Арантас, ч. 3

Эвеор, столица страны аранов, был переполнен. На широких улицах, круто уходящих к гавани, все постоялые дворы и гостиницы были забиты до отказа. Праздник начала лета собирал представителей самых отдаленных провинций. Грозные бароны с северной границы в окружении своих боевиков, изнеженные патриции и патрицианки с южного побережья, богатые землевладельцы центральной части страны в сопровождении неотесанных отпрысков, закутанные до глаз гордые амазонки и женщины, открыто торгующие своей любовью, моряки, крестьяне и ремесленники заполняли улицы и площади города.

Полным ходом шло приготовление к празднику. Ждали старого короля. Он, как это часто с ним бывало последние годы, сильно прихварывал и жил в своей резиденции, маленьком островном городе Рес, почти безвыездно.

Король был бездетен и вдов. Поговаривали, что он собирается назначить преемника, и гадали, кто будет удостоен этой чести. Любимцев у него не было. Грозный в зрелые годы, справедливый и мудрый в старости, он пользовался любовью и уважением подданных. Его страна была как хорошо налаженные часы. Все в ней шло своим чередом, казалось, без его участия. Но это было не так. Недреманное око подконтрольных ему советников следило за всем и вся. Злоупотребления дерзких пресекались сразу. Виновные имели приятную возможность искупить вину военной службой на опасных северных границах, где шла вялая непрекращающаяся война с кочевниками, накатывающимися с Голубых гор на благословенную страну аранов.

Королевский дворец, построенный несколько веков назад на развалинах храма неведомого бога, которому поклонялись сгинувшие бесследно древние, грозной громадой возвышался над гаванью. Вечерами его окна сверкали яркими огнями, привлекая к себе горожан. Они любили гулять на набережной под его стенами. Вот и этим вечером оживленная толпа смеялась, болтала, пила и пела. Уличные торговцы не успевали наполнять чаши и кубки, раздавались звуки музыки, и красавицы танцовщицы кружились, прищелкивая кастаньетами.

У входа в таверну стояла несколько подпивших моряков. Один из них, помоложе, округляя глаза и жестикулируя, что-то рассказывал, остальные слушали, недоверчиво улыбаясь.
 - Вот, обогнув мыс Таргос, встали мы ввечеру на якорь. Капитан боялся идти дальше без лоцмана. Ведь там, в проливе, вода кипит, как в котле, и глубина меняется то и дело. Где месяц назад проходили спокойно, теперь запросто посадишь корабль на брюхо…
 - А чего ж вы без лоцмана там оказались?
 - Помер он за две недели до того, от лихорадки… Стоим, ждем. Там лоцманские куттеры часто крутятся, а тут, как на зло, никого нет. Вдруг вахтенный кричит, что видит корабль. И верно, двухмачтовая небольшая шхуна как будто из воздуха нарисовалась, идет себе мимо нас под всеми парусами! Просигналили мы, а на ней - хоть бы хны!
– А флаг-то чей?
- Да вовсе без флага! Идет, значит, а по верхушкам мачт синий огонь переливается,  - светло, как днем! И никого ни на мостике, ни на палубе нет!
 - Синий, говоришь, огонь? Такое бывает. Но как же без команды? Видать, вы пьяны здорово были!
- Да трезвые, как стеклышко! Капитан наш  - зверь, не дает в море пить, и сам не пьет. И вот приказывает он с якоря сниматься и за шхуной следом идти. Где, говорит, она пройдет, там и мы проскочим. Часа четыре шли мы за ней, хорошо огонь видно было. Да вдруг пропала она, как не бывало и вовсе! Как в воздухе растаяла! А вода кипит, и волна большая. Стали мы снова на якорь. И вдруг нашла на нас сонь… Уснули все и спали трое суток, черт его знает, как крепко, и матросы, и капитан, и помощник его… Проснулись, как волки, голодные. Ничего понять не можем, как опоили нас. Ладно, лоцман как раз к нам добрался на своем суденышке и провел через пролив...

- Ну, отчаянный у вас капитан! Это, видно, арги были, - сказал старый седой моряк, - Повезло вам! Не дай бог с ними встретиться. Мало кто живым уходит. Видать, им не до вас было. Торопились куда-то.
 - А кто эти арги, дядя?
  - Да бог их знает, люди они или духи какие-то. Редко их видят. Никто не знает, откуда они приходят и куда уходят. Говорят, что населяли они наш Арантас до того, как Потоп случился, а потом со всеми своими городами и богатствами на дно ушли. Вот и носятся теперь по волнам их неупокоенные души!

В этот момент народ оживленно загомонил. В гавань входил трехмачтовый корабль под королевским флагом. Затрубили трубы. Парадные ворота дворца распахнулись, и толпа придворных вышла встречать короля. Впереди всех шел старый Рула, первый советник, высокий и важный, с резкими чертами худого лица и проницательным взглядом. Он широко шагал, придерживая рукой меч на широкой перевязи. За ним шла почетная стража с боевыми топориками на плечах. Украшенная коврами шлюпка только отвалила от корабля, а от пирса до ворот дворца уже была очищена дорога королю, и стражники встали по ее краям.

Королевская шлюпка летела, как на крыльях, и вскоре ее нос коснулся пирса. Старый король, в длинном багряном плаще поверх белоснежной одежды, торжественно сошел на берег под звуки оглушающей музыки, и первый советник до земли склонился перед ним. На лице короля показалась улыбка, он обнял советника и поднял руку, приветствуя подданных, а затем проследовал во дворец.

Свита короля была невелика. С ним шли несколько его приближенных -   представители знатнейших родов страны. За ними следовали менее знатные придворные, мужчины и женщины. А позади всех - высокий молодой человек с красивым и смелым лицом и девушка, лицо которой скрывала черная полумаска амазонки. Глаза ее сверкали сквозь прорези маски, и румяные губы улыбались. Гордая посадка головы, стройная фигура и легкая летящая походка делали ее заметной даже среди красавиц, которыми славилась королевская свита. Она с интересом смотрела по сторонам, и молодой человек улыбался, глядя на нее. Ему нравилась ее непритворная радость и оживление, так не похожие на томную холодность придворных дам.