Коварство предопределенности

disclamer - NC 17. не пропаганда, просто зарисовка про юношескую влюбленность. подчеркиваю для тех, кто плохо понимает: юношескую. написано под влиянием от перечитывания =Дозоров=, поэтому совпадения не случайны, но не важны =)

Все началось с ее дурацкой откровенности. Мираэль позвала брата, чтобы поделиться тайной: она влюблена! И все было бы нормально и в порядке вещей, если бы объектом ее страсти не был их однокурсник Касданар. Их Темный однокурсник. Несмотря на перемирие, длящееся много столетий, контакты между представителями двух народов, за рамками учебных и вынужденных, были запрещены. Да и общались Темные и Светлые преимущественно через посредников-нейтралов, бывших третьей силой мира, удерживающей его в равновесии… Рания нарезал еще пару кругов по комнате, пытаясь успокоиться:
- Как ты могла? Нет, ну, как ты умудрилась? – Он остановился, тряхнул кудрявой головой и недоуменно посмотрел на сестру.
- Я не знаю. Любовь не подвластна разуму, брат. – Мираэль пожала плечами .
- Ты хоть понимаешь, что это – недопустимо. К чему это может привести вообще?
- К настоящему миру? Если мы с возлюбленным Касданаром придем к родителям и признаемся, вражда прекратится.
- Ты не в своем уме, сестра. Это не вражда. Мы в перемирии, но никогда не смиримся с образом жизни и ценностями друг друга.
- Мы хотим убежать тайно…
- О господи, да ты не понимаешь? Они убийцы, оборотни, ведьмаки…
- Ты еще забыл вампиров. Я знаю. А еще – ученые, целители, писатели, скульпторы… Совсем как мы… Не пытайся отвратить меня. Я люблю Касданара, и мы будем вместе. И не смей говорить родителям, ясно?
- Родителям я не скажу ни слова, хотя это и обман, а мне он противен. А вот с ним я поговорю…

Они столкнулись в общем зале Университета через пару недель. Касданар был со свитой из таких же Темных, как и он сам. Рания и Мираэль – в компании Светлых, но мальчик приблизился к границе и обратился к Тёмным:
- Эй, Касданар, подойди! – Высокий красавец даже не повернулся:
- К тебе что ли?
- Разговор есть. Иди сюда.
- Смотрите-ка, этот малыш настойчив.

Парень подошел к Рании, легко преодолев границу. В его глазах клубилась первобытная тьма. К кармане толстовки Рания крепче сжал амулет от сглаза, заряженный бабушкой – такие штуки все еще помогали. Находиться рядом с Темным было опасно – можно было «запачкаться», если позволить себе подумать о них в негативном ключе или послать проклятие. Касданар видел в лице мальчишки брезгливость. Усмехнулся:

- Мира предупредила, что ты захочешь поговорить. Так вот – оставь в покое меня. И ее. Пока я хочу – мы будем вместе. Наиграюсь – отпущу, а ты и не пикнешь, чтобы передать ей хоть слово.

- Я найду на тебя управу. Причинишь ей боль – я тебя убью. – В кармане амулет куснул Ранию за палец =не забывай, кто ты=.
- Ты? Убьешь? Да что ты можешь… Хочешь, посмотрим?
- Хочу! – Рания вскинул на Темного взгляд. Это – не нарушение перемирия, но близко к нему.
- Ну, сам я с тобой в схватке не сойдусь – это ниже моего достоинства, а вот… Завьер, подойди сюда!

К ним приблизился высокий молодой парень, похоже, того же возраста, что и Рания. По красноватому блеску в коньячного цвета глазах было понятно, что он – оборотень. Он приоткрыл губы в плотоядной полу-улыбке, обнажив влажно поблескивающие клыки. Рания только поплотнее стиснул челюсти – драться с оборотнем – настоящее оскорбление.

- Завьер, этот беленький малыш мне надоедает. Но – он согласен на поединок, поэтому ты будешь представлять меня. Время и место, зайчик?
- Сегодня после занятий в спортивном зале. – И Рания успел заменить огонек интереса в глазах своего противника.

Победить в честном бою оборотня было безумием. Особенно, если учесть, что Ранию никогда толком не учили сражаться. Его судьбой было стать великим целителем, способным одним взглядом излечивать тысячи. Сил бы у него на это хватило. А справиться с тренировавшимся с детства потенциальным наемным убийцей… Завьер прижал всем весом Ранию к полу спортзала. Мальчишка почти не мог дышать. Он только смотрел, как меняется лицо оборотня, почуявшего запах крови – в темно-карих глазах явственнее проступал рубиновый оттенок, а клыки заметно заострились. Испугаться за свою жизнь Рания еще не успел. Темные и Светлые стояли вокруг них плотным кольцом. Рефери из нейтральных отсчитывал до десяти.

- Победа в поединке присуждается Завьеру Темному. Отпусти его, а то придушишь ненароком. А это никому не нужно.
- Завьеееер! – Темные почти силой оттащили оборотня от Светлого, но в последний момент он все же успел оставить засос на шее Рании.

Рания поднялся, оттирая кровь с уголка губ. След на шее горел, и в горле пересохло. А еще он чувствовал напряжение, какое бывало у него по утрам, или когда он смотрел на красивых девушек. Желание было внезапным, острым и таким неуместным, что ему стало стыдно.

- Добился, чего хотел? =Защитил= мою честь?
- Мираэль, не надо. Рания достойно держался.
- Сестра, я сделал, что должно. Сделал, как мог…

Конечно, проблемы это не решило – сестра продолжала тайком встречаться с Темным, а Рания старался ее образумить. Безрезультатно. Но после поединка на него стали иначе смотреть как Темные, так и Светлые. Особенно, девушки-Светлые. К оборотням все относились с недоверием, и даже то, что он был из свиты Касданара, не снимало с Завьера печати одиночки. Но Рания часто ловил себя на мысли о нем. Он пытался представить, каково это – быть Темным. И быть чужим даже среди своих. Иногда Рания чувствовал, что и Завьер смотрит на него из-за границы или же в общих помещениях. Смотрит заинтересованно. Без привычной неприязни к любому Светлому.

…  Вкус молодого Светлого целителя все еще будоражил Завьера. Он следил за мальчишкой почти ненавязчиво и незаметно. От воспоминания о том поцелуе у него до сих пор закипала кровь. В преддверии полнолуния это было особенно неуместно. Завьер снова вошел в тень, посылая Рании сигнал – он хотел приманить парня, правда, еще не мог решить, для чего. Оборотень караулил однокурсника у одного из популярных среди Светлых кафе. Предчувствие скорого полнолуния заставляло его нервно дрожать. Наконец, Рания показался в дверях в компании каких-то девиц. Завьер злобно сплюнул и поманил его, усиливая давление на психику. Это было незаконно, но…

- Рания, ты куда?! - кто-то позвал юношу, и он отвернулся от почему-то манящей подворотни.
Завьер стоял там, в темноте. Поджидал его, куря одну самокрутку за другой. Полночь близилась, но парень не знал, что страшнее – грядущая неизбежная трансформация или то, что он чувствовал к этому Светлому парнишке. Он смотрел на него на занятиях и чувствовал, что становится другим, становится омерзительно лучше. Это не укладывалось у Завьера в голове: кусать, калечить, рвать так, чтобы места живого не осталось на как будто светящемся изнутри теле. Он рыкнул коротко и покрался по переулку вслед за почти пропавшей за поворотом фигуркой.

Рания проводил всех друзей по домам и остался один. Он жил далеко от центра и совсем не боялся ходить по городу в полном одиночестве. На него никто никогда не нападал. Поэтому, когда перед ним возникла высокая сутулая тень, он совершенно не испугался. Рания не мог видеть в темноте, но что-то подсказало ему: это знакомый.

- Привет, Светлый. Не поздновато ли ты бродишь совсем один?
- И тебе доброй ночи, Темный, - Завьер скривился.
- Домой не проводить, а то вдруг, кто обидит?
- Спасибо, но в провожатых, тем более – в оборотнях провожатых – я не нуждаюсь.
- Боишься, я тебя опорочу? Ты уже достаточно запачкался, вступив со мной в поединок. – Завьер улыбался широко и насмешливо, потому что знал: он прав, и Рания постоянно думает о том, не перешел ли он грань. Парень замахнулся:
- Да иди ты… К Касданару. Ты ведь у него на побегушках!
- У меня нет господ, беленький! Я сам по себе! – Завьер почти неконтролируемо бесился перед трансформацией.
- Ну, конечно. А драться с тем, кто и оружия в руках не держал, для тебя – дело чести?

Оборотень разозлился. Он прыгнул к Рании и прижал его к стене ближайшего здания. Посмотрел на него зло и вдруг провел дрожащими пальцами по щеке Светлого.

- Не смей этого делать. Не смей трогать меня. – Парень говорил сорванным напряженным голосом.
Глаза оборотня и его почти черные при лунном свете губы были слишком близко. После того, как Завьер его то ли поцеловал, то ли укусил месяц назад, Рания жил как в тумане. =Он меня пометил. Пометил как свою собственность и еду=, - это казалось Рании самым разумным объяснением того, что его тянет к оборотню. Прецеденты были задокументированы… Завьер положил ладонь Рании на пах и чуть сжал; парень глухо застонал и прикрыл глаза. А вот этого в известных источниках не было.

- Ты пугаешь меня. А еще больше я пугаю себя сам. Что мне сделать с тобой, Светлый? – голос у Завьера был почти совсем не человеческий – до перевоплощения оставались считанные минуты.
- Ты убьешь меня? Этого же ты хочешь – моей смерти и новой кровавой бойни? – звук голоса оборотня как-то привел Ранию в чувство, хотя его рука все еще была там.
- Я … я хочу тебя, - Завьер произнес это тяжело, с трудом сдерживаясь. Облизнулся и попробовал клыки – они уже мешали нормально говорить. Пристально посмотрел на Ранию: это лицо, завораживающе-голубые глаза. Именно глаза сводили его с ума. Завьер не выдержал и как мог осторожно, чтобы не оцарапать заострившимися клыками, поцеловал Светлого. Тот ответил с внезапной силой и страстью. Так жадно, что едва все не испортил: Завьер вжимал его в стену все плотнее и …
- Возьму тебя. Потом. А сейчас убирайся. Беги, я сказал. – Он оттолкнул Ранию как можно дальше от себя и рванул прочь по улице, на бегу теряя остатки человеческого облика.

В голове у Рании шумело – он не мог поверить в то, что сам только что делал. А еще в то, что оборотень отпустил его. Отпустил свою добычу. =Он боялся причинить мне боль=… 
В том, что Рании снилось в ту ночь, он бы не признался ни одной живой душе. А утром твердо решил найти Завьера и прояснить ситуацию. Что его беспокоило больше: влечение к Темному или влечение к человеку своего пола, - он решить так и не мог. Но Завьер показался в Университете только через три дня – изможденный и нервный, но больше, чем когда-либо похожий на человека. На Ранию он не смотрел.
Завьеру стало некогда – к семестровым экзаменам он оказался чудовищно не готов и проводил все время в библиотеке.

- Тебе помочь? – Завьер злобно сверкнул красными глазами поверх старинного фолианта и обомлел – на свободном краешке стола сидел Рания. Вокруг было полно их однокурсников.
- Тебе очередной значок за благотворительность получить надо что ли? Мне подачки, а тем более от Светлых, не по карману. – Оборотень вернулся к чтению. Ему нужно было еще написать текст на древнем языке, но слова не поддавались и отказывались складываться в предложения. Завьер тихонечко порычал и сломал очередное перо – их преподаватель предпочитал рукописи, а не машинописный текст.
- Точно помощь не нужна? – Рания все еще сидел на столе, насмешливо улыбаясь. Ему нравилось смотреть, как Завьер морщит нос и грызет перо.
- А за ехидство вас пороть перестали? – Завьер не мог понять, зачем Светлый его дразнит – это было не в их натуре. Да и после того, что было, он был уверен, что Рания просто исчезнет из его поля зрения.
- А вам это вместо сказок на ночь рассказывают? Нам – другое. Например, что за любой добрый поступок вас запирают в подземелье. Со змеями и крысами, - Рания пересел поближе и искоса рассматривал оборотня.
- Это правда. Змеи, кстати, вкусные. Хрустят. – И Завьер клацнул зубами. Рания скривился от отвращения и передернул плечами.
- Да пошутил я. Это бред. Нам просто не нравится делать людям добро, если это ущемляет наши интересы. А добро всегда ущемляет чьи-то интересы… Так ты все еще хочешь помочь?

И они стали заниматься вместе, несмотря на перешептывания в библиотеке. Это было странно – оборотень из Темных и потенциально сильнейший целитель из Светлых вместе корпят над грамматикой, как будто это вообще нормально.

Несколько ночей спустя Рания метался в кровати, мучаясь от кошмара – ему снилась какая-то то ли давно прошедшая, то ли грядущая война, в которой он – гипотетический генерал Войск Света – терял всех своих солдат. Он проснулся от ужаса и боли. Сел, размазывая слезы по лицу, и почувствовал на себе чей-то взгляд. На подоконнике, четко выделяясь на фоне звездного неба, кто-то сидел. Рания почувствовал, как заныло сердце, а по телу пробежала горячая волна:

- Входи, Завьер. – фигура на окне пошевелилась и спрыгнула в комнату;
- Как ты меня узнал? Ты разве в темноте видишь?
- Это не важно. Ты зачем пришел? – Рания отвернулся, чтобы оборотень не видел его мокрого лица, хотя если он сидел тут давно…
- Не знаю. Меня к тебе тянет. Как привязанный. – Завьер подошел к кровати и положил ладони на плечи Рании. Того передернуло, и оборотень тут же убрал руки:
- Верни. Мне просто…
- Просто – что? Противно? Страшно? До полнолуния еще пара недель, так что не бойся – не наброшусь. – Завьер уселся на пол рядом с кроватью и привалился к ней спиной. Рания свернулся на кровати рядом с краем, так, что их головы соприкасались.
- Нет. Я не этого боюсь.
- Значит, боишься все же?
- Да. Себя. Того, что чувствую. Своих снов…, - он провел пальцами по волосам Завьера.
- И что же тебе снится, Рания? – Завьер повернулся и смотрел Светлому в глаза.
- Всякое. Ты, например. И все то, что могло бы последовать за твоими словами, что ты возьмешь меня потом…

Рания резко приподнялся на кровати и почти втащил Завьера к себе. Уселся сверху и припал к его губам жадным, долгим поцелуем. Завьер сжал его очень крепко и отстранился:
- Посмотри на меня. Я не заставлял тебя. Ты – сам. – Глаза у Рании стали огромными и очень темными – расширившийся в темноте зрачок занял почти всю радужку.
- Я без тебя умру. И уж если так случилось – я хочу умереть с тобой, - он говорил хриплым страстным шепотом,  едва сдерживаясь.

И все же Завьер набросился на него, срывая остатки одежды. Покрывая жадными поцелуями все тело. Всхлипывая и поскуливая от нетерпения. После всех, что у него были… да что там: в желании обладать этим светлым мальчиком было что-то мистическое. Первобытное. И – безусловно правильное. Тело Рании светилось в темноте ровным золотом от ногтей до кончиков светлых кудрей, и Завьер уговаривал себя не впиться в мягкую притягательную плоть зубами. Он не хотел его уничтожить, он желал его так сильно, что не мог представить, будто делит его с кем-то. Рания царапал его, сжимал и вырывался из объятий, чтобы оказаться наверху, но отдался ему сразу и полностью, позволив делать с его телом все, что Завьер так хорошо умел. Он целовал его шею, ключицы, слабо прикусывал соски, чувствуя, как Рания стискивает его бедрами в такт движениям. Завьер так быстро потерял самоконтроль, что почти безотчетно двигался так быстро, как мог и едва понимал, что чувствует Рания. Тот сжал его лицо в ладонях и пристально смотрел в глаза оборотня, наливавшиеся рубиновым пламенем. Ему казалось, что еще немного и внутри него разверзнется бездна и вот-вот откроется какая-то великая истина. Каждое прикосновение сейчас причиняло ему сладкую боль и невыносимое наслаждение. Рания хрипло закричал, впиваясь ногтями в спину Завьеру. Тот коротко вскрикнул и почти упал на него, стараясь отдышаться. Говорить сил у них пока не было. Рания бессознательно прижимал к себе парня коленом и гладил его по влажной спине.
- У меня под веками вселенная кружится, - произнес он примерно через полчаса.
- Что?
- Глаза закрой? – Завьер послушно прикрыл глаза и засмеялся тихонько:
- У меня тоже.

За неделю в городе убили пятерых Светлых. Нейтралы и Светлые организовали патрулирование. Все Тёмные были взяты под наблюдение. Однако оставались еще незарегистрированные, которых невозможно было отследить. Город медленно, но верно погружался в пучину паники.
Рания и Завьер сидели на крыше самого большого торгового центра города. Именно Завьер притащил Светлого туда, потому что =метеоритный дождь нужно смотреть на максимальной высоте=.
- Да говорю же я, это не мы!!! Неужели ты мне не веришь?!
- Завьер…
- Значит, не веришь, - Завьер был в бешенстве, но не понять Ранию не мог – погибли его соплеменники, и это было трагедией для всех, кто обладал магией.
- Я люблю тебя, но ты… Прости, но ты – не все Тёмные, и не можешь говорить за них. Вдруг, нашелся сумасшедший. – Рания говорил очень тихо, но твердо:
- Наверное, нам лучше не встречаться больше.
- Пока это не кончится?
- Нет, никогда. Ты же знаешь, что то, что мы делаем, неправильно. Мы – разные. Насколько вообще могут быть разными люди.
- Мы не люди.
- Ты понял, Завьер.
- Я понял. Оказывается, не только мы делаем только то, что лучше для нас.
- Завьер! – Рания поймал друга за руку. Притянул к себе, поцеловал нежно. Завьер обнял его и укутал в собственную куртку:
- Я люблю тебя, Рания. – он сказал это впервые за весь год, что они были вместе.
- Почему ты говоришь это только сейчас?
- Не хочу, чтобы ты уходил. Надеялся, что это тебя остановит. А люблю. Люблю давно. Но это чувство, о котором Темные не рассказывают. Оно дает власть над нами.
- Значит…
- Значит я совсем твой. – Завьер положил Рании голову на плечо и закрыл глаза: даже сквозь прикрытые веки он видел, какой свет излучает Рания. Это казалось диким, но год близких отношений с Тёмным сделал его только лучше – чище, благороднее, прекраснее. Завьер не понимал, как такое возможно, но не переставал восхищаться им.
- Я не уйду. Я тебе верю. Ты же помнишь, что я говорил тебе в первую ночь?
- Что если тебе придется умирать, ты предпочтешь умереть со мной, чем без меня…