Пока только Февраль

1943 год. Таёжная заготовка древесины, 300 км. от Белого моря. Бабушке Зое Гавриловне Буровиной посвящается:

Зойка тихо плакала в углу. К ней подошла Марья Семеновна и повариха и нянька:
- Ну долго, саботажничать собираемся?
- Я не саботажничаю, я терпеть не могу больше.
И Зоя показа стертые в кровь ладошки. Марья Семёновна до слезы пожалела девчушку:
- А я тебе сейчас рученьку медвежьим салом намажу, травку наложу, а завтра на дрова не ходи, дома мне поможешь, кашу варить. Ты кстати поела, что т я тебя у стола не видела. Сегодня у Кимки День рожденья, я с клюквы запеканку сделала,  сейчас доставать станем.
- Не могу я больше овсянку эту одну с водой и еловым наваром.
- Далеко мы от людей, родненькая забрались, живем чем Бог послал! 17 душ, да разве назвать душами, вас двенадцатилетних соплей, хоть бы пацаны были. И пилите метровые болваны и катаете! Говорят, меньше в пароход не входит, место пустое. Тьфу! А за лесом когда, а к нам хоть бы кто, пути то нет! А она на овсянку: «Не могу!»
- Прости МарьСеменна, простите я знаю ещё только февраль, а нам до апреля пилить. А если не напилим, оставят?!
- Могут! Сейчас же оставили. Бросят десять мешков овсянки и мешок соли, пожелают держаться. Всё для Победы!
И женщины обнялись и заплакали.  И Зойка сквозь слёзы всхлипывая и стуча кулачком по сухому плечу Семеновы шептала: - Мы всё равно победим, выживем и победим! И будем жить хорошо!
И правда выжили и победили!
И мы живем хорошо.
Поклон им.