Богдан 4

4.
- Знаешь, я вообще-то  человек верующий.  И конечно, не ангел, и есть и были в моей жизни грешки и великие деяния, но копаться в моем мозгу или управлять мною как марионеткою, не позволю. Человеку, единственному дана свобода выбора, пусть говорят, что есть судьба и от нее не уйдешь, что все некая матрица жизни… Но я истинно верю в то, что каждый может изменить себя, и следовательно изменится мир вокруг него.
Мы – люди, живые пока думаем, значит, прекратим думать, прекратим и жить. Если мы позволим, чтобы за нас думали, то, что это получается? Или как у Кэмерона  аватарами? Простые оболочки, безвольные, неконтролирующие свой разум? Лепи из нас, чего хочешь?
А ведь, что главное в человеке? Душа, мой друг. Именно это есть внутри каждого из нас, в тебе, во мне,  в соседе, в собаке. Да, что я тут рассказываю, ты итак все понимаешь. Это главное. Душа имеет свойство перерождаться, и она мой друг, с каждым рождением выбирает ту энергию, что ей нужна. Рождается и совершенствуется. В духовном плане, естественно. А из нас с  этими чипами сделают конкретных рабов, и чем мы будем отличаться от стада? Нас итак уже быдлом  наверху зовут. Придумали! Народ, быдлом назвать! Они просто забыли, наверное, на что народ-то способен! Сечешь, о чем я?

Антон кивнул. Он достал из ящика в столе сигареты и зажигалку. 
- Грузишь, Витя. Пошли пелекулим.  Иначе мозги вскипят.

Они встали из-за стола. Виктор доел последний кусок пиццы, глянул мельком на часы – половина второго утра.

- Лаботаешь завтра? – выходя из квартиры, задал вопрос Антон.

- Нет, выходной. Напивался бы  я так, если б за баранку утром. – ответил Виктор, спускаясь по ступенькам вниз, на  пролет ниже.

От мусоропровода воняло отбросами.  Антон подошел к маленькому окошку, что находилось в коридоре подъезда, открыл его. Свежий поток воздуха ворвался в затхлую примесь запахов лестничной клетки. Ветерок приятно обдул лицо Антона. Он глубоко вдохнул. Вдохнул полной грудью.

- Как чертовски  это приятно! Приятно быть свободным, понимать, что  именно ты делаешь этот вдох. Что ты стоишь  и можешь вспомнить нечто приятное, то, отчего внутри становится тепло. Получить всплеск эндорфинов, и улыбнуться. Что это реакция твоего мозга, твоего так сказать «Я», а не того шприца, кнопки или другой хрени, что ввели тебе в подкорку, в чип, в штуковину программированной  балды, а может и единого глобального мега-мозга-компьютера, или чем черт не шутит, мирового правительства. Ведь никто толком не знает, кто  в него входит.  – повествовал Виктор.

Антон скурил полсигареты, внимательно слушая  приятеля, всматриваясь в темноту за окном, разряженную далекими, от этого кажущимися маленькими точками-огнями уличных фонарей.
- Холодновато… - произнес он.

- Есть немного, - согласился Виктор.

Они вернулись в квартиру.

- Слушай, пледлагаю этой осенью и лвануть, - предложил Антон.

- Не пожалеешь? – входя в комнату, спросил Виктор.

- А чего, тут жалеть?

- Только там свежий воздух и нет зомби-ящика, - хихикнул Виктор.

- Ты прав, надо  будет плодумать наши интересы.  Самое фиговое, интелнета не будет. Не посидишь в Контакте. Эх…

- Да, ладно!  - Виктор глянул на часы, что висели на стене в комнате, почесал затылок, - Начало 8го. Надо ложиться, Тош.

- Завтра обговолим все обстоятельно, а то  под хмель, сам понимаешь, - зевнул Антон.

- Ничего путного, - протянул друг. Он разложил диван, кинул плед  и подушку – Может,  я все-таки на пол лягу?

- Ты гость, - прикрывая рот  ладонью от зевоты, утвердительно произнес Антон голосом, не дающим возможности возразить. – Я не полный вылодок, чту тладиции.

- Ха, чтет он! – усмехнулся Виктор, отворачиваясь на бок к стене, - Я сплю, - и мужчина через минуту захрапел.

Антон всегда удивлялся таким людям, которые умели вот так просто отключатся от внешней среды.  Он посмотрел на друга минуты две, и пошел чистить зубы в ванную. Нетвердым шагом переступив порог, направился к раковине.  Включил воду, посмотрел на свое отражение лица в зеркале, что висело в нескольких сантиметрах от раковины. Увидев красные глаза, вздохнул. Умылся,  взял зубную щетку, пару раз без зубной пасты провел по зубам, выплюнул, и поставил  щетку  обратно, и вернулся  в комнату.
 
Храп Виктора, казалось, сотрясал стены. Антон взял раскладушку, что стояла за дверью в комнате,  достал одеяло из шкафа и кинул куртку под голову, вместо подушки, лег.

Некоторое время он лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок, но вскоре заснул, совсем неожиданно для себя самого.

В.Н.2013