Кого боится леший?

Его разбудила тишина. Не было слышно привычного тихого позвякивания посуды на кухне, хлопанья дверцы холодильника, когда супруга Томка наскоро собирала на кухне завтрак. Остатки сна ещё смутно дёргались картинками в пробуждающемся сознании. Даже во сне он видел свою работу, проект, который сегодня предстоит показать заказчику. Проект был ещё «сырой». Сроки поджимали.

Свет уличного фонаря за окном освещал комнату и белым квадратом прилип к паркету на полу. На стене напротив висели старинные часы с боем фирмы «Мозер и К». Часы оставил ему в наследство папаша, гордившийся своим дворянским прошлым и хранившим старинные семейные реликвии. Все реликвии перекочевали в новую семью папы. Под предлогом свидания с сыном, отец приходил и забирал то одну, то другую вещь. Последними «переехали» три тома энциклопедии Брокгауза и Эфрона. На этом свидания с сыном закончились.

«Бом-м-м!» - глухо бухнули часы. «Половина…», - подумал Вадим, - «Стоп! Половина чего?» и открыл глаза.

Матерь божья! Сам же вчера сделал широкий жест и предложил Томке отводить утром дочуру в садик на время отпуска у жены. Даже спать ушёл в гостиную, чтобы не разбудить ненароком, чтобы Тома в первый день могла выспаться всласть. Она всегда любила поспать, но с тех пор, как родилась дочка, их любимый Галчонок, времени на сон обоим катастрофически не хватало. С работой Вадиму повезло – офис был неподалёку от дома. Дорога до садика для Вадима – это лишних четыре квартала. Но он даже рад возможности поболтать по дороге с ребёнком.

Часы ехидно посмеивались, сдвинув изящно-строгие стрелки влево вбок. Круглый медный диск маятника за стеклом негодующе покачивался: «Ай-я-яй! Ай-я-яй!» Надо спешить. Вадим бесшумно метнулся на кухню, включил чайник. Завтрак, похоже, срывается,  в обед встреча с заказчиком, значит завтракать и обедать придётся вечером, в ужин, если не задержится опять на работе с проектом интерьера. Да… Чего-то в нём всё-таки не хватает. Ладно, есть ещё время пораскинуть мозгами.

 В комнате дочки горел ночник. Галинка боялась засыпать в темноте, и слабый свет горел всю ночь. Ночью малышка иногда просыпалась. Утром она вставала всегда легко, сама одевалась. Вот и сейчас, когда он стал спешно помогать, дочка отвела его руку и совершенно по-взрослому упрямо заявила:
 - Я сама!
Сама, так сама. Вадим вернулся на кухню, нашёл в холодильнике бутерброды на верхней полке. Ну, Томка, ну умничка,  знала, что буду торопиться. И когда только успела! Вадим запихивал в себя холодный бутерброд, запивая обжигающе горячим чаем без сахара, когда в двери показалось испуганное лицо дочки.
- Папочка, там кто-то рычит! Страшно рычит…
- Как это? Где? – Вадим чуть не подавился бутербродом.
- У вас в спальне.
- Что за ерунда? Пошли, посмотрим.

Уже приближаясь к двери спальни, он услышал смачный раскатистый храп. Ух, ты! Ну, даёт, царица Тамара! Отец оглянулся на дочку. Та, похоже, всерьёз испугана. Стоит, прижавшись щекой к дверному косяку кухонного проёма. Бледное узкое личико, тонкая, как у галчонка шея, чуть прикрытая русыми кудряшками-пружинками. Взгляд у неё точь-в-точь, такой как был у покойной матери, когда отец наспех собирал пожитки, уходя навсегда из семьи.

 До конца жизни она ждала, что хотя бы раз он зайдёт к ним ещё. Пусть не к ней, пусть не к сыну. Оставались старинные часы фирмы «Мозер». За ними-то он должен быть вернуться.
Галинка даже не знала, что где-то у неё есть дедушка.
- Папочка, а тебе не страшно? – шёпотом окликнула она папу.
- Как это? Надо спасать маму! Стой там и жди. Я скоро.

 Вадим чувствовал себя благородным Бэтменом, входящим в мрачную пещеру злобного монстра.
В полутёмной комнате на широкой кровати Тамара лежала на спине, неудобно повернув голову, и закатывалась переливистым храпом. Подушка сползла на пол. Он тихонько её поднял и положил у головы супруги, легонько коснувшись губами обнажённого плеча. От близкого сдобного запаха любимой женщины чуть не задохнулся. Так некстати захлестнуло волной желания.

 Мгновенно в памяти вспыхнула картинка, когда однажды такая же волна разбудила их обоих рано утром. Неожиданно в спальню вошла Галинка, проснувшаяся раньше обычного. Они не сразу её заметили, и она с любопытством трёхлетнего ребёнка наблюдала какое-то время за их движениями. Хорошо, что одеяло прикрывало интимное действо. Они резко замерли, когда услышали:
- А вы чего дрыгаетесь?

Первой безудержно начала хохотать Томка, следом рассыпался смехом Вадим. Оба и в самом деле затряслись. От чего рассудительная малышка сама ответила на свой вопрос:
-А-а… Это вы так смеётесь.
Эти две фразы стали потом летучими в их семье. Что ни говори, а «посмеяться» и «подрыгаться» на ночь глядя любили оба.

 От лёгкого прикосновения Тамара во сне повернулась, подмяв под голову подушку, и пугающие звуки сразу прекратились. Вадим вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь. Дочь с облегчением метнулась к отцу и, обняв, уткнулась в него лицом.
- Папочка, что там было?
- Леший приходил.
- А зачем? За мамой? Чтобы в лес её к себе утащить?
- Точно, Галчонок.
- Ты прогнал его?
- Да, он выскочил в окошко и убежал в лес.

Папа в прихожей торопливо застёгивал молнию на курточке дочери, дёргал  хвостик заедающего бегунка. В образе лешего он представил себе Лёшку, который учился с ним курсом старше. Долговязый, рыжий, вечно лохматый, он обладал просто магическим обаянием и привлекал к себе внимание многих сокурсниц. На курсе его прозвали Лешим. Тамарка не стала исключением и тоже бросала влюблённые взоры в сторону Лёшки. Но она была не в его вкусе. Леха любил вызывающе ярких женщин, а у Тамары царственным было только имя. Многие потенциальные женихи на курсе вздохнули с облегчением, когда Леший окончил пятый курс и укатил куда-то в Сибирь. Путь к сердцу ненаглядной Томочки был свободен.
- Шарф! – неожиданно воскликнула дочь.
- Что – шарф?
- Надень шарф. Он предохраняет от ангины.

В голосе Галинки слышалась интонация жены.
- Ох уж эти женщины, всё бы им предохраняться! – скаламбурил Вадим. Уже год он безуспешно уговаривал жену родить второго ребёнка.
- Пап, а он может вернуться? – вопрос дочки гулко отразился от стен подъезда.
- Кто, Лёшка? – не успел переключиться Вадим.
- Леший снова залезет в окошко, – взволнованно пояснила Галинка, - а мама спит.
- М-м-м… Я закрыл окно

Это  немного успокоило девочку. Она весело подпрыгивала рядом, повисая на согнутой в локте папиной руке. Она не любила, когда её брали за руку, как маленькую. Ей хотелось, как мама, ходить с папой под руку. Больше всего ей нравилось «перелетать» через лужи. Когда на пути встречалась большая лужа, папина рука напрягалась, становилась твёрдой-твёрдой и Галка, держась обеими руками, как за перекладину, подобрав ноги, летела над водной гладью птичкой. А длинноногий папа лихо перепрыгивал с одной мели на другую.

Дух захватывало, как на американских горках, и Галинка даже не сомневалась, что такой сильный папа легко мог справиться с любым лесным чудищем. Но сейчас её волновала мама, которая осталась дома совершенно одна, без защитника.
- А летом?
- Что летом? – Не понял Вадим. Мыслями он опять был на работе, в новом проекте. Всё-таки на одной стене явно чего-то не хватает. Пустая, неинтересная.
- Летом будет жарко и окно нужно открывать.

Нынешнее лето действительно было невыносимо жарким. Даже неизвестно что было бы лучше – открывать окна или держать их наглухо закрытыми, так в комнате казалось будет прохладнее.
- Да, это проблема. Придётся купить большую собаку  для охраны.

У Галинки радостно подпрыгнуло сердечко. Она давно уже просила купить ей собаку. Папа, в принципе, был не против, а вот мама… Её позиция была непоколебимой. Даже новый пылесос, подаренный папой, не сделал её благосклоннее.
- …Или кондёр, - задумчиво продолжил мысль папа.

Да-да! Именно кондиционер нужно расположить на стене между двумя пилонами. Получится гармонично и функционально. Заказчику должно понравиться.

Юная почемучка, забежав чуть вперёд, и заглядывая в лицо отцу, открыла, было рот, чтобы задать очередной вопрос, но неожиданно примолкла. Она увидела отстраненный сосредоточенный взгляд отца и две вертикальные складочки на лбу между глаз. Её невеликий детский опыт подсказывал, что разговор закончен. Папа её не слышит и, если и будет отвечать, то невпопад. Ей очень хотелось узнать, кто такой кондёр и почему его боится леший.

Ладно, подождём до вечера. Вечером по дороге домой она обязательно у мамы спросит об этом. А ещё она расскажет, как папа спас их всех от страшного лешего, который рычал. Тогда уж точно мама должна согласиться купить собаку. А собаку можно назвать Кондёр, чтобы угодить и папе тоже. Кон-дёр. А что? Звучит красиво и грозно. Пусть леший боится.

27.09.2010г.   

Фото из интернета