Атмосферно-утопичное. Февраль 2011

Когда-нибудь я буду жить в небольшом доме на берегу Тихого океана. "Небольшой" - это, конечно, по тамошним меркам, а мне он будет казаться настоящим Тадж-Махалом. Пара полок в холодильнике всегда будет заполнена холодным пивом, а все остальные - просроченным соевым молоком и подгнившими фруктами, потому что я постоянно буду забывать посетить местный супермаркет. Кассиром там, кстати, работает пожилой мексиканец, у него трясутся руки, когда он пробивает товар, и владелец магазина держит его из жалости, но виду не подаёт - парень ведь вкалывает на него уже двадцатый год.

И ты там тоже будешь, ты и золотистый ретривер. Однажды он сгрызёт мою любимую футболку, и я назову его "самым дерьмовым псом во всей вселенной", а ты в это время будешь гладить его по холке и подмигивать ему, мол, "это же женщины, парень, не расстраивайся".

Темнеет там быстро, и по вечерам мы будем пить на берегу, сидя на песке, и наблюдать за закатом, как будто у тебя рак мозга, а у меня саркома кости, и нам осталась от силы пара дней жизни. Да и секс в нагретой за длинный жаркий день лазурной воде, наверное, чертовски восхитителен.

К тому времени у меня будут свои дреды без этого рыжего каникалона, а ещё тихоокеанское солнце быстро убьёт мою бледность, и это будет замечательно.

У порога будет вечное скопление бездомных кошек, которых всегда ждет заветное блюдечко с едой, и старая негритянка из соседнего дома ворчит, что житья уже нет от постоянного мяуканья, и что ещё если ещё одна кошка появится на этой улице - она тут же звонит в полицию. После этого она захлопнет дверь и позовёт кушать котёнка, которого вчера подобрала у моей двери.

Ты будешь по-прежнему учить меня готовить, учить таким элементарным вещам, что мне будет стыдно. А я совсем перестану обижаться на шуточки про мясо.

Неподалёку будет маленький уютный бар из разряда "для своих", с ироничным барменом и парочкой официанток в коротких джинсовых шортах и топиках со звёздно-полосатым флагом, который стремится к бесконечности из-за сисек пятого размера под ним. Традиция сливать последние деньги на пиво останется, и бармен будет с суровым видом демонстративно вздыхать, но наливать в долг, потому что суровость его - напускная.

Иногда мы будем ебашить какую-нибудь дрянь и всю ночь глазеть на фракталы и нести чушь, а наутро вспоминать и ржать как кони. А чаще будем собираться с друзьями и курить под эту песню, я не помню, как она называется, но в каждый фильме братьев Уэйнс её пихают.

Я буду счастлива, но, скорей всего, все равно буду находить очередные дурацкие поводы грустить и печалиться, а ты снова переглянешься с псом, и на этот раз он своим видом скажет тебе "Женщины, брат, женщины". Я расстроюсь ещё больше то того, что расстраиваю тебя, ох уж эта ****ая рекурсия, и заплачу, а ты в стотысячный раз будешь успокаивать меня и говорить, что любишь, честно-честно, и в этот момент я буду чувствовать себя самой счастливой на пространстве от Тихого океана до Атлантического, и мне не понадобится играть в Форреста Гампа для этого и бегать от одного до другого.