Ловец человеков

«Фактов нет — есть лишь интерпретации».
Ф. Ницше


      Зима была теплая, совсем без снега. На площади Свободы было многолюдно. Люди спешили купить на вечер продуктов.Герман бежал к своему дому, он вот-вот уже должен был туда попасть, но священник русской православной церкви хотел выпить вина, ведь праздник уже святой наступил. Он окликнул парня.
     Поп стоял у кинотеатра «Россия» и ждал кого-то, кто даст ему денег на вино. Ему так грустно было от того, что никто не видит в нем святого отца, а все потому, что он без рясы стоял; лишь только джинсы синие и черная рубашка на нем, да волосы длинные в косичку сплетенные, да легкая бородка.
       Вдруг он увидел, как в его сторону идет рокер, что может его спасти. Он подзывает рокера Германа, а потом просит о помощи, мол, дай на выпивку, дружочек. Ему хотелось провалиться сквозь землю от стыда, но нельзя ему было этого сделать.
      - Я жажду опрокинуть пузырь водки, мне так охота сделать это, ведь моя баба не рада видеть мою пьяную рожу. А ведь все люди делятся на четыре категории: мыслители, верующие, чувствующие и деятельные. Я не слепой охотник. Я пью лишь для того, чтобы не играть роль попа, - говорит он ему лаконично, - друг, а пошли в бар, я тебе свою историю дальше расскажу. Там мы будем общаться уже плотнее, чем сейчас. Нам бы день простоять, да ночь пережить. Я же отец Александр! Мое имя все знают в этом городке. Мои шатуны валяются в моих штанах. Я флаг любви зажгу на небесах.
    В баре они берут два стакана вина за десять гривен. Сидят за столиком и болтают.
- Пойми, брат, я ведь простой человек, - начал он ему о себе речь, - кровь, пот, сперма. Я не ангел. Ничего человеческое мне не чуждо. Это чудо, что я просто раб божий! А ведь скоро нам надо будет выпить водки, но денег нет, а вера есть, а вера все решает, так что вперед, за мной!
     Они встают и идут в парк, где им мужик, которого зовут Саней, лет тридцати от роду, и он предлагает выпить водки в одном баре. Заняв места, сделав заказ, мужик бьет не в бровь, а в глаз:
- Слышь, какой же ты поп, коль креста на тебе нет? – вопрошает Саня. – Да, ладно, все равно на нашем столике уже стоят четыре стакана вина и литр водки.
- Да, скажи, что батюшка алкаш, сделай доброе дело, порадуй меня своей правдой, - поносит себя Александр, - скажи, что я слабый человек, а эту жидкость мы выпьем с вами за ночь. И тост будет «За любовь!».
- Точно, отец Александр! – вдохновенно вскрикивает Герман. – В моем рюкзаке, что стоит на полу, лежат двадцать два тома Льва Толстого!
- Да, Герман, я уже это понял, - стал нахваливать парня поп, - я ведь как тебя только увидел, так сразу и почувствовал, что ты стремишься в духовной жизни.
- А мне что скажешь отец, кто я? – задал каверзный вопрос Саня. – Лучше мне скажи о моем пути. Зачем иду по земле? Улетать будет легко ли мне? Баба ты, самая настоящая баба!
- Ха, Саня, вот я увидел, - начал батюшка свой диагноз ставить, - что ты не крещенный, но не бойся, я проведу над тобой обряд крещения. Жизнь и смерть существуют в уме, и нигде более. Ещё до того, как кончился дождь, можно слы¬шать, как поёт птица. Даже под глубоким снегом мы видим подснежники и новую поросль. Как дождь пронизывает крытый соломой домишко, так и похоть проникает в неразвитый ум. Со вчерашнего дня я не служу. И так, мне сорок восемь лет, я очень люблю, когда люди дают мне тридцать восемь лет, да, меня тешит, ведь я красивый и молодо выгляжу, если бы еще не седина, то вообще был бы красавчик. Я двадцать три года женат и ни разу не изменил жене. Я не хвастаюсь, хотя говорю об этом всем людям с кем пью в кабаке, а они мне говорит, мол, как же так можно, ведь столько люди не живут. Когда я прихожу пьяный и жена не хочет со мной спать, то я говорю ей, что спал с ее подругами, я начинаю перечислять всех ее подруг, а она добавляет в этот список Ирку, я говорю, что и с Иркой я спал, а она смеется и говорит, чтобы я шел ко сну и не морочил ей голову. Она верит мне, что я верен одной ей до гроба. А почему, собственно, я должен ей изменять? Ведь я люблю ее и она любит меня. Она намного сильней меня, ее на шатает из стороны в сторону, а все потому что она имеет две груди, ведь женщина «двойка», а мужчина «единица», мужчина не имеет центра, а женщина, если взять рисунки Леонардо, то она имеет два центра, словно цифра восемь, ей потому так и легко, она легко уживается со всеми своими противоречиями, а мужчина так не может, он вынужден страдать из-за того, что не может найти смысла в своей жизни. 
     Все эти ужасные исповеди, которые я слушаю каждый день, они выматывают меня до самого основания. Я слышу их голоса, я вижу все эти картины даже во сне. Приходят старухи и говорят, батюшка, я согрешила, что мать, чем согрешила, я в молодости занималась сексом с мужчинами просто ради удовольствия, а не для зачатия потомства, иди мать, иди, причащайся. Мелочь, не так ли? Или подростки, батюшка, я онанизмом занимаюсь, слушаю панк-рок, нюхаю клей, пью пиво, сплю с девчонками разными. А я ему так сурово-сурово. Каешься? Да, да, батюшка, каюсь! Тогда ступай и не греши!. Седым волком меня стали называть после одного страшного случая. Когда на исповедь идут дети, то я обычно говорю им всем вместе, что они матом ругаются, не слушают родителей, двойки приносят, капризничают, а после этого отпускаю им их общие грехи и они идут на исповедь. На как то раз пришла девочка Виктория, не могу забыть этого имени до сих пор, лет восьми и говорит, что от них с мамой ушел отец и теперь она живет с отчимом, который по утрам заставляет ее в ванной сосать у него член, я же как это услышал, так сразу же и поседел, я говорю, куда идти, я убью его, а она плачет и говорит, что не скажет адрес, а потом выбегает из храма и больше я никогда ее не видел. Я знаю, что Бог накажет гидру или уже наказал. А с тех пор мои длинные волосы и борода стали как снег, все священники были удивлены этим, а жена, увидев меня, вскрикнула от ужаса, а я сказал, что это потому, что витаминов не хватает, ведь я не могу ей сказать правду. Люблю выпить – это да.
      Эх, недавно владыка сказал, чтобы я в алтарь больше не заходил, чтобы я на клиросе пару месяцев пел, а я ему слезно говорю, что я у алтаря должен молиться, я ведь не мирской человек. Ведь я не принадлежу семье, детям. Господь велел мне у алтаря стоять. А «Кагор» я не люблю пить, от него толстеешь, я и так толстый, при своем росте метр семьдесят шесть, я вешу восемьдесят шесть килограмм. К этому церковному вину еще и привыкание сильнейшее, а потому многие батюшки алкашами становятся, а монахи одного скита перед службой вкалывают в вену героин. Завтра начала великого поста, но я не знаю что и делать, ведь не могу я петь на клиросе, а жена говорит, чтобы я смирился, но я знаю, что это не гордость у меня, я все-таки не Фауст, а у меня именно обида, понимаешь, я четыре года священник и тут я должен петь на клиросе с мирянами, да никогда этого не будет, слышишь меня, никогда!
    Тут поп стал бить по столу кулаками и рюмки плясать стали.
- Аббат, не стучи! – грозно приказал ему Саня. – Веди себя прилично!
- Ладно, Саня, но сам пойми: как это так, чтобы в великий пост я читал на клиросе, но ведь мое место лишь только в алтаре! Я не войду в алтарь пока владыка не попросит у меня прощения. Люблю читать «Инопланетян над Россией» и часто цитирую своим прихожанам на проповеди фрагменты самые важные из этой книги. Говорю им, что мы не одиноки во вселенной, а паства идет к владыке и говорит, что я богохульствую, а я же говорю им, что это не ересь, а правда, что земля не может единственной планетой, где есть жизнь, ибо это абсурдно. Недавно упал в районе Аляски стальной цилиндр и никто ничего не знает, в том числе и НАТО не может сказать, что это за объект, а я врать не люблю, я могу жене соврать капельку, сказать, что пил пару бутылок пива, а не ящик, но это ложь во благо, искупительная ложь, так сказать, да, кстати, с меня ящик пива и лещ на закуску тебе за то, что ты слушаешь мои откровения. Я очень люблю песни Элвиса Пресли, кстати, двенадцатого числа в кинотеатре «Черная звезда» будет его концерт, предлагаю пойти вместе, жена меня одного не пустит, она считает, что я настолько сумасшедший, что мне уже не надо слушать рок-н-ролл. Она шиш показала, ведьма, я говорю как-то утром, что не могу встать, что нужно опохмелиться, а она мне, мол, умри, бродяга, я только рада буду тому, чтобы ты быстрей покинул этот бренный мир.
Я же помню, как двадцать три года назад я искал себе женщину, но никто не мог меня к себе привлечь надолго. Я как-то купил двадцать бутылок портвейна, закинул все это дело в рюкзак, иду себе по улице и вдруг слышу ласковый девичий голос за спиной, молодой человек, и куда же вы такой красивый идете, а не хотите ли ко мне зайти на огонек? Я обернулся и замер. Она чудовищна красива. Красивее ее нет женщины. Она берет меня за руку и мы идем к ней домой. Там мы с ходу распиваем пару бутылок, она сбрасывает с себя одежду и бежит в душ, потом я бегу в душ и мы до самого утрам ласкаем друг друга, а утром снова пьем вино и снова ласкаем. Из дому мы не выходили неделю. Нам было так славно, но вдруг раздался звонок в дверь. Я быстро оделся, она оделась и мы вместе подошли к двери и увидели мужика в форме капитана. Этой мой муж с рейса приехал, мелькнуло у Иры в тот момент мысль, а я же не знал ничего, но я был пьян и дерзок до безобразия. Я открываю дверь и кричу ему в лицо. Вы кто такой, мол, что вам тут нужно, а ну-ка, уматывайтесь туда, откуда приехали. Ее муж рот открыл и стал как рыба нем. Я тогда пуще ярости добавил в голосе своей и снова хлещу метким ударом предложений, чего уставился, вон, проваливай отсюда, Ира меня лишь одного любит, ясно? А он тогда плачет, боится зайти в квартиру, лишь причитает, а как же наш сын, Ир, как же Колька-то, ты будешь его со своим новым мужем воспитывать? Я тогда даю ему по морде и говорю, что люблю Ирку даже не смотря на то, что у нее есть ребенок не от меня, а он тогда желает нам добра и быстро уходит к своей любовнице, что живет этажом ниже жить. Видишь какое дело, в скором времени Колька стал барыгой, даже сидел, но вернулся, и снова за старое, вот почему я еще пью, мы живем в одном доме, только в разных подъездах, Ирка говорит, что любит сына в любом случае, не смотря на то, что он не оправдал ее надежд. А еще у меня есть дочь, ей двадцать три года и учиться она на фармаколога, а все потому, что ей нравится читать книги Шульгиных и Тимоти Лири. Она выбрала свой путь легко и просто. Такая красивая девочка! Не гулящая, а ведь скоро приедет к нам с матерью, ведь у нее будет день рождения.
- Как мило! – свистит Герман. – Но я не приду. Много ли мне надо? Я и так занят важными делами по спасению мира!
- Да и что с того? – вопрошал поп недовольно. – Не можешь и ладно. А вот я не могу запретить ей гулять с подругами всю ночь, хоть она и дочь священника, но я –то знаю, что никто не сможет из людей жить по древним уставам, сила людская иссякла, люди стали немощными, время Антихриста пришло, Господь об этом возвещал нас, так что мы готовы к бою. Мой штык всегда поднят. Мой щит всегда при мне. А они плывут себе неведомыми путями куда угодно, но лишь бы быть подальше от Бога хотят все эти людишки. Когда я отливаю на улице, то всегда шепчу молитву защитную и не один гад меня в этот момент не потревожит. Я окутан невидимой шалью в тот миг.
 - Ты хотел сказать, что ты шапку-невидимку надел в тот миг! – поправляет его Саня. – Ты пробил брешь в своем уме и теперь тебе легко живется.
      - Точно-точно, конечно же, - утвердительно закивал поп, - я от скуки и тоски недавно был в гостях у пианиста, которому пятьдесят лет. У него недавно дочь Полина родила малыша и он стал дедом, а его мать прабабушкой, так вот, в чем весь смысл. Адам и Ева. Наследуют землю. В поте лица свой хлеб зарабатывайте. Плодитесь и размножайтесь. А его комната убогая такая, а вещи беспорядочно валяются везде, а сам Вова лежит на кровати ветхой: такой болезненный, правая рука повреждена. Когда я пришел, то он спал еще и мать разбудила его. Вова стонет и шепчет мне, когда я наклоняюсь над его головой, что Пол Маккартни его кумир до сих пор, а я тогда гляжу на пианино и вижу фотографию Элвиса, что стоит с гитарой напротив православного храма, я кричу в экстазе, о, да это же малыш Элвис! Нет, нет, восклицает Вова, это не Элвис, это я – Вовочка! Тьфу- ты, а ведь так похож ты на Элвиса с этой гитарой! Вовочка, сыграй мне джаз. Вовочка садится за пианино и играет свои импровизации, а я тут же беру его левую руку, всю в ранах и целую ее и говорю, что она истинный музыкант. Одевай свою старую, черную шинель и мы пойдем к остановке, где я буду подходить к прохожим и говорить им о том, что завтра будет великий пост, что я священник русской православной церкви, что мне нужно немного денег, чтобы купить самогона, что у меня горе, что жена снова будет на меня орать, когда домой ночью приду пьяный и грязный. Она все мои вещи стирает, чтобы я дома сидел, она прячет мои туфли, но я за шкаф в свое время положил запасную одежду и обувь и потому могу гулять, ведь дома скучно, мы с женой все уже темы обсудили еще в первый месяц встреч, а потому мне с нею скучно сидеть, вот я и гуляю, общаюсь с новыми людьми.
     Я в первую ночь зажег свечу и стал светить ей в глаза, а она испугалась: «Что же ты там видишь, мой поп?». «Вижу, что ты мне изменять не будешь, тебе нужен муж такой как я, ведь я не цыган, а будущий священник. Я вижу, что мы будем с тобою счастливы, дорогая!» - ответил я ей радостно.
  - Поп, а ведь я не буду креститься, - вдруг встал в позу Саня, - я ведь как-то раз я поехал к матери в деревню и видел, как местный поп орал на женщину, которая не правильно поставила икона в храме, она извинялась, говорила, батюшка, простите, а он ударил ее по голове кулаком и заорал, что проклянет ее, тогда я подлетел к нему и схватил его за кадык и чуть не убил его, он молил меня о пощаде, он понял свою ошибку. И как после этого я могу верить во все эти сказки попов? Поп, ты просто упырь, если честно, не обижайся, но у каждого из нас есть свои проблемы, а ты бы шел и пел на клирос, но ведь гордыня тебе не позволяет. Смертный грех. И незаметно мы выпили вино, водка подходит к концу, а я верю лишь своему сердцу, оно не предаст и не обманет и жене своей верю, а больше некому. Друзья предают, сегодня он клянется, что твой брат, а завтра ему прикажут предать тебя, а жена никогда не предаст, она тебя будет любить вечно. Ладно, давай допьем остатки водки и пойдем гулять, а то тут душно сидеть.
     Саня уже не мог пить. Ему бы до дома дойти. Герман ушел домой читать Толстого, а поп куда-то делся еще в самом начале кутежа.
      Саня в слепую закрыл глаза и ноги сами вели его куда надо. Он ввалился к своему другу Пухлому, что жил в его дворе, но в другом доме. Он там лишь увидел грязную комнату коммунальной квартиры. В той комнате были две узкие кровати, столик для белья, телевизор на столике, полка книжная с книгами Кинга и Дойля. На кровати у окна лежал мужчина лет тридцати двух, то был Пухлый: лицо его было спившимся, он лежал и глядел в экран телевизора. На животе его спал худой мальчик, а рядом сидела женщина лет двадцати пяти тоже со спившимся лицом. По телевизору шел странный фильм, надо заметить, что были жуткие помехи, изображение двоилось, звук был ужасным, но тем не менее, речь шла о героях, что бродили по пустыням далеких планет, а дело все в том, что их космический корабль потерпел крушение и теперь они пытались отыскать недостающие детали, чтобы починить свой корабль и улететь к себе домой. На кровати у входа спал мужчина лет сорока, тоже со спившимся лицом.   
     Саня сел у окна и стал вспоминать свой родной Казахстан: бескрайние степи, кумыс, что дают ему пить пастухи, от которого у него кружится голова. Петух без головы ходит по земле. 
     Поп же еле дошел до дома. Ему все казалось, когда он валялся на пустыре, что он уже дошел до спальни и плюхнулся в постель, приказав жене, чтобы она раздвинула ноги, но она дала ему по шее и стала ворчать, что не желает давать пьянице, который и не думает просыхать. Потом от холода он просыпался и понимал, что надо вставать. Он вставал и падал. Потом снова вставал и падал. Он вдруг основательно так встал и пошел по кривой дороге домой. Теперь же вслух рассуждал о том, какой мощный у него дома стоит компьютер, его любимый Pentium 5 с четырех- ядерным процессором, на котором можно играть в бесконечных мирах «Ведьмака». Ведь там все то, что он любит: замки, костры инквизиций, заговоры масонов против всего мира, иудейские обрезанные мальчики, раввины, читающие Тору у стены Плача. Вдруг он вспоминает песню «Star Wind In Your Head». После этого он понимает лишь то, что ему приятно блуждать по звездным городам, где львы, девы, скорпионы окружают его своей компанией. Они пролетают над башнями строгих замков, над фасадами дворцов императоров, над океаном, что бескрайний такой и тихий-тихий такой, языком лижет берега песчаные и берега напряженно вздыхают в его объятиях. Во все эти игры поп любит играть ночами, когда приходит пьяный домой, а его умница Ира давно уже поняла, что бесполезно с ним спорить. Она лишь смеется над его увлечениями компьютерными играми и строго говорит о том, что он законченный псих, что он ей испортил жизнь своим дьявольским вмешательством, что он просто энергетический вампир, а он же уверяет ее, что он всего лишь седой волк, который хочет утром опохмелиться, а вечером снова набраться до кондиции. И так всю жизнь. Таки его создал Бог, таким и заберет отсюда. Ведь он величайший грешник из всех людей, что жили и живут на этой Земле.