Подруги

== Спасибо Кае за иллюстрацию ==

— Ну хорошо, — серьёзно сказала Первая. — Мы уже посмеялись над соседями, испекли песочный торт и почти поняли, в чём смысл жизни. Девичник устроен не зря. Теперь расскажи то, что хотела.

 — Ну.. Не знаю... Ладно, только это очень похоже на бред и вообще, — стала тараторить Вторая, раскручивая кулон, висящий у неё на шее.

 — Да знаю я всё, — отмахнулась Первая, ибо так у них начинался каждый серьёзный разговор. — Давай сегодня попробуем без защитных механизмов.

 — Ты слишком хорошо меня знаешь, — засмеялась Вторая, а потом добавила уже серьёзно: — Хорошо. Только это немного странно и вообще.

 — Ха! Странностью напугала. Всё, я молчу, рассказывай.

 Они сидели на диване в тёмной комнате, где единственным источником света был уличный фонарь. Он стоял прямо напротив их окна, настойчиво пытаясь заглянуть в тайну их беседы. Первая села к нему спиной, чтобы лучше видеть лицо Второй, которое при таком странном освещении казалось нарисованным. Вторая долго глядела на руки, собираясь с мыслями и настраиваясь на поток рассказчика.

 — Это произошло совсем недавно... В прошлый четверг мы с тобой разговаривали ещё об осознанности, о чём-то таком, помнишь?

 Первая кивнула. Атмосфера веселья, которая царила на кухне, постепенно выветривалась, уступая место спокойной напряжённости.

 — После этого я пошла домой. Мы с мамой долго беседовали... Я сейчас не совсем помню, о чём, но это не важно. Я вошла в такое состояние потока... Говорила то, что обычно не стала бы говорить ей... Потом... Не помню даже, как я перешла на эту тему, но в какой-то момент поймала себя на том, что пытаюсь доказать ей, что в жизни нет смысла. Знаешь, я часто в последнее время на мысли, что... хочу умереть. И не потому что всё плохо или я не могу чего-то сделать. И даже не на зло кому-то. Просто... осознала, что всё как-то бессмысленно. Я абсолютно счастлива. Объективно, у меня всё замечательно: у меня есть друзья, с которыми у меня просто прекрасные отношения, я учусь, занимаюсь творчеством и так далее, могу себя реализовать сразу в нескольких направлениях. У меня объективно есть абсолютно всё для счастья, но... это всё так... бессмысленно...

 Первая начала усиленно кивать, показывая, что и без слов понимает, о чём она хочет сказать. Слова Второй — будто отражение её собственных мыслей и чувств, возникающих у неё в последнее время. Первая даже испытала некоторое облегчение от того, что она не одна наедине с этим чувством, что есть ещё кто-то, кто понимает это, кто не считает это бредом или глупостью...

 — Я представляю себе всё то, что могло бы быть, все самые лучшие и самые худшие моменты, какие-то образы... Но ни один из них не имеет такой силы, чтобы я могла сказать, что ради него стоит жить. Всё как-то... просто, что ли... Это не мой мир...

 — Да, я понимаю, — очень тихо сказала Первая. Она действительно понимала её лучше, чем, возможно, Вторая понимала себя.

 — Я знаю, что ты понимаешь, — ровно сказала Вторая. — Я знаю, что если кто и способен понять, то это ты. Наверное, я в тот день много лишнего сказала. Мама начала просить меня "не говорить ерунду". Она воспринимает это как какую-то шутку или глупость, несерьёзно.

 Вторая сделала паузу, обдумывая дальнейший рассказ. Первая сидела в молчаливом ожидании продолжения истории. Она пока что не представляла, к чему ведёт подруга. во время этой небольшой паузы Первой в голову пришло, что Вторая похожа на призрака — и без того белая кожа ещё сильнее выделялась в этом странном освещении, а чёрные волосы, полностью поглощающие всякий свет, только усугубляют эту картину. Первая всегда мысленно смеялась над таким сходством, поэтому ей нравилось говорить с ней в тёмной комнате. Был в этом какой-то особый шарм.

 — Да, прости, я задумалась, — продолжила говорить Вторая, и мысли Первой вновь вернулись к теме беседы. — Я говорила абсолютно серьёзно, и после какиех-то маминых замечаний я просто перестала об этом ей говорить и постаралась как можно быстрее уйти оттуда. Ещё долго потом я сидела в комнате и думала о жизни, всё больше убеждаясь в её бессмысленности. Я как-то потом плохо спала, снилось что-то...

 Она задумалась на секунду, потом быстро продолжила:

 — Что-то странное, я плохо помню. Весь следующий день я ходила в странном состоянии. Мне казалось, я должна что-то сделать. Это чувство бессмысленности меня захватывало. Как можно жить дальше, если всё настолько глупо, пусто и пресно?... Потом... я возвращалась домой... ехала в метро... Писала дневник и внезапно осознала, что пишу...

 "Предсмертную записку", — невольно пронеслось в голове у Первой.

 — ...текст, способный погрузить человека в транс. Я чувствовала каждое слово очень чётко, будто я видела одновременно тот эффект, который оно ведёт за собой. И последние слова там были: "И ты умерла". Я перечитала эти слова несколько раз и вдруг поняла, что мне надо делать.

 После этих слов Первая почти перестала дышать. Она не верила, что всё это рассказывает подруга, которую она так хорошо знает. Она даже успела подумать, не собиралась ли Вторая покончить с собой. Казалось невероятным, что сейчас, здесь, её подруга сидит живая и спокойно рассказывает о таких вещах.

 — Я поняла, очень отчётливо поняла, что должна делать. Я пришла домой, заперлась в ванной, освободила своё сознание от каких-то обыденных проблем, расслабилась и начала читать вслух эту запись для диктофона. Я читала её, осознавая каждое слово как некую отдельную вселенную, которая может изменить всё. Потом я закончила читать.

 Сердце Первой сделало небольшое сальто в груди. Начало нарастать чувство тревоги, разговор перестал быть обыденным, каждое слово действительно меняло что-то в воздухе, Первая это очень чётко чувствовала. Она очень внимательно смотрела на свою подругу, пытаясь предугадать конец истории, понять что-то, прочесть между строк её состояние. Лицо Второй казалось странно спокойным, совсем не таким, какими были её слова. В этом диссонансе было что-то пугающее, словно все слова принадлежали не Второй, а кому-то другому, другому существу, говорящему через неё.

 — Мне нужно было забыть все те фразы, которые я начитывала диктофону, поэтому я отложила его на день. Я что-то делала, кому-то звонила, ходила учиться, не вспоминая о своём намерении прослушать эту запись потом. Я действительно смогла отключиться на какое-то время. Вечером на следующий день я пришла домой и снова закрылась в ванной. Никто не должен был меня тревожить несколько часов, поэтому я могла спокойно исполнить задуманное. Я легла в саму ванну и закрыла глаза. Потом я включила запись...

 Вторая замолчала. Воцарилась такая гнетущая тишина, во время которой Первая сидела и понимала, что не может это кончиться просто. Она смотрела в спокойные глаза Второй и мысленно просила не продолжать.

 — И потом я прослушала её до конца. Я чувствовала эффект каждого слова, увеличенный в несколько раз. Постепенно я переставала чувствовать ноги, руки и всё остальное тело... А потом запись дошла до последней фразы...

 Первая помнила эту фразу, несколько раз она эхом повторилась в сознании. Что. Могло. Потом. Произойти?...

 — И что? — еле слышным шёпотом произнесла Первая, когда молчание стало совсем невыносимым.

 Вторая улыбнулась. Очень странной, неестественной улыбкой. И посмотрела в глаза Первой. Там не было ничего.

 — А сама-то ты как думаешь? — с неприятным смешком спросила она.

 — Но ты сидишь передо мной! — Первая попыталась перевести это в шутку, но под пустым взором Второй никакое веселье не могло жить долго.

 — А ты в этом уверена? — несколько насмешливо спрашивает Вторая, продолжая немигающим взглядом смотреть ей в глаза.

 Парализующий страх ножом вонзился в сердце Первой. Её подруга была мертва. В этом не было никакого сомнения. От Второй веяло могильным холодом, в глазах не отражался свет фонаря или образ окружающих предметов. С ужасом Первая осознала, что Вторая не дышит. И не дышит уже давно.

 — К-как? — очень тихо спросила она, пытаясь разглядеть в фигуре Второй хоть какие-то признаки жизни.

 Вторая засмеялась очень тихим и холодным смехом. Будто этот вопрос был сутью её рассказа.

 — А ты разве не знаешь, что меня не существует? Меня нет, есть только ты. Всё, что происходит со мной — это отражение твоего мира. Мои рассказы — это твои события, твой мир, та его часть, которую ты забываешь. Ты забываешь, а я передаю её тебе в виде своих воспоминаний, чтобы ты хоть как-то об этом знала.

 — Нет... — покачала головой Первая, но не очень уверенно. Так не бывает, просто не бывает и всё. Всё происходящее походило на сон, плохой сон, навеянный глупыми разговорами со Второй. Хотелось посмеяться над хорошей шуткой, но смех не мог проскользнуть через комок, застрявший в горле. Нет. И всё. Просто нет.

 Вторая не говорила больше ничего, просто смотрела на неё пустым холодным взглядом, не выражающим ничего. На губах застыла пустая улыбка, пугающая больше, чем что-либо другое во вселенной. А потом пришло осознание. Яркой вспышкой перед глазами пронеслись все моменты жизни, которые Первая забыла. Все, которые она прожила и не прожила. Все, которые должна была помнить, но не помнила. Жизнь стала иной, будто Первая себя никогда не знала по-настоящему. Она будто заново проживала новую жизнь. Настоящую, реальную. Новая память, обрывки, эмоции, чувства... И последний день... Последний день, когда она лежала в ванне и слушала диктофонную запись.

 — Но ведь ты... умерла... — сказала Первая снова фокусируя взгляд на глазах Второй. — Ты... я... умерла...

 — Да, — продолжая улыбаться, сказала Вторая. — Умерла.

 И Первая это вспомнила.