Заметки путешественника-25

12 февраля, вторник.

Ночь прошла спокойно, хотя в середине её, около часа, были слышны выкрики на пляже. Но, настоящей вакханалии не было.

С утра здесь роют землю, закладывают дренажные трубы, чтобы ликвидировать огромные лужи. Откуда-то просачивается вода и стоит лужами на пляже. Но, русские всё равно купаются целый день, как подъезжают на своих экскурсионных автобусах из Египта. Да, здесь не Эйлат, здесь русскую речь слышно весь день. И в каждом магазине, торгующем кремами и грязью, вас обслужат русскоговорящие продавцы, в основном выходцы из стран бывшего Союза.

Решил съездить в Арад, пополнить запас продуктов. Договорился с Геной, что буду ночевать у него, а с Мишей, что он возьмёт меня в свою машину после работы.

Всё получилось по плану, приехал с Мишей, забросил рюкзак в квартиру к Гене, где меня встретила Юля, готовившая ужин. Пошёл в торговый центр, затоварился. Прихватил бутылку сухого вина к ужину.

Посидели втроём, пообщались. И здесь я четко осознал, как скучно живут Гена с Юлей. Гена на работе, а Юля в квартире вдвоём с кошкой. Хотя, с их слов я понял, что они это понимают и предпринимают некоторые действия, чтобы выйти из столь досадного положения.

13 февраля, среда.

Утром, после тарелки манной каши, которой кормила нас Юля, Гена пошёл на работу, а я на автобусную станцию, чтобы ехать к себе в палатку, которую уже давно называю своим домом.
А Миша, которому я позвонил вечером, на машине в Эйн-Бокек не ехал, пришлось добираться самому.

Сижу на станции, жду своего автобуса, а точнее, высиживаю время до его прибытия, людей разглядываю. Когда до прибытия автобуса осталось 15-20 минут, появился знакомый таксист, лысый араб, с которым мне довелось ехать в прошлом году, и которого я запомнил с негативной стороны. Пока ещё ни один араб в этой стране не проявил себя по отношению ко мне позитивно.

Как араб встречается, так обязательно жди подвоха. Невозможно с ними общаться на европейском, интеллигентном уровне. Не тянут до этого уровня и довольно сильно. У них свой, особый, арабский менталитет и свой взгляд на жизнь. А точнее, у них несколько взглядов, как бы, раздвоение. Они ненавидят евреев фактически без определённой причины. Ненавидят и не желают существования еврейского государства на земле Палестины. Не хотят примириться с этим фактом.

И в тоже время ненавидят друг друга, о чём говорят непрекращающиеся гражданские войны в арабских странах. И ни одна арабская страна не желает принимать своих соплеменников, убегающих из зоны военных действий, из зоны тотального уничтожения, даже не даёт им статуса беженцев.

А вот Израиль даёт. Даёт нигерийцам, эфиопам, хотя они перешли на его территорию через третью страну, Египет.
 Парадокс, арабам арабы не нужны, а евреи о них вынужденно заботятся, ибо имеют совсем другой менталитет, человечный.

А у европейцев свой, особый, взгляд на события, происходящие на Ближнем Востоке. Если евреи адекватно отреагируют на враждебную вылазку арабов, то в европейской прессе поднимается вой до небес.
А то, что арабы мочат друг друга десятками тысяч – события в Сирии – так всё в порядке, так и надо!?
Извините, отвлёкся, наболело.

Так вот, таксист подошёл ко мне, спросил на иврите, как дела, и предлагает ехать с ним за сумму, меньшую стоимости проезда на автобусе. И обещает выехать раньше, минут на пятнадцать.

Не желая испытывать в очередной раз судьбу, я отказался.  Но, рядом оказался человек, российской внешности, который собирался ехать с бедуином и предложил и мне это сделать. Я сказал, что в прошлый раз он катал меня по городу, искал пассажиров.
Нет, нет, этого не будет, заверили они меня.
Ну, чёрт с вами, поехали.

С нами в машину, минивен, уселись ещё три русские девчонки, и мы покатили к Мёртвому морю.
Всё-таки, я пожалел, что сел с арабом, уж очень он нарушал правила дорожного движения, шёл на обгон через сплошную разделительную полосу, что является грубейшим нарушением.

В этот раз пронесло, приехали в Эйн-Бокек. В машине познакомился с Игорем, тем парнем из Москвы, что уговорил меня ехать. Обменялись российскими телефонами по его просьбе. Он учится в православной академии, или ещё где-то там, я особое не вдавался в тонкости, ибо оно мне не надо. Здесь лечится и пишет свои уроки. Часто ездит в Иерусалим по своим православным делам.

А потом, под вечер, ко мне подошёл парень со славянской внешностью и предложил два йогурта. Я взял, а взамен подал ему яблоко, ибо действие происходило рядом с моей палаткой. Но он отказался, сказав, что их с товарищем так хорошо кормят в отеле, что он готов и мне принести часть пищи. Шведский стол, бери, что хочешь и сколько хочешь.

Я отказался, сославшись на то, что у меня всё есть. Мы ещё долго беседовали на смеси английского, русского и польского и прекрасно понимали друг друга. Роман, когда ему было восемь, уехал с родителями в Америку, где и живёт. Но Польшу, свою родину, не забывает.

Рядом с его палаткой, укрытый чехлом, стоит мотоцикл БМВ, на котором он путешествовал десять месяцев по Африке, прежде чем попасть сюда, на Мёртвое море, где залечивает раны – сильнейший перелом ноги.

 Он показал мне своё бедро с глубоким шрамом посередине. И ходит он, прихрамывая, ибо искалеченная нога теперь на два сантиметра короче.
Классный парень с красивым, мужественным лицом, заросшим двухнедельной бородкой.

14 февраля, четверг.

Ночь была настолько тёплая, что укрываться почти не приходилось. Утром сразу 22 градуса тепла и тихо, безветренно. Какая-то лёгкая облачность затянула всё небо. А истребители над морем разлетались с утра. Они летят так низко, что горы Иудейской пустыни выше их. Радары их не засекают.

Утром услышал громкий голос на арабском языке рядом с палаткой, требующий моего присутствия снаружи.

Выхожу, вижу бородатого араба, что-то весьма энергично требующего от меня. Рядом с ним стул и мешок с бутылками, которые он насобирал в мусорных урнах. Он лезет в мою палатку, пытается заглянуть.

Да, пожалуйста. Как я понял, он ищет второй такой стул.
Заглянул, успокоился и просит денег, весьма понятным жестом.
Ноу!

Отвалил. Фу, даже руки захотелось вымыть.
Все попрошайки, независимо от национальности, на одно лицо, и весьма неприятны.

Когда я делал гимнастику, вышел из своей палатки Роман. Помахали руками друг другу. Потом он зовёт меня завтракать в отель Даниэль. Нет, машу я ему в ответ, я уже завтракал.
Был я в отеле израильском, знаю, обжираловка. А мне вес держать надо, скоро соревнования на скалах.

А обедать иду в горы, там, среди камней у меня очаг есть и дровишки были. Может быть, и лежат до сих пор, если дождями не смыло.

Прежде чем идти к очагу среди камней, я зашёл в кафе, поработал за столиком, проверил почту. Потом, двигаясь к дороге, которую надо перейти, чтобы выйти к пустыне, увидел молодую женщину, девушку, недоумённо озирающуюся кругом. Когда сблизился с ней, она двинулась ко мне и спросила:
- А вы не в горы идёте?
- А как вы догадались? – задаю встречный вопрос.

Дальше мы шли уже вместе, собирая по пути дровишки в полиэтиленовый пакет. Маша была вне себя от радости, что встретила попутчика, знающего все местные тропы.

Сначала прошли по маршруту ручья Бокек, потом вылезли по скалам с забитыми для безопасности скобами наверх, прошли немного и спустились к моему очагу. Очаг на месте и даже дровишки не унесло дождями, бушевавшими здесь ранее. Пообедали, сварив кофе на огне. На кашу не хватило воды, ибо в пути пришлось поить Машу, не взявшую с собой ничего, кроме фотокамеры.

И вот здесь эта девушка предлагает подняться наверх, на плато. Видимо кофе сильно взбодрило её.

Мне то, что? Пошли.

Через час пути по тропе вылезли наверх, в пустыню. Здесь Маша немного растерялась, слишком обширная панорама предстала перед глазами.

Немного прошлись, сначала поднялись на одну горку, а потом вышли на отвесный край двухсотметрового каньона ручья Бокек. Высота такая, что впору прыгать с парапланом. У Маши от  высоты закружилась голова, но всё же она уселась почти у края и мы сфотографировались вместе.
К отелям пришли уже в тёмное время. Носки в кроссовках были мокрыми от пота. Хорошо прогулялись.

15 февраля, пятница.

Ещё вчера появилась новая палатка под соседним навесом, а сегодня я разглядел и пообщался с её хозяином. Это велосипедист из Германии весьма почтенного возраста. Путешествует один, ночует в палатке, которую постоянно, с помощью дополнительных дуг и скотча, укрепляет, учитывая усиливающийся ветер, бросающий мелкий песок на тент.

Старик весьма словоохотлив, но трудно понимать друг друга. Плохо знает английский язык, а немецкий здесь все плохо знают. Все же, несколько немецких слов я вспомнил.

Роман опять подкармливает меня, принёс после завтрака варёные яйца, чернослив и что-то вроде кефира в маленьких упаковках. Часто в разговоре говорит польские слова, пшекает.

Позвонила Маша, которой я вчера дал свой израильский номер.  Я сходил на пляж её отеля, который рядом с моим пляжем, чтобы пообщаться. Маша загорала, намазавшись кремом. Вау, роскошная женщина, в прошлом финалистка конкурса красоты в одном из городов Урала.

А вечером, тренируясь в беге, заметил девушку, пакующую соль моря, которая валяется здесь кусками по всему берегу, в полиэтиленовый пакет.
- Что это вы, - обратился я к ней, - не имеете возможности купить соль в магазине, ведь килограмм стоит всего два шекеля.

Девушка оказалась с чувством юмора. Вскоре мы расхаживали по пляжу, общаясь, как старые знакомые. Опять, Маша оказалась. Вскоре появилась её мама с бой-френдом, и идут к нам навстречу.
- И у меня теперь есть бой-френд, - обрадовано сообщает им Маша, имея в виду меня, стоящего рядом.
- Ну да, - добавляю я в тему, - Маша плюс Саша.

Когда они уходили с пляжа, чтобы ехать на своём автомобиле домой, за Тель-Авив, в какой-то небольшой городок, то соль всё же оставили на пляже, в умывальнике. В том самом пакете.
Может быть, завтра русские заберут.

Арабы вечером особо не шалили, всех разогнал сильный ветер. А старичок-велосипедист покашливает в соседней палатке.