Интервью джема - гл. 55

ГЛАВА 58

ИНТЕРВЬЮ ДЖЕМА

В свое время мне бросилась в глаза одна странная закономерность: чем больше я боролся с несправедливостью и помогал людям, тем жестче, злей и несправедливей становились нападки на меня и мою деятельность со стороны властей и разных СМИ. При этом совершенно иная картина наблюдалась по отношению к Джему. Вначале я не мог понять причины, затем мне стало ясно, по земным меркам Джем не опасен коррумпированным чиновникам и, более того, полезен. Он понятен, уязвим, предсказуем и является удобным инструментом в борьбе с неугодными, в первую очередь со мной.

С духовной точки зрения – имеет место борьбы сил тьмы со Светом, где люди оказались по ту или иную сторону в соответствии с их внутренним содержанием. Джем, Ишаев, Баланев и им подобные попали в ряды служителей тьмы через устремления к личному благу в ущерб другим. И именно по этой причине в процессе борьбы со мной они оказались в одной упряжке. В борьбе со Светом темные стремятся к объединению по принципу: “Враг моего врага – мой друг”. Но, как правило, такие союзы недолговечны, ибо личные интересы там ставятся превыше общих.

О том, что Джем возглавляет организованную преступность на всем Дальнем Востоке, ни для кого секретом не являлось. Однако краевые власти его не трогали, и в местных СМИ о нем не вспоминали, не говоря уже о центральных. А если и затрагивалось его имя, то вскользь, без обвинений, в то время как против меня обвинения сыпались как из рога изобилия.

Убедившись в безнаказанности, Джем обнаглел и, потеряв чувство меры, перешел за рамки допустимого в отношении сотрудников милиции. Этого ему не простили. Пока он терроризировал простых людей, на него смотрели сквозь пальцы, но как только затронул власть, – оказался в тюрьме, где пробыл более семи месяцев, пока не понадобился Ишаеву и Баланеву для борьбы со мной.

Воевать со мной Джем не хотел, понимая, что я ему не по зубам, и его решили к этому подтолкнуть, напомнив, что он может снова оказаться в тюрьме, так как уголовное дело против него не закрыто. А для убедительности в начале феврале 1994 г. прокрутили по краевому телевидению фильм “Малина сладкая, малина горькая”, где Джем и его окружение преподносились как мафия. Но главной причиной появления этого фильма было желание зацепить меня и “Единство”.

В основу фильма были положены кадры из личной видеотеки Джема, попавшей в милицию в момент его ареста в 1993 году. На этих пленках запечатлены свадьбы, дни рождения и иные празднования с участием Джема и его окружения в период 1990–1993 гг., где собиралось до ста человек и более. Джем любил все делать с размахом. В нескольких местах в качестве гостя фигурировал и я.

Ничего криминального в этих пленках не было. Застолья в кафе и ресторанах, иногда на природе. При этом присутствовали жены, родители и иные родственники Джема и его друзей. Впоследствии ему эти пленки вернули, сняв предварительно копии, а когда началась война против “Единства”, начальник пресс-группы УВД Сергей Баранов смонтировал из них фильм и запустил со своими комментариями по телевидению.

Свадьбы и дни рождения Баранов преподнес как мафиозные сходки, а для подтверждения привел слова Джема, сказанные по пьянке: “У нас на Дземгах – маленькое Палермо, а может быть, даже большое Палермо”. (Дземги – это район, в котором жил Джем, а Палермо – центр сицилийской мафии). После этого Баранов перекинулся на меня и “Единство” и начал поливать грязью. Ниже процитирую его высказывания из стенограммы, прилагавшейся при подаче на него в суд от имени “Единства”.

“Ну, к съемкам этих видеокадров я никакого отношения не имею. Они снимались в угоду Джему его приближенными для внутреннего, так сказать, потребления, а сниматься Евгений Петрович Васин любил, разыгрывая целые спектакли, героем которых оставался сам.

Итак, комсомольский вор в законе Джем в роли нашего гида знакомит со своим окружением / на экране В. П. Податев /.

Узнаете? Ну конечно же, Владимир Петрович Податев. Если верить случайным, непонятно каким образом залетевшим в Хабаровск журналистам Российской телерадиокомпании – главный благодетель и блюститель порядка г. Хабаровска. Перед Джемом он стеснителен и скромен, хотя является крестным отцом дочери Джема. А Джем считал его своим сподвижником и единомышленником и не раз выручал из пикантных ситуаций, как, например, “битье морды”, когда хабаровские воры заподозрили Владимира Петровича в присвоении денег из общаковой кассы. Но здесь не Российское телевидение, здесь хорошо знают, что Владимир Петрович Податев восемнадцать лет срока отмотал вовсе не по политическим статьям, а за наркотики и участие в групповом изнасиловании. Какой уж там политический террор…

До сих пор мы не знаем юридического толкования понятий “организованная преступность, коррупция”. Не знаем, как оценить показания, защитить свидетеля. Не знаем, как бороться с продажными представителями судебно-правовой системы и как поддержать неподкупных. Наша нынешняя власть в этом направлении никаких шагов не предпринимает. А нынешним крестным отцам, подобным нашему Пуделю, уже неуютно в пьяных сборищах своих собратьев. Теперь он, переодевшись в костюм от Диора, демонстрирует свою приверженность к Богу, подачками покупает деятелей нашей культуры и вещает с экрана о “цивилизованных способах” разрешения криминальных споров. А некоторые журналисты и милицию приглашают за этот круглый стол “Единства”. О чем нам говорить? Сколько сегодня ограбить квартир, установить суточную норму краж кошельков или угонов, или сообща с “Единством” договориться, чтобы такого-то коммерсанта не топили в проруби, а отобрали у него наличность культурно”.

Из этого текста следует, что не ради Джема был показан этот фильм, а для того, чтобы зацепить меня и “Единство”. Доказательством тому служат заключительные слова Баранова, которыми он уводит Джема в тень, отправляя как бы на пенсию:

“Евгений Петрович, подобно Пуделю, тоже хотел уважения, но понимал – его нужно заслужить. Он много и вкусно ел и много пил. Но для людского уважения этого мало, а уважение – такая вещь, которая ни за какие деньги не покупается. Уходит Джем. Кто-то придет ему на смену!”.

Джем нужен был коррумпированным властям для борьбы со мной и “Единством”, поэтому и отправили его якобы на пенсию, чтобы закрыть разговоры о нем как о криминальном авторитете. А когда стало очевидно, что он не только не отошел от криминала, но и борется со мной вместе с губернатором Ишаевым и начальником краевого УВД Баланевым, его решили обелить. В результате, в краевой газете “Тихоокеанская звезда” появилось 24 мая 1995 года его интервью, где он рассказал о том, какой он хороший и, наоборот, – какой плохой я.

Места не пожалели. В общей сложности интервью заняло четверть первой страницы и почти всю вторую. Цитировать полностью его не буду, но на некоторых моментах остановлюсь.

“Тихоокеанская звезда”. 24 мая 1995 г.

ЕВГЕНИЙ ВАСИН – “ДЖЕМ” И ЕГО БРАТВА

“Фамилия этого человека самая обыкновенная: Васин Евгений Петрович. И прозвище у него “сладкое”, из детства: “Джем”. Ходит, тяжело опираясь на палку, как на посох. Знакомые ребятишки кличут его “батя”... Для очень многих жителей Комсомольска-на-Амуре Евгений Васин – лидер организованной преступности, личность настолько же грозная, насколько и загадочная. Тем не менее он едва не стал победителем конкурса на звание “Человек года”, объявленного однажды городской газетой. В местной и центральной печати “Джем” упоминается как один из самых авторитетных в стране “воров в законе”. Кинематографист и депутат Госдумы С. Говорухин проиллюстрировал Васиным свой фильм “Криминальная революция”. Публицист Ю. Щекочихин приобщил видеокадры о “Джеме” пятилетней давности в качестве доказательства существования мафии. Скандально известный хабаровчанам Владимир Податев – в прошлом авторитет преступного мира по кличке “Пудель” – всенародно заклеймил Васина, якобы ставшего во главе дальневосточных “воров в законе”, чтобы расправиться с ним – президентом “Единства”.

Начало интригующее. Однако хочу добавить: Джем действительно являлся одним из наиболее влиятельных в стране воров в законе, но в печати о нем почти не упоминали. Видеокадры, приобщенные Щекочихиным для доказательства существования мафии, были взяты из фильма “Малина сладкая, малина горькая”, в котором Баранов затронул не столько Джема, сколько меня и “Единство”. А в фильме Говорухина “Криминальная революция” Джем не упоминался вообще, хотя обо мне там было сказано и показано много.

О встрече с Говорухиным у меня в офисе, куда его привез начальник пресс-службы краевого УВД Сергей Баранов, я упоминал в главе “Уголовники не смогут спасти Россию”, после чего оказался в роли криминального авторитета в его фильме, а также в книге и публикациях. С Джемом, сидевшим тогда в Хабаровской тюрьме, Говорухин встречался тоже, но нигде о нем не упоминал, за исключением одной фразы, сказанной в момент интервью газете “Молодой дальневосточник” за 30 августа 1993 года.

“ – Кстати, как вам понравился Джем?

– Да ничего интересного. Так, демагог.

– А Пудель?

– Ну как, интересен. Интересен в том смысле, что сегодня, в частности, журналистами делается очень много для того, чтобы создать идеологию, оправдывающую преступность. Начнем с самой распространенной идеи: не волнуйтесь, граждане, все первоначальные капиталы накапливаются нечестным путем. Потом, зато, они будут направлены на возрождение России. Но это неправда. Во-первых, не все первоначальные капиталы накапливаются нечестным путем. Во-вторых, мафия, как у нас называют эти структуры, так же опасна, как и в прошлом – коммунисты, только еще хуже. Уголовники не могут спасти Россию”.

Из этого следует, что Джем для общества не опасен и не стоит того, чтобы о нем вспоминать, а я, судя по высказываниям Говорухина и ему подобных, представляю серьезную опасность, и со мной нужно бороться. Ну что ж, оставим это на их совести и послушаем Джема.

“Думается, пора предоставить слово самому Евгению Васину. Наша беседа проходила на живописном островке посреди Амура, своеобразной базе отдыха “Джема” и его братвы.

– Евгений Петрович, скажите, как вы относитесь к тому, что о вас пишут и говорят?

– Это не то что басни или там сказки, это грязь, в которой меня стремятся извалять. Хочу задать встречный вопрос: как вы смотрите на людей, пишущих о человеке, которого в глаза не видели? Это среди журналистской братии считается нормальным явлением?

– Нет, конечно. Поэтому я и встретился с вами.

– Иногда я зол на журналистов. Посмотришь – бывают такие боевые! – едут на фронт, пишут, рискуя жизнью, гибнут даже... Но почему здесь боятся? Судят о человеке по слухам и сплетням”.

Как уже упоминал, никто о нем тогда не писал. Если не считать меня. За три месяца перед этим я рассказал в международной газете “Мегаполис экспресс”, издававшейся в Москве, о связях хабаровских краевых властей с дальневосточными ворами в законе. Это было 16 февраля 1995 г. А чуть позже поместил в созданной нами газете “Единство” ряд публикаций, в которых показал истинные лица Ишаева, Баланева, Джема и их прислужников. Эти газеты были распространены не только по Хабаровскому краю и регионам Дальнего Востока, но и по официальным органам в Москве, включая ФСБ, МВД и администрацию президента России.

Напомню, что в тот момент я был президентом Международного общественного правозащитного движения “Единство”, членом комиссии по правам человека общественной палаты при президенте России, заместителем Верховного атамана Союза казачьих войск России и Зарубежья, членом Президиума ЦК свободных профсоюзов России, а также членом политсовета Ассамблеи национально-демократических и патриотических сил России. Интервью Джема в газете, учрежденной администраций Хабаровского края, появилось как ответ на мои публикации.

“ – Хорошо. Теперь у вас есть возможность высказаться самому. Начнем сначала.

– Родился я в Комсомольске в 1951 году. Рос без отца, меня мать воспитывала. Пример брал с дяди – героя Гражданской войны Тимофея Васина. Он был зам. командира отдельного полка ОГПУ на Дальнем Востоке. Кстати, в КРУМе и КГБ висит на почетном месте его фотография, как и других знаменитых чекистов...

– КРУМ, что такое?

– Краевое управление милиции. И там написано: мол, берите с них пример! Когда меня однажды туда привезли в наручниках, я сказал сотрудникам: смотрите, вот мой дядя, с которого вы берете пример, а вы меня забрали! Правду хоть найдите, ради него. Они там просто одурели. Дядя мой боролся за справедливость, до конца честно и бесстрашно”.

Наконец-то Джем рассказал о себе правду. Оказывается, он всю жизнь, несмотря на принадлежность к криминальному миру, брал пример с дяди чекиста и пронес эти убеждения через всю свою жизнь. Не зря, видимо, его день рождения 10 ноября отмечается как день милиции. Теперь многое в его поведении прояснилось. И в воровскую среду он, судя по всему, втерся по заданию спец. органов с тем, чтобы разложить ее изнутри. Шучу, конечно! Однако в каждой шутке есть лишь доля шутки.

В главе “Возвращение в спецтюрьму” я рассказал о том, как Джем в противовес воровскому движению создал “Союз истинных арестантов”, за что был избит в 79-м году по указанию воров. Потерпев неудачу, он сменил тактику и сам объявился вором в законе. О том, как это происходило, я рассказывал, поэтому повторяться не буду, но хочу заострить внимание на том, что Джему удалось разложить воровскую идеологию изнутри и причем основательно.

В главе “Воры в законе” я рассказал о воровских законах, а также о “правильных” ворах и “польских”, так называемых “суках”. Джем, – ярко выраженный представитель последних. Ему удалось создать на Дальнем Востоке “сучью постановку” в чистейшем ее виде, и думаю, что с этим не поспорит никто. Джем не вор и никогда им не был. То же самое касается и остальных “законников”, которых он наштамповал в Комсомольске. Эту тему я затрагивал в главе “Джем и дальневосточные воры”. Тем более, что и сам он этого не отрицает, и даже заявляет публично.

“ – Евгений Петрович, скажите откровенно: вы себя считаете “вором в законе”? И что это такое: звание, должность? Или это обозначение того авторитета, который вы заработали в лагерях? А может – это оскорбление для вас?

– Знаете что... нет. Я не скажу, что это оскорбление. Оскорбление в том смысле, может быть, что я никогда ничего не воровал. Я ни разу за это не сидел. И когда мне говорят, что я вор, то меня это оскорбляет. Но, вы понимаете, еще лет 200 назад в местах лишения свободы, на каторге ли, в тюрьме ли, “вором в законе” называли самого авторитетного человека, который может рассудить правильно, поступить правильно... Он всех, как говорится, разводит в правильную сторону, то есть без крови, цивилизованным путем”.

Джем, действительно, сидел постоянно за хулиганство. Согласно воровской идеологии вором в законе может стать лишь тот, кто живет на свободе за счет воровства, причем это главное условие. Однако Джем официально заявляет, что никогда ничего не воровал и считает оскорблением, если его назовут вором в законе.

“ – Допустим, что я напишу в газете: “Васин – вор в законе”. Вы в суд на меня не подадите за это?

– Нет, подам. Я так сказал и кинематографисту Говорухину. “Вором в законе” я себя не называю.

– И никому не позволите называть?

– Ни в коем случае! Вы знаете, как бы я себя называл?

– Как? Авторитет?

– Нет, просто Женькой Васиным. Есть такой человек. Вот прошел я свой путь. Меня кинули в эту мясорубку, и я прошел как надо. И просто хочу сейчас нормально жить...”

При этом Женька Васин забыл добавить, что жить нормально в его понимании – это жить в роскоши и богатстве за счет других. А касательно его высказываний, что он не считает себя вором в законе и подаст в суд на любого, кто его так назовет, то по воровским законам – вор ни при каких обстоятельствах, даже если ему грозит смерть, не должен отказываться от своего титула. А если подобное произойдет, то он – не вор.

В декабре 1994 года Джем вынес мне “воровской приговор” на том основании, что я не посчитался с ним как с вором. Но при этом себя им не считает. Интересная получается картина. Там, где ему выгодно, – он вор, а где невыгодно – не только не вор, но еще и судом пугает. Ну да ладно, Бог с ним, послушаем, что он расскажет нам еще.

“ – В Комсомольске есть преступная организация, мафия?

– Нет. Об этом можно судить хотя бы по обстановке в городе. Здесь нет войны между определенными группировками, нет стрельбы и того беспредела, как в других местах.

– А человек, который недавно взорвал гранаты в отделении милиции?

– Я его знаю. Он сам по себе, хотя его и пытаются со мной связать, с моими близкими.

– Вот вы часто говорите “мы”. Кто это “мы” – ваша организация?

– Мы – это я и мои близкие, друзья, единомышленники, пацаны, с которыми я вожусь, – братва.

– И много вас?

– Думаю, что не одна сотня”.

Джем скромничает! В Комсомольске имеются как минимум три организации, относящиеся к преступному миру: “общак”, “братский круг” и “воры в законе”. Все три организации возглавляются Джемом, а упомянутые выше несколько сот пацанов, друзей, единомышленников, братвы – их члены. Об этом известно всем не только в криминальной среде, но и во власти, включая милицию.

В свое время я подвергался нападкам из-за “общака” и в заключении, и на свободе, но никогда не отрицал своей причастности к этой организации и старался направить ее деятельность не во вред людям, а во благо. А то, что Джем отрицает существование в Комсомольске криминальных структур, которые сам возглавляет, говорит не только о его нечестности, но и о недалеком уме. Ибо глупо отрицать то, что всем известно. А теперь послушаем, что он говорит обо мне и наших с ним отношениях.

“ – Пишут даже, что вы лидер преступного мира всего Дальнего Востока. К примеру, В. Податев в своей газете “Единство” сообщает, что по нему попытались нанести силовой удар дальневосточные “воры в законе” во главе с “Джемом” и подчиненные им криминальные структуры. Как вы это прокомментируете? И вообще, расскажите про ваши отношения с Податевым – “Пуделем”.

– Владимира Податева я знаю много лет. Встретились мы с ним в Тобольской спецтюрьме. У него там были проблемы. Уже после освобождения в Хабаровске много было вещей таких... стрельба, поножовщина – надо было кому-то смотреть за порядком. Поручили ему. Он приезжал ко мне с жалобами: там его обозвали, там по лысине постучали, унизили – был такой Протас, ныне покойный. Приходилось заступаться. Я туда ездил. Все это знают. А он говорит, никому не обязан, ничего не должен”.

К вранью Джема я уже привык, но иногда его наглость поражает. В тобольской спецтюрьме проблемы были не у меня, а у него, в главе “Возвращение в спецтюрьму” об этом написано подробно. Я не бросил его в трудное время, несмотря на то, что почти все дальневосточники находившиеся тогда на спецкорпусе от него отвернулись. И неизвестно, чем бы для него это кончилось, если бы не моя поддержка.

Когда я освободился, мне никто не мог поручить следить за порядком в Хабаровске, так как на Дальнем Востоке не было ни одного вора в законе. Сам Джем в то время на свободе не котировался. А его друзья из Комсомольска попрятались по норам как мыши, и я впервые их увидел лишь через полгода после освобождения. Эти события описаны мной в главе “Из огня в пламя”.

А касательно слов Джема, что меня унижали на свободе и стучали по лысине, а он якобы заступался, то здесь он вообще загнул. Во-первых, я освободился на год раньше его. Во-вторых, без помощи воров и братского круга за несколько месяцев взял под контроль криминальный мир всего Хабаровского края, и создал “общаковую постановку”, аналогов которой в то время не было. В-третьих, нейтрализовал за считанные месяцы оппозицию против Джема. Как это увязать с его словами? Единственный случай, когда на меня подняли руку в Хабаровске, имел место в 1990 году. Чем это кончилось для Ватулика, Яблочки и их компании, и как повел себя при этом Джем, я описал в главе “Посеявший ветер, пожнет бурю”.

Попытки унизить меня, а также интриги и провокации, действительно, имели место, но исходили они (не считая милиции) в основном от Джема. Я был единственным человеком в его окружении, которого он не смог поставить перед собой на колени, и это его раздражало. Какими методами и через кого он пытался загнать меня в нужные для себя рамки и чем это кончалось (Бич, Чайник, Шут, Алым, Швал и т. д.), я уже рассказывал, поэтому повторяться не буду и продолжу ознакомление с его враньем дальше.

“Далее, денег сколько ему отдавал я, отдавали друзья, чтобы казачество возродить. В хорошем плане казачество – чтобы границы защищали, занимались землепашеством. Я-то сам казак по происхождению. А он из казаков захотел сколотить свой какой-то отряд, в свои авантюры втянуть. Нормальные казаки, которые себя чтут, возмутились этим”.

Джем никогда мне денег не давал. Наоборот, постоянно просил их у меня, считая, что я слишком хорошо живу, имея фирмы, магазины и т. д. И я ему помогал. А в казачьем движении он видел угрозу и был против его развития. Лишь после открытого конфликта со мной стал помогать тем казакам, которые соглашались встать ко мне в оппозицию. В Хабаровске таких оказалось мало, в Комсомольске – несколько больше.

“Разговаривали мы с ним, пытались остановить. Бесполезно. А потом он и вовсе заявил: мне Бог сказал, что я, Податев, буду президентом!

– Президентом чего?

– России. Вот как получается: 15 лет в лагерях молчал, шесть лет на свободе – и вдруг, когда увидел, что можно пролезть наверх, оказаться где-то у руля, он решил полностью отбелиться и даже нас убедить в этом. Я сказал ему, что не хочу, чтобы он обманывал людей с моей подачи. Чтобы я подтвердил, что он честнягой был, а завтра мне скажут: зачем ты его покрыл? Он мне: “Да я могу войти в комиссию при президенте по правам человека!” Я ему прямо сказал: “Ты карьерист, ты страдаешь манией величия”. А он действительно вошел в эту комиссию! И тогда я ему сказал: “Ради Бога, сними свою маску. Какие ты права можешь защищать?! Покормили один раз бабушек-дедушек в доме инвалидов и каждую неделю крутили по ТВА про свою благотворительность. Стыдно смотреть. Мы четыре года в Комсомольский дом инвалидов приходим, каждый месяц. Курево, чай, продукты приносим. И никому не говорим об этом”.

По поводу Бога и моего желания стать президентом России у нас с ним разговоров не было, и быть не могло. Во-первых, Джем не тот человек, с которым можно говорить на такие темы. Во-вторых, в будущем, которое я вижу, президентских правлений не будет. Их заменят Советы на всех уровнях. Более того, ареной действия станет не одна страна, а вся планета, хотя начнется все, действительно, с России.

В рекомендациях Джема я не нуждался. В общественно-политических кругах, где я тогда общался, они могли мне навредить, а от криминальной среды я отошел сознательно. На его слова: “Покормили один раз бабушек-дедушек в доме инвалидов и каждую неделю крутили по ТВА про свою благотворительность” ответ лежит в главах “Сострадание”, “Возлюби ближнего” и “Информационная война”.

Его слова: “Мы четыре года в Комсомольский дом инвалидов приходим, каждый месяц. Курево, чай, продукты приносим. И никому не говорим об этом” – не более чем передергивание. Люди из окружения Джема, действительно, иногда приносили туда курево, продукты и чай, но не для всех больных, а для одного бывшего лагерного авторитета, причем это делалось из средств “общака”. Других случаев благотворительности Джем вспомнить не смог, потому что их не было.

Думаю, на затронутые им выше вопросы я ответил понятно, и можно перейти к следующим его высказываниям.

“ – Я ему сказал: “Хватит, кто ты такой, мы знаем и дурить себя не позволим. Я сам приеду в Хабаровск и все скажу людям”. Вот когда он перепугался и шум поднял: мне вынесли приговор! Забаррикадировался в своем офисе. Да никто ему приговор не выносил. Со мной были только два моих товарища. Мы приехали в Хабаровск, повстречались с бизнесменами, другими людьми. Я просто высказал свою точку зрения о Податеве. И пускай имя мое нигде не поминает. Вот как было. А не так, как он преподносит. Вроде бы он таким хорошим стал, и его за это стали преследовать. Нет, мы ему просто на место указали.

– Но ведь это ваши слова о Податеве – “самый честный человек на Дальнем Востоке”?

– Да, говорил три года назад. Тогда я ему верил. Но он стал другим человеком.

– Потому что пошел в политику?

– Да. Занимался бы он бизнесом, ради Бога. Но не надо дурить Россию. Мы столько насмотрелись на это”.

Об этом конфликте я рассказал в главе “Война с Джемом”. А слова о том, что я “самый честный человек на Дальнем Востоке”, Джем говорил во время празднования своего дня рождения, где я находился в качестве гостя. Кадры с этими словами попали в фильм “Малина красная, малина горькая”, показанный по телевидению в феврале 1994 г., после чего Баранов начал ругать меня и “Единство”. А теперь послушаем Джема дальше.

“ – Из выступления Податева следует, что вы выступили против него заодно с администрацией края, УВД...

– Знаете, отчего все идет? Я неоднократно слышал от него обещания типа: “Сниму Ишаева!”, “Сниму Баланева!”, “Сниму командующего округом!”. Говорил ему: прекрати, куда ты лезешь? Что ты нас в политику втаскиваешь? Как-то он привез из Москвы представителей какой-то партии. Те просили помочь на выборах, агитировать за их кандидата, а голосовать против другого. Мы отказались – не нужно нам это. Его политика нам на ребрах отзывается. Он бузит, пишет что-то, а нас здесь под автоматы берут”.

Слов “сниму Ишаева, Баланева и Чечеватова” я Джему не говорил. А то, что поднимал в Москве вопросы об их деятельности, так это знали почти все. Политики мы с Джемом не касались. Я не лез в его дела и не позволял ему лезть в мои. Единственный разговор на эту тему состоялся 10 ноября 1994 года, когда приезжал к нему на день его рождения. Он попросил меня в присутствии семи воров в законе не трогать Ишаева и Баланева. И получил ответ: “Эту войну затеяли они. Я только защищаюсь”. Иных разговоров на эту тему у нас с ним не было.

До конфликта с Джемом я ни разу не привозил в Хабаровский край представителей политических партий и не просил ни за кого агитировать, так как не хотел втягивать “Единство” в политику. Единственный раз со мной приезжал в Хабаровск председатель Консервативной партии Лев Убожко, с которым мы работали вместе в комиссии по правам человека общественной палаты при президенте России. Но это было через полгода после моей последней встречи с Джемом, в мае 1995 года.

А его высказывания, что моя политика отзывается на их ребрах, и из-за меня их берут под автоматы, вообще никуда не лезут. От общаковых дел я отошел в конце 1993 года, когда Джем еще находился в тюрьме, и никогда возглавляемое мной “Единство” ничего общего с криминальным миром не имело. Более того, публичные заявления в защиту губернатора и начальника краевой милиции от имени воров в законе кажутся более чем странными и наталкивают на серьезные размышления.

Я знал немало случаев сотрудничества уголовников с официальными органами, но это не афишировалось. Согласно воровским законам криминальные авторитеты не имеют права сотрудничать с властью, а тем более с милицией. То же самое касается и СМИ. Случай с Джемом уникальный. Он публично заявил через газету о сотрудничестве воров в законе с коррумпированной властью и борьбе с теми, кто неугоден начальству. Это круто! Такого не позволял себе еще никто. “Суки” 40–50-х годов задохнулись бы от зависти. А теперь послушаем его рассказ о себе дальше.

“ – Я свои афиши не вешаю, в газеты не лезу. Какой мой авторитет, хороший, плохой – пусть люди судят по моим поступкам. В лагерь приходил – там мордобой, изнасилования, поножовщина... – боролся против этого. Я, допустим, не чифирил никогда в жизни, наркотиками никогда не занимался. Есть грех – могу выпить как все русские. Мы зло боремся с наркоманами, очень жестко здесь подходим. Я против убийства, против насилия – буду воевать с этим до конца. Вот вы говорите о “воре в законе”. Они меня и назвали так – сами заключенные. Есть для них имя, означающее высший авторитет, – они меня так и назвали. А пишут: вот “Джема” в Златоусте или Тобольске провозгласили на сходке “вором в законе”! Да не надо мне этого!…”

Джем настолько вошел в роль положительного героя, что потерял чувство меры. Оказывается, “вором в законе” его назвали простые заключенные, а воры тут ни при чем. Хотя известно, что “законником” можно стать лишь после воровского решения. Эту тему я затронул в главе “Воры в законе”. А о том, как стал вором в законе Джем, рассказал в главе “Возвращение в спецтюрьму”. Это произошло 2 октября 1985 г. в Тобольской спецтюрьме на воровской сходке. Джем это отрицает. Но свидетелей тому много, включая меня.

Его слова о борьбе с мордобоем, изнасилованием и наркоманами вообще смешны. В его окружении трудно найти человека, которого он хотя бы раз не ударил. Друзья боятся оставлять его наедине со своими женами, опасаясь, что он их изнасилует. А, что касается злой борьбы с наркоманами, то в тот момент, когда он давал это интервью, в его ближайшем окружении (имею в виду воров в законе) не было ни одного не наркомана.

Сам он наркотики не употребляет. Это правда. Зато его грех – “…выпить как все русские” – не такой уж и маленький, если взять во внимание, что в состоянии опьянения он способен на все. Например, разбить в момент застолья в присутствии большого количества людей бутылку или фужер на голове у кого-либо из гостей или изнасиловать жену своего друга. Эту тему я затрагивал в главе “Джем и дальневосточные воры”, поэтому не буду повторяться и вернусь к его интервью.

“ – Этот остров, на котором мы сейчас находимся, он вам принадлежит?

– Нет, но мы здесь уже шесть лет отдыхаем. И все шесть лет нас власти пытаются отсюда выгнать. Говорят: криминальные собираются. Приезжайте – посмотрите! Никому не нужно…

– Долгий разговор, но он должен был состояться, чтобы понять этого человека. Кто он? Главарь мафии? Робин Гуд? Учитель жизни? Или просто гражданин, взваливший на себя обязанности регулировщика в сложном и жестком мире постсоветского криминала? Пусть читатели решают сами...”

Сергей АКУЛИЧ.
Комсомольск-на-Амуре.

Как уже упоминал, это интервью нужно было коррумпированным властям, чтобы обелить Джема, так как к тому моменту уже почти всем стало ясно, что Джем, Ишаев и Баланев – это одна команда. Сергей Акулич в изложении джемовских самовосхвалений светлых красок не пожалел, а газета, учрежденная администрацией Хабаровского края, уделила этой теме повышенное внимание.

А касательно вопроса Акулича: Кто он? Главарь мафии? Робин Гуд? Учитель жизни? Думаю – ответ однозначен: с позиции воровских понятий – “сука”, с позиции честных людей – враг, с позиции духа – слуга дьявола. Именно при помощи таких, как Джем, Ишаев, Баланев, Баранов, Чечеватов, Иннокентий и т. д., силы тьмы ведут на Земле борьбу с представителями Света.