Ублюдки

  Мне так часто стал сниться тот
прокуренный тамбур в пригородной
электричке. А еще тот мальчик, тоже
детдомовский, с дамской нелепой сумкой
через плечо. И та девочка, похожая на
цыганку - с глазами Калигулы, которыми
она буравила меня в течении всего пути. Я
пыталась не обращать внимания и не
раздражаться, ведь я младше и покажи я
свое недовольство, один бог знает, чем
бы закончилось для меня это
путешествие. Оказывается, она думала,
что я имею планы на этого мальчика с
нелепой сумкой. А я думала лишь о том —
пройдем ли мы мимо поста милиции
незамеченными, ведь самому старшему из
нас едва исполнилось двенадцать.
  Мы не прошли. И долго еще бежали в сторону заброшенных домов, догоняемые лишь
эхом резавшего слух: «Ублюдки!» . А
потом мы вдруг обнаружили, что
заблудились. И вокруг не было ни одной
живой души, кроме двух бездомных собак,
настолько худых, что можно было
сосчитать каждую кость обтянутую их
лишайной шкурой. Никто не выказывал
страха. Мы просто шли вперед, пока не
наткнулись на чей-то дачный домик. Мы
забрались в сад, взломали замок от
сарая, уселись на мешки с чем-то плохо
пахнущим и стали нюхать клей.
Нанюхались настолько, что не заметили,
как на пороге появился хозяин участка. Он
ударил кого-то, пока мы пытались
перелезть через забор. И снова в спину
летело: «Ублюдки!». Почему-то этот
инцидент только больше раззадорил нашу
прогулку. На улице уже совсем стемнело и
мы чуть ли не лбами стукнулись о стену
высокого заброшенного серого здания.
Забравшись на самый верхний этаж
можно было наблюдать крыши всех
близстоящих домов. Это было очень
весело, казалось весь мир лежит у наших
ног. И плевать, что открывающаяся взору
панорама — был лишь забытый богом
захолустный дачный отсек, наши сердца
переполняла гордость за отвоеванную на
земле персональную свободу. Мы
слишком поздно заметили, что этот
кусочек рая для нас был уже занят. Я не
помню сколько было там этих
бритоголовых подростков. Не больше
пяти. Помню лишь лицо одного из них,
щербатое и с явно немиролюбивым
настроем. Сомнения отпали, когда в нашу
сторону полетело привычное:
-Убирайтесь отсюда, ублюдки!
 
Мы могли уйти с миром, но тот мальчик с нелепой сумкой, с
которой он не на миг не расставался (не
знаю почему она была ему так дорога)
выкрикнул в ответ: «Сами вы ублюдки!».
И смачно плюнул в их сторону. Что дало
ему чувство такой неуязвимости:
переизбыток клея, или только что
испытанное чувство феерической до этого
не испытанной свободы, я не знаю. Я
знала лишь о последствиях. Все их знали.
Все видели, как оскорбленный таким
ответом бритоголовый поднял с бетонного
пола удачно кем-то выброшенную крышку
от консервной банки. А потом взял того
мальчика за волосы и полоснул его по
лицу раньше, чем тот смог понять его
намерения. Пути к побегу были перекрыты
и все что оставалось — выпрыгнуть с окна
под которым был склад какого-то
тряпичного хлама. Последним прыгнул
мальчик с раненным лицом, но не
рассчитал и упал на какие-то железяки
торчащие прямо из земли.

Потом я просыпаюсь.
И долго не могу забыть ту позу в которой лежал на земле в августовскую ночь тот, самый маленький,
самый мертвый из нас ублюдок.


05. 02. 2011 г.