Скорбь

 Глава первая. День.
  Когда вороны перестали горланить над  кладбищем, когда солнце засияло ярче обычного  -   тогда  пришло то, к чему из века в век стремилось человечество – Бессмертие.
  Этот день не был похож ни на один  предыдущий.   Какая – то  удивительная аура обволокла небольшое село Гвоздино.  Даже грозовые тучи,  которые можно было увидеть вдалеке обходили стороной святое место.     И  только мерцающий в лучах солнца грибной дождик спокойно проливал свои теплые капли, словно очень старался быть незаметным и не испортить наступившую гармонию.
  Старый пес Ричи гордо сидел на крыше своей будки и с каждым часом того дня все чаще лаял.   Этот лай давно ни кто не слышал.   После смерти хозяина, старика Александра,  пес залег в своей конуре в глубокой скорби.   И только изредка высовывал  свой сухой нос,  увидев  знакомый силуэт старой и немощной старухи, то была вдова усопшего.
  - Варвара, что случилась с этим псом? Спросил сосед.
  -Микола, откуда мне знать,  что творится в голове старого пса ожидающего смерть.
***
   «Бом – бом»,  оповещал о времени бой на старинных часах Варвары Михайловны.
-Как долго идет время, только еще полдень, а  кажется,  прошла уже целая вечность. Почему когда мне было тридцать… 
Варвара Михайловна замолчала, тишина пронзила ее слух.   Вся жизнь промелькнула перед глазами  как кадры из советского кинофильма.   В тот момент она была  похожа на восковую фигуру,   и только скупая слеза текла с усталых глаз.
- Гав, гав, гав.
Пес возобновил ход времени.
- Да что же сегодня с тобой Ричи?!
Старушка взглянула в окно, хвост ее единственного друга крутился по своей оси словно мельница, радостный «гав» смутил всех собак вокруг. Вся деревня залилась звонким лаем.

***
  Солнце медленно садилось.  На небе одна за другой появлялись чуждые июньской ночи одинокие звезды. Они были настолько яркие,  что и без того «белая ночь» на севере превратилась в продолжение необычного дня.
- Савва смотри, звезда упала!  Еще одна! И еще! Настоящий звездопад!
Радовалась семилетняя Дашечка.
-  Загадывай желание и не одно.
Пробурчал старший брат, но все  же,  подошел к окошку и задумчиво долго глядел на серебряную  россыпь небесного дождя.
-  Ну и что ты загадала?
С иронией спросил Савва.
-  Две куклы винкс.
-  Дура.
Прозвучало как выговор для маленькой девочки.
- Почему?
- Потому.  Ты не думаешь.
Серьезно ответил брат.
- Знаешь,  что загадал я. Я  загадал,  чтобы у нашей мамы было много денег, понимаешь? А если есть деньги, значит, есть все.
- Савва, Даша, ложитесь спать.
Небо освободилось от ярких звезд, как освобождается бездыханное тело от души.   Спокойная луна бережно освещала все вокруг, словно просила прощение  за излишний пафос слепящего глаза звездопада. Умиротворение и покой, только старый пес  Ричи  изредка нарушал тишину своей неистовой радостью.













 Глава вторая.  Сон.

- Здравствуй моя точечка.
Услышала Даша до боли знакомый голос.
- Папа?
Недоверительно и глухо произнесла кучерявая девочка.
- что ты здесь делаешь?  Мама говорила мне, что ты улетел на небо и смотришь на нас лежа на облаках.
- Я спустился с облаков, скоро   будем  вместе.     Доченька,  помнишь,   мы часто кидали  камушки с моста в узенькую  речушку, встреть меня,   завтра в полдень  на том же  месте.


Глава третья. На мосту.

  Пробудившийся день,  как и предыдущий,   веял какой-то необыкновенной загадочностью.
   Варвара Михайловна спешно куда-то собиралась, часто заглядывала в большое зеркало, как будто хотела в чем – то  убедиться. Ее словно подменили, она помолодела на лет пятнадцать  за одну ночь. 
   Старинные часы оповестили о наступившем полдне.  Скрипнула дверь, хлопнула входная, быстрый топот ног по  узеньким мосточкам.  Можно было увидеть только тень молодящейся женщины,  сама же Варвара Михайловна побежала далеко вперед.

***
  Легкий ветерок ласково дул на белесые, редкие кудряшки Даши.    Маленькие  камушки,  брошенные  девочкой, тревожили узенькую речушку. Она стояла одна, ей так казалось.  Дашина мама  Елизавета Сергеевна и ее брат наблюдали за ней.  С самого утра в этой семье чувствовалось какое-то напряжение.   Словно  каждый из них что-то знает, но,  ни кто не смеет об этом говорить.
- Здравствуйте тетя Варя.
Чуть слышно произнесла малышка.
- Здравствуй,  Дашунь,  что это ты здесь стоишь совсем одна?
Вместо ответа последовало глубокое молчание.   Ни   маленькой девочке, ни  старой женщине было не до разговоров, они чего-то ждали. Взор Варвары Михайловны  направлен в сторону кладбища,  малышка же все чаще поглядывала на белые облака.
  Слово «здравствуйте» звучало все чаще.   На мосту  собирались односельчане:  Иван Петрович, Валентина Серафимовна, братья Чисталевы, Мишка рыбак,  Женька, даже Авдотья  Кимовна которой послезавтра девяносто шесть лет отроду и та пришла на мост.   Это было похоже на какое-то молчаливое восстание  всего села.   Ни о чем не говорили, ни единого вопроса.  Какая-то  невидимая сила убедила всех жителей Гвоздино быть в полдень на мосту и ждать.
  Между тем, день был все так же хорош, только птицы пели громче обычного. В  какой-то момент далеко над кладбищем  взлетела черная стая ворон и одной огромной пернатой тучей полетели прочь от села.
  Волна шепота прошла в толпе,  перебив устоявшуюся  тишину.  В следующую минуту кто-то громко произнес.
- Господи!  Господи спаси и сохрани!
Окаменелые сельчане  глядели вперед.    То,  что видели эти люди,  было неподвластно разуму.   Они все этого ждали, но  они не были к этому готовы.
  Тем временем,  когда одни не могли сдвинуться с места, другие  идущие с кладбища приближались все ближе. Пару человек,  стоявшие на мосту,  упали в обморок, люди  плакали, стонали, сердца учащенно бились.
  С той стороны шли  Воскресшие.   Это были   любимые, родные о которых помнят и скорбят.    Время не тронуло их.    Они пришли такими же какими покинули  этот свет.   Старшие братья и сестры стали младшими, родители  по возрасту походили на ровесников, а для некоторых и того хуже…


***

  Варвара Михайловна шла через  толпище людей.  Она    не обращала внимания  ни на кого.  Это как встречать поезд  с войны переполненный солдатами, искать глазами только его, единственного,  долгожданного.
 - Варвара! Ясная моя! 
Милый голос  в один миг прервал семилетнее  одиночество женщины.
 - Сашечка.
Шепнула она.
  В момент их встречи время остановилось,  воздух стал ощутим как некий сгусток, стерлись лица. Только он и она.  Его теплые сильные руки обняли ее как прежде.  Варвара Михайловна прижалась к его груди.  Ей отчетливо был слышен стук сердца мужчины,  без которого вся жизнь остановилась.   Слезы двух любящих сердец смешались в горьком поцелуе.
  Совсем рядышком от целующихся стариков, присев на корточки Мирослав обнимал свою Дашечку, свою точечку. Малышка не отрывала глаз от своего   отца.  У нее было множество вопросов,  девочку  очень интересовало,   возьмет ли папа ее с собой попрыгать  на облаках, да и вообще, как это жить на небе.   Но почему – то она молчала.   Семилетняя Даша испытывала такое счастье, которое не влезало в ее хрупкое тело, оно вырывалось наружу в виде крепких  объятий, соленых слезинок, недоумевающих глаз. Наверное,  немногие могут похвастаться,  что когда либо,  испытывали столь сильное чувство.

***


  На том мосту встретилось прошлое и настоящее.  Каждый принял это по -  своему.  Однако в воздухе витало одно  общее недоверие   к пришедшим.   В глазах  жителей стоял неподдельный  ужас.   Более того, некоторые из воскресших  не дождались ни  объятий, ни тем более поцелуев.   Настороженно-холодное  «здравствуй»,  вот что они получили  после долгой разлуки. Наверное,  было бы лучше, чтобы их   продолжали оплакивать, приносить искусственные цветы на могилу,  молиться за упокой души.
  Прошло несколько часов, когда люди стали расходится.  Та ночь  была похожа на предшествующую, так же бережно светила луна,  освещая ласковым светом все вокруг.    Хотя нет,  звезд на небе не было, во всех домах горел свет.    Светящие окна  были похожи на широко раскрытые глаза, глаза которые бояться заснуть.   





Глава четвертая.   Уходи.

Через тонкую тюль, которая  больше походила на паутину, можно было разглядеть три силуэта,    двое из которых сидели за столом, а третий ходил из угла в угол не находя себе места.   
 - Мирослав, прошло уже два года…
В пол голоса сказала Елизавета.
- Лиза, не стоит искать оправданий, я все понимаю.
Столь же  глухо произнес Мирослав.
- Может быть третий лишний! Лизавета Сергеевна мне уйти!?
С явным раздражением и ехидством спросил Вячеслав.
- Славик, у тебя отлично получилось утешить мою жену.   Спасибо тебе мой старший брат, но не перестарался ли ты?! Я всегда знал, что ты неровно дышишь к ней, видимо моя смерть была тебе на руку. Скажи мне, что ты подумал, когда узнал весть о том, что хрупкий лед треснул под моими ногами, и  я очутился в толще вод? Радость! Ты ликовал, ведь так?!
 - Мирослав, прошу тебя,  замолчи! Уходи…
Дрожащий голос Лизы поставил точку в тяжелом для всех разговоре.
Возникшее молчание было несравнимо  с прерванной беседой.  Он ушел, ни сказав, ни слова.  Дверь, которая по обыкновению скрипела, на этот раз не издала ни малейшего звука.
 - Славик, уходи и ты.
Решительно сказала Елизавета.
  Одиноко стоявший силуэт зашторил окно плотной занавеской.












Глава пятая.   Угроза.

  Скошенная, высохшая трава предательски хрустела под ногами закоренелого холостяка Миколы.  Он стоял под окном своих соседей Варвары Михайловны и Александра.  Мужчина  был мертвецки бледен, широко раскрытые глаза практически не моргали.  По его лицу  не возможно было определить, что в нем сидит, ужас или же ненависть, а может и то,  и другое смешалось в дьявольский коктейль.
  - Сашечка, я понимаю, тебе не хочется вспоминать то,  что произошло тогда, но я все эти годы мучилась этим вопросом, ответ на который знаешь только ты и тот,  кто сделал это с тобой. Скажи мне кто? Кто убил тебя?
 - Ясная моя, это не самый лучший разговор, по крайней мере,  не сейчас.   Какая же ты у меня красивая, как будто и не было этих  семи лет.
  Варвара Михайловна и Александр еще долго смотрели друг на друга, не веря в свое счастье.
 Светало.  Два любящих сердца уснули в объятьях, растворяясь в нежности.
 На этот раз Миколе пришлось уйти.



Глава шестая. Собрание.

  Жители села медленно входили в глубокую депрессию.      Все  замки в магазинах были  скуплены.  И чем  прочнее замок, тем быстрее его  приобретали.   Когда наступала ночь,  спальни живых наглухо закрывались, свет,  включенный с вечера,  горел повсеместно до самой зори. 
  Среди сельчан прошел слух о том, что председатель сельского совета тайно от  воскресших  проводит собрание. На  повестке дня будет стоять вопрос о том,  как дальше жить в условиях постоянного страха.
  К 16.00,  один за другим, в клуб заходили односельчане.   У входа стоял проверяющий  Иван Сидорович, он внимательно смотрел  в лица,  его задачей было не пропустить  на собрание ни одного из тех, других.
 -  Товарищи!   Я прошу  вас  о помощи.  К моему глубочайшему прискорбию я признаюсь в своей слабости,  в том, что я… Я боюсь.   Мои родители пришли оттуда, они моложе меня на  тридцать лет.   Мне   было всего ничего, когда Всевышний решил оставить меня  сиротой, а теперь  я   стар! Мое лицо покрыто глубокими морщинами… за что? Бог ли это? Неужели это его проделки? А может быть, не сила небес возвратила их?  Где доказательство того, что они… что они не дьявольское отродье.
  Мер села произнес слова,   которые давно  крутились в голове каждого. По  рядам  прошла волна общего негодования. 
 - Попросить их уйти!
Кто-то выкрикнул из зала.
 -  Как?  Как я могу выгнать своего сына?
Едва сдерживалась от слез женщина из толпы.
 - Откуда тебе знать, что это твой сын?! Тебе не приходит в голову, что в твоем доме поселилось исчадие ада?
  Грубый мужской голос отверг последнюю надежду уже плачущей навзрыд женщины.   Да,  она любила свое дитя, но она боялась, она ничего не понимала. 
  Диалог толпы длился около двух часов.   Было принято найти  истину.  Вести постоянное наблюдение  за воскресшими, дабы уличить их в двойственности.     Самые смелые согласились отправиться на кладбище, чтобы вскопать могилы и посмотреть есть ли там останки,  и если таковые имеются, то чья плоть подверглась воскрешению.  Странно, но, по мнению собравшихся это было бы неоспоримое доказательство  проделок темных сил.
  Шел сильный дождь.  Небо бесшумно извергало яркие стрелы.   Облака плыли так низко, что казалось, стоить залезть на дерево и недосягаемая высота примет тебя в свои объятья.   Свет в домах  так и не погас, вопреки поверию тому, что молния  бьет  именно в  окна,  где включено электричество.    Что-то было страшнее природного явления. 













Глава восьмая.   Конец.

  В то время  когда все село было помешано на поисках истины, Варвара Михайловна не отходила   от своего мужа ни на минуту. Она уже смирилась с тем, что он не открывает тайны своей внезапной смерти. Теперь это не имело значения.  Теперь она всегда будет рядом с ним. 
 - Спи, ясная моя, спи.
Ласково гладил  седые волосы своего нежного создания Александр. 
 - Спи, я уберегу твой сон.
 - Сашечка, ложись и ты…
Она уснула.  Дождливый день уморил Варвару Михайловну, крепкий сон взял вверх над ее желанием быть постоянно рядом с мужем.  Даже внезапный лай Ричи не разбудил ее.  Пес рычал так злобно и без остановки, что хозяину пришлось выйти успокоить своего старого друга.   За спиной Александра  промелькнула тень.   
  - Что с тобой дружище? Прошу тебя успокойся, ты так Варюшечку разбудишь.
   Он обнял своего пса, как прижимают к сердцу свое дитя,  пытаясь успокоить его.
  Неожиданный  удар в спину. Александр упал.    Из него вытекала бурая струя, то была подаренная жизнь, жизнь которую опять прервали, ее вновь украли. Ричи же, не успел издать ни звука, тот же,  остро наточенный нож пронзил горло пса.  Преданный пес и добрый хозяин лежали рядом друг с другом.  Кровь собаки и кровь человека  слились в один единый знак конца.
  Варвара Михайловна внезапно проснулась.   Ее тело обливалось холодным потом, учащенное сердцебиение не давало ей вздохнуть.
- Сашечка!!!
Крикнула она не своим голосом.
 - Сашечка! Сашечка! Сашечка!
Варвара Михайловна заглянула во все комнаты.  Скрипнула  дверь, хлопнула  входная, быстрый топот ног по узеньким мосточкам. Через несколько секунд женщина пала на колени.
  - Саашееечкааа!!! Ричиии!!!  Остаавиилии!!!
 Протяженный крик напоминал вой,  от чего все псы  вокруг    завопили.


***
   Ревущие собаки и сильный ветер разбудили Дашечку.
 -  Я не могу уснуть.
Укрывшись с головой,  шептала малышка.
 -Засыпай, я поглажу тебе волосы.  Все хорошо.
 Пытаясь  скрыть свой страх,  проговорила Лиза. 
 -  Мамочка не бойся, папа не даст нас в обиду.
 Маленькая девочка накрыла  маму своим защитным одеялом.


Глава десятая.   

  Большое зеркало было накрыто плотной тканью.   Церковные свечи с треском горели  одна за другой.  Все комнаты  вплоть до веранды пропахли специфическим запахом.  Варвара Михайловна вновь была похожа на восковую фигуру, которая статично сидела рядом с двумя гробами.    В доме больше никого не было.
  - Представляешь, она даже пса уложила в гроб.
  - Ее разум помутнел, мне кажется ей недолго осталось.  Вот что бывает, когда с радостью принимаешь  в дом нечистую силу.
Щебетали две сплетницы, которым дела не было до чужого горя, такова уж их природа. Все новости будь то хорошие или плохие  они превращали в перевернутую навзничь книгу.
  Никто из знакомых не пришел проведать утопающую в горе, одинокую женщину. Ей нужна была помощь в захоронении, она редко просила, на этот раз Варвара Михайловна переступила свою гордость,  но в ответ звучали лишь стыдливые отказы.
   Послышался стук в дверь.  На пороге появились воскресшие   Мирослав и Юрка  Охотник.
  - Тетя Варя, разрешите  вам  помочь.
 - Спасибо ребята, приходите завтра в шесть утра.  Я буду вас ждать.
Ее голос звучал ровно, означало ли это смирение?  Или же восстание.  Остается только догадываться.






Глава  одиннадцатая.   На кладбище.

  Мирослав и Юрка Охотник решили не дожидаться следующего дня, копать могилу они пошли сразу после того как заходили к Варваре Михайловне.
  На кладбище обитала спокойная тишина, ни одна ворона не пролетела над головой. Чуть подальше парни услышали голоса. Проходя мимо громко говорящих мужчин,  два друга остолбенели.  Они узнали своих отцов.
 - Вы копаете наши могилы?
С недоумением спросил Юрка.
  - Батька ты зачем это делаешь?
В полу голос произнес Мирослав.
 - Ребята, мы только хотели… хотели найти… мы искали… Истину. Да нас отправили сюда найти истину.
Сбивчиво пытался объясниться  отец  Мирослава.
 - Да что ты перед ними отчитываешься!  Разве они понимают,  в каком говне мы находимся! День и ночь без сна, я устал бояться! Если хочешь знать, когда то я потерял единственного сына, а теперь я потерял покой! А сына как не было с тех пор, так его и нет!
  С диким раздражением прочеканил Юркин отец.  Молчание.  Мирослав второй раз за столь короткое время  переживал предательство самых близких ему людей.  Юрка же  до сих пор считал, что все поправимо, что совсем скоро они привыкнут  к нему. Но ожидания оказались четными.   Его ноги ослабли, ком в горле не давал вдохнуть, он смотрел на свою могилу, могила смотрела на него.


Глава двенадцатая.   Они прилетели.

  На небе красовалась радуга.  Дождь,  ливший пару дней напролет, видимо, подустал  и уступил место солнцу.   Удивительная аура,  которая обволакивала село Гвоздино пару недель подряд,  исчезла, гармония и покой ушли вместе с ней.
  В полдень на знакомом нам мосту проходила траурная церемония, если ее можно было так назвать.  Старика Александра хоронили второй раз.   Варвара Михайловна не рыдала, не молилась, ее взгляд  был пуст. Гроб несли шесть человек: Мирослав, его друг Юрка,  Виктор Степанович со своим сыном, старики Глеб Петрович и Никон. Все они семь лет назад  уже хоронили своего хорошего знакомого, всех их тоже уже хоронили.  Больше никого не было. Пройдя по всему селу, изредка останавливаясь отдохнуть,  они не встретили  ни одной живой души.   Казалось,  село Гвоздино вымерло. Пройдя тяжелый путь,  кладбище было достигнуто.    Множество темных глаз, как черные бусинки, внимательно наблюдали за скорбным шествием. Вороны уже ждали их.  Не нарушая тишины,  семеро человек вступили на землю.  На землю где стояли кресты, а могилы были пусты.
  Легкий молоточек забил последний гвоздь.    Белый материал медленно спустил гроб.  Земля засыпала яму.   Над могилой стояла сосна, она была вся черная, пернатая, сотни темных глаз пристально смотрели.
  - Вороны, они вернулись.
Медленно проговорила Варвара Михайловна.


Глава тринадцатая.  Микола.

  Микола сидел один,  его лицо,   уже не отражало  ненависть,  и глаза не были стеклянные. Взгляд  мужчины помутнел, но отблеск остался. И тем страшнее казался этот человек.   Нет, Микола не был уродлив, наоборот, он обладал  удивительной красотой, утонченным вкусом. В свое время цвет его глаз был небесно голубой,  бархатно-белая кожа, густые темные волосы с легкой волной, он был безупречен.  Ходили слухи, что он продал свою душу, дабы не стареть,  и,  наверное,  отчасти это было правдой.   Микола считал, что он слишком хорош, чтобы иметь жену и друзей, ему достаточно было его самого. Честно говоря,  никто особо и не стремился быть в  их числе.  Если кому то приходилось посетить его обитель, то,  только переступив порог этого дома,  хотелось бежать назад, без оглядки, настолько все в его доме веяло холодной чистотой.
  В руке Миколы блестел остро наточенный, небольшой нож.  На декоративно отделанном столе, стоял хрустальный бокал с жидкостью рубинового цвета.
 - Веревка… нет.
Тут же отверг свою идею. Резко встал, подошел к старинному комоду, достал аптечку, нашел успокаивающее  «Клонозепам», одним глотком жидкости рубинового цвета  он выпил все таблетки.  В ту же минуту  Микола вышел во двор, лег на скамью и уснул.




***

 - Чего это наш сосед там разлегся? 
Удивлялась Марфа, одна из искусных сплетниц.
 -  Знаешь, когда я к тебе шла, он уже лежал. С тех пор прошло довольно много времени.  Неужто,  спит?
Недоумевала закадычная подруга  Марфы Клавдия.    Подойдя к Миколе,  они  вздрогнули от ужаса.  Лицо его вытянулось,  и  было бледнее обычного,  лежа он казался еще выше.   «Образ спящего дьявола»: промелькнула в головах подруг.
  Что заставило красивого, расчетливого, хладнокровного мужчину покончить жизнь самоубийством. Неужели сожаление или же призрак  Александра остался на этом свете, дабы искоренить зло.

***
  Миколу хоронил совет сельского поселения, состоящий из нескольких человек.   Он не был  из пришедших с того света, но за человека его не считали, потому никто не решился переступить порог его дома.   Участники похорон еще долго ходили  в церквушку,  потому как им мерещились,  внезапно приоткрывшиеся при похоронах,  стеклянные глаза усопшего.   В тех краях это был знак – Следующего. 

Глава четырнадцатая. Уход.

  Время шло, тихая всеобщая депрессия превращалась в явную агрессию, которая выражалась в неоднократных нападках на воскресших.   К сожалению,  жители села Гвоздино не смогли принять то, к чему из века в век стремилось  человечество. 
  Ночь уходила, а утро еще не наступило,  это было то самое мгновение, которым воспользовались  Мирослав, Юрка Охотник, Никон и Глеб Петрович, Виктор Степанович со своим сыном и многие другие которым было суждено стать изгоем среди родных.    Они взяли с собой все необходимое, чтобы не сгинуть  в чаще леса,  и  переплавились через широкую  реку.
  На берегу стояла маленькая девочка с белесыми волосами, то была Дашечка. Крошечные слезинки капали одна за другой, папа опять не взял ее с собой.     Он обещал, что обязательно  будет навещать, но малышка уже не верила в эти слова.       Чем дальше уходили  воскресшие,   тем сильнее напоминали  клин улетающих журавлей. 
 

***
   С рассветом село Гвоздино проснулось.   Отец Юрки Охотника в первый раз за все время заглянул в комнату  сына.    На письменном столе лежала записка.
  «Папа, помнишь,  в первый раз взял меня с собой на охоту.    Тогда в нашу ловушку попала  ворона, ты сказал,  она не съедобна, все равно придется убить, с такими ранами птице не жить.   Но я умолял тебя оставить ее в живых,  и ты послушал меня…   Лучше бы,  убил».


Конец.