Гипотенуза

   Эта молодая учительница информатики появилась в нашей школе как (человек ниоткуда) Появилась, сразу включилась в работу и очень скоро стала нужной всем. За её дотошность и длинный нос школьники дали ей прозвище «Гипотенуза». А может быть ещё и потому, что сдать её предмет было очень непросто.
   Одевалась Гипотенуза во что придется, не утруждая себя поисками одежды в катологах модных журналов. Чаще всего на ней красовались демократические джинсы голубого цвета и какой - нибудь свитер или джинсовая рубашка. Гардероб дополнял медальон на шее. Свитера и рубашки менялись согласно погоде, джинсы - только в том случае, если покупались новые. Гипотенуза любила составлять и разгадывать кроссворды. Она постоянно что-то выискивала в энциклопедиях, разгадывала головоломки в различных газетах и журналах. Школьные библиотекари её слегка побаивались. Гипотенуза вполне могла  загрузить их поисками какой-то  ерунды, которая отнимала кучу времени и ничего не давало с точки зрения здравого смысла. Впрочем, её любили за готовность помочь любому. Гипотенуза не умела говорить: «Нет» и этим часто пользовались  её  коллеги  по работе.  Преподаватели между собой называли Гипотенузу (не от мира сего…), кое-кто посмеивался над ней втихую, а она жила своей жизнью: сутками просиживая в библиотеках, ломая голову над очередным кроссвордом, опять выручая кого-то на работе и, казалось, не замечала ничего. Жизнь неслась мимо неё с бешеной скоростью. Кто-то женился, у кого-то  юбилей, кто-то уже покинул сей бренный мир - всё это не имело никакого отношения к жизни Гипотенузы.
    К ней приходили посыльные и требовали отчислить из её небогатого бюджета сумму в зависимости от значимости события. Гипотенуза безропотно отчисляла, её оставляли в покое, и она забывала обо всём на свете, кроме: своей работы, книг и музыки.
     Гипотенуза любила органную музыку и хоры. Её маленькая однокомнатная квартирка на пятом этаже продувалась всеми ветрами и была скорее похожа на чердак. Тепло в неё не задерживалось, но было в ней и одно преимущество: Гипотенузва никому не мешала со своей музыкой. Она могла спокойно включить  музыкальный центр с мощными динамиками, открыть балконное окно, выпустить музыку на волю и, стоя на балконе, слушать свои любимые хоры, смотреть на звёздное черное небо и ощущать своё единство с этими звёздами, ночным небом, органной музыкой и вечностью. В эти минуты все тревоги минувшего дня исчезали и Гипотенузе казалось, что она летит над ночным городом, поднимаясь с каждым новым аккордом музыки вверх: всё выше и выше. Но, весьма не кстати, из соседнего подъезда раздался тоскливый собачий вой.Это  соседская собака овчарка Эмми  выражала свой протест:то - ли  жалуясь на дебилов- хозяев, которые запихнули её на холодный балкон, то-ли просто ей было тоже одиноко.   Полёт не удался, что поделаешь, вечер был безнадёжно испорчен.
   Гипотенуза вошла в комнату, закрыла балкон, выключила музыку и легла спать.   
Ей приснился огромный паук. Как объяснили знающие люди – это к неожиданному письму.  Гипотенуза пожала плечами: «Кто мне может писать?» Но когда вечером следующего дня  она заглянула в свой почтовый ящик, там было именно письмо, и действительно, неожиданное. Гипотенуза долго разглядывала письмо, не веря своим глазам: «Может мне всё это снится?» Но вот он, конверт с маркой, на котором изображен Кремль, вот письмо с приглашением на игру «Поле Чудес» - все правда. И Гипотенуза вспомнила, как однажды она составила кроссворд и послала его в Москву, ни на что, особенно, не надеясь. Это всё равно, что записаться на очередь и забыть. И вот где-то там, наверху закрутилась рулетка судьбы, и выбор пал на Гипотенузу. Просто подошла её очередь. Так бывает.
   В Москву собирали всем миром. Меняли имидж, собирали подарки и, уже на вокзале, перед тем как поезд тронулся, кто-то из провожающих крикнул ей вдогонку: «Смотри, без машины не возвращайся!» Гипотенуза только рукой махнула: «Не с моим счастьем!»- забралась на верхнюю полку и проспала всю ночь до Москвы.    
     Всё, что случилось с ней потом было похоже на чудесный сон, который приснился ей однажды в новогоднюю ночь. Ночь, когда сбываются все тайные желания детей и взрослых. Огромный, шумный, залитый искусственным светом город. Витрины, магазины, улицы, и вечно куда-то спешащие люди.  Он был похож на большую шкатулку с пружиной, которую кто-то завёл - и всё в ней закрутилось, задвигалось:город ожил, люди побежали по улицам, витрины засветились. Но кончится завод у пружины и всё в нём замрёт, свет погаснет   и опять нужно заводить пружину. 
     Гипотенуза была в таком счастливом возрасте, когда человеку кажется, что самое главное ещё впереди, весь мир создан только для тебя, трудности преодолимы, а счастье где-то  совсем  близко, стоит только протянуть руку и взять его.
И совсем не важно, что приглашение на телевидение только на завтра, и ночевать приходится  не в комфортабельной гостинице, а где-то в дежурке под большим автомобильным мостом у старого друга. Чёрный, продавленный топчан жёсткий и делить его приходится с собакой неизвестной породы по кличке Хомик. Хомик – от гомосапиенс: собака- существо разумное и очень дружелюбное.   Рядом с топчаном в железной печурке уютно трещат дрова, вся ночь  ещё впереди и спать совсем не хочется. Старый друг давно уже приложился к заветной фляжке и мирно спал и Гипотенуза решила выйти подышать свежим воздухом. За ней увязался Хомик.
     Над Москвой кружила метель... Большие белые снежинки кружились и падали на землю - свой  последний приют. Гипотенуза любила холодную, сказочную красоту зимы. Сегодняшняя ночь была особенной, потому что она была последней в этом году. Редкие прохожие спешили домой к своим семьям, а Гипотенузу никто не ждал. Она, как Киплинговская кошка, гуляла сама по себе. За ней увязался пёс. У Хомика были свои дела. Он был ещё очень молодой  и эта зима с летающими снежинками в небе была первой в его жизни. Он высоко подпрыгивал вверх и старался открытой пастью  поймать что-то  белое, лёгкое, похожее на пух, падающее сверху. Челюсти его громко клацали, закрываясь. Пёс мотал головой, словно недоумевая: куда девались те снежинки, которые он только что поймал и храбро бросался ловить новые.     Гипотенуза подошла к ярко освещённой витрине большого магазина внутри которой стояли два манекена, наряженные в одежды Деда Мороза и Снегурочки. Вся витрина украшена нарисованными снежинками и разноцветными лампочками из которых была составлена надпись: «С Новым Годом!» На заднем плане  красовалась большая зелёная ёлка. Неожиданно двери магазина широко распахнулись и, как показалось  Гипотенузе,  прямо из новогодней  витрины  выбежал мужчина, увешанный пакетами. Он балансировал ими, как заправский фокусник и во всей его тощей фигуре было что-то необычное, даже смешное. На  последней ступеньке он неожиданно споткнулся и, пытаясь поймать разлетающиеся пакеты, рухнул во весь свой недюжинный рост прямо у ног изумлённой Гипотенузы. Впрочем, он ничуть не смутился, легко вскочил на свои длинные ноги и протянув Гипотенузе голую, красную от мороза руку коротко изрёк: «Юрик!». Гипотенуза отшатнулась от него в сторону, но нога её наступила на апельсин, выпавший из пакета Юрика и она упала бы, если бы эта самая голая рука не успела каким-то чудом поймать  её и вернуть на исходные позиции. Рука Юрика на какое-то мгновенье задержала руку Гипотенузы, их лица находились очень близко друг от друга, и Гипотенуза успела разглядеть круглое лицо Юрика с голубыми глазами, в глубине которых искрились весёлые искорки, похожие на разноцветные лампочки, украшавшие витрину магазина. Юрик с не меньшим интересом рассматривал Гипотенузу и она, смутившись от его откровенного взгляда, резко вырвала свою руку и, нагнувшись, почему-то вдруг стала собирать разбросанные пакеты Юрика. Он бросился ей помогать. Вместе они быстро собрали все пакеты, и только сейчас Гипотенуза вспомнила о собаке. Она оглянулась вокруг, но Хомика нигде не было. 
- Наверное, он убежал охранять своего спящего хозяина- подумала Гипотенуза.
-Вы кого-то ждёте?- спросил Юрик.
-Со мной была собака, она убежала.
-Ваша?
-Нет, моего знакомого. Ясно.-Голос обдал Гипотенузу тёплой волной.Ей стало почему-то
очень хорошо, как давно уже не было и, как она думала, никогда уже не будет.
-Вы не могли бы помочь мне донести пакеты, один я не справлюсь, это здесь недалеко?-
 Гипотенуза не успела ответить, а Юрик уже шагал по улице и ей пришлось чуть–ли  не бежать за ним следом: не бросать же пакеты обратно, если ты их уже подняла. Юрик дошагал до какого-то перекрёстка и слегка притормозил, дожидаясь Гипотенузу. Он кивнул ей в сторону большого, залитого огнями здания, на котором огромными буквами было написано слово «Цирк» и сказал очень коротко: «Нам туда». Дальше они шли молча и Юрик явно старался соизмерять свои шаги с шагами Гипотенузы.    
У входа в цирк стояла женщина неопределённого возраста с квадратными плечами, в черном
фирменном пиджаке. Лицо её напоминало плакат-предупреждение: «Стой, кто идёт, никто не пройдёт!» Перед лицом Гипотенузы, как шлагбаум, выросла  жилистая, вся в крапинках рука: «Вы куда?» Юрик коротко ей бросил: «Она со мной!» и рука тут – же исчезла. Они пошли дальше, долго плутая  по каким-то извилистым коридорам пока, наконец, не остановились перед дверью окрашенной в коричневый цвет. Юрик достал из кармана брюк ключ, открыл дверь настежь и широким жестом пригласил Гипотенузу войти, провозгласив при этом -  Прошу, это моя гримёрная!- Только сейчас Гипотенуза поняла, с кем её свела судьба.
-Вы, наверное, работаете в этом цирке клоуном?
-Как вы догадались? - усмехнулся Юрик.
- Ну, это совсем нетрудно, на плакате вы в костюме клоуна.
-Где?- испуганно оглянувшись, спросил Юрик.
-Да рядом с вами на стене!- робко сказала Гипотенуза.
Юрик побоченясь обошёл плакат,окинув его критическим взором и громко произнёс
-Не похож!- Затем махнул рукой на плакат,как-бы желая этим сказать:
-Да шут с ним!-, повернулся к Гипотенузе и произнёс:   
--Ну что же вы стоите, прошу, заходите!
   Гипотенуза всё ещё стояла в нерешительности на пороге и Юрик, слегка втолкнул её в комнату  вместе с пакетами. Он щёлкнул выключателем и тусклая лампочка над невысоким потолком осветила маленькую комнатку, похожую на монастырскую келью, где нет ничего лишнего. Гипотенуза стояла, робко оглядываясь кругом - типичная кошка, попавшая на чужую территорию. В центре комнаты зеркало над маленьким столиком с коробочками, ватными тампонами, кисточками. На столике небольшая настольная лампа. В углу вешалка, похожая на треногу. Справа – узкое окно, без штор и всяких затей, чистое. Пока Гипотенуза осматривалась, Юрик услужливым жестом предложил ей снять куртку, разделся сам и водрузил всю одежду на вешалку, затем деловито рассовал по углам пакеты, передвигая стулья, один из которых он предложил Гипотенузе: «Садитесь, в ногах правды нет»,- а на другой уселся сам.   - «Знаете, мне кажется, что нам с вами давно уже пора познакомиться». Взгляды Юрика и Гипотенузы встретились, и Гипотенузу бросило в жар. Руки стали мокрыми. Она даже разозлилась на себя за это: ведь во взгляде Юрика не было ничего наглого и вызывающего. Его глаза искрились задорными искрами, похожими на бенгальские огни из далёкого детства. Да и в самом облике Юрика не было ничего особенного: долговязый мужчина со светлой, коротко стриженой шевелюрой, около тридцати лет.   
   Гипотенуза молчала, она вдруг вспомнила, что у неё красивое имя- Вероника, но произнести его вслух, она почему-то не решалась. Это имя ей дал папа - единственный человек искренне любивший её. Когда-то давно, в далёком детстве, когда Гипотенуза была ещё совсем маленькой и был ещё жив папа, мамы она не помнила совсем, он часто пел ей песню, из которой она запомнила только одну строку: “І толькі надпіс Вераніка…”.
Значительно позже, когда она выросла и пошла в школу, она узнала, что это стихотворение написал белорусский поэт Максим Богданович. Гипотенуза поняла и то, что папа не знал колыбельных  песен и пел то, что знал и любил сам. Отец рано ушёл из жизни, Гипотенузу воспитывала тётя, сестра отца.
    Тётя в те годы была ещё не старой, красивой женщиной, почему–то не замужем. Всю свою любовь она отдавала своей маленькой  племяннице и Гипотенуза  платила ей тем – же.
Но остались вопросы, которые Гипотенуза могла задать только отцу, но, поскольку, задавать их было некому, она стала искать ответы в книгах и энциклопедиях. Разгадывала кроссворды (гимнастика для ума), составляла их сама и незаметно для себя стала Гипотенузой.
    Пока в её голове  пронеслись все эти воспоминания, пауза несколько  затянулась.-  Света, – догадливо подсказал ей Юрик.
Гипотенуза обиделась: менять её имя на какую–то банальную Свету, это уж слишком!
– Ну почему же Света?,– сказала Гипотенуза.
–Меня зовут Вероника! 
–Боже!– всплеснул руками Юрик,– Наконец – то, я услышал ваш голос!      
–Ну, и как он вам?,– в Гипотенузе проснулось кокетство, чего раньше она за собой не замечала.
–О..О..!– Юрик смешно закатил глаза, задрал вверх ноги и.., неожиданно, свалился со стула.
Испуганная Гипотенуза бросилась его поднимать, но Юрик стал извиваться всем телом и хохотать. Со стороны казалось, что Гипотенуза его щекочет, а Юрик не может удержаться от смеха. Гипотенуза отскочила в сторону, не зная как ей на всё это реагировать. Но Юрик смеялся так по–детски искренне и звонко, что  Гипотенуза, неожиданно для себя рассмеялась тоже. Щит, которым она защищалась от (мерзостей жизни) лежал у ног Юрика. Он победил, и они оба понимали это. Неожиданно в дверь громко постучали и хорошо поставленный мужской баритон почти пропел за дверью: «Юрий Константиныч, скоро ваш выход, вы готовы?» Юрик мгновенно свернулся в клубок, затем сделал (мостик) и виртуозно с этой позиции встал на ноги.
–Мне бы так владеть своим телом– подумала Гипотенуза, а вслух - произнесла:" Вы йог?"   – Нет, что вы, моё амплуа грустный клоун. – ответил Юрик.
–Кстати, я не отблагодарил вас за добровольную помощь.
–Хотите посмотреть представление с моим участием?
–А можно?– робко спросила Гипотенуза.
–Замётано!– коротко ответил Юрик.
Из кармана своего пиджака он выудил мобильник, набрал нужный номер и закричал в трубку:
–Светлана Евгеньевна, зайдите ко мне в гримёрку, срочно!- 
Светлана Евгеньевна, маленькая худенькая старушка, в тёмной униформе и химических завит-
ках появилась  в  гримёрке,  как игрушечный  чертик, выскочивший  из  волшебной  шкатулки.
–Проводите мою знакомую в пятый сектор, и  после  представления  приведите   её  обратно, прошу вас. Я буду вам очень признателен.- Юрик картинно прижал руку к сердцу и поклонился старушке.
–Да будет вам, Юрий Константинович!– махнула рукой старушка и, повернувшись к Гипо-тенузе сказала: «Следуйте за мной». Очень скоро Гипотенуза уже сидела в мягком кресле в зрительном зале и с замиранием сердца ждала выхода Юрика. Ждать пришлось недолго. Свет в зале погас, на арену цирка вышел представительный мужчина в черном смокинге и, узнавае-
мым баритоном объявил: «Клоун Юрий Камаев! Полёт к звёздам!» и важно вышел под аплодисменты зрителей. На минуту распахнулся занавес и откуда-то,  изнутри вышел Юрик. Гипотенуза вся подалась вперёд, она не сразу узнала его. Строгий, подтянутый в черном смокинге и белоснежной рубашке он был похож на концертный рояль. В руках Юрик держал музыкальный инструмент – саксофон. Оркестр сыграл «Туш» и умолк. Погас свет, и только одинокий луч прожектора осветил долговязую фигуру клоуна. Неожиданно черный купол цирка  весь засветился мигающими звёздами. Зал замер в ожидании. Юрик   вздохнул,  поднёс инструмент к губам и заиграл. Полилась  мелодия возвышенная и чистая, похожая на серебряный струящийся ручей. Гипотенузе показалось, что все люди, сидящие в зрительном зале куда-то исчезли. Они остались одни: она в зрительном зале и одинокий, грустный клоун, играющий прекрасную мелодию в луче прожектора на пустой арене.
   Неожиданно Юрик стал потихоньку отрываться от арены и подниматься вверх. Сначала мед-
ленно, почти незаметно, затем всё выше и выше и вот уже он летит, стремительно набирая скорость вверх, под самый купол цирка. Гипотенузе казалось, что это музыка поднимает его вверх, к звездам, на которые она так любила смотреть в холодные зимние ночи.
   А Юрик летал от одной звезды к другой и играл им на своём саксофоне и Гипотенузе коза-лось, что она слышит мелодию небесных сфер, а сам Юрик был маленькой частью этих хо-лодных вечных, светящихся звёзд, новым созвездием, которое она назвала бы «Созвездием Грустного Клоуна». Но вот умолкла музыка, погасли звёзды и Юрик стремительно, как небес - ная комета, упал вниз на арену. Зал ахнул, раздались громкие аплодисменты, вспыхнул яркий свет, кто-то исступлённо кричал: «Браво!», на арену летели цветы, а Юрик искал глазами Гипотенузу. На какое – то мгновение их взгляды встретились, и Гипотенуза вдруг поняла, что сегодня он играл для неё. Тихая радость поселилась в душе Гипотенузы. Именно с этого момента мир перестал ей казаться безлюдной пустыней. А потом была ночь, принадлежавшая только им двоим и нежность, хлынувшая из горла, и затопившая их обоих.
  Любви не нужны слова. Когда любишь  чувствуешь объект своей любви на уровне подсознания, касания, дыхания. Твоё «Я» растворяется в другом человеке и путём невидимых человеческому глазу химических реакций, превращается в «Мы». И не нужно ничего объяснять. Всё просто и ясно.
   А над Москвой кружила метель… «И был день, и была ночь»…
   У Гипотенузы было: и то, и другое. И синие, наполненные нежностью глаза Юрика, и собака Хомик, гоняющаяся за снежинками, и рыжий апельсин на снегу, на который наступила нога Гипотенузы. Всё это было, но было и другое: душа Гипотенузы до краёв была заполнена музыкой. Но это уже была другая музыка. Не та музыка одиночества, которую она слушала на своём балконе, а другая – музыка любви. Её играл на своём саксофоне Юрик для Гипотенузы, всю ночь. А потом был суматошный день на телевидении, кстати, она ничего не выиграла, как и предполагала, и дорога домой – в никуда, как в черный квадрат Малевича и луна, которая бежала за вагоном поезда, как славный пёс по кличке Хомик.
     Зачем родился человек и зачем он живёт? С этой сказочной ночи Гипотенуза знала ответы на эти вопросы: чтобы быть счастливым. Правда, у каждого человека счастье своё.