрелян! Не прикручен на анкера, как остальные стойки, а пристрелян! Как мы его отдерём?! Ты не волнуйся, всё кроме этого шкафа мы вывезем и даже пол подметём!
- Иваныч, я тебе ещё утром о нём сказал! Я что тут что, радио, что ли?
- Ну, чего ты раскипятился? Какая разница утром, сейчас… А утром мы чем бы его отдирали?
- А что у вас инструмента нет? Вон, два полных саквояжа…
- Ну, нечем у нас! Я, даже, хрен его знает, как его отдирать-то… Если только болгаркой разрезать… Но, ты сам сказал, что нельзя. Фомкой не подлезешь… Ладно, Константиныч, забей ты на этот шкаф!
«Бригада УХ», работает уже не так слаженно, с интересом прислушиваясь к нашему разговору.
- Иваныч, я условия ещё две недели назад обозначил, в том числе Генеральному твоему. Сегодня вечером тут должно быть пусто. Если нет – считай, что вы тут две недели забесплатно отработали! Копейки не заплачу! Так, звонить или сами разберёмся?
- Да, хоть президенту Обаме звони! Сказал же, что нечем его отдирать!!!
«Ладно, Иваныч, как скажешь… Посмотрим, кого отдерут для начала…»
Через пару минут у отодранного Иваныча маленькая летучка.
- Константиныч, ну не получится его вывезти! – вердикт Иваныча подтверждается веским молчанием его нукеров. – Лучше, придумай, как-нибудь, как эту хренотень как часть помещения записать. Хороший же… Сталь какая! Таких уже не делают… Подумай…
Дальше давить бессмысленно. В лучшем случае, пошлют меня куда подальше и уедут домой, горькую пить за обманутые ожидания. В худшем – под грудой металлолома в Камазе труп разместится вполне комфортно. Шучу, однако… Наверное… Ладно, попробуем по другому.
- Иваныч, у тебя там скарпель была и кувалдочка лёгкая. Где их взять?
Тот, недоумённо пожав плечами, инструмент, всё же, принёс.
Через полтора часа сидения в этом ящике стало ясно, что собственные силы я здорово переоценил. Сдались только два дюбеля, вылетевшие, жалобно звякнув, в неизвестном направлении. Ещё под одним удалось прорвать металл, он тоже не в счёт. Надо бы ещё пару выбить… Но, правая рука уже не поднимается, всё чаще промахиваюсь. Да и в ушах только оглушительный звон от резонирующего после каждого удара железного чрева. М-да…
Мужики, проходя с очередной тележкой мимо, с любопытством рассматривают чудака в джемпере и недешёвых брюках, нашедшего себе от скуки весёлое развлечение.
Неожиданно, вылетает четвёртый. Есть!!! Теперь, выбив ещё один, могу смело подойти к Иванычу, произнося что-то типа «Дай команду своим остальные повыбивать… Уж если я, офисный задохлик, сумел пять штук за час выбить, то неужели твоим орлам (или соколам? Ладно, скажу профессионалам!) слабо оставшиеся пять повыковыривать?!». Правда, с правой рукой надо что-то делать… Ладно, попробуем левой поработать – когда-то ведь умел. На стройке, при жёсткой сдельщине, умение одинаково работать обеими руками хорошую фору давало, удавалось заработать не только на поддержку штанов… Эх, «где мои семнадцать лет?!»…
Оп-па! Довыпендривался. Попал удачно – кровища фонтаном, саркастическая улыбка «Джека-Воробья», шествующего мимо с пустой телегой. Ну, пока платком перевяжем – благо жена каждый день чистый в карман кладёт. Там разберёмся… Через пятнадцать минут шкаф, похоже, решил сжалиться над калекой и выплюнул ещё один дюбель. А, может быть, понял, что обречён…
- Иваныч! – на контрагента моего смотреть в этот момент было смешно и грустно одновременно. – Я там половину дюбелей повыдёргивал. Инструмент в шкафу лежит. Вытащите остальные и грузите шкаф в Камаз. А то не только без денег останетесь, но и без вон тех мешочков с медью. Не шучу.
Пока отмывал в туалете руки и одежду, пока перевязывал палец чистым бинтом (нашёл в аптечке у дежурной смены), Иваныч проводил вторую серию летучки. Финал её, выразившийся в полном управленческом фиаско бригадира, я имел счастье увидеть (и несчастье услышать):
- Пи-пи-пи,  пипи-и-и-и! – Иванычу недостает лишь броневика. Недооценивать его желание сохранить лицо не приходится. – Неужели пи-и-и-и пи-пи, пять пии-и-и шкаф пи-и-и-и-и?! («Я удивлён, почему вы не можете впятером демонтировать этот шкаф»).
- Иваныч! – «Джек-Воробей» настроен не менее решительно. – Ты чё, пи-и-и, хочешь, чтобы пи-и-и-пи-и-и-ип-и-и-п-и-пи, как этот, пи-и-пи-пи?! («Мы опасаемся получить травму»).
- Да тебя пи-и-и-и! – горячится Иваныч. – Я вообще, зря пи-пи—ип-пи! А если вы не пи-и-и-и, то и от меди вам  пи-пи-пи-пи-пи! («Мои кадровые решения были опрометчивы. При невыполнении моих распоряжений, вы рискуете лишиться премиальных!»).
- Да, Иваныч, - завершает дискуссию один из пенсионеров. – Пи-пи-пиииии! Засунь её  пи-и-пи-пи. («Мы отказываемся от премиальных!»)
Пауза. Бригада демонстративно расходится и продолжает заниматься прежним делом.
- Ладно, Константиныч, ща всё будет! - накинув спецовку, «предводитель каманчей» скрывается в коридоре. Возвращается через пару минут. С болгаркой. Радостный.
- Константиныч, щас мы его быстренько порежем и всё! Я её на полчасика у строителей на 1-м этаже взял. За двести рублей договорился. Деньги с тебя. Куда её тут воткнуть?
- Это ты, Иваныч, здорово договорился! – я, чтобы не забиться в истерике, пытаюсь кусать губу. Если сейчас заржать – обидится и всё бросит. - Особенно, что деньги с меня. А воткнуть её можно в любое место, которое тебе фантазия подскажет. Розетки всё равно не работают, автозал же обесточен. Иначе, как бы мы с тобой вводной АВР сейчас разбирали? Ты бы хоть спросил…
- Пи-пи-пи-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-пи! («Как несправедлива судьба! О боги, как я опечален!»). – Иваныч снова куда-то уносится. Главное, чтоб не топиться…
Возвращается удивительно быстро. С ломом наперевес. Галопом. Сказанное при этом, вероятно, можно перевести как «Русские не сдаются!». Или, например, «Родина или смерть!». Схватив небольшую стремяночку, с ловкостью цирковой обезьяны запрыгивает на злосчастный шкаф. Два с половиной метра, между прочим. Господи, дай мне в его возрасте такие же силы… Дальше втыкает лом между шкафом и стеной и начинает дёргать. М-да… Мне тут же вспоминается анекдот про чукчу, пилившего под собой сук и одновременно ругавшего геолога. А ещё, некстати вспоминается, что за технику безопасности тут я отвечаю. А ещё, что дети у меня… И, что придя сегодня утром в помещение, Иваныч не расписался в журнале за инструктаж на рабочем месте. Ладно, чёрт с ним. Помирать, так с музыкой…
- Константиныч, хватай вон ту штангу и сбоку между шкафом и стеной вставляй, когда я дёрну!
Втыкаю. Дёргаю вместе с Иванычем. Штанга из тонкого металла, а потому, в отличие от лома, легко гнётся. За ней другая. И третья. Бригада снова бросает работу и собирается вокруг. «Show Must Go On» - типа… Похоже, уже пари заключают (грохнется – не грохнется, ставки 2:1, отдерём-не отдерём, ставки 1: 1,35).
- Константиныч, - вносит неожиданное рацпредложение бригадир. – Надо дюбеля фомкой повыдёргивать. Вон там возьми. Я их раскачал, подлезешь! А я сверху буду дёргать.
Не нравится мне это… Если всё получится, при падении шкафа я останусь внутри. Иваныч грохнется. Бригада уедет… Да, мрачновато… Но, вариантов, похоже, нет.
Ещё через двадцать минут шкаф, печально вздохнув, от стены отделился. Не упал. Все остались живы. Потом, расстроенная бригада грузила его на две роклы, везла до лифта, посшибав все стены, и выволакивала во двор. Потом, Иваныч лаялся с водилой Камаза. Долго, но уже устало и обречённо. В кузов поверх мелочёвки шкаф не влезал. Потом нашлось рацпредложение – шкаф поставили рядом с погрузочной эстакадой. Положили в него стоявшие в углу мётлы, совок и ведро. «Константиныч, давай так оставим! Знаешь, как дворник обрадуется! Теперь у него свой шкаф будет, никто уже ни метлу, ни ведро не сопрёт! А сталь какая!!!». Рацпредложение было принято. До завтра. «Иваныч, завтра приезжаешь с Газелью, пока пропуск действует и увозишь. А то, сам понимаешь…». Гад я, всё-таки… Но, вариантов нет.

P.S. Комиссии всё понравилось. Акты подписали.
С Иванычем рассчитались как положено. Он потом ещё звонил, про работу спрашивал. Но, слава Богу, это уже не ко мне…