Описание: Они думали, что их жизни принадлежат лишь им и не заметили, что вокруг них уже сплели сеть из их жизней и судеб. Кого же ты хочешь в нее поймать, Великое?
Примечания автора: Присутствуют намеки на однополые отношения и на инцест, но без подробностей. Если вы смотрите новости, вас это не шокирует. В конечном счете "Ветка" - история не о любви, а о том, как ее используют.
Политико-географическое введение
Примерная карта мира
___________________________
Мир Сакку был рожден из смешения магии и технологии. Впрочем, само смешение было условным.
Земли Сакку были отдаленно похожи на крылья, соединенные на севере, и это положение поддерживалось магией. Такое разделение было вызвано необходимостью территориально развести главенствующие, плохо уживающиеся вместе, расы. Таких в Сакку было три: большую часть занимали, как водится, люди, чуть меньшую эльфы, еще меньше земель принадлежало демонам, называющих себя Бафу, и большую часть времени не сильно отличающихся от людей. Были, конечно, и другие расы, например, в Подземье обитали гномы, в морях жили различные водные народы, а Высокогорье занимали почти по-человечески разумные драконы. Ну, и по мелочам: то тут, то там стаи не обремененных разумом магических тварей, куда уж без них.
Северная часть восточного крыла принадлежала людям, намертво застрявшим в эпохе паровых машин. Научившись делать поезда и запускать пароходы к дальним островам, они так и не разучились устраивать дуэли по поводу и без, превозносить своих королей и дам в затянутых корсетах. Люди, в сотнях маленьких и не очень королевствах, решительно отвергали магию, ну а так как сами люди - раса чистая, то магию в себе несли лишь малочисленные полукровки, неизбежно рождающиеся на пограничье с землями иных рас. Пожалуй, единственным выделяющимся на общем людском фоне было королевство Аль Риид, называемое всеми остальными - Шесть Королев.
В былые времена Аль Риид захватило пять близлежащих королевств и присоединило к себе, однако, не объединившись с ними. Таким образом империя стала состоять из 6 королевств. Это название со временем превратилось в "6 королев". Намекая всем остальным, что захваченные 5 королевств, будто 5 королев, в трепетном восхищении склонились перед своим королем Аль Риид, ну а место 6 королевы свободно, и ею может стать любое королевство неугодное Аль Риид. Следующим достижением Шести Королев стал технологический скачек, давший им боевые экзоскелеты, стационарные немагические порталы и воздушные корабли. Впрочем, Шесть Королев строго следили, чтобы их технологии не попали к другим.
Южные, и большей частью пустынные, земли обоих "крыльев" всегда занимали бафу. Демонам, отличающимся от людей лишь наличием пары маленьких рожек, идеально подходили жаркие пустыни. Жар и песок усиливали их и без того уникальную магию. Впрочем, особой агрессией бафу не отличались, заняв по отношению ко всему миру позицию хитрых азартных торговцев. Их немногочисленные города, окружившие оазисы, быстро превратились в курортные зоны, где за определенную плату могли развлечься без ограничений и отогреться от лютых зим жители северных земель, ну и приобрести парочку магических игрушек, конечно же. Единственные с кем бафу бились до последнего живого были эльфы, но это были какие-то свои расовые заморочки.
Эльфы Сакку заняли север западного "крыла", и магия их многочисленных поселений не только поддерживала разделение континентов, но и изменила ландшафт и животных их собственных земель. Эльфы отличались особым снобизмом и нетерпимостью, как к огненным бафу, так и к "тупым людям" и не менее "тупым гномам". Не обходили они стороной и своих собственных сородичей.
Впрочем внутренние разногласия эльфов проистекали из разделения магии. Магию Эльфы Сакку разделяли на Энергетику Потока и Ритуалику, которые в свою очередь делились на Темную и Светлую, и Магию крови и Смертное Святилище, соответственно. Светлая, в качестве источника использовала энергию природы, силы вокруг, а иногда для ее использования нужны были проводники или артефакты, с помощью которой эти артефакты и создавались. Темная поглощала ресурсы, жизненную силу, мага и живых существ вокруг, и сила заклятий зависела от силы самого мага, который мог колдовать даже без слов и предметов, хоть взмахом ресниц. Магия крови использовала конечно же кровь, не важно чью, и считалась полностью запретной, но демонам бафу на этот запрет было, конечно же, плевать.
В каждом из разделов магии по традиции был Запретный раздел: так в светлой - Доминатио - призыв Создателя для исполнения одного любого желания и платой в виде необратимого изменения в истории. Действительно, ну кто захочет воскресить жену, с последующим испепелением целой страны? В Темной: Некромантия, демонология и Проклятья.
Эльфы подвергали жестокому гонению всех использующих запретную и темную магию, чему способствовали непоправимые внешние изменения у всех адептов этих разделов магии. Так, у использующих Темную Магию, волосы светлели и больше никогда не изменяли цвет. Использование Запретного раздела меняло еще и цвет глаз: некромантия - белый, серый, светло-голубой; демонологи - красный; проклятия - черный. Так что вычислить отступника не составляло труда.
Единственная эльфийская страна, где спокойно использовали Темную магию, было королевство Эсгалнорэ. Это было связано с уникальным расположением земель Эсгалнорэ и той функцией, что исполняли их жители. Эсгалнорэ имел дуальную систему правления и был поделен на две части - Верхний и Нижний Эсгалнорэ, с Белым и Черным Принцами во главе. В Верхнем использовали Темную разрешенную, в Нижнем - Темную Запрещенную. И остальные эльфы и народы, на дух не переносящие темную магию, позволяют этой стране существовать из-за существования Завесы.
Итак, Земли Вечной Зимы. Там и правда вечно царила зима. Вечные холод и снег, поддерживаемые искаженной магией. В центре аномальной зоны находится давно разрушенный город, единственное более или менее сохранившееся сооружение - Полуразрушенная огромная арка, бывшая когда-то частью храма, за которой мерцает пространственный разлом, из-за чего со стороны кажется, что это это завеса в арке. Из этого разлома периодически приходят всякие твари, явно не светлые, несущие чужеродную магию. И как показала история - сдержать их могут только Темные маги: грузные Молоки - поднимают с десяток нежити и бороться с ними могут лишь некроманты; ловкие Силфы - похищают дыхание души и сражаться с ними под силу только демонологам. Так что только удержание тварей из-за Завесы позволяет существовать Эсгалнорэ и свободно практиковать Темную Магию.
Жители Сакку почитали каждый свой пантеон богов, но все они поклонялись 13 Матерям - великим творцам всех миров и рас, выделяя из них, конечно же, своих: эльфы - Ганона, бафу - Амен-Рана, люди - А-Ягхве.
1. Под драконьим крылом
1. Дракон.
Джем - Дракон
Над синим заревом воды пылает небосклон,
Из темноты, из пустоты к тебе придет Дракон.
Он сложит крылья за спиной, в глаза твои войдет,
И ты узнаешь мир иной, ступив на острый лед...
Да, эльфы Эсгала хорошо справлялись с Тварями из-за Завесы. Однако люди со своей технологией оставались беззащитны перед леденящей силой иномирных Тварей. Так было, да, но все это не касалось Нордгарда. Маленькая холодная страна, на самом севере людских земель, дальше только Земли Вечной Зимы с одной стороны и Нижний Эсгал с его непримиримым Черным Принцем с другой. Холод и вечное противостояние то Тварям, то эльфам сделало свое дело, закалив тела нордгардцев и сделав более гибким их разум. Они приняли своим гибким разумом, что лишь магией можно победить иномирцев и отказались идти общим с остальными людьми путем. Нордгард остановился в своем развитии, технологии ничем не могли помочь его жителям. Перед Тварями из-за Завесы пасовали даже четырехметровые экзоскелеты Аль Риида. Так что, так же, как эльфы позволили существовать Эсгалнорэ, так нетерпимые ко всяким полукровкам люди не мешали нордрагрдцам.
Нордгард представлял собой четыре города-крепости, вокруг которых сплотились маленькие деревеньки. Каждая из крепостей управлялась одним из четырех лордов, каждый из которых заправлял своей частью Холодной Земли. Нумгард - где восседал Лорд Арнульв, Ниргард - Лорд Ингольв, Боунгард - Лорд Драко, Варнгард - Лорд Бьёрн. Нордгардцы почитали драконов и поклонялись их Матери - Тиамат. Каждый год они отводили девушек к драконом, дабы потом родились халфдрагоны - великие воины и маги, несущие в себе кровь драконов. Вот чем был Нордгард. Холод и битвы не оставили им ни жалости, ни сомнений.
Он не отличался от них. Умбра Драко, последний Лорд Драко Боунгарда. Остался лишь он, да больная мать с маленькой дочерью, его человеческой сестрой, дабы было кому продолжить род, а ему минула лишь 20 зима. Впрочем малый возраст компенсировался кровью дракона текущей в нем, вертикальным зрачком, огненным дыханием и нечеловеческой скоростью вкупе с силой. И частичный трансформ крыльев, если повезет. Этим не мог похвастаться даже Лорд Бьёрн, хотя он тоже халфдрагон, как и Лорд Арнульв. Лорды Ингольв всегда чистокровные люди, они предпочитают быть теми, кто всегда в своем уме. Да, такое частенько бывает с халфдрагонами, за силу нужно платить, и они платят своим разумом в бою, а иногда и в жизни. Ну, а так как Нордгардом управляет Совет Четырех Лордов, то и Арнульв дают рождаться халфдрагонам в своей семье лишь через поколение, что бы в Совете всегда было два халфдрагона и два разумных человека, способных их остановить. Что совсем не лишнее в военное-то время.
Вот и сейчас к двум старым проблемам добавилась третья. На юге возникло какое-то шевеление. Люди Свеинхарда отбили у эльфов Эсгала Серебряную Башню, как они ее называют, заставив весь их гарнизон во главе с Черным Принцем отступить к Ворнбанд. Старая добрая Ворнбанд, до того как люди, халфдрагоны и гномы в очередной раз не отбили ее у эльфов и не прокляли, довольно изощренно, надо заметить. Это была крайняя сторожевая башня эсгалнорцев. Защитные чары на ней, наложенные еще предыдущим Черным Принцем, были так сильны, что Союзу пришлось отступить, напоследок прокляв ее хорошенько, чтоб эльфы не смогли ее вернуть себе. Правда, с тех пор, вот уже тысячу лет, никто живой не мог ступить на ее камни: ни эльфы, ни люди, ни халфдрагоны, ни гномы, ни всякая живность неразумная. Чудно сплелись их проклятья превратив кучу камней в вечно голодное полуразумное чудовище. Ничего удивительного, что и Черный Принц поспешил покинуть ее территорию, отступив еще дальше вглубь своих земель, уводя выживших аж до Адамантиевой Башни. Чудо, что жив остался, хотя убить мертвеца та еще задача, вот и Ворнбанд не справилась. Поди подавилась и выплюнула. Умбра фыркнул, пытаясь представить обслюнявленного Черного Принца, дельфинчиком вылетающим из ворот Ворнбанд, видел он его как-то, красавчик, пока далеко и идет стороной, эльф как никак, и сразу нахмурился.
Н-да. Его выплюнула, но на смену ему из лесов вышли Тхин'джаары. Кто они там? Эльфы отступники? Изгои, да. То, что осталось от населения Земель Вечной Зимы после прорыва Завесы. Искажению подверглась не только земля, но и существа на поверхности и под землей. Исказилась их магия, суть и мысли. Эту напасть тоже всем миром пытались выжечь, загнали в леса, казалось, смерть их дело времени и природы, и вот на тебе, выползли твари еще сильнее чем были. Вошли в Ворнбанд, все затаив дыхание ждали, что и этих переварит. Да видно зараза к заразе не пристанет. Живы. Заняли все этажи и уровни, живут и здравствуют, а всякий иной вступивший в Башню ею же и съедается. Лорд Дракон покачал головой. Он не сильно в магии разбирался, предпочитая оружие, но даже он боялся представить, какую цену нужно было заплатить за союз с Башней, насколько кровавый ритуал провести и чем откупится, чтобы Ворнбанд приняла их как родных. А Тхин'джаары тем временем объявили, что земли вокруг Башни ныне зовутся Рахен и принадлежат им. Народы Сакку прифигели, Свеинхард больше всех, от них тоже кусок земли оттяпали, и затаились, все ждут, что будет дальше.
Нордгард в том числе. В конце концов часть их земель тоже стало частью Рахена, да и расположение у него... Досталось и Эсгалнору, это все-таки их Башню прибрали, но на это Черный Принц лишь скорчил недовольную гримасу, что несильно отличалось от его обычного выражения лица, и вроде как "забил" - у эльфов нашлась своя проблема, поважнее и раньше недоступной Башни. Это только на карте красивая линия очерчивает королевства, впритык вроде как, а на деле от одного до другого до хрена необжитых земель, так что Твари из-за Завесы быстренько добегут до Рахена, а там весь мир сможет наблюдать эпическую битву: Чудо-Башня и ее эльфы против Чудо-Тварей из-за Завесы и их ручные мертвецы.
Да уж, то еще будет зрелище. Лорд Дракон невесело усмехнулся, глядя на высоко пылающие праздничные костры. Сегодня тот самый день, когда возносятся молитвы богам и драконам и отводятся к последним молодые девушки. Как это все получается он даже и думать не хотел, не то что представлять, сам он, по словам матери, был рожден не от простого дракона, а от самого Риндзина - бога-дракона, любившего принимать человеческий облик и бродившего по миру. Правда это или нет, такая версия вполне его устраивала. Был он ничуть не хуже других халфдрагонов, был ли лучше - узнать можно было только со временем, а пока ему слишком мало лет, все силы еще не раскрыты и не развиты. Умбра старался не тешить себя иллюзиями и несбыточными мечтами, на его голову и так ответственности хватало и без ненужного нарциссизма и завышенного самомнения. Что бы напомнить ему его место достаточно было тех снисходительных взглядов, что на него бросали три Лорда на Совете. Конечно, обидно до жути, но вряд ли детскими капризами ситуацию поправишь. Пришлось закусить щеку, чтоб заметно не было, как они его бесят, и придержать буйный характер.
Характер его был той еще бедой, он легче других терял над собой контроль, и частенько не мог вспомнить, что же было в течении последнего часа. Это пугало его, нередко халфдрагоны в приступе боевого безумия убивали своих, и не только товарищей, но и родных. Как с этим справиться Умбра не знал. Была тысяча способов войти в транс, а вот выйти... Та еще задачка. Только если сила воли и железный самоконтроль, да вот только препятствием в этом был его малый возраст. Не вовремя все же умер отец. Умбра вздрогнул от резкого пронзительного крика. Драконы хоть и были разумны и могли даже сказать пару слов на человеческом языке, чаще на Ди'Море, все же оставались драконами. С жуткими звуками и странными взглядами на мироздание.
Уже стемнело, юный Лорд огляделся - вокруг пылали костры, весело взметаясь вверх и разбрасывая искры, люди разошлись к ним небольшими группами и пели. Пели они разное, кто-то пел боевые баллады, кто-то что-то веселое и пьяное, кто-то лиричное и грустное. Халфдрагоны сбивались в собственные группы и пытались подражать драконьей речи, жутко веселясь при этом. Никакой традиции на этот счет не было, да и сами традиции были просты. Женщины в красивых, но скромных платьях, а мужчины в шкурах и доспехах, с топорами и мечами. Как и всегда, впрочем. Нордгарцы ценили силу и простоту, а не золото и богатства. Так что здесь не было никого богато одетого, увешенного золотом и драгоценными камнями. Даже сам Лорд Драко был одет просто: кожаные штаны, простая верхняя рубаха поверх простой нижней, да на плечи накинута шкура, чтоб не мерзнуть в холодной ночи Боунгарда, а из-за правого плеча торчала рукоять двуручника. Все же выйти на люди без оружия было хуже, чем без одежды, даже если ты халфдрагон и Лорд в придачу и идешь на семейный обед в собственном доме.
В стороне кто-то затянул заунывную руладу, юные девы в венках из цветов и в длинных белых платьях уходили в темноту к пещерам, в руках унося дары драконам. Чуть дальше дымил алтарь Матери Драконов со сложенными на него дарами. Стоило и ему принести свои дары. Умбра подошел к алтарю, пару мгновений он рассматривал его, вот лежат фрукты и свежая выпечка, вот вышитые вручную ткани, вот украшения и камни, а вот красивый меч, видимо, кузнец решил поднести Матери свое первое в году творение. Было здесь место для клыков, рогов и когтей иномирных Тварей, от халфдрагонов-охотников, и для букетов цветов, что подносили дети. Каждый отдавал что мог, и ценность дара была не в его стоимости. Юный Лорд качнул головой и положил на алтарь простую костяную подвеску в форме волчьей головы - отец никогда не снимал ее. Затем Умбра вытащил из-за голенища сапога нож и не колеблясь полоснул им по ладони. Кровь веселым ручейком побежала на тлеющие угли, шипя и мерцая. Он был молод, и не совершил ни великих подвигов, ни громких побед. Пока что он мог поднести лишь свою кровь.
Умбра Драко отступил от алтаря, достал платок и, вытерев нож, спрятал лезвие обратно за голенище сапога, платком же он быстро замотал ладонь - не пройдет и часа, как, благодаря быстрой регенерации, рана затянется без следа. Закончив с традиционным подношением, Умбра отступил к одному из костров, продолжая неспешное наблюдение за событиями. Все это происходило на небольшой скале максимально приближенной к Высокогорьям Драконов. Здесь, как и на всей территории Нордгарда была невысокая трава и редкие кустарники, а на этом уступе не было деревьев, зато полно было камней, лежавших без какого-то определенного порядка. Люди веселились и грустили: все же не все девы вернутся обратно.
В костре треснуло полено и в стороны посыпались искры, пламя зашуршало, и Умбре показалось, что шуршание больше походило на шепот. Лорд Дракон задумчиво глянул на огонь. Это пламя ничуть не напоминало огонь драконов. Оно было более светлое и, кажется, даже более легкое. Управлять таким наверное куда легче чем удержать Пламя Дракона. Умбра нахмурился не отводя загипнотизированного взгляда от огня. Да, он бы хотел уметь легко управлять своим Дыханием, а еще хорошо бы научиться управлять боевым трансом, и помнить, что же там происходит. Хотел бы он...
- Действительно хочешь? - голос казалось урчал, перекатывая звуки, словно круглые камушки, как будто играл с человеческой речью.
Языки огня в костре без труда сложились в изящную, будто бы женскую фигуру. Умбра рефлекторно сделал шаг назад, все еще зачарованный пламенем, краем глаза отмечая, что похоже, он один видит все это. Пламя шагнуло вслед за ним, из огня выплыла, и в правду, женская фигура. Длинные ноги, красивые бедра, тонкая талия, высокая грудь, изящные руки. Умбра моргнул, пытаясь прогнать видение, но существо никуда не делось. Раздался смешок, и Умбра мигнул еще раз. Существо парило над землей и, кажется, совсем этим не заморачивалось. Позади плавно двигался длинный змеиный хвост, и чуть подрагивало две пары небольших пернатых крыльев белого цвета. Голову венчало две пары рогов. В глазах не было ни зрачка, ни радужки, только двуногая тринакрия красного цвета, вращающаяся в разные стороны и с разной скоростью. У существа были длинные белые волосы больше похожие на клубящийся туман и темная, почти бронзовая, кожа, состоящая как будто из множества маленьких чешуек. Она была красивой, насколько могло быть красивым подобное существо, но эта завораживающая, покоряющая красота, Умбра чувствовал это, была навеяна магией. Она была пугающей, но та же сила магии заглушала всякий страх. Разум халфдрагона яростно боролся с чужеродной магией, но все равно проигрывал.
В какой-то момент в голове у юного Лорда что-то щелкнуло и картинка мира сложилась по новому. Существо улыбнулось, обнажив ряд ровных одинаковых белых клыков. В следующее мгновение Умбра плавно упал на колени, не отрывая взгляда от красивого (или все-таки страшного?) лица. Она протянула к нему изящные руки, ласково пробегая черными когтями, что были у нее вместо ногтей, по его щекам.
- Кем ты хочешь быть? Драконом? Человеком? Выбери, детеныш-ш-ш. - Она улыбалась свой жуткой пленительной улыбкой, нависая над ним, и видимая лишь ему.
- Драконом. - теперь он тоже улыбался, страха больше не было. Только азарт и пьянящее счастье. Разум больше не сопротивлялся захлестнувшей его магии.
2. Один день.
Тэм - Алый Дракон
По вереску путь на восток, на восток,
Из светлой легенды без скорби и слёз
Рождается песня в безумии строк.
Алый Дракон моё сердце унёс.
Алый дракон, несущий тепло,
Алый дракон, смотрящий в глаза,
По воле судьбы у нас сердце одно,
И нам с тобою расстаться нельзя.
Он с облегчением рухнул на кровать, даже не раздеваясь. Сил на это не было, так что для сна ему сейчас сгодилось бы и чистое поле. В следующее мгновение его уже оплели ногами, руками, хвостом и крылами. Похоже, что Великая Мать считала его чем-то вроде большой грелки. Обидно, но стоит радоваться, что вообще считает. Что почему-то выбрала именного его, снизошла до мира смертных, и возится с ним, третируя каждый день. Простите, тренируя. Тренировки эти - отдельная тема. Она гоняет его с утра до ночи, и он нападает на нее со всей силой, ничуть не сдерживаясь, а она отмахивается от его ударов с веселой улыбочкой одной рукой, хвостом или крылом. Будто она не от халфдрагона с фламбергом отбивается, а от осенних листьев. Позорище, видел бы это отец. Оба отца. Впрочем, сама Великая Тиамат никогда разочарованной не выглядит. Возможно он не так уж и плох. Хотя Умбра и не мог за это поручиться, от человека в ней было лишь количество рук и ног. Если бы она встала на все четыре... конечности, никто бы и не подумал про нее, как про существо человекообразное.
Странное урчание, похожее на что-то среднее между мурлыканьем и змеиным шипением, заставило открыть мгновение назад закрытые глаза. Умбра мысленно застонал. Тиамат тем временем плавно перетекла на него, вытянула руку и раздвинув пальца положила ладонь ему на лицо, так чтоб были видны лишь глаза.
- Красивые глаза. - пожалуй, выражение ее лица в человеческом эквиваленте описывалось бы как голод и жадность, острые когти неприятно царапнули лоб. Нечто, столь же неприятное, царапнуло у него в груди. Она оскалилась, что было в ее исполнении улыбкой. - Будто драгоценные камни.
Всякий звук, что она производила, будь то речь, смех или крик, сразу напоминал, что Великая Мать далека от человеческих норм. Урчаще-рокочущие звуки, то зачаровывающие, то режущие слух, словно отдельное колдовство, проникали сквозь окружающую ее магию, на короткое мгновение разрушая чарующую пелену, заставляя вспоминать, что она не прекрасная соблазнительная женщина. Но в следующее мгновение магическое очарование вновь окутывало разум, стирая из памяти моменты прозрения.
Ее острые когти скользнули по его щекам, рассекая нежную, в сравнении с ее, кожу. Из порезов мгновенно выступила кровь. Великая Мать медленно моргнула, затем задумчиво провела пальцами по ранкам, собирая красную жидкость, и потом, прикрыв глаза, с удовольствием облизала пальцы. На Умбру внезапно накатил страх, вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок, и он в одно мгновение взмок, в голове застучало аж до боли, как бывает, когда сталкиваешься с чем-то неописуемо опасным, и ты осознаешь себя в шаге от смерти, однако, спустя еще одно мгновение чужеродная магия подавила эти чувства.
- Вкус-сный.
Вообще-то, она редко вставляла змеиное шипение в слова. На самом деле, ее речь была столь же непредсказуема, как и она сама. Если это и была обычная человеческая речь, то в следующее мгновение могли появится рокочущие слова с драконьими интонациями, то певучие речи на Ди'Море, или шипящие змеиные перекаты, то нечто урчащее, совсем не свойственное большим и малым рептилиям, а возможно люди просто не знали всех ее творений.
- С добрым утром, детеныш-ш-ш. - Она рокочуще рассмеялась и плавно просочилась сквозь него, кровать и пол, перемещаясь таким образом в другое помещение этажом ниже. Лорд Дракон устал вздохнул - чудесное начало дня. Однако, он решил не злить непредсказуемое божество и поспешил подняться.
Закончив утренние процедуры, Умбра спустился вниз и обнаружил Тиамат, "свившую себе гнездо", на троне лордов Драко. Она чарующе улыбнулась. За троном, на стене висел герб рода: на щите был изображен красный дракон с четырьмя коронами над головой и скрещенными мечами под ним - такой же герб был и у остальных Лордов, разница была в том, что было под драконом. Однако, сегодня там появилась новая деталь: под гербом мерцала золотая надпись, сделанная на Ди'Море. Умбра присмотрелся: Если ты хочешь это - возьми, но не позволь этому взять тебя.
- Девиз-с-с-с, завещ-щ-щанный моим детям. - Она смотрела на него не мигающим взглядом, а затем соскользнула с трона и неспешно проплыла по воздуху к нему. То, как она перемещалась по воздуху без единого движения крыльев, всегда завораживали его. Великая Мать совершила виток вокруг юного Лорда, а затем повисла позади него, склонившись к его уху. Хвост и руки обвились вокруг него, словно бы взяв в плен. - Если желаешь чего, не отказывай себе, возьми, но не позволь жажде взять тебя. Хочешь золота - бери, но не будь жадным, хочешь власть - правь, но не будь тираном, хочешь убить - убивай, но не стань монстром.
На мгновение ему показалось, что раздвоенный язык все же скользнул по краю его уха. С тихим смешком она отстранилась, и жар ее тела покинул его. Вот еще одна черта: казалось, она всегда знает, что творится в его голове, даже если он сам не до конца знал свои мысли, их знала она.
- Ешь, пей, одевайся. У нас-с-с дела. Много дел. - Она хихикнула, вовсе не по-доброму, и растворилась в ближайшей стене. За год общения с ней, он уже понял, что это явно не приглашение на чай с пирожками, разве только мясо для пирожков придется ему добывать. Голыми руками.
Когда Лорд Дракон вышел на тренировочный двор, она уже была там, парила в воздухе в центре двора и ласково улыбалась. Ласково в ее представлении, это значит не обнажая клыки. Умбра мрачно вздохнул и решительно завязал волосы кожаным ремешком, собрав их в хвост. Учитывая их длину и ее чувство юмора, он легко мог остаться лысым. Глубоко вдохнул, покрепче перехватил рукоять фламберга, и шагнул вперед. Великая мать плавно опустилась на камни двора, твердо встав на землю. Умбра облегченно выдохнул, он бы свихнулся, если она еще и парила бы в процессе его избиения, вполне достаточно весьма ехидных смешков.
Тиамат подняла руку на уровень лица, тыльной стороной к нему, ее двухсантиметровые когти, которыми она с легкостью проламывала дерево и сталь, мгновенно увеличились до десяти сантиметров. О, Боже. Он медленно приблизился к ней. Взметнулся ее длинный хвост с неприметным костяным наконечником, как у копья, и которым она раскалывала камни, и Умбре пришлось резво уворачиваться. Два резких выпада в голову, третий внезапный в ноги - Драко подпрыгнул и тут же взмахнул фламбергом, пока она отводила хвост для нового замаха. Тиамат приняла удар на когти, с силой уводя лезвие вниз и в сторону, одновременно с этим поворачиваясь боком и метя ему в голову когтями, которые, как оказалось, были спрятаны в декоративных на вид крыльях. Твою мать... Присесть, отскочить, удар. Она прикрылась крылом, и тут же ударила хвостом, скрытым за второй парой крыльев. В этот раз он не успел увернуться и костяное лезвие распороло бок.
Умбра отпрыгнул подальше, тяжело дыша. Богиня выпрямилась, возвращаясь в начальною позицию и поднимая вторую руку. Что ж, похоже, никакой пощады. Юный Лорд поднял меч.
- Чудесно. - Она нежно погладила его по щеке, нежно - это не разрезая кожу. Честно говоря, он даже и не представлял, что в этом всем чудесного, она опять протерла им весь двор, две стены и даже стойку с оружием, сломала и залечила два ребра и левую руку. Отвратительно, как обычно. - Посмотрим, чему ты научился.
Она скользнула вперед, вновь совершила виток вокруг него, повисла позади, обвила руками и полностью укрыла их обоих своими крыльями. Вот тоже замечательный факт, крылья ее меняли размер согласно ее воле, и они никогда не использовала их для полета.
Когда же крылья разошлись, вновь уменьшаясь и убираясь ей за спину, Умбра обнаружил себя посреди занесенного снегом леса. Великая Мать позади взмыла вверх, поднимаясь над землей на пять метров, куда-то к кроне высоких темных сосен. Умбра огляделся. Они переместились на небольшую полянку. Вокруг темные занесенные деревья. Бесконечный снег и холод, и небо затянуто серыми одинаковыми облаками. Все верно, они посреди леса в Землях Вечной Зимы. О, Боже, твою мать... Сверху рассмеялась Великая Мать, как всегда в курсе всех его размышлений.
- Внимательней, детеныш-ш. Они идут.
- Дерьмо. - уныло возвестил Умбра Драко, сейчас было не лучшее время, чтобы следить за языком. Судя по смешку, Великая Мать над ним, в обоих смыслах, во всю потешалась. Впереди среди деревьев показался Грасс, любимое творение Райзела - Отца Всех Волков. И оборотней. Лучше бы это были волки. Грасс были похожи на них, только размером с лошадь, непроницаемо-черные и как будто бы дымящиеся, вот только "дым" этот такой же черный, как и сами Грасс. Их когти, клыки и шерсть на загривке из какого-то черного металла, очень прочного и тугоплавкого. И глаза будто угли. - Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!
Чуть левее мелькнула зыбкая, мерцающая фигура Силф. Трех Силф. Дерьмо. Похоже, это слово дня. Одно дело, когда десять халфдрагонов-охотников пытаются провернуть такой номер, и совсем другое, когда ты один в лесу. Умбра вцепился в рукоять любимого фламберга и принял волевое решение, что нападение - лучшая защита, и бросился вперед, уж лучше он их, чем они его.
Когда перед глазами прояснилось, он обнаружил себя на коленях посреди лужи крови среди груд мертвых Силф. Кровь дымилась и слегка мерцала, а значит эта красивая лужа его собственная. Левую руку он не чувствовал, видимо она опять сломана. Умбра уныло припомнил, что запихивал ее в пасть Грасс, здраво рассудив, что уж лучше рука, чем горло. Такими темпами ему придется перейти на меч со щитом, если он и дальше будет использовать руку вместо щита. Грудь сдавили стальные обручи, так сильно, что не вздохнуть - ребра. Снова. Левый бок горел, все же острые когти знатно по нему прошлись. Или это были Силф? Было до жути холодно, и непонятно: то ли от потери крови, то ли от "чудесной" погоды.
Тиамат обнаружилась чуть впереди. Она стояла на поваленном и неподвижном Молоке, живописно возлежавшем рядом с убитым им Грассом. Ее рука была по локоть погружена в его тело. Следующий миг Умбра предпочел бы забыть и никогда не вспоминать. С хрустом и чавканьем Великая Мать выдернула руку из Молока, сжимая пальцами то, что, по-видимому, было его сердцем. Она с удовлетворением осмотрела кусок плоти, не обращая внимания на черную кровь, текущую из него по ее руке и заливающую чуть выставленную вперед для равновесия ногу, а затем раскрыла рот, ее челюсти раздвинулись так широко, как не смогли бы у человека, и Божество с довольным урчанием принялось пожирать добычу.
Умбру затошнило куда сильнее, чем от потери крови и дикой боли во всем теле. Он мучительно пытался не смотреть на Великую Мать, с характерным чавканьем поедающую сердце Молока. Она сейчас была почти вся покрыта черной кровью. Даже ее белые одежды, состоящие их трех кусков ткани - две в виде юбки и одна обмотана вокруг груди - уже были не очень белыми. Кровь покрывала ее руки, ноги, хвост, крылья, и даже было немного на лице. Она вытекала из сердца и текла по подбородку капая на грудь. Но похоже, что Божество не сильно это волновало. Вот пища закончилась, и Тиамат задумчиво облизала пальцы неестественно длинным двуострым языком. Он скользнул в бок по щекам и закончил губами. Великая Мать перевела свой немигающий, полыхающий алым взгляд на Умбру. Пару секунд Лорд Драко на полном серьезе решал к добру ли это или к худу.
Богиня удовлетворенно хмыкнула и поплыла к нему. Так и не приземлившись на землю, она взяла в руки его лицо и подняла вверх.
- Дыш-ш-ши-и-и. - шепнула она, наклоняясь к нему.
Никогда еще в своей жизни он и подумать не мог, что будет целоваться с кем-то, кто минуту назад поедал органы иномирной Твари. Додумать эту мысль он не успел, ее горячие губы прижались к его рту, гибкий язык раздвинул его губы, толкнулся в зубы, требовательно предлагая разжать их, а затем проник в рот, прижимая его язык к низу. В следующее мгновение она выдохнула ему в рот, и Умбре показалось, что выдохнула она лаву. Рот, горло и все внутри обожгло и скрутило от боли. Великая Мать отодвинулась, Драко все еще не мог закрыть рот, в него из ее раскрытых губ тянулся прозрачный золотой поток, полный сверкающих искорок. Она удерживала в железном захвате его голову, не давая ему сдвинуться или сжаться от переполнявшей боли. Внезапно все прекратилось, ее губы сомкнулись, сияние исчезло, и руки ее разжались. Умбра со стоном согнулся и с удивлением понял, что голова не кружится, его не тошнит, он может дышать, двигать рукой и ему не холодно.
- Дыхание Бога. - Понимающе усмехнулась Великая Мать. - Неприятно для смертных, но в нем сила Сотворения.
Тиамат развернулась и поплыла к трупу Грасс, пару секунд она вроде как примерялась, а затем решительно выдрала ему клыки и немного длинной металлической шерсти. Вернувшись к Умбре, она торжественно вручила добычу юному Лорду.
- Трофеи. Отдай кузнецу, пусть в Дыхании твоем он выкует из этого меч, какой предпочтешь. - Божество улыбнулось, обнажив белые зубы. - А сейчас у нас еще одно дело.
На этот раз Умбра застонал в голос.
Второй раз он застонал, когда она велела полностью раздеться и лечь, ну хотя бы ему не надо делать это на камнях в лесу. Да и вряд ли она сейчас предложит ему отбиваться от каких-нибудь неведомых тварей. Великая Мать ехидно фыркнула, и надежды на лучшее мгновенно испарились. Но он все же разделся, как было велено. Наверное, он должен был бы немного постесняться, приличия и все такое, но этот день так его умотал, что на самом деле Умбре было глубоко наплевать, пусть у него тут хоть весь Боунгард топчется на пороге. Лорд Дракон дошел до постели, что уже большой плюс, и рухнул на нее, застонал, перевернулся на спину и блаженно улыбнулся потолку. Все. Пусть Великая Мать делает с ним что хочет. В голове было пусто, никаких ассоциаций, идей или версий. Жутко хотелось спать.
- Я собираюсь выжечь человеческую кровь, текущую в тебе. - Продолжила она его мысль. Умбра против воли вздрогнул.
- Я стану полностью драконом? - Он даже чуточку приподнялся. Божество весело рассмеялась.
- Нет, детеныш-ш-ш. Останешься как есть, просто кровь человека перестанет тебя ослаблять. А теперь ложись и не мешай.
Она зависла над ним, с каким-то странным интересом рассматривая его тело. Он даже поежился. Затем протянула руку и быстрым движением рассекла кожу у него на груди, прямо напротив сердца. Умбра зашипел, Великая Мать понимающе хмыкнула и поднесла к своему лицу когтистую кисть, пару мгновений она рассматривала ее, словно примеряясь, а затем с видимым удовольствием прокусила собственную ладонь. Золотые капли лениво заскользили вниз по ребру ладони, Тиамат обнажила клыки в подобии улыбки и быстро приложила прокушенную ладонь к ране на его груди. Если он думал, что в постели ему ничего не грозит, то он совершенно точно ошибался. Грудь сдавило и обожгло, еще хуже, чем когда она давала ему Дыхание Бога. Неестественный жар впился в его сердце, с каждым толчком которого разбегался все дальше по телу Умбры. Похоже, что слово "выжечь" было не метафорой.
Последней мыслью затухающего сознания, было нечто в роде: Боже, пусть завтра будет меньше дел, чем сегодня.
3. Исполнение желаний.
Тамлин - Пленница Дракона
Может быть ты сейчас храбрей
Чем все те,
Чем все те
Кто лежит по холмам золой
Приходивших освободить
И убить,
И убить
Я не в силах тебе помочь...
Умбра Драко презрительно фыркнул и пнул тушу Грасса, подумать только, полтора года назад он чуть не сдох, исполосованный подобной тварью. Правда, с тех пор он многому научился и многое изменилось. Великая Мать выжгла человеческую кровь в нем, с этого момента он больше не терял контроля, входя в боевой транс, не терял контроля над своим Дыханием, сила регенерации возросла, возросли и физическая сила со скоростью. В голове как будто бы прояснилось. Тренировки с Великой стали проходить легче. Кстати, об этом. Умбра окинул взглядом лесную поляну, ныне черно-красную от крови иномирных Тварей. Великая Мать нашлась невдалеке. Она сидела на поверженном Молоке и, как и полтора года назад, наслаждалась законной добычей. Это зрелище больше не вызывали страха и отвращения. Ведь это была Великая.
Тиамат подняла на него немигающий взгляд, встретилась с его глазами полными любви, и улыбнулась, обнажив клыки. Он улыбнулся в ответ, преисполненный восхищением, она была прекрасна, само совершенство - Великая Мать всех Драконов. Он больше не испытывал страха, рокочущая речь не резала слух, и он больше не чувствовал давления чужеродной магии. Она вообще больше не ощущалась как чужеродная, теперь она была родной и ласковой. Он принял ее. Великая Мать поднялась и скользнула к нему.
- Чудесно, детеныш-ш. - когти нежно прошлись по его лицу, теперь даже боль от ее прикосновений приносили ему удовольствие.
- Да, только вот... - он нахмурился и поднял истерзанную левую руку - он привычно принимал на нее удары. Ускоренная регенерация облегчала эту ее роль, но постоянные ранения все равно вызывали проблемы. Божество усмехнулось.
- Тогда мой подарок будет к месту. - она сложила ладони лодочкой и протянула к нему. Над ладонями вспыхнуло золотистое пламя, а когда через мгновение опало, на руках у нее остался черный с золотым узором широкий браслет. - Татс-Хуг. Зачарованная броня из чешуи божественного дракона. На левую руку, детеныш-ш.
Умбра подчинился.
- Сожми руку в кулак, а затем резко распрями ладонь. - Божество неторопливо наворачивало круги вокруг него.
Лорд Дракон подчинился, и в тот же миг с металлическим шуршанием браслет разросся в латную перчатку до плеча, полностью скрыв левую руку под броней, что была крепче чешуи дракона. Умбра изумленно поднял руку к лицу. Пальцы перчатки заканчивались острыми когтями - защита и оружие в одном. Юный Лорд опустился на колени перед Богиней.
- Великая. - Умбра поднял на нее глаза полные слепого обожания. Она не требовала ни молитв, ни почитания, ни поклонения, но разве она заслуживала чего-то иного? Одинаково щедрая на тумаки и дары, она смотрела на него не как на смертное ничтожество, а как на свое собственное дитя.
- Не все дары на сегодня. Дай свой меч.
Как и ранее он подчинился без колебания, протягивая ей свой двуручник. Великая Мать приняла его и покрутила одной рукой, рассматривая получше. Черное извилистое лезвие, чуть дымившееся, как и тот Грасс, из клыков и шерсти которого он и был выкован. Богиня улыбнулась.
- Фламберг. Пламенный клинок, символично, так тому и быть. - Великая Мать сжала ладонь вокруг лезвия, а затем провела по все извилистой длине размазывая свою золотую кровь по двуручнику. Кровь зашипела и стала впитываться в металл. Тиамат резко вскинула клинок к лицу и выдохнула, алое пламя вырвалось и обхватило лезвие. - Имя ему ныне Naurhug. Быть ему Пламенем Дракона.
Богиня встряхнула клинком. Черно-красное пламя обвивало фламберг вдоль всего лезвия. Великая Мать протянула двуручник Умбре.
- Так рождаются Божественные мечи, из крови и дыхания Бога. И этот Божественный меч твой. А теперь давай испытаем его.
- Да, Великая, как пожелаешь! - он благодарно улыбнулся ей.
Великая Мать обвилась вокруг него и сомкнула свои крылья, через мгновение она сложила их, и Умбра увидел полуразрушенную арку. Пол арки, если быть точнее. Позади нее, в воздухе мерцал нездешними звездами и чужим туманом Разлом. Оптическая иллюзия, фокус. С этого ракурса казалось, что старая арка и есть место перехода, хотя на самом деле оно находилось на много километров дальше. Тиамат парила над халфдрагоном параллельно земле, глядя в небо, урча и нарыкивая какую-то веселую мелодию. Умбра усмехнулся, это вполне в духе непредсказуемого Божества, стоит оглядеться, скорее всего где-нибудь здесь в руинах притаилась парочка малоприятных Тварей. С Великой Матерью сталось бы вообще переместить его в центр стада Молоков.
Приятный сюрприз действительно резво вырулил из-за остатков какого-то здания, привлеченный довольно урчащей Тиамат. Умбра нехорошо улыбнулся, оценивающе окидывая взглядом нестройную компанию из трех Грассов. Они шли треугольником, один впереди, второй правее и чуть позади, а третий прямо за первым но еще чуть дальше, чем второй, вероятно, у них была своя иерархия. Лорд Дракон тряхнул кистью вызывая броню, мгновенно окутавшую руку. Какая радость, теперь у него всегда будет целая левая рука! Это попахивало настоящим счастьем, на грани чуда. Троица Грассов замерла, и окинула Умбру таким же оценивающим взглядом. В дали замерцали изящные фигуры Силф. Его взгляд пересекся с ближайшим Грассом, и тот оскалился. Похоже, они поняли друг друга.
Лорд Драко закрыл глаза, через мгновение он открыл их вновь. Мир вокруг изменился, все выцвело и стало серым, в противовес этому основной противник стал четче и ярче, в центре его тела медленно пульсировало то, что было его сердцем, так же мерцали маленькие точки и линии по всему его телу - места возможных смертельных ударов и просто уязвимые места. Вот он - Боевой транс халфдрагона во всей своей красе! Умбра оскалился, перекинул фламберг в правую руку и приготовился к прыжку. Грасс медленно двинулись ему на встречу, все замедлилось для приготовившегося халфдрагона.
Умбра бросился вперед, пригнулся и быстрым злым движением вонзил Наурхуг в сердце первого, левую руку он выбросил вперед, и челюсть уже мертвого зверя сомкнулась вокруг перчатки, завершая начатое движение. Умбра использовал инерцию и крутанулся, поворачиваясь вправо, и бросая мертвую тварь на второго Грасса, по все той же инерции проезжаясь клинком по морде третьего. Тварь взвыла и отступила. Халфдрагон, ни на миг не останавливаясь, продолжил движение через правый бок, резко присел и полоснул второго по лапам. Еще один вой сотряс воздух. Умбра крутанулся на пятке и вонзил фламберг в основание черепа упавшего Грасса, в тоже время принимая на зачарованную перчатку клыки третьего. Последнего Грасса от смерти отделял лишь миг, что был необходим для того, чтобы вынуть Наурхуг из трупа. И это понимали они оба.
Умбра Драко стряхнул с руки тяжелую тушу и развернулся к быстро приближающимся Силфам. Губы тронула улыбка.
- Urin. - Почти нежно приказал Умбра, и Наурхуг радостно запылал, готовый пожирать врагов. Халфдрагон сжал обоими руками рукоять и поднял клинок над головой, а спустя мгновение резко опустил вниз, рассекая воздух перед собой. Рев огласил руины, и черно-алое пламя дракона конусом разошлось от меча вперед, плавя камни и превращая в пыль неудачливых Тварей. В небе хохотала Великая Мать.
- Прекрасно, просто прекрас-сно! - Тиамат обвилась вокруг него ногами, руками, хвостом и удовлетворенно заурчала. Спустя мгновение, она скользнула по нему вверх по спирали, будто гигантская змея, воспарила, опустилась ниже, повисла прямо перед ним и протянула руки, лаская его лицо, обводя каждую черточку, будто знакомясь заново. - Теперь похож.
Умбра вопросительно глянул на довольное Божество.
- Риндзин всегда был особенным ребенком. Особый дракон. - Она расчесала пальцами его длинные волосы. После выжигания крови Умбра понял, что даже волосы могут быть оружием. Все, что есть в халфдрагоне, может быть оружием. Так что с тех пор они отросли ниже поясницы, и иногда ему казалось, что они шевелятся, будто живые. Теперь он частенько сплетал их в косу, крепя на конце небольшие лезвия выкованные из металлической шерсти Грасс. Даже чуть "дымящие", они хорошо прятались в его иссиня-черных волосах.
- Ты тоже особенный. - она улыбнулась. - И глаза твои зеленные, будто драгоценные камни. Что ж... последнее дело на сегодня, м-м-м?
- Ах, если бы, Великая. - Умбра задорно рассмеялся. Он уже давно не пугался всех этих "дел". Она часто бросала его в гущу событий и столь же часто спасала его. Так что вскоре он научился уже самостоятельно "выплывать", даже из самых неприглядных и неприятных приключений. Теперь они будили скорее азарт, чем здоровое опасение. - Сейчас мне нужно на Совет. Вести с юга слишком тревожные, чтобы и дальше игнорировать все происходящее.
Великая Мать кровожадно захихикала и привычно обвилась вокруг него, столь же привычно смыкая крылья.
Лорд Умбра Драко удовлетворенно усмехнулся и взглянул в черное ночное небо, перемигивающееся тысячью звезд. Что ж, больше эта троица самодовольных Лордов не сможет презрительно на него смотреть. Сегодня он заставил их слушать себя. И даже без подсказок непрерывно веселящейся Великой Матери позади, как обычно видимой только ему. Забавно, что он ни разу не усомнился в том, кто она. Хотя лишь он видел ее, а она никогда не называла себя. Ни капли сомнений, но разве не так должны верить Богу?
Многое произошло за те два с половиной года, что прошли с того момента, когда она появилась перед ним. Тогда он был неразумным ребенком, теперь нет. Он не мог управлять ни своим народом, ни собственным телом. Но она научила его. Тысячи опасных для жизни ситуаций для тела, и сотня мудреных книг для ума. Великая Мать обучала его с самых основ, словно он маленький неразумный детеныш, с интенсивностью, будто все время мира на исходе. Может и так, он верил в непогрешимость и всеведение своего Божества, и шел за ней без сомнений и вопросов. Теперь он мог приносить ей в жертву сердца Тварей и врагов, он знал, что она считала их чудным лакомством. Она наслаждалась ими, урча и мурлыча, а он был счастлив угождать ей. Народ почитал его как сильного воина и мудрого правителя, люди любили его, а он любил ее.
Однако, за это время изменился не только он. Тхин'джаары укрепили свои позиции, Башня разрослась, отрастив себе новые стены и пять новых малых башен, теперь она все больше напоминала крепость и город, беря за пример укрепленные города Нордгарда. Все это расширение означало, что растет количество населения внутри нее, а все укрепления значили, что они готовятся к войне. Не то, чтобы и без этого хоть кто-нибудь оставил бы их в покое. Интересы слишком многих затронули их действия. Тхин'джаары заняли земли двух эльфийских и двух людских королевств, плюс лакомую, хоть и проклятую, Башню. Тем более их противоестественный союз с чудовищным строением не внушал покоя, да и способность противостоять иномирным Тварям многократно усиливала угрозу с их стороны. Таким образом они были неподконтрольной силой. Эсгалнорэ контролировался всеми эльфами, а Нордгард ощущал пристальный взгляд Аль Риида. Но даже без Башни и силы Тхин'джаары подверглись бы уничтожению, всего лишь за факт своего существования.
Да и странные события в Эсгалнорэ заставили Черного Принца окончательно переселиться в Адамантиевую Башню и начать срочно наращивать боевую мощь, многократно увеличивая собственную армию. Зная характер Черного Принца... достанется всем, особенно Нордгарду, как самому ближайшему к нему "соседу". А если вспомнить вечные претензии Эсгала к Свеинхарду, и наоборот, то темная армада эльфийского мизантропа несомненно пройдет через земли Рахена, снося и опустошая все на своем пути, и, дай Боже, если только через них. Самое худшее, что может произойти, это его союз с Рахеном. С Черного Принца сталось бы не побрезговать такими союзниками, откровенно наплевав на мнение всего остального мира. В общем, как ни крути, но похоже, что для Нордгарда настали не легкие времена.
Впрочем, сегодня он проделал неплохую работу. Ему удалось уговорить Лордов объявить военное положение и начать собирать и тренировать войска, чего Нордгард не делал еще никогда. Более того, удалось получить от них согласие на объединение войск, чего тоже никогда не случалось. Ему даже удалось уговорить их нигде не афишировать этого, и провернуть все по-тихому. Совершенно незачем накалять и без того веселую обстановку в их краю. А самое главное, теперь они слушали его, учитывая и его мнение в обсуждениях. В общем, чтобы ни стряслось, через полгода Нордгард будет готов, а к этому времени он добьется, чтобы его признали главнокомандующим над объединенным войском.
Мимо проплыла, ласково улыбающаяся, Тиамат, они пересеклись взглядами, и она скользнула ему за спину, смыкая крылья перед его глазами. В следующий раз, когда она развела их, Умбра обнаружил себя на той самой площадке, где она вышла к нему из пламени ритуального костра. Глаза мгновенно перестроились на ночное зрение, и халфдрагон повернулся к Великой Матери, даже не скрывая своего удивления. Рядом все так же стояла каменная плита, исполняющая роль алтаря.
- Последнее, детеныш-ш, один шаг. - Промурлыкала она, осторожно лаская его лицо. - Ты пожелал быть драконом. Остался один шаг. Ты все еще желаешь этого?
Что за странный вопрос? Как можно этого не желать?
- Я смогу превращаться в дракона целиком и сохраню при этом человеческий облик? - что-то такое, она когда-то уже говорила, кажется в тот жуткий день полтора года назад.
- Да, несомненно. - Великая Мать удовлетворенно улыбнулась, значит, он все правильно делает.
- Что от меня требуется, Великая?
Богиня подплыла и взяла в ладони его лицо.
- Дыш-ши-и.
Он непроизвольно улыбнулся, когда она повторила свои же слова. В следующее мгновение, ее лицо приблизилось, и божество впилось в его рот требовательным поцелуем. Пару мгновений это и правда был поцелуй, страстный и жесткий, а затем ее язык придавил его, и она выдохнула Дыхание Бога. Было больно, ровно настолько, насколько он помнил, но сейчас он уже знал, что это за боль и для чего она. Великая Мать отодвинулась, и все закончилось. Умбра выпрямился, сейчас он чувствовал эйфорию.
Он счастливо улыбался, раздеваясь и укладываясь на каменный алтарь, как и велела Великая. Скоро он станет драконом, он будет сильнее чем кто-либо, он приблизится к ее любимым детям и к ней самой. Один шаг. Тиамат улыбалась, усаживаясь ему на бедра.
- Такой красивый. - Проурчала Великая Мать, ее ладони скользнули по его лицу, шее, прошлись по груди, огладили ребра. - Ты прекрасен.
Она прикрыла глаза и в чарующей улыбке обнажила ровные ряды клыков. Две пары белых крыльев поднялись позади нее и раскрылись, скрывая от него небо. Богиня тихо запела. Сначала пришел страх, которого он не чувствовал вот уже полтора года. Потом пришла волна подавляющей чужеродной магии, вот только она не успокаивала, как раньше. Сейчас она оглушала и парализовала. Великая Мать мурлыкала, а по ее телу бежали ярко-красные светящиеся линии, складываясь в причудливый узор. Она подняла руку и улыбнулась.
Сначала он стонал, кусая губы, затем кричал, столь громко и столь долго, что горлом пошла кровь, затем он выл, не имея сил на большее. Потом он снова стонал, булькая сорванным горлом, а под конец он лишь молча взирал на нее пустыми стеклянными глазами. Всепоглощающая магия, окутывающая Божество, будто аромат, не давала ему ни умереть, ни потерять сознание, ни сойти с ума, покуда она деловито вскрывала ему грудную клетку, вспарывая кожу, разрезая мышцы, с хрустом отгибая ребра, пробираясь сквозь кровь своими тонкими, словно паучьи лапки, пальцами к его сердцу.
Ее не интересовали ни кожа, ни мясо. Только кости и сердце. Она удовлетворенно усмехнулась, закончив выжигать на ребрах начальные катрены, потом они сами расползутся по всем остальным костям. Усилят, укрепят и защитят. Теперь черед сердца. На нем она выжжет, сначала защитив его собственной кровью, особую печать, печать, что закрепит в теле душу.
Великая Мать удовлетворенно хмыкнула, оглядев свою работу, затем сложила все обратно, срастила и исцелила, убирая с кожи следы. Последний штрих. Она наклонилась к его лицу, пальцами приоткрыла безвольный рот и вдохнула в него Дыхание Жизни, отличное от Дыхания Бога. Богиня сложила крылья и отплыла в сторону, ожидая пробуждения.
Сначала был стон, затем он резко сел и снова застонал, хватаясь за голову.
- Твою мать. - голос уже был нормальный, исцеленное ранее горло не подвело его.
Тиамат фыркнула и взмахнула рукой - перед алтарем появилось гигантское зеркало.
- О! Да я красавчик! Только глаза раньше другого цвета были, но зеленные тоже хорошо.
Что ж. Она не обманула его. Он хотел быть драконом, и он стал драконом, но нигде не было озвучено, что при этом сам Умбра должен сохраниться.
- Люцис! - Строгий голос Великой Матери всех Драконов отвлек его от рассматривания себя любимого в зеркальной поверхности. - Будь добр, веди себя прилично! Ибо во второй раз я вряд ли повторю такой номер!
- Обещаю, - он кровожадно оскалился, на манер Тиамат обнажая клыки, - В этот раз я не буду уничтожать мир, убивать сотню богов и делать все остальное... своими руками.
- Люцис!
- Ну, Мама. - Он очаровательно ей улыбнулся. - В этот раз меня не поймают.
Она лишь покачала головой, нежно обнимая свое любимое дитя. Своего Первенца, самого первого Дракона. Черного Дракона, которому при рождении она дала имя Люцис. Был ли в этом какой-то умысел? Тот, кого звали Тень, стал сосудом, для того, кто был наречен Свет.
Люцис Умбра Драко выпрямился и закричал. Крик Истинного Дракона сотряс Сакку, докатившись до каждого уголка мира.
Новый Лорд Дракон продолжил свой путь. И теперь у него было так много новых и интересных игрушек.
___________________________________
Draco - греч. Змея, дракон
Lucis - лат. Свет
Umbra - лат. Тень, тьма, тень умершего, призрак
2. Последняя мать.
1. Жертва.
Флер - Жертва
Нанизаны звуки на тонкую нить
Ты можешь связать меня, можешь убить
Меня это вовсе не будет смущать
Я может быть даже не буду кричать
Она пришла из ниоткуда. Однажды, на закате вышла из леса и все, что у нее с собой было, это порванная одежда на ней, книга и молчаливый слуга, о котором быстро забыли. Они не узнали ни ее прошлого, ни то, откуда она пришла, ни как нашла их, ни того кто она, только ее имя - Цефиар - "кровь земли". Лишенные своих земель, домов и короля Тхин'джаары приняли ее, как одну из них, и она осталась с ними на долгие годы.
Он тоже не знал о ней многого. Он просто следовал за ней, наблюдая из тени, не вставая на пути, не вмешиваясь, покорно исполняя ее приказы. Даже пожелай, он не находил сил противится. Но глядя на нее, он каждый раз вспоминал их первую встречу.
- Это ты! Ты виноват! Ты виноват, что все они умерли! Твоя вина! Твоя!!! - ее тонкие пальцы с неженской силой сжимали его горло в безуспешной попытке задушить его, погасить ее гнев, уменьшить ее боль. - Твоя! Твоя вина!!!
Красивое лицо искаженное болью и залитое слезами, глаза, полные безумия. За ее спиной темное небо, а все вокруг пылает, воздух пропитан кровью и отчаяньем.
Огонь и кровь.
Да, его. Это его вина. Да, он виноват. Он был слишком слеп, слишком категоричен, он не уследил. И теперь они все мертвы, все кого она знала, все кого любила, и умрут еще больше. Ведь она желает не просто отмщения, она желает абсолютной мести, и он тоже заплатит.
Она использовала самый запрещенный раздел Светлой магии - Господство, чтобы исполнить свое желание. Магию, что призывает богов исполнить одно желание, за плату конечно же - ничего не бывает просто так. Люди, да и не только они, много раз использовали Господство. Они призывали богов, чтобы воскресить мертвых, повернуть время вспять, уничтожить врага, армию, город, событие, остановить время, смерть, эпидемию, голод, засуху, потоп. Но она... она сжала свои пальцы на его горле, заливая его неподвижное лицо жгучими слезами, и приказала ему стать ее рабом, дабы, служа ей, искупить свою вину. И он не нашел сил сопротивляться, он смиренно подчинился. Магия всколыхнулась, и по запястьям его и горлу пробежала вязь символов, вспыхнула, обожгла и затихла, навсегда связав его с ней.
Такое не могло произойти. Просто не могло быть! Она покинула поселение две недели назад. Согласно Пути, она должна была совершить личное Восхождение, проведя время в уединении, дабы принять на себя обязательства Матери Рода. Когда она вернулась... ее встретили пепелище, кровь и трупы. Все, кого она знала, все, кого любила, были мертвы. Но... как могло такое произойти? Как могло такое произойти с Жрецами Джаи-Ши? Как могли допустить подобное Боги?
Ее руки легли на живот, пытаясь удержать боль, и, поднявшись с земли, она отправилась прочь, к следующему лесному Храму-поселению своего народа. Через три дня она оказалась в окружении трупов, крови и огня. Больше не было сомнений. Их убивали. Каждого. Неведомый враг пришел за жизнями Жрецов Джаи-Ши.
Идущий путем Смертного Святилища, признают себя сосудом...
Она вынула серебрённый трехгранный нож из ножен на поясе и опустилась на землю.
Из тьмы во тьму, будто горный ручей, течет мой голос...
Она чертила линии, заливая кровью своей глубокий узор.
...взывая к великому Богу... Во славу Бога моего...
Она заливала узоры слезами, выкладывая сердца убитых собратьев.
Ибо ничто я, тело мое - сосуд... руки мои - руки Владыки, голос мой - голос Владыки...
Она подняла лицо к небу и запела. Пространство исказилось, время остановилось, судьбы прервались. Ее пальцы сжали Его горло...
Подчинись...
- Твоя! Твоя вина!!!
Подчинись...
- ...
Да! Одного его согласия было достаточно, что бы все свершилось. Просто согласия. Движения ресниц. Единственной мысли. Могучая магия радостно дрогнула и приняла его слова. Огненный узор охватил его запястья и горло, такой же узор кольцом свернулся над ее сердцем. Раб и Хозяйка. Что ж... Выживание расы важнее мести. Она погладила незаметный живот. Она родит мальчика, и она все еще Жрица Джаи-Ши, Мать Рода. Она поднялась. Выживание расы важнее... Теперь только вперед. Она - Последняя Жрица. Она отомстит потом.
Соберись, дура!
- Мое имя Цефиар. - Жрица твердо смотрела в его пылающие синие глаза. В серых глазах Последней Жрицы больше не было боли, слез и безумия, только уверенность и холод.
- ...
- Это больше не твое имя, я дам тебе новое. Отныне ты - Ssin'urn. Или просто Ssin. - он вздрогнул, осознав значение слов. - Пусть само твое имя будет твоим наказанием.
Он плотно сжал губы, так сильно, что они превратились в тонкую бледную линию, брови изогнулись. О, да. Он ненавидел ее, а она ненавидела его. Да, весь ее народ уничтожен, возлюбленный мертв, и своей бушующей в жилах магией крови она знает, что она последняя, но это она сейчас стоит на ногах, это не она лежит на земле.
- Теперь, идем. Приведи меня к тем, кто примет меня и укроет. Это Приказ. - Сейчас им нужно уйти, как можно дальше, прочь от уничтоженных Храмов-поселений, затеряться и скрыться, создать видимость, что враг добился своего, и Джаи-Ши уничтожены.
- Да, Госпожа. - Он поднялся с пропитанной кровью земли, лишь для того чтобы встать на колени перед ней. Но затем он поднялся и повел на север, в сторону Земель Вечной Зимы. Они ненавидели друг друга, но у них больше никого не было. Магия пульсировала, сжимая его запястья и горло, напоминая кто он теперь. Магия вторым пульсом билась в круговой печати на ее груди, не давая забыть о цели.
Через 8 дней они дошли до края Земель Вечной Зимы. Весь путь им пришлось идти лесами, по границе между Нордгардом и Нижним Эсгалнорэ, скрываясь от мертвых патрулей Эсгала. Ступив на вечные снега, они были вынуждены вновь укрыться в лесах, но теперь их путь был в разы опасней. Здесь уже патрулировали не ожившие мертвецы, а сами темные маги Эсгала, и еще рыскали в поисках добычи Твари из-за Завесы. Так же был шанс нарваться на патруль с Черным Принцем во главе. По слухам он частенько сбрасывал плохое настроение охотясь на Тварей. Или на группу безумных халфдрагонов, проводящих посвящение или обучение. То тут, то там вспыхивали магические вспышки от столкновения эльфийских магов и Тварей, было сложно укрыться в таких условиях. Впрочем, божественная сила все еще была при Ссин'Урне, да и сами Жрецы Смертного Святилища не были беззащитны, даже если это всего одна единственная женщина.
На шестнадцатый день пути они вышли из леса. Тхин'джаары встретили их настороженно и их можно было понять. Мир объединился чтобы уничтожить их народ. Удивительно, как ненависть и нетерпимость способны объединить врагов. Эльфы, люди, бафу, гномы, все, вечно ненавидящие друг друга, грызущиеся из-за религии, земли, ресурсов, внезапно сплотились и общим союзом обрушились на несчастных. Жрица улыбнулась Изгоям. Ненависть всего мира объединила и их тоже. Два почти уничтоженных племени, два непохожих на остальных народа. Они продолжат свой путь вместе.
Раньше Тхин'джаары были эльфами и жили там, где сейчас Вечная Зима. Собственно, они ничем не отличались от иных эльфов Сакку, до тех пор, пока не случился Прорыв. Сейчас сложно сказать, что послужило причиной, сами Джаи-Ши появились уже после этого грандиозного события и своей версии насчет случившегося не имели. Так или иначе, пространство распахнулось, и искаженная чужеродная магия хлынула в мир изменяя все на свое пути. Характерная магия местного населения изменилась, как и их восприятие мира. Появились новые способности, так адепты запретной магии не меняли внешность, и теперь больше нельзя было определить темных магов, а как известно, ничто не вызывает большего страха, чем неизвестность. Вот и весь остальной мир решил уничтожить потенциальную угрозу, не выясняя ее возможностей. Маги эльфов и бафу объединились и обрушили на города огненный дождь, выжигая все. Воины бафу, людей и гномов с мечами, топорами и ружьями прошлись по земле и Подземью добивая выживших после магического удара. Жуткий геноцид, кошмарнейший акт нетерпимости, единственный, за всю историю мира. Объединенные войска убивали изменившихся людей, эльфов, гномов, уничтожали животных, не щадили никого. Расчлененные тела детей укладывались в общую кучу к изувеченным взрослым и животным.
Днем и ночью полыхали костры, воздух был заполнен смрадом горелых тел, все окутывал жирный пепел сгоревших трупов и сухой от выжженной магией местности. Мерзкое тошнотворное зрелище на многие месяцы поселилось в Вечной Зиме.
Впрочем, кое-кто выжил. Такие, как Тхин'джаары. Так как термин Отступник уже был занят, их нарекли Изгои. Их не принимали, изгоняли, травили, выслеживали и убивали. Изгои перемещались, прятались и выживали как могли, скрываясь по всем лесам. Они перемещались малыми группами - большие были слишком заметны и легко попадались патрулям. Слишком маленькие группы быстро становились добычей Тварей. Их жизнь превратилась в бесконечный ад.
Она бы назвала и свою жизнь адом, но у нее была задача и не было прав на отчаянье. Она замурлыкала колыбельную. И через пару куплетов к ней подошел старик Тхин'джаар, он поклонился и пригласил за собой. Вскоре она уже стояла перед бледным Старейшиной. Что ж, если что и успели спасти Тхин'джаары, так это своих Старейшин, они увели их сразу же, как случился Прорыв, и когда маги Союза выжгли их города, мудрые старики выжили. Цефиар не видела смысла в этом, но что сделано, то сделано. Руки Жрицы скользнули по бледному лицу. Старик умирал, болезнь медленно пожирала его. Женщина выпрямилась. Тхин'джаары склонились перед ней прося спасти его.
Цефиар закрыла глаза. Жрецы Джаи-Ши владели особой магией. Смертное Святилище, так назывался их путь. Вся магия мира была лишь слабым отголоском, самыми слабыми "силами" Смертного святилища, смешными огрызками истинного величия. Жрецы Джаи-Ши могли побеждать смерть, останавливать время и подчинять Богов. Некромантия, демонология, проклятья, исцеление, призыв, разделы Светлой и Темной магии - все это лишь слабая, общедоступная часть куда больших и сильнейших разделов Смертного Святилища. Но использовать эту магию могли лишь Жрецы, прошедшие посвященные их Богу. Вся раса Джаи-Ши были Жрецами, они не желали и не имели иного пути. Вся их жизнь - служение Богу. И сейчас ее просили отогнать болезнь и продлить жизнь.
"Принеси магии равную плату и получи желаемое" - говорил путь Смертного святилища. Твое тело всего лишь сосуд, кровь - жидкость, а ты - просто инструмент. Жрецы Джаи-Ши не боялись ни смерти, ни боли. Сосуд можно склеить, жидкость долить, душу закрепить. Для всего своя цена. Хочешь спасти своего ребенка - отдай магии чужого. Хочешь прогнать болезнь - пролей кровь. Самое ценное в обмен на желание, а что может быть ценнее жизни и крови? Потому и называли Жрецов Джаи-Ши магами крови и плоти. Кровь в уплату. Цефиар открыла глаза. А что может быть ценнее крови Бога?
Он не сопротивлялся. Ни в первый раз, ни во все последующие. Лицо бога оставалось равнодушной маской, даже когда она сжала пальцы на его горле. Даже когда вынула трехгранное лезвие и стала чертить кровавый узор на его теле. Это успокаивало и раздражало ее. С одной стороны, он не мешал ей проводить ритуал, а с другой... Почему, ради всего святого, все мертвы, а он так безучастен? Почему? Цефиар наклонилась к его лицу.
- Это твоя вина. Ты всех убил.
Лицо бога исказилось, Жрица удовлетворенно улыбнулась и вонзила кинжал.
2. Цепи.
Unreal - Цепи
В разбитых зеркалах ты видишь каждый раз
Пугающий всех взгляд чужих, жестоких глаз...
Не слышен тихий пульс ни жизни, ни любви
Всё бесполезно, все вокруг тебя мертвы...
Цефиар опустила руку, но не перестала шевелить пальцами. Кровавые ошметки разорванной на части Твари задергались, каждая капля разлетевшейся при внутреннем взрыве крови, словно закипела. Вторую руку Жрица положила на уже большой живот. Она могла бы просто обратить ток крови, и тварь умерла бы так ничего и не поняв, но теперь оружие Жреца Джаи-Ши лежит по всей округе. Цефиар подняла руку, и, повинуясь этому простому движению, тысяча нитей крови взвились вверх и задрожали. Твари из-за Завесы отступили, в конце концов они не были совсем уж тупыми и чувствовали, когда встречали тварь более опасную, чем они сами. Жрица выбросила вперед руку и сжала кулак. Тысяча темных нитей тут же повторили движение, пронзая всех тварей, что стояли вокруг Жрицы. Тонкая, дрожащая нить обвилась вокруг горла Ссин'Урна и нерешительно завибрировала. Бог вздрогнул, недоуменно глядя на кровавую струну. Цефиар хмыкнула и движением руки развеяли нити. Все до одной.
- Это будет сложное время. - К ней подошел моложавый Старейшина, выразительно глядя на ее живот. Тогда, восемь месяцев назад, она не просто отогнала смерть и болезнь, крови бога хватило, чтобы скинуть ему пару десятков лет. Это вызвало не только прилив благодарности, но и вспышку поклонения перед силой Джаи-Ши всех, следующих вместе с ней Тхин'джаар.
- Тогда мы найдем место, где будет не сложно. Это приказ, Ссин. - Она холодно глянула на Бога. У того привычно дернулась щека на слово "приказ" и свое имя, но все равно он максимально смиренно, для кого-то столь гордого, склонился перед ней, признавая ее власть. Цефиар не знала, кем считали Тхин'джаары плененного ею бога, однако, они всем племенем успешно игнорировали его присутствие, что, кажется, было взаимным.
Впрочем, Тхин'джаары вообще оказались забавным народом. Они погубили собственного короля, но спасли Старейшин. И, возможно, это было не таким уж плохим решением с их стороны. Да, король был лидером, но лидера всегда можно заменить, а Старейшины знали жизнь. Они были этаким передвижным хранилищем знаний. Король не помог бы им выжить в лесу, не помог бы пережить зиму, не научил бы отличать природные яды. Возможно, то, что получилось, не так уж и плохо, и от стариков будет больше пользы, чем от равного количества молодых и сильных мужчин и женщин.
Тварь разрывает на части, кровь оседает алым туманом, мясо разлетается маленькими аккуратными кусочками, будто тварь не взорвало, а порезало. Она могла бы сделать это более чисто, без крови и мяса, просто остановить его сердце. Она могла бы сделать это и с остальными, но она, кажется, наслаждается собственной властью над чужой кровью. Доминатио не прошло бесследно. Жрица надела на него цепи рабства, и расплатилась своей "человечностью". Он последовал за ней в глубины тьмы, и ее пылающая жаждой мести воля была сильнее его божественного долга. Сильнее его божественной воли. Когда же одна из нитей метнулась к нему и обвила горло, Бог с удивлением понял, что даже связанный с ней рабскими цепями, он для нее враг. Она настолько ненавидит и отвергает его, что кровавое оружие Джаи-Ши атакует его, словно противника, подчиняясь ее подсознательному желанию уничтожить любую угрозу для ее ребенка. На сколько же сильно она желает причинить ему боль?
Она приказывает ему найти безопасное место, в этом аду смертных народов, где только мертвые не хотят их убить. Это почти не выполнимый приказ. Словно она считает, что он всемогущ. Да, он бог, что совсем ничего не значит. Цепи Господства будто бы отсекли от него что-то, как будто они сковали не только его свободу, но и часть его сил. Но как и во все предыдущие разы, словно неведомая сила направляет его, он еще не знает, куда он ведет Жрицу и Изгоев, но не похоже, что у него большой выбор. И это видимо, тоже часть проклятого Доминатиона. Кажется, идиотский ритуал так же желает, чтобы он подчинялся ей и как можно лучше исполнял приказы. Интересно, если она прикажет ему встать на колени и перерезать себе горло, хватит ли силы цепям Господства преодолеть его силу воли и инстинкт самосохранения?
Гребаная судьба.
Покуда они шли вслед за Ссином, Тхин'джаары выстроились вокруг нее кругом, оттеснив с краев к центру, где ее окружили Старейшины, вставая живым щитом между ней и окружающим миром. Что ж, похоже теперь "король" - она. Цефиар не знала, как к этому относиться. Впрочем, так даже лучше: им нужен лидер, ей - защита. Им безопасный дом и ей тоже, когда они найдут его, она сможет переложить массу дел на Тхин'джааров, уделив больше времени и внимания более важным задачам. Пчелиная королева и ее улей, да? Как бы там ни было, окинув Тхин'джааров опытным Жреческим взглядом, Цефиар определила их как потенциальных сильных магов крови. Без кровной принадлежности к Джаи-Ши можно было получить лишь частичное посвящение пути Смертного Святилища, а значит Тхин'джаары могут рассчитывать лишь на средний боевой уровень, но уже это много больше, чем общедоступные разделы. Если провести частичное посвящение, часть Тхин'джааров станет сильными боевыми магами крови, а другая часть контракторами, призывающими на подмогу сильных демонов и слабых богов. Все будет зависеть от личной предрасположенности.
Так уж сложилось, что существовало некое разделение, не равность между Жреческими способностями. Женщины Джаи-Ши преимущественно были магами крови, и это считалось скорее защитной магией. Она могла управлять противником, могла исцелять и усиливать союзников. Мужчины - контракторы. Они лучше призывали и управляли призванными сущностями, подавляя их волю. Они легче говорили с Богами. Для тех, кто не нес в себе крови Джаи-Ши, половые различия были несущественны. Мужчины и женщины в равной степени могли оказаться и магами крови, и конракторами. Мысль создать свою собственную армию казалась... очень привлекательной, но пока что неосуществимой. Для этого потребуется мужчина, Жрец Джаи-Ши, а его она еще не родила. Пока придется отложить планы по посвящению Тхин'джааров. Впрочем, можно попробовать добраться до одного из подземных Храмов, тогда и она сама может попробовать провести ритуал. Но пока не стоит думать об этом, сейчас ей нужно думать лишь о рождении сына. Последнего Жреца Джаи-Ши. О нем и безопасном месте для него.
Было удивительно наблюдать за ней. Эта жуткая женщина надевшая на бога кандалы, жуткая женщина смеющаяся, стоя по колено в мертвых телах, в белом платье красном от крови; жуткая женщина без колебаний прорезающая себе дорогу сквозь проклятые земли, душащая и режущая его без единого сомнения и жалости, и эта же жуткая женщина назвала своего ребенка Эллеассаир, Эллеас - Молитва. Иногда по ночам она вставала и просто смотрела, как дитя спит, она ничего не делала, даже не трогала его, просто смотрела, будто молилась, но бог не слышал слов.
Можно было по-разному к ней относится, даже ненавидеть, но она все равно вызывала уважение. Весь ее народ мертв, одна и беременная, уже родившая, конечно, она движется с Изгоями, окруженная врагами. И он ни разу не видел отчаянья в ее глазах. Ни сомнений, ни печали. Сильная женщина. Сильная и жуткая. Она приказала ему найти безопасное место, новое безопасное место. Если бы он только знал, куда их приведет этот приказ и сила Доминатиона.
Цефиар изумленно распахнула глаза. Если бы она только знала, куда их приведет этот приказ. Прямо перед ними угрожающим темным клыком возвышалась проклятая эльфийская Башня - ВорнБанд. Жрица удовлетворенно усмехнулась. В самом деле, не может быть места лучше и безопасней, чем эта Башня, главное найти к ней должный подход. Она хмыкнула. Кто найдет путь к сердцу ВорнБанд, как не Жрица Джаи-Ши? Башня будто ждала именно ее прихода. Словно гигантски озлобленный зверь, одинокий и ершистый, грязный и настороженный, бродячий, брошенный зверь, только укроти его.
Жрица обернулась к потрясенным и испуганным Тхин'джаарам и успокаивающе улыбнулась. Для исполнения плана потребуется время, но они вполне смогут переждать этот период в окрестностях Башни. Слишком уж у нее плохая слава, никто не приблизится к ней без нужды, но даже жизни Джаи-Ши и Изгоев нуждой не являются, так что какое-то время они будут тут в безопасности. Тхин'джаары склонились, принимая волю своей королевы. Цефиар удовлетворенно кивнула. Что ж, очень хорошо.
- Почему ты не воскресила свой народ? Ведь сказано: пока есть хоть капля крови Джаи-Ши, они не умрут никогда. - Старейшины по традиции сидели вокруг Королевы и вели с ней неспешные разговоры. Обо всем, как оказалось Жрица Джаи-Ши знала не меньше, чем самый древний старейшина. Если не больше.
- Потому что сделать это могут лишь мужчины Жрецы, а я - женщина.
- Ты провела Господство, почему ты не воскресила свой народ?
- Потому что Господство взяло платой воскрешение моей расы... - она задумчиво отбросила волосы за спину. - Время настало, завтра я отправлюсь в Башню и проведу ритуал. А вы придете потом, когда ВорнБанд отворит вам свои двери.
- Мам, ты не можешь пойти туда одна! - Он недовольно хмурился.
Цефиар не сдержала улыбку. Все же замечательный родился у нее сын, и еще лучше растет. Хотя и похож он больше на нее, ни капли от отца. Черные волосы, длинные, как и у нее, согласно традиции Жречества Джаи-Ши. Серые глаза, точно такие же, как ее. И характер - спокойный, смелый, решительный... в общем, ничего от отца. Кроме, пожалуй, выдающихся магических способностей. Чудо, а не ребенок. Впрочем, какой же он ребенок? Шестнадцать лет уже как. Вскоре он пройдет полное посвящение и станет Жрецом Джаи-Ши.
- Прости, милый, - она ласково погладила его по волосам, - но всем вам опасно входить в Башню, и хотя ты и Джаи-Ши, ты пока не прошел посвящение, и значит Башне будешь аппетитной закуской. Я пойду одна. Ничего не случится.
Цефиар вступила в темные залы ВорнБанда, и тут же ее окутало ощущение чужого присутствия, Проклятая Башня обратила на не свой взор. Жрица улыбнулась и запела. Храмовое песнопение окружило и связало Жрицу и Башню эмпатическими цепями. Цефиар шагала к Сердцу Башни, голосом своим сплетая магический контракт. Она пела перемежая катрены криком. Боль родов скрутили ее, и Цефиар опустилась на пол в Сердце ВорнБанда. Башня и Жрица приготовились к приходу новой жизни.
Через шесть часов Последняя Жрица Джаи-Ши уложила младенца на камни ВорнБанда и занесла кинжал. Если ты желаешь жизни, отдай жизнь. Кровь и плоть ее собственного ребенка в обмен на право жить в Проклятой Башни. Для нее и ее народа. Навеки. Кинжал опустился не дрогнув ни на мгновение. И ВорнБанд приняла плату. Плоть и кровь были поглощены камнями и растворились в глубинах Башни. Темные залы залил свет, затхлость и запустение исчезли из коридоров и комнат, двери открылись перед Тхин'джаарами, и Башня приняла их как часть себя самой.
Лишь эта жуткая женщина могла усмирить проклятую башню ВорнБанд, пожиравшую все живое, и заставить ее урчать, будто она довольная кошка, от своего присутствии, и как бы далеко она не уходила, толстые темные нити обвивали ее, намертво связывая с проклятой башней ВорнБанд. Где бы она ни была, алчущая, жаждущая крови башня питала ее своей темной силой. И королева отвечала ей, принося из своих походов головы, руки и сердца. Она отдавала сердца Башне, как знак вечного союза с ней, и та урча, будто гигантский зверь, принимала их. Она кидала головы в пруд за своим троном, в зале над Сердцем Башни, дабы призвать их хозяев бесплотными слугами, и сила Башни, растворенная в пруду, обгладывала их. Она складывала руки в гробницы своих убитых воинов, в основании Башни, дабы показать, что руки, поднятые на ее народ, будут отсечены. И с каждым сердцем Башня становилась сильнее, с каждой головой армия духов росла, с каждой рукой врагов становилось все меньше.
С каждым днем она все больше сливалась с магией Башни. Все крепче становились узы, все сильнее становились они обе. С силой Проклятой Башни Цефиар летала вокруг, словно бледный призрак, пугая случайных зрителей и увеличивая количество жутких легенд вокруг Башни.
Жуткая женщина, Последняя Жрица Джаи-Ши, она отправила своего сына и Тхин'джаар в ближайший Подземный Храм, где он провел посвящение, и Тхин'джаары обрели силы Джаи-Ши. Теперь было бы не просто справится с ними. Затем она отдала приказ, и, сокрытые силой ВорнБанд, Тхин'джаары стали строить подземный город и Храм Джаи-Ши прямо под проклятой Башней, и ей это, кажется, нравится. По крайней мере, проклятое воздействие уже ощущается и там. Башня растет, используя силу поглощенных врагов, увеличивается сама и увеличивает радиус своего воздействия. Кажется, это каменное чудовище в восторге от Жрицы и ее деятельности, как впрочем и Тхин'джаары.
Разрозненные отряды изгоев стекаются в ВорнБанд ища защиты. И находят ее, объединяясь под властью новой Королевы. Но Ссин'Урн видел больше. Он видел, как она принимает их и обращает, передавая им часть силы Джаи-Ши, превращает их в армию. Превращая их в сателлит Джаи-Ши, хотя от них и осталось лишь двое. Он видел, как она усиливает Башню, все крепче привязывая ее к своему Роду. Именно так, глаза бога видели это. Она делала все это не для себя. Она растила Короля, и готовила все вокруг для него. Юный Эллеассаир, знает ли он, что за судьба ждет его?
Ссин'Урн закрыл глаза, и тут же перед глазами всплыли белое платье в крови, стелющееся по земле, черные волосы до колен и серые глаза полные ненависти, каждый раз, чтобы не совершала Королева-Мать Цефиар, он вспоминает день их встречи, так четко, словно все случилось прямо сейчас...
3. Убийца.
Ольви - Убийца
Чего стоит твоя жизнь?
Я разрушу её движеньем руки!
Чего стоит твоя любовь?
Я выпью её до дна!
Чего стоят слезы твои,
Ведь на утро глаза твои будут сухи
Чего стоят сотни миров,
Если их придумала ты?
Цефиар плавно влетела в открытое окно и, грациозно опустившись на пол, шагнула мимо СсинУрна, одарив того не самой доброй улыбкой. Он нервно дернул щекой. Что ж, она тоже всегда будет помнить их встречу.
...взывая к великому Богу. Все дела мои во славу Бога моего...
Она заливала узоры слезами, выкладывая сердца убитых собратьев, собственноручно вырезая их из мертвых тел.
Ибо ничто я, тело мое - сосуд, воля моя - воля Владыки, руки мои - руки Владыки, голос мой - голос Владыки, Дела мои - желание Бога моего...
Она подняла лицо к небу и запела. Пространство исказилось, время остановилось, судьбы прервались. Ее пальцы сжали Его горло. Горло любимого сына Ганона - Отца всех Эльфов, его Первенца, первого эльфа и любимого бога всех эльфов.
Подчинись! Подчинись Воле Бога моего!
И он смиренно подчинился. Магия ее Владыки радостно всколыхнулась и обвила его рабскими цепями.
По воле Бога моего!
Она не знала, зачем он был нужен ее Владыке, но раз уж он оказался связан силой его, значит так тому и быть. На все воля Владыки.
- Я не буду сражаться с тобой!
Цефиар остановилась и обернулась к говорившему. У стены стоял молодой человек, черные волосы, серые глаза, открытый взгляд, решительное и властное лицо. И этот замечательный юноша - ее сын.
- О, не волнуйся, тебе и не придется. - она мягко улыбнулась.
- Тхин'джаары не примут женщину своим королем. Те, с которыми мы пришли, уже выбрали тебя, но остальные нет.
- Верно, но если король верит в себя, а магия поддерживает его, то и шанса на свержение не случится. - Она ласково взяла его лицо в ладони. - тебе не придется ничего делать, пока ты не будешь готов. В конце концов у Джаи-Ши тоже Король, а не королева.
- Тхаа. - Эллеассаир согласно кивнул.
- Есть кое-что, что ты должен сделать. - Жрица чуть помедлила, собираясь с мыслями. Эллеас терпеливо ждал распоряжений. - Тебе должно отправиться к одному из подземных Храмов и завершить свое посвящение. И в этот раз я не смогу пойти с тобой. И никто не сможет. Тхин'джаары могут проводить тебя, но спуститься и войти в Храм должен ты один, как и закончить посвящение.
Эллеассаир согласно склонил голову.
- Хорошо, мама, должен я сделать это сейчас или дождаться конца Совета Старейшин Тхин'джаар?
- Как сочтешь нужным, сын мой.
Эллеас кивнул еще раз. Цефиар продолжила путь.
Жрица Джаи-Ши раздает поручения Тхин'джаарам. Одни готовят Большой Зал ВорнБанд к не менее большому Совету всех племен Тхин'джаар, другие, как и положено страже, будут стоять в ключевых местах Башни с оружием и в доспехах. Хотя все они маги крови и оружие им ни к чему, да и Проклятая Башня прекрасно справится сама, случись чего. Еще одна группа пойдут с юным Эллеассаиром. Он отправляется к одному из подземных Храмов Джаи-Ши. Почему-то выбран тот, что ближе к Адамантиевой Башни Черного Принца. Это очень рискованное предприятие, но Цефиар велела Ссин'Урну остаться в ВорнБанд, хотя разумнее было отправить его вместе с молодым Жрецом. Это очень плохая идея, даже если Путь Смертного Святилищ и велит проделать все в одиночку. Но он здесь всего лишь раб, его не спрашивают и не слушают, ему отдают приказы.
Тхин'джаары по прежнему игнорируют его, словно Ссин'Урна не существует в природе, ВорнБанд же напротив, начинает свой день с попытки его "сожрать". Это выглядит как аккуратное магическое ощупывание с попыткой "высосать" его сущность и магию. Вот только он все еще бог, и Башня каждый раз обламывается, но не отчаивается. Похоже она чувствует, что Цефиар по прежнему его недолюбливает. Впрочем, между ними все как и раньше: она все еще смотрит на него так, словно хочет сказать: "Это твоя вина! Ты всех убил!"
Да. Он сделал это. Позволил толпе эгоистичных, капризных эльфов сжечь поселения ее народа. Он должен был их остановить, как их бог, но он просто взирал как творения его Отца жгут и убивают детей и взрослых. Опять. Он думал, что если закроет глаза, ничего нового не произойдет, но оно произошло, и теперь он здесь, у него иное имя, и он раб смертной.
Цефиар, напевая веселую песенку, прошла мимо него в Большой Зал. Каждый раз, когда она пела, его бросало в дрожь, для него это был как знак: беги и прячься. Она пела, когда призывала его, пела, когда резала его, пела, когда расчленяла Тварей, пела, убивая свое дитя. О, это точно не добрый знак.
Она дошла до пятого куплета и выплыла из зал. Все прошло просто чудесно. Вернее, прошло как она и ожидала, и закончилось также, то есть чудесно. Первые два часа Старейшины ожидаемо роптали, они спорили, кричали, возмущались. Рассуждали на тему древних традиций. Пришлось прервать их и напомнить про Прорыв, про то, что они сами убили короля, и что их самих убивали, по традиции. Пожалуй, никто никогда не оскорблял их так. Но это не она пришла к им, а они к ней. Что ж, спустя еще три часа они смирились. Они приняли ее и склонились перед ней. Хорошая новость. Она улыбнулась сама себе, все идет как и было задуманно. Как она и хотела. Она была счастлива.
Пару дней Ссин'Урн чуть ли не шарахался от нее, настолько довольной выглядела Жрица. Бог боялся представить, какие планы вынашивает она. А потом вернулись Тхин'джаары, ушедшие с ее сыном...
Каждую ночь она приходила к гробу и стояла возле него, как тогда, когда ее сын был еще маленьким, она просто стояла и смотрела. Она ничего не делала, даже не трогала его, просто смотрела, будто молилась, но даже сейчас бог не слышал слов. Она просто смотрела на своего мертвого сына, и бог знал, очень скоро многие умрут, а после еще больше. Ведь она не желает не просто отмщения, она желает абсолютной мести. Такой же жгучей и разрушительной, как ее скорбь. Ее пальцы снова будут сжимать его горло, а слезы, словно расплавленный металл, будут жечь его неподвижное лица. На каждое ее "Ты", он будет отвечать "да". И с каждым его "да", цепи Господства будут становится крепче.
В одну из ночей она внезапно закричала, и впервые со дня смерти сына заплакала. Ссин'Урн облегченно вздохнул: вот оно, долгожданное освобождение! Она выплачет боль потери и снова станет собой, а не пугающим духом мести. Однако, это не продлилось долго, через минуту она поднялась с пола и, вынув трехгранное лезвие из ножен на поясе, решительным шагом направилась к Сердцу ВорнБанд. От выражения ее лица Бог содрогнулся, но послушной тенью пошёл следом.
- Из тьмы во тьму будто горный ручей течет мой голос, взывая к великому богу, ибо сказали мы, что не будет у нас иного бога, кроме Рока, даруй же жрице своей силу для сокрушения врагов, для уничтожение крепостей, для убийства богов. - Она пела страстно и самозабвенно. Ссин'Урн замер, ей нечего было пожертвовать магии, в зале были лишь он и она. Бог ошеломленно задохнулся воздухом и испуганно сделал шаг назад. В этот момент он вспомнил свой вопрос, которым он частенько задавался восемнадцать лет назад: если она прикажет ему встать на колени и перерезать себе горло, хватит ли силы цепям Господства преодолеть его силу воли и инстинкт самосохранения? Но она ничего не сделала.
Пространство задрожало, и Проклятая Башня ВорнБанд застонала от рвущей, входящей в нее силы. Тьма спустилась в зал, скрыв углы и стены, камни Башни превратились в пыль под чудовищной лапой, Цефиар со счастливой улыбкой встала на колени.
- Владыка.
Из тьмы на камни ВорнБанд выходил тысячеглазый зверь.
Ссин'Урн рухнул на колени, дрожа от ужаса.
______________________________
сойдемся на том, что согласно Drow Dictionary Trizixeter Van'Larrenru (Trixter):
Ssin'Urn - (Drowish) Красивый
Ssin - (Drowish) Красавица
Dominatio, domination - лат. Господство
3. Пути Огня
1. Азул
Мельница - Ушба
Верни мне душу мою, о душа двурогой горы!
Какая жертва мила твоей короне вершин?
Я дам быка, чьи рога изогнуты и остры,
Как серп, которым снимаешь ты жатву наших мужчин.
1. Аверс
Для земель людей, демонов и эльфов в этом мире не было единого названия, даже примерного, как, например, для Высокогорья, где обитали разумные драконы, или Подземье, в котором жили гномы и толпами бродили все кому ни попадя. Та или иная принадлежность неназванной земли определялась на слух по характерному звучанию того или иного королевства. Норгард, Свеинхард, Роккал, Хеспра - королевства людей, Сафир, Ашшураф, Ассари - демонов, Эсгалноре, Илфирин, Силмэнорэ, Тхурин - эльфийские королевства. Определить что кому принадлежит было делом привычки.
Сам он был родом из Талашша, крайних земель демонов. Севернее были уже людские королевства, обстановка здесь была напряженная, почти военная. Здесь, в отличии от более южных земель, было не так жарко, и почти не было песка,и не было выхода к "большой воде", как у Ашшурафа, так что курортной зоной Талашш не стал, зато подземные залежи силмэ буквально рвали королевство на части. В Подземье ловко орудовали гномы, хотя справится с ними было на порядок проще, чем с людьми на поверхности. Ну и с севера на земли Талашша капало слюной Шесть королев.
Силмэ был редким серебристым металлом, который эльфы использовали для ковки религиозных атрибутов, гномы для доспехов, а люди Аль Риида для своих экзоскелетов, которые, кстати, и осаждали границы Талашша. За всеми этими расовыми войнами легко было забыть, что не меньшее число конфликтов возникало из-за ресурсов. Или земли. Периодически люди забредали на территорию демонов и устраивали локальные сражения, однако, начинать активные действия Шесть королев не рисковали, если только они не захотели бы устроить Мировую Войну, чтобы в итоге остаться единственной расой в мире. Хотя, тут можно было бы и поспорить, может быть единственными выжившими остались бы Черный Принц и его ручные мертвяки. Впрочем, насчет слова "выжившие" тоже стоит поспорить.
Так или иначе, весь мир лениво наблюдал за нерешительной агрессией Аль Риида, но вмешиваться никто не спешил. Да и кто бы тут вмешался? Эльфы будут только рады, если Шесть королев вырежут всех бафу. Гномы, будто стервятники, сначала присоединятся к людям, чтобы потом растащить остатки их бурной деятельности. Остальные бафу? Тише сидишь - дольше живешь. Вечное правило всех демонов: не вмешивайся. Талашш растерзают, и никто даже не шелохнется.
Редкая растительность, сухой воздух, не менее редкие осадки и каменистая почва не оставляли шанса на земледелие, еду приходилось покупать у соседних королевств, а они в большей степени были человеческие. Из-за невозможности построить курорты, единственным источником дохода были те самые природные ресурсы, из-за которых и началась вся эта человеческая суета. И это тоже было проблемой. Возникало стойкое ощущение, что ты пытаешься продать честному торговцу краденные вещи. Талашш задыхался, а вместе с ним и его жители.
Возможно, это была такая тактика, дождаться, когда измученные жители Талашша сдадутся и покинут свои дома, перебираясь в более благоприятные и мирные королевства бафу. Тогда вся эта чудная земля со всеми своими залежами силмэ достанутся самого сильному стервятнику, и это будет Аль Риид. Вряд ли кто-то осмелится высказаться против, так они оправдают свое название.
В Талашше было много проблем, помимо голода, нищеты и постоянных стычек с экзоскелетами Шести королев, здесь частенько попадались полукровки. Они рождались по любви, из-за насилия, по случайности. Их судьба была еще хуже, чем у сирот. Люди относились к ним с презрением и брезгливостью, как к больному заразному животному. Бафу отвергали, как если бы они были людьми или величайшим позором. Лучшей участью для них было умереть при рождении или быть убитыми собственным родителем. Что по религиозным причинам случалось нечасто. Они могли бы бороться, объединяться и сражаться за свое право существовать, но если такое и случалось, то тут уже объединялись бафу и люди, и совместно уничтожали зарвавшихся полукровок.
Азу;л был одним из них. Полукровка и бастард богатой семьи в Талашш. Он знал свою мать, но не знал отца. Он бы предпочел жить на улице сиротой, в ожидании смерти, чем жить так, как он жил в клане Таш-Азак. Для своих же родственников, каковыми он их не считал, и что было взаимно, он был хуже раба. Он пробовал пару раз сбегать, но каждый раз его возвращали и жестоко наказывали. Сбежать он мог только в детстве, но тогда он ничего об этом не знал, а сейчас все знали чей он бастард, и его побег был бы не меньшим позором, чем его рождение. Законы бафу были сложны, они были похожи на липкую паутину, из которой невозможно выпутаться. Он мог бы покончить с собой, да. Как вариант. Вот только зачарованный ошейник на его горле и вовремя отданный приказ лишили его этой возможности. Но он все же надеялся, что однажды шанс все изменить случится.
Шанс случился, он пришел с севера вместе с людьми Аль Риида и его союзниками в его 25 весну. Молодая человеческая женщина была полной противоположностью его самого. Светлые волосы против его черных, вишневые глаза против его пронзительных синих, молочная кожа против его золотисто-коричневой. В первый раз они встретились на шумном рынке, их взгляды пересеклись, как в дешевом книжном романе, пару секунд она смотрела на него, а потом затерялась в толпе. Второй раз он встретил ее в темном переулке, одну, напротив трех оборванцев-полукровок. Они оскалившись, с ножами, она чуть удивленная. Азул раскидал их, как котят. Он был сыт, здоров и тренирован, а они истощены жизнью на улице. Он сделал это не ради человеческой женщины, убей они ее. Могучие экзоскелеты Аль Риида выжгли бы здесь все. Одно дело, когда люди гибнут в бою, другое, когда одинокую человеческую женщину зарезали посреди города. В этот раз она смотрела на него чуть дольше.
Третья их встреча состоялась в Доме Таш-Азак, когда она передавала Главе Дома золото, а тот отдавал управляющий браслет от парного ошейника на шее Азула. В этот миг он понял кое-что. Его купила человеческая женщина, как товар, человеческая женщина заберет его из Талашша, и он больше не вернется в пустынный ад. Их взгляды пересеклись вновь, и тогда она впервые улыбнулась.
2. Реверс
Рука в кожаной перчатке сжимает его волосы, практически наматывает на кулак. Черная кожа почти не видна в таких же черных волосах. Глаза Азу;ла горят, губы сжаты в тонкую линию, он не произносит ни звука. Он намеренно дергает волосы, не позволяет жертве вырваться, причиняет ей боль. Он бы с удовольствием смешал эти слезы унижения с кровью, но не может, это выходит за пределы приказа, а за своеволие он будет наказан. Если бы только этот эльф знал, как Азул его ненавидит. Ненавидит за то, что ему достается то, что не достанется ему никогда. Ее руки и ее ласки, она касается эльфа так, как никогда не прикоснется к нему. Ненависть поглотила его в тот миг, когда ее нежные руки прижимали эльфа к себе, когда ее прекрасный голос пел ему, когда она почти с любовью улыбалась ему.
Она смеется, полудемон преданно следует за ней. Он даже улыбается ей в ответ, и эта улыбка почти невинна. С этой улыбкой он почти похож на человека, почти, для этого надо забыть о его вкусе во рту и том, как он только что насиловал его. Если бы он только знал, как Ион ненавидит этого грязного бастарда. Ненавидит за то, что у него есть то, чего не будет у эльфийского принца. Даже будучи обычным рабом, он владеет сокровищем недоступным Иону. У этого демона есть ее смех, ее улыбка, ее благодарность, за прекрасно выполненный приказ, есть доверие, душевная близость с ней. Это мерзкий демон знает о ней то, чего никогда не будет знать глупый эльф, которого она каждый раз насилует своими тонкими пальцами, словами, подручными предметами.
Она смотрела на них и улыбалась. Было настоящим удовольствием наблюдать за их ненавистью друг к другу. Доводить Азула до предела, проверять на прочность его верность ей, смотреть и ждать когда и кого он предаст: себя, ее или сам дом Таш-Азак, чьи законы обязали Азула служить ей. Насиловать, искажать болью, унижением и страданием слишком совершенное, бесполезно-красивое лицо Иона. Сталкивать их вместе. Ломать, проникать в самые потаенные уголки их души, вытаскивать на поверхность их страхи. Что за наслаждение мучить этих двоих. Заставлять их чувствовать. Она не спит ни с одним из них, и ни одного из них не любит. Это испортило бы всю игру.
2. Алура
Мельница - Чужой
Он пришел, лишь на час опережая рассвет;
Он принес на плечах печали и горицвет.
...
Ты чужой, ты другой, ты не мой, не любый.
1. Аверс
Королевство Силмэнорэ, что на эльфийском значило Земля звездного света, могло бы иметь одно из самых удачных расположений, какое можно представить, если бы не королевство бафу, граничащее с ним на юге. А так, здесь был хороший климат, выход к океану, густая растительность, дальнее расположение от Эсгалнорэ, и хорошие, почти союзнические отношения с ним же, и только бафу все портили. Беспокойные демоны периодически устраивали набеги на эльфийское королевство, пытаясь грабить и убивать. Они могли бы попробовать торговать с эльфами, но расовое противостояние не позволяет им трезво думать. Противостояние бафу и эльфов это отдельная история. И эта история начинается с истории их богов.
Согласно Великому Кругу, Ганон - Отец Эльфов и Амен-Ран - Отец Пламенеющих, были богами-братьями, как и все Тринадцать Создателей. Однако, они как-то поругались из-за своей сестры - Матери Драконов, и в процессе сотворения миров и народов они выбрали разные стихии и противоположные народы. Вражда между ними вылилась в кровное неприятие их детей-рас друг друга. Их суть, магия и кровь, были не совместимы. Они не просто не могли находится рядом, буквально сходя с ума, даже если воля была сильна, у них не рождались полукровки, как с людьми, умирая еще на стадии зачатия. Несовместимость была буквально, как у воды и огня. Или столь любимого бафу песка.
Во главе королевства и самой семьи стояли братья-близнецы. Старший, и соответственно король Силменорэ, Эделхарн, и младший - Элдахарн. Любимая супруга короля родила ему наследника, которого назвали Самшит, а через пять лет дочь - Тиссу, оба были названы в честь растений, как и их мать. У младшего брата короля тоже было двое детей. Старшего звали Алкар, а младшего Алас. Два "птичьих" имени. Королевская семья Силмэнорэ - Силиврен - тоже могла быть счастливой, если бы не ряд несчастий обрушившихся на нее. В одно из нападений бафу призвали своего самого любимого бога-демона - Белиала, Первенца Амен-Рана. В тот день пламя спустилось на земли эльфов. Столицу Силмэнорэ объял пожар, а от дворца Силиврен осталось одно пепелище. Многие в тот день погибли.
После битвы эльфы нашли тела своей умершей королевы и крон-принца. Чуть позже они нашли и сильно избитую, изнасилованную супругу Элдахарна. Через девять месяцев она умерла, родив мальчика. Его решили оставить, и дали ему имя Алура. Алуре разрешили носить фамилию Силиврен и быть частью семьи, однако он был лишен титула и прилагающихся к нему прав, и был признан "бастардом семьи Силиврен".
Алуру не любили, но и не обижали, с ним обращались как и с любым другим "признанным" бастардом. Главное, его не отвергли, не бросили, не убили. Даже Элдахарн обращался с ним, как с еще одним сыном, хотя и с опаской, что было очень даже понятно. Было очевидно, что его отцом мог быть лишь демон, но учитывая несовместимость эльфов и бафу рождение Алуры было чудом, но было ли это действительно чудом? Он родился сильно отличающийся от своей семьи, хотя и имел характерную эльфийскую внешность, однако у него были белые волосы и серебристые глаза, что соответствовало темному магу практикующему некромантию. Но маленький ребенок не мог быть практикующим магом и это списали на "врожденную темную магию" демонов.
В тот трагичный день, когда погиб наследник престола, право престолонаследия перешло к старшему сыну брата-близнеца короля. Алкар не слишком этого хотел, но и выбирать он не мог. Он прекрасно осознавал, что он совсем не такой, каким был Самшит. Не настолько уверенный, властный, мудрый, справедливый, не такой идеальный, и никогда таким не станет. И в отличии от Самшита, его не готовили с рождения, не учили быть королем. Он сам был "младшим" для Самшита и Тиссы. Алкар мог быть лишь самим собой, и он старался быть достойным своего предназначения. Сначала из этого стремления, быть похожим на доброго, справедливого Самшита, он встал на сторону Алуры, но со временем он искренне полюбил открытого, ласкового ребенка, каким был маленький Алура.
Тот отвечал ему тем же, из всех родственников он столь же искренне любил старшего брата, столь же искренне и страстно поддерживая его. Но однажды их хрупкий покой был нарушен.
Маленький Алура под присмотром старшего брата играл с фигурками животных. Алкару нравилось возиться с братом, искренние улыбки Алуры гасили боль от смерти матери. Алкар смотрел на ребенка и не видел в нем зла, не видел демона, как все остальные, лишь ребенка, нуждающегося в заботе и любви. Новоиспеченный крон-принц тоже в ней нуждался, теперь, когда он остался без матери и старшего брата, теперь, когда он нес на своих плечах тяжелую ношу наследника трона. От печальных размышлений его отвлек звонкий смех ребенка, обернувшись, он увидел стоящего посреди комнаты Алуру, и пляшущих вокруг него фигурки животных, теперь уже почти живых, когда ребенок поднял на него свои серебряные глаза без зрачка, с переливающимся содержимым, будто глаза его из живой ртути. Алкар еле сдержал крик. Ведь закричи он, в комнату тут же вбегут стражники, и тогда они увидят, что его милый, добрый маленький брат - Мастер Кукол.
Ребенок смеялся и плясал с живыми игрушками, а Алкар задыхался от ужаса. Столько времени прошло с последнего живого Мастера Кукол, что все уже и забыли, что "глаза живой ртути" были основным признаком Кукольников. Раньше их убивали, стоил им только родиться. Этого дара боялись пуще войны и стихийных бедствий, его считали темнее, чем некромантия, и запрещенней, чем самый запрещенный раздел. Мастера Кукол могли помещать "дыхание души" в любой объект, основное условие - четыре конечности и голова, превращая его в послушную марионетку. Это могло быть все что угодно: кукла, статуя, доспехи, труп, живой объект. Количество "кукол" зависело от силы Мастера. Было достаточно одного прикосновения, что бы он поместил "дыхание души", по этому их всегда боялись, и, как теперь понимал Алкар, именно этот дар позволил Алуре появится на свет. Самой первой его "куклой" был он сам.
Алкару предстояло его первое решение, от которого зависели жизни. Жизнь его брата, или жизни его народа. Алура смеялся и хлопал в ладоши, не ведая, что в этот миг решается его судьба. Алкар поднял на него глаза. Разве может этот ребенок быть тем жутким, кровожадным чудовищем, каким описываются Кукольники в Хрониках? Он не мог в это поверить. Одна чистая улыбка решила все. Алкар присел и протянул к Алуре руки.
- Пусть это будет нашим с тобой секретом...
Так крон-принц Алкар стал хранителем тайны единственного живого Мастера Кукол. Никто никогда не узнает, какая тайна объединила их еще крепче. Но их маленький мирок вновь сотрясла беда, когда Алуре исполнилось тринадцать, еще одна сила вступила в свои права. В этот день Алкар вспомнил, то что он забыл, не смотря на эльфийскую внешность, Алура был полукровкой, внутри него спал демон, и на тридцатый день рождения он проснулся и стал разрушать эльфийское тело его брата.
Второй раз в жизни Алкар стоял перед выбором жизнь его брата, или жизни его народа. Кровь демона проснулась в его брате, вызывая у того вспышки безумия и "демонический голод", разрушая, разъедая внутренние органы. Алкар глянул на измученного очередной вспышкой Алуру - тот ободряюще улыбнулся. Разве мог его спокойный, надежный брат, так похожий на Самшита, быть чудовищем, жутким демоном? Он не мог в это поверить. И не мог позволить ему умереть. Через две недели Алкар нашел рецепт запрещенного зелья. "Подавитель", согласно названию, подавлял чужеродную часть в реципиенте. Зелье предназначалось для зараженных иномерных магией или кровью, или при неудачных магических экспериментах, в зелье нужно было кровь того, чьей расовой принадлежности стоило придерживаться. Алкар добавлял свою, чтобы усилить эльфийскую и подавить демоническую половины Алуры.
- Пусть это будет нашим с тобой секретом...
Еще одна тайна связала братьев, но все не закончилось на этом. Их жизнь вновь резко изменилась.
Изменения пришли с севера в 25 весну Алуры. Они вошли в залы отстроенного дворца уверенным шагом, объятые тьмой и с высокомерной улыбкой на губах.
2. Реверс
- Фью, неистребимый эльфийский стиль! Ты не против, если мы отойдем тут недалеко, недельки на две?
Он скользнул презрительным взглядом по "неистребимому эльфийскому стилю" и, насмешливо фыркнув, обернулся. На него тут же уставились две пары совершенно одинаковых "невинных" глаз. Настроение было благодушное.
- Валите нахрен. Помрете, воскрешать не стану. - Он лениво помахал рукой, придавая парочке ментальное ускорение.
Собеседники синхронно хихикнули и быстрым шагом "свалили". Куда бы они "не отошли", там быть беде. Он уже предвкушал будущее веселье.
Двое из троих с веселым смехом покинули их, оставив главное "изменение" снисходительно созерцать присутствующих. Оставшийся определенно был эльфом: длинные черные волосы, собранные в классическую эльфийскую прическу, практически сливались с таким же черным сюртуком, с высоким, наглухо застегнутым, воротником-стойкой, черные же узкие брюки были заправлены в сапоги до колена. Изящные кисти в черных перчатках, поверх которых он носил родовые перстни. Он, наверное специально все подбирал в одной депрессивной тональности. "Черный человек" надменно хмыкнул и окинул вышедших его встречать членов семьи Силиврен чуть заинтересованным взглядом, полностью игнорируя этикет. Когда его взгляд дошел до Алуры, того будто электрическим током прошибло. Ярко-алые глаза Черного Принца пронзали, казалось, насквозь, как людской рентген. Через три дня Алура был вынужден признать: недобрая слава "черного человека" была права, он на самом деле был жестоким, высокомерным козлом, и его хотелось придушить через каждые два слова, но и в другом она не обманула. Черный Принц и вправду был красив, как самая совершенная скульптура или картина. Все "сгаживало" откровенные нарциссизм и мизантропия.
"Две беды" сбежали делиться с миром самым ценным, то есть неприятностями, и он лениво скользнул взглядом по присутствующим Силивренам. В последний раз он был тут, еще когда жив был Самшит. Мягкосердечный наследник трона Силмэнорэ был чем-то похож на Белого Принца. Он так же приходил в ужас от его идей и так же принимал его как есть, но в отличии от последнего не начинал сразу истерить, а на каждую идею мягко предлагал варианты развития и альтернативное решение. Черный Принц, пожалуй, мог назвать его своим другом, если бы верил в дружбу. Теперь крон-принцем был Алкар, он никогда не приблизится к образу Самшита, но выбирать больше не из кого: Алас слишком капризен и упрям, лучше бы подошла Тисса, похожая на Самшита, словно близнец, но она женщина. И дело тут даже не в личных предпочтениях Черного Принца. В итоге его взгляд уперся в последнего Силиврена, бастарда Элдахарна. Оля-ля... глаза Черного Принца видели магические всполохи и завихрения вокруг него. Юный Алура был совсем не прост. Полукровка с демоном, который не должен был родится, если Черный Принц и должен был быть шокирован, то этого не произошло: он сам "не должен был родится", так что их теперь двое. Он перевел взгляд на глаза "из ртути" и напряженного Алкара. Так-так, похоже, старший брат в курсе маленького секрета младшего брата. Такой необычный дар... какая прелесть, и эта прелесть будет его. Черный Принц обольстительно улыбнулся.
Когда проклятый мизантроп впился взглядом в Алуру и улыбнулся, Алкар чуть сознание не потерял. Черный Принц совершенно точно все понял. Сначала он ждал от него какой-нибудь гадости, вроде невзначай заданного за ужином вопроса, но похоже тот тоже решил сохранить в тайне свое открытие. Но даже так, казалось, что Черный Принц преследует Алуру, хотя Алкар и старался не оставлять брата без присмотра. И как только Самшит мог считать его своим другом? Одно Алкар знал наверняка: хватка у Черного Принца была, как у мертвого дракона, избавится от нее можно было лишь рассеяв Принца пеплом. Что странно, Алура совершенно не выглядел недовольным этим вниманием, кажется, даже наоборот. И если про предпочтения Черного Принца знал весь свет, то за Алурой ничего подобного Алкар раньше не замечал. Алура и Черный Принц. О, Боже, нет! На этой ноте, завернув на балкон, Алкар застал объект своих размышлений страстно целующимся с Черным Принцем.
О, Боже, нет!
_________________________________
Таш - татар. Камень
Азак - татар. Последний
Азул - испан. Синий
Силиврен - синдар. Белое сияние
Алура (alur) - (Drowish) Лучше (бы).
Эделхарн (Edhelharn) - синдар. Эльфийский камень
Элдахарн (eldaharn) - синдар. Звездный камень
Самшит - медленнорастущие вечнозелёные ядовитые кустарники и деревца
Тисс - медленнорастущие хвойные деревья или кустарники
Алкар (alkar) - квен. Ястреб
Алас — хакасское имя (дятел).
4. Маленькое эльфийское путешествие
1. Маленькое эльфийское завихрение.
Awim - Kill Me I'm a Monster
Kill me I'm a monster
You made me cruel, but I'm not a failure.
Kill me I'm a monster
You made me cry, it will soon be over.
(Убей меня, я – чудовище,
Ты сделал меня жестоким, но я не неудачник,
Убей меня, я – чудовище,
Ты заставил меня кричать, но скоро всё кончится)
Вообще-то, он ненавидел свое имя. Сложно было представить, кому из его родителей или родственников в голову могло прийти назвать его цветочным именем. У эльфов, конечно, было принято называть своих детей как-то изощренно, на эльфийский манер, или же давать имена растений и звезд. Даже его старшего брата звали Арадор - великая долина. Среднего - Каймон - в честь большой звезды, хотя ему до большого и до звезды было как до рая. А его - носящего титул Черный Принц, кровожадного монстра, великого Некроманта, нарекли совершенно неуместным именем - Алтей. В честь совершенно идиотского цветочка. Розового к тому же. Аррр!!! В приливе чувств он разбил о стену любимую вазу мачехи, третью за вечер, и удовлетворенно закурил. Маленькие белые палочки, производимые людьми, жутко бесили его родственников, но проблема была в том, что Алтей обожал бесить окружающих. А что они могли ему сделать? Все, что могли, они уже сделали. Он ненавидел их так сильно... насколько это было возможно для такого монстра, как он.
Когда Алтей говорил, что он монстр, он не шутил. Титул Черный Принц давался не за красивые глазки, не за магию и не ради красоты слов. Черный Принц был ручным монстром Эсгалнорэ. Эсгал был поделен на Верхний и Нижний, и Нижний был не просто буфером между эльфами и Землями Вечной Зимы, это была негласная резервация для адептов запрещенной магии. И управлять ими мог только самый сильный темный маг. Для этого и существовали Черные Принцы.
Самое влиятельное королевство эльфов Эсгалнорэ не любили не только из-за темной магии, и не за лояльное отношения с людьми Аль Риида. Нынешний король Дорф Линдворм, бывший когда-то Белым Принцем, дозволил Шести королевам поставить на территории Эсгала их стационарные порталы, да и дети их королевской семьи частенько бывали здесь. Не любили за Черных Принцев, что королевство порождало. Эсгал имел (возможно даже, что и в обоих смыслах этого слова) дуальную систему правления, то есть сначала двух Принцев - Черного и Белого, а затем двух королей - Черного и Белого, опять-таки, которые не могли принимать внешнеполитические решения без согласия друг друга, но имели абсолютную власть каждый в своей части Эсгала.
Ну, и самый страшный секрет Эсгалнорэ. Самый сильный темный маг, Черный Принц, может быть рожден лишь из "чрева мертвой матери". То есть родить его должна нежить. Такие дети назывались ревенантами. Эти дети тоже были вроде нежити, да еще и с феноменальными способностями к некромантии и магии смерти. Сначала было зачатие, потом женщину убивали, зачаровывали и помещали в магическую печать, где она и находилась девять месяцем, по истечению этого времени рождался маленький монстр, разрывая своей магией живот мертвой матери. И Он был этим монстром. Он рос, развивался, изменялся, но при этом был мертв, сердце почти не билось, он не болел, почти не чувствовал боли, не дышал, не мерз. Почти не чувствовал, только ослепляющие ярость, ненависть, гнев... И это сделали с ним они. Они смели называть себя его семьей.
Вероятно, в следствии этого он и выглядел несколько иначе, чем все темные маги. Его волосы были черны, а глаза ярко-красными, хотя он должен был быть светловолосым с серыми глазами, но... наверное он пошел в мать, а изменятся не стал из-за своего происхождения.
Его мать, Таши Истия, при жизни была вдовствующей королевой Илфирина, соседней эльфийской страны. У нее был собственный сын, после ее смерти занявший трон, Джа Истия. Фактически он был старшим братом Алтеи. Зачем Таши пошла на подобное, Черный Принц не знал и даже не представлял, он вообще не мог себе представить хоть кого-то желающего... он даже не знал, как эту мерзость назвать. Так или иначе она умерла. Помимо этого, у его отца, Дорфа Линдворма, будь он проклят, была любимая супруга, мачеха Алтеи, Ринд Линдворм, бывшая Силиврен из Силмэнорэ, которая родила ему ораву детишек. Таким образом, полное имя Черного Принца звучало как Алтей Истия Линдворм. Эльфийские семьи не использовали имена родителей, только название эльфийской семьи. А если уж совсем официально, то выглядело это так: Черный Принц Алтей второй сын Истия, третий сын Линдворм.
Старшего сына короля Дорфа, Белого Принца, звали Арадор. Будущий правитель Верхнего Эсгалнорэ, на вкус Алтеи, был излишне мягковат. Слаб, бесхребетен, миролюбив, простоват, в общем, для него у Черного принца было лишь одно определение: бесхребетный червяк. Хотя все остальные считали его честным, добросердечным, мудрым и справедливым, идеалом хорошего правителя.
Средний - Каймон - с детства, Алтеи конечно же, доставал последнего своими высокомерными закидонами и капризами. Черный Принц не понимал, на кой черт он должен соответствовать откровенно детским идеалам этого засранца. Именно так он его и описывал - капризный засранец.
Затем шел Гэлан. Он немного практиковал некромантию и все время разрывался между Алтеей и Каймоном. Алтеи жалость была не нужна и потому он считал Гэлана мягкотелым идиотом.
Младшей в семье была Талиса. Девочка была единственным приемлемым родственником в семье. Она всегда откровенно принимала сторону Алтеи и частенько ругалась с отцом, отстаивая свою позицию, которая зачастую не совпадало с представлением Дорфа об идеальной Леди. За одно это Черный Принц ее уважал и тоже пытался поддержать. Хотя особо близкими их отношения не стали. В конце концов Алтей не любил ни своих родственников, ни женщин, ни живых.
Предпоследнее было особой темой для еженедельных промывок мозга. Арадор, "как и полагается хорошему наследнику трона", уже женился на "достойной молодой женщине, которая в будущем станет ему опорой и хорошей королевой". Средний тоже уже присмотрел кого-то "достойного", и даже младшим почти подыскали пару. Один он... как всегда в общем. На упоминание, что у ревенантов детей не бывает, ему напомнили о политической подоплеке союза. В тот день, Алтей вспоминает его с веселой усмешкой, он разломал резной столик, разбил графин с вином о какую-то жутко древнюю картину и сломал отцу руку. В апофеозе семейного вечера он заявил, что предпочитает мужчин и его тошнит от женщин. Надо было видеть их лица.
В итоге он почти на год перебрался из столицы Верхнего Эсгала, Алмазной Башни, в Адамантиевую Башню, столицу Нижнего. Впрочем, это того стоило, шокированные родственники от него отстали и, как бонус, перестали требовать его присутствия на семейных "посиделках", а то бы он им скастовал бы что-нибудь эдакое, из некромантии.
Алтей стряхнул пепел на дорогущий ковер и затушил сигарету о столик из красного дерева. Он бы убил их, но в этом мире действовали Старые Законы, и он бы был проклят как брато- и отцеубийца, а в его жизни и так достаточно проклятий. Он бы сбежал из этого мира, но этот мир, как и он сам, тоже был проклят. Впрочем, сейчас у него есть дела и поважнее. Алтей выпрямился, встряхнулся, кровожадно усмехнулся и направился по коридору куда-то на север. Что ж, удачной нам охоты...
Этот день просто не мог не задаться еще больше. Сначала маленькая Талиса швырнула в него тарелку и выразилась так, что даже Каймон покраснел и заткнулся, в кои веки. Он бы и сам был в шоке, если бы не знал, сколько времени она проводит в обществе Алтея, вот у него она этих слов и понабралась. Затем Каймон отмер и показал характер, пойдя жаловаться отцу. Отец тоже показал характер. В итоге, он, Арадор, уже три часа разбирает какие-то бумаги. Нет, стоп, они не "какие-то", нудные, да, но не "какие-то". Переполох устроили Каймон с Талисой, а наказан он. Почему, черт побери?! Блин. Ой, нет! Наследник трона не может так выражаться. А этот противный Гэлан еще и ржал в голос.
Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге замер чуть запыхавшийся эльф в одежде советника.
- Мой принц, у нас ЧП!
- Он у нас уже лет 130 как, а через три месяца будет 131. Что Алтей опять натворил? - Арадор устало вздохнул и отложил бумаги, жестом предложив Советнику сесть.
- Да нет, это не связано с Черным Принцем. - Советнику хватило совести чуть улыбнуться на старую шутку.
- У нас бывают неприятности не связанные с Алтеем? - Арадор совершенно искренне удивился. Советник понимающе усмехнулся и продолжил.
- Ваш отец, пусть будет долгим его правление...
Внезапно Белый Принц вздрогнул:
- Что-то у меня плохое предчувствие.
- Да, просто мороз по коже пробежал... - Советника передернуло.
- Вернемся к обсуждению вопроса...
Тот, кто был известен как Черный Принц, несся по коридорам эльфийского дворца будто черный вихрь. В завершении своего пути он раздраженно пнул дверь ногой, и та с грохотом открылась. Принц замер на пороге решительно оглядывая помещение.
- Пожалуйста, скажи мне, что ты пьян или опять накурился какой-нибудь человеческой дряни. - За столом в комнате сидел тот, кого почтительно называли Белый Принц. Светловолосый эльф был абсолютной противоположностью своего младшего брата. Арадор умоляюще изогнул брови и бросил предостерегающий взгляд на сидящего в кресле напротив него эльфа, с жадным интересом переводящего взгляд с одного Принца на другого.
- Ты это слышал? - Алтея полностью проигнорировал все знаки, решительно надвигаясь на старшего брата. Арадор устало вздохнул и жестом прервал встречу. - Мы должны устроить ему Убедтур.
- Что? Ты собираешься свергнуть собственного отца! Ты в своем уме?! - Что тут скажешь, замечательный конец дня.
- О, да... - Алтей презрительно оглядел старшего брата, тот сразу подобрался и приготовился к литрам знаменитого яда. - Ты просто тряпка, бесхребетный червяк! Старик отдал людям Серебряную Башню, и заставил нас отступить в ВорнБанд! Ворнбанд!
Алтей с силой ударил по столу, так, что все что на нем было подскочило вместе с испуганным Арадором. Почему-то вспомнилось, как однажды доведенный Алтей сломал отцу руку... и столик.
- Ты можешь себе это представить? В этой проклятой крепости уже тысячу лет никого живого не было. - Черный Принц продолжал бесноваться, метаясь, как загнанный, бешеный зверь в клетке. - Он не может быть больше нашим королем. Ты что хочешь, чтобы наше королевство растерзали люди и Изгои? Соображай быстрее, сопляк! Ты либо со мной, либо я объявляю Убедтур сам.
Алтея угрожающе навис над братом.
- А дальше, ты будешь насильственно втянут в процесс, как старший сын. - Черный Принц плотоядно оскалился, и Арадора передернуло.
- Ты не можешь быть серьезен. - Арадор схватился за голову. Пацифистский ум Белого Принца мучительно искал компромисс, на который не был способен агрессивный Алтей. В конце концов, Черный Принц существовал, чтобы сдерживать темных магов, а Белый Принц существовал, чтобы сдерживать Черного.
- Я всегда серьезен. Сейчас особенно. А ты, беспозвоночная размазня, как обычно! Бля, бесишь!
Темный принц с не меньшим апломбом покинул брата. Белый принц со стоном стукнулся лбом о столешницу. Брат был с детства невыносим. Он был чертовски красив, даже Арадор мог это оценить, и при этом был жуткой скотиной. Во-первых он ненавидел людей, более чем другие эльфы, во-вторых, он ненавидел женщин, почти так же как и людей, а в-третьих, он ненавидел все живое. И доводил Арадора до истерики. Каждый раз, стоило только Алтею начать "плеваться ядом", как Арадор впадал в ступор, и это заводило Черного Принца еще сильнее. Совсем как в детстве. Алтей говорит заумную саркастичную гадость, Каймон заводится с пол оборота и заносит руку для удара, Арадор испытывает иррациональное желание бежать и прятаться, и Алтей тут же переходит в режим "догони и добей". Счастливое, блин, детство. Счастливая, блин, юность...
Арадор громко застонал.
Алтей радостно насвистывал глупую человеческую песенку, неспешно направляясь прочь от Алмазной Башни, все чудесно прошло, если он хорошо знает брата, а он его хорошо знает, то мягкосердечный Арадор сделает следующее...
2. Маленький эльфийский заговор.
Ария - Палач
Мой меч - это власть, мой меч - закон,
Мой плащ кровь впитал и дрожь времен.
Я - палач, я рожден бессмертным,
Слуги и цари мне бьют поклон.
Мой трон - эшафот, подруга - смерть.
Мало кто знал, что Нижний Эсгалнорэ, звался так не ради красоты, и не из-за запретной магии, а из-за того, что одинокая аскетичная Адамантиевая Башня - это не весь Эсгал, вся основная его часть, все города, казармы, академии магии и прочее, все это было расположено в подземных городах. Множество зачарованных укрепленных построек были скрыты в Подземье, и потому Нижний Эсгалнорэ звался Нижним. Вся его "наземная" часть была пустым, незаселенным полигоном, прекрасно подходящим для магического истребления Тварей. Подземная - для тайных дел. Собственно, даже Белый Король и Белый Принц не знали о реальных размерах Нижнего Эсгала. И не узнают, здесь у них нет власти.
Алтей удовлетворенно хмыкнул и удобнее устроился на троне в подземном отражении Адамантиевой Башни. В настоящей столице Нижнего Эсгалнорэ. Первый акт второй части его пьесы начнется... прямо... сейчас!
- Что это все значит! Алтей! Немедленно объяснись!
Дорф Линдворм, с головы которого только что сдернули черный мешок, выглядел крайне возмущенным и очень надутым, Алтей практически наслаждался этим зрелищем, жадно впитывая такие яркие эмоции. Это длилось ровно до того момента, когда Дорф рассмотрел помещение, в котором они находились, отсутствие окон и недостаток света не смотря на факелы на стенах и магическое освещение, не оставляли места сомнениям.
- Алтей. - Если король думал, что угрожающий тон подействует на Черного Принца, то тут он просчитался. - Как ты посмел поднять руку на своего отца и короля, ты похитил меня и притащил сюда. Что это значит?
Вот теперь он задает почти верные вопросы. Черный принц окинул его взглядом, Дорф все еще был связан, а за его спиной стояли Черные Рыцари, любимая стража Алтея. Он усмехнулся.
- Ты не мой король. Может и отец, мне это неведомо, но точно не мой король. Если помнишь, Черный и Белый - равны, будь они Принцы или Короли. А здесь у тебя и подавно нет власти.
- Что ты задумал? - вот теперь он начинает понимать ситуацию, в которой он оказался.
- Ничего неожиданного. - Черный Принц кровожадно улыбнулся. - Тебе понравится. Может и не очень, но ты оценишь.
Дорфу все это очень не нравилось, но он старательно глушил в себе страх. Хотя он даже не представлял, что именно задумал Алтей. Он даже не представлял, на что вообще способен Черный Принц. Дуальная система Эсгалнорэ была несовершенна. Черные Принцы рождались и жили несколько дольше, чем Белые Принцы, призванные сдерживать их, из-за того, что на половину они были нежитью, они не старели, может конечно и старели, но они просто не доживали до такого возраста. Из-за собственного тяжелого психического состояния, они убивали себя единственным доступным для ревенантов способом. Они отказывались от жизни, усилием воли отправляя свою душу в царство смерти. Обычно, один Черный Принц приходился на полтора поколения Белых. На юность Дорфа пришелся конец жизни предыдущего, но у самого Дорфа не было "своего" Черного Принца.
Тем временем они углублялись все дальше в Подземье. Дорф здесь никогда не был и не представлял куда мог везти его Алтей. Тот похоже почувствовал смятение отца. Черный Принц вообще всегда очень чутко реагировал на изменение эмоционального фона, будто силф.
- Не волнуйся, ты, как и раньше, послужишь во благо всего Эсгалнорэ. Вы, Белые, ведь именно для этого существуете, верно?
- Ты, грязный бастард! - спровоцировать, это ведь тоже не плохой вариант, да?
- Знаю. А ты фактически больше не король. Можешь брюзжать сколько хочешь, - Алтей вопреки ожиданиям выглядел крайне спокойно и безмятежно, - и пока мы тут будем разбираться с хм, с будущими союзниками, Арадор закончит процедуру твоего "освобождения". Развлекайся, папа.
Алтей умиротворенно улыбается, они продолжают путь по темным извилистым туннелям Подземья. Местные народы используют для передвижение различные виды рапторов, или гигантских многоножек, но это надо быть особым извращенцем, или волкоподобных каами. Черный Принц и его маги предпочитают некромантский вариант рапторов, собственноручно созданных костяных големов. Они сильнее, быстрее. В конце концов, они более ловкие. Дорф все еще не смирился, он терпеливо ждал шанса.
В третий раз Алтей обратил внимание на отца, когда они уже находились на каком-то выступе, а впереди возвышался, если подобное возможно для подземных построек, какой-то странный Храм.
- Что за...
- А это, папа, подземный Храм Джаи-Ши. Ты должен помнить о них.
- Что мы здесь делаем? - Плохое предчувствие буквально захлестывало короля.
- Здесь ты послужишь своему народу.
Алтей величественно входит в не менее величественное здание, черные рыцари ведут связанного Дорфа. Черный Принц делает движение рукой и отец с сыном остаются одни.
- Наша конечная точка. - Черный Принц улыбнулся почти ласково.
- Что ты задумал?
Алтей провел рукой по веревкам, и их тут же обвила золотая печать, где бы ни был Черный Принц, по щелчку его пальцев, печати разрежут путы, и Дорф окажется свободен. Король нахмурился. Это значит, что Алтей собирается уйти, оставив его здесь одного.
- Вы создаете Черных Принцев, называете их Великими Некромантами, Темными Магами... но вы совершенно не знаете, что они такое и какой силой на самом деле обладают. Мы... - Алтей медленно моргнул, Дорф задержал дыхание, внимательно слушая внезапное откровение, - мы наместники Смерти, не некроманты, нет. Мы ее воля в живом мире. Наместники с абсолютной властью...
Какое-то мгновение Алтей молчал, но потом резко встряхнулся, и взгляд его стал более осмысленным.
- Скоро сюда придет проходить посвящение последний Жрец Джаи-Ши. Как ты думаешь, что он сделает обнаружив осквернителя в их святилище?
- Это невозможно. Джаи-Ши мертвы, а если и остался один, что ему делать в Храме настолько близком к Башне? Откуда ты знаешь, что он придет сюда?
- Мертвые сказали, я все время слышу их шепот, ты ведь не знал этого? Вот и сейчас они твердят, что через час молодой Жрец будет здесь.
Алтей усмехнулся.
- Тебе будет непросто его победить, но я на это и не надеюсь. Меня устроит в равной степени и твоя победа, и твоя смерть. - Черный Принц швырнул под ноги Дорфа кинжал. - Это тебе пригодится. Развлекайся, папа.
Он злобно скалится, в этот момент в нем было так мало... "человеческого", он был чудовищем. Только сейчас Дорф понял это.
Последний акт спектакля. - Думал Черный Принц, глядя на прямую, как копье, Жрицу Джаи-Ши. Он поклонился, она присела в ритуальном женском поклоне. Длинные белые одеяния Жрицы разметались по каменному полу, а длинные вьющиеся пряди зазмеились по белым тканям.
- Как Черный Король Нижнего Эсгалнорэ выражаю Вам свои соболезнования, в связи со смертью Вашего сына. Как Вы знаете, в тот день я так же потерял своего отца.
- Да, похоже, они убили друг друга в одном из Храмов Джаи-Ши.
Он испытывал невольное восхищение глядя на нее. Ее лицо было спокойно и сосредоточенно. Ни грусти, ни печали, ни слез, а ведь она потеряла единственного сына. В ее глазах была лишь холодная острота, как тот отравленный кинжал, позволивший отцу убить Жреца Джаи-Ши одной царапиной, пускай и не прошедшего посвящение. Если бы он предпочитал женщин, он выбрал бы ее, такая женщина была достойна находится рядом с ним. Но увы, увы.
- Боюсь, случился жуткий несчастный случай. К сожалению, король Дорф был болен. Как Вы, наверное, знаете, он отдал без боя Серебряную Башню людям, мы с братом приняли нелегкое решение провести Убедтур, и освободить нашего больного отца от тяжелого бремени власти, но похоже его разум помутился, и он покинул пределы Алмазной Башни. Мы смогли найти его только тогда, когда он уже умер, лишив Вас единственного чистокровного наследника. Это великая утрата для Вашего народа, мы также опечалены потерей нашего отца. Потому, я хочу предложить нашим народам заключить союз, чтобы хоть как-то поддержать друг друга в минуту скорби.
- А говорят, что у Черного Принца нет сердца. - Губы Жрицы дрогнули.
Глядя, как тонкая рука Королевы Тхин'джаар закрепляет договор печатью и подписью, Черный Король ликовал.
Занавес. Аплодисменты. Всем спасибо.
_____________________________________
Истия - синд. Знание
ubed - синд. Отказ
Tur - синд. власть
Убедтур - законное свержение короля, инициируется наследником престола, одобряется Большим Советом.
Линдворм - (англ. Lindworm, родственное др.-исл. linnormr (удав), норв. linnorm (дракон), швед. lindorm (змей), нем. Lindwurm (змей)) — вымышленное существо германской мифологии; в британской геральдике — двухлапый крылатый дракон, часто с ядовитой слюной.
5. Счастливые звезды
1. Алые Дьяволы
Мельница - На Север
И Луна - я ее ждал и любил как невесту;
Нам не до сна, мы дети богов - наша участь известна.
В наших зрачках - острые грани вечного льда,
А на клыках - свежею кровью пахнет вода;
Они были Дьяволами и Звездами, они были боевым дуэтом, они сражались всегда в паре, их мечи были одинаковыми, они сами их выковали себе, две пары одинаковых, чтобы в бою меняться клинками. Стиль их боя подразумевал перекидывание мечей друг другу, комбинируя оружия разного вида для создания атак различного типа. Идеальная пара, Инь и Янь, совершенный, убийственный танец из мечей и тел. Из невероятного притяжения, из чудовищной синхронности, из фантастической, граничащей с телепатией, чувствительности. Бой с противником основанный на соперничестве друг с другом, так похожем на любовную страсть. Борясь с друг другом они убивали врагов. Борясь друг с другом они жили. Разведенные в разные тела, казалось, что они все равно слышали мысли друг друга.
Они переглянулись. И выпрямились с парными клинками в руках, поющими одну и ту же песню. Она крутанула клинки в руках, привыкая к их весу, затем улыбнулась своей паре, глядя в его глаза с вызовом, на губах невысказанное зовущее предложение. И чуть откинувшись, шагнула назад приводя тело в начальную боевую стойку, прежде чем начать парный танец. Он улыбнулся ей, улыбнулся как и всегда: улыбка хищника и жадные глаза. Жадные глаза не желающие отпускать ее.
Ее стойка - она ждет. Его начальная стойка - он атакует. Танец начат. Она скользящим движением блокирует его лезвия, уводя их в сторону, и "убивая ближайших двух противников" - вторая позиция. Он скользит вперед плавно уводя уже ее лезвия в свою собственную сторону, "убивая других двух" - его вторая позиция танца. Она разнимает их клинки плавным быстрым скольжением, вращаясь на месте, один оборот, "рассекая противников позади и с боков", в конце возвращаясь в прежнюю позицию, ставя клинки вертикально - третья позиция. Ее пара разводить руки, а затем резко сводит на мне, словно ножницы, его клинки блокируются ее - третья позиция. Она подается вперед, "роняя" мечи параллельно земле, пронзая врага позади него - ее четвертая позиция. В этот момент он разворачивает лезвия словно крылья бабочки, и те, кто будут от них по бокам, умрут, он опускается на одно колено, склоняясь перед ней, и те кто позади нее никогда уже не смогут ходить - четвертая позиция его танца. Через левое плечо она начинает вращение, конец - скрещенные клинки блокируют удар - пятая позиция. Он через левое плечо, поднимаясь снизу вверх, начинает вращение, конец - скрещенные клинки блокируют удар, спина к спине, синхронный щит из лезвий - пятая позиция танца.
Через левое плечо она устремляется к правому его боку, одним клинком пронзая, вторым блокируя удар - шестая позиция. Через левое плечо к ее правому боку одновременно с ней движется и он, одним клинком пронзая, вторым блокируя удар - шестая позиция танца. Разведя клинки, через левое плечо она оборачивается вокруг своей оси одновременно с этим перекидывая "Янь" своей паре, в свободную руку принимая второй "Инь", раня и убивая во время вращения всех вокруг, движение заканчивается разрубанием противника скрещенными клинками - седьмая позиция. Разведя клинки, через левое плечо оборачиваясь вокруг своей оси одновременно с этим перекидывая "Инь" ей и принимая второй "Янь" в свободную руку, убивая и раня всех вокруг, он заканчивает движение разведением клинков в стороны и пронзая двоих противников - седьмая позиция. Танец продолжается.
Конечно же, у них в запасе не один узор. За долгое совместно проведенное время они создали множество рисунков танцев, но и этим они не ограничивались, и вполне были способны в ходе боя создать новый. Чуть запыхавшиеся, они выпрямились довольно глядя друг на друга.
Не сказать, что в королевстве Аль Риид так уж процветало искусство владения мечем, скорее стрелковое оружие, лучевое и единоборства для лучшего управления экзоскелетом. Однако, пара Дьяволов предпочитала всему старые добрые мечи. Даже их алые экзоскелеты были ими оснащены. Не сказать, что это было так уж необходимо. Аль Риид был очень тихим местом, один раз королевство поработало на репутацию, а теперь репутация работала на него. С двух сторон Аль Риид окружало море, с остальных - пять захваченных королевств. Созданный с ними союз превращал их в буфер между Аль Риидом и остальным миром, случись чего. Правда, никто кроме королевской семьи об этом хитром ходе не знал.
Хроники того, что привело Аль Риид в состояние "будь всегда готов к войне", оказались "случайно" уничтожены, так что никто не знал, чем руководствуется королевство людей. Тем не менее Аль Риид поддерживал дружеские отношения с королевствами иных рас. Так, например, очень теплые отношения царили между Шести королевами и Ашшурафом, королевством бафу, а так же Эсгалнорэ, королевством эльфов. Особые союзные отношения были со всей расой гномов, не меньше людей помешанных на металле и технологиях. В общем на случай "случись чего" Аль Риид был прикрыт со всех сторон, включая гномье Подземье.
Во главе королевства стоял старший из двух братьев Аль Риид - Людвиг. Он был спокоен, меланхоличен и несколько пассивен, впрочем, он не был лишен деловой хватки. Отсутствие энергии в семье компенсировала его экспрессивная супруга - Меркура. Ее сопровождали красно-рыжие волосы, меха и тонкая сигара в мундштуке из кости и янтаря. Она была... вечно молодой кокеткой, но не смотря на весь ее показной флирт со всеми мужчинами от 17 до 70, она искренне любила своего супруга, и там, где ему не хватало решительности, вела ее твердая рука. "Железная рука в бархатной перчатке" - это было про нее. Впрочем, она была довольно холодна к своим детям. Коих было четыре.
Старший, наследник трона, Алан Аль Риид, был очень похож на обоих родителей, про него тоже можно было сказать "железная рука в бархатной перчатке", как про мать, он так же, как отец, был спокоен, но деловит. И в будущем мог стать прекрасным правителем, а пока что он возглавлял особый карательный отряд, руководил общим тренировочным комплексом и командовал внутренней системой государственных служб и органов по охране общественного порядка.
Второй ребенок - Оливия, была страстной и увлекающейся натурой, однако, в отличии от матери, она предпочла увлечься не светской жизнью и балами, а медициной. Закончив учебу, она талантом и упорством за год добилась должности руководителя хирургического отделения Королевского Госпиталя.
Третий - Ричард, родившийся через год после Оливии, был скорее похож на деда, чем на кого-то из родителей. Он перенял больше спокойствия и меланхолии, чем его отец, и между светскими балами, что он устраивал для матери, курировал различные галереи и выставки.
Самая младшая из правящей ветви Аль Риида - Алиса, была веселым подвижным пятнадцатилетним ребенком. Любила наряды, сказки, балы, верховую езду, и еще не знала, кем она хочет быть.
Младший брат Людвига - Леонард, согласно традиции возглавлял младшую ветвь Аль Риид, и согласно все той же традиции к их фамилии добавляли приставку "Аз", что означало "младший". Леонард был более тверд, чем старший брат и руководил своей маленькой семьей твердой рукой, и было совсем не удивительно, что все вооруженные силы Аль Риида находились под его руководством.
Старший сын Леонарда - Джун, активно помогал отцу, он был суров, требователен, жутко въедлив и невыносимо зациклен на соблюдении всех законов и правил, но, к сожалению, не отличался терпением.
Два последних члена семьи Аз Аль Риид были...
- Нимхир!! Морхир!! Вы - два исчадия ада!!! - Где-то в коридоре раздался вопль и парочка переглянулась уже обреченно, впрочем уйти вовремя они не успели, надрывающийся голос неумолимо приближался к фехтовальному залу. - Убью!!!
"Исчадия ада" были разнополыми близнецами двадцати шести лет и с невыносимым характером, как утверждал Джун. Рождение близнецов было шоком для всех. Во-первых, все медицинские исследования вплоть до родов показывали, что будет лишь один ребенок, чуть крупноват, конечно, но один, во-вторых, измученная тяжелыми родами Лилия, супруга Леонарда, не пережила второго подарка и умерла, так и не увидев рождение дочери. Смерть нежной, доброй Лилии подкосила Леонарда и сильно шокировала Джуна. Так что близнецы росли, как дикая трава, находясь под присмотром у толпы военных в камуфляже, и кочуя с одной военной базы на другу, а с нее в тренировочный лагерь, в след за ожесточившимся, отдалившимся от детей отцом. Ничего удивительного, что выросли они энергичными, упрямыми бунтарями.
Близняшки сильно отличались от семейного типажа. В правящей ветви все были рыжими и русоволосыми, Джун был пшеничным блондином, переняв цвет волос у Лилии, а пара "исчадий" родилась альбиносами. Что, конечно же, не прибавило им очарования. Беловолосые, светлокожие, с темными глазами, первые шестнадцать лет их жизни все ждали очередной аномалии и неприятностей. И если неприятностей они доставляли охотно и массу, то единственной аномалией стало известие, что близнецы "формально однояйцовые" с около 75% идентичности, и то, что болеть и умирать, как и все альбиносы они не собираются, хотя и с трудом переносят солнечный свет. Так что, после того, как они стащили экзоскелеты и с легкостью на пару разнесли заставу бафу в одном из локальных конфликтов на границе расовых территорий, их прозвали Дьяволами Аль Риида. Упрямому родителю пришлось уступить не менее упрямым детям, и близняшкам сконструировали личные экзоскелеты, приспособленные индивидуально под них и их особенности. Парочка тут же перекрасила их в красный, и уже через неделю они были Алыми Дьяволами.
Но задобрить Дьяволов не вышло, они по прежнему срывались без предупреждения, вмешивались в военные конфликты и активно доставляли головную боль. Не помогали ни вопли Джуна, ни внушения Леонарда. Так что семья Аль Риидов решила, что если "зверя нельзя приручить, пусть пугает врагов", и сделали близнецов официальным "пугалом" Шести Королев. И это сработало, получив долгожданную свободу, близняшки поутихли. Все вздохнули свободней, кроме Джуна.
Дверь с шуршанием отъехала в сторону, и близнецы Аз Аль Риид порадовались, что в тренировочном центре все двери автоматизированы, так что ими не хлопнешь со всей дури об стену, как во дворце. Впрочем, этого и не надо было.
- Вы! Два! Невыносимых! Чудовища!!!
Близнецы переглянулись. Да уж. Отношение к ним в их царственной семейке было то еще. Единственным, кто всегда хорошо к ним относился - Ричард, и то, лишь потому, что он ко всем относился хорошо. Да еще Алан был более или менее нейтрален, насколько мог быть нейтрален тот, кто следит за порядком, к тем, кто каждый день этот порядок с радостным попискиванием нарушает. Все остальные то ли боялись их, то ли ненавидели. Алиса заявила, что не дружит с непонятными существами, Меркура, что "они лапочки, но вот их манеры...". А какие манеры могут быть у тех, кого воспитали солдаты и казармы? Оливия... подходила с медицинской точки зрения, и близнецы обходили ее десятой дорогой. И только Джун не уставал срываться на истеричный вой, обвиняя их во всех бедах.
Тем временем истерика почти подошла к концу.
- ...И вот еще что. Вам пора уже исполнить свой долг перед семьей, что о вас заботится. Возраст ваш уже подошел, еще чуть чуть и будет поздно.
- Долг? - Прозвучавший хором вопрос ощутимо отдавал изумлением.
- Семьей? - Нимхир.
- Заботится? - Вторил ей Морхир.
Скептических хмык появившийся из двух.
Джун вздрогнул и поморщился, манера общаться у этих двоих была та еще. Они могли заканчивать предложения друг за другом, могли говорить "по словно", одно слово - она, второе - он, третье - она, и далее, могли хором, а могли недобро переглянутся, пару мгновения глядя друг на друга, а потом говорил кто-то один. Жуткое создавалось впечатление, и как они могли знать, что хочет сказать второй?
- Да, долг перед семьей. Тебе жену, тебе мужа. - Весь запал пропал.
Близнецов синхронно перекосило. Они переглянулись и... составили План.
По глазам было видно - что-то задумали. Джун уныло вздохнул, предвкушая неделю бессонницы и головной боли.
2. Счастливые звезды-близнецы
Сумеречная Депрессия - Дети Играли В Войну
Око – за око, руку – за руку!
Не давая рассудку пробраться к себе,
Вырезали собратьев во тьме.
А потом у костров песни пели.
Мы – дети богов, мы - божьи дети
Навигационная система экзоскелета тоскливо пискнула и замигала красным конвертиком в правом нижнем углу голографического экрана. Похоже, что центральный компьютер, обрабатывающий заданный маршрут, планировал устроить истерику на тему "куда ж вы претесь, идиоты!". Что было не сильно далеко от правды. Они почему-то решили, что двадцатидневное пешее приключение, куда забавней мгновенной телепортации, и что тем более его нужно совершать через Вечную Зиму. Компьютер всхлипнул еще раз, и она вырубила систему навигации, точно зная, что Морхир сделал также. В конце концов Вечная Зима это такой пятачок, где с трех сторон три королевства, а с остальных море - заблудиться невозможно. Она скинула с "руки" экзоскелета сильно помятую тушу Грасса и направилась дальше, ничуть не сомневаясь, что близнец движется следом.
Километров через сто пятьдесят они достигли милой опушки и решили отдохнуть. Он быстро отдал необходимые команды, на пару секунд включил систему навигации, удостоверяясь, что они движутся туда, и "велел" Дьяволу открыться. Голографический экран погас, и с тихим декомпрессионным чавканьем передние панели разошлись, нарушая герметичность пилотной кабины, а через пару минут возни со специальными электродами, которые прикреплялись к телу на кожу "присосками", Морхир наконец выбрался наружу. Что бы там Нимхир не думала, но они поперлись через три королевства и Вечную Зиму, потому что все перемещения стационарным телепортом отслеживаются и контролируются из-за высокого энергопотребления телепортационной установкой. Кто и куда переместился становится известно моментально и не только из-за необходимости согласовывать точку перемещения с Управляющей Вышкой, как Аз Аль Риид они могли бы прорваться и без согласования. Путешествие в экзоскелете было необходимостью, они же вроде как сбежали.
Нимхир решила устроить вечер жаренного зефира и старательно нанизывала его на ветки. Побег, конечно, хорошо, но для полной секретности не стоило брать свои экзоскелеты, что бы весь свет не обсуждал, куда теперь направились неугомонные Алые Дьяволы. Но личные экзоскелеты на то и личные, что они быстрее, крепче и легче в управлении, чем общие. С общими двадцатидневное пешее приключение превратилось бы в сорокадневное, а с их упрямством возможно и в тридцатидневное, а так десять дней экономии. Она передала готовый зефир брату. Чтобы он там себе не думал, у всего есть причина.
Они синхронно моргнули и выпрямились. Из сумрака леса выпрыгнул Грасс и уже оскалился было, но тут он замер. Близнецы синхронно осклабились, и Тварь издала непередаваемый звук, что в человеческом эквиваленте, должен был наверное соответствовать эпичному "****ец!". Близнецы синхронно хмыкнули и одинаково моргнули. Тварь внимательно посмотрела сначала на Морхира, потом на Нимхир, и в итоге тяжело вздохнув села на землю. Пару минут троица гипнотизировала взглядом друг друга.
Идиллию прервала яркая вспышка, несущаяся параллельно земле молния, летящий огненный шар и далее. Через десять минут и пять трупов Грассов, на поляну вышли четыре мага в черном, как раз чтобы застать идиллическую картину из меланхолично поедающих зефир близнецов и трупа Грасса.
- Так-так-так, кто это у нас тут, - из лесу выступила еще одна фигура, - счастливые звезды-близнецы Аль Риида.
"Исчадия" фыркнули и переглянулись. Да, родня называла их "исчадиями ада", враги в ужасе "Алыми Дьяволами", а союзники благоговейно "Счастливые звезды", за неизменную способность склонять результат любого боя в нужную сторону. Вот только мало кто знал, кто именно сидит в кабинах "Дьяволов", и уж тем более, что они близнецы.
- Так-так-так, кто это у нас тут. - Со смешком повторил Морхир.
- Страшный розовый цветочек-некромант! - Нежно пропела Нимхир.
- Засранцы. - Из под капюшона раздалось восхищенное фырканье.
Скинув капюшон плаща к их посиделкам присоединился Черный Принц Эсгалнорэ.
- Опять решили что-нибудь сломать и испортить, чудовища?
Нужно было иметь опыт общения с Джуном, чтобы суметь увидеть второй смысл в словах Черного Принца. Когда Джун говорил: "Ах, вы - твари, ненавижу!" - он говорил правду, и он в нее верил. Когда тоже самое говорил Алтей, это означала "Что ж вы творите?! Я чуть с ума не сошел от беспокойства!". Близняшки фыркнули.
- Нас там не любят...
- Я вас тоже не люблю. Вы - две ходячие беды.
- ...Но у нас есть план.
- Учтите, что закапывать и воскрешать я никого не планирую. Если только вас. - Алтей устало вздохнул, - сейчас привал, поговорим в Башне, здесь не место для подобных бесед.
Черный Принц скептически осмотрел поляну.
- А какаете вы нектаром? Кроме зефира вы сегодня вообще что-нибудь ели?
Звезды переглянулись, а Алтей закатил глаза.
- Так и знал. - Он развернулся, чтобы раздать приказания своим магам.
А Звезды сияли, как самые настоящие звезды. Черный Принц мог орать, ругаться и швырять файрболлы, и быть абсолютно невыносимой скотиной, но проблемы решал он мастерски.
Алтей потянулся и тут же расслабился, блаженно обмякнув в кресле - он дома. Вокруг, куда ни глянь, его земли, в Башне толпа магов и рыцарей. Мир может катиться в ад, а он с места не сдвинется. Рядом на шкурах пристроились близнецы.
- Ну и кто отправил в бегство бесстрашных Алых Дьяволов? - Черный принц лениво покачивал ногой, любуясь картиной из двух альбиносов.
- Старший брат. - Хором.
Алтей фыркнул и... заржал.
- И что с ним?
- Ну, представь... Внешне - точная копия твоего старшего брата, с поправкой на мою семью, - Нимхир наматывала длинную прядь на палец. - с такой же первичной реакцией на все, но когда его психическое и душевное равновесие нарушается, реагирует как Морхир.
- Эм... - Алтей чуть рассеянно моргнул, пытаясь представить. - То есть божий одуванчик, склонный впадать в безумие, срываясь на всех кто рядом?
Трио засмеялось.
- Ну? Что там у вас? - Если их брат похож на него, то ожидать нужно только одно...
- Долг... - Морхир.
- ...перед Семьей. - Нимхир.
Алтей хмыкнул, забавная у них манера общаться.
- И у вас тоже? - Черный Принц позволил себе пару минут посмеяться. - Вам уже присмотрели кого?
Близнецы переглянулись и вперились в него.
- Что? Ну что вы так на меня смотрите?
- Ты бы какую свадьбу хотел? - Ласково улыбнулась Нимхир.
- Ммм... Я говорю: а это моя жена и выпихиваю тебя вперед. Отца хватает удар, и он помирает, старший брат от шока теряет дар речи, лучше навсегда, средний столбенеет, и на него падает люстра, насмерть. Глава Совета убивает себя, предварительно убив Капитана Королевской Стражи. Да. Так было бы лучше всего. Это было бы просто идеально.
- Эм... - Близняшка захлопала глазами, пока близнец давился от смеха. - А Капитана-то за что?
- Эта сволочь все мое детство надо мной издевалась!!! Я, видите-ли, был слишком хлипким для наследника престола. Я = хлипкий!!! И что? Я - маг!!! А не какой-то там тупой качок!
Алтей раздраженно надулся.
- Ну-у-у, ты хотя бы старшего брата пожалел. - Морхир сумел выжать из себя пару слов.
- Бесполезная тряпка. Будет на кого спихнуть трон, прежде чем я свалю из этого долбанного королевства.
- Ты и правда милый. - Нимхир выглядела... умиляющейся.
- Милый?!! Иногда ты меня реально пугаешь. - Алтей фыркнул. - полагаю, сей вопрос был задан с долгоиграющими планами?
- Угу. Разыграем на двоих? Тебе нужна жена, мне муж, все счастливы.
- Ты же в курсе, что я...
Договорить он, конечно же, не успел. Близнецы синхронно потянулись друг к другу и слились в страстном поцелуе. Через мгновение Морхир повалил Нимхир на шкуры и навис над ней, не переставая целовать, и нежно поглаживая по бедру. Алтей смотрел на них прямым немигающим взглядом. Затем медленно моргнул, тряхнул головой и поднял руку:
- И знать не хочу! - Хотя, признаться, картинка была соблазнительной. И красивой.
- Мы...
- Да бога ради! Серьезно. - Алтей страдальчески заломил бровь. - Кто я такой, чтобы что-то вам говорить? Но мотив, как и плюсы, я понял. Прикажу приготовить вам одну комнату... с кроватью побольше.
Он все же фыркнул.
- Чего-то такого я от вас и ожидал.
Близнецы переглянулись, пару секунд сверлили друг друга взглядом.
- О, нет. Скажите, что вы не телепаты!
- Ну простите. - Оба надулись.
- И как так вышло? Вы же люди. Чистокровные люди! Люди магией не обладают.
- Ну...
- Я всегда говорил, что вы - две беды! - Алтей закатил глаза и тут же прикрыл их рукой. Чудовища. Два чудовища. С ума сойти...
- Одна вообще-то. - Смешок. Они еще и смеются.
- ...
- Мы одно целое.
- Стоп! Вот это я точно знать не хочу!
Он понимает о чем они, но у него, в его мертвой груди, зарождается нехорошее чувство, что ему совершенно точно не нужно знать, что там, 26 лет назад, произошло на самом деле. Близнецы ласково улыбаются, тугой обруч разжимает грудь. Похоже, он поступил верно.
- А теперь валите-ка спать. Достали.
- Да, ма-ам! - хором.
- Засранцы. - У Черного Принца нет сердца, но он тоже бывает нежным.
Пф-ф...
И вовсе он не улыбается.
3. Счастливые.
Unreal - Мы Боги
Новый мир создать -
Как игру начать
Слиться с ним в одно
И забыть его...
Мы Боги, Мы Боги - суть и смысл всего!
Мы Боги, Мы Боги, нас не видел никто!
Они переплелись руками, ногами и бесцветными прядями, будто корни растений. Он моргнул, они все еще были обнажены, потом еще раз, близнецы по прежнему лежали уткнувшись друг в друга лбами, будто пытались разделить на двоих один сон, на третий раз он решил, что "какого черта", он дома как-никак, и свистнул. Впервые в своем доме ему пришлось уворачиваться от летящего в голову, точно на свист, ножа. Двух ножей. Алтей с интересом рассматривал силмэновые ножи, на треть вошедшие в деревянную дверь.
- А вы круты. - Он с еще большим интересом взглянул на две пары одинаково не выспавшихся глаз. - И часто вы так?
- Это, конечно, смешно...
- Но к нам обычно не заходят...
- С утра по раньше те...
- Кому жизнь дорога.
Алтей понимающе хмыкнул, все же у него с близнецами было много общего, так что намечающийся... "союз" обещал быть веселым, покуда он не... эту мысль он поспешил стереть из разума, не стоит ничего планировать или задумывать, покуда он в союзе с Жрицей Рока. Эту мысль тоже лучше "убрать". Стоит помнить, что боги любят иногда поиграть в мире смертных, и хорошо если не с тобой. Он конечно защищен вассалитетом со Смертью, но и на "нее" найдется... В общем, если планируешь нечто грандиозное, сделай вид, что не планируешь ничего. Вернее будет.
- Подъем, детки. Будем творить... неприятности.
- Да, ма-ам! - Традиционно хором.
Черный Принц снова хмыкнул и поспешил покинуть убежище "двух бед".
- Так какие у нас планы на... неприятности? - Морхир перевел заинтересованный взгляд с салата на Алтея.
Похоже, что сегодня "главным" был он. Как показал опыт общения с близняшками, периодически "главный" в их паре менялся. Особой закономерности Алтей не заметил, но учитывая существующие различия в их личностях, а они были, что бы они там не говорили про свое единство, то "главенство" зависело от стоящей задачи. Кажется, за тактику и логику отвечал Морхир, а за пинки и непредсказуемость Нимхир. То бишь мозгами в их "банде" был брат. Он у них, кстати, вроде бы старший? А сестра, хм, как бы по-тактичней выразиться... противовес рационализму - интуитивизм. В общем, эмоции.
- Для начала, вы спрячетесь, а я с каменным выражением лица, скажу абсолютную правду, что вас не видел, и тащились вы через Нордгард исключительно, чтобы свернуть, ну скажем, в Илферин.
Близнецы переглянулись.
- Рахен. - Морхир.
Мозги... Да...
- Пусть Рахен, там тем более не у кого спросить, были вы там или нет. Ну а потом, я планировал посетить Силмэнорэ. Давненько я там не был, а дипломатические отношения надо поддерживать, родня как-никак.
- Супер! - Нимхир заметно оживилась.
- У нас планы в соседнем с ним королевстве. Мы как раз подыскивали свободную недельку.
Он и не сомневался, если бы даже не было, "Мозг" бы придумал.
Через полчаса они уже весело хохоча утаскивали его в большой тренировочный зал, там они установили какую-то человеческую хреновину, в которой Алтей с ужасом опознал часть одного из их экзоскелетов. "Хреновина" оказалась чем-то вроде музыкального центра. Еще через пятнадцать минут Черный Принц с не меньшим ужасом обнаружил себя вальсирующим то с одним, то с другим близнецом, оставалось радоваться, что этого нельзя было делать втроем. Эта мысль чуть скрашивала осознание, что его все-таки заставили танцевать, чего он не делал лет так с... 51. Примерно с этого возраста его уже не могли заставить делать ничего, чего бы он не хотел. А если чего, он всегда мог сломать руку.
Близнецы весело смеялись и кружились, что получалось у них особо хорошо, учитывая их "казарменное" воспитание. Но даже с ним они все равно плавно кружили по залу, как истинные Леди и Лорд. Алтей фыркнул, чуток полюбовавшись на близняшек, и решительно э-э-э... совершил тактическое отступление, верно. За спиной разносился веселый смех.
- Счастливые звезды, да? - Черный Принц сдержанно улыбнулся и печально покачал головой.
Близняшки были правы, их старший брат был такой же занудой, как и его. Даже хуже, хотя Алтей честно не представлял, что такое бывает. Самое неприятное отличие было в наличии у Джуна ослиного упрямства, но Алтей жил в состоянии полного неприятия семьи, с самого детства отстаивая свою позицию, так что переупрямить какого-то человека труда не составило, трудным было не прибить его в процессе. Ну, а что? Убить, воскресить и отправить обратно улыбчивой марионеткой. Но вот он наконец отцепился и свалил обратно своим человеческим порталом. Алтей выдохнул и разогнул пальцы, чтобы вылечить ранки от ногтей. От Морхира в нем тоже было немало, права была Нимхир. Сама Нимхир обнаружилась сразу за дверью Портальной Комнаты. Одна, как ни странно, и хмурая к тому же, даже искать не пришлось.
- Он свалил.
- Слышала. Этот вопль... его всегда слышно.
- Ты одна? - Черный Принц хмыкнул. - Я поражен, думал вы и в туалет вместе ходите.
- Боже, мой братик! - Нимхир подпрыгнула и преувеличенно испуганно распахнула глаза, театрально заламывая руки.
- Ой, да, ладно! Что может случится с этим куском вселенского самомнения? - Алтей даже глаза закатил. В здравомыслии Морхира он не сомневался, вот потеряйся Нимхир, он бы обеспокоился. - Прости, конечно.
- С ним нет, а вот с остальными... - Она многозначно, совсем не по-женски, ухмыльнулась.
- Так. - Теперь подпрыгнул Алтей, с Морхиром может и не случится, а вот с окружающими его... объектами и субъектами и правда может случится "несчастный случай". - Пошли его искать!
Они облазили почти всю Башню, и спустя два часа все-таки нашли "пропажу". Морхир нашелся целым, спокойным и не окруженным трупами, хотя трупы были бы меньшей проблемой в обители некромантов, Алтей даже выдохнул - "мозговитая беда" деловито ковырялась в экзоскелетах. Черный Принц раздраженно глянул на Нимхир, та в ответ показала язык. В этот момент "вынырнул" Морхир, удивленно оглядел живописную картинку перед собой и изрек:
- Кто-то умер?
- Совесть в муках. - Алтей оскалился.
- Кстати, мы как туда доберемся? - Нимхир. - Кони, экзоскелеты?
- Может Джуна обратно позвать? Или сразу подробную карту отправить?
Морхир громко фыркнул.
- Вы, альридцы, систему порталов скопировали у нас. Не напрямую, конечно. Мы отправимся магическим порталом до Первой Заставы Силмэнорэ на севере, а оттуда на конях, ближе просто неприлично, к тому же над столицей стоит магический щит, против подобного рода перемещения. Вас, надеюсь, устроит?
"Две беды" хмыкнули.
- Фью, неистребимый эльфийский стиль! - Они рассматривали классическое эльфийское здание. Оно, как водится, было все такое изящное и в завитушку, светлое, с множеством окон и растений вокруг. Подобное сильно отличалось от сурового и аскетичного стиля Адамантиевой Башни, больше похожей на монолитный, островерхий ониксовый столб.
- Ты не против, если мы отойдем тут недалеко, недельки на две? - Они старательно состроили "щенячьи" глаза, всем своим видом убеждая его, что войну между эльфами они не начнут. И конец света не приблизят.
Алтей скользнул презрительным взглядом по "неистребимому эльфийскому стилю" и, насмешливо фыркнув, обернулся. Он тоже не переваривал все эти "рюшечки-завитушечки", да и настроение у него сегодня было благодушное, как и всегда, когда он предчувствовал веселье.
- Валите нахрен. Помрете, воскрешать не стану. - Он лениво помахал рукой, усиленно делая вид, что они его достали.
Близнецы синхронно хихикнули, мини-сценка переводилась как: "не заставляйте меня беспокоиться, иначе я вас сам убью". Что ж, у них иные планы. На "крыльцо" тем временем выходили Силиврены. Они еще успели заметить их младшего, похоже Черного Принца тоже ждало веселье. Близнецы отлично это чувствовали.
Они достигли границы эльфийского за неделю, с экзоскелетами это было бы сделано за сутки, но Алтей тут был прав, воспользоваться ими - все равно, что послать карту Джуну с подробным маршрутом. И дело тут было даже не в ЦК и поисковых маячках, все это легко было вырубить, дело в пресловутом алом цвете экзоскелетов и их дурной славе. Они могли бы попросить Алтея "пробить пространство" и создать для них портал, но тут тоже было две проблемы. Первая, как и стационарные механические порталы людей, магические порталы эльфов требовали так же много энергии, для этого требовался полный круг из шести магов, Алтей, конечно же, мог "пробить" и в одиночку, но тут вставала вторая проблемка: близняши были убеждены, что Черному Принцу не стоит знать, куда они направляются. Если планируешь нечто грандиозное, сделай вид, что не планируешь ничего. Вернее будет.
На границе с Тхурином их уже ждали. Точнее ждали Нимхир. Фигура, закутанная в темный плащ, почтительно склонилась, на что Морхир удовлетворенно фыркнул и переглянулся с сестрой. Они планировали разделиться, и посеять две бури. Они уже не могли отступить. Морхир весело присвистнул и направил своего коня на север, оставляя сестру в Тхурине. У него свое "секретное" дело.
Нимхир проводила брата взглядом и повернула коня в сторону Малой Столицы Тхурина. Фигура в плаще двигалась следом, ничуть не уступая по скорости эльфийскому скакуну. Через два часа они достигли леса и вступили в него. Через час достигли удобной поляны и устроили привал. Нимхир была счастлива слезть с воскрешенного коня, единственного ездового животного не шарахающегося от нее, как от голодного дракона.
- Азул. - Нимхир пугающе-безмятежно улыбалась.
Фигура откинула капюшон, полудемон привычно склонился ожидая продолжения.
- Как думаешь Иону понравится мой подарок? - Она вертела в руках хлыст.
Азул знал лишь один верный ответ: "Да, моя Госпожа!" - Ведь на самом деле ей не нужен был ответ раба. Гордая и свободная, она прислушивалась лишь к своему брату. Но они оба были всего лишь половинами целого, за всем этим улыбчивым благополучием и счастьем, он видел в ней надлом, такой же был в ее брате, как будто в них была пустота, которую они заполняли чужой болью и страданием. Они смеялись, веселились, не подчинялись никому, были свободны в делах, словах, мыслях... Он и хотел бы заполнить ее пустоту хоть чем-то иным, чем чужая боль, кровь и страдания, но он был всего лишь рабом и не знал, как исправить поломанное. Внешне счастливые, близнецы были двумя поломанными куклами с нарисованными улыбками, почему же никто не видит этого?
- Нет, Госпожа. - Он склонился, видя, как ее глаза зажигаются огнем безумия.
Если бы он знал, как заполнить ее пустоту иным способом. Но он не знал, и если его боль наполнит ее... он примет все, что она даст ему, и отдаст еще больше...
___________________________
Morhir - синд. Темный Господин
Nimhir - синд. Белый Господин
Az - тур. недостаточный, малый
Al (в Аль Риид) - тур. алый
6. Тысячеглазый
1. Шестикрылый.
Tamlin - Мир отпускает тебя
Ты все свои стрелы послал на смерть
Ты в пламенный вихрь обратил свой дом
И там, на пороге, где таял снег
Ты стал с отцовским копьем
Отчаянный шаг, ты знал, что умрешь,
Но цену свободы нетрудно платить
1. Падение.
Он осознал себя посреди полыхающего поля камней.
Он был в пустоте, он был пустотой. Вокруг полыхало все, даже камни. Везде, куда хватало глаз, лежали изуродованные тела, все, что не пожирало пламя, было залито кровью. Даже он сам. Он опустил взгляд. Его руки по локоть были покрыты кровью, она продолжала стекать и капать на камни под ногами. Одежда на нем... Была ли на нем одежда? Он поднял голову вверх. Что есть одежда? Над ним распростерлось холодное черное небо. Оно было пустым и бескрайним. Он тоже был пустым и не ощущал границ... Кто он? Что он делает здесь? Он опустил взгляд вниз. На этой пылающей равнине, когда-то стояло здание, но его будто взорвало изнутри. Тела вокруг, как будто растерзал дикий зверь. Почему жив лишь он? Кто он?
Кто он?!
В голове было пусто, темно и безгранично. Не было ни имен, не образов, лишь бесконечная чернота. Пустота пожирала его. Или он уже был съеден ею? Он сделал неуверенный шаг, тело было, как сломанная марионетка, тяжелое и неуклюжее, он не чувствовал его, как не чувствовал воспоминаний и собственного имени. Он не чувствовал холода, не чувствовал жара, не чувствовал крови на себе, не чувствовал боли в себе. Безграничная пустота без воспоминаний и чувств.
Кто он?!
На краю сознания вспыхнула маленькая искра, он поднял голову. От искры во тьму его разума уходила тонкая золотая нить. Он должен идти. Он должен идти, и там, на другом конце нити, он найдет ответы, он наполнит пустоту. Первый неуверенный шаг за нитью. Второй. Он поднимает с земли какую-то истерзанную, драную, залитую кровью тряпку. Он заворачивается в нее. Золотая нить зовет его.
Кто он?!
Он должен идти. Должен идти сквозь темноту и пустоту. За золотой нитью во тьму и пустоту.
Кто он?!
Тьма разверзлась перед ним, и сомкнулась тамже. Из тьмы вышла тьма. Пустоту заполнила пустота. Еще большие чем те, что породили их. Тьма и пустота породили тысячу сияющих глаз. Они обступили его и заплясали. Зыбкие тени тьмы, танцующей во тьме. Пустота поющая в пустоте, он был пуст. У него не было имени, не было прошлого, не было его, порождающего настоящее. Не было будущего. У пустоты нет будущего. Нет прошлого, нет настоящего. У пустоты нет пустоты. Многоголосый хор рождал тишину. Ослепительная тьма рождала голоса. Пустота порождала все, и все порождало пустоту. Тишина рождала тьму. Он не знал где он, он не знал кто он, он не знал что он.
Кто ты?
Что есть слова? Задающий вопросы? Порождающий голос? Тысяча пляшущих глаз, одна танцующая тьма, вечность заполненной пустоты?
Кто ты?
Что есть форма? Перерождающаяся пустота? Сжимающийся хор? Многоголосая тьма? Ослепительная тишина? Великое око взирающее на него из тысяч глаз, танцующих в пустой темноте?
Кто ты?
Что есть суть? Пустота? Тьма? Хор? Тишина? Танец? Рождение? Поглощение?
Кто ты?
Что есть "я"? Тысяча глаз? Танцующая тьма? Рождающая все пустота? Голос, являющий тишину?
Наполни меня!
Из пустоты вышла пустота, тьму заполнила тьма, многоголосая тишина породила тысячу ослепляющих глаз.
Наполни меня!
...Впусти меня!...
Тысяча кричащих глаз, пляшущих в темноте, вышли из пустоты, родившейся из хора вечно перерождающейся тишины.
...Скажи, что я могу войти. Ну же! быстрее! Скажи что впускаешь меня...
Да...
...Скажи фразу! Быстрее!..
Ты можешь войти...
Всепоглощающий многоголосый хор из формы, сути и слов заполнили пустующую темноту.
2. Обретение.
...Твое имя - Эл'Рулл...
Все имело свою форму, суть и имя. Он тоже теперь носил имя, его имя было Эл'Рулл. Раньше у него было иное имя, но он отрекся от него. Он отверг не только имя, но и собственную суть. Он совершил Падение. Он отсек свое имя, свои чувства, свою суть и своего бога. Это знание пришло к нему вместе с принятием имени. Вмести с именем пришли узы с его новым Богом. С его Владыкой.
Пришли воспоминания о прошлом, но они не имели значения, пришло знание о его рассеченной сути, но это не имело значения, пришли чувства, но они не имели значения. Ничто не имело значения кроме воли его Владыки.
Он существовал, хотя существование его было ущербно. За тонкой границей неполного "Я" царила пустота, сдерживаемая лишь волей его Владыки. Воля его Владыки заполнила всю царящую в нем пустоту. Он познавал, вспоминал, осознавал. Все предметы, формы, сути и имена.
Его форма была человеческой. Сильное тело, серебристые, будто седые, волосы и аметистовые глаза. Его суть человеческой не была, она была ущербной из-за Падения, и часть своих сил он утратил безвозвратно. Его чувства были не полны, он утратил большую их часть из-за Падения, но теми, что были важны, он владел. Его знания частично были уничтожены Падением, но все, что было важно для Владыки, сохранилось. Он был способен нормально функционировать, остальное не имело значения.
Контроль над физическим сосудом - 87%
Контроль над магией - 89%
Магический потенциал - 270%
Скорость магической регенерации - 65%
Скорость физической регенерации - 43%
Целостность магической структуры - 45%
Целостность физического сосуда - 64%
Целостность памяти - 76%
Целостность духовного ядра - 47%
Время полного физического восстановления - 652 часа
Время полного магического восстановления - 1078 часов
Место что приняло его, было огромной насыщенной магией и жизненной энергией башней. В центре ее наземной структуры ощутимо пульсировало "Сердце", что объясняло постоянное ментальное присутствие постороннего около его разума. Присутствие было скорее оценивающее, чем угрожающе. И было, вернее всего, системой безопасности.
Он так же ощущал давящее всеприсутствие Владыки. Кроме ощущения колышущейся, постоянно изменяющейся силы, в его сознании теперь постоянно присутствовала темное пульсирующе пятно, что было своеобразной точкой-контактом с Владыкой. В здании находилось множество иных живых существ, чье присутствие было одобрено зданием и Владыкой. Среди них он ощущал присутствие иного бога, что вероятно находился в подчинении у Владыки.
Сам он сейчас проходил обучение и восстановление, чтобы лучше исполнять волю Владыки, остальное не имело значения.
2. Тысячеглазый.
Ария - Отшельник
Ты знал, что войти в мой дом -
Значит умереть!
Ты знал, но играл с огнем
И попался в сеть!
1. Ты можешь войти...
- Мальчик, - Владыка возвышался над ним воплощением абсолютной темноты, - Пусть это будет для тебя первым уроком. Будучи магом, никогда не говори подобной фразы. Но все равно спасибо, что впустил, давно я не чувствовал себя живым.
Владыка криво улыбнулся и хлопнул в ладоши. Из стены выступила фигура. Биение магии в ней, указывало на божественное происхождение, вероятно, это и был тот бог, что служил его Владыке. И судя по колыхающейся древней магии вокруг него, не по своей воле. Плененный бог носил алые эльфийские одежды, а поверх них алые доспехи. Он явно не был богом Светлых Песен, или Вечноцветущих Деревьев, или какие там у эльфов божества? Светлые волосы были собраны в хвост, а сияющие божественным огнем глаза полыхали яростью. И все же он послушно встал на колени на светлые камни башни, апатично и смиренно ожидая приказов.
Повелитель подцепил пальцами подбородок эльфа и жестко вздернул его голову вверх, поворачивая его лицом к Эл'Руллу
- Посмотри, мальчик. Это Ссин'Урн. Когда-то он был Богом, но так же как и ты, он был невнимателен к словам, и я связал его узами рабства, привязав к себе и к ВорнБанд. Это значит, что когда ВорнБанд признает тебя полностью, ты сможешь отдавать ему приказы, и он выполнит их. Не плохое приобретение, не так ли? Он, кстати, отлично работает ртом.
Невозмутимый до этого эльф зло сжал губы, а на бледных щеках разлился румянец, так что не осталось сомнений, о каких навыках говорил Владыка.
- О, все еще не сломлен? Какая прелесть, но так даже интересней, с удовольствием посмотрю на то, как ты будешь стоять на коленях перед моим наместником.
Выражение лица эльфа не изменилось, но судя по взгляду, будь такая возможность, он бы с удовольствием разорвал Владыку на куски. Голыми руками и зубами. Повелитель лишь рассмеялся, искренне наслаждаясь унижением и бессилием коленопреклоненного бога.
- Пусть он будет для тебя примером, мальчик.
Желание врезать по кривой усмешке по ощущениям Эл'Рулла в тот момент ничуть не уступало аналогичному желанию Ссин'Урна. И судя по довольному смешку, Владыка прекрасно об этом знал и был доволен реакцией.
- Так-то лучше, мальчик, гнев продуктивней апатии. Не засыпай снова, и кстати, это Эллеассаир, он обучит тебя всему, что ты должен будешь знать, как мой Король-Жрец.
Владыка утратил к присутствующим интерес и отступил во тьму. Эл'Рулл поднялся с пульсирующих магией камней, чтобы встретить названного Владыкой Жреца.
Эллеассаир оказался высоким темноволосым юношей, слишком молодым, чтобы знать все что нужно, и слишком сильным, чтобы обмануться этой смущающей юностью. Глаза его скрывала черная плотная повязка, с золотым вышитым глазом по центру. Слепой. И видящий больше, чем всякий зрячий. Он мог бы быть Королем-Жрецом, но Владыка выбрал его, Эл'Рулла. Но и сам Эл'Рулл не был слепым, юный Жрец был копией своей матери - Великой Жрицы, но глаза Падшего видели и образ отца, в струящейся по его телу магии, особенно в глазах. Тысяча светящихся нитей расходились во все стороны оплетая все вокруг, вплетаясь во все вокруг. Юный Видящий хоть и был обычным смертным, но так же он был и сыном... Владыки.
Эл'Рулл закрыл глаза, склонясь перед Видящим, ничто не имеет значения, кроме воли его Владыки.
2. Попавшие в сеть.
Он отступил во тьму, уходя в верхний зал, где его ждала Последняя Жрица.
- Первый Предатель! Владыка, вы уверены? - Она почтительно опустилась на колени перед темной фигурой, расстелая по полу белые ритуальные одежды и длинные волосы.
- Ну разве не удивительно, что именно он пришел ко мне? Именно он призвал меня, и именно он впустил меня? - Он шагнул вперед воплощением абсолютной неотвратимой Судьбы, взмахом руки поднимая ее с пола. - Я желаю, чтобы он стал моим Королем-Жрецом. Он уже поддерживает мое существование в смертных мирах, а ты знаешь, что покуда существует Король-Жрец, я могу беспрепятственно входить в миры смертных. Его нужно лишь немного подготовить.
- Как пожелаете, Владыка. - Она следовала за ним по пятам. Она лишь сосуд, орудие дел его, проводник воли его.
- Я вернул Эллеассаира в измерение живых. Он займется его обучением. Я так же хочу, чтобы он взял свою кровь, как основу, и выжег из Эл'Рулла всю лишнюю кровь, сделаем из него Нгаах-търохен. Дадим ему кровь Джаи-Ши, но сохраним силу его первоначальной расы.
- Желаете сохранить в нем силы ангела?
- Это будет красиво, моя дорогая. - Он подошел к окну и ласкающим движением провел по стеклу. Башня отозвалась урчащей вибрацией.
Цефиар встала позади своего Бога. Он долгое время пребывал в Башне в форме тысячи глаз, но с приходом Падшего обрел форму. Теперь Он был похож на человека, но иногда контуры его размывались, "обнажая" тысячеглазого, тысячелапого, тысячекрылого зверя. Удерживать человеческую форму Владыке было тяжело, ведь эта слабая несовершенная форма - лишь способ ограничить неограниченное, даже с присутствием силы Короля-Жреца. Король-Жрец. Учесть его ужасна и велика одновременно. Король для всех Джаи-Ши и Жрец для их Бога. Единственное для чего он существует - исполнение воли Владыки, чего бы он не пожелал, даже если это кровь своего Жреца, плоть или душа. Мысли, мечты и дыхание...
- И все же он - Первый Предатель. И он...
- Сломанный? Пустой? Да. Неправильный ритуал Падения и последующие шесть месяцев пыток в темницах человеческой Инквизиции сделали свое дело, внутри него пусто, как в гулкой пещере. Пустой сосуд. Он идеален для моих целей, а то, что он первое дитя своего бога, Первенец, отрекшийся от своего Творца, лишь поднимает ему цену. Разве он не чудесен? Правда, придется поработать с его сознанием, что бы он не превратился в бездумную куклу, но и это нам на руку. Тут и Первенец Ганона пригодится, я, конечно, не для этого поймал его, но и тут удача на нашей стороне.
Владыка задумчиво рассматривал что-то за окном.
- Все складывается очень удачно. Это уже пугает... - Он обернулся к ней внимательно глядя на нее. - Хочу рассказать тебе одну историю. Что ты знаешь о Золотом Царе?
- Золотой Царь, Владыка? Тот, что искал бессмертия?
Фигура у окна рассмеялась.
- Арчер Боа был рабом.
Владыка чуть помолчал, словно собираясь с мыслями.
- Когда Тринадцать Создателей закончили творить, они поняли, что им осталось только смотреть, иногда устраивая игры в созданных ими мирах. Так, однажды, Мать Всех Драконов - Тиамат и А-ягхве - Отец Всех Людей, затеяли игру в одном человеческом мире. Она была похожа на человеческие шахматы, только фигурки побольше и доска помасштабней. Они должны были выбрать по одному смертному из самых низов и, не используя божественных сил, возвести его на престол выбранной страны. Побеждает тот, чей король убьет другого и сам при этом выживет. Никакого волшебства. Они даже специально запечатали свои божественные силы. Арчер Боа был рабом. Тиамат выбрала его из сотен ему подобных. Помогла убить хозяина, сделала правителем и нарекла Золотым Царем. Это было просто, немного яда, немного лести, немного лжи, и вот раб Арчер Боа - Золотой царь Урука. И никакой магии. - Владыка улыбнулся. - О, это было весело.
- А потом она влюбилась?
- Это было не сложно. Арчер был очень умным, слишком умным для раба, и очень не похожим на своих хозяев, голубоглазый и золотоволосый в стране темнокожих, черноглазых и черноволосых, сделать из него царя и убедить всех, что ему покровительствуют боги было просто. Так что да, она влюбилась в смертного. И тогда, ведомая глупыми чувствами, Тиамат нарушила один из Трех Великих Запретов. Однажды, Золотой Царь вернулся с поля боя проткнутый копьем. Он умирал, а силы ее были запечатаны правилами игры. Тиамат не долго думала, она была ослеплена страхом, что он умрет. Смертные такие хрупкие, и жизнь их так коротка. - Владыка задумчиво прикрыл глаза. - Она вынула копье, разрезала себе руки и смешала свою кровь с его. К утру кровь Создателя, текущая в его теле, сделала его богом, а глупое человеческое сердце в его груди - монстром. Так появился бессмертный и неуязвимый монстр ведомый сердцем раба.
Владыка презрительно фыркнул, возвращаясь к окну.
- Собственно, поэтому и существует этот запрет: не давать свою кровь смертным и не делать из них богов. Слабые человеческие сердца превращают богов в чудовищ. Думаю, дальше историю ты можешь додумать и сама. Он победил. Захватил страну А-ягхве, его войска вошли в столицу и вырезали все живое в ней. Мужчин, женщин, стариков, детей, животных... он пустил по улицам города реки крови во славу Тиамат. Но это уже был не Арчер Боа. Арчер умер в ту ночь, когда кровь бога захватывала его тело. Даже его очаровательные голубые, будто драгоценные камни, глаза окрасились в алый. В глаза зверя. Такие же, как у Тиамат. Такие же, как у всякого Зверя.
- И?
- И? И после, Тиамат сразу же ушла. По "закону" она должна была убить его, коль ее кровь породила его, но тогда она все еще любила его. Так что, - Владыка расслабленно махнул рукой, - Бессмертный и неуязвимый он все еще бродит где-то там. Будто дикий зверь в клетке он мечется в том мире, ожидая ее возвращения. Уходя, она лишила его возможности бродить между мирами, чтобы он не мог последовать за ней. Бессмертный, он страдает, запертый в человеческом мире, ожидая ее возвращения. Бессмертная, она страшиться войти в тот мир и столкнуться с последствиями.
Владыка резко развернулся и внимательно глянул в глаза Цефиар, однако, голос его был бесцветным.
- Иногда мы все попадаем в сети своих собственных и чужих решений. И не всегда можно понять, какое решение твое, а какое чужое. Стоит всегда об этом помнить. Арчер Боа любил Тиамат, как обычную женщину, и не знал, что она богиня, и что вся его жизнь, просто шахматы для двух Творцов. Тиамат любила Арчера Боа, как обычная женщина, и не думала о последствиях. Запомни эту историю.
Владыка отвернулся, возвращаясь к созерцанию спускающейся на мир ночи.
- Когда Эл'Рулл будет готов, я воскрешу весь наш народ, каждого, кто был рожден когда-либо. Смотри внимательно, Жрица. Не упусти ни мгновения из полотна судеб, ибо, похоже, шахматная партия началась вновь.
_______________________________________
Эл'Рулл (общий перевод, как "Ручной Правитель")
търохен (drohen) - нем. угроза
7. Сердце
1. Сердце Принца
Мельница - Господин Горных Дорог
Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь.
Пахнет снегом, прозрачная боль -
То ли даль, то ли высь, то ли смерть...
Он был невыносим. Совершенно. До тошноты. И противоречив. Жутко. До дурноты.
С одной стороны, он всеми силами оправдывал свой титул Черного Принца. Он много курил, пил, нецензурно выражался, всегда спорил, всем грубил. Частенько срывался на крик и мордобой. В ответ на что-то его не устраивающее, реагировал оскорблением и кулаком-в-челюсть. Это же и было его вариантом "успокоить и поддержать". Он запросто мог прийти в бешенство на ровном месте, или внезапно громко хлопнуть по столу, дверью или ударить по стене, заставляя всех присутствующих испуганно подпрыгнуть. И тут было чего испугаться. Черный Принц исступленно пинающий кого-то в темном коридоре Адамантиевой Башни был обычным явлением. Он охотно участвовал в нападениях и пытках. И хохотал, как безумный, покрытый кровью, с мечом в одной руке и оторванной конечностью в другой.
Все его движения и слова были несоизмеримо грубы и несдержанны, и он откровенно наслаждался собственной жестокостью. И даже с ним он не был особо добр. Он также резко выражался, от его захватов оставались синяки, а при поцелуях он всегда прокусывал губу, наслаждаясь вкусом крови, от которого самого Алуру просто тошнило. Он впивался в кожу ногтями и зубами, оставляя на ней свои многочисленные метки, синяки и царапины. Выкручивал руки, растягивал мышцы. Боль была синонимом отношениям с ним.
И на фоне этого столь же ярко и шокирующе выглядели сцены, когда он нежно ворковал с близнецами Аз Аль Риид. Количество "нежности" в эти моменты просто нереально зашкаливало. Нет, они не говорили ничего шокирующего вроде "лапочка" и "пусечка". Слова оставались все теже, однако, сама тональность и скрывающийся подтекст и были этой самой нежностью. Близнецы и Черный Принц были словно три близнеца. От этого иногда голова кругом шла. Даже его вечно недовольный взгляд, казалось, несколько смягчался и теплел. Не говоря уже о том, что его грубая хватка и жестокая манера доставляли Аз Аль Риидам заметное удовольствие, так что сдерживаться с ними ему не было необходимости. Если бы Алура лично не застал близняшек целующимся в каком-то закоулке, то он бы решил, что известие о расторжение помолвки между Алтеем и близняшкой, ему приснилось. Если подумать, они идеально друг другу подходили...
Черный Принц также заметно смягчался, когда в поле зрения возникала Талиса, которой было позволено с пронзительным визгом и с разбегом повисать на нем. Он даже старался обращаться с ней помягче. Хотя все остальные его родственники не вызывали у него никаких теплых чувств. Исключение составлял лишь Джа Истия. Его частенько можно было застать в Адамантиевой Башне, мирно распивающим какой-нибудь алкоголь в молчаливой компании Алтея. Эти двое, похоже, не нуждались в словах. Иногда они о чем-то напряженно шептались, однако, тихие, немного печальные, вечера случались все-таки чаще. Кто бы мог подумать...
Однако, это был не весь Алтей. Была и обратная сторона.
Он любил закаты и дожди. Нередко его можно было найти в это время с бутылкой вина на балюстраде башни или какой-нибудь стены, тихо напевающим какую-то душераздирающую песню. Черный Принц и романсы при закате - это вообще понятия не совместимые, и потому пугало до дрожи. Или звездной ночью бродящим по краю чего-нибудь, а учитывая высоту Адамантиевой Башни подобное также покоя не внушало. Забавно, но он, кажется, испытывал некоторую слабость к собакам, и это были единственные живые существа, не вызывающие у него отвращения. Да и против сладкого он ничего не имел. Подумать только, кровожадный некромант наслаждающийся приторными сладостями. С другой стороны, возможно, это было вполне предсказуемо.
Еще одной слабостью были рассветы, а точнее утро каждого дня. И если по вечерам и ночью он напоминал воскрешенного зверя, со светящимися в темноте глазами, то по утрам он как никогда был похож на обычного смертного. Сова по ритму жизни, он с трудом просыпался и долго сонно щурился, ворча и хныча, пытаясь спрятаться от утренних лучей. Великий Ганон, хнычущий Черный Принц - вот чудо из чудес! В эти моменты легко было не только забыть о том, кто он, но и сделать с ним что захочется. Словно с восходом солнца он терял свои силы, как в сказке. Впрочем, на "дневное" настроение это ничуть не влияло, через полтора часа после пробуждения, это вновь был злобный и всем недовольный Черный Принц.
Еще одной шокирующей чертой была внимательность. Какая-то просто сверхъестественная чувствительность к изменениям в окружающих. Он одинаково точно реагировал на малейшие колебания состояния пленников в пыточных, ловко играя на этом, вытаскивая нужную информацию с виртуозностью ярмарочного мага; на изменение настроения у близнецов, не менее мастерски направляя их непредсказуемо изменяющее настроение в более безопасное для окружающих русло. Или на его собственные, буквально предугадывая его потребности и желания. И все это выглядело так, будто он все время присутствует в разуме всех его окружающих.
Черный Принц был совершенно очарователен в своей внимательной заботе. И это также шокировало, как и его внезапные вспышки ярости. То, как он проницательно реагировал на изменения эмоционального или физического фона, как грубость сменялась лаской, жесткость - мягкостью, боль - наслаждением. Все эти осторожные, ласкающие прикосновения к щеке, шее или запястью, чтобы успокоить. Внезапный ужин, в тот миг, когда ты только понимаешь, что голоден, или стакан воды, когда ты лишь успеваешь подумать об этом. "Вечер" под луной, когда хочется тишины, и безумные авантюры, когда не знаешь куда себя деть.
К Черному Принцу невозможно было не испытывать чувств. Будь то ненависть, страх, восхищение, уважение или влюбленность. Если он появлялся в жизни, то избавиться от него было невозможно, он захватывал все пространство, как вокруг себя, так и все мысли окружающих. Легко и эгоистично. Хотя, нет, когда ты его узнавал чуть лучше, становилось ясно, что не было никакого нарциссизма и эгоизма, хотя мизантропии по-прежнему было хоть отбавляй. Вообще-то, узнавай, не узнавай его получше, понятней, что там у него внутри, не становилось. Язвительная улыбка и недовольный взгляд - вот чем он был, и он не менялся, как бы близок ты к нему ни был. И именно это заставляло раз за разом пытаться стать к нему ближе, проникнуть под эту злую мишуру и маски, потому что истинное зло не станет успокаивать и предугадывать твои желания.
Алура не сдерживаясь вскрикнул, острая боль пронзила место над ключицей, так "удачно" переходящей в плечо шеи. Несколько затухающих толчков, и он обессиленно откинулся на мокрые простыни. Сегодня это были игры с ножом. Впрочем, Алтей все тут же залечивал. Как только он отдышался, перед ним появился стакан с водой. То, что нужно, после двух часов медленного и художественного истекания кровью. Стакан воды - вот оно проявление любви по-мужски. В любом случае, Черный Принц с цветами - это повод забеспокоиться, а лучше бежать. Букет вполне может оказаться ядовитым или голодным.
- А говорят, у Черного Принца нет сердца. - Алура позволил себе вымученную улыбку, на большее просто не было сил: Алтей знал толк в "пытках".
- Нет. - Черный Принц согласно кивнул. - Просто оно рождается отдельно от Принца. И его нужно найти.
Вообще-то, это были просто слухи бродящие вокруг Черных Принцев Эсгалнорэ. Кто бы мог подумать, что у этого есть реальные основания?
- Даже я могу им быть? - кошмар! Звучит, будто он флиртует.
- Может быть. - Алтей почти мурлыкал, хотя до воркующих интонаций, как с близняшками, было еще далеко. У него, похоже, вообще, для каждого была своя интонация. Черт возьми, знать бы, что все они значат!
Алура мысленно застонал. Ну уж нет, после двухчасового марафона ему нужны часа четыре на отдых, некоторые здесь все еще живые.
- Говорят, ты знал Самшита. - Кажется, это называется "соскочить с темы".
- Не уверен, что кто-то вообще может говорить, что он знает кого-то. - Алтей медленно опустил и поднял ресницы, что вероятно означало, что он моргнул. - Но да, в общепринятом понимании, я знал его.
Алура немного подождал, и когда продолжения не последовало, задал следующий вопрос:
- Каким он был?
Еще одна пауза.
- Алкар не идет ни в какое сравнение, он словно неудачная копия. Ты гораздо больше на него похож. Хотя ты значительно более... пассивен, чем был Самшит.
Лицо Алтеи немного изменилось. Совсем немного. Алура уже знал эти эмоции. Он часто видел их на его лице в присутствии Джа Истии.
- Тебе его не хватает. - утверждение.
Опять это медленное движение ресницами, затем Алтей впился в него долгим немигающим взглядом, от которого обычно всех бросало в дрожь.
- Да, пожалуй. - Он отвел свой пугающий взгляд, уперевшись им в стену. - Он... умел меня веселить.
Что ж, довольно откровенное признание для Черного Принца. Вряд ли он вообще хоть о ком-нибудь способен сказать "Он мне нравится". "Умеет веселить" - это как раз в его духе. Интересно, что он говорит о близнецах? "Они забавные"? А о нем? Алтей тем временем пересел к окну и закурил, а через мгновение затянул чуть слышно какой-то романс. Жуть какая... Похоже, Самшит не просто "умел веселить". Может, это было что-то большее? Но спросить он так и не успел, его неуклонно тянуло в сон, в конце концов, некоторые здесь все еще были живыми.
В темном проеме окна Алтей тихо пел о разбитых сердцах.
2. Сердце Дракона
Канцлер Ги - Она
Когда она воскреснет и постучится снова
К тебе. Открой ей дверь и просто ее убей.
Она любви не знает, ей не знакомо слово.
Она умеет лишь охотится на людей.
- Слезь с меня. - недовольно проскрипел Умбра. - Я ненавижу, когда меня обнимают. И все остальное тоже ненавижу.
- Да, ладно! - она легкомысленно рассмеялась и засунула руку ему под рубашку. Умбра зашипел.
- Убери свои холодные лапы! Я тебе не печка! - он попытался перехватить ее вторую руку, однако, первая уже вздернула его рубашку вверх. Она наклонилась и решительно укусила его в живот.
- Нгх! - у него в голове будто петарда взорвалась, и не только в голове. Она тем временем вырисовывала языком вопросительный знак вокруг его пупка, скользя от него ниже. От ее жаркого, влажного дыхания по всему его телу волнами расходилась странная дрожь. Эта дрожь, кажется, захватывала не только его тело, но и разум, лишая его желания бороться с ней.
- Огосподибоже! - он попытался спихнуть ее, однако, это уже было не так просто, она обвила его, как дикий плющ.
- О, похоже тебе не только игры с Тварями нравятся. - Она удовлетворенно хмыкнула.
Умбра раздраженно зарычал, переворачиваясь и наваливаясь на нее, под радостный, восторженный смех.
Вообще-то, с ней было очень весело. Она приходила, когда хотела, уходила, когда вздумается. Притаскивала с собой ворох безумных идей, которые не одобрила бы Мать, но которые всецело одобрял он, и никогда не отказывалась от его предложений. Она с удовольствием участвовала вместе с ним в охоте на Тварей, и с не меньшим удовольствием спала вместе с ним и еще тремя псами в куче шкур, наваленных у камина, совершенно не претендуя на кровать, как остальные чопорные людишки. Она не брезговала есть руками, разрывая жирное мясо на кусочки, и не смущалась прыгать ночью голой через костер с толпой других нордгардцев-халфдрагонов. Он вообще пока не нашел, что ее смущало бы.
Она ползала по нему, будто змея по нагретому камню, спала, свернувшись на его животе, как будто он - любимая подушка, бесцеремонно засовывала холодные ладони под одежду, и прикладывала ледяные ступни к его ногам. Таскала еду из его тарелки, пила из его чашки. Бродила в его рубашках и, хохоча, прыгала вокруг костров, будто ничего прекрасней в жизни не видела.
Ее не пугали развороченные трупы Тварей, и его привычка съедать их сырые сердца. Она вообще была очень странной, но ему нравилось это. Иногда, рядом с ней, он забывал, что должен притворятся человеком. Ему казалось, что откройся он ей, и она с восторженным писком будет прыгать вокруг него, хлопая в ладоши, и... ничего не изменится, она по прежнему будет невыносимо нескромной и восторженной. Иногда он забывал, что она человек, настолько совпадали их мысли.
- О, так она богиня?
- Древняя богиня! - его лицо угрожающе приблизилось к ее, чтобы она смогла внимательно рассмотреть его золотые глаза с вертикальным зрачком - частичный трансформ. Жуткие звериные глаза. Спокойные, немигающие, лишенные эмоций. Без белка и радужки, просто расплавленное светящееся золото с плавающей в нем черной палкой-зрачком. Одних этих глаз было достаточно, чтобы забыть, что обладатель этих глаз имеет еще и человеческий, а не только звериный облик.
- Не понимаю, какая разница между богом и Древним Богом. - Она расслабленно развалилась на шкурах, лениво помахивая рукой, будучи ничуть невпечатленой демонстрацией.
- Разница как между человеком и Грассом.
- Ну и?
Он закатил глаза.
- Люди подчиняются законам, красиво одеваются, любят комфорт и хорошее вино, знают химию и паровые двигатели, в Аль Рииде вон, летают в космос. Грасс - огромный, сильный, хитрый хищник, ему наплевать на законы, окружающую среду, физику и космос, он просто любит людей. Сырых и громко кричащих.
Она звонко захихикала, одобряя его ассоциативный ряд.
Иногда она задавала совершенно идиотские вопросы, испытующе глядя на него, и он чувствовал себя как на каком-то тесте. Как будто она все-все про него знала, и ждала, когда он проколется. В эти моменты ему особенно хотелось открыться перед ней. Наверняка она бы придумала массу веселого, что можно было сделать используя эту информацию. От этого подобное желание скреблось с удвоенной силой. Вот только он обещал Матери не совершать глупостей.
Глупое обещание...
Наглая человеческая девчонка, тем временем, живописно раскладывала его длинные пряди. Он даже поморгал для верности, но она продолжала выкладывать из его волос какие-то фигуры на шкурах. Вот еще: на нее можно было орать или угрожать, она совершенно на это не реагировала, только хихикала и лезла обниматься со словами "Ты милый!". Да что тут может быть милого?! Но она неизменно находила что-то оптимистичное во всем, что происходило. Он бы посчитал ее безумной, если бы не цепкий, расчетливый взгляд, не менее звериных, чем у него, глаз.
- Расскажи мне про Кукольников.
- Вечно ты у меня всякую фигню узнать хочешь! Я тебе что, ходячая энциклопедия по хреновинам мира? - он оскалился и зарычал, а в довершение резко придвинулся и клацнул зубами, как если бы и в правду был зверем.
- Так совпало. - она повторила все в точности. Конечно, рыку ее не хватало силы, а клыкам внушительности, но все равно было впечатляюще.
- "Так совпало!" - Он хмыкнул. - Ну ладно... Мастер кукол - очень редкий дар. Такой же редкий и ценный, как Великий Некромант, это я сейчас о Черном Принце. Только Великий Некромант - это титул, а Кукольник, все-таки дар. Он нечто среднее между низшей некромантией, суммонерами и спиритизмом.
- Э-э-э-э... - она часто-часто заморгала, и он снова закатил глаза.
- "Э-э-э-э!" Этот великий нейтральный дар все, почему-то, причисляют к темным и яростно уничтожают каждого носителя, стоит им только проявить свою силу. Хотя если подумать, с каких пор суммонеры - белые маги? С каких пор вообще, хоть какой-то контроль над свободой волей и разумом, делится на Светлый и Темный? Ну и какая разница между "Светлыми" суммонерами, "Темными" некромантами и Мастерами Кукол? Делают-то они одно и тоже... Та же хрень, только кое-кому выгодно иметь возможность безнаказанно порабощать других!
- Ну-ну, не заводись. - Она с улыбкой похлопала его по плечу.
Она вообще была очень-очень странной. Часть ее действий просто с ума его сводили, так и хотелось взвыть: "Да когда ж это, черт побери, кончится!" А другая часть просто поражала своей "уместностью". Как будто он встретил собрата по разуму. Плюс, еще эта ее потрясающая способность успокоить одним жестом: "Ну-ну, не заводись." и пара похлопываний по плечу, а если это был зверь, то по лбу. Это не столько действительно успокаивало, сколько приводило в состояние "Ну офигеть просто!", весь запал пропадал. И у него и у зверя.
Кстати, о животных. Они ее не очень-то и любили, даже странно, но от нее, как и от ее брата, всякая живность шарахалась, как от "воскрешенных". И что бы это могло значить? Хотя потом они привыкли. Он, впрочем, тоже привык.
- Хватит по мне ползать!
- Но ты такой теплый.
- Ты - глупое человеческое отродье!
Задорное хихиканье.
- Не шевелись, так очень удобно.
- Нгх! С коленями осторожней! Это мне еще пригодится.
Снова веселое хихиканье.
А к этому вообще легко привыкнуть. Треск дров в камине, мягкость шкур и она, ползающая по нему и хихикающая в полумраке. От нее тоже было тепло, и не только от ее тела. Она тоже была уютной, как будто всегда была здесь. Он и не возражал, она скрашивала его скучное, убогое пребывание в человеческом мире. Обвивала плющом и заставляла забыть, что есть мир за пределами ее холодных рук.
- Нимхир!
- М-м-м?
- Не сопи мне в ухо, раздражает.
- Спи, зануда.
3. Сердце мира
Fleur - Сердце
Как же ты мне надоел,
Мучительный орган.
Слабый, вечно больной,
Кровоточащий.
Я не могу уснуть
Ни днем ни ночью...
Сердце - такой странный, сильный и слабый орган. Центр существа, как физический, так и духовный. Оно - символ божественного присутствия в этом существе. Сердце - Храм Божий.
Она, счастливо улыбаясь, с интересом рассматривала распластанного бафу под собой. Демон под ней тяжело дышал и выглядел перепуганным до смерти. Голод и вожделение смешались в ней, любовь и жажда причинить боль стали не различимы. Зверь с разумом.
- О Господи - Боже! Почему ты не можешь удовлетвориться салатами, например? - голос из сумрака позади шокировал разве только демона.
- Так уж вышло, что созданные другими Древними, для нас вкуснее всего.
- Жуть! А я думал, что этих рогатых чудиков создала ты. - она в ответ только рассмеялась, не спуская голодного взгляда с лица демона. Длинные белые волосы, почти такие же как ее, в беспорядке по каменному полу, аккуратные рога, одежда разорвана. Тиамат плотоядно облизала губы.
- Что ты тут, кстати, делаешь? Разве ты не должна быть уже в каком-нибудь милом мирке, в котором про тебя ничего не знают?
- Не могла уйти, оставив тебя без присмотра. Все-таки ты - мой Первенец.
- О, так у тебя проснулось сердце матери? - Люцис фыркнул и уселся в ворох шкур у камина, с интересом рассматривая добычу Матери.
- Любовь - бессмысленная штука. - Она прикрыла глаза. - К смертным особенно.
- Ты сейчас о Золотом Короле?
Она подняла на него недовольный взгляд, длинный хвост раздраженно очертил полукруг.
- Я не виноват, что они доверчивые придурки! - он примирительно поднял руки.
Великая мать презрительно фыркнула и временно утратила интерес к жертве, к радости пойманного бафу.
- Ты кого предпочитаешь: мальчиков или девочек?
- Еду! Живую и громко кричащую.
- Надеюсь, салочки входят в меню?
- Без салочек не интересно. - он нахмурился. - К чему эти вопросы? Я уже обещал не совершать глупостей.
- Верно. - она прикрыла глаза.
Он отстраненно рассматривал ее. Создатели сильно отличались от всех остальных, в том числе и от своих Первенцев, в первую очередь скупостью восприятия. Для них нет света, тьмы, времени, пространства, смерти, жизни, зла, добра, справедливости - всего этого не существует, все это только слова. Физический голод, вожделение, желание обладать чем-то или кем-то - воспринимались одинаково, как физический голод. Любовь, любопытство, желание причинить боль, ненависть - как желание причинить боль. Голая сила и голод. Она тоже была такой. И все-таки, она любила своего Первенца. Он знал это. Будь это иначе, она бы не стала вытаскивать его из Бездонной Клети, рискуя собственной свободой.
- Так ты уходишь?
- О, да, существует множество миров, где я еще не была. Помни, что ты обещал.
- Никаких глупостей, я помню.
Сердце олицетворяет "центральную" мудрость, мудрость чувств в противовес мудрости головы и логики. Оба способа разумны, но сердце - это еще и сострадание, понимание, любовь и милосердие.
- Он ужасен.
- Да.
- Жесток.
- Верно.
- Он не умеет любить.
- Неправда. - Он наконец отвлекся от сбора вещей и посмотрел на брата, Алкар выглядел устало и подавленно, но Алуру это не остановило. - Он умеет любить, я вижу, как он любит сестру, и брата, и даже этих ужасных Аз Аль Риидов. Хотя это вообще на грани фантастики.
- Но не тебя. - Алкар не терял надежды достучаться до брата.
- Не знаю. Думаю, что любит.
- Но ты не уверен.
- Не ищи лазеек в моих словах. Я уверен, что он не причинит мне вреда, тебя ведь это волнует? Успокойся, брат, я уже все решил. Ты не можешь вечно скрывать и опекать меня, там я в большей безопасности.
- Чувствую себя, как отец, выдающий дочь замуж. Кошмар какой-то. - Алкар удрученно нахмурился и присел на кровать. - Поверить не могу. Ты был такой маленький, беззащитный, хрупкий, и не было никого, кроме меня, кто бы мог защитить тебя. А как ты мило сопел, засыпая у меня на руках?
Алура рассмеялся. И сел рядом с братом.
- Тебе пора завести собственных детей, брат.
- Наверное, ты прав. - Теперь смеялся и Алкар. - И наверное, в нем что-то все-таки есть, раз и ты и Самшит вечно его защищаете. Ну, что в нем такого?
- Возможно, у него боль...
- Не хочу знать!
- ...шое, доброе сердце. А о чем ты подумал?
- Идиот! - Алкар укоризненно покачал головой, хотя он то и дело пытался улыбнуться. - Как ты мог связаться с этим?
- Он пугает тебя, да? - Алура понимающе улыбнулся.
- Он - чудовище.
- Да, но зато это мое чудовище.
- Ладно уж, собирайся давай, а то тебя, наверное, уже заждалось "Твое чудовище". Корми его чаще и без намордника на люди не выпускай.
Алтей, хохоча, сбегал по резным лестницам. Что ж, возможно, там ему и правда будет лучше, чем здесь. Алкар покачал головой: он, как и все старшие братья, желал младшим счастья. Возможно, нелюдимый Алтей и был им, ведь, считал же Самшит его своим другом...
Во многих религиях сердце - символ истины, совести и смелости. Сердце - книга воспоминаний. Сердце - вместилище глупости, тоски, печали, сожаления и боли.
- Нимхир! Морхир!
Он часто на них кричал, и все думали, что истоком его ненависти к ним является то, что их рождение забрало у него мать. Но это не было правдой. Он чувствовал их неправильность, нечто темное и злое внутри их алых глаз. Что-то, чего не должно было быть ни в одном человеке, вот только видел это лишь он один. Он пытался исправить это, как мог. А возможно, он и правда их ненавидел из-за матери. Просто глупая детская ревность и обида, слившиеся с не менее глупыми предрассудками, связанными с альбиносами. С вечным ожиданием, что они вот-вот отберут у него еще что-нибудь.
Он часто на них кричал, но он никогда их не ненавидел. Они все же были его братом и сестрой, немного проблемными, немного пугающими, но, все-таки, братом и сестрой. Возможно, он не был достаточно добрым, не был достаточно заботливым, но у них были они сами, чтобы утешить друг друга. Он защищал их как мог, готовя к будущему. Пытался показать, что мир не будет к ним добр. Старался удержать в хоть каких-то рамках, но они разрушали их все, глядя на всех расчетливыми алыми глазами.
- Где Морхир?
- Ты меня спрашиваешь? Я не его секретарь и даже не его голос разума, или чем он там руководствуется, при выборе партнера на ночь! - Нимхир рассеянно хлопала ресницами, будто и правда не знала.
- От него одни проблемы. - Джун закрыл глаза рукой.
Ну вот, опять, и неизвестно, чем это кончится. Он уже предвидит толпы обманутых мужей. Ну почему Морхир не может удовлетвориться материальными разрушениями? Домами там, поселениями бафу? Почему бы не оставить в покое чужое семейное счастье? Чертов пожиратель сердец!
Он помнил их маленькими. Когда они только родились. Уже тогда они смотрели на всех серьезными глазами, будто, только родившись, они уже знали, что остались без матери. И когда подросли, они смотрели своим неправдоподобно холодным внимательным взглядом. Его это, правда, пугало. А еще его пугало то, что они альбиносы. Беловолосые и красноглазые, словно демоническая форма бафу. Возможно, он просто не знал, как любить тех, кого он винил в смерти любимой мамы, в изменениях отца, в крушении своей тихой жизни. В свои восемь ему пришлось взять на себя заботу о двух малышах.
- Пожалуйста, скажи мне, что он не отправился к жене посла Хеспры.
- Э-эм... ну-у...
- Твою ж мать...
Правда, он правда старался, мамочка. Он пытался их уберечь, таскал по военным базам, чтобы их не травмировало холодное отношение родственников и тихое перешептывание слуг. Чтобы у них было хоть какое-то внимание, пускай и от толпы солдат. Он старался, чтобы они выросли сильными, смелыми, независимыми. Чтобы умели постоять за себя. Но, похоже, все его старания не особо помогли.
Прости, мамочка. Из него вышел плохой старший брат.
Сердце изображается как Солнце - центр жизни. Принесение сердца в жертву символизирует высвобождение жизни, посев жизни, чтобы она зародилась и расцвела вновь.
Она всегда мерзла. У нее были вечно ледяные руки и ноги, и чтобы она не делала, они не согревались.
- Азул, сделай мне чай. Я люблю твой травяной чай. - Она мягко улыбается. Ее лицо больше не веселое, не серьезное, не понимающее, не опасное. Это просто лицо.
Она всегда была разной. Для родни - неудержимой бедой, для Черного Принца - отдушиной и другом, для сумасшедшего халфдрагона такой же сумасшедшей, почти семьей. Для брата... второй половиной - они сплетались, переплетались как два растения и мерзли на пару. Он тоже никогда не согревался. И тоже терял все маски, когда они были одни.
- Ой, это яблочное печенье? Ты такой заботливый, Азул. - мимолетное касание ледяных пальцев к щеке.
Она выглядит усталой и печальной, когда нет никого постороннего. Они садятся рядом и утыкаются друг в друга лбами, словно это позволит им разделить мысли, чувства и сны.
- Плед? Это очень хорошая идея, спасибо.
Иногда ему кажется, что Морхир лишь ширма, всеобщая и несуществующая иллюзия, он никогда ни во что не вмешивается, просто смотрит своим пугающе-внимательным взглядом. Но потом случается очередная стычка с Джуном, и Морхир, аккуратно задвинув Нимхир за спину, принимает "удар на себя". Братья орут друг на друга не сдерживаясь, иногда кажется, что сейчас начнется банальный мордобой. Она же все это время с интересом наблюдает, хотя и так всем известно, что через полчаса Джун выдохнется и подавленно-раздраженный скроется в глубинах здания.
- М-м-м, ты теплый.
Да, Морхир очень сильный, он всегда встает между сестрой и "опасностью", какой бы большой или малой она не была. Он спокоен и рассудителен, немного саркастичен и очень обаятелен. Он как крепостная стена и как король. За ним и к нему идут все, как зачарованные. Нимхир, при всей своей похожести, противоположна ему. Она весела, беззаботна, энергична и ничуть не мила, скорее крайне раздражающа. От нее хочется сбежать побыстрее и подальше. Так их видят.
- Посидишь со мной?
А он знает ледяные пальцы и усталость. Безграничную усталость и беззащитность. Они оба беззащитны, но она особенно. Она легко засыпает где придется, и ее приходится все время уносить из разных мест в спальню. Ее волосы расчесывает Морхир, так как она делает это очень неуклюже, выдирая пряди. Плохо просыпается по утрам. И все время ищет тепло.
- Расскажи мне что-нибудь, у тебя приятный голос.
Она неуклюжая и неловкая. Вечно падает, запинается, ударяется, что-то роняет и всегда после этого так жалобно хнычет, что аж сердце сжимается, словно она голодный, мокрый котенок. Не возможно мимо пройти. Он хотел бы ее защитить, и у него, слава Амен-Рану, была Сила, чтобы сделать это. Однажды, он сделает это, даже если ему придется умереть. Он уверен, с ее везением однажды она окажется одна без брата и в жуткой опасности. И это не будет сложно. Рядом с ней он не всегда чувствует себя рабом, чаще он - старший брат. Он так часто забывает про рабский ошейник рядом с ней и просто наслаждается теплыми вечерами.
- М-м-м, не уходи...
Алмазное Сердце - это чистота и несокрушимость, человек, которого ничто не может вывести из равновесия.
- Туки-туки. Ты чего не спишь еще?
- А ты чего бродишь в три ночи?
- Вот, выпить тебе принес. Ты вообще когда-нибудь спишь?
- Когда тут спать? Как отца не стало, все верх дном. Алтей вон, черти что творит.
- Кстати, о младшем брате. Бери с него пример: наплевал на всех и счастлив, тебе это тоже не помешает. У тебя жена, ребенок скоро родится, ты - Белый Король, в мире мир. Расслабься уже.
- Только вот мне не спокойно на сердце...
- Через четыре стакана ты об этом забудешь, обещаю.
_______________________________________
Ганон - Создатель Эльфов
Амен-Ран - Создатель Демонов
8. Ловчая сеть на Дракона
1. Яд.
Последнее Испытание - Легенда о Вратах
Поэты говорят, что мир спасется любовью,
Но нам с тобой иной пример известен пока -
Мир залитый кровью,
Сожженый войною,
Из-за любви дурака!
Красивая... Она была его наваждением, всепоглощающим безумием. Чем-то, вышедшим из тьмы его души, а разве можно сопротивляться собственной тьме? Она была не просто тьмой души, она была грехом всего этого мира. Белая как первый снег, словно чистый лист судьбы всего Сакку. И алая, как первая кровь на снегу, как случайное пятно красных чернил на белом пергаменте. Она отравила его одним взглядом. Пленила изгибом губ.
Она пахла совершенно необыкновенно. Ее окружал аромат раскаленной стали, чистой и совершенной, той, из которой куют самые лучшие в мире клинки. Она пахла кровью, свежей и чистой, кровью, что выступает на детской руке в самый первый порез. Она была пропитана медовой сладостью незнакомых ему цветов, тех, что распускаются на заснеженных склонах при первых теплых лучах, игнорируя окружающий их холод. Ее запах был невозможной смесью опасности, страсти и той чистоты, что еще называют невинностью.
Тонкие руки, до голубизны прозрачная тонкая кожа, легкие, хрупкие кости, ключицы - птичья косточка, хрупкие щиколотки и узкие, меньше его ладони, ступни. И пальцы ее... вся она, до слезливой нежности, маленькая, легкая.
И совершенно безумная... словно вечно в шаге от черты, из-за которой ее уже не вернуть. И в этом была вся она: любить - всем сердцем, ненавидеть - всей душой, друг - отдать жизнь, враг - рубить без пощады. Она не могла по-другому, просто не знала другой жизни. Открыта и проста.
Она никогда не приходила, просто однажды появилась в его жизни, как будто всегда в ней была. Она протянула к нему руку. И хотя раньше он ее никогда не видел, для него было совершенно естественно перехватить ее кисть и съесть, зажатые пальцами, ягоды. Это было странным, но, кажется, ягоды в ее руках были слаще. Запах земляники, смешавшись с запахом ее рук, стал приторным, он превратился в жидкое пламя и стек по его позвоночнику, а внизу живота это пламя свернулось в твердый горячий клубок, который он определил как "радость". Повинуясь этому чувству он, без задних мыслей, слизал с ее пальцев сок и тут же отпустил запястье.
Она рассмеялась. Этот чарующий, сладкий звук, рожденный в ее груди и соскользнувший с красных от ягод губ растекся по его жилам жидким пламенем. И он захотел услышать его снова. Он желал услышать каждый звук, что она породит, будто его поглотило ее собственное безумие, разделенное с приторно-сладкой, пахнущей кровью земляникой.
А потом она сломала его. С легкость, со смехом, с непосредственностью, как маленькие дети ломают игрушку, невинные в своем разрушительном любопытстве. Ребенок не понимает, что творит, он не знает о смерти и разрушение и не испытывает жалости к своим игрушкам. Корчась от боли, извиваясь под ней, он понял, почему демоны никогда не превзойдут ее. Вся ее кровожадная жестокость была лишена зла, она была невинна и была рождена из желания познать, стать ближе, слить с собой в единой агонии.
Никакая намеренная жестокость не могла бы сравнится с ее искренним желанием разорвать тебя, рожденным из ее любви. Ее жестокость и умение причинять страдания были восхитительны, а способность видеть слабость в сердце очаровывало и пугало. Привязывало сильнее любого договора.
Она касалась его, обжигая, терзая, разрезая. Пытая, разрывая, вскрывая, убивая. Проникала внутрь будто яд, занимала все внутри него. Пожирала его мечты, мысли, свободу. Упивалась кровью, слезами, стонами. Болью, любовью, страданием. И он, отравленный залитой кровью земляникой, готов был отдать ей еще больше. Все, что она пожелает. Он желал, чтобы тонкие, холодные, будто у мертвеца, пальцы вскрыли грудь, чтобы сжали его бесполезное сердце, хотел видеть, как она будет смеяться, сжимая его, как согреется в его крови.
Она упивалась его агонией, а он - сиянием ее чистого, безумного голода. Они корчились вместе, каждый в своем аду, отравленные каждый своим ядом. Она разобрала его на части: вырвала глаза, язык, душу, убеждения, сердце, и бросила, утратив интерес к поломанному, найдя игрушку, которую еще не разделали любопытные пальцы.
Сейчас он корчился в последнем акте своей любви. Жадные языки огня пожирали его, вместо нее. Пожирали его тело и его страну. Все полыхало, превращаясь в пепел, неспособное противиться алому Пламени Дракона. Воздух горел, кипел камень... Он не слышал криков своего народа, не видел крушения целой страны. Он улыбался разъедающей кости боли. Видит ли Она сейчас агонию его смерти? Наслаждается? Упивается? Изгибаются ли изящные губы? Согреваются ли вечно замерзшие пальцы в огне, ставшем его телом?
Последнее, что он может подарить ей. Последний жар, для холодного тела. Дар ее вечному голоду. Последний миг единения...
Время остановилось.
2. Замкнутый круг.
Ария - Замкнутый круг
Слишком скучно быть бессмертным -
Те же лица день за днем,
Те же умные ответы
На вопрос Зачем живем?
Алое пламя задорно плясало, будто где-то играла веселая музыка. Он бы тоже присоединился к нему, вот только вряд ли Мать будет счастлива. Он обещал не творить разрушения, но черт возьми, это не его вина! "Вина" прыгала тут же, смеясь и кружась, будто в небе расцветали знаменитые фейерверки Аль Риида, а не полыхал кровью горизонт.
- Смотри! Смотри! Горит!
Она хохотала, и кажется совершенно искренне радовалась алым языкам огня, ничуть не смущаясь тому, что этот огонь только что пожрал королевство Тхурин и все его население. Он бросил на нее быстрый взгляд.
- Гори-и-ит! Гори-и-ит! - Она пела и изгибалась так, словно была еще одним языком пламени. Вся от кончиков изящных пальцев до завитых концов бесцветных волос. Будто нет костей и нет гравитации.
Похоже, она и правда была счастлива. Он хмыкнул. Ладно, спляшем, вряд ли Мать будет сильно сердиться, это, в конце концов, всего лишь одно маленькое эльфийское королевство, а не сто тысяч богов, как в прошлый раз. Он сжал ее тонкие и ледяные, будто у мертвеца, пальцы, и к нему тут же обернулись горящие голодом алые глаза. Он часто видел этот взгляд, глядя в зеркала. Такой же был и у его Матери.
Человеческая женщина пахла сталью, кровью и цветами, источающими сладкий яд безумия. Она была подобна жаждущему клинку в руках маньяка. Лишь глупец мог обмануться белым цветом и сладостью цветов. Чудовище, прячущееся в теле хрупкого человеческого ребенка. Она извивалась в его руках, пожирая его мысли, отравляя его губы поцелуями со вкусом земляники и крови. Его крови.
Она с жадностью слизывала алую жидкость из прокушенной губы. Он хмыкнул. Он знал этот голод. Она была такой же. Безумной и голодной. Такой, какими бывают только Древние. Жаль, что она всего лишь человек. Однажды, он увидит, как и она ляжет костями и прахом. Он увидит, как она будет расти, становиться сильнее, как состарится и умрет, как память о ней сотрется и не остается ничего кроме его, никогда немеркнущих, воспоминаний.
Это будет потом, а сейчас почему бы не станцевать с ней под алый закат и крики людей в горящей, умирающей стране? Танцевать с кем-то, кто, как и он, понимает всю красоту разрушения...
Не понятно, что в них нашла Великая Мать, но лично он ненавидел эльфов. И судя по искаженному отвращением лицу Первенца Ганона, это было взаимно.
Первенец Тиамат оскалился. Измененные в когтистые лапы кисти охватило пламя, зрачки вытянулись, клыки заострились, кожа затвердела, покрываясь твердой чешуей. Одежда лопнула, выпуская на свободу крылья и длинный хвост.
Первенец Ганона, черт возьми! Имя не произнести, ныне именованный иначе, изменил стойку. Он отодвинул правую ногу назад и чуть присел. Над левой ладонью вспыхнул сияющий шар чистой энергии, в правой он сжал меч, сзади зашевелились четыре цепи, оканчивающиеся короткими лезвиями, прикрепленные к его алым доспехам. Боевой чародей. Даже не маг. Значит физического урона будет больше магического, если только магия вся целиком не будет пущена на щиты или управление физическими предметами. Это ближе Первому Дракону: простая, обычная драка на клыках и когтях, и в тоже время это гораздо хуже. Победит сильнейший в физическом плане. Пламя Дракона Боевой чародей легко заблокирует, как и любую иную магию или стихию.
Тонкокостное телосложение, высокомерный взгляд, презрительная усмешка. Эльфы - все как один надменные снобы, а тела - сухая тростинка, и в чем там только душа держится? Обычно, все они скорее маги, нежели бойцы, а этот, вы посмотрите, воин-маг.
Люцис рычаще засмеялся - что ж, это даже лучше, посмотрим, будет ли отпрыск Ганона сильнее, чем сто тысяч богов?
Так даже интересней.
Ссин'Урн нахмурился. Он ненавидел ситуацию, в которую попал. Еще бы. Он - Первенец Ганона, первый и самый любимый Бог эльфов, ныне пленен, низведен до статуса раба и лишен данного ему Отцом Имени. Его тошнит от этого... Но и сделать он ничего не может, если бы и была возможность обойти ритуал Господства, убить самоуверенную Жрицу, то теперь он знает, что все это - невозможные мечты. Он пленен не какой-то смертной. Она была всего лишь проводником, послушной марионеткой. Его пленило нечто большее, чем просто Бог. Он не мог дать этому даже названия. Только понимал, что со временем цепи Господства не спадут и он не освободится. У пленившей его Силы был какой-то свой план на это все и его самого в частности. Плен не слишком его тяготил, от него не требовалось многого, но его унижало понимание, что он попался, как какой-нибудь глупый младший Бог. Все с ним случившееся - результат его собственной глупости и недальновидности, невовремя сказанного "да".
Но больше всего он ненавидел Люциса. Он слышал о нем, впрочем, о нем все слышали: свихнувшийся отпрыск Матери Драконов, почти животное. Грубый, пошлый, кровожадный зверь, притворяющийся человеком. Он сжег в одном из миров пять государств, стравил народы, убил местных Богов, а когда мир стал сгорать в пламени Проклятья Богоубийства, убил еще девяносто тысяч Богов, пытавшихся его схватить. Вмешались Творцы. Люциса осудили без участия его Матери и заключили в Бездонную Клеть - темницу для Богов и Сил - сковав десятью ало-золотыми цепями из крови Богов. Так бы он и сидел там до скончания времен, но Великая Мать Тиамат вмешалась, вытащив его сущность сюда и поместив ее в подготовленный заранее сосуд. Вот только бешеного волка остановит лишь смерть.
Он сможет, Боги слишком слабы, чтобы справиться с ним, да и с любым из Тринадцати Первенцев. Победить Первенца может лишь другой Первенец.
Это было весело! Очень Весело! Гораздо веселее, чем когда он запалил целый мир. Эльфийское отродье отбивается, колдует, уворачивается. Но постепенно лицо теряет свой надменный блеск. Вскоре огонь и жар сделают свое дело, скоро цепи, меч и доспехи обернутся против него. Хлипкое тело не справится со скоростью, временем и жаром, не настолько они выносливы, эти сухие "тростинки". А он быстро прыгал, просто перейдя на все четыре лапы, совершал резкие выпады. Блокировал цепи крыльями, отвлекал внимание Дыханием, но у чертовой "тростинки" был еще меч. А у него есть хвост. Я-ху! Кровь! Кровь!! Кро-о-овь!!!
Пять лезвий опустились на Первого Дракона, а тот лишь хохотал, как тогда, когда он убил сто тысяч богов, залил их кровью мир, зажег его огнем Проклятья и обратил в ничто. Быстрый. Проклятая, быстрая ящерица. Крылья удачно блокируют цепи, не развернешься, меч отбивает удары лап, от хвоста приходится, рискуя и тратя время, уворачиваться. Первые тридцать минут еще ничего, а после легкие божественные доспехи начинают душить. Воздух кипит от огня вокруг, металл греется. Не удивительно, что "усмирить" его смогли лишь Творцы, куда уж там обычным Богам. Тут и не всякий Первенец справится.
Обычно так и бывает. Сначала весело, потом ты пьянеешь, затем тебя тошнит, а поутру ты приходишь в ужас. Прямо сейчас он был в стадии "ужаса", правда без ужаса. Это было весело, гораздо веселее битвы с сотней тысяч богов, а тогда он знатно повеселился, ему есть с чем сравнить. Мать будет недовольна, но это того стоило. Встретить кого-то достойного, кто сможет тебя победить, разве не этот принцип она вложила во всех своих детей? Он встретил. Кто бы мог подумать, что этот хлипкий эльфийский щенок сможет его победить? Хоть и валяется чуть поодаль, тяжело дыша.
Его жизнь замкнулась в круг. Что ж, это и есть великий смысл всего. Все всегда замыкается в круг, сводится к абсолютному нулю. К тьме - свет, к зиме - лето, к белому - черное, к победе - поражение. Свобода - плен - свобода - плен. Замкнутый круг, абсолютный ноль.
Люцис улыбался своему отражению в быстро ползущей ало-золотой луже.
3. Ловчая сеть Арахны
Последнее Испытание - Легенда о Вратах
Если бы любовь не была орудьем
Может быть она и спасала б души,
Но во все века неизменны люди,
И, любовь, и злу, и гордыне служат.
Он с улыбкой смотрел на них: справа стоял Эл'Рулл, с холодным спокойствием ожидая его приказаний, слева невозмутимая Цефиар, со сдержанной улыбкой наблюдала за пленниками. А перед ними, на двух алтарях залитые кровью обессиленные Первенцы: справа - Люцис, слева - Ссин. Что делать с Люцисом он уже решил, а вот участь Ссин'Урна решалась прямо сейчас.
А началось все так весло... Как любит поговаривать наученная горьким опытом Тиамат: "Любовь - бессмысленная штука, к смертным особенно." Любовь и правда великая сила, и, как любая другая сила, она может быть использована не только для добра.
Владыка прикрыл глаза. Всю тысячу.
Что послужило началом? Движенье руки? Взмах крыльев бабочки? Улыбка? Поцелуй? Или раны на теле?
Люцис сорвался. Снова. Это стало понятно сразу, по задорно полыхающему Тхурину, который пожирало негасимое Пламя Дракона, и танцующей на его фоне фигуре. Что случилось поняли все, кто хоть раз слышал о Безумии Первенца Тиамат. В тот раз все тоже начиналось с алых горизонтов, горящих стран, кипящих камней и сухого до красноты воздуха. В общем за сердце схватились все, кто был "в теме" и присутствовал в этот момент в этом мире.
Первым среагировал А-Ягхве. Но что он мог, если его Первенца звали Адам, и он был годен лишь на чудеса? Да и сам А-Ягхве по-привычке разгуливал в человеческом теле, так что и от него толку было не много. Однако, вскоре все Его "жрицы" были уже в курсе настигнувшей их всех беды. Люди, как водятся, развели панику. Подняли вой на весь мир. Так что и все остальные оказались в курсе. Слухи расползались, будто пожар в сухом лесу.
Тут уж запоздало подобрались Ганон с Амен-Раном, но Отец всех Эльфов так же дефилировал меж детей своих в эльфийской оболочке, лишенный большей части своих сил. Вот незадача, а ведь в прошлый раз безумного Первенца "усмирили" трое Творцов. Именно в этот чудесный момент всеобщей паники и вышли из ВорнБанда Изгои во главе с последней Жрицей Джаи-Ши.
Они предложили испуганным народам свое решение: запереть Безумного Бога в Сердце ВорнБанд, где все Изгои станут ему стражами, а взамен народы Сакку оставят их всех в покое, позволив им жить в Проклятой Башне. Конечно же все согласились, даже особо не думая над возможностью обмана, здраво рассудив, что лучше быть живым и обманутым, чем мертвым.
Вот и наступил звездный час Изгоев. Они удерживают плененного Бога, а в замен получают безопасность. Удачное соглашение, не так ли?
Владыка изменил положение глаз. Нет, все началось раньше.
Ион думал не долго, потому что задумайся он, тут же бы отказался от столь ненадежного плана. А он не мог. Ему было больно. Нет, к физической боли он уже привык, но вот боль терзавшая сердце... была не выносима. Она была так сильна и непривычно, что он оказался на грани, готовый сделать что угодно, чтобы избавится от этих, разрывающих сердце, чувств.
Он принял самое простое из всех возможных решений и самое отчаянное. Он решил уничтожить источник своей боли. Вырвать с корнем, закончить все одним ударом.
Что ж. Ему повезло. Они встретились на дипломатическом приеме в Илферине. Он увидел его сразу, он у знал его тут же. Они кружились в танце и улыбались друг другу, разжигая боль в его сердце.
Ночь, балкон, отравленный нож.
Этот план мог бы сработать, не будь один из них безумен, а второй драконом. Отравленное лезвие весело скользнуло по крепкой чешуе, распоров одежду. Острые когти скользнули по воздуху, где мгновение назад стоял эльф.
Два взгляда, два оскала. У этого плана не было шанса. Но были далеко идущие последствия.
Люцис тоже не долго думал, он вообще не привык задумываться. Он принял самое простое из всех возможных решений и самое безумное. Он решил уничтожить источник угрозы. Выжечь дотла, закончить все одним ударом.
На горизонте запылали огни.
Возможно, но нет... Все случилось гораздо раньше.
Она обнимала усталого эльфа. Прижимала к себе, обвивала ледяными руками и пела ему. Она шептала слова утешения, шептала, что он не один, что умершие не умирают на всегда. Что все будет хорошо. Она пела ему волшебные песни, что в ее устах не имели Силы, но согревали его сердце.
Она приходила раз за разом, прокрадываясь в его дом и его сердце, будто ночная тень. Она касалась его, терзала, мучила, любила.
Сплетала паутину из ласковых слов, волшебных песен, холодных рук, острых ножей и крепких веревок.
Он не имел сил бороться, скинуть руки, порвать путы. Он не хотел этого, ему было уютно в его "плену". Это казалось ему защитой, крепкой скорлупой, укрывающей его от боли одиночества и отчаянья. Он смирился.
Увы, но, нет. У этого тоже есть начало.
Все началось с земляники, залитой кровью. С любви, с предательства, с короткого "да". Одного единственного, глупого, недальновидного согласия.
Владыка открыл глаза. Что ж. Как бы все это не начиналось, закончилось все удачней не придумаешь: у Рахена навеки вечные неприкосновенность. Все могут вздохнуть спокойно. Оставалось решить лишь одно, что делать с Первенцем Ганона?
__________________________________________
Арахна - это проявление подавленной спеси, гордости демиурга.
Также Арахна - дочь красильщика Идмона из лидийского города Колофон, искусная ткачиха. Возгордившись своим мастерством, Арахна заявила, что превзошла в ткачестве саму Афину, считавшуюся покровительницей этого ремесла.
9. Не будет иного Бога
1. Небо живых
Tamlin - Экзюпери
Маленький принц
Забери меня отсюда
Это море слишком велико
Маленький принц
Мне уже не вернуться к людям
Небо живых слишком далеко
- У нас есть бутылка виски и еще чего-то. Выглядит жутко. Более того, в нем что-то плавает.
- Угу... А, это ликер из гекконов. [Бэ-э-э, фу-у-у, мерзость!] Я нашел яблоки и сыр. А почему мы без слуг?
- Хочешь, чтоб над тобой все вздыхали и охали?
- Заткнись и прихвати бокалы.
- С каких пор я на побегушках? Продолжишь возникать, будешь хлебать прямо из горла.
- Будешь капризничать, спалю в Святом Огне.
- Спасибо, что не в адском.
- Фу-у-у, толкай диван.
- А магией слабо?
- А доспехи снять?
- А больше ничего не снять? Смотри, сколько на мне шмотья.
- Фу-у-у. Заткнись уже.
- Дерьмовый день.
- И не говори. Но на твоем месте я бы радовался, что тебя не заперли вместе с Психованным Драконом.
- Я и рад. На спор, он любит распевать похабные песни? Я б в его компании уже через две сотни лет стал бы таким же психом, как и он.
- Да ты и так не пример нормальности.
- Это ведь не тебя поработили и лишили имени!
- Кхм...
- О, ну, да. Кстати, а ты чего "сорвался в полет"?
- Дерьмовый день.
- Чудесный ответ. - Ссин'Урн потянулся к яблоку. - Я так и подумал.
- А ты что хочешь услышать? Что меня лишили сладкого на ужин? - Эл'Рулл щедро плеснул себе в бокал. - Мой собственный Отец предал меня, он лгал мне, направляя, как ему было угодно, словно я не лучше безмолвного раба, его собственной куклы. Он закрыл глаза на проступки своих детей, а все делали вид, что так и надо, я не мог этого терпеть.
- И ты сменил одно рабство на другое. - Ссин'Урн понятливо закивал, хотя "закрыл глаза" больно резануло по нечистой совести.
- Не знаю. - Эл'Рулл обжег его злым взглядом. - Но здесь меня никто не держит в неведении, если Владыке что-то надо, он так и говорит: на колени, иди убей, принеси чаю, пострагай мне бутербродов, спой, снимай штаны. - Ссин поперхнулся и закашлялся. - И никаких "Я сказал белка - птичка, значит птичка и никаких зверьков". А ты как в это попал?
- Не вовремя сказал "да". - Ссин'Урн хихикнул. - Но думается мне, что так даже не плохо. Не скучно хотя бы.
- Пьете?
- Твою мать! - Ссин'Урн схватился за сердце. - Я что-то говорил о скучно?
- Эллеас, хватит подкрадываться. - Эл'Рулл усмехнулся и магией призвал с кухни третий бокал. - Присоединяйся, таинственный ты наш. Сбежал от Матери?
- Ага. У нас тут ЧП. - Слепой Жрец устроился на диванчике.
- Он у нас уже... - Ссин'Урн только рот успел открыть.
- Фу-у, это старая эльфийская шутка! - Эллеассаир весело фыркнул. - Серьезно. Вы чуете это зловоние?
- Мы же Первенцы, конечно чуем. - Эл'Рулл разлил виски по трем бокалам.
- Ну и кто пойдет Ему скажет? - Эллеас утащил последний кусочек яблока у зазевавшегося Ссин'Урна.
- Думаете, Он не знает? - Ссин сверлил Видящего недовольным взглядом.
- Знает, конечно же, но если не скажем, объявит нас идиотами, а это обидно. - Эл'Рулл хихикнул и утащил у Эллеаса кусочек сыра.
- У меня карты есть, ну, что, два круга? - Ссин'Урн потряс в воздухе колодой.
- На что играем? - Эллеас тут же забыл про сырную потерею.
- На "счастливчика дня". И круга три. - Эл'Рулл тоже выпрямился, чуть недовольно прикусывая губу. - Хотя чую, "счастливчиком" снова буду я. Уверен, вы оба мухлюете.
- Ничего подобного! [Нихрена!] - Хором.
Эл'Рулл весело фыркнул.
- Ну допустим, мухлюет Ссин, но и Эллеас не честно использует силу Видящего. Тут, блин, только я один честно играю.
- А кто тебе мешает? - Теперь фыркал Ссин'Урн.
- Я не Видящий и не владелец "эльфийских пальцев". Я самый обычный.
- Ага!!! - Снова хором.
- Раздавайте, придурки!
- Кто проигрывает, тот рассказывает одну из своих тайн. - Неунывающий Ссин'Урн, и кто бы мог заподозрить в тихоне эльфе такого весельчака?
- Слушай, а чего тебя твой эльфийский отец еще не хватился? - Эллеассаир вежливо улыбнулся, этого вообще ничем не прошибить. Эл'Рулл моргнул. Эллеассаир оставался спокойным и вежливым, чтобы не происходило, он даже хамил вежливо, с улыбкой и не повышая голоса.
- Я ведь утратил имя им данное. Это все равно что перестать существовать. - Ссин'Урн скривился, будто кислое съел.
- О! - Если бы глаза его не закрывала плотная повязка, Эл'Рулл был уверен, он увидел бы, как Эллеас рассеянно моргает.
- Ага, именно по этому я и совершил Падение. - Эл'Рулл согласно закивал. - После него я стал недоступен для своего... Творца.
Все дружно оценили смену слов.
- Ять... - Ссин'Урн раздраженно швырнул карты на стол. - Лучше бы в нарды играли.
Шулерство Ссина явно уступало видениям Эллеассаира.
- Идея была твоя. - Эллеас весло фыркнул, а Эл'Рулл вежливо промолчал, на месте Ссин'Урна мог быть и он. - Тайну в студию.
- ... - Ссин выдал непереводимое эльфийское выражение. - Я... позволил эльфам уничтожить Джаи-Ши, потому что был слепым, предвзятым идиотом. И мне теперь жутко стыдно. С другой стороны, я счастлив быть с вами знакомым.
- Ну, это не тайна.
- Но ты и правда идиот. - В устах Эллеассаира это прозвучало почти ласково. - Ты ничего не позволял, у тебя не было права голоса в той ситуации.
- О чем ты? - Ссин'Урн растерянно моргнул.
- О, я еще не проиграл. - Эллеас хитро улыбнулся. - Так что... тайна.
Через пол часа карты на стол швырнул уже Эл'Рулл, чутье его не подвело, все-таки "счастливчик дня" снова он. Он огляделся, на него "смотрело" два заинтересованных лица.
- М-м-м, на самом деле я женщина. - Два скептических смешка. - Нет? Жаль. Идея была хорошей.
Эл'Рулл уныло вздохнул.
- А как насчет того, что я ничего не помню, включая тайны? Тоже нет? Блин...
Еще один унылый вздох под хор смешков.
- Я знаю, как зовут Владыку. - Два синхронных полных удивления кашля. - Ну, и где там этот волшебный ликер на гекконах?
- Бэ-э-э, фу-у-у, мерзость! - Ссин'Урн пришел в себя быстрее. - Как это вообще оказалось на нашей кухне?
- Вообще-то, традиционная медицина Тхин'джаар считает, что таким образом энергия геккона переходит в алкоголь, а потом и к тому, кто его пьет. - Оскорбился на "фу-у-у, мерзость" Эллеассаир. - И я тоже знаю его имя.
- Ну еще бы. - Ссин'Урн высокомерно фыркнул. - Вы оба его жрецы.
Еще через пол часа Эл'Рулл уже метил картами в лоб ржущему Ссин'Урну.
- Открою вам тайну. Вы - идиоты!
2. Великий Змей.
Канцлер Ги - Мадонна канцлера Ролена
Он сплетает судьбы, точно паук,
И уже почти не помнит молитв,
Только в тишине вдруг замкнулся круг -
Воплотился миф.
Дверь громыхнула и открылась от сильного толчка. На пороге стоял не слишком довольный Эл'Рулл и раздраженно хмурился, прикусывая губу. Он быстро огляделся, на что Владыка фыркнул и сделал шаг назад, приглашающе помахав рукой. Король-Жрец повиновался плавному движению кисти и подошел к Владыке, без интереса заглядывая в окно, в которое тот все время смотрел. Владыка хмыкнул и провел большим пальцем по нижней губе Эл'Рулла, освобождая ее из плена острых зубов. Эл'Рулл скривился, но промолчал, затем нервно вздохнул, подобрался и зло выплюнул.
- Поздравляю, у нас тут Ункваале. Чертова Агония собственной двуличной персоной. Я чувствую разлагающее присутствие Этого существа.
- О, да. Совершенно точно. - Владыка удовлетворенно хмыкнул и кивнул.
- Ты знал!
- Несомненно, причем довольно давно. Ты же не думал, что я не почую вмешательства Смерти? У нас с ней давний... спор.
Владыка задумчиво рассматривал шахматы на резном столике. Эл'Рулл бросил на них мимолетный взгляд: хрусталь и обсидиан.
- Полагаю, у тебя так же есть и план.
- Хамишь. - Вопреки словам Владыка довольно улыбался.
- Мне казалось, тебе нравится, когда тебя грубят. - Эл'Рулл скрестил на груди руки, раздраженно сверкая аметистовыми глазами.
Владыка вновь удовлетворенно хмыкнул и протянув руку переставил одну из фигур на доске, хрустальную, как заметил Король-Жрец.
- Что ты знаешь об Агонии?
- Не много, только то, что оно - любимое детище Смерти. Способно порабощать разум любого существа от смертного до Бога. И что оно - неполноценная тварь.
Владыка ошеломленно моргнул.
- Ого. Грубо и очень неточно... Хм, тогда расскажу оригинал. Вкратце.
Владыка заманил его к дивану у камина, усевшись в него, Владыка на мгновение распался на облако тьмы, а затем сложился в мужскую фигуру по-новой. На этот раз он красовался длинными белыми волосами и черными глазами без белка, он взмахом руки создал два бокала с вином и задумчиво уставился в стеклянный потолок комнаты.
- Когда-то давно Агония было человеком, мужчиной или женщиной ныне не знает никто, даже я. Полагаю, Агония тоже не в курсе. Мои глаза не видят эту судьбу. Известно лишь одно, это был человек. Как и все смертные, однажды он умер, однако он не хотел умирать, не достигнув своей цели, и тогда он выторговал у Смерти Второй Шанс. Азартная Смерть не стала оказывать смелому человеку. Он открыл глаза уже новым существом, существом с силой смерти и ее слугой. С новой силой он выполнил свою цель. Однако, люди трусливы, и его предали собственные друзья, убив ударом в спину. Но он все еще не был готов умереть не отомстив им, он родился снова и снова умер, и вновь родился... - Владыка задумчиво перекатывал в руке бокал. - С каждой своей смертью и новым рождением он хотел все больше силы, сначала чтобы не умирать, а потом уже чтобы прервать цепь своих рождений. И каждый раз смерть давала ему все больше и больше силы, пока однажды в нем не осталось ничего человеческого, а сам он не стал Суром - противоположностью бога, ну, можно сказать богом. Так проще. Став "богом" он понял, что смысл не в силе, одной лишь силы не достаточно, не достаточно ни для чего. И тогда он пожелал стать вновь человеком, но в этот момент он осознал, что уже слишком поздно. В нем не было ничего человеческого, даже его воспоминания были потеряны. Так появилась Агония. Теперь оно вечно бродит по мирам пытаясь вновь стать человеком. Судьбу этого человека тоже решило простое "да".
Эл'Рулл рассеянно моргнул, все еще не понимая к чему ведет Владыка.
- И-и-и?
- Если планируешь нечто грандиозное, сделай вид, что не планируешь ничего. Вернее будет.
Эл'Рулл закатил глаза: ну конечно!
- И чего же нам не делать?
- Не многого. Для начала, я не воскрешу Джаи-Ши, а затем ты не остановишь свиту Агонии.
- У Агонии есть свита?
Владыка захихикал.
- Что есть агония?
- Предсмертные страдания?
- Последние моменты жизни, после которых наступает смерть. Сердце останавливается, дыхание прерывается, рассудок омрачается. У Агонии есть власть над плотью и разумом. Она может заставить тебя сделать что-то против воли или обмануть твой разум. Обычно, ее власть над разумом слишком ненадежна и быстро разрушается, гораздо вернее для нее подчинить себе тело. Однако, если кто-то искренне желает умереть, то власть над разумом срабатывает иначе. И тот, кто попадает под власть Агонии, становиться ее свитой, ее стражей и защитой. Фактически, это существо будет с искренней преданностью защищать ее и ее планы. Так что, если мы хотим хм... прервать ее поступь, нужно остановить ее свиту.
Задача ясна. Эл'Рулл вздохнул.
- И кто у нас свита?
- Уже ищу. - Владыка легкомысленно улыбался. Король-Жрец лишь глаза закатил на это.
- Просто офигеть.
- Яблочко?
- Что с ритуалами Джай-Ши? А то Эллеассаир по всем углам от Матери Рода прячется.
Владыка звонко и совсем не вежливо заржал.
- Есть такое. Тебе понравится.
- И почему я в этом сомневаюсь?
- Партейку в карты?
- Лучше яблоко, карт мне на сегодня уже хватит. Что ты вообще задумал?
- М-м-м. Разврат и оргию?
Эл'Рулл подавил желание застонать и задушить наглое существо.
- Я вообще-то серьезно.
- Ну так и я тоже. - Пару секунд Владыка любовался белым от ярости Эл'Руллом. - Нет, ну а как еще можно назвать кровавое жертвоприношение с восстанием мертвых? Оргия и разврат. Настоящие попрание законов мироздания.
Король-Жрец поперхнулся воздухом заготовленным для гневной отповеди и все-таки застонал, а Владыка оживленно вгрызся в сочное яблоко, явно наслаждаясь произведенным эффектом.
- Ты ужасен. - Выдавил наконец Эл'Рулл.
- Ага. Споешь мне?
Оставшись в одиночестве они удовлетворенно хмыкнули и приняли привычную для себя форму, то есть полное отсутствие формы. Они распластались по всему залу, колышущимся, непрестанно изменяющимся облаком тьмы, в котором раскрылась тысяча глаз. Они плавали во тьме в разных направлениях, вращались, закрывались и открывались. И самый большой глаз можно было считать вероятным центром. Он развернулся и остановил свой взгляд на обитателях Башни. Остальные глаза смотрели в разные стороны. Двадцать из них смотрели на другие ВорнБанд в иных возможностях и вероятностях, тридцать смотрели на свершившееся, возможное и вероятное прошлое, десять следили за настоящим, сотня присматривала за другими не менее важными существами. Остальные следили за настоящим иных миров.
Мир Сакку был полон слухов и легенд. Чем еще заняться в этом тихом мирке? Взять хотя бы поверье, что "у Черного Принца нет Сердца". Сие лингвистическое чудо выросло из реального явления: Сердце Черных Принцев, всегда рождалось отдельно от них. В данном случаи "Сердце" - как титул, описывает существо, способное усмирить буйный нрав Черных Принцев, и это не Белые Принцы, как бы не убеждали сами себя эльфы, хотя возможно, что самый первый Белый Принц и был им. Вот только Сердце могло родиться когда угодно и кем угодно, и проблема была в его нахождении. За всю историю было всего два случая их "воссоединения", и еще неизвестно сколько случаев, когда Черные Принцы убивали свои Сердца, чтобы сохранить независимость.
И вот еще чудесный вариант: Черный Принц - Великий Некромант, что, кстати, тоже титул. И было их от силы три или четыре, все же у ревенантов выше шансы родится с достаточным объемом силы для подобного финта. Но опять же, кто будет проверять Великий он Некромант или нет?
Или вот: Аль Риид основали Боги. Ну-у, возможно, конечно. Не совсем, правда, боги, но кто ж будет разбираться? Все доказательства или опровержения давно уже сгорели, умерли или были уничтожены. Так что Аль Риид смело может утверждать, что королевство основал сам Отец, или что его Первенец был первым королем. Да что угодно, особенно, если они при этом будут покачивать мощным оружием в манипуляторах их экзоскелетов.
Ну, и Джаи-Ши слухи не обошли. На этот счет принято говорит: пока в мире есть хоть капля крови Джаи-Ши, они не умрут никогда. Что тоже легко объясняется. Маги крови, покровительство их Творца, запас крови, дубли тел. Немного удачи, немного магии крови, чуточку жертв и - вуаля!
Владыка фыркнул и тьма стеклась в человеческую форму. Пришло время воскресить народ Джаи-Ши.
3. Владыка.
Музыка ритуала - Offertore Terra Tremueit
http://sharkmp3.net/music/+
___________________________________________
Fleur - Наши дети
У них не будет бога, кроме рока,
А самое главное - их будет много.
Эл'Рулл замер посреди малой ритуальной комнаты, где его готовили к обряду. Слуги из Тхин'джаар суетились вокруг него под критическим взглядом Жрицы, помогая ему одеться в тяжелые многослойные ритуальные одежды. Скоро она не будет последней.
Король-Жрец бросил на нее быстрый взгляд. Джаи-Ши, к нему пришло это знание месте с памятью крови, были красивы, как эльфы, стройны и высоки, длинноволосы, светлоглазы и темноволосы. И хотя они и были похожи на эльфов и людей, но не были ни теми ни другими. Они вообще не были созданы ни одним из Тринадцати Творцов. Да и кто бы дал кому-нибудь из них дать столько силы смертным? А они были смертными. Нет. Их происхождение уникально. Их создал сам Владыка.
Эл'Рулл прикрыл глаза, пока Жрица собственноручно укладывала его традиционно длинные волосы, поверх которых потом ляжет двойная корона.
Изначально существовали лишь Исток, Время и Судьба. В общем представлении смертных народов: Древо Жизни и оплетающие его корни два змея: черная - Время и белая - Судьба, которые в еще более абстрактном представлении был одной змеей. А в еще более глобальном это было все и ничего, пустота и абсолютная заполненность, ни формы, ни имен, ни чувств, ни желаний, ни глаз, ни голоса. Их было трое, двое и один. Одно и разное, и совершенно не понятное для смертного разума с его ограниченной формой и разнообразием чувств.
Из них вышли Тринадцать Творцов, которые потом, объединившись по трое, создали миры, и каждый породил по одному Первенцу, разделив с ним свои силы. Тринадцать Творцов были так велики, что в созданные миры могли войти лишь своей малой частью, создав или заняв подходящий сосуд. Как дети не могут залезть в коробку с игрушками, но могут выбрать среди кукол свой аватар. А Змеи так вообще, лишь в сосуд порожденный богами, а лучше Творцами.
Великие Змеи могли осознать себя только сойдя в миры смертных, созданные их детьми. Понимание не значит познание.
Собственно, их Владыка был белой змеей. У него было много имен в мире смертных, правда, он предпочитал, чтобы его звали Рок. Все-таки, хоть он и был Судьбой, он не был добрым. Добро и зло - это понятия вне судьбы, но зачем вообще давать какую-то надежду?
Эл'Рулл послушно перетерпел одевание сложной золоченной конструкции из цепей, колец, когтей и браслета на руку.
Владыка создал Джаи-Ши не для игры, и не для поклонения ему, это вообще ему было ненужно. Он создал их, чтобы понять смысл человечности и чтобы не быть одиноким. Слишком большой, привыкший к всеобщности, для него пребывание в мире смертных было подобно...
... Эл'Рулл, ты когда-нибудь пробовал колдовать с отрубленными руками? Для меня быть здесь, все равно что отрезать себе руки, одно легкое, пол сердца, оба глаза, язык и ноги, и при этом не залечить раны. Смертное тело, такое несовершенное и слабое - всего лишь еще одна форма ограничения, способ ослабить и запечатать меня, чтобы я мог быть здесь, не разрушая мир, мог касаться, не обращая в прах...
Люди создают семьи, а он создал Джаи-Ши. Они были смертны, честны, искренни и преданы. И их любовь была взаимна. Они любили его, а он любил их. Они его недостающие части тела, связанный с ними узами Творца и детей, он делит с ними все их чувства и мечты, все что есть они - это он.
Не потому ли они так легко принимали его решения? Он говорил им: "Разрушьте", и они не колеблясь обращали все в прах, он говорил: "Умрите", и они с радостью исполняли его волю. Ангелы тоже не спрашивали своего Творца "зачем", и он легко играл ими. Но действия Джаи-Ши были иными, быть может легче умирать, когда ты знаешь, что твой Творец сама Судьба и ему определенно видней? Вот только оказавшись рядом с Джаи-Ши, он понял, что дело было в другом. Не в подчинении, боголепстве, раболепстве или что там двигало глупыми ангелами. А в уникальной общности, когда каждый Джаи-Ши был сам собой и частью своего Владыки, словно все они - его отрубленные руки, легкое, сердце, оба глаза, язык и ноги. Все что есть он - они.
Они были как смертные боги. Он дал им магию всего мира, они могли воскрешать вопреки законам Богов, исцелять болезни, обращать время вспять, управлять Богами и демонами, да кем угодно, порабощая их разум силой своей воли. Их воля была сильнее воли богов. Они могли бы править всеми мирами, и Творцы склонились бы перед ними, став рабами. Но все чего они желали - радовать своего Творца. Быть ему послушными, достойными детьми. Познавать мир, себя и все вокруг вместе с ним, вместо него, для него. И не было ничего важнее его воли и его одобрения.
Они учились, строили Храмы, возносили ему молитвы и благодарности, и игнорировали весь остальной мир, со всеми его проблемами и заботами. Как люди игнорируют опавшие листья. Они были счастливы быть просто его частями. Быть тем, через что он познавал мироздание и самого себя.
Лишь оказавшись средь них Эл'Рулл понял смысл слова "любовь". Вся ангельская вера и любовь был просто глупым шаржем, на настоящее чувство. Глядя на взволнованную Цефиар и на нервничающего Эллеассаира, он понимал, его не оставят. Если ему будет грозить беда, все они вмешаются, если он умрет, воля Владыки воскресит его. Даже в Империуме Небес пред троном своего Творца он не чувствовал себя защищенным, лишь здесь он был дома, среди семьи.
Лишь здесь он понял, что значит быть частью, а не игрушкой. Частью кого-то, а не механизма. Да, он по прежнему был орудием, исполняя чужую волю, но теперь он так же был и игроком. Игра Владыки была и его игрой тоже. Он мог вмешаться, совершить свои действия, и Владыка только бы одобрил это. Он вообще одобрял инициативу и самостоятельность, любил когда с ним спорят и грубят, как с равным.
Он чувствовал, как воля Владыки струится по нему, раскаленным потоком наполняя его смыслом и светом. А вместе с ней и его любовь. И она была взаимной.
Ничто не имеет значения, кроме воли его Владыки. Обжигающей, полной любви. Оберегающей, защищающей и направляющей.
Вы когда-нибудь горели в огне из тепла, счастья и любви в крепких объятиях, готовые упасть и умереть по одному лишь слову? Такова была его воля.
Эл'Рулл с улыбкой шагал по коридорам, если такова воля Владыки, то пусть будут "разврат и оргия". Он сделает их самими лучшими, пусть Владыка повеселиться.
Через полчаса он уже стоял в центре выбитой на камнях пентаграммы в Подземном Храме Джаи-Ши, выстроенном прямо под ВорнБанд. А его окружали счастливые лица. Тхин'джаары задыхались от восторга и благоговения перед предстоящим чудом воскрешения. Цефиар почти плакала от радости воссоединения со своим народом и возлюбленным. Эллеассаир нервно улыбался, беспокоясь о нем - Эл'Рулле. В стороне задыхался от ужаса перед предстоящим "попранием законов мироздания" и восторга от будущего чуда Ссин'Урн. Вперед шагнул прекрасный в своей подавляющем всеприсутствии и силе Владыка. Он тоже улыбался. Нежно и успокаивающе. Торжествующе и предвкушающе. Эл'Рулл заразился этой улыбкой и без колебаний, пьяный от предвкушения, опустился на колени разведя руки в стороны.
Он поднял их параллельно земле, пара слов, и заклинание рассекло оба запястья, заставляя кровь течь по выбитым лункам, заполняя их и вырисовывая пентаграмму. Эл'Рулл запел первые катрены, "выплетая" защитную сеть и принося в качестве платы свою кровь и боль. Светящая золотая вязь из символов и узоров загорелась в воздухе прямо перед его грудью, она начала расти, увеличиваясь и расползаясь к стенам. Когда первая вязь легла на стены, Эл'Рулл начал новые катрены - "Песню Жертвы".
Владыка с нескрываемым упоением и восхищением слушал чистый, сильный голос своего Короля-Жреца. Отец Крылатых любил слушать ангельский хорал, говорят, что нет ничего прекрасней хора ангельских голосов. Рок закрыл глаза, кто знает, что там с ангельским хоралом, но не было ничего прекрасней чем голос Эл'Рулла полный страсти и поклонения, взывающий к нему, просящий взять его кровь, плоть и боль, принять его жертву и отпустить из цепей и плена жизни Джаи-Ши.
Владыка утратил форму обратившись мечущейся тьмой с тысячью глаз. И тысяча рук из тьмы протянулись к поющему Королю-Жрецу, желая поглотить его, принять как неотделимую часть себя.
Алая вязь, пока еще маленьким, бьющимся в ритме сердца, шариком, затрепетала у груди Эл'Рулла. Владыка обвивал его сотней черных нематериальных щупалец, нависая над ним, пожирая взглядом тысячи глаз. Эл'Рулла захлестнуло дикое желание смешанное с возбуждением, и он понял, почему Владыка назвал это "оргия и разврат". Он желал быть поглощенным любым доступным способом. Быть отданным и принятым.
Ритуальная одежда разошлась под острым когтем одной из тысячи лап, и через мгновение Владыка уже нависал над ним в образе гигантского зверя - тысячеглазого волка. А еще через мгновение, клыкастая пасть сомкнулась на шее, почти дробя ключицу. Алая вязь вспыхнула и хлынула во все стороны, будто приливная волна.
В едином крике слились его голос и голоса всех вновь "рожденных" Джаи-Ши.
Когда Эл'Рулл открыл глаза, он все еще был в подземном Храме, но уже покоился в теплом кольце рук Владыки, тот вновь был в человеческой форме. Все его раны были залечены, он сам закутан в нечто теплое, хотя его еще немного подташнивало от потери крови, но и это медленно сходило на нет. Было шумно. Все когда-либо существовавшие Джаи-Ши, не совсем все, конечно, но все равно несколько тысяч, их во все времена было немного, одевались, шутили, знакомились, искали родных. Кто-то плакал, встретив давно потерянного родственника, друга, возлюбленного.
Эл'Рулл поднял взгляд вверх, Владыка нежно улыбался, глядя на них. Король-Жрец хмыкнул, и взгляд Рока мгновенно обернулся к нему, обжигая теплом и нежностью.
- Ты молодец. Кровь - это хорошо, но нет ценнее добровольной жертвы, какой бы большой или малой она не была бы.
Эл'Рулл улыбнулся, согретый волей и любовью Владыки
____________________________________
Ункваале (unquale) - квен. агония
10. Поступь Агонии
1. Выпусти меня!
Сплин - Выпусти меня отсюда
Прежде чем испробовать достичь цели,
Я хочу запомнить этот мир целым,
Пусть сверкает в солнечных лучах город,
Бешено колотится в груди кто-то!
Выпусти меня отсюда, выпусти меня отсюда!
Выпусти меня отсюда, выпусти меня отсюда, ты!!! Ты... Ты... Ты...
- Что мы тут делаем? - Алура заинтересованно склонил голову к плечу и бросил быстрый взгляд на Алтея.
Черный Принц выглядел непривычно умиротворенно, как будто он вернулся домой. Взгляд стал мягким, а суровые напряженные черты разгладились. Даже искривленные презрительной усмешкой губы расслабились и мягко улыбались. Его черная фигура ярко выделялась на фоне заснеженных пейзажей Вечной Зимы. И только алые глаза ярко полыхали на бледном лице, обрамленном черными волосами. Он не был таким безмятежным даже во сне. Алура невольно им залюбовался. Внезапно, Алтей перевел на него свой горящий взор.
- Ты когда нибудь видел место, где все это началось? Исток Вечной Зимы?
- Ты же знаешь, я здесь вообще никогда не был. - Алура улыбнулся внезапному волнению на лице Алтея.
Черный Принц улыбнулся в ответ и быстрым движением взял его за руку, переплетя их пальцы, и повел его в сторону мерцающего Разлома Завесы. Алура лишь недоуменно фыркнул, удивляясь таким ярким проявлениям эмоций, он тоже начинал испытывать волнение, как и Черный Принц, и все же доверчиво следовал за ним. Вскоре они достигли того, что Алтей назвал Истоком.
- Разве это не опасно?
- Пока ты со мной, тебе нет нужды бояться кого-то еще. - Черный Принц все также завораживающе улыбался, пребывая абсолютно расслабленным, он поднял их сцепленные руки и нежно коснулся губами его запястья.
Алура удивленно моргнул. Затем огляделся. Когда-то это была прихрамовая площадь, он узнавал разрушенные эльфийские скульптуры и характерные витые колонны. То тут, то там выглядывали резные каменные завитушки или изящные листья плюща. В отличии от остальных земель Вечной Зимы, площадь была лишена снега и льда, взгляду открывалась бесплодная и серая, будто пепел, земля. В центре этого "безобразия" находилась некогда белая, а ныне черная, словно обугленная, покосившаяся каменная плита, на которую раньше возлагали дары для Великого Отца. А прямо над ней мерцал, переливался оттенками черного, Разлом.
Алура ошеломленно взирал на все это. Когда-то это был величественное сооружение их народа, ныне оскверненное, искаженное и поломанное. Он испытывал глубочайшую печаль и скорбь. Он чувствовал себя грязным, как если бы кто-то осквернил гробницу его матери. Как? Как такое могло произойти?!
- На этом самом месте был проклят наш мир. - Алура попрежнему выглядел умиротворенно с безмятежной улыбкой на красивых губах, он словно не чувствовал скверны, захватившей это, некогда священное, место. - Здесь совершился Грех Богоубийства, и когда кровь убитого Бога коснулась земли, ткань мира треснула, обнажая уродливые швы. Земля потеряла свою силу, превратившись в прах. Таково наказание за убийство бога.
Он перевел на Алуру спокойный взгляд, а тот мучительно боролся с тошнотой. Как кто-то мог осмелиться убить бога? Что за чудовищное святотатство? И какой ущерб принесло это душе?
Черный Принц шагнул к нему, мягко улыбнулся и вновь переплел их пальцы. Алтей аккуратно развернул его спиной к оскверненному поваленному алтарю, не давая ему смотреть на этот символ позора всей их расы, и наклонился к лицу, даря нежный, успокаивающий поцелуй. В нем не было страсти, огня и боли. Алтей был ему благодарен за это. Он с облегчением закрыл глаза, позволяя себе растворится в незатейливом утешение. Постепенно тревожащие чувства схлынули, оставив его задыхающимся и расслабленным.
Алтей отодвинулся, и Алура увидел, что теперь его взгляд был холодным и острым. Черный Принц ласкающе провел по его щеке, скользнул по шее, взял его за плечи.
- Сегодня чудесный день, верно?
- Алтей? - Алура недоуменно моргнул ошеломленный внезапной сменой темы.
Черный Принц приобнял его и совершил пару витков танца, мурлыча какую-то песню.
- Сегодня просто прекрасный день, мой милый.
- Что?
Но он не успел договорить, Алтей резким движением оттолкнул его, и Алура потеряв равновесие, спиной упал на камень, и в тоже мгновение его опутали магические путы, не давая сдвинуться с места.
- Что происходит, Алтей?!
- Вообще-то, я - принц Алтей. Тебе бы уже стоило это запомнить, грязная кровь. - Эльф выглядел крайне угрожающе. Он вообще был мастером запугивания. У него получалось вселять дрожь даже простым взглядом. - Не люблю людей и полукровок. Они как женщины: глупы, навязчивы и не вызывают ничего, кроме брезгливости.
Алура ошеломленно распахнул глаза, грудь сдавило от боли, он почувствовал, что задыхается.
- А близняшки? - Лишь бы что-то сказать, и не задыхаться от боли.
- Хо-о? - Алтей зло потянул слово, а затем нежно улыбнулся, оскалив зубы. - Близняшки? О, Близняшки не люди. Даже слепой идиот способен увидеть это.
Алтей подошел ближе презрительно рассматривая его.
- Каково это, быть сыном Белиала? - Алура потрясенно вздрогнул, шире раскрыв глаза. - Ой, ты же не знал, кто твой отец. Что ж, теперь ты знаешь, маленький полубог. Правда, это придает тебе довольно-таки сомнительную ценность. Хотя нет, не тебе.
- Я думал, ты... - Алура задохнулся, не в силах закончить, Алкар ведь предупреждал его, Святой Ганон, он же говорил ему!
- Любовь в самом деле? - Алтей изогнул брови в правдоподобном удивлении. - Ты разве не слышал: У Черного Принца нет сердца.
Алтей уселся ему на бедра и стянул кожаную перчатку с правой руки и вновь провел рукой по лицу Алуры, и тот увидел, как стремительно меняется внешность Черного Принца: правая кисть превратилась в руку скелета, плоть растворилась с правой стороны лица, обнажая кость челюсти, скулы, глазницы, правый глаз исчез, вместо него в глазнице билось черное пламя. Таков был истинный облик Черного Принца.
- Мертвым оно ни к чему. - Его голос был почти ласковый, почти воркующий, как для близнецов. - Я всегда планировал покинуть этот мир, и я бы сделал это, моих сил вполне бы хватило, не будь на этом мире Проклятья Богоубийства, превратившего этот мир в тюрьму. Чтобы пробить пространство потребуется большая плата. А что может быть дороже крови бога?
Костистая рука вновь скользнула по его щеке.
- Вот только в отличии от Джаи-Ши за мной не стоит и не страхует Судьба. Так что... ты достаточно бог, чтобы твоя кровь ценилась как божественная, и при этом достаточно смертный, чтобы на меня не пало Проклятье. Будет жаль расстаться с таким лакомым кусочком, твоя кровь и в правду вкусна, но что поделать, все мы чем-то жертвуем.
Алура не сдержал стона. Действительно, на что он рассчитывал? Дышать стало тяжело, как и удерживать глаза открытыми, но закрой он их... нет, он не станет плакать перед проклятым ублюдком.
- Ты когда-нибудь желал умереть? Я хочу этого постоянно и боюсь в тоже время. Я все время слышу голоса мертвых и знаю: смерть не выход. Это просто еще одна ловушка. - Алтей истерично рассмеялся. - Ты боялся уснуть? Я боюсь постоянно! Боюсь уснуть, боюсь проснуться, боюсь не проснуться. Как ты думаешь, что такое сны мертвеца? Я устал! Я все это ненавижу! Меня тошнит от этой гребанной формы существования. Я не просил ее! Надеюсь, папочка веселится в аду! Тебя хотя бы не воспринимали как инструмент, вещь, намордник на толпу темных магов, подумаешь, боялись. Зато был тот один, кто любил и был готов бороться за тебя. Я ненавижу тебя! И весь этот долбаный мир, думающий, что так и должно быть. Нихрена не должно. Это все неправильно, я не должен существовать!
Черный Принц захихикал, и явно не от веселья, Алура замер под ним, ошеломленный потоком его беспорядочных эмоций.
- Я самая большая ошибка этого мира, но умирать я не собираюсь... - Алтей выпрямился, он вновь был серьезен и холоден, подобная скорость смены настроений пугала. - Нет нужды печалиться, ты бы все равно умер, так пусть это будет для моей пользы.
Он улыбался, наклоняясь, чтобы поцеловать Алуру.
2. Останься навсегда.
Unreal - Цепи
Найдёшь ли ты ответ, терзая сталью плоть?
Но жив ты или мёртв, злой рок не побороть...
Вновь слёзы и мольбы в кромешной темноте.
Спаситель и палач, среди безликих тел...
Он хрипло выдохнул и улыбнулся, чувствуя кровь на языке. Такое печальное, израненное сердце, что затаило в глубине грех. Погруженное во тьму боли и страдания. Которое никто не полюбит и не оплачет.
Ты позволишь мне оплакать его вместо тебя?
Это последнее, что он может подарить ей. Последний дар для холодного тела. Дар ее вечному голоду. Последний миг единения...
Внезапно Время остановилось, застыло и заморозило все - дыхание, взгляд, мысли и мир вокруг, и в тоже мгновение его заполнило чувство острое, как игла, и не уловимое, как воздух. Соленое, как морская вода, на первый вкус, и оставляющее в послевкусии горечь на языке, словно косточка дикого абрикоса... и по его телу вновь потекла боль от ран, и пополз холод от самого сердца внезапно повисшего в груди. И когда темнота накрыла его, словно одеяло, глуша все звуки и запахи, краски и... людей… ничего не стало.
Эл'Рулл задумчиво смотрел на поверженного полукровку. Мертвый он продолжал улыбаться. Кем надо быть, чтобы встречать ее с радостью? А впрочем, это не его печаль, он выполнил волю Владыки - Азул мертв.
Было совсем не просто пробраться в Аль Риид и, оставаясь незамеченным, отыскать близнецов, что бы потом терпеливо дождаться, когда Азул останется один. К его радости, Нимхир не таскала его все время с собой, как костюмированную болонку подмышкой, наоборот, большую часть времени полукровка был предоставлен сам себе, проводя все свое свободное время в маленьком домике в дали от столицы.
Если Эл'Рулл и рассчитывал разобраться с полудемоном быстро, то этой надежде было не суждено исполниться. Азул все же не зря был пустынным демоном. Битва с ним превратилась в битву с самой пустыней. Эл'Рулл даже всерьез подумывал использовать максимум силы несмотря на запрет Владыки. Что тут скажешь, с ее контролем у него были проблемы, все заклинания выходили настолько сильными, что Владыка запретил колдовать в закрытых пространствах (Твою мать, Эл'Рулл! Ты нас убить хотел? Никогда! Слышишь, никогда больше не колдуй в закрытых пространствах!) и не использовать магию выше 3 уровня (это что было? попытка осветить пространство или призыв солнца?), дабы "ненароком не сровнять еще одну гору" (Ради всего святого, Эл'Рулл, не колдуй, бей их мечом. Для чего бы еще я дал бы тебе эту железяку?).
Азул, несмотря на свою разбавленную людьми кровь, оказался носителем не самого редкого для демонов, но несмотря на это, очень сильного дара. Кажется, это называется "Хранитель", по аналогии с ангелами-хранителями. Единственный шанс для бафу - слабой пародии на высших демонов - получить силу настоящего демона, причем силу не самого слабого. На это еще накладывалась сила самих бафу, что в сочетании делало их довольно-таки неприятными противниками. Так что Эл'Рулл провозился с ним целых полтора часа, из которых он сорок минут боролся с песчаной бурей посреди леса, и еще десять с оскорбленным самолюбием. Ничего удивительного, что в итоге его посетила пресветлая мысль жахнуть по бафу все своей силой и пусть от Аль Риида останется воронка. К счастью, он сдержался. Хотя это и стоило ему пробитого легкого, на которое ему пришлось наложить "Блокаду" - вариацию пыточного заклятия. Пробитое легкое падшего Первенца - отличный показатель силы бафу с даром Хранителя.
Тридцать минут боя и пробитое легкое, а ведь он, пусть и Падший, но все же Первенец, а его противник обычный бафу. Эл'Рулл, конечно, многого не помнил о своей "чудесной" жизни, но основное не забывал. Он был хорошим воином, которого часто использовали (во всех смыслах), что говориться, по назначению. Ему было "офигеть как" (любимое выражение Владыки) много лет, так что и опыта подобного рода у него было тоже "офигеть как". И все равно бафу гонял его по лесу целых полчаса. Нет, конечно у него были и более позорные воспоминания, но это... Еще десять минут он боролся с пострадавшей гордостью.
Впрочем, Эл'Рулл признал воинские качества бафу. Полукровка (не то чтобы его беспокоил вопрос крови, он просто констатировал факт, Азул ведь и правда был полукровкой) был быстр и ловок. Пески тормозили движения самого Эл'Рулла, а бафу, казалось, на них только ускорялся. Так он еще и огнем швырялся. Огонь, ветер и песок. Эл'Рулл вспомнил массу слов, которые он бы в жизни не повторил вслух не покраснев при этом. В отличии от основной массы огнерожденных, бафу не несли явный темный отпечаток, так что "светлым" силам Короля-Жреца было не за что зацепиться.
Пока Эл'Рулл мысленно матерился, бафу искренне наслаждался боем. Он даже умер с улыбкой. Хотя Эл'Рулл был уверен, Азул улыбался не "хорошо" проведенным последним ста двадцати минутам.
Эл'Рулл поморщился, но покорно взвалил тело бафу на плечо, готовясь к магическому перемещению. Стоило сказать спасибо Владыке, с его приходом ВорнБанд научилась новому трюку, она запоминала каждого, кто поделился с ней кровью, после чего могла притягивать их из любого места мира, если только у него хватало силы для магического импульса, способного достигнуть эмпатической сети Башни. Эл'Рулл скептически хмыкнул, но учитывая, что в ВорнБанд ныне пребывал сам Владыка, достаточно было простого обращения к нему, и уже он "слыша", отдавал распоряжение Башне. Подобное экономило много времени.
Король-Жрец с брезгливым интересом рассматривал, как ярко-красные рыбки деловито прямо на глазах обгладывают голову бафу. Сжирают кожу и плоть, а кровь растворяется в мгновенно светлеющей воде. Да и вода ли это? Нечто мерцающее и переливающееся, будто жидкий лунный камень. Чудесное приобретение для Башни, этот Азул. Он теперь останется здесь навсегда. Интересно, когда он восстанет призраком в призрачной армии ВорнБанд, кому будет принадлежать его верность? С не меньшим научным интересом Эл'Рулл наблюдал за тем, как кровь и сердце с урчащим ментальным чавканьем всасываются в камни, и Башня благодарно ласкает его волнами магической энергии.
Эл'Рулл еще забежал в склеп, сложить согласно заведенному порядку, трофейные руки. Следующим пунктом было помыться. Сам он был не привередливым, но вряд ли Владыка оценит его залитый кровью вид, а еще неплохо было бы снять Блокаду и залечить легкое.
Владыка как и всегда с мягкой улыбкой рассматривал нечто за окном. Но Эл'Рулл знал, что на самом деле тысяча его глаз в этот момент рассматривает все возможные и вероятные прошлые, настоящие и будущие возможности и вероятности. Даже когда он сражался с бафу, Владыка, наверняка, следил за ним, и сейчас, во время разговора, он, наверняка, будет следить за чем-то, что важно по его мнению.
- Владыка. - Эл'Рулл привычно склонился.
- Хорошо справился. - Рок обернулся мягко улыбаясь ему.
Сегодня Владыка Судеб вновь был в своей "белой" ипостаси.
- Благодарю, Владыка. Что я должен сделать еще?
- Только одно. - Теплые пальцы нежно сжали его лицо, и хотя их хватка была почти ласковой, Эл'Рулл знал, что он все равно что попал в стальной капкан. Рок улыбнулся. Тысяча глаз распахнулась.
- Этого уже никто не помнит, но именно Агония основала Алую Свирель...
Эл'Рулл ошеломленно моргнул.
- Смотри внимательно, судьба этого мира решается прямо сейчас.
3. Янтарь
Fl;ur - Шиповник
Среди обломков орудий
Солдаты погибших армий
Блуждают с простреленной грудью.
Переплелись мои корни в тесной братской могиле
Скажу им: "Закончились войны!", скажу им: "Вы победили!"
...
Моя колючая кожа - это печальная память.
Я знаю о смерти больше, чем можно себе представить.
Было совсем не просто родиться и жить в большой обнищавшей семье. Это было совсем не просто. Жизнь в Самахи вообще не была простой. Холодные зимы, прохладные лета, тяжелое земледелие и множество хищников в лесах. Жили бедно и часто голодно, много болели, часто хоронили младших детей, и все же выживали раз за разом.
Они родились в одной из таких семей, и им дали имя - Зсакатх Хеллсриид. Они были четвертым ребенком в семье обычных фермеров, и они жили, как все, и трудились, как могли.
Королевская семья Самахи тоже постоянно боролась. Было нелегко удержать независимость в таких тяжелых условиях, тяжело было бороться с суровыми зимами, голодом, засухой, болезнями разоряющими страну. Тяжело сохранять закон, поддерживать армию и удерживать порядок. В Самахи были большие семьи и мало еды. Да еще и вечные набеги из соседних королевств и северных Ничейных земель. Какое-то время им это удавалось. Пока однажды не случился маленький переворот.
Было не понятно, что не поделила королевская семья, и было ли тут что делить? Однако, это все-таки произошло, брат короля вместе с группой верных ему людей и отрядом наемников, среди которых были и маги полукровки, напал на королевскую семью. Был вечер и уже большинство спало. Охраны было мало. Напавшие шли, убивали и зажигали огни. Королевский замок окрасился кровью и запылал. В ту ночь погибли все, кроме слабого здоровьем младшего сына короля, ставшего в тот день единственным законным наследником. Ему повезло, старая нянька вывела его, и он смог убежать в лес.
Так началась долгая кровопролитная война. Шесть лет народ оспаривал право самозваного короля на трон, страна раскололась и утонула в крови и огне. В конце шестого года противостояния мятеж перешел в тихую партизанскую войну. Разрозненные отряды ополченцев прятались по лесам. Там они и встретили четырнадцатилетнего законного наследника трона. Ополчение стало набирать силу, дети фермера Хеллсриида так же присоединились к нему, Зсакатх тоже был в их числе. Незаметно наступили десять лет правления самозваного короля, и десять лет тихой войны и накапливания сил обоих сторон.
Они сражались и умирали, ряды редели и пополнялись, кровь и огонь грели земли Самахи десять лет. Зсакатх Хеллсриид за это время потерял всю семью, кроме чудом уцелевшего младшего брата. За это время многое изменилось, наследник вырос и возмужал, он сумел сплотить вокруг себя все разрозненные отряды ополченцев и многому научился. Зсакатх тоже не остался прежним, с тем же упрямством, что он выживал и с горькой яростью, что осталось у него после потери всей его большой семьи, он шел вперед, собрав вокруг себя людей. Однажды юный наследник Самахи и старший из оставшихся Хеллсриидов встретились.
Не было ничего удивительного, что два харизматичных, страстных лидера сначала долго ругались, часто дрались и пару раз спасали друг другу жизнь. Вскоре они стали лучшими друзьями. Не слишком терпеливый и не любивший много думать, но легко управляющий людьми, Зсакатх стал приором*, а его слабый здоровьем, но терпеливый брат - стратегом. Братья Хеллсрииды были рады назвать обаятельного, сострадательного Алькумаси своим королем. Они втроем возглавили восстание, и это оказалось очень удачным решением. Дела восстания пошли лучше, а их нападения стали более организованными и стали наносить ощутимый вред наемникам самозванца.
Но ничто не могло длиться вечно, на одиннадцатый год тихое противостояние вылилось в открытую битву, перетекшую в финальный бой. Тот день сложился не очень удачно для обоих сторон. Наследник трона Алькумаси и его близкие друзья - Хеллсрииды встретились с самозванцем и братоубийцей в лесу. К этой встрече не был готов никто. Повстанцы были малым отрядом, а нынешний король - далеко от замка, а значит без поддержки. Но разойтись в стороны они уже не могли. Это был их единственный шанс решить все одним ударом и малой кровью.
Стороны вступили в бой. Старший и младший Алькумаси сражались друг с другом, а братья Хеллсрииды пытались прикрыть своего короля от охраны его дяди. Сначала повстанцы выигрывали, но вскоре удача отвернулась от них. Последнее, что видел в это жизни приор Хеллсриид, было то, как Алькумаси-младший проигрывает своему дяде, а затем меч рассек его сердце на два. Кровь залила лесную землянику, и Зсакатх Хелссриид умер.
Глупцы верят, что бессмертия можно получить избежав смерти, но есть еще один путь. Путь героя и безумца - умереть. Смерть любит смелых и самоотверженных, тех кто не боится ее. Хотя и не любит идиотов, все же между идиотом и смельчаком очень тонкая грань.
Умерев, Зсакатх Хеллсриид не смирился со своим исчезновением из мира живых. Нет, он не боялся смерти и не желал жизни, он не сожалел о несбывшемся. Он просто не мог позволить убить своего короля и брата, не мог не помочь своему королю и народу получить свободу. Даже не незаконченное дело удерживало Зсакатха. Верность и клятва держали его.
- Ваши узы так сильны? - Обладатель Голоса явно улыбался.
- Я верю, что нет ничего сильнее уз дружбы и любви между нами. - Зсакатх Хеллсриид не любил расшаркиваний и всегда был прям. - Они сильнее времени и смерти.
И он вступил со Смертью в спор. Смерть была азартна и согласилась, не часто вместо жалоб и уговоров ей предлагают сделку. Но Второй Шанс Она дала ему с условием:
- Если ваши узы так сильны, как ты в них веришь, то когда ты исполнишь клятву и победишь, и твои друзья и брат не отвернуться от тебя, и ваши узы станут крепче и не "порвутся", если так и будет, то я откажусь от своих прав на сердце. Согласен?
- Да.
Смерть вскрыла свою грудь и вынула сердце, она протянула костистую руку и заменила рассеченное сердце Хеллсриида своим.
Открывший глаза Хеллсриид обладал силой смерти, но не помнил ничего о том, что было до этого, только свое имя - Зсакатх Хеллсриид. Его окружала битва, люди убивали друг друга, кровь заливала земляничную поляну. Первым Зсакатх Хеллсриид убил человека, склонившимся над ним. Было логичным лишить его жизни, ведь мгновение назад он был мертв, а значит рядом мог быть лишь убийца. Сила смерти растекалась по земле убивая всех и каждого. Однако, когда старший из двух похожих сражающихся умер, сраженный силой Хеллсриида, битва прекратилась, и Зсакатх остановился тоже.
В тот день Хеллсриид убил самозваного короля. И своего единственного брата.
Многолетняя кровопролитная война окончилась, и наступил долгожданный мир. Младший Алькумаси сел на трон Самахи. Но его радость омрачала потеря двух его друзей: младший Хеллсриид был мертв, а старший не помнил ничего, и даже не мог оплакать брата. Впрочем его печаль не продлилась долго.
Через шесть месяцев Алькумаси убил своего единственного выжившего друга, так и не сумев принять его пугающую силу. Могло ли объяснение "для всеобщего блага" оправдать убийство потерявшего память друга? Еще через месяц супруга короля родила мальчика и король забыл о вынужденных потерях. Тринадцать лет все были счастливы.
Ночью своего тринадцатого дня рождения наследник пришел в спальню к родителям.
- Ты помнишь меня, мой добрый друг? Удар в спину, ты даже побоялся смотреть мне в глаза.
Мальчик убил отца и мать, он взял себе имя Велорен** и стал известен, как Темный Лорд. Он сменил название Самахи на новое - Аль Риид, чтобы всегда помнить о случившемся.
Правление Темного Лорда Аль Риида было жестким, но принесло невиданное процветание и стабильность стране. Со временем люди забыли о том, что когда-то нарекли его Темным Лордом. Спустя много лет король Велорен был убит в бою, защищая независимость королевства, но его потомки продолжили править страной.
Годы спустя эта история послужила основой для вечной сказке о Дудочнике, что существовала в каждом мире, и в каждом мире имела свое объяснение. Согласно этой сказке, музыкант, обманутый правителем города, отказавшимся выплатить вознаграждение за избавление города от крыс, с помощью колдовства увел за собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно. В истории Аль Риида под образом флейты скрывался Хеллсриид***, крысолова - младший Алькумаси, победивший с помощью силы Хеллсриида, крысы - враги, а дети это сын "крысолова". Ну а обман - предательство друга, убившего своего соратника в спину.
Зсакатх Хеллсриид проиграл спор со смертью и с ужасом ожидал, когда Смерть заявит свои права на сердце, но Смерть умела ждать. Он продолжал рождаться и умирать. Много-много раз в многих разных мирах. И с каждой своей смертью и новым рождением он хотел все больше силы, сначала чтобы не умирать, а потом уже чтобы прервать цепь своих рождений. Все больше и больше силы, и сердце Смерти в его груди давало ее, до тех пор, пока в нем не осталось ничего человеческого, а сам он не стал противоположностью бога - Суром.
Став "богом" он понял, что смысл не в силе, одной лишь силы не достаточно. И тогда он пожелал стать вновь человеком, но в этот момент он осознал, что уже слишком поздно. В нем уже не было ничего человеческого, даже его воспоминания о первых вполне человеческих жизнях были потеряны. Более того, он даже не помнил, был ли он мужчиной или женщиной. Тогда он решил, что если его силы для человека много, ее надо уменьшить, и разделил себя на двое, породив магическую копию себя самого - своего близнеца, но увы. Этот путь так же был бессмысленен.
В самый первый раз они родились близнецами Аль Риид, вернувшись туда, где все началось. Им казалось, что это будет символично. Разделение не было равным, и один близнец стал сосудом для логики, а второй - чувств. Они так же были разного пола. В попытке обрести человечность, они подарили Аль Рииду множество открытий, королевство совершило скачек, получило телепорты и экзоскелеты. Но не добившиеся ничего для себя, близнецы Аль Риид в первый и последний раз поддались отчаянию.
Во время празднования летного праздника в дружественном эльфийском королевстве один из близнецов убил другого прямо на алтаре Ганона. Ну, а так как они являлись условно Богом, то пролившаяся кровь Бога осквернила их мир и наложила на него Проклятье Богоубийства. На месте самоубийства образовался Разрыв, а Проклятье заперло мир, превратив его в темницу для всех присутствующих в нем, кто был ниже уровня Творца.
В тот день отношения между эльфами и людьми были навсегда разрушены. Утративший всякую надежду Зсакатх Хеллсриид принял власть Смерти. Так появилась Агония, а Зсакатх Хеллсриид умер окончательно.
_______________________________________
* Приор - от лат. prior - первый, старший - командир первой центурии. Среди центурионов (командир центурии) сформировалась жёсткая иерархия, при которой старшим был первый центурион (prior), командовавший всей когортой. Короче, он был главным в римской армии.
** Велорен (нем. Verloren) - потерянный, заброшенный, напрасный, проигранный, обреченный, гиблый
*** Хеллсриид анг. Hellsreed - reed - тростник, язычок музыкального инструмента - деталь всех муз. инструментов такого типа, как флейта.
Алькумаси - тур. alkumarc; - al - алый kumarc; - игрок
Аль Риид - сумма их фамилий: АЛЬкумаси и хеллсРИИД - алый тростник, или алая свирель.
11. Ловец Снов
1. Судьба.
Dido's Lament (Ария Плачь Дидона)
When I am laid, am laid in earth, may my wrongs create
No trouble, no trouble in, in thy breast.
Remember me, remember me, but ah!
Forget my fate.
(Когда я буду лежать, буду лежать в земле, можешь мои ошибки творить
Никаких забот, никаких хлопот в твоей груди;
Помни меня, помни меня, но, Ах!
Забудь о моей судьбе.)
Рок задумчиво рассматривал шахматную доску, мысленно переставляя фигуры.
Итак...
Белые... Джаи-Ши полным и легко изменяемым составом.
Черные... Черный Принц фигура известная и неизменная.
Белая пешка на e3. Ну кому может навредить один маленький эльфийский ребенок в маленьком мирном Тхурине?
Черная пешка на e6. Ну кому может навредить смерть одной единственной женщины в Аль Риид? Сколько их еще умирает во время родов.
Белая пешка на d5 съедает черную пешку. Юная эльфийка из младшей ветви Силиврен становится мачехой Черного Принца. Этого достаточно, чтобы бафу атаковали Силмэнорэ в приступе ярости и отвращения. Алтей не просто так скажет близнецам о Силивренах: "Родня как-никак".
Черная пешка на d5 съедает белую пешку. Бафу призывают Белиала. Существование Алтея - оскорбление их религиозных чувств, брачный союз Силиврен и Линдворм - акт предательства и зарождение скверны прямо у них под боком. Они боятся, что следующая мать Черного Принца будет из Силмэнорэ и решают выжечь "проклятое гнездо". Повелись на провокацию, как дети.
Белая Ладья на f1, смещение на одну клетку. Этого достаточно: Алура не просто родится, он выживет и будет жить.
Черная пешка на e5. Аль Риид выстроился у границ Талашша, планируя начать войну. Повод есть - ценный ресурс, но для "черных" война - ресурс более ценный.
Белая пешка на e4. Маленький полукровка, какой фигурой он станет: Черной, белой? Пешкой, Ферзем? Сейчас Азул необходим, чтобы временно отвлечь "Черных". Пусть поиграют, кем бы не станет в будущем эта фигура, Рок съест ее белым Ферзем.
Черный Слон на d6. Близнецы и Черный Принц - странная для всего мира дружба, и закономерный союз для "Черных" и "Белых".
Белый Слон на d3. Будущий союз Джаи-Ши и Тхин'джаар не менее странен и закономерен.
Черный Конь на f6. Тиамат призывает Люциса. Рок не препятствует ей, хотя пока еще не известно, фигурой какого цвета будет Черный Дракон.
Белый Конь на d5 съедает черную пешку. Он дает Цефиар силы и ребенка. У него большие планы на это дитя. Он прячет Жрицу в лесу под предлогом принятие обязательств Матери Рода. Этот ход за "белыми".
Черный Конь на d5 съедает белого Коня. Рок приказывает Джаи-Ши умереть, но позволяет всем думать, что кто-то убивает Джаи-Ши. "Черные" уверены, что это результат их деятельности. Вот ведь "злой рок" - Ссин'Урн - любимый эльфийский Бог временно отвернулся, не уследил за дитятками Отца, и вот Джаи-Ши мертвы. Все смело объявляют его черной фигурой.
Белая пешка на d5 съедает черного Коня. Рок дает Цефиар силы для древнего ритуала, делает так, чтобы именно Ссин'Урн пришел на призыв Господства, Цефиар пленяет его. "Черные" уже не смогут использовать эту фигуру, им останется один сомнительный Первенец.
Черная Ладья на d5 съедает белую пешку. Алтей убивает Эллеассаира и получает ценой жизни своего отца и юного Жреца союз с Джаи-Ши и свободу от семьи. Пожертвовать одной слабой фигурой, чтобы заманить более сильную в ловушку...
Белый Ферзь на b1. Эл'Рулл. Его появление на доске неожиданно, он, как и Люцис, мог быть любого цвета, но Року повезло, и Ферзь окрасился в белый. Что ж, фигуры лишними не бывают. Лучше иметь двух Первенцев, чем одного.
Черная Ладья на e8. Алтей встречает Алуру. Смотри на него: он - твое Сердце, увидь и съешь.
Белая пешка на f5 съедает черного Коня. Цефиар, пользуясь силой Жрицы, навевает Тиамат мысли об уходе в другой мир, Богиня уходит из Сакку.
Черная Ладья на e1 съедает белую Ладью. Люцис убивает Иона, оказываясь уязвимым для "белых" и лишая Агонию одного из свиты. Это один из немногих случаев, когда бурю вырывает всего лишь взмах крыльев бабочки. Белая Ладья успешно маскируется под черную пешку, до нужного момента ее просто не замечают.
Белая Ладья на e1 съедает черную Ладью. Ссин'Урн побеждает Люциса, давая Рахену защиту ото всех и убирая с доски второго из свиты Агонии.
Черный Король на g7. Агония запирается в Алой Свирели, она еще не знает, что происходит.
Белая Ладья на d1. Алура в плену своей влюбленности в Алтея, он движется к нему не замечая предостережений.
Черная Ладья на d1 съедает белую Ладью. Алтей убивает Алуру. Упс. Думаете, победа "черных"? Алтей просто создан, чтобы идти по трупам, как за хлебными крошками. Он, как и все творения Смерти, думает, что смерть служит Смерти, не понимая, что добровольная жертва - это не смерть.
Белый Ферзь на d8 съедает черного Ферзя. Эл'Рулл убивает Азулу, Агония лишается всей своей свиты. Силы Эл'Рулла подходят для этого лучше чем Ссин'Урна.
Черный Король на g8. Агония мечется в Алой Свирели, лишившись всей своей свиты. У нее есть один шанс.
Белый Король на f1...
- Ну? Сколько можно рассматривать фигуры на доске? Думаешь покрасить в розовый? Уверяю, к твоему платью розовый не подойдет. - Эл'Рулл раздраженно скрестил руки на груди, изобразив на каменном лице брезгливый интерес. Все остальные в комнате: Ссин'Урн, Цефиар и Эллеассаир - всем составом дружно вздрогнули и глянули на Короля-Жреца, как на самоубийцу.
- Это не платье. - Владыка скорчил на лице оскорбленную невинность и преувеличенно неаккуратно плюхнулся в кресло.
- Смотрите-ка, оно разговаривает. А я уже думал потыкать тебя палкой, вдруг ты уже "того". - Эл'Рулл весело фыркнул и расслабился.
- Ну-с, какие у нас новости? - Рок взмахом руки создал всем по бокалу вина.
- Принц Алтей покинул этот мир. Это не повлияет на ход событий? - Цефиар обеспокоенно поерзала на месте.
- Ничуть. У него другое предназначение в другом мире.
- Другое предназначение? - Эллеассаир заинтересованно вскинулся, похоже, что его глаза ничего подобного не видели.
- Думаете, что ваша судьба принадлежит только вам? Ваша судьба часть полотна. - Владыка махнул рукой, обводя шахматную доску. - Алура должен был умереть, так или иначе, Алтей должен был найти выход. Все получилось как надо.
Импровизированный Совет дружно уставился на шахматную доску, Эл'Рулл даже пытался вспомнить что же на ней поменялось с последнего раза.
- Что теперь? - Эллеассаир фигур не видел, так что он решил подойти с деловой точки зрения.
- Теперь? Война. Мы вряд ли сумеем остановить Поступь Агонии. Подобное вообще никому не в силах, боюсь даже Смерть не в состоянии. - Общий потрясенный вздох, и только Эл'Рулл нервно прикусывал губу. - Но вот обмануть ее мы в силах. Как говорится, не можешь остановить - перенаправь. Как реку.
Очередной синхронный перевод взгляда. Владыка даже фыркнул.
- Она желает вновь стать человеком. Алтей просто хочет стать смертным. Они лишь части целого, осколки самой Смерти. Но что будет, если два нецелых встретятся? Смогут ли они образовать одно целое?
- Вы желаете... - Эл'Рулл.
- Отправить Агонию вслед за ушедшим Алтеем. О, да! Именно по этому я дал ему сбежать.
- Надеюсь, они найдут друг друга. - Цефиар.
- Сейчас наша задача - не дать Агонии сделать свой последний шаг.
- А что она может? Свита уничтожена, в мире наступил мир. - наконец-то отмер, шокированный такой непринужденной дружеской атмосферой, Ссин'Урн.
Владыка презрительно фыркнул.
- А что ты знаешь о возникновении Земель Вечной Зимы?
- Разрыв в пространстве. М-м-м... Раскрылись одни из Пяти Врат мира, предвещающие его гибель, однако я не знаю, какие события к этому привели. Вариантов не так уж много: время мира истекло, вторжение с той стороны или результат Проклятья.
Тут он поморщился.
- Агония. - Владыка фыркнул в ответ на удивленное лицо Эл'Рулла. - Однажды, оно пыталось стать человеком в этом мире, все было не удачно, так что оно убило само себя, а так как оно условно Бог, то пролившаяся кровь Бога осквернила этот мир и наложила на него Проклятье Богоубийства, на месте самоубийства образовался Разрыв, а Проклятье заперло этот мир, превратив его в темницу для всех присутствующих в нем, кто был ниже уровня Творца.
- Ох ты ж... ять...
Владыка фыркнул и рассмеялся.
- Точно. Думаю, Агония повторит свою попытку.
- Попытку чего?
- Самоубийства, конечно же.
- А разве у них не должно быть конфликта на этой почве?
- Проблема в том, что Он сам желает, чтобы Она его убила.
- Вот вам и торжество логики. - Ссин'Урн рассчитывал сказать это тихо, но его услышали все.
Когда все отсмеялись, Владыка хлопнул в ладоши:
- В общем так. Ссин'Урн и Эл'Рулл... хм, почему я раньше не замечал, какие у вас милые имена? - Рок перехватил пущенное ему прямо в лоб яблоко и помахал им Эл'Руллу. - В общем, вы топаете на место Разрыва в Вечную Зиму, вдруг чего не так, а я к вам позже присоединюсь.
Когда он остался один, то с удовольствием впился в сочный плод. Возле шахмат материализовалась темная фигура и протянула руку к фигурам, сдвигая Черного Короля.
- Ничья, мой друг?
- Увы, но сейчас твоя черная Ладья - это моя белая Ладья, а в шахматных терминах - Ферзь.
- Ты так в этом уверен?
- Ты сам дал Агонии жажду, я же дам ей воду.
- Как глупо, нелепо, непоправимо…
- Просто шахматы, друг мой, это просто шахматы.
_________________________________________________
Использованы ходы в Шахматном матче Гельфанд Борис - Ананд Вишванатан, 4-я партия матча. http://www.mir-shahmat.ru/razbor-shahmatnih-partiy/----4--
2. Агония
Unreal - Эстетика агонии
Все кончено, все кончено.
Мир выжженный, мир взорванный.
И мы с тобой, и мы с тобой
Последний грех Земли былой.
Двух разумов симфония,
Любви в аду история.
И жизнь, и смерть – синтетика.
Агонии эстетика...
Они улыбались, одна улыбка на два рта. Это будет красиво. Когда она убьет его. Алые капли на черном камне. Белые волосы среди красных рек на черном фоне. Они нарисуют картину на остове этого мира. Своими холодными пальцами, своей горячей кровью. Выложат своими телами. Лягут среди тел своими костями.
Нет ничего, чего бы стоило бояться. Смерть неизбежна, друзья предадут, враги убьют, мечты не сбудутся. Все предсказуемо. Они раскрасят всю предсказуемость агонией.
Она улыбалась ему. Оно улыбалось себе. Их пальцы переплетались, волосы смешивались. Оно видело землю. Оно видело небо. Надежду и отчаянье. Убийцу и жертву.
Оно познало все. И Любовь убила их. Убило их чувства. Их способность чувствовать. Ничего не осталось.
Он улыбался ей. Они никогда не согреются. Сердца отбивают ритм. Он забирает их жизнь, как и дыхание, как и стук сердца, как мечты, и мысли, и душу... как все, что их окружает и чем они живут, жили, и возможно будут жить, если не исчезнут, не утратят веру, не расжелают дышать. Если сердце их продолжит биться, а она продолжит смотреть. И ждать... как и прежде.
Вечно глядя во тьму...
Тысяча кричащих глаз, пляшущих в темноте, вышли из пустоты, родившейся из хора вечно перерождающейся тишины. Тысяча рук вышло из тьмы. И сотня кричащих золотом нитей переплелись по-новой.
Она лежала на его груди, слушая, как бьется сердце близнеца. Удар в удар, единый ритм. Они жили тысячи лет, и тысячи лет были подобны сну. И сон их похож был на течение спокойной реки, а они лежали на дне ее, из темноты глядя на далекий свет, и над ними проплывали века, как сон. Или же это сны текли перед их глазами, как века? Они не знали, они спали... ожидали того, что сможет развеять зачарованный сон, державший их в своих объятиях вот уже долгие годы, и погружались все глубже в свой сон темный и липкий, как ил на дне.
Они много раз пытались вспомнить, что послужило причиной их проклятию, но вспоминали лишь неясные обрывки. Им виделись разрубленные тела и кровь на стенах, чей-то крик, и смутное, почти стертое временем лицо человека. Это было лицо некогда мужественного и несомненно властного мужчины, но сейчас... они не могли вспомнить, века и темный сон постепенно стирали из их памяти те события.
Двое шагали по ледяной земле. Один из них скорбел. Второй кутался в теплый плащ. Иногда плен похож на заботу, а забота на плен.
Она занесла кинжал. Он улыбался ей. Согрейся. Согрейся. Согрейся.
Проснись!
Проснись!!!
По ее щекам текли горячие слезы. Умри. Умри. Умри...
Черная фигура смотрела на шахматную доску. Как глупо, нелепо, непоправимо… Никто не властен над сердцем. Оно само выбирает путь.
Так больно. Нам больно. Больно... Почему никто не слышит нас? Мы заставили кричать целый мир. Но вы все равно глухи. Тогда мы заставим целый мир пылать. Вы увидите нас?
Три брата в разных углах этого мира скорбели о младших. О тех, кого не уберегли. Невозможно запереть в клетке тех, кого любишь.
Лезвие замерло в миллиметре от кожи. Печальное удовольствие в их глазах сменилось удивлением.
Нечто новое возникло в их сознании. Новая дорога и новый выбор. Они смотрели на разрыв.
Сделать шаг?
Глаза ее померкли. Она легла поверх него холодным одеялом. По его щекам текли красные слезы. Он распахнул глаза. Один ее, один его.
Один шаг.
Все это лишь шахматы между Смертью и Судьбой. Кто-то всегда вынужден ходить.
Этот шаг сделали они.
- Теперь понимаешь?
Конец первой истории.
Ветка Сакку
© Copyright: Akira Kaschova, 2013
Свидетельство о публикации №213021601300
Свидетельство о публикации №213021601300
Рецензии