Французская поляна

ФРАНЦУЗСКАЯ  ПОЛЯНА

Туристам, рыбакам и просто отдыхающим на Инзере хорошо известна так называемая Французская поляна. Находится она на правом берегу реки Инзер, если ехать на электричке, то на остановке «66-й километр, ее можно увидеть мельком. А чтобы попасть на поляну, надо со следующей остановки «71-й километр» пройтись немного пешком и найти брод через реку.

В начале мая вода еще большая, не надеясь найти брод, я выбрал другой путь. Хотелось прогуляться с рюкзаком по лесу, подышать свежим воздухом, короче – побыть наедине с природой.

Мой путь начался от села Азово или от 53-го километра , идущей в сторону Белорецка. До поляны, в общем-то, не близко, десять километров, зато переходить Инзер не надо. О дороге следует сказать особо. Вероятно, наши карты строго засекречивают, действительности они соответствуют слабо. Впрочем, это понятно: лесоводы вывезли лес и о дороге забыли. Не скажу за всю дорогу, но есть участок, где колея превратилась в овраг. Дорога на карте имеется, а насчет проехать – и танки застрянут.

Первыми, кого я увидел на Французской поляне, были лошади. Одни мирно щипали сочную молодую траву, другие купали в заводи жеребят. Я шел по тропе вдоль реки, когда неожиданно крупный жеребец встал ко мне правым боком, как бы загораживая дорогу. Обошел его по большой дуге (еще лягнет ненароком), а он снова зашел вперед и встал ко мне уже левым боком. Что это означало на его языке, было ясно, но не возвращаться же назад. Решил объясниться с лошадью, сказал, что я лошадей не ем, и показал пустые руки. Испокон века в Башкортостане лошади пасутся вот так, самостоятельно. Не знаю, как сейчас, но еще в начале ХХ века они круглый год жили под открытым небом и сами доставали себе корм из-под снега. В холодные и снежные зимы животные нередко погибали. Жестоко? Зато выживали действительно сильнейшие.

Французская поляна довольно обширна. Местами заросла деревьями и кустарником. Ясно просматриваются ровные уступы – один выше другого. В 1888 году здесь на берегу Инзера был основан железоделательный завод. Хозяевами были французы. Существовал завод 14 лет, однако до 30-х годов на его месте располагался поселок. До сих пор многие печи в ближайших деревнях Карагай и Азово сложены из кирпича французского завода. Никаких строений, конечно, не сохранилось. Только площадки, где раньше стояли заводские корпуса, фундаменты домов, да отвалы шлака напоминают о том, что тут раньше кипела жизнь. Рабочие завода жили вдоль ручья в землянках. По праздникам напивались в дугу и валялись возле воды штабелями. Ручей до сих пор называют Пьяным ключом. Французы, видимо, хорошо платили, говорят, в пьяном угаре мужики в реку золотые червонцы бросали. Через реку был мост.

Нынче жизнь на поляне тоже временами кипит, но совсем другая. Местные жители косят здесь траву, а городские, судя по грудам бутылок, спешат припасть к живительным водам Пьяного ключа. Кроме того от поляны, через перевал Яланкас можно перейти на реку Лемезу, до которой 8 километров. А там и до водопада Атыш недалеко. Я сделал то, о чем давно мечтал: поставил палатку, развел костер и повесил над ним котелок с родниковой водой. Инзер, как и много лет назад, мирно «дышал» рядом. Пахло дымом и черемухой. Со свистом, громко крякая, пронеслась над рекой жирная утка, за ней другая с таким же свистом и кряканьем. Поспел чай, солнце село, и тепло стало только возле огня. Ночь выдалась довольно холодной. Заснул под песню соловья, под нее же и проснулся. Говорят, из птиц соловей «встает» раньше всех – часа в два. Потом закуковала кукушка. Кстати, на Инзере она щедра на «ку-ку» - жить устанете. А закаркала ворона – все, подъем.

Днем совершал экскурсию по поляне и Пьяному ключу. Ровные площадки, на которых стоял завод, остались на века, как пирамиды. В остальном  природа давно бы навела порядок, если бы не частые гости. Фраза из монолога А. Райкина «За нами эти баночки, скляночки подберут – из них паровоз построят» кажется уже реальностью.

Счастье, что природа умеет противостоять нашему вторжению в нее. Пьяный ключ способен напоить любого страждущего своей вкусной прозрачной водой. Разнотравье опьяняет и исцеляет душу. Легкий ветерок несет издалека «песни забытый мотив». Каждая былинка-травинка радует глаз. Вновь на пути попались лошади, но теперь я для них был «свой». Кстати, многие думают, что эти гордые животные спят стоя. Нет, они лежат на боку, подогнув под себя ноги, как кошки.

Лет пятнадцать назад по дороге к перевалу Яланкас меня чуть не сбил с ног табун испуганных лошадей. Едва успел отскочить в сторону. Дальше увидел и разгадку: свежие следы медведя на влажной от дождя земле. Сейчас медведя там вряд ли встретишь. Мощный зверь до сих пор вызывает в этих краях одно желание – убить! По крайней мере  к такому выводу приходишь, слушая  рассказы местных охотников.

Время прошло незаметно: возвращаться пора. На обратном пути в лесу, на развилке дорог снова встретились четыре молодые лошадки. Увидев меня, двинулись навстречу. Так близко подошли, что я погладил одну по носу. Пошел дальше и услышал топот копыт. Оборачиваюсь – идут за мной, все четыре. Остановился – и они встали. Только когда километра через два присел отдохнуть, животные вдруг шарахнулись и побежали обратно. Это напомнило мне одну назойливую козу, которая не отставала от меня от деревни до сада. Потом никак не удавалось ее выгнать с участка. Только спроважу ее за калитку, она появляется снова с другой стороны через дыру в заборе. Поведение животных иногда бывает забавным.

Что ж, посетил знакомые места, попил водичку из родников, увидел пробуждение природы. В заключение мог бы написать так, как когда-то известный баснописец Иван Андреевич Крылов:
«Из недр спокойства и свободы
Я еду в мрачный гроб природы –
Простите, в город еду я».

И.Прицко
Впервые опубликован:Журнал "Табигат - Природа"№7(78)