Реализм

Не столько завершенностью и полнотой художественной формы (что в большей мере свойственно все-таки западноевропейской культуре), а глубиной осмысления основополагающих принципов человеческого существования искусство русского демократического реализма становится не только национальным, но и мировым явлением.
Неприглядные серые деревни в живописном воспроизведении на холстах Товарищества передвижных выставок осенялись беспредельностью небесных пространств, усложнялись религиозно осмысленным мотивом пути-дороги, который в кризисном состоянии общества трансформировался в бесконечную распутицу. В этих бесхитростных изображениях представало щемящее чувство Родины.
Религиозная составляющая изобразительного творчества второй половины XIX века не была тенденциозной, а исходила из внутренней потребности художника, из самой логики творческого и личностного развития. На взгляд М.В. Москалюк (Москалюк М.В. Мировоззренческие и художественные особенности творчества передвижников: религиозный аспект - дис. д. иск. - М., 2006), В.Д. Поленовым последовательно выражен «полупозитивизм» В.В. Зеньковского: «Странное сочетание бескрылого позитивизма и вдохновенного этического энтузиазма осознается очень часто с полной силой, но философская мысль готова примириться с таким внутренним диссонансом, - но лишь бы не уйти от секуляризма. Внутренний драматизм создается и поддерживается этой внутренней несвободой духа, кующего самому себе цепи, боящегося Церкви, а в то же время одушевленного темами христианства, и только ими, и только для них горящего творческим огнем» (Зеньковский В.В. История русской философии - М., 2001. - Гл. IX - C. 335). Иван Крамской, ярчайший тип художника-мыслителя, всю жизнь напряженно переосмысливающего процесс отечественного и европейского художественного развития, говорил: «Покончивши с впечатлениями, обратимся к рассуждениям» (Переписка И.Н. Крамского Переписка с художниками - Т.2. - М., 1954. - С. 34). Сообщал и о тайных желаниях не показывать работу публике: «Не знаю, что скажут в Петербурге, но меня самого не обманешь, страшно что-то. Оно лучше, когда никто не увидит» (Там же - С. 84).
По данным Л.В. Чунаховой (Чунахова Л.В. Особенности речевого поведения художников второй половины XIX века (на материале английского и русского языков) - дис. к. ф. н. - Ростов-на-Дону - 2006. - С. 133), главными личностными качествами художников независимо от их национальности, являются эгоцентризм, ориентированность на себя, повышенная эмоциональность, категоричность, излишняя самоуверенность и реалистичность. Есть и культурные специфические характеристики: коллективное начало, отзывчивость, доверительность, веселость у русских художников и осторожное проявление мыслей чувств и эмоций, стремление к объективной подаче информации у англичан.
Кстати, литературная ситуация двух последних десятилетий в Великобритании и за её пределами наглядно продемонстрировала все усиливающуюся тенденцию интернационализации британской литературы и широкий интерес к творчеству писателей неанглийского происхождения. Речь идет о престижных премиях. Феномен «реактивного мультикультурализма» заявил о себе в начале 90-х годов ХХ века на Западе, прежде всего в США и Канаде. Этнические и культурные меньшинства, ранее стремившиеся к растворению в большинстве, впервые заговорили о своей идентичности, радикально отличающейся от идентичности окружающего их большинства, настаивая на собственной инаковости. Появление все большего числа этнических общежитий, клубов и дискотек для «цветных» и азиатов, куда был запрещен вход белым, позволило заговорить о новой волне демократического обновления общества. Дискурс мультикультурализма, связывавшийся с «прогрессирующей гуманизацией человеческого общежития, выступил в совершенно новом качестве — как идеология последовательных оппонентов демократии» (Малахов В. Парадоксы мультикультурализма / В. Малахов // Иностр. лит. - 1997. - № 5. - С. 171-174). Это «стигматизированная идентичность», т.е. ранее отрицательные характеристики, закрепляемые за тем или иным сообществом извне, становятся положительными самохарактеристиками данной этнической или культурной группы, а отдельные представители этих меньшинств, ранее выступавшие против выделения себя в некую группу, начинают подчеркивать свою инаковость или обособленность (Салман Рушди, Анжела Картер, Габриэль Гарсиа Маркес, Карлос Фуэнтес). Свидетельство непосредственного влияния латиноамериканской литературы на творчество британских авторов: самыми явными в творчестве реалистов являются темы стыда и одиночества, фальшивого чуда или бесполезности героя, мотивы запретной любви и возмездия за содеянное, сюжет кровопролития и т.д. Вместе с тем такая восторженность британских авторов творчеством писателей Карибского мира говорит о традиционной английской восприимчивости к разнообразным внешним воздействиям.
Что касается «золотого века» социалистического реализма («изображение действительности в её революционном развитии»), здесь говорим о реалистической утопии, имеем в виду художественный иллюзионизм, желаем идеалистического выявления в действительности «признаков приближающегося социализма». Об этом в своей нашумевшей работе «Что такое соцреализм» написал ещё А. Терц. По его мнению, в момент своего «расцвета» соцреализм стал неким социалистическим классицизмом. «Начиная с 1930-х годов окончательно берет верх пристрастие к высокому слогу и в моду входит та напыщенная простота стиля, которая свойственна классицизму» (Терц А. Что такое соцреализм? // С разных точек зрения: Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М. - 1990.)
Целью исследования в диссертации В.В. Инютина (Инютин В.В. Феноменологическая интерпретация идеальных типов как методология социального познания - дис. к. ф. н. - Воронеж. - 2007) отмечается, что в случае платоновской и аристотелевской парадигм выделяют два идеальных типа взаимосвязи смысла и эмпирической реальности: первый тип — придание смыслу самостоятельного онтологического статуса, а второй — придание свойства смыслов вещам эмпирического мира. Структурно-функциональный подход (К. Маркс, Т. Парсонс, Р. Даль) предполагает целерациональные интенции при изучении внешней стороны социального действия. Согласно идее конструктивизма, реальность, с которой имеет дело познание, - это ни что иное, как конструкция самого субъекта, иногда сознательная, но чаще всего неосознаваемая. Когда речь идет о социальном конструировании реальности, в первую очередь важно, кто конструирует реальность, а не какую реальность конструируют. В конструировании социальной реальности последняя имеет статус объективной. Все социальное упорядочено определенным полным возможным набором типизаций априорно, до непосредственного взаимодействия людей. И именно в силу наличия типизаций это социальное есть. Р.А. Волосков (Волосков Р.А. Трансцендентальная субъективность и фоновые знания в процессе социального конструирования реальности - дис. к. ф. н. - Киров, 2010) называет типизации комплексом фоновых знаний, могущих быть опровергнутыми. Нет абсолютных типизаций. Любая может быть переинтерпретирована. Имплицитно присутствующее фоновое знание — субъективизированное, само собой разумеющееся (ясное и отчетливое), задающее границы мышлению, является и средой, и инструментом коммуникации, это знание для субъекта «здесь и сейчас».
Согласно В.П. Рудневу, опирающемуся на критику Р.О. Якобсоном художественного реализма, литературный реализм не отражает действительность, являясь весьма условным искусством по нескольким причинам (Смирнов Ю.В. Литературный реализм в трактовке Р. Якобсона / Ю.В. Смирнов // VIII Всероссийская научно-практическая конференция студентов «Наука и молодежь» - Нижний Новгород - 2007. - С. 106-110):
1) Реализм объявляет себя единственным направлением в искусстве, способным дать полное и непротиворечивое толкование реальности. Однако ни метод, ни его принципы и процедуры не являются в рамках реализма рационально эксплицированными, тем более что при попытке таковой оказывается, что они не удовлетворяют правилу абстрактной всеобщности, не являясь некоторым метаязыком, к пропозициям которого возможно непротиворечиво отнести конкретные непрозрачные предложения обыденного языка.
2) Согласно В.П. Рудневу, невозможно одновременно полное и непротиворечивое описание реальности; полное описание реальности возможно, если и только если мы знаем, что такое «не-реальность». Поскольку антецедент данного эквивалентного суждения является всегда ложным, то признание истинным консеквента ведет к несовместимости значений истинности элементарных суждений или к непротиворечивости логики описания реальности. Вследствие логической невозможности одновременно полно и непротиворечиво описать реальность, любая доктрина, именующая себя реализмом, неполна или пытается восполнить логическую и содержательную неполноту с помощью дополнительных языков описания, онтологизм которых сомнителен или не может быть верифицирован (Руднев В.П. Ук. соч. - С. 124).
3) Понятие «реальность», исходя из которого моделируется направление, именующее себя реализмом, не является инвариантным, тем более невозможно формально-логически атрибутировать, противная попытка приводит к парадоксу определения реальности. В рамках реализма как логически унифицированного языка репрезентации реальности невозможна непротиворечивая единая редукция всех его значений к его исходным понятиям, вроде понятия «реальность».
4) Реализм в качестве эмпирически достоверного языка описания действительности требует признания независимости социофизического мира от наблюдателя, чтобы не нарушать постулат объективного изображения действительности. Однако этот постулат был бы равносилен утверждению о том, что можно знать сущность и значение вещи, не опираясь ни на какой язык. Иначе говоря, согласно литературному реализму возможно существование вещей вне языка, следовательно, и выход за его пределы. Данный постулат литературного реализма абсурден (Там же. С. 126).
5) Критерий истинности / реалистичности художественной интерпретации бытия не является и не может быть рационально эксплицирован, следовательно, все реалистические тексты базируются на исходных предложениях, истинность которых конвенциональна. Все высказывания реалистических текстов модальны, и уверенность в онтологизме языка, которым пользуется литературный реализм, объясняется его нормативностью для большинства индивидов, равно как и интенциональностью, основанной на уверенности пользователя языка, что логико-грамматическая структура и семантика его речи равна структуре реальности (Там же. С. 127).
Доказав, что доскональная формально-логическая экспликация понятия «реализм» невозможна, В.П. Руднев считает, что также доказанным является утверждение о невозможности вообще всякой интерпретации реальности, полностью либо частично опирающейся на внедискурсивные элементы. Однако при внимательном рассмотрении его логических аргументов оказывается, что невозможной является лишь формально-логически полная непротиворечивая интерпретация реальности, основанная на двузначной логике. Другими словами, этот запрет не распространяется на остальные способы ее постижения, дискурсивный метод которых заведомо отличается от формальной логики. «Поэзия (здесь — литература) не пишет о том, что было или что осязаемо, но о том, что могло бы или может быть» (Аристотель. Поэтика / Аристотель / Пер. с древнегреческого Гаспарова М.Л. - М.: Издательство Московского университета, 1978. С. 655).
Таким образом, литературный реализм является языком достоверного описания бытия, настаивающим на возможности познания субстанциональной основы общественного бытия, опираясь на знание типических персонажей и типических ситуацией, которое он способен получать из повседневной жизни. Но такой метод не может претендовать на однозначное и единственное истолкование общественного бытия, поскольку его постулаты логически неполны, а попытка окончательного определения исходных понятий «реализм» и «реальность» ведет к противоречивости. Центром реалистического истолкования становится субъект, способный личностно определять эти понятия, конструировать ценные для него идеалы и ряды развития. Несмотря на это, он может достраивать то, что не дает ему эмпирия в акте непосредственного познания, причем выстраиваемая онтология оказывается внешне непротиворечивым сочетанием конструктивистского и реалистического познавательного начал.
Параллельно с развитием науки пускает свои корни антинаука. Никакая рационально ориентированная сила в обществе не может её приостановить. Это не значит, что здоровая сила не может противостоять ей. Что-то делается в науке и в обществе в этом направлении. Так, в диссертации Т.А. Кругловой (Круглова Т.А. Искусство соцреализма как культурно-антропологическая и художественно-коммуникативная система: исторические основания, специфика дискурса и социокультурная роль — дис. д. ф. н. - Екатеринбург. - 2005. - С. 403) заявлено много перспективных выходов в изучение феноменов государственного и идеологического искусства, разных формах сращения политики и китча.