Колобок

По мотивам русских народных сказок.

                Жили -  были в деревне, пожилые дед и баба, жили очень одиноко и скучно на старости лет.  Правда,  когда они сорок лет назад сочетались законным браком в сельском ЗАКСе, то выглядели очень даже ничего. Особенно хорошенькой смотрелась баба,  вся такая милая, с косою русой, губки пунцовые, ножки загорелые, ручки к свадьбе отмочены в домашней сметане для мягкости, глаза голубые, как небо весеннее. Дед, тогда ещё молодожён,  с утра, в ЗАКСе, тоже смотрелся вполне адекватно. Больше всего на свете, ему  хотелось выпить стакан ледяной самогонки, закусить солёным рыжиком, чтобы не пахло изо рта в день  свадьбы и растрепать, наконец,  то косу своей невесты. Ну и  соответственно потом,  затащить её в супружескую  постель, чтобы решить раз и навсегда свой давний спор с приятелем, трактористом Федькой, который нагло скалясь,  утверждал,  что он, Федька, ещё два года тому назад, на сенокосе уже расплёл ей всё, что можно было расплести. 
                Время летело не остановишь. Вот он молодожён спит на мягкой перине, юная жена с лицом распухшим, глазом фиолетовым подбитым, первый  завтрак готовит, жарит картошку на сале.
   А вот уже следующие поколения подросших сельчан зовут их -  баба и дед.
         И всё в их жизни сложилось хорошо и ладно, вот только деток Господь им не послал,  не сподобил на деток. И решили дед и баба завести себе утеху,  «мальца», сыночка,  их старость тетёшкать.
   Как уж это произошло,  сказка недоговаривает,  может где  - то скребли по домам,  сиротским сусекам,  может и мели недлинным сельским рублём перед чиновниками, кто знает, да только в один прекрасный денёк появился у них в доме сынок.  Гладенький,  кругленький, пышный, с глазами голубенькими, как у бабы и кудрявым русым чубчиком, как в молодости у деда. И назвали безмерно счастливые родители, сыночка Колобок.
Колобок отказа ни в чём не знал. Дед и баба всё только для Колобка  любимого старались, выбиваясь из сил последних. Тут тебе и сметанка и прочие вкусности, разносолы домашние  и «одежа»  по сельской последней моде, да видимо наследственные гены не водица и не трёп учёных мужей из западных стран.
             В пять лет, шалун Колобок, уже ловил  летом в пруду, меленьких лягушат и совал их купавшимся девочкам,  которые чуток постарше,  в трусики. Задыхаясь от хохота, наблюдал с интересом, как те визжали от ужаса. Затем сами, без особых просьб со стороны Колобка, мигом снимали исподнее, всем на потеху.
            
          К тринадцати годам Колобок виртуозно выучился играть в карты, под руководством бывшего уголовника со стажем - сегодняшнего пастуха,  деда Гены.
                - Да ты брат настоящий катала, - кричал восхищённо дед Гена, - Тебе в столицу надо.-
             
          Все сверстники, да и добрая половина деревенских мужиков, ходила у «мальца»,  Колобка в вечных должниках. 
        Колобок подрастал, в плечах раздался, округлился, на глазах хорошел. Делать ничего не хотел, и к труду испытывал физическое отвращение, до тошноты доходило. Любимым занятием Колобка было играть без устали на гитаре на сельских танцах – «обжиманцах». Напевая приятным тенорком Хип – Хоп, Хип – Хоп, ну и так далее.
Днями, оттачивал картёжное мастерство на выгоне, с дедом Геной.
К шестнадцати годам, родитель на лето пристроил Колобка на молочно - товарную ферму, сторожем.
                - Всё "прибыток" в дом, а то ведь лентяем растёт,- огорчённо заявил дед  бабе. 
                Днями Колобок отпаивался парным молочком и затем спал «без задних ног» на сеновале, при ферме, а ночами, неистово с юношеским пылом,  постигал азы незатейливой  сельской любви, с очередной дежурной сменой доярок. И всё бы ничего, деревенские соловьи, рассыпая трели, просто подталкивали сельчан к интимной близости.  Да и  Колобок не пил не курил.  И, несмотря на то, что был росточком не велик, но по мужски широк в плечах, кругл и красив, глаза синие, отрастающий чуб русый с завитком, взгляд с легкой презрительной поволокою томной.
             К другим мужикам в деревне не подойдёшь, не допросишься, то в беспробудном запое, то на уборке урожая, то под тракторами, технику «починяют», просто беда с теми мужиками. Колобку же только свистни, намекни, тут же под бочок теплый подкатывался и поцелуями жаркими смущать начинал. 
               Но ничего хорошего, из этой работы на ферме, для Колобка  не вышло. А вылезло совсем негожее дело. Колобок "обрюхатил" ненароком завфермой сорока трёхлетнюю тётю Фросю, Героя Социалистического Труда, жёнку самого председателя. Можно было конечно свалить грех на мужа, но председатель, как назло, уже три месяца учился на высших сельскохозяйственных курсах в самой столице.
              Назревал грандиозный скандал. Абсолютно всё  население колхоза с тайным злорадством,  ждало приезда председателя, Бабы все, как одна, до поры до времени, делали вид, что не замечали округлившигося животика несчастной, опозоренной Фроси.   И лишь одна  никчёмная бабёнка, мать «одноночка» Клашка, не выдержала «этикету»  и прямо в сельпо громко спросила:
                - Вы Ефросинья Степановна грибков,  что ли несвежих съели? –
       
                - Смотрю, живот у вас пучит прямо на глазах. -
            Колобок  понял, что надо делать ноги, пока их не оторвали председатель с  сыновьями, живущими в городе.  Да и родители, одна морока с ними и стары и вечно одни укоры, почему не трудишься?  как все не работаешь? словно цыганом опоенный, на  девок кидаешься?
Сказано сделано, утром раненько покатился Колобок из деревни, на луга и поля, к лучшей жизни напевая любимую песенку   Хип - Хоп, Хип - Хоп, как вдруг упёрся лбом,  словно в забор. Долговязый Заяц баскетбольного роста, баскетбольной ногой, преграждал ему путь - дорогу.
                -Тусуешься Шар печёный? – вроде добродушно поинтересовался Заяц,  но ногу с тропы не убирал.
 Рядом с ним жевала сухую былинку симпатичная Зайчиха с раскосыми глазами.               
                - Я Колобок - с достоинством представился Колобок.
                - У еды не должно быть имени - усмехнулся Заяц,- А то есть жалко.-
                - Закусим перед любовью - предложил он, обращаясь к Зайчихе.
            
           Колобок, ни слова не говоря,  откатился немного для разгона назад и словно локомотив накатил на Зайца,  свалив его в одно мгновение. Затем со злостью больно отодрал Зайца за уши. Заяц кричал, словно ребёнок, сник и далее лежал, притворившись мёртвым.
            Затем Колобок отодрал Зайчиху. Насмешливо сказал:
                - Адью.-
И был таков.
            Около года прожил в лугах Колобок, не мят, не клят, в своё удовольствие, как вдруг прошёл слух, что судебные приставы Доберманы разыскивают неустанно какого - то Колобка, изнасиловавшего Зайчиху, родившую впоследствии сорок восемь длинноухих шариков - смешариков. Заяц - тех шаров - гоблинов, своими не признал и ускакал к другой зайчихе. А дезоксирибонуклеиновая кислота в  молекулах - спиралях,   синеглазых  детей -"ушанов" была явно «колобковской».  Алименты и немалые, прямо таки таращились перед глазами. И ушлый Колобок решил в очередной раз сменить место жительства. Покачусь,  через лес в столицу, подумал Колобок, а там и затеряться недолго, среди миллионов других колобков. 
Сказано - сделано и покатился наш герой через лес,  в столицу.
             Катился Колобок по тропинке, через дремучий лес, напевая своё любимое Хип – Хоп, Хип - Хоп и не так страшно, когда поёшь среди чащобы. Вдруг тропинка оборвалась у  большого глубокого ручья. Пока Колобок думал, да гадал, как переправиться через бурлящий ручей, на тропинку  из - за сосны вышел огромный «гопник»  Волк. Он широко зевнул, с лязгом захлопнул пасть и зловеще произнёс:
           - Гоп Стоп. Это ограбление.-
  Обнюхал Колобка, пахло вкусно,  и добавил:
           - С последующим пожиранием.-
             Колобок мгновенно понял, что гопника Волка ему не победить. Тот был неимоверно силён и зубаст. На лохматой груди Волка красовалась тавро, Гадом буду, не забуду и фамилия старшего егеря лесхоза.
           - Сыграем на интерес - предложил Колобок, не теряя присутствия духа. Волк с уважением и внезапным интересом оглядел Колобка
          - Во что играем и что на кон ставишь?-  спросил Волк и облизнулся.
             Гопник Волк отсидевший в неволе, в обезьяннике зоопарка, три года, считал себя опытным картёжником. Колобок предложил на выбор,  в буру, в прра, в дурака, в очко.
           - В очко - рявкнул Волк.
           - В очко, так в очко - равнодушно отозвался Колобок. Вытащил носовой платок, расстелил на тропинке и сказал:
               
          - Ставлю; на первый кон тысячу рублей, на второй,свою жизнь.-
          - Что ставишь ты в ответ?-
          - Если проиграю - зачастил Волк - Перенесу тебя через ручей.-
          - Что ещё? - спросил Колобок.
 У Волка больше ничегошеньки с собой  не было. Он подумал и так был в себе уверен, что чуть смутившись, предложил на второй кон очко.
Колобок, невозмутимо вытащил из кармашка запечатанную колоду карт,  дал Волку проверить и перемешать и стал держать банк. 
          - По одной - потребовал Волк – Не спеши.
Принял три карты, вышло  просто и мило, девятнадцать посчитал Волк  и заявил:
          - Себе. –
Колобок тоже принял три карты и сказал:
          - Хватит,- Открываемся?-
Волк открыл карты и прорычал:
  - Девятнадцать.-
У Колобка было очко; тройка, семёрка, туз. Волк почесал "репу",  играть разом  расхотелось.
-   Если ты брат торопишься - неуверенно сказал Волк - То давай я тебя перенесу,  иди с Богом, тебя больше никто тронуть здешнем лесу не посмеет.-

          - Доиграем - улыбнулся Колобок. 
Волк сник и продолжил игру. Вторично ему выпало восемнадцать, Колобок открыл десятку затем туза. Волк  заскулил:
          - Нет «фарта»  в жизни -
И смолк.  Затем  перенёс Колобка через бурлящий ручей.
             Колобок не теряя времени, опустил Волка прямо в ручье, напевая Хип – Хоп, Хип - Хоп и поспешил дальше к столице.  Волк вылез из ручья грязный и раздавленный, как морально, так и физически довольно тяжёлым Колобком, огляделся,  вокруг ни души.  Обойдётся, подумал Волк  и поплёлся зализывать раны в чащобу.
             Пестрый дятел,  до сего времени прилипший к сосне и внимательно наблюдавший за действом тут же  «отморзячил» об  опущенном Волке,  всему лесу.  И теперь не только нахальные зайцы, но даже муравьи  глумливо ухмыляясь,  предлагали бывшему гопнику Волку сыграть, в очко в кустиках.
           Нерукопожатный Волк,  на последние деньги выправил казённые бумаги, где утверждалось, что он ездовая собака, породы хаски и уехал на «Севера», где опять же по слухам, его до смерти заездили "всегда пьяные" каюры  эскимосы.
           А Колобок,  наконец,  то выкатился из леса и перед его взором предстала Столица – город без начала и конца; город на семи холмах. С золотыми маковками церквей и бесконечными зданиями такими высокими, что начнёшь считать этажи, можно слюной захлебнуться. От обилия жителей столицы рябило в глазах. 
         - Это мой город,-  воскликнул Колобок и покатился по улицам,  устраиваясь в мегаполисе.
               Через несколько лет Колобка было не узнать. Он ещё больше располнел, округлился вконец, покрылся столичным глянцем и вполне процветал. Вечерами, в респектабельном клубе работал карточным   «каталой»  на постоянной основе, жил в меблированной квартире в центре, у Арбата.  Имел милую любовницу молоденькую ежиху, безумно влюблённую в красавца Колобка. Она делала для него всё. Даже выщипывала иголки у себя  из нежного тела, лишь бы Колобку не причинять боли, при любовных ролевых играх. 
               Как - то вечером в клуб зашёл думский медведь. В Думе он активным проводником  решений  Президента, по прозвищу Опричник. В быту, то есть дома, он был  пассивным, милым "гомосапиенсом", плаксивым и сентиментальным.
             Медведь,с первого взгляда запал на красавца - Колобка в расцвете лет. Он решил, надо брать немедленно, «прокосолапил»  к Колобку и сделал ему предложение, от которого нельзя было отказаться.
              Думец, предложил Колобку прописку у себя в четырехкомнатной квартире, ежемесячные не хилые гонорары в зелёной экологически чистой валюте, трёхразовое питание в думской столовой, одежду от Гальяно, напитки исключительно западного происхождения, а не московскую водку кристалл таджикского разлива. Взамен просил всепоглощающей грубой мужской любви и только.
             В противном случае, обещал поднять досье Колобка от рождения, выставить из столицы вон и затем уже за сто восьмым километром закатать собственноручно в асфальт. Колобок мигом всё просчитал, сравнил варианты и великодушно согласился. 
               
             Безмятежно прошло несколько лет. Колобок окончательно «забронзовел». Катился по столице  на иномарке, а не как раньше, колобком. Имел в кармане удостоверение помощника Депутата Государственной Думы. И не боялся не Бога ни Чёрта.  Доставал его по полной программе, только косолапый дружок.
    Мишка оказался ревнив до «очумления».  Найдя вечером в кровати одну единственную иглу ежихи, либо пуховое невесомое перышко уточки, он устраивал истерики. То ревел и грозился сожрать, его Колобка, немедля, прямо сей - час, спустя время рыдал,  захлёбывался слезами, бился в ногах,  просил прощения. Иногда запирал Колобка в квартире снаружи навесным, хитрым замком. С косолапой образиной надо было, что - то делать. 
  После часового мозгового штурма, Колобок принял единственное правильное решение. За следующие полгода он, довёл сожителя,  до Востряковского кладбища,  ежедневно  впрыскивая ему в мёд, небольшие дозы стрихнина.  Патологоанатом, получившая щедрые чаевые, в анамнезе написала; Косолапый скончался от большой любви к Родине,  и заверила документ круглой гербовой печатью.   
 Избавившись от назойливого Мишки, Колобок жил припеваючи.  Скромно, но с большим достоинством.   Квартира шикарная, зелени на золотой карте виза предостаточно, вся  женская фауна, к его Колобка услугам, и подмигивать не надо. Удалась жизнь,  радовался Колобок, напевая любимый с юности припев  Хип - Хоп, Хип - Хоп.
         Так и жил Колобок, незаметно для себя, старея понемногу. Руки уже не могли, как прежде ловко вытащить из колоды, в нужный момент туза, любовные желания больше возбуждали голову, не отзываясь в теле, то есть Колобок приближался к определённому возрасту,  который называется пожилым.
         Как - то утром, катился Колобок к своей машине, поскользнулся и ногу  подвернул. Вдруг, откуда не возьмись, помощь подоспела. Рыжая Лисонька юная, красивая, глаза - агаты чёрные.  Хвать под руку и тут же

         - Куда отвести, в какой квартире живёте?-
         - Ой, да вам господин хороший надо ногу немедленно перебинтовать, и давление непременно померить.-
               
       Колобок нехотя согласился, не желал он впускать незнакомых людей в свою жизнь.  Лисонька Колобка проводила в квартиру, шубку скинула и оказалась куда более хороша, чем прежде. Ногу Колобку перевязала, давление померила, посуду перемыла, ковры пропылесосила и денег не копеечки не взяла, скромно попрощалась и была такова.  Будь Колобок лет на двадцать моложе, он бы тут же сменил замки на бронированной входной двери и дал Лисе от ворот поворот.   
Но возраст давал о себе знать. Одинокому стареющему  Колобку, хотелось  общения с юной бескорыстной красавицей Лисой.   
 
       Так они стали встречаться всё чаще и чаще. Как - то раз Лисонька подарила Колобку  занятное зеркало в прихожую комнату. В зеркале том, Колобок увидел себя лет на десять моложе и краше. Впрочем, об этом же твердила ему и Лиса. И Колобок сдался.  Предложил Лисоньке пожить у него, сколько ей захочется, правда прописывать Лисоньку в квартире, сохраняя остатки благоразумия, не спешил.  И Лиса решила  ускорить процесс.
Как - то утром Лисонька пришла в районное УВД и прошла к старшему участковому, товарищу Тамбовскому Волку.
У меня к Вам приватное дело, мела Лиса хвостом. Тамбовский Волк сказал, как отрезал:
               
          - Сначала деньги на стол, - Иначе не "сладимся".-

   Лисонька мило улыбнулась и чуть смущаясь изящно улеглась на служебный стол Тамбовского Волка.
Спустя час всё решили, всё обговорили, и принялись действовать.
    
  Вскоре, Колобка вывезли под надуманным предлогом за пределы столицы, в «халабуду» в заброшенной деревушке. Под непрерывными пытками Колобок сначала продиктовал Тамбовскому Волку pin код золотой карты виза, следом отписал Лисоньке  свою квартиру. Затем Колобка два месяца и денно и нощно поили паленой водкой, разведённой  дихлофосом.  За эти же два  месяца, трижды, перепродали квартиру.  Тамбовский Волк сунул, кому надо и куда надо взятку и стал начальником районного УВД.  Лисонька занялась поставками мяса молоденьких телок из глубинки, во властные думские кабинеты. Тамбовский Волк «крышевал»  прибыльное дело. Фирма процветала.

       Через год Тамбовский Волк развёлся со своей постылой, старой Овчаркой и женился честь - по чести на Рыжей Лисоньке.
      
       Колобка же практически потерявшего рассудок, привезли на площадь трех вокзалов столицы и выкатили у мусорных баков. Там и жил, прежде лихой красавец Колобок, днём прятался за баками с мусором и объедками, боялся каждого шороха, постоянно вздрагивал всем телом, ночью, вместе с крысами, копался в контейнерах, поедал отбросы.
      Впрочем,  жил до сегодняшнего утра. Утром сборщик мусора дядя Сеня услышал за большим контейнером  то ли стон, то ли всхлип.
 Дядя Сеня отодвинул контейнер, увидел за ним на асфальте, что – то рыхлое, студенистое, округлое, непонятно что. Затем еле слышно прозвучало Хип – Хоп, Хип - Хоп.  Потом непонятное «образование»  лопнуло и зловонной лужей растеклось  по асфальту.

Не мытьём - так катаньем, но Колобка, образно говоря, съели.