Белый рояль

               
Когда в трубке пошли короткие гудки, я еще какое-то время сидела, не желая понять, что разговор окончен.
Все пошло не по моему сценарию, и в итоге получился не сюрприз, а какой-то другой сюр.

Дома никого не было, и я сидела, не знаю как долго, в каком-то растекшемся состоянии.
Потом, опомнившись, начала собираться в школу.
Я всегда прихожу впритык, то есть к звонку.
Учительская была пуста. 
Провела уроки на автопилоте. 
Пришла домой и решила написать...


Первый звонок выпал на пятницу - где-то около одиннадцати утра.
-Здравствуйте, Марину Александровну можно услышать?
-День добрый, сейчас посмотрим… - (шаги) – А ее оказывается, нет дома.  Что-то передать?
-Это бывшая студентка звонит. Я бы хотела сама с НЕЙ поговорить. А когда ОНА будет дома?
-Трудно сказать. У нее сегодня заседание кафедры, а потом они идут отмечать её день рождения куда-то в кафе.
- Я поэтому и звоню – хочу  поздравить.
- Что ж, я думаю, ей будет приятно.
- А Вы ЕЙ кем будете?

- Муж.
      
- Простите, а как вас зовут?
      
- Владлен Евгеньевич.
      
- Владлен Евгеньевич, а можно будет перезвонить ещё часов в девять?
Когда Марина Александровна обычно ложится спать?
      
- Иногда вообще не ложится. Звоните.
      
- Спасибо. До свидания.
      
- Всего доброго.


И значит, все-таки Владлен Евгеньевич...

Я чуть так и не сказала прямо в трубку.

Когда-то я была свидетелем на их свадьбе...
 
 Свадьба  была  по тем меркам очень приличная: в  банкетном зале самого  дорогого  ресторана  центральной гостиницы города, на двенадцатом этаже.
Панорама ночного города вносила определённую романтику  и таинство в торжественное мероприятие.

Тамадой был проректор нашего института, увидев которого со всей его семьей, мы с девчонками онемели.

Я думала, что у нас не было секретов друг от друга.

С одним из сынков проректора я раза два сталкивалась на пороге ЕЁ квартиры.  На мой вопрос: «Кто это?»   ОНА загадочно улыбалась: «Нет, нет. Это не мой парень. Так, один знакомый. Больше я тебе ничего не скажу. Это не моя тайна".
Было как-то досадно, что узнала эту "военную тайну" вместе с другими...

Зато о моем знакомстве  с Туньковым Николаем Ивановичем  – преподавателем по философии  – вся группа узнала с его первого занятия.
Он обратился, назвав меня «Люсей».

Так меня никто не называл.
Более того, как раз во время трудового семестра мы с девчонками жили у хозяйки, чья коза носила такое же имя. Не трудно догадаться о реакции группы.

Вообще-то, мне мое имя нравится: много производных.
Но мне больше подходит - люда, как единственное число женского рода от множественного – люди.   

 
Второй  раз  я позвонила где-то около десяти вечера.

- Алё! - ответил старый незнакомый мужской голос.
- Здравствуйте! Марину Александровну можно услышать?
- Да, пожалуйста. Это тебя.
- Да. Я слушаю, - услышала теперь женский голос, который тоже показался незнакомым.
- Здравствуйте, Марина Александровна!
Это ваша бывшая студентка  звонит. Поздравляю вас с днем рождения!
Мы вас так любим!  Желаем вам всего-всего!   Здоровья, успехов, новых исследовательских работ и почётных званий! Мы  обещаем  во всем брать с вас пример! 
Только НЕ начинать курить от скуки в колхозе, НЕ ездить в Саратов к Лужину, НЕ выпивать с подругой  бутылку рома в качестве эксперимента, НЕ дарить сломанных гвоздик  Бодрову, а учиться, учиться и учиться, чтобы стать академиком  и подарить белый рояль той, которая пыталась вас безрезультатно  сбить с пути истинного...  И еще - съездить на Байкал! Пусть не в 37 лет, как когда-то мечталось, а чуть позже.
      
 ВСЁ.....................................

 Свое пожелание я читала с листа, чтобы не сбиться.
Теперь умолкла и слушала ЕЁ совсем не изменившийся смех в трубке и свой учащенный пульс где-то в горле.
 Я была уверенна, что ОНА  догадалась (а как еще иначе можно объяснить такую весёлость?)
Потом смех постепенно затих.  Пауза. А сердце в горле еще ухает.

- А кто говорит?
- ??????
Всё что угодно, но не этот вопрос! Наждак непослушного языка вытолкнул вместе с осипшим голосом:
- Вы, правда, не догадываетесь?!
- Вы знаете, я только что отмечала свой день рождения с коллегами и не совсем  понимаю, о чём вы говорите…
- Ну, а если подумать: кто мог про это знать?
- Да кто угодно. - (Неужели в серии ЖЗЛ  вышла  ЕЕ  подробнейшая биография?)-
  Так кто вы?
- Теперь это уже не важно. Главное – я желаю вам всего самого доброго. Еще раз – с  днём рождения.
Вот это состояние называется  «облом".

 Я долго пережёвывала ситуацию, пытаясь объяснить неузнавание  тем, что  ОНА устала, выпила, и  просто не ожидала такого сюрприза.  В конце концов,  сама  же ЕЁ и запутала: зачем представилась студенткой? Сказала бы хоть знакомая.
Вот  сейчас ОНА уже догадалась, но телефона- то не знает. Ладно, завтра с  утра перезвоню, рассекречусь.

В субботу я едва дождалась девяти часов. Звоню.
Трубку подняла ОНА.
- Здравствуйте!  Это опять я. Теперь вспомнили?
- Послушайте, некогда мне загадки ЗАГАДЫВАТЬ!
Почему «загадывать» хотела спросить, но там - далеко - пошли гудки...

Когда-то в ЕЕ записной книжке было записано:
… « Если давнее прошлое вспоминать не хотят –
    Нет у прошлого имени, нет у прошлого дат…
    Нет у прошлого адреса, тембра голоса нет,
    Остаётся от прошлого - лишь один силуэт.
    Но назло ли желанию - вспомнить прошлое то -
    Силуэт надевает, вдруг, голубое пальто..."
       
*******

- Мысль позвонить ЕЙ пришла внезапно, но не случайно: дня за два до её дня рождения. 

-"Нет, милочка, раньше:   когда узнала, что друг твоего сына  живет в одном с ней городе. «Слышь, Лёш, сыскарь ты или не сыскарь?! Тогда шерше ля фам, пожалуйста, мою подругу, а точнее ее телефончик: хочу сделать ей сюрприз. Записывай: Ф.И.О., родилась 30 мая ... года, а вот место работы могу только предположить.»  И, когда меньше, чем через полчаса столь вожделенный   номер телефона был записан на каком-то клочке бумаги, ты ,милочка, успокоилась и сунула его куда-то, чтобы потом потерять … Опомнилась за два дня и опять к Лёше".
 
- И эти два дня я все думала  с чего можно начать разговор, прерванный двадцать шесть лет назад. Но очень хотелось услышать её голос,  ну и память начала вытаскивать  какие-то мелочи, эпизоды, обрывки  той  жизни…


На  вступительных экзаменах  я ЕЕ не помню.
На зачислении  в общей массе: высокая  темноволосая, яркая, кареглазая.  Хотя нет - глаза  я увидела позже …
После нескольких недель в колхозе  мне разрешили продолжить трудовой семестр в деканате – чтобы бабушку, сломавшую шейку бедра, не оставлять на целый день одну.
 
Полдня мы вдвоём  с девчонкой из другой группы заполняли студенческие билеты первокурсникам, потешаясь над сочетаниями типа: Карманова Элеонора Джоржовна  из деревни Чириково.
 И вот тут ОНА как раз и появилась (не Элеонора, конечно). Заглянула на наш идиотский смех.
 - Что вы  тут делаете?
 - Развлекаемся.
 - Почему не в колхозе?

И мы наперебой стали оправдываться. И вдруг в этих глазах, таких красивых и  печально-умных появились смешинки, и вот ОНА уже хохочет так заразительно над другим перлом: Тухватуллина  Бриллиант Алмазовна, и  говорит так просто: «А я опоздала. В конце лета  из Ялты не выбраться».

- Так ты в Ялте отдыхала?
- Я там живу. 

И тогда я подумала: «Вот какие девушки живут в Ялте!»

 
На первом курсе родители сняли ЕЙ комнату  в том доме, где  раньше жила наша семья; во дворе которого прошло мое детство.

Серый  четырехэтажный  дом сталинской постройки...
Всегда, когда я вижу во сне себя маленькой, я вижу этот дом.
Сначала мы вчетвером (мама, папа, бабушка и я )  заселились в большую комнату из трех  в коммунальной  квартире. 

Восемнадцать метров с балконом  и общей кухней  бабушка  назвала  «раем».
Потом родился  Витюша. 
А еще через год наш кузен Игорь приехал из Баку поступать в строительный институт и «остановился» у нас на все пять лет учебы в вузе.

Позже, семья получила «хрущёвку», пусть на первом этаже, зато отдельную,  зато двухкомнатную!
Но  нам с братом она не понравилась.
Не было соседей, с которыми мы уже сроднились, не было любимого двора, где все знают тебя, равно как и ты всех... С тех пор  Гагарина,32 стала нам сниться.

Спустя пять лет, я снова попала в тот дом.
Теперь там жила ОНА.
 
Каждый день после занятий большая комната была в полном нашем распоряжении.  Вторая была заперта на ключ, а хозяйка жила у дочери  в другом конце города  и наведывалась нечасто.
Сейчас можно с уверенностью сказать, что здесь прошли  два года из лучших в моей жизни.

- "Так, я не пОняла?!  Это что - опять о себе любимой?"

- Именно там мы  решили выяснить экспериментальным путём, сколько алкоголя может выпить  честная девушка  прежде, чем потеряет  контроль над собой.

Исследовательская работа всегда ЕЁ интересовала. ОНА даже в научный кружок в университет ходила, готовила доклады, выступала с изысканиями.
ЕЁ интересовала историография, а меня  интересовал человек в науке, то есть ОНА.
 
Для  проведения вышеуказанного опыта была куплена бутылка ямайского рома, потому что крепче ничего не нашли.
Выкушав оную, мы стали излишне разговорчивы, смешливы и категоричны.
Именно тогда, предрекая ЕЙ великое будущее, я благоразумно позаботилась о себе.

- "Кто бы сомневался?!"

- Когда ты станешь академиком, А я точно знаю, что ты им, то есть ею станешь, обещай, что  подаришь мне белый рояль? 
- А зачем тебе рояль, если ты  играть не умеешь?
- Белый рояль, заметь -  только белый. Черный не приму. Ты спрашиваешь зачем? А я тебе отвечу -  чтобы учиться!  Конечно, я к тому времени буду  уже на пенсии, вот и начну играть на рояле.

- "Опять ушла, вернусь не скоро….  О результатах опыта, пожалуйста".

 Контроль девушки не потеряли, потому, как я теперь понимаю,  что не было «раздражителей», способных этот контроль зашвырнуть куда подальше.
Мы просто отравились.

Курить мы начали тоже вместе – в колхозе, когда убирали картошку, на втором курсе.

 Впятером нас определили  на постой к одинокой тёте Маше, чей дом стоял на перекрёстке двух основных дорог.
 
Печка делила одну по сути  комнату на три части: закуток-кухня,  где стоял  стол с посудой да лавка, закуток-спальня, гостевая,  с железной кроватью  и комната, где была сосредоточена основная мебель.
 
Двуспальная железная кровать хозяйки с подушками, накидушками, подзорниками и прочей красотой, круглый стол, четыре стула, диван, на который садиться было небезопасно, тумбочка с неработающим телевизором  и зеркало, висевшее  под наклоном как раз напротив  двери.
Всякий, кто входил, сначала здоровался с собственным отражением.

Вера с Томкой  спали в закутке за шторкой,  Надьку, ЕЕ и меня  хозяйка определила на пол - в самый центр комнаты, так, что если ночью тётя  Маша шла попить на "кухню", то обязательно наступала кому-то из нас  на ноги, не извиняясь при этом, а тихо матерясь.

Хозяйке за нас платили какие-то копейки, но она и этому была рада.

Тетя Маша жила одна. Все её хозяйство было: коза Люська  да десяток кур.

Детей ей Бог не дал, с мужем разошлась, когда он ее посадил.
История ее тут начинала путаться, но было ясно, что провела она за решёткой  два года  за хищение социалистической собственности  в виде зерна для курочек. 
Привычка  по- хозяйски относиться  ко всему, что плохо лежит, у нее осталась, а удачное местонахождение дома притягивало любителей самогонки, которой она расплачивалась за колхозное зерно.

Тетя Маша любила вечером принять рюмочку, а потом поговорить.
Рассказывала она, конечно же, о своей жизни.
Слушателей кроме нас у нее не было.
 
Изредка заглядывала ее какая-то дальняя родственница, но строго по делу.

Для нас же ее рассказы были единственным развлечением, ибо свет она вечером почти не зажигала,  и читать при таком скудном освещении  просто не хотелось.

Речь ее была самобытна и неповторима. Рассказывая о своих  близких отношениях с начальником тюрьмы, она произнесла перл, который стал цитатой: « Я с ним жила, то есть дружила».

На вид ей было лет шестьдесят, и нам она казалась очень пожилой женщиной.
Каково же было наше удивление, когда к ней приехал таких же лет мужичонка, которого она представила как   "друга из города" и, выпив с ним и закусив, она уложила спать его с собой. 
Не успели мы закрыть глаза, как  услышали причмокивания, возню, её шепот: «Да подожди ты!» и прерывистое дыхание обоих.
Потом они счастливо захрапели, а пять девственниц  из приличных семей в стране без секса  не могли уснуть еще очень долго.

Наутро нам показалось, что мы предавались разврату. 
Сложность ситуации была еще и в том, что нам было смешно, и мы не могли смотреть друг на друга – давились от смеха..
Не терпелось обсудить произошедшее, но не при них же?!

При всей группе говорить тоже не удавалось, и после работы мы решили пойти  на гору, что была сразу за селом.
С неё открывался  изумительный вид: дома, деревья, люди казались такими  игрушечно-мультяшными.  И  все как на ладони.

Но прежде мы зашли в магазин, чтобы купить печенье к вечернему чаю. 
И тут я, совершенно неожиданно, попросила пачку «Столичных», и никто не удивился...
 
Мы курили, стоя на горе, пьянея от сигарет и  первого аудио опыта половой жизни.
 
К тёте Маше мы пришли, когда было уже темно.
Кавалер ее  уехал, а она,  словно оправдываясь за  вчерашнее, так просто сказала: «Жена у него болеет по-женски, вот он ко мне и ездит. А летом его дочка у меня живет,  в следующем году тоже в институт поступать будет».

Все дружно мы ее тогда осудили. 
Курили мы с того раза каждый день после работы на горе, пока хозяйка  не сказала: «Что вы на гору-то все лазите? Курили бы уж здесь, а то люди бояться: пожару бы не наделали. Осень-то,  вишь,  какая сухая».

Вернувшись в город, и, увидев своих родителей, мы сразу вспомнили, что  курение опасно для нашего здоровья.

ЕЁ родители были далеко. И ОНА  продолжала курить.
         
-"Слушай, милочка, а тебе не кажется, что ты несколько потеряла нить повествования?"
 
По окончании третьего курса  ОНА пригласила меня  к своим родителям в Ялту.

ЕЕ мама  встречала нас на вокзале с розами.
Как хороши, как свежи были розы! 
Они стояли в напольных вазах в обеих комнатах их квартиры и на балконе. Меня  разместили в маленькой комнате, окно которой выходило во двор, где цвела акация. Магнитофон  выдавал по очереди: «Rolling Stones», «Led Zeppelin» и хит того сезона «Mammy Blue».

Вся ЕЁ семья спала летом на балконе - такой был балкон с видом на море.
Я прожила у них  целый  месяц. 

Самое сильное впечатление  произвело не море, а ЕЁ родители.

Впервые я наблюдала любовь красивых людей, проживших вместе более двадцати лет  и не утративших новизну отношений.
В семье их звали Петрович  и  Муся. 

Он был  лауреатом Государственной премии.  Она была его женой  и  заведующей отделением курортной поликлиники. 
Своих детей они назвали именами друг друга.
 
Меня назвали по имени любимой маминой куклы, а брата назвала уже я.

Мои родители тоже были знакомы со школы  и  любили друг друга, наверное, не меньше,  но  как-то  стеснялись  своих чувств.

Сейчас, когда их возраст перешагнул за  восемьдесят, они стали говорить о своей любви...

На море я уже была, но плавать не умела. 

ОНА же плавала как дельфин: то легко и быстро рассекая воду,  то, выпрыгивая  и гладко,  без брызг ныряя в глубину.
ОНА плавала  не просто хорошо, а красиво. И знала об этом.

Когда вечером мы вместе с ЕЁ родителями шли на море, для меня брали пенопластовую слегка вогнутую дощечку.
Ложишься на нее так, что доска полностью погружается в воду и плывёшь себе почти самостоятельно.

Когда же днём  мы плавали вдоль берега, я обходилась без пенопласта,  просто держалась одной рукой за ЕЁ плечо.
Иногда, правда, ОНА  неожиданно ныряла, и я начинала барахтаться.

Но никакого страха не было, было просто весело.
 
Я старалась изо всех сил, и вскоре уже могла недолго держаться на воде без посторонней помощи.
В тот вечер по дороге на море мы  повздорили  из-за какой то ерунды.
Когда ОНА разделась и пошла в воду, проходя мимо, небрежно бросила дощечку к моим ногам.
Оставив  предмет без внимания,  я  поплыла к буйкам, уверенная, что доплыву сама.

Ночью с берега это расстояние казалось небольшим.
Я уверенно плыла по лунной дорожке и повторяла ЕЕ слова: «Дыши ровнее».

Проплыла почти  половину, когда  ОНА  опять оказалась рядом  и  бросила мне  дощечку.
 
Пыхтя как пароход, выбиваясь из последних сил, я отпихнула пенопласт и все-таки доплыла до буйка.
Как я была горда собой! 
Повиснув на буйке, восстанавливала дыхание...

Обратный путь казался намного длиннее. И тут опять появилась ОНА.
 
Обогнув меня, как бы, между прочим, заметила: «А ты не боишься утопленников? Они как раз в этом месте цепляются за ноги».
 
Я рванула к берегу, забыв про дыхание, и сразу же наглоталась воды.
 
ОНА плыла  впереди,  оглядываясь время от времени.
 
В темноте  в волнах мне стали чудиться тела.
 
Я поняла, что не плыву, а барахтаюсь и  готова была уже  возопить о помощи, но опять вспомнила: «Дыши ровнее»  и… поплыла.
 
Вот так ОНА научила меня плавать.

*****
Боб, он же Борис был влюблен в НЕЕ, наверное, с первого курса, но мы это заметили только на четвертом.

А начал он свои ухаживания с того, что пригласил нас двоих (одна бы ОНА не пошла) на вечеринку к своему старшему брату.
В те времена предлог был один: «послушать музыку».

Боб  был интеллигентным маменькиным сынком, к тому же еще и больным  диабетом.
От физкультуры освобожден, от трудового семестра – тоже.
Боб  был  пижон.
 
Одевался он не как все, а как его старший брат.
Волосы  прямые  светлые были ровно подстрижены как раз по мочке уха, точно как у Влада.
 
И учиться Борис пошел в тот же институт на то же самое отделение, которое за год  до нашего поступления  закончил  с блеском его старший брат.
 
Девчонки из других групп на Боба  даже заглядывались, но в наших глазах он не был героем.
Чисто внешне его  можно было справедливо назвать симпатичным: высокий, стройный, но  вот глаза...  большие, светлые, и какие-то потухшие.

Старший брат был импозантный и уверенный.
 
Младший, конечно, на его фоне проигрывал.

И пригласил он нас к брату потому, что это был главный козырь в его колоде.

Лично мне Бориску было жалко, а  Влад вообще малоприятен.

Опушенные уголки губ при выпяченной нижней, которая всегда была влажной и вызывала желание достать салфетку и вытереть ему рот, придавали брезгливое выражение всему  лицу.
 
А его  манера говорить свысока  как-то не располагала к общению. 
Он был начитан, однако сноб. 
И еще одна малоприятная  деталь: он быстро пьянел.

К  тому времени он уже побывал в браке. И что интересно, подруга бывшей жены стала его «лучшим другом».
 
Работал Влад в Интуристе. Родители купили ему кооператив - однокомнатную квартиру. 
Именно туда нас и пригласили. Именно тогда и начался ЕЁ  роман с Владом. 
 
На одной из вечеринок, когда Боб пригласил ЕЕ на танец, Влад, вдруг, подсел ко мне.
 
- Я бы хотел с тобой встретиться.
- Не поняла?
Он повторил. 

- Влад, ты выпил немного лишнего. Будем считать, что я ничего не слышала.   

Я думала, что инцидент исчерпан. 
Однако на следующий день, когда мы встретились в институте, ОНА  меня спросила: «Ты ничего не хочешь мне сказать?»
 
Меня так и подмывало сказать, какой козел ЕЁ любимый, но я ответила, что нет.

Тогда  ОНА говорит: «Почему  ты мне не сказала, что Влад предлагал тебе встретиться?»
- Наверное, потому, что мне это не интересно.
- Да?... А он сказал, что ты согласилась.

Конечно, воспитанный человек назвал бы его интриганом, но козел ему подходит больше.
Я попыталась объяснить, что ЕЁ избранник был не совсем трезв и что-то перепутал, хотя понятно, что первый клин в наши отношения был вбит так легко, правда не совсем  изящно.
Больше на их вечеринки я не ходила,  ибо музыка меня стала  интересовать всё меньше и меньше.

 
А после защиты  диплома была их свадьба, на которой мы с Бобом были свидетелями.

Где-то на третьем  курсе, еще до Влада,  мы мечтали, что в 37 лет  обязательно поедем  на Байкал...

Тогда  ОНА  была влюблена  в Лужина. 

Я  Лужина не видела, но судя по ЕЁ рассказам, это был  умнейший и добрейший человек.  И честный.  Испытывая  явную симпатию к НЕЙ, он  нашёл силы отказаться от лёгкой победы, которая сама шла в руки.
 
Просто уважал ЕЕ так же как я...
 
- "А что Влад?"

 Накануне свадьбы он пришел к НЕЙ  с большим овальным зеркалом. Был пьян.
И зачем он тащил этот предмет уюта целых три остановки, он и сам не смог объяснить. Но не застав ЕЁ дома, он в сердцах  вдребезги разбил зеркало у НЕЁ под окнами.  Вот такая любовь! Это вам не записочки на асфальте! 

Потом я уехала по распределению в другой город.
Через год была моя свадьба, причём  в моём родном городе.
Все это время мы довольно регулярно строчили друг другу письма.

Приглашение на свадьбу было написано ЕЙ  первой.
Совершенно случайно кафе для мероприятия было выбрано рядом с их домом.
Гостей набиралось немало, только с нами прилетали 11 друзей жениха – музыканты.

Родители забронировали пару номеров в самой скромной гостинице, однако все пошли ночевать к моей школьной подруге Ленке, которая и была у меня свидетелем.

За неделю до свадьбы узнаем, что кафе прикрыла санэпидемстанция. 

Была такая служба в то далёкое время, которая заботилась о здоровье населения...

И что население?  В спешном порядке находим  новое, уже в другом конце города.

Писать новые приглашения  уже нет времени и начинаем обзванивать всех гостей.

Мобильных телефонов тогда ещё не было и стационарных - не у всех.   

Сложность ещё и в том, что невеста с женихом находятся в другом городе и приезжают накануне.
 
Поэтому я и  попросила  Ленку сообщить ЕЙ  адрес нового кафе.

И вот в день свадьбы, когда я сидела в парикмахерской  и с ужасом наблюдала что профессионалы  изображают у меня на голове, ОНА приходит ко мне домой и передает подарок со словами: «К сожалению мы с Владом не сможем прийти, так как  Люда не нашла времени зайти и передать нам приглашение».

И дальше идут слова поздравления, которые моя мама слушает, размазывая слёзы по лицу.
 
В состоянии шока я выхожу из парикмахерской, поблагодарив за "шедевр", надеясь, что успею все это смыть и высушить голову. 

Дома застаю плачущую маму с упреком: «Люда, как же ты Марину не предупредила?!»
 
Срываюсь с места и галопом к НЕЙ.
 
Вбегаю, вся взмокшая, прическа набок, падаю в ноги, объясняю ситуацию.

Обе плачем.
Из ванной доносится шум включённого душа.
 
В полной уверенности, что недоразумение  утряслось,
я бегу домой, смываю всю  немыслимую красоту, и тут одна из приезжих  подруг предлагает мне свои термобигуди.   

 - А как же ты? - спрашиваю я.

И она произносит фразу, от которой я начинаю плакать навзрыд:

 - Это же твой день!

Выглядела я как и подобает невесте. Музыканты играли, народ ел и пил, было шумно и весело.
Не обошлось и без драки: приезжие музыканты поспорили с местными по поводу какой-то аранжировки и разбили стекло.

ОНА и  Владлен  Евгеньевич  на свадьбу не пришли.

Это было в сентябре.

Накануне Нового года я написала ЕЙ поздравительную открытку, где пожелала всех благ.
Ответа не последовало.

Прошло несколько лет.  ОНА  стала мне сниться.

Плачет в моих снах и жалуется на Влада и говорит, что дочь болеет.   

И вот как-то раз,  навещая   родителей,  я  узнала от общих знакомых, что  ОНА  родила  дочь, что девочка родилась с какой-то патологией и ее пришлось оперировать. Но теперь все хорошо.

Проходит еще  три  года.  И  мне опять ОНА снится и плачет, что она потеряла дочь.
 
Приезжаю в свой родной город и иду по знакомому адресу.

Дома никого не застаю. И тогда звоню соседям:

 - Скажите, пожалуйста, а вот ваши соседи  никуда не уехали?

 - А кто вас интересует?

 - Марина Александровна.
 
 - Вы разве не знаете, ОНА ушла от него сразу после смерти дочери. Приезжала её  мать из Ялты и забрала ЕЕ. Пока ОНА лежала в больнице, Влад  тут девиц водил. Ну, ОНА  его и не простила.

Я шла по улице, подбородок предательски дрожал, я изо всех сил пыталась раздвинуть губы, но ничего не получалось. И тут я вспомнила: «Дыши ровнее!» и зарыдала в голос.

 
 

Все совпадения имен с реальными людьми являются чистой случайностью.

 2002г.