В таежной глубинке повесть

От издательства

 Удивительный по красоте, колориту и разнообразию мир живой природы предстает перед читателем в книгах Николая Котова. Писатель – прекрасный знаток и ценитель родных просторов. Ему, словно, известны многие тайны леса, тайги и их обитателей. Он будто бы вместе с семейством волков жил их голодной и опасной жизнью. (Повесть о волчьей стае). Выручал из бесчисленных передряг черноухого лисенка. (Жизнь и приключение лиса). Блуждал с детьми в непролазной тайге. (Лесная быль). Лично переживал лебединую трагедию. ( Жизнь в лесу). Наблюдал, как растут медвежата в заповеднике. (В таежной глубинке). И шел по пятам, вставшего из берлоги медведя. (Медвежьими тропами).
Автор этих захватывающих повестей обладает удивительной способностью чутко улавливать малейшие оттенки в состоянии и повадках диких животных и зверей, безошибочно угадывает голоса птиц и умеет словами передать их щебетание. Он прекрасно разбирается в колорите и красках пейзажа и силой образного слова подмечает и передает красоту и величие родной природы. Все это дает основания назвать его книги занимательными, полезными и талантливыми.

                В ТАЕЖНОЙ ГЛУБИНКЕ

                Повесть

Глава 1

Зима выдалась снежной, но не слишком лютой. Большинство таежного зверья успешно пережили зимнее время. Биолог Владимир Иванович Светлов, работник лесного заповедника, встав еще до рассвета, на лыжах отправился в глубь заповедной тайги. Следовало проверить, как перезимовали бурые медведи, за которыми вот уже много лет он ведет наблюдение. К апрелю звери должны были выбраться  из берлог, и теперь, вероятно, ходят по талым сугробам в поисках пищи. Светлову необходимо было осмотреть устройство отдельных берлог, исследовать поведение молодых особей сразу после того, как они оставили зимнее пристанище.
Верхний слой сугробов затвердел на утреннем морозце, и лыжи легко скользили по затвердевшему насту. Задумчиво стояли деревья в нарядном серебре. Иней покрывал не только стволы и ветви, но каждую иголочку сосен и елей. Превосходно знающий тайгу, Владимир Иванович привычно подмечал каждое изменение в весеннем лесу. Вон узорчатые ветви ивы пробудились от зимней спячки и, несмотря на утренние заморозки, уже покрылись пушистыми почками, похожими на маленькие пуховички. А здесь, рядом со стволами деревьев, появились круглые проталины.
Над головой Светлова, в высоком небе летал черный ворон. С криком «кра-кра-кра» он игриво кувыркался в воздухе. В его голосе и поведении явно ощущалось весеннее настроение.
Холодное утреннее солнце поднялось над верхушками кряжистых сосен, и на поверхности наста, чуть запорошенного инеем, стали заметны отпечатки птичьих следов. Низко над сугробами летала серая ворона. Сделав резкий поворот, она опустилась на снег и, размахивая крыльями, прыжками неуклюже погналась за кем-то. Хищница явно охотилась за мышами. Затем улетела. Подъехав ближе, Владимир Иванович заметил на ледяной корке сугроба два розовых пятнышка.
 Из-под размашистых зарослей ошалело выскочил заяц-беляк. Бедняга таился под кустом. На открытое место ему сейчас негоже выходить. Линяет косой. Вся шубка в разноцветных заплатах. Ведь он дважды в году меняет одежку. Осенью - серую на белую, весной наоборот. Так легче укрываться от хищников. Отскакал зайчишка с испугу метров двести, встал за кустиком торчком, передернул большими ушами, послушал: вроде опасность миновала. Проковылял к старому пню, потерся спиной, оставив на снегу клочья белой шубки. Затем снова стрельнул в кусты и залег.
Несмотря на бодрящий морозец, весна уже властвовала в тайге. Кое-где на открытых местах попадались оттаявшие пригорки и даже проростки молодой травы, прихваченные утренником. Вдали на толстом суку суховерхой сосны топтался глухарь. Повинуясь весне и властному инстинкту, он прилетел на родное токовище и теперь, испытывая радостное томление, ходил взад и вперед. Владимир Иванович, спрятавшись за ствол дерева,  с интересом наблюдал за поведением птицы. А косач, покружившись на сосне, слетел вниз на заснеженную опушку – место будущих рыцарских баталий и, распустив крылья, с важностью многоопытного токовика, пошел ходить по сугробам, оставляя за собой крестики следов и черточки от распущенных крыльев.
Добравшись, наконец, до нужного участка, биолог нашел берлогу молодого медведя. Это была, что называется, верховая берлога, устроенная в зарослях ельника. В середине зимы, подойдя к такому убежищу, можно было увидеть торчащий из-под снега клок медвежьей шерсти. А сейчас это была неглубокая яма, усланная мятым еловым лапником, мхом и прошлогодними листьями. Светлов достал из рюкзака толстую ученическую тетрадь - она служила ему дневником - и быстро записал что-то. Затем отправился дальше.
Осторожно пробираясь по медвежьей тропе, он отыскал следы косолапого и заметил тень, мелькнувшую за деревьями. То был хозяин здешних мест, шестилетний медведь. Биолог хорошо знал этого мишку. Сиротой он был найден в тайге, выращен в заповеднике и возвращен в дикую природу. Во время обходов Владимир Иванович несколько раз встречал его почти на одном и том же месте, на хорошо набитой медвежьей тропе. Медведь первым обнаруживал человека. Но ни разу не проявил агрессии. Однако твердо заявлял свое право быть хозяином этого участка тайги.
А однажды Владимир Иванович наблюдал забавную картину. Заранее почуяв человека, косолапый вывернул валун, лежащий в ельнике, кряхтя приволок его к свой тропе и уложил на самом узком месте, как бы загородив дорогу посторонним. Вот таким собственником был этот предприимчивый мишка. И кто знает, как бы повел себя зверь, если бы человек захотел нарушить его законное право оберегать свой дом и свои тропы.
Поняв, что с шестилетним медведем все в порядке, биолог решил проверить берлогу медведицы. Сверив направление по компасу, он пересек глубокий заснеженный овраг, еще не тронутый весенними лучами солнца, прошел по ельнику, миновал заросли лещины у болота и вышел на старую вырубку. Там среди ветровальных деревьев и березового подроста молодая медведица устроила себе берлогу. Зимняя проверка показала: у нее родились медвежата. Теперь хотелось узнать, как семья дожила до весны, здоровы ли малыши? Все это можно было определить с помощью сильного бинокля, наблюдая издали за бурой семейкой.
Добравшись до старой вырубки, Владимир Иванович достал бинокль и, укрывшись за толстую ель, принялся  рассматривать пространство, покрытое ноздреватыми сугробами. Слева в густом буреломе лежала могучая лесина, взметнув вверх бугристые сучья толстых корней. Под ними и располагалась берлога медведицы.
Но на подходе к вырубке биолог вдруг обнаружил круглые вмятины, следы огромного медведя, вероятно самца. А дальше сугробы вдоль и поперек были испещрены следами и даже ямами. Явно здесь шла борьба двух зверей. Следы совсем еще свежие, их не оплавило весеннее солнце. Все это встревожило биолога. Он понял: голодный самец, найдя берлогу медведицы, хотел сожрать медвежат, и медведица-мать вступилась за своих детенышей.

Глава 2

Это была молодая медведица с пятном белой шерсти на груди. Еще в середине ноября, накопив достаточно жира, она начала искать место для берлоги. На буреломном участке леса ей понравилась яма под выворотом корней старой ели. Несколько раз подходила она к упавшей лесине, осматривала ее, обнюхивала, трогала лапой мощные корневые сучья. А затем взялась углублять яму. Рыла когтями грунт, раздвигала землю по сторонам, пока не образовалось углубление похожее на большую продолговатую выемку.
 Затем белогрудая медведица улеглась в яму, головой в сторону восхода солнца. Лежала, ворочалась, кряхтела. Потом встала и принялась ломать лапник с молодых елочек, что росли неподалеку, и таскать его в будущую берлогу. Снова улеглась. Но, видно, постель показалась не достаточно мягкой, отправилась рвать пожухлую траву. Тяжело пыхтя и косолапя на двух ногах, принесла большую охапку и бросила ее в яму. Затем, потопталась на подстилке, легла, снова встала, покряхтывая. Заломила тонкую березу без листьев и уложила ее поверх вывернутых корней. Снег зимой навалит сугроб на ветви березы - и будет крыша над берлогой.   
Отошла медведица от нехитрого сооружения шагов на десять и долго стояла, глядя на собственное творение, будто раздумывала. Со стороны могло показаться, что все ее действия осмыслены, продуманы. Но руководствовалась она, скорее всего, многовековым опытом, что приобрели  поколения медведей до нее и переданы ей могучим инстинктом.
Скоро повалил снег. Он шел долго, целую неделю, и в один из снежных дней белогрудая медведица забралась в свою берлогу, чтобы без воды и пищи пролежать в ней почти пять месяцев, до самой весны. А в середине февраля у нее родились медвежата – два крохотных существа весом всего граммов по пятьсот. Цепляясь острыми коготками за шерсть на животе матери, они добрались до ее подмышек и, устроившись здесь в теплоте и уюте, присосались к теплым соскам с жирным и вкусным молоком.
Медведица в это время не спала. Она кормила детенышей и через месяц-полтора медвежата уже весили больше двух килограммов. Теперь это были веселые шаловливые дети. Они то и дело забирались на широкую спину или загривок медведицы, превратив их в детскую площадку для своих игр.
А когда пришел апрель, начал быстро таять снег, запарила земля и появились проталины, медведица-мать впервые поднялась и села в берлоге. Она очень устала от пятимесячного голодания и даже не сразу смогла встать на ноги. Сидела долго, раскачиваясь из стороны в сторону. А два проказника в это время суетились рядом, пищали и лезли к ней. Им непривычно было видеть мать в таком положении и даже страшно. Да и площадка для игр куда-то исчезла.
Потом молодая мать вылезла из берлоги и прошла на некрепких ногах несколько метров, оглядываясь и прислушиваясь. На проталине она разворотила трухлявый пень и слизала несколько личинок короеда. Это была ее первая пища за долгие месяцы. После этого длинными крючковатыми когтями она подцепила и ловко выковырнула из земли луковицу гусиной лапчатки, затем корешок сныти. Отправив их в рот, она долго жевала сочные коренья, пуская по бокам губ подтеки пенистой слюны.
Медвежата лезли к матери, заглядывали ей в рот. Они тоже хотели искать корешки и так же смачно жевать их. Но медведица только ласково пробурчала что-то. Она села у пня, подняла суетливых малышей к своей груди и покормила их. Медвежата уснули в ее лапах. Так началась жизнь нового медвежьего семейства, полная неожиданностей и опасностей.
А тем временем в нескольких километрах от берлоги медведицы, очнулся от зимней спячки и вылез из берлоги огромный медведь. Был он очень голоден. Корешки, личинки жуков, муравьи в небольшом муравейнике, который он разворотил, не могли утолить его пятимесячный голод. И зверь отправился на поиски более сытной пищи.
Он умел догнать лося по утреннему снежному насту, который хорошо держал его, тяжелого медведя. А копыта сохатого пробивали крепкую ледяную корку, и лось по брюхо застревал в снегах, становясь добычей хищника. Но не только снежный наст помогал медведю заваливать крупных животных. Громадная физическая сила, мощные клыки, стальные мышцы лап с длинными и острыми когтями давали ему неоспоримое преимущество перед великанами леса. Так было прошлую и позапрошлую весну.
В первой половине дня, когда крепкий морозец еще сковывал ледком сугробы, образовав прочный наст, медведь отправился в осинник. Скоро он пересек след сохатого. А острый слух и чуткое обоняние подсказали ему, что в зарослях осинового подроста кормится лось. Рогач стоял в глубоком снегу. Он грыз кору упавшего дерева и объедал однолетние ветви подроста.
Хищник медленно и почти неслышно с подветренной стороны начал подкрадываться к будущей жертве. Медведь только кажется тяжелым, и неповоротливым. На самом деле этот увалень ловок и быстр. Приблизившись метров на двадцать, зверь сорвался на галоп, скачками пытаясь догнать жертву. Но молодой рогач, несмотря на то, что ранил ноги о затвердевший на морозе снежный наст, с такой прытью пустился наутек, что грузный медведь приотстал, и ему пришлось перейти с размашистого маха на быстрый бег, а потом и остановиться. Первая атака закончилась неудачно.
Лось промчался метров триста. Мышцы его ног нервно дрожали. А бурый шел по его следу, и, подойдя ближе, вдруг снова сорвался на бросок. Так повторялось несколько раз. Однако лось чутко стерег продвижение медведя.
 Весеннее солнце, поднявшись высоко, начало подогревать сугробы, наст размягчился и шансы лося и медведя уровнялись. Упрямый медведь перешел к длительному изнуряющему преследованию. Почти до вечера он гонялся за молодым лосем. Но после долгого лежания в берлоге сил у косолапого оставалось все меньше. Пришлось прекратить погоню.

Глава 3

Голод продолжал терзать большого медведя. Слева от него лес уходил в низину к замерзшему болоту. На нем почти всегда паслись дикие кабаны. Раскапывая сугробы, они доставали из-под снега прошлогодний камыш и коренья. Когда лесные чушки кормятся, их обычно далеко слышно. Оттуда и сейчас доносилось громкое хрюканье, хрумканье, повизгивание. Кормились взрослые свиньи с поросятами.
Ветер дул от болота, и медведь медленно, шаг за шагом, стал подкрадываться к стаду. Приблизившись на небольшое расстояние, он, не раздумывая, длинными прыжками бросился в атаку. Свиньи и поросята заухали и кинулись в рассыпную. Медведь пустился вдогонку за ближайшей свиньей и вдруг стоп: затормозил всеми четырьмя лапами, вспахав на снегу почти полсугроба.
Откуда ни возьмись, перед ним оказался здоровенный секач, черный и огромный, как каменная глыба. Он не бросился со всем стадом наутек, а выскочил навстречу. Изо рта его торчали две пары острых клыков.
Но, даже видя перед собой столь грозного противника, медведь не дрогнул. Он ходил вокруг кабана, выбирая момент для решительного броска. Секач ожидал нападения и, развернувшись в сторону противника, следил за каждым его движением. По клыкам его стекала желтая закипающая пена.   
Медведь рычал и делал резкие пугающие броски. Он явно хотел обратить кабана в бегство и напасть сзади, потому что хорошо представлял себе силу клыков противника. Но черная, огромная глыба все так же стояла на месте, готовясь к отпору. Больше того: когда медведь оказался близко, секач ринулся на врага и успел поддеть его рылом. Медведь отпрыгнул, а кабан нанес ему еще несколько ударов. При каждом из них косолапый жалобно охал и отскакивал все дальше.
Кабан снова занял оборонительную позицию, но большой медведь с ранами на боку, счел за лучшее прекратить нападение. Он лихо развернулся и, прихрамывая, пошел прочь. А секач отправился к своему стаду.
Долго лежал бурый в одном из распадков, зализывая раны. Но голодный желудок не давал покоя. Пришлось снова встать и идти на поиски пищи. На оттаявшей поляне медведь принялся когтями сдирать верхний слой почвы, скрепленный корнями. Под дерном он нашел несколько мышиных гнезд, но мыши стремительно разбежались, что привело зверя в ярость. Он принялся крушить старые пни, вырывать с корнями тонкие деревья, ломать их.
Выместив злобу на невинных березках, медведь немного успокоился и побрел через заросли хвойного леса к старой вырубке. Здесь-то он и учуял запах медведицы с малыми медвежатами. Принюхиваясь и издавая звуки: «Уф-уф», бурый решительно двинулся вперед. Цель была одна: добраться до медвежат и тем утолить голод. Он вышел из еловой чащи, прошел краем леса и направился к берлоге медведицы.
Медведица-мать услыхала тревожный крик сойки, хруст валежника под ногами тяжелого зверя и выбралась из ямы, в которой только что покормила детенышей. Медведь приближался. Увидев огромную мохнатую тушу, идущую к берлоге, и испугавшись за малышей, мать-медведица издала звук, похожий одновременно на мычание и рычание. Глаза ее загорелись. Она крутила головой, била лапами о снег, рычала. Затем сделала несколько выпадов в сторону бурого зверя, стремясь напугать и остановить его. Большой медведь был, как бы в нерешительности. Но, терзаемый голодом, вдруг начал клацать челюстями и пускать слюну. Затем  издал длинный капризный рев и снова пошел вперед.
Медведица смело кинулась ему навстречу. Звери, встав на дыбы и широко разевая клыкастые пасти, принялись истошно рычать, стоя один против другого. От их рева все живое в окрестном лесу притихло и затаилось. Так продолжалось несколько минут. Потом большой медведь набросился на более слабого противника.
Могучими лапами он мял и трепал медведицу, пытаясь бросить ее на сугроб и тем освободить себе дорогу к медвежатам. Но не тут-то было. Каждый раз мать-медведица оказывалась на его пути. Слабая, еле держась на ногах, она по-прежнему наскакивала на противника. Медведица кусала озверевшего самца клыками, больно царапала острыми когтями. Потом вцепилась зверюге в заднюю лапу, которую он никак не мог вырвать из ее пасти.
 Стало понятным: мать-медведица готова погибнуть, но защитить своих детенышей. И большой медведь, вырвав лапу из пасти медведицы, благоразумно попятился назад. Такой отход давал ему возможность уйти. И зверь отправился в распадок  зализывать раны.

Глава 4

Владимир Иванович осторожничал, подходя к  берлоге медведицы. Полянка перед берлогой была испещрена следами борьбы двух зверей. Если испугать медведицу, она взметнется из берлоги и может напасть. Тогда придется стрелять, а это не входило в его планы, и он, то и дело, прикладывая бинокль к глазам, издалека рассматривал берлогу. Светлов хорошо видел выворот корней, подтаявший сугроб и даже медвежью спину. Но почему зверь так долго лежит без движений? Спать она сейчас уже не должна. Возможно, ранена и не может подняться. А где-то рядом с берлогой собралось каркающее воронье. И это тоже не спроста.
 Встревоженный не на шутку биолог твердо решил узнать: в чем тут дело. Вначале он наступил на твердый сучок, который громко треснул под ногой, затем присвистнул. Услыхав эти звуки, медведица должна была всполошиться. Но она по-прежнему лежала без движения. И Владимир Иванович стал медленно, с подветренной стороны, осторожно приближаться к берлоге, укрываясь за всякими препятствиями. Вороны с криком поднялись и теперь, каркая, летали вокруг.
Медведица была мертва. Вот почему воронье тут как тут. Они слетелись со всей округи, чтобы пировать. На их крик сбежится разное зверье: хорьки, лисы, возможно волки или росомахи. Они быстро разделают тушу, растащат поживу и, скорее всего, не пощадят и маленьких медвежат.
Рядом с медведицей зияла большая темная дыра. Виталий Иванович заглянул в нее. В нос  ударил знакомый медвежий запах. На дне лежали измятые остатки елового лапника, какие-то гнилушки. Но медвежат видно не было. Пришлось раскапывать края ямы.
В небольшом углублении берлоги сидели, прижавшись друг к другу, два медвежонка. От протянутой руки они забивались в самый дальний угол, фыркали, дрожали мелкой дрожью. Если биолог не шевелил рукой, они быстро успокаивались и кто-нибудь из них медленно, бочком подвигался к руке, проявляя явный интерес. Но стоило рукой шевельнуть, как храбрец тут же отскакивал в свой угол.
Владимир Иванович поднял одного из них. Медвежонок заурчал, зафыркал. Это оказалась самочка двух месяцев отроду. Она  энергично  вырывалась из рук, визжала. Пришлось быстро засунуть ее в рюкзак. Второй медвежонок был чуточку крупнее. Шерсть на его спинке стояла дыбом. Он тоже поскорее хотел вырваться, потому без задержки отправился в рюкзак к своей сестренке.
Оказавшись вместе, медвежата немного успокоились, и, выражая не столько испуг, сколько любопытство, смешно таращили маленькие блестящие глазенки, не понимая, что с ними происходит. Биолог не стал их долго рассматривать. Он завязал рюкзак, надел лыжи и тронулся в путь. Голодных и продрогших малышей следовало скорее доставить в теплое помещение и накормить. Их мать-медведица оставалась у берлоги. Ее тело теперь принадлежало лесу. Всю дорогу медвежата молчали. Испуганные, терзаемые холодом, уставшие от переживаний, они просто спали.
Владимира Ивановича встретили сыновья: Сергей шестнадцати лет и Ваня ему через месяц исполнялось пятнадцать. Отец рассказал им о трагедии, случившейся в тайге. Он вывалил из рюкзака на коврик веранды сонных медвежат. Они походили  на плюшевых мишек, что продают в магазинах.  Зверята даже не сразу очнулись ото сна.  Не обращая внимания ни на кого, скособочившись, принялись чесать себя за ушами. А когда огляделись, то, вероятно, поняли: они не в берлоге, а рядом непонятные существа.
Косолапики, конечно, не понимали, что им не дали погибнуть в лесу. А попали они в добрые руки работников заповедника, и начинается другая, необычная жизнь и возможно счастливая судьба.
Чтобы как-то различать медвежат ребята почти хором предложили назвать маленькую медведицу Марусей, а ее брата Яшкой. Отец, подумав, согласился. Но голодных малышей следовало быстрее накормить. В доме нашлись резиновые соски. Их надели на небольшие стеклянные бутылочки, и Сережа побежал к соседям за коровьим молоком.
Тем временем медвежата осмотрелись и присмирели. Но стоило Владимиру Ивановичу протянуть руку, чтобы взять на руки Яшку, как медвежонок сделал страшную позу, зашипел, зафыркал, даже попытался ударить протянутую руку своей маленькой лапкой, вооруженной тонкими, но острыми коготками. Биологу пришлось надеть плотные рукавицы.
Медведица Маруся вела себя более спокойно. Она позволила взять себя на руки, деловито обнюхала соску, забрала ее в рот и немного пососала. Распробовав молоко, она опорожнила всю бутылочку и, кажется, осталась довольной.
Яшка наотрез отказался есть. Он смешно кривил рот, будто соска была намазана чем-то горьким, отворачивал голову.  Когда же Владимиру Ивановичу удавалось вставить соску в рот и надавить пальцем, чтобы молоко пошло в маленькую пасть, Яшка не двигался, и все молоко вытекало обратно. Так продолжалось несколько минут. Биолог уже отчаялся покормить медвежонка. Как вдруг Яшка начал есть быстро-быстро. Уши его при каждом жадном глотке вздрагивали, мордашка вытягивалась, черный нос нетерпеливо шевелился. Высосав все молоко, он заерзал, стремясь вырваться из рук. Светлов опустил его на пол, и Яшка опять спрятался за спину сестры.
Прошло несколько дней и Маруся с Яшкой, кажется, смирились со своим положением. Они уже не боялись людей и даже сами иногда приближались к протянутой руке, подставляли бока и спину, чтобы их поласкали. Ведь медведица - очень ласковая мать. Она кормит медвежат молоком целых полгода, постоянно согревает их, переносит через препятствия, подбадривает нежными звуками, старается прижать к себе на отдыхе. Малышам не хватало материнской ласки.  Иногда они сидели рядком в уголке, опустив головы и глядя исподлобья, с тем трогательным выражением, по которым можно безошибочно угадать сироту. Вероятно, исчезновение матери было еще слишком свежо в их памяти.
Но, несмотря на естественную жалость к сироткам, ласкать их запрещалось. Обласканные людьми медвежата уже никогда не смогут вернуться в родную им дикую природу. А цель и задача работников заповедника были в том, чтобы, подарив медвежатам защищенное детство, непременно вернуть их в тайгу.
Проходили дни и недели. Маруся и Яшка, как все маленькие дети, часто играли. Игра была еще неумелой. Зверята тыкались носами друг в друга, толкались лапами, разевали рты, но не кусались, и быстро расходились. Свои бутылочки с сосками знали хорошо. Увидев их, тут же неотступно следовали за Ваней и Сережей, которые теперь кормили их. Во время кормления удовлетворенно урчали. Уход за медвежатами существенно ограничивал свободное время мальчишек, но они, кажется, были даже рады этому. Ведь отец поручил им серьезное дело: выхаживать медвежат.
Глава 5

Отец Ванюшки и Сергея, Владимир Иванович, был крупным ученым с мировым именем. Быстрота мысли и спокойная рассудительность отличали этого человека. И вместе с тем, нередко он бывал веселым, и даже озорным. Таким, вероятно, и должен быть человек, влюбленный в свое нелегкое таежное дело, любящий жизнь, природу и всяких лесных зверушек.
Еще будучи подростком он приносил домой всякую живность, подобранную на улице: полузамерзшего воробья, галку с подбитым крылом, зайчонка, выброшенного кем-то из дома котенка.
Студентом биологического факультета уезжал на все лето в лес, тайгу. Изучал жизнь барсуков, лис и даже медведей. А сразу после института, не задумываясь, отправился работать в дальний лесной заповедник научным сотрудником. Там же женился, выбрал в жены девушку-биолога, тоже направленную в лесной заповедник после института.
Изучая популяцию медведей заповедника, молодой биолог исходил вдоль и поперек лесную глухомань. Пестуя медвежат, оставшихся сиротами, заменял им мать, спал с ними, оберегал от хищников, месяцами  жил в тайге. Виталий Иванович разработал уникальную методику выращивания и воспитания медвежат-сирот с возвращением их в дикую природу. Скоро стал заслуженным экологом России, доктором биологических наук.
Под стать отцу были и сыновья. Такие же трудолюбивые и увлеченные. Сколько себя помнят ребята, они всегда жили в тайге. Их окружал лес, природа, птицы, зверушки и, конечно, медвежата.
Какой радостью, бывало, для них встречать вместе с отцом утро вдали от жилья, идти по росистой траве, вдыхать воздух, настоянный на ароматах хвои, прислушиваться к первым голосам птиц. И вдруг затаиться и наблюдать скрытную жизнь дикого зверя, узнавать что-то новое о жизни природы.
 Где еще увидишь, как в дальних кустах пасется табунок изящных косуль. А через густые заросли молодого ельника мощно, напористо проходит могучий лось. Или из березняка вдруг поднимутся лирохвостые птицы. Их ни с кем не спутаешь – тетерева.
Среди шелеста листьев раскидистой березы вдруг запоет зяблик или послышатся мелодичные звуки сладкоголосой иволги. Там заяц проскакал и подался в осинник. Вон на елке скачут два проворных бельчонка, прыгают, резвятся. Вдруг показалась куница – а бельчат уже и след простыл.
Может ли с этим сравниться монотонная жизнь городских кварталов, нагромождения одноцветных построек, однообразный шум пыльных улиц. Бывая в большом городе, мальчишки быстро уставали от городской сутолоки и поскорее хотели вернуться домой, в величественный мир тайги.
Наблюдать за лесом и его обитателями всегда было для них увлекательным занятием. Сережа после окончания школы собирался поступать в лесной институт, хотел стать биологом и, как отец, изучать медведей, других животных. Ему купили фоторужье, и он задумал серьезное дело: создать из собственных снимков птиц и животных заповедника полноценный фотоальбом. А Ванюшка, тот и вовсе не представлял своей взрослой жизни без зверушек.
Первое время, пока строился сарайчик, своеобразная берлога, медвежата жили на веранде. Кормили их каждые три часа молоком. Затем Яшка не спеша ковылял к своей сестренке, нападал на нее, пытаясь затеять игру. Интересно было наблюдать, как только что шалившие малыши могли мгновенно заснуть в любом месте и в какой угодно позе. Многому, что было нужно малышам, они учились друг у друга.
Появление медвежат в поселке вызвало всеобщий интерес. Особой пытливостью отличались вездесущие мальчишки. А среди них выделялся соседский мальчик, голубоглазый Васятка. Здоровый, крепкий, как редис с грядки. Он жил с мамой, которая работала в одной из лабораторий заповедника. В свои семь лет мальчуган слыл неугомонным почемучкой и отличался необыкновенным любопытством.
Днем мальчику запрещали часами торчать под окнами веранды с медвежатами. Тогда он вечером приносил небольшую лестничку и подставлял ее к веранде. Его немытую мордашку можно было заметить в окне и в семь, и в девять часов вечера.
 Однажды Владимир Иванович не выдержал.
 - Проходи, - сказал он. - Только пол медвежатам не испачкай, посмотри, сколько грязи у тебя на ботинках.
Васятка потоптался у порога, разуваясь. Фуражку на гвоздик повесил, шагнул всего один шаг и тут же к нему подбежали знакомиться любопытные медвежата. Мальчишка протянул к ним руку, хотел погладить Яшку, но тут же вспомнил запрет: руками не трогать - и остановился. Как зачарованный смотрел он на шаловливых косолапиков. А потом радостно расхохотался, когда малыши принялись наскакивать друг на друга и оба разом кувыркнулись. Домой он ушел совершенно счастливым.
Глава 6

Таежная весна была в полном разгаре. Стояли чудесные майские деньки. В тайге было радостно от ярких бликов солнца, играющих в ветвях и зеленой траве, от веселых голосов птиц. В молодых кронах берез не хуже соловьев разливались дрозды, в ельниках пересвистывались рябчики, на лесных полянах и порубках булькали и чуфыкали тетерева. Веселая радость природы передалась и ребятам. Закончен учебный год и теперь можно все лето заниматься медвежатами.
Вернуть в природу дикого зверя совсем непросто. Но разработанная Светловым методика возвращения медвежат давала возможность это сделать. Первое время Яшка и Маруся жили в небольшом сарайчике, по условиям похожему на берлогу. Они ежедневно получали молоко, затем овсяную или гречневую кашу, и даже витамины. Малыши заметно подросли. Им исполнилось по три месяца. Теперь следовало приучать их к прогулкам по лесу с тем, чтобы зверята отвыкали от запахов человеческого жилья. И мальчишки заспорили. Каждый хотел стать поводырем медвежат, как бы заменив им маму-медведицу.
Владимир Иванович на мгновение задумался, потом улыбнулся и сказал, обращаясь к старшему сыну, Сергею.
- Давай уступим эту миссию Ванюшке. Парень он трудолюбивый и ответственный, надеемся, справится с этой трудной задачей. А тебе я хотел бы поручить не менее важное дело. Издали оберегать их от всяких неожиданностей. Заодно можешь фотографировать птиц и зверей заповедника и пополнять свой фотоальбом.
И вот пришло утро того дня, когда «из берлоги» медвежат надо было «вывести в свет» - выпустить на огороженную территорию леса. Но прежде их следовало накормить, и Яшке с Марусей положили в миски кашу. Каждому отдельно. Медвежата, как всегда, забегали, забеспокоились, даже поссорились. С минуту они стояли друг против друга и рычали. Будто боялись за свою порцию. Но быстро угомонились, и каждый занял свое законное место у каши.  С аппетитом чавкая, они, однако, заглядывали друг другу в миски: не положили ли другому больше.
Наконец, завтрак окончен. Владимир Иванович с сыновьями спрятались за строением, чтобы не отвлекать медвежат, и открыли дверь сарайчика. Дорога в лес для медвежат была открыта. Но в сарайчике вдруг наступила таинственная тишина. Затем послышалась возбужденная толкотня и повизгивание. Медвежата жались друг к другу, никто не хотел первым покинуть «берлогу» и шагнуть в огромный, наполненный ярким светом незнакомый мир. Наконец, осмелилась Маруся. Направляясь к выходу, она сделала один шаг, потом другой. И тут Яшка, сорвавшись с места, опередил ее. Он во всем считал себя первым, и не мог допустить, чтобы сестра оказалась на воле раньше него.
Озираясь по сторонам, нюхая воздух и траву под лапами, Яшка медленно шел вперед. Вдруг под ногой громко хрустнула ветка. Медвежонок испуганно взвизгнул и оказался опять в сарае. Но ничего страшного не произошло. Тем более, что Маруся уходила все дальше и дальше, и Яшка последовал за ней.
Осторожно продвигались медвежата вперед. В их движениях вначале чувствовалось робость, нерешительность. Затем, в меру своего любопытства, они принялись обследовать то, что попадалась на пути. Был ли это пучок травы или кусок трухлявой древесины. Они царапали лапами новые незнакомые предметы, обнюхивали их и нередко пробовали на вкус.
 Но вот в лесу появился Ванюшка и медвежата устремились к нему.  Они сразу стали смелей и проворней. Вероятно, дни и недели рядом с ним не пропали даром. Медвежата привыкли к его запаху и теперь считали  вроде приемной мамы, возле которой можно ничего не бояться.
Подобное происходит и в дикой природе. Маленькие медвежата запоминают внешний облик матери-медведицы, ее запах и неотступно следуют за ней. Ничто не могло теперь остановить и медвежат-сирот в их стремлении во что бы то ни стало не потерять своего опекуна, не отстать от него. А стоило Ивану остановиться, как медвежата начинали смело сновать между пнями и деревьями, бегать с одного места на другое, проявляя невиданную активность и любопытство
Внимание Маруси привлекла небольшая ель с разлапистыми сучьями, опущенными почти до земли. Чувствительным носом она ткнулась в иглы ели и тут же отскочила, больно уколов нос.
 А Яшка в это время пытался залезть на толстое дерево. Обхватив лапами ствол, используя острые когти, он добрался до нижних сучьев. Но, побоялся лезть выше. Повисев несколько минут, Яшка поглядел вниз, и испугался. Тут же начал спускаться, цепляясь за кору. Если лапа срывалась, малыш «прилипал» к стволу. Но, в конце концов, не удержался на дереве и шлепнулся на землю. Хотел завизжать, пожаловаться «маме», но передумал и успокоился.
Через несколько минут медвежата обнаружили старый пень, долго обнюхивали диковинку, потом когтями принялись скрести его. А из-за пня вдруг выскочил огромный барсук. Малыши кинулись к ногам Ивана, готовые вскарабкаться ему на плечи. Отогнав барсука, Ванюшка громко хлопнул в ладоши и косолапики, как по команде помчались к дереву. Один за другим они вскарабкались по стволу, вначале до первых сучьев, а потом еще выше. С тех пор хлопок в ладоши стал сигналом опасности для мишек, побуждавший их забираться на деревья. Лазание на деревья - наследственная способность медвежат. Так они спасаются от любой опасности, в том числе и от голодных взрослых медведей, готовых весной закусить малышней. Спасти их может только яростная защита матери медведицы или способность быстро взобраться на дерево, где их не может достать тяжелый взрослый медведь.
Глава 7

Ухаживая за подопечными, Иван научился издавать губами чмокающие звуки, они напоминали сосание медвежатами  материнской груди. Этими звуками он общался с малышами во время кормежки.  И сейчас, в лесу, чмокая губами, Ванюшка подзывал их к себе и указывал на кустик злака, луковицу или корешок, и медвежата, понимая, что им предлагают еду, пробовали то, что показывал опекун. Иногда они съедали корешок или скусывали листик травинки, но, нередко, сморщив нос, вываливали все из пасти.
Был продуман и способ возвращения медвежат из леса. Еще в сарайчике после каши малышам выдавали кусочек черного хлеба. И у них быстро выработалась реакция на подачку. Теперь, когда нужно было вернуть медвежат из леса, Ваня показывал им хлеб и все вместе бегом они устремлялись в сарайчик. Хлеб каждому медвежонку бросали на пол и тут же закрывали двери на замок.
Как-то во время дождя Иван укрылся в палатку, которую поставили в лесу на случай непогоды. Туда же прибежали Яшка и Маруся. Стряхнув с себя мокроту, они улеглись на подстилку в углу палатки и, прижавшись друг к другу, кажется, задремали. Сергей достал из рюкзака книгу, приладился к свету, решив дочитать неоконченную главу, а заодно скоротать время. По палатке барабанил дождь.
Вдруг Ванюшка заметил: Яшка не дремлет, а глазами-бусенками пристально разглядывает его. Ваня улыбнулся и Яшка тут же встал с подстилки, подошел к опекуну, встал на задние лапы, а передние осторожно положил на колени Ивана, просящими глазами глядя на него. Стало ясно: медвежонок жаждет ласки. Но Ванюшка помнил строгий наказ отца: не гладить медвежат.  Ласки быстро сделают малышей ручными, приученными к человеку и станет почти невозможным сохранить их дикими зверями.
Иван сделал вид, что не замечает медвежонка. Тогда Яшка попытался залезть к нему на колени. Ваня опустил руку, чтобы задержать его. Но Яшка стал нежно и даже подобострастно лизать ему руку. Язык его был мягкий и шершавый. И мальчишка не выдержал. Он нарушил отцовский запрет: ласково погладил медвежонка по голове.
Заметив это, Маруся тоже подошла к Ивану. Поднявшись на задние лапы, она тоже подставила ему ушастую голову. Маруся, как и Яшка, хотела нежности. Слезы навернулись на глаза мальчишки, когда он увидел просящие глаза обоих малышей. И Ванюшка, не пресек эти проявления зарождающейся привязанности, а, нарушив запрет отца, принялся гладить медвежат, чесать у них за ушами, будто это были не медвежата, а щенки, которые любят ласкаться к хозяину, выражая ему свою признательность.
Закончился дождь, выглянуло солнце. Ваня вышел из палатки. За ним последовали Яшка и Маруся. Теперь, куда бы он ни шел по мокрой траве, медвежата бежали следом. Иван снова руками, пальцами показывал им кустики съедобной растительности и даже поспевающие ягоды земляники. Но зверята не обращали на них внимания, они охотнее ходили за своим опекуном, искали повод заглянуть ему в глаза и даже прижаться к ногам. Мальчишка теперь не мог ни убежать, ни спрятаться от них. Медвежата всюду по запаху следов находили его.
Вечером Ваня обо всем рассказал отцу. Но Владимир Иванович отнесся с пониманием к поступку сына. Кто как ни он хорошо знал: медведицы – ласковые матери. А медвежата отзывчивы на ласку и нуждаются в ней. Но человеку необходимо всячески избегать любых действий, способствующих приручению медвежат.
- Наша опека, - убеждал сына Владимир Иванович, - должна стать лишь частью их детства. Яшке и Маруси предстоит вырасти, и стать обыкновенными дикими медведями: уметь добывать пищу, опознавать опасности, выбирать правильный способ защиты собственной жизни в условиях тайги.
Отец на время  отстранил Ивана от прогулок с медвежатами. Пусть походят по загороженному участку леса самостоятельно. Сереже было поручено, не навязывая своего внимания, издалека в бинокль наблюдать за малышами. Только так можно было пресечь чрезмерную привязанность медвежат к Ване.
Ванюшка тяжело переживал отстранение. А Яшка и Маруся первое время не столь настойчиво разыскивали пищу, не так часто играли, они большую часть времени в лесу отыскивали своего опекуна. Но потом смирились с его отсутствием и все пошло по плану. Зверята стали вести себя более самостоятельно, правда, держались чаще вместе.
Вечером медвежата, не забывая о каше, возвращались к своей «берлоге» тоже самостоятельно. Они обычно смирно сидели у сарайчика, нетерпеливо поглядывая на дверь.  Дней через пять кашу в миски им снова наливал Ваня. Они радостно встречали его, но каша для медвежат была все-таки важнее.
Глава 8

К началу июня медвежата заметно подросли и окрепли. Маруся весила больше десяти килограммов, Яшка почти тринадцать. Теперь косолапики смотрелись поджарыми и угловатыми. Неуклюжесть мишек скрашивала густая шерсть, которой они обросли. Движения их теперь стали резкими и сильными. Яшка был мощнее сестры: его отличала крепкая стать, решительные и расчетливые движения, уверенность в себе. Это чувствовалось прежде всего в игре медвежат, которая нередко переходила в потасовку. Тогда друзья начинали отвешивать друг другу увесистые оплеухи. Но истинной драки не возникало. Соперник, получивший удар, не старался дать сдачи, а отходил в строну – и потасовка заканчивалась. Чаще отходила от брата Маруся. Но иногда и Яшка прекращал баталию, столкнувшись с упорством сестры.
Ванюшка постоянно находился с медвежатами. Он позволял им шалости, и в то же время не допускал, как настоящая медведица-мать, капризов или дерзости. Известно, что медведица нередко отвешивает оплеухи своим чадам. Иван имел при себе прутик, и угрожал им строптивцу в случае непослушания.
В середине июня решено было попробовать дня два-три не давать мишкам каши с тем, чтобы заставить их полностью перейти на подножный корм, энергичнее искать еду в лесу. Для этого медвежат следовало увести в самый дальний угол огороженного участка леса. Там травы были гуще, разнообразнее. А среди кустарникового подроста можно было отыскать трухлявые пни с личинками короедов.
Утром пораньше Ваня открыл дверь сарайчика. Яшка и Маруся радостно выскочили наружу, но вспомнили о неполученной каше и быстро вернулись. Медвежата подбегали то к своей, то к чужой миске, но они были пусты. Ванюшка спокойно шагал по лесу, уходя все дальше и дальше, и малышам ничего не оставалось, как догонять его.
 Грустные, немного обиженные плелись они за своим опекуном и даже останавливались в попытке вернуться. Но когда вошли в густой лес, забыли о своей обиде, принялись  бегать по кустам в поисках съедобной травы или корешков.
Сергей в это утро тоже отправился следом за дружной компанией, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств помочь Ивану. Он неторопливо шел метрах в двухстах позади, внимательно рассматривая кроны деревьев и разных лесных птичек. Сегодня ему хотелось «обновить» подаренное отцом фоторужье. Получить первые цветные снимки обитателей леса
Придя в намеченное место, Ваня присел на пенек и тем остановил медвежат. Они тут же разбрелись по лесу. Голодные мишки, прежде набросились на траву, пробуя все подряд. Яркие цветы привлекали их в первую очередь. Они срывали и жевали цветочки лютика едкого и ромашки, но тут же выплевывали их. Зато с удовольствием ели синие колокольчики, гравилат, невзрачные метелки щавеля. Брали в рот выбеленные дождями и солнцем небольшие сучки, даже камушки, с помощью проб и ошибок пытаясь определить, что съесть можно, а что нет.
Вначале медвежата уходили в сторону на двадцать-тридцать метров, забегали в кустарники, но нигде не задерживались долго. Выбирались обратно и сразу искали своего опекуна – боялись потеряться. Но спустя час они так освоились с окружающим лесом, что уходили уже на пятьдесят и даже сто метров, не заботясь о возвращении. Воспользовавшись тем, что медвежата далеко, Сережа подошел к Ване и они, вместе коротая время, стали прогуливаться в зарослях кустарников.
Разговаривая с братом, Сергей вдруг остановился на полуслове и уставился на куст бересклета. Ветви куста шевелились, но ветра не было. А это значило, что некое живое существо пряталось в густых кустарниках. Мальчишки настороженно переглянулись.
- Подожди, - сказал Сережа брату и, подобрав на всякий случай палку, направился к кустам. То, что увидел Сергей его удивило и озадачило. Среди густых ветвей он рассмотрел лихо перемазанное лицо с удивительно синими, как у девчонки, глазами. Это был Васятка.
- Откуда ты взялся так далеко в лесу? – спросил Сережа мальца. До поселка, в котором жили сотрудники заповедника, было не меньше двух километров. Для семилетнего мальчишки путь немаленький. Да и в лесу ни дорог, ни троп.
- Пришел, - тихим голосом, потупившись, сказал Васятка.
Сережа усмехнулся.
- Ну, вылезай, если пришел.
- А бить не будете? – озабоченно спросил мальчуган, а сам прикидывал, куда бы лучше дать деру в случае чего.
- Ваня, как ты думаешь, – обратился к брату Сергей, - надо наказывать этого мальца, который без спроса пробрался на охраняемую территорию заповедника и теперь как трусливый зайчишка прячется в кустах?
- Наказать надо, но бить не будем, - с серьезным видом ответил Ванюшка.
- Ну и что ты собираешься здесь делать? – снова спросил Сережа, вытаскивая Васятку из куста.
 - Помогать вам пасти медвежат, - наивно, но очень искренне, шмыгнув носом, ответил Васятка.
Из раздутых карманов мальчишки торчали еловые шишки.
- Скажи, какой молодец! А мамка знает, что ты в лес убег?
- Мамка не знает. Она только знает, какой я упрямый. Чего задумаю то и сделаю.
- Даже так, - хором удивились ребята. А Васятка продолжал.
- Я уже большой и сильный. Можете бицепсы пощупать. – И он закатал рукав на правой руке. Парни для приличия потрогали его худенькое предплечье. А Васятка, ободренный тем, что с ним уже общаются, как со взрослым, тут же спросил.
- А волки в этом лесу есть?
- В этом или не в этом, но волки в лесах водятся, - уклончиво ответил Сережа. Но Васятке и не нужен был конкретный ответ. Важнее показаться ловким да смелым.
- А я знаю, что надо делать, если волк нападет: только он откроет пасть, чтобы укусить, а я ему сразу кулак в горло, - и Васятка показал свой кулачок. – волк и задохнется. Дышать ему ведь нечем будет.
Ребята сдержанно усмехнулись.
- Кто тебя этому научил?
- Я сам придумал, - слукавил Васятка. Хотя слышал от кого-то подобное бахвальство.
Отправлять мальчонка домой ребята не стали. Заблудится еще. Решили несколько сократить свое пребывание в лесу и самим доставить малолетку матери.

Глава 9

Васятка – семилетний мальчишка жил, как мы знаем, в поселке заповедника, по соседству с домом Володи и Сергея. Сверстников, с кем можно играть, поблизости не было. Одни дети еще под стол пешком ходили, другие уже учились в школе и считали себя взрослыми. А мама целыми днями на работе. И Васятка был предоставлен сам себе. Но парнишка отличался  любознательностью. Его больше тянуло в природу: в лес, в любые заросли. Нередко он пропадал в густых бурьянах на конце огорода. И тут открывал для себя немало интересного. Мог подолгу лежать на животе и наблюдать, как дождевой червячок, сжимаясь и разжимаясь, медленно переползает с одного места на другое, а затем делает норку и скрывается в ней.
Но особенно интересен для Васятки был маленький паучок. Он несколько дней старательно плел между двух стебельков лебеды тоненькую сеть из паутины. Долго ожидал удачи, спрятавшись под листиком. Но никто не попадался в его сеть. Васятка даже  опасался: умрет паучок с голоду, не дождавшись добычи.
 Но как-то под вечер, когда мальчишка уже собирался домой, большая с зеленым отливом муха попала в сеть. Она грозно гудела и со страшной силой билась в паутине, тщетно пытаясь  вырваться из тенет.
 Испуганный паучок суетился. То отбегал в сторону, то приближался к мухе. Он, вероятно, не рассчитывал на такую крупную добычу. Васятка с интересом наблюдал за неравным поединком. Ему жаль было маленького паучка. Вдруг муха вырвется и улетит. И паучок, так долго ожидавший добычи, вновь останется голодным. Мальчишке даже хотел помочь паучку, но не знал, как это сделать. Наконец, муха затихла, и паучок  стал спокойно пеленать ее со всех сторон.
А однажды Васятка  увидел даже чудо. Оса, которую ученые называют аммофилой, рыла норку для гнезда, но ни ногами, ни челюстями, а ничем. Она  просто махала крылышками быстро-быстро, нагнув головку к земле.  Во все стороны от ее головы летели мусор,  земля, песчинки. И образовывалась норка. Оса залезла в нее, побыла там какое-то время, вылезла и улетела. Васятка долго заглядывал в круглую дырочку, но ничего в ней не увидел.
Много всего интересного было в бурьянах на огороде. Туда часто прилетали стрекозы, Они гонялись за мухами. А в неглубокой норке жила лягушка. Она тоже охотилась за мухами.
Но Васятку все-таки привлекал настоящий лес со зверями, в который его еще никто никогда не брал. И узнав, что соседские ребята водят медвежат в тайгу, он утром увязался за ними и оказался в лесу далеко от дома. Все здесь было для него ново и интересно. В небо поднимались огромные сосны. Набегал ветер, и вершины сосен начинали шуметь. Сквозь кроны деревьев голубело небо. Васятка еще никогда не видел его таким высоким. А вокруг столько деревьев. Их даже сосчитать невозможно, хотя он уже умеет считать до ста.
- Ну, вот что, парень, - внезапно прервал Васяткино созерцание леса Сережа. С Ваней тебе оставаться нельзя. Отправимся-ка мы с тобой в березовую рощу. Там много птиц, больше чем здесь. Попробуем сфотографировать какую-нибудь из них на гнезде. Будешь моим ассистентом.
У Васятки рот до ушей расплылся от радости. Еще бы! Ребята не прогнали, а поручили серьезное дело. Теперь и мама будет относиться к нему, как к взрослому. А то все норовит штаны ему застегнуть, будто он еще маленький.
Летний день разгорался быстро. Солнце щедро одаривало землю теплом, да так, что даже в лесу становилось жарко. Васятка с Сергеем добрались до березовой рощи и вошли под раскидистые кроны белоствольных берез. Пели, щебетали птицы, перелетая с ветки на ветку. Где-то ворковала горлица. Но среди этого птичьего хора выделялся мелодичный голос иволги: «Фиу-лиу-юу». Выдаст переливчатую мелодию, подождет и снова: «Фиу-лиу-юу».
Иволга – одна из самых красивых птиц северных лесов, - сказал Сережа и стал показывать Васятке удивительно живописную птицу. У золотой, как луч солнца, пичуги были бархатисто-черные крылья.
Совсем недавно, собираясь снимать птиц и зверей, Сергей прочитал об иволге очень лестные отзывы. Из близкого круга всей своей родни, живущей между пальм, иволга единственная облюбовала северные леса. И живет здесь легкокрылая птица-песня, не горюет. Без нее уже и лес не лес! Но прилетает она всегда поздно, в конце мая. Ее появление вместе с прилетом кукушки подводит черту весне. Наступает лето. Особенно любит она березовые рощи, в них светло и просторно. Здесь же, среди густой листвы, она искусно прячет и свое гнездо.
Сережа знал: эту лесную красавицу не часто удается увидеть, тем более рассмотреть среди пронизанной солнечным светом листвы и многочисленных бликов. Вспыхнула золотом и пропала в густой кроне дерева, словно раскрылся на миг и сразу погас волшебный цветок. Лишь короткий флейтовый аккорд донесется из рощи.
Долго Володя и Васятка вглядывались в кроны берез, пытаясь среди зеленой листвы и солнечных бликов найти гнездо иволги. Оно где-то там, в нескольких метрах от земли. Наконец, острые глазенки Васятки заметили корзиночку-гамачок. Сплетенная из разных стебельков и волокон, она была подвешена среди густых раскидистых ветвей.
 В гнезде, как бы распустился букет из нескольких оранжевых нетерпеливо разинутых ртов – это давали о себе знать недавно вылупившиеся птенцы иволги. Головастые, слепые. Клювики похожи на треугольники с желтым ободком, а на головках пушок. Птенцам было невыносимо жарко, и они, свесив крылышки и, разинув рты, совсем разомлели.
Сережа хотел заснять момент, когда родители кормят птенцов. Но вдруг раздалось резкое «кю-иии», напоминающий визг кошки, которой прищемили хвост. Это протестовала мать-иволга. Пришлось спрятаться подальше в кусты. Тщетно пытался еще не опытный фотограф застать в гнезде мать или отца птенцов. Птицы только перелетали с одного соседнего дерева на другое, держа в клювах жука или гусеницу, и при этом истошно кричали.
Пришлось убраться из рощи. Сережа надеялся в ближайшие дни придти сюда снова. Иначе через пару недель желторотики подрастут, пух исчезнет. Птенцы покроются зеленоватым пером, куцые хвостишки вытянуться и гнездо опустеет.
- Не горюй, Васятка, - успокаивал мальца Сережа. – Снимем в другой раз. Все равно мы с тобой с пользой провели время.
Васятка радостно соглашался.
Глава 10

На следующий день медвежата отправились в лес, тоже не получив утром каши. Шли медленно, гуськом друг за другом, опустив головы. Все их внимание сосредоточилось на Ванюшке. Возможно, медвежата надеялись, что  он еще покормит их любимой кашей, как кормил много дней постоянно.
За Иваном первым шел Яшка, за ним Маруся. Иногда она проявляла нетерпение и обгоняла Яшку. Тогда он сердился, фыркал и оттеснял сестру в сторону, чтобы вновь вернуть себе лидерство. Так без каких-либо происшествий они добрались до нужного участка леса и остановились. Ванюшка еще не успел повесить рюкзак на дерево, как медвежата принялись попрошайничать. Они приблизились к его ногам, сели рядком, сделали унылые физиономии и принялись нудно стонать: «ы-ы-ы-м, ы-ы-ы-м, ы-ы-м».
Ваня демонстративно не обращал на них внимания. Он решительно направился на росистую поляну, прокладывая в траве заметный след. И этого оказалось достаточно, чтобы косолапики перестали ныть, последовали за ним и разбрелись в высоком разнотравье. А полянка действительно была богата разными травами: клевер и душица, ромашка и тысячелистик, сныть, пырей и зверобой. Не поляна, а настоящая аптека.
 Разгоняя бабочек, жуков, шмелей, медвежата принялись пастись на ней. Больше всего им понравился пырей. Потом малыши прошли в низину, в густые заросли кипрея, который в народе называют иван-чаем. Цветок иван-чая, из множества завитушек-венчиков, напоминает пирамидку. Из каждого венчика торчат прозрачно-розовые тычинки. В пору буйного цветения от него бывает красно на гарях и просеках. Медвежата принялись объедать сладковатые метелки растений, загребая их в пасть лапами.
Ванюшка тоже не стоял на месте. На солнечном склоне соснового леса он обнаружил земляничную поляну с поспевшими ягодами. Ароматные, сочные, они будто впитали в себя все благородные запахи знойного лета. Словно рубиновые бусинки, ягоды кисточками свисали на маленьких кустиках-трилистниках, маня того, кто первый заметит их.
Мальчишка привстал на колено и принялся срывать душистые ягоды, отправляя в рот одну за другой. Он любил землянику, которая первой открывает ягодный сезон в лесах.
В это же время Сергей, взяв с собой Васятку, отправился на озеро. Он вознамерился поснимать из фоторужья водоплавающих птиц, занятых сейчас выведением потомства.
Еще раньше в одном из затонов он обнаружил утку, сидящую на гнезде. По утрам и вечерам она ненадолго покидала гнездо, чтобы покормиться. Но делала это с величайшей осторожностью. Болотные луни, другие хищники, особенно серые вороны, только и ждали, когда  кладка яиц останется без присмотра. Только утка из гнезда, ворона тут как тут. Она старается продырявить все яйца, хотя уносит в клюве только одно. Вернется уточка, «поплачет» над гнездом, да и бросит кладку на радость воронам.
Вот и хитрила уточка. Чтобы никто не определил место ее кладки, она не взлетала сразу от гнезда, а вначале ныряла в воду. И только проплыв десять-пятнадцать метров, взмывала в воздух.
Солнышко уже высоко поднялось над лесом, когда мальчишки пришли на озеро и спрятались в осоке. Потом они осторожно поползли к камышам. Сережа впереди, Васятка за ним. Погода стояла безветренная, тихая. Заросли камыша и осоки не издавали ни единого шороха. И вдруг впереди что-то зашуршало, и ребята увидели утку. Она вылезла из воды и подошла к гнезду. А в гнезде были уже не яйца, а утята. Маленькие, с желтым пушком и крохотными крылышками.
Сергей несколько раз щелкнул затвором фоторужья. Утка на секунду замерла на месте, потом, крякнув, спрыгнула в воду. Утята все как один посыпались за ней. Скоро весь выводок скрылся за камышами, и стайка утят уже плыли за матерью. Снова щелкнул затвор фоторужья, запечатлев утиную семью.
Вдруг утка забеспокоилась и, предостерегающе крякнув, нырнула. Вслед за ней утята  опять все как один скрылись под водой. А над озером медленно пролетел ястреб. Не обнаружив на водной глади ни одной живого существа, он скрылся. Прошло несколько минут, и на поверхности озера показалась утка. Она подала голос - и тут же вынырнули утята. Они выстроились друг за другом и поплыли за мамой-уткой.
 Мальчишки выбрались из камышей и осоки, и Васятка забросал Сергея вопросами. Он хотел знать: почему утята, которым всего-то не больше двух дней, умеют плавать, нырять и так ловко прячутся от опасности.
- Врожденный инстинкт, - ответил Сережа. О нем ты узнаешь, когда будешь учиться в школе.

Глава 11

Июнь был теплым месяцем, а пришедший июль  стал по-настоящему жарким. Уже с утра солнце стремительно взмывало в безоблачное небо, раскаляя воздух. Ванюшка с медвежатами укрывались в лесу и не страдали от жары. Зато теплая погода ускоряла созревание черники – этой кормилицы многих птиц и зверей в лесу. Владимир Иванович посоветовал ребятам переместиться с мишками на одно из таких угодий, что располагалось всего в двух километрах от огороженного участка леса, вблизи безымянного болотца.
Уже на следующее утро Ваня с медвежатами направились к болоту и черничникам. Далеко позади, сопровождая их, шли Сергей с Васяткой. Двигались медленно, медвежата неутомимо бегали по сторонам, ели траву, лазали по деревьям. Они развили такую бурную деятельность, что Ваня и идущие сзади мальчишки всерьез опасались, как бы расшалившиеся косолапики не забежали слишком далеко.
Вначале поднимались на крутую  гриву, заросшую хвойным лесом. Потом началась низина, заросшая ольхой. Корни деревьев, покрытые мхами, выступали над землей, образуя высокие кочки. Между ними скапливалась торфяная жижа. Ребятам приходилось перескакивать с кочки на кочку. А Яшка с Марусей, обрадовавшись сырости, весело шлепали по чавкающей грязи.
Солнце поднялось выше, потянул слабый ветерок, и болото дохнуло пьянящим запахом багульника. А на самом болоте, в протоках и в окнах стоячей воды шла своя оживленная и богатая жизнь: плавали утки с утятами, взлетали и садились чирки, на мелководье расхаживали кулики.
После густого леса и чащ открытое пространство болота напугало медвежат. Косолапики то и дело настораживались, оглядывались. А когда, разрезая воздух свистом крыльев, пролетела пара уток, Яшка и Маруся и вовсе зафыркали, бросились к Ване и прижались к его ногам. Но вскоре мишки успокоились и разбрелись в прибрежных зарослях.
В самой низине и у болота росли не только ольха и мелкий кустарник. На песчаных холмах и взгорках тут и там теснились куртины елового леса, росли невысокие сосны и даже березы. Мальчишки решили на возвышенности у трех берез поставить палатку. Нарубили мелкого елового лапника, разбросали его по дну палатки. Потом натаскали прошлогодней травы, почти сена. Лапник и сено застелили плотным покрывалом. Получилось что-то вроде мягкой перины.
Пока Сергей и Ванюшка сооружали палатку, Васятка бегал вокруг деревьев, лазил в кусты, рассматривал странных насекомых. А у гнилого пня заметил ежа, который тут же нырнул в норку. Васятка принялся выманивать ежика из норы. Вначале он звал его голосом, как собачонку. Но ежик не вылезал. Тогда мальчишка достал из своей сумки пирог, что мама дала ему в лес, отломил от него кусочек и, положив у края норы, стал ждать. Ломтик пирога издавал такой вкусный запах, что еж не выдержал. Вначале из норки показался мокрый нос, а потом и голова. Долго нюхал зверек ароматную приманку, затем быстро-быстро съел ее.
Васятка отломил от пирога еще кусочек и положил возле норки. Тут уж еж осмелел и весь выбрался из норы. Васятка во все глаза глядел на эту большую колючку, к которой приделана острая мордочка с черными блестящими глазками и носом, похожим на мокрую пуговицу, да еще маленькие ножки и крохотный хвостик. По правде говоря, он не сильно походил на того милого ежика, какого Васятка знал из сказок, что читала ему мама.
 Уплетая гостинец, еж то и дело поглядывал бусинками глаз на мальца, невесть как оказавшегося у его дома. Затем подошел ближе и обнюхал ботинок Васятки. Даже лизнул его несколько раз. Но ботинок оказался не съедобным. И Зверек начал выпрашивать новые подачки. Мальчишка скормил ему почти полпирога. Остальное доел сам.
Медвежата тем временем лазили по невысоким соснам, забирались на самые макушки, гнули и раскачивали их. Некоторые ветки не выдерживали их тяжести и ломались. Но ни Яшка, ни Маруся не падали на землю. Они крепко держались когтями за сучья, и будто соревновались в озорстве.
К полудню солнце начинало припекать нещадно. Косолапые озорники, дыша тяжело и часто, слезли с деревьев в поисках тени.  Внезапно они обнаружили большую лужу, оставшуюся после сильного дождя, влезли в нее и подняли возню, перемешивая воду с песком, опавшими листьями и грязью. Через несколько минут мишек трудно было узнать. Мокрые, облепленные травой и листьями, они напоминали странных лесных существ и даже походили на чучел. Вылезли медвежата из ямы только тогда, когда в ней почти не осталось воды.
Хорошенько отряхнувшись,  Яшка отправился на черничную поляну, за ним пошла и Маруся. Медвежата явно проголодались. Но ягоды черники только еще начали поспевать. Медвежата нюхали ярко-зеленые ветвистые кустики с жесткими листочками, копались в них, выискивая редкие, уже поспевшие ягодки. Увидит мишка черную ягодку, потянется языком к ней, слизнет и смотрит по сторонам, выискивая такую же спелую. Зеленые ягодки их не интересовали. Вскоре это занятие мишкам надоело, и они побрели дальше, пробуя на вкус то стебельки толокнянки, то листики пырея, то цветочки синих васильков.
На сухой возвышенности  медвежата вдруг остановились и принялись копаться в земле. Торопливо орудуя то левой, то правой лапой. Они грубо раскапывали гнезда муравьев, перемешивая все с землей. Затем старательно пытались языком отделить от земли хозяев муравейника и их личинки.
Такой способ добывания лакомства вместе с мусором, вероятно, не устраивал медвежат. Тогда Яшка, нагнув голову в одну, в другую сторону, придумал, как поступать. Осторожными движениями передних лап, используя только длинные когти, он открывал, гнездовую камеру муравейника, в которой хранилось основное богатство муравьев – личинки и куколки. Потом запускал язык в центр камеры и слизывал все подчистую.
Присмотревшись к Яшкиным действиям, то же стала делать и его сестра. За короткое время косолапики опустошили несколько муравейников, полностью уничтожив содержимое их камер. Для медвежат, еще не способных поймать какую-либо крупную добычу, муравьи стали первым животным кормом, необходимым им для нормального роста. 

Глава 12

Насмотревшись на занятия медвежат, Сережа предложил Васятке отправится в лес, чтобы не маячить на виду у косолапых. Он хотел познакомить мальчишку с  лесными обитателями и возможно кого-то из них сфотографировать для альбома.
Отойдя метров на двести от палатки, мальчишки встретили живописную березовую рощицу. Щебетали птицы. Звучно и необыкновенно отчетливо выводила трель изящная птичка с ярко-синей грудкой и наполовину красным хвостиком варакушка: «ти-ти-ти-рю-рю-рю, , ти-ти-рю-ти-рю». Колокольчиком вызванивала желтогрудая овсянка, сидя на самой макушке дерева. Из соседнего ельника доносились строфы певчего дрозда. Ребята замерли, и Володе удалось поймать в объектив варакушку и овсянку.
- Смотри, гриб – радостно закричал Васятка.
Сергей подошел ближе. Из ствола березы торчал огромный сухой гриб, похожий на лошадиное копыто.
- Это гриб трутовик, - ответил Сережа. - Трутовики появляются на березах, если кто-нибудь топором или ножом поранит кору березы, ее бересту. В рану попадает грязь и семена гриба-трутовика, их называют спорами. Этот нехороший гриб убивает дерево. Оно скоро загнивает и гибнет.
Приложив усилия, Сергей выломал из ствола копыто трутовика, ножом зачистил место, где находился гриб. Потом, найдя поблизости глиняный бугорок, размял в руке кусок глины и замазал рану березы.
 - Возможно, нам удастся спасти эту березку, - сказал он и ласково погладил ствол дерева.
- А вот еще рана, - Васятка показал на темную поперечную полоску на стволе березы.
- Это не рана, - отозвался Сергей, а особые, можно сказать, приспособления. Видишь сколько полосок на стволе. Через них березка дышит. Ребята еще долго смотрели на раскидистую крону березки-красавицы, желая ей выздоровления. Затем отправились дальше, и вышли на край лесной поляны. В воздухе, почти над центром поляны, трепеща крылышками, зависла небольшая птица. Острые глаза Васятки первыми заметили ее.
- Смотри, смотри, птичка висит! – почти закричал Васятка.
- А, вот ты где, - сказал Сергей птичке, как старой знакомой и навел фоторужье на комочек в небе.
Но птичка с торжествующим криком: «Ти-ти-ти» стремительно упала на землю и скрылась.
- Ах ты! Опять не успел, - досадливо махнул рукой Сережа. - Это не обычная птичка,  а маленький сокол, пустельга, - объяснил он мальчугану. - У нее так устроены крылышки, что она умеет летать не только вперед, подниматься вверх и опускаться вниз, но и висеть в воздухе. Так лучше высматривать на земле мышей и всяких жуков, гусениц, которыми она питается.
А птица уже вновь висела над поляной, и юный фотоохотник сумел ее заснять. Скоро ребята свернули в молодой осинник, заросли которого вперемежку с ольхой и ельником тянулись, примыкая к неглубокому оврагу.
- Здесь часто встречаются рябчики, - сказал Сережа, вглядываясь в кустарники. И будто в подтверждение его слов из густой травы с резким шумом поднялся выводок рябчиков: взрослая птица в пестром оперении и пять или шесть уже повзрослевших цыплят. Васятка даже вздрогнул от неожиданности. Рябчики пролетели немного и расселись по деревьям. Сережа движением руки подозвал мальчугана и показал ему на высокую ель.
- Видишь, на боковой ветке петушок сидит.
Васятка вглядывался в крону дерева, в солнечные блики на ветвях. У него рябило в глазах, и рябчика он не видел.
- Давай осторожно подойдем ближе, - сказал Сергей и стал готовить фоторужье к съемке.
Но не успели ребята сделать и двух шагов, как молодой петушок, гулко хлопая  крыльями, взлетел. С веток сорвались и другие рябчики. Выводок, перелетая с дерева на дерево, стал перемещаться в глубь леса.
- Эх, если бы мне дали ружье, я бы нащелкал дичи, - с горечью махнув рукой, вдруг  ни с того, ни с сего заговорил Васятка. Просил у мамки купить… Нет, говорит, прострелишь себе ногу нечаянно или вместо дикой утки курицу убьешь. Женщины – они всего бояться.
 Сережа, видя, с какой серьезностью говорит все это мальчонка, тихо улыбался. А Васятка продолжал.
- Я ей говорю: даже медведя могу убить, не побоюсь. А она смеется: медведь может тебя поцарапать, говорит. У него когти длинные. Ничего не понимает в охоте.
Сережа не стал смеяться над малолеткой и степенно объяснил: ружье разрешается иметь только после восемнадцати лет. А в заповеднике охота вообще запрещена.
- Я бы пошел в другой лес, - все еще не унимался мальчишка.
- А я вот не люблю охотиться, - искренне сознался Сережа. - Убивать птиц и животных все-таки жалко. Они тоже хотят жить.
Васятка задумался. А потом как-то даже горячо сказал.
- Нет, я не буду охотником.
Глава 13

Сережа с Васяткой продолжали идти по лесу.  Солнце, перевалив за полдень, напитало лесной воздух душным теплом и стало непомерно жарко. Пришлось не только расстегнуть ворот рубахи, но даже снять ее и использовать для отмашки от назойливых слепней, невесть откуда взявшихся в густом лесу.
Вверху неожиданно раздался шорох и Васятка на старой сосне заметил белку. Увидев мальчишек, она юркнула в дупло, и пока ребята стояли недалеко от дерева, несколько раз выглянула из него. Потом пушистый зверек скрылся совсем, а из дупла выскочил рыженький бельчонок. Этот малыш еще очень мало знал об опасностях, что подстерегают его в лесу. Зато был очень любопытным и доверчивым. Бельчонок смело спустился по стволу на нижний сучок.
И тут из дупла выскочила белка-мать. Она  громко зацокала, подавая сигналы опасности малышу. А непослушный бельчонок не обращал на них никакого внимания. Он спрыгнул на землю и даже попытался подбежать к людям. Бедная мать подпрыгивала, била лапами по дереву, нервно дергала хвостом, взлетала наверх по стволу и снова бежала вниз, пищала.
Но любопытному бельчонку очень хотелось узнать, что это за странные животные подошли к их дому. Однако когда Васятка протянул руку, чтобы погладить бельчонка, бесстрашная мамаша мгновенно подскочила к своему чаду, схватила его за шиворот и, держа в зубах, мгновенно взлетела на дерево, скрывшись с ним в дупло. Задала она трепку своему неслуху или нет, ребята уже не увидели.
Встреча с бельчонком и белкой произвела на Васятку большое впечатление, и он долго расспрашивал Сережу об этом зверьке. Сергея тоже позабавила маленькое приключение. И он рассказал юному спутнику, что белка – дневной зверек. Ночью она спит в своем гнезде, укрывшись пушистым хвостом.
А едят белки семена сосны, ели. Поразительно легко управляется зверек с шишкой, которая в беличьих лапках выглядит такой же большой, как мешок картошки в руках человека. А ну-ка покрути человек свой мешок так же проворно, как белка шишку!
На зиму белка заготавливает семена разные, а так же орехи желуди и даже грибы, развешивая их на деревья для просушки. Бельчата быстро растут и к осени становятся самостоятельными. Правда, врагов у белок много. Охотятся на них ястреб и филин, хорек и рысь. Но особенно опасна куница. Прыгая по деревьям, куница находит беличьи гнезда, залазит в них и белке уже не спастись.
 Ребята еще немного походили по лесу и направились в лагерь, где находился Ваня с подопечными медвежатами. Но еще задолго до возвращения Сергея и Васятки, Яшка и Маруся забеспокоились. Они перестали есть траву, поднялись на задние лапы и уставились в одну точку. Вид их выражал напряженное внимание: мордашки вытянулись, уши настороженно напряглись. Время от времени то одно, то другое ухо у какого-нибудь медвежонка вздрагивало, отходило назад и снова становилось торчком. Они что-то слышали, что-то пугало их. Ваня тоже напрягал слух, но ничего не слышал.
Потом косолапики зафыркали, принялись переходить с места на место, стараясь держаться ближе к своему опекуну. Снова поднялись на задние лапы, и все смотрели в одну сторону. И Ванюшка догадался: возвращаются брат и Васятка. Скоро он заметил ребят среди деревьев и с удивлением посмотрел на медвежат, впервые оценив тонкость их слуха.
Когда мальчишки подошли, Маруся и Яшка осторожно приблизились к ним, внимательно обнюхали и только тогда отошли в сторону, занявшись своим обычным делом.
Сережа и Васятка отступили в тень березы и уселись на траве, утирая потные лица рубашками. И тут около них появился ежик. Он подбежал к Васятке и принялся ходить вокруг, явно выпрашивая подачку. Ванюшка и Сережа удивились, а Васятка рассказал им, что ежик просит пирога, и даже хотел отправиться за своей сумкой, чтобы угостить друга. Но Ваня остановил его.
- Понимаешь, что ты наделал, - назидательно начал он. - Своими пирогами ты испортил дикого зверька. Приручил его к человеческой еде. Теперь ежик перестанет охотится, искать пищу в лесу, а будет ждать от тебя пирогов. Но ты не сможешь его все время кормить. И ежик может погибнуть.  Умереть с голоду.
 Мальчишка потупился и не знал что ответить. Ваня пришел ему на помощь.
- Больше не делай этого.
Совместными усилиями они прутиками отогнали ежа  подальше в лес и заставили Васятку самому доесть оставшиеся пироги. Мальчишка не стал сопротивляться. Он сильно проголодался и один за другим умял все пироги до последнего.
Наступил вечер. Солнце, умерев свой пыл, медленно садилось за макушки деревьев. В лесу стало так тихо, что можно было слышать, как лают собаки в поселке заповедника.
Ребята поужинали хлебом с вареными яйцами, съели копченого хариуса, что положила в рюкзак мама Сережи и Ивана. Кипятить воду для чая не стали. Варенье с хлебом запили холодной водой. Ничего нет вкуснее воды из лесного ручья или родника. Васятка с горящими глазами рассказывал Ванюшке, о том, что видели они с Сережей в тайге. Особенно поразил его бельчонок: маленький, а такой смелый.
 Ваня, пряча сдержанную улыбку, слушал восторженного мальчугана. Ему делалось радостно: они с братом сделали хорошо, взяв с собой неприкаянного мальца, и показали ему настоящий лес. Вот и первая ночевка в палатке под луной запомниться ему на всю жизнь.
- Не боишься на ночь оставаться с нами в лесу? - спросил Васятку Сережа.
- Не-а, - ответил бесстрашный мальчуган.
 - Смелого человека даже ночью в лесу никто не тронет: ни зверь, ни птица, - назидательно сказал Сережа. -  Но спать надо чутко. Если хрустнет где-нибудь ветка или кто-то подойдет близко – проснись, проверь и не бойся. Звери сами тебя боятся больше, чем ты их.
Ребята стали готовиться к первой ночевке  в лесу. После долгого дня и трудной ходьбы по тайге, у Васятки уже слипались глаза и он, кажется, клевал носом. Уже в сумерках все трое улеглись в палатке: парни по бокам, Васятка по середине. Медвежата тоже устали за долгий день. Они облюбовали мохнатую ель и улеглись под ней.

Глава 14

Усталые мальчишки, Ванюшка и Васятка, уснули быстро. Сережа еще не спал. Он слышал, как под елкой вставали и вновь укладывались медвежата. Как кто-то тихо шелестел в сухой траве. Уснул Сергей, когда над палаткой уже мерцали звезды.
Взошла луна, и бледный свет ночного светила дымным серебром окутал лес. На взгорке омытые лунным светом заблестели стволы берез. Ночь пришла тихая, умиротворенная.
И вдруг сквозь сон Сережа услышал какой-то шорох и даже шипение. Он проснулся и открыл глаза. Свет луны, а может быть и начавшейся рассвет, пробиваясь сквозь окно палатки, освещал кусочек пространства и в нем медленно извивающиеся тело змеи. На ее спине мальчишка заметил зубчатую полоску.
- Гадюка, - мелькнула мысль.
 Змея была явно настороже. Плоская голова ее покачивалась в воздухе, темный язычок порхал у чешуйчатых губ. Мурашки побежали по телу парня. Страшно сейчас - испугаться и испугать гадюку. Змея всегда кусает то, что ее пугает, будь то палка, зверь или человек. Стоит пошевелиться и плоская голова змеи вздрогнет, в доли секунды метнется вперед, успеет укусить и отпрянуть. Почувствуешь лишь резкий укол, от которого по лицу сразу разольется жгучий огонь. Лучше замереть, дышать медленно и неслышно, чтобы не испугать гадюку.
 Сережа притих и затаился. Он даже прикрыл глаза. Это была первая победа. Победа над своим страхом. Следовало подумать и принять правильное решение. Главное: чтобы змея не переползла на кого-нибудь из спящих ребят. А раздвоенный язычок гадюки мельтешил уже у самых глаз парня, тонко, как паутинкой задевая его нос. Но обе руки мальчишки находились глубоко под одеялом, и быстро схватить змею не представлялось никакой возможности.
Прошла минута, а может быть чуть больше. Но вот голова змеи поднялась выше, отодвинувшись от лица. Тело ее вдруг вздрогнуло, начав собираться в тугие кольца. Гадюку явно что-то обеспокоило. Она теперь смотрела в сторону входа в палатку, и Сережа видел ее затылок с вздувшимися ядовитыми буграми.
 Потом треугольная голова змеи прянула куда-то в угол, а оттуда  метнулся  большой темный клубок и вцепился в тело гадюки. Это был еж. Вероятно тот еж, которого подкармливал Васятка.
Змея извивалась, клубилась, Сережа видел, как нервно трепещет ее тупой, словно обрубленный хвост. А еж крепко держал гадюку за кольцо у самой головы.
 От шума и возни проснулся Ванюшка, спросонья не понимая, что происходит.
- Змея в палатке, - быстро сообщил ему Сережа, - и еж борется с ней.
Не обращая ни на кого внимания, ежик трепал гадюку, зубами перебирая ее тело и приближаясь к голове. Змея перестала биться, и ребята хотели выбросить ее из палатки. Но ежик сердито зацокал. Поддав вверх игольчатой спиной, колючий охотник давал понять: теперь  это его добыча и делиться он ни с кем не собирается. Пришлось ждать, когда смелый спаситель не утащит свою поживу из палатки.
Боясь не разбудить Васятку, Ваня и Сережа осторожно вылезли наружу. Короткая летняя ночь кончилась, звезды померкли, начинался рассвет. В небе уже была видна корона огненно- золотистых лучей. Чуть в стороне слышался шорох. Это еж  волок к своей норе добычу.
Но вот солнце плеснуло на лес розоватым светом. Отдельно стоящая береза у палатки вспыхнула багрянцем и затрепетала листочками от первого утреннего ветерка. От земли поднялась кисея белесоватого тумана. Защебетали птицы. День зарождался светлым и звонким.
Медвежата были уже в лесу. Жаркая погода последних дней ускорила созревание черники, и чуткие медвежьи носы учуяли это. Зеленые кустики теперь были сплошь усыпаны темно-фиолетовыми ягодами. Черника – обычная ягода в тайге. Больше месяца висит она на кустиках, становясь одним из основных летних кормов не только для медведей, но и многих других лесных зверей и птиц.
Яшка садился возле облюбованного куста, наклонял голову, вытягивал трубочкой губы и ими обрывал каждую ягодку. Когда ягоды кончались, Яшка подвигал к себе другой кустик, захватывая его широко расставленными когтями. Обработав губами все кустики, до которых можно дотянуться, медвежата лениво переваливались на другое место и продолжали кормиться. Во время кормежки они вели себя тихо, степенно: не играли, не мешали друг другу, всем своим видом подчеркивая важность того, чем они заняты.
Но вот Яшке надоело церемониться с кустами, собирая ягодки по одной. Тогда он широко открытой пастью стал захватывать всю веточку целиком и, протягивая ее через зубы, обрывал ягоды вместе с листьями и частью стебля. Жевал он то, что попадало в рот недолго, и быстро проглатывал. Глядя на него, так стала поступать и Маруся. В черничнике медвежата чувствовали себя хозяевами положения. Устав от жары, они отдохнули, лежа под елкой, а потом вновь принялись за чернику.

Глава 15

Случай с гадюкой всполошил ребят. Как только проснулся Васятка и, жмурясь на солнце, выбрался из палатки, Ваня с Сергеем выгребли наружу постель и подстилку, перетрясли все до последней мелочи. Им совершенно не было понятно, откуда взялась гадюка. Осмотр травы и кустов вокруг тоже не дал нужного ответа. И все-таки, ребята сняли и перенесли палатку на другое место, чуть выше по склону.
 По плану Владимира Ивановича медвежат следовало кормить здесь, на черничнике, еще несколько дней. Однако Васятку решили отвести домой. Нельзя рисковать здоровьем ребенка. О своем решении сообщили мальчонке. Но он заупрямился, не желал возвращаться в поселок. Сережа с Ванюшкой понимали парнишку: что ждет его в поселке? Днями будет сидеть под окнами маминой лаборатории, чтобы постоянно быть у нее на виду. Или придется слоняться в бурьянах за домашним огородом, куда Галина Васильевна его изредка пускала. Даже собаку мама не хотела заводить. А ему так был нужен друг, хотя бы щенок, с которым можно поиграть.
Пока Сережа собирал чернику, чтобы отнести ее Васяткиной маме, Парнишка ходил за ним, упрашивая еще на несколько дней остаться в лесу. А если нет. Тогда хотя бы на одну ночку! Но Сережа был непреклонен.
- Ешь чернику, и будем собираться, - сказал он решительно.
Васятка заплакал. Он отошел в сторонку и сел на низкий пенек, закрыв лицо руками. Слезы катились по его щекам. И тут, вероятно, созрела мыслишка: убежать в лес и спрятаться где-нибудь. Сереже за продуктами придется уйти в поселок без него. А когда он вечером вернется, объявиться. Тогда, на ночь глядя, они не отправят его домой.
В это время, будто по заказу, Яшка и Маруся ушли с черничной поляны и отправились далеко в лес. Надо было их вернуть, и Ваня побежал за медвежатами. Сережа тоже пошел следом, чтобы помочь брату, если потребуется. Васятку он попросил подождать его на том же месте.
 Скоро ребята скрылись в еловых зарослях. Васятка только и ждал этого. Он вскочил с пенька и бросился в противоположную сторону леса, куда глаза глядят, лишь бы подальше. Вернувшись, Сережа не застал на пеньке Васятку. В ближнем лесу его тоже не было. «Спрятался в палатку», - подумал Сережа. Но в палатке мальчонки не оказалось. Парень забеспокоился. Он походил среди берез, прошел за невысокую гриву, заросшую сосняком, везде окликая мальчишку.
- Куда же девался сорванец ? – не зная что и подумать, повторял про себя Сережа. – Не мог же он отправиться домой самостоятельно.
Сергей еще покричал его, побегал в разные стороны, но Васятки нигде не было. Стало ясно, что мальчонка, обидевшись, ушел от них. Но куда? До поселка заповедника больше двух километров по лесу без дорог. Семилетний малец в лесу ориентироваться не умеет. Вполне может пойти не туда, и заблудиться.
Оставив с медвежатами одного Ваню, Сережа почти бегом побежал в направлении центральной усадьбы и всю дорогу окликал Васятку. Скоро он добрался до поселка и буквально влетел в лабораторию его мамы. Но женщина не видела сына. Она надеялась, что мальчишка с ребятами и под их присмотром.
Отпросившись с работы, Галина Васильевна с Сергеем обежали поселок, расспрашивая людей. Но никто ребенка не видел. Тогда они отправились в лес, чтобы прочесать лесные километры до черничной поляны. Шли неспешно, заглядывали в кустарники, осмотрели неглубокий овраг, густой ельник, постоянно окликали мальчишку, подолгу прислушивались. Дошли до черничной поляны и палатки, но мальчишку не нашли. Значит, ушел куда-то в другую строну.
 Галина Васильевна вернулась в поселок и собрала людей. Забросив житейские дела, на поиски Васятки отправились человек двадцать. Дело, казалось, очень серьезным. Места здесь глухие. Рядом с лесами заповедника во все стороны простиралась тайга. В ней есть такие дебри, где на сотни километров не встретишь ни жилья, ни человека. Были и непроходимые болота с мхами и трясинами, по которым с трудом можно пробираться и то лишь в засушливое лето или зимой.
Люди шли в разных направлениях, осматривая чащобы, густые заросли кустарников, любую ложбинку или заросший овраг. Кричали, смотрели, слушали. Сколько мыслей приходило в голову каждому, кто искал мальчонку, сколько дум передумали. Но не было человека, кто бы не надеялся найти Васятку.
Особенно старался Сергей. Он чувствовал свою вину за случившееся. Несколько раз, прочесав очередной участок леса, Сережа возвращался к палатке и Ивану: не вернулся ли паренек? Но Васятка не появлялся. До самой ночи всем миром искали ребенка. Кажется, обшарили каждый куст, каждую крепь осмотрели, а малец, как в воду канул.

Глава 16

Долго бежал Васятка, удирая от Сергея. А когда между ним и черничной поляной стала густая стена деревьев, спрятался за большим ольховым кустом.
«Теперь меня здесь не найдут до самого вечера», - думал мальчишка.
Но послышался голос Сережи, а потом и Вани, искавших его, и Васятка выскочил из куста, помчался дальше. И забежал так далеко, в такую глухомань, что не стало слышно ни чьих голосов. А чтобы уж спрятаться наверняка, он забрался под ель, под ее густые и низкие сучья-опахала, и затаился.
 «Теперь уж конечно не найдут», - радовался он.
 Сидел долго, час а может быть и дольше. Нашел красивого жука, играл с ним. Птицы щебетали в кронах деревьев, тревожно каркали вороны.
«Сергей, наверное, уже ушел в поселок», - подумал мальчишка и вылез из своего укрытия.
Решил прогуляться немного по лесу и вернуться к палатке. Прошел немного вперед и заметил, как из кустов вышла тетерка с пятью цыплятами. Хотел подойти  к ним ближе, думал: убегут сейчас в кустики и спрячутся. А они, увидев его, втянули головки в плечи и затаились. А тетерка взъерошила перья и кинулась на него, целясь клюнуть в ногу. Отскочил Васятка от разъяренной тетерки, осмотрелся и вдруг понял, что не знает, с какой стороны он прибежал сюда, на это самое место: всюду заросли одна другой гуще и вокруг все деревья кажутся одинаковыми.
Прошел вперед, постоял, еще прошел. Встретились тропинки. Но они разбегались в разные стороны. По какой из них идти, чтобы вернуться к палатке, неизвестно. Поднял глаза, посмотрел на небо. Слева в просветах между сучьями высокого дерева просвечивали лучи солнца. И мальчишке показалось, что оттуда он пришел.
Васятка быстро зашагал в сторону солнца. Даже хотел побежать, чтобы скорее оказаться с Ваней. Но трава становилась все сырее, даже ботинки намокли. Понял, что попал в какую-то низину, болото или овраг. Из кустарника с гулким шумом вырвалась черно-голубая птица и унеслась за дальние кроны деревьев, испугав мальчишку. Оглянулся – вокруг полумрак. Насупившись, стояли лохматые ели, и сосны, обросшие грязно-зелеными бородами мха. Повсюду было мрачно и дико.
Васятка немного испугался. Он развернулся и пошел обратно. Трава стала суше, а лес еще гуще. Его окружали теперь заросли крапивы, репейника и чертополоха. И вдруг кто-то сзади схватил его и потянул назад.
Парнишка оробел. Он вырывался из цепких объятий схватившего его существа и даже заревел от страха. Но все оказалось не так трагично. Пробираясь через репейник, он насобирал на штаны столько колючек, что они, сцепляясь с другими репьями на кустах, сращиваясь с ними, тянули мальчишку назад. Только дернувшись, что было силы, Васятка вырвался из кустов. А выбравшись на свободное место, принялся отдирать репьи отовсюду: от штанов, рубашки и даже ботинок.
 Мальчонка вытер рукавом слезы и испуг прошел. Он даже готов был посмеяться над собой. Хуже было то, что он не знал, в какую сторону надо идти. Решил свернуть в березовый лесок и тут остановился: на ботинке развязался шнурок. Опустившись на одно колено, Васятка принялся завязывать его. Долго копался, а когда поднял глаза - увидел: на небольшой полянке у трех берез подросших зайчат. Они то собирались вместе, то разбегались, весело гоняясь друг за другом. Мальчуган смотрел на них, не отрывая глаз.
И вдруг ему показалось, что недалеко от полянки в кустах шевельнулось что-то рыжее: крупная лисица подкрадывалась к зайчишкам. Она то затаивалась, припав к земле, то быстро переползала от одного укрытия к другому. Так она добралась до полянки, где играли зайчата, и залегла в последних зарослях, рыжей окраской почти слившись с растительностью. Не подозревая об опасности, зайчата продолжали резвиться. Васятка хотел крикнуть им, чтобы убегали, но даже не успел рот раскрыть. Последовал бросок – и пойманный зайчонок уже бился в зубах лисицы. Васятка выскочил из-за дерева и погнался за хищницей. Но рыжая плутовка юркнула в кустарник и исчезла. Разбежались и зайчата.
Долго еще мальчишка шел по лесу. Он  проходил мимо застланных листвой и хвоей звериных норок и троп, но не замечал их. Зато птицы встречались повсюду. Одни из них еще в отдалении с криком взлетали из травы, другие подпускали близко. Особенно бесстрашными были голубокрылые сойки. Они перелетали с куста на куст буквально под носом у мальчишки.  Зарянки тоже гонялись за насекомыми в двух шагах от него.
Скоро Васятка вышел на продолговатую вырубку с зарослями молодого подроста и вздрогнул от неожиданности, за ближайшими кустами увидев силуэт большого медведя. На небольшой полянке медведь спокойно обследовал кусты, обнюхивал валяющиеся сучья. Попробовал на зуб что-то поднятое когтистой лапой из травы.
Зверь мельком взглянул на Васятку и спокойно пошел в дебри. Вероятно, поняв, что маленький человек не представляет для него никакой опасности. Все произошло в считанные секунды. Возможно, косолапый был одним из тех, кого сиротой вырастили люди и отпустили в лес. Мальчишка, кажется, даже не испугался. Ну, если самую малость. Он тоже  повернулся и пошел от места встречи с медведем. Однако все время оглядываясь: не идет ли мишка за ним. А когда отошел уже порядочно, даже заулыбался. Волнение уступило чувству радости – он видел медведя!
В тайге сумерки наступают раньше. Уже темнело, а Васятка все шел и шел по лесу, упорно пытаясь выйти к ребятам. Когда под ноги попадали сучья и ветки, осторожно перешагивал их, чтобы не упасть. Останавливался только тогда, когда из темноты неожиданно возникал пень или разлапистая коряжина. Боязно, все-таки. Сквозь сетку ветвей уже виделись звезды. Но Васятке казалось, будто звезды не в небе, а на самих ветках висят.
В прогале между деревьями внезапно посветлело, и оттуда дохнуло вечерней сыростью. Это был луг или поляна, а возможно речка впереди. Подобие тропинки, по которой он шел, резко пошла вниз. И Васятка остановился, присел у небольшого кустика, потом прилег. Бороться со сном он уже не мог, и даже не заметил когда уснул.

Глава 17

Сереже стало ясно, что Васятка, не отправился домой, а спрятался где-то в кустарниках у черничной поляны. Затем заблудился и теперь плутает по тайге, а это очень опасно. Он не стал долго задерживаться в лесу, примыкающему к поселку заповедника, который исходил уже вдоль и поперек. А, дойдя до знакомого болота, свернул вправо и сразу углубился в густую крепь.
К светлому лиственному лесу здесь со всех сторон примыкала хвойная тайга. Сумрачно и молчаливо было в ней. Плотно стояли могучие ели, не пропуская до земли солнечный свет. Лишайник и серый мох седыми бородами покрывали их толстые стволы, спускаясь в низ до самой земли. Непроходимую густоту хвойников и жутковатую атмосферу дикого безмолвия дополняли здесь упавшие на землю стволы деревьев с черными, вывернутыми из почвы корнями.
Несмотря на кажущееся запустение и сырой полумрак, таежные дебри плотно заселяли птицы и звери. Попискивали в кронах разные птахи, где-то долбил сухую вершину дятел, вскрикивала неугомонная сойка. Приложив к губам ладони, Сергей покричал, позвал Васятку.  И как бы в ответ из еловой крепи с громким хлопаньем крыльев вылетел рябчик и унесся в поднебесье. Васятка не отозвался.
Было жарко, глаза разъедал пот. Утирая его рукавом взмокшей рубахи, Сергей с трудом пробирался среди валежника и цепких сучьев густого подроста. Он вышел на открытое место и неподалеку в кустарнике увидел молодого лося, вышедшего из  густого хвойника. Лось повернул в сторону Сергея голову с выступающими бугорками будущих рогов, похлопал длинными ушами  и, расширив ноздри, шумно выдохнул воздух. Сережа про себя подумал: «Вот что значит режим заповедника. Звери почти не боятся человека».
Сережа громко хлопнул в ладоши, чтобы спугнуть сохатого. И зверь, вздрогнув, побежал в сторону кустов можжевельника. Затем резко остановился, словно устыдившись своего бегства. Он повернулся и долго с любопытством рассматривал человека. А, удовлетворив любопытство, мотнул несколько раз головой и скрылся в зарослях.
Полуденный зной сменился предвечерней прохладой. Сережа поискал мальца в густом ельнике, окликнул его несколько раз у небольшого болотца, вышел на заросшую кустами вырубку и здесь поискал ребенка. Потом дошел до глубокого оврага и решительно остановился. За оврагом во все стороны расстилался дремучий лес. Вряд ли мальчонка мог забежать так далеко. И Сергей решил вернуться в поселок. Возможно, мальчишку уже нашли. А если нет, тогда он возьмет компас, фонарь и ружье. Будет и ночью искать Васятку.
Уже стемнело, когда Сергей возвратился домой. Из-за сгущавшейся темноты, многие люди, кто искал ребенка, вернулись из леса, чтобы с рассветом снова начать поиск. Но Сережа не мог остаться дома. Он надел ветровку, на ноги крепкие сапоги. Взял ружье, фонарик, компас, краюху хлеба, фляжку с водой и снова отправился в тайгу. Отец был в отъезде, а мама одобрила его поступок.
Над вершинами сосен и елей уже мерцали звезды. Но в лесу была такая темень, что приходилось поминутно натыкаться то на куст, то на низко висящую ветку. Фонарик выхватывал из темноты лишь отдельные части деревьев, да траву под ногами. Но парень настойчиво двигаться вперед. Он решил пойти в сторону лесной речки. Там реже лес, больше полян. Возможно, туда забрел Васятка.
Поискав мальчишку в кустарниках с низким ивняком, Сережа поднялся на увал с хвойным лесом и тут покричал, а затем послушал лес. Но малец не откликнулся. Больше часа пробирался он между разлапистых елок по опавшей хвое, зовя Васятку.
Сережа смело вел себя в ночном лесу. Это неопытный человек постоянно насторожен. Бедняга слышит вокруг подозрительные шорохи, и кажется ему, что звери то и дело подкрадываются сзади. Сергей тоже прислушивался к ночным звукам леса. Но понимал значение шумов, и шорохов, а потому чувствовал себя уверенно. Вот где-то вскрикнула птица, попав в лапы проворного ночного зверька, засвистел рябчик: «ти-и-ин, ти-и-ин, ти-и-ин», шуршат мыши в лесной подстилке. Приходилось иногда и оборачиваться, если в стороне слышался треск ломаемых веток. То мог кормиться лось.
Внезапно в нескольких метрах от него, в густой чаще послышался шум и из валежника выскочил большой зверь. Но темень оказался такой плотной, что Сергей не смог его разглядеть. Он лишь схватиться за ружье, но даже не успел снять с плеча. С треском и шумом большая тень умчалась в глубь чащи. Только по силуэту, да по грохоту, который наделал зверь, Сережа понял, что это медведь. Вероятно, он спал в валежнике и парень напугал бедолагу. Шум и треск скоро затихли вдали. В лесу снова наступила настороженная тишина.
Еще через час взошла луна. Через кроны деревьев на землю упал дымчатый свет. Идти стало легче, тем более, что густые чащи остались позади и лес поредел. Вдруг слева от Сергея послышался звук, похожий на плач, громкий, жалобный. Сережа вздрогнул.
- Васятка! - пронеслось у него в голове. И Сергей бросился вперед, не разбирая дороги. Бежал, натыкаясь на деревья и кусты. Ветви больно били по лицу и рукам.
- Наконец-то нашел, - радовался Сережа. - Вот он здесь, где-то рядом!
Вдруг сверху, из кроны огромной сосны раздался громкий хохот: хо-хо-хо-хо-о-о-о! ха-ха-ха-ха-а!
- Филин!- понял Сережа.
А филин на дереве ухал, хохотал, мяукал кошкой. Сергей хлопнул в ладоши. Хищник вначале затих, потом взмахнул крыльями и полетел по темному лесу.
- Что если Васятка неподалеку, - подумал Сергей. - Он может испугаться  воплей филина, и он стал громко кричать, звать мальчишку.
 - Васятка отзовись! Я Сережа, ищу тебя-я!
Сергей до утра искал ребенка. А когда посветлело, достал хлеб и воду, утолил голод. Затем встал и продолжил поиск. В одном месте, где тропинка огибала песчаный взгорок, он присмотрелся к оголенному кусочку глины и заметил следок, оставленный детским ботинком. Скорее всего, Васятка проходил здесь.
 Тропинка виляла то влево, то вправо, обходила густые заросли и вышла, наконец, на лужайку. Свернувшись калачиком, Васятка лежал в траве. Он спал. Травинка слегка касалась его ноздрей, и он немного морщась, почесал нос кулачком.
Звезды лишь слегка начали меркнуть, небо на востоке едва посветлело, а люди в поселке заповедника были уже на ногах. Они возобновили поиск мальчонки. Лес вновь наполнился тревожными голосами. И скоро произошло радостное событие. Сережа, уставший, но счастливый, с Васяткой на плечах, шел им навстречу.
Чудесно хороши были эти минуты, когда искусанного комарами и немного замерзшего мальчишку несли домой на руках, передавая один другому. А Васятка улыбался, видя, сколько людей заботятся о нем.
Глава 18

Тем временем, жизнь медвежат у палатки на черничной поляне протекала своим чередом. Яшке и Марусе исполнилось по шесть месяцев. Питаясь лесными травами, листочками лещины и клена, а так же ягодами черники, они быстро набирали вес, А когда у косолапиков появились резцы – по два острых зуба сверху и снизу, они стали находить и с удовольствием есть медвежью дудку.
Яшка первым нашел это крупное зонтичное растение с мощным стеблем. Он внимательно обнюхал его, с хрустом надкусил стебель  и, приклонив его лапой к земле, выгрызал сочную сердцевину. Скоро и Маруся, глядя на брата, принялась искать медвежью дудку.
Рацион медвежат постоянно расширялся. Кроме зеленых растений и ягод они пробовали грызть нежную кору на молодых осинках, искали личинки жуков на пнях и под корой, раскапывали гнезда земляных ос.  Но однажды Яшка у гнилого пня заметил мышиную норку. Приставив нос плотно к земле, медвежонок громко, со свистом начал нюхать небольшое отверстие. Запах ему явно нравился. Захотелось попробовать и того, кто прятался в норке. Яшка присел на задние лапы, а передними принялся раскапывать маленькое отверстие. Копал старательно, пока не добрался до мышиного гнезда в виде шара из мягких сухих травинок. Но гнездо оказалось пустым. Медвежонок долго разбирал его на отдельные кусочки, надеясь отыскать жильцов.
В другой раз Яшка не стал долго раскапывать мышиную норку. Он когтями захватил сросшуюся траву и, отвалив целый пласт дерна, добрался до мышей. Даже успел схватить мышонка, а, возможно, двух и съел их. Потом Ваня заметил, как Яшка, увидев лягушку, скачущую в траве, принялся смешно на задних лапах прыгать за ней, подражая лягушке. Затем мгновенно подхватил квакуху когтями, кинул в рот и проглотил. Владимир Иванович, узнав об этих новых проделках медвежат, понял, что у Яшки и Маруси в шесть месяцев проснулись хищнические наклонности.
Это стало еще более явственно, когда однажды утром медвежата ушли далеко в лес. Ванюшка побежал за ними, чтобы вернуть косолапых на черничную поляну. Вдруг он заметил, как Маруся вся как-то подобралась, насторожилась, уставившись в одну точку. Потом быстро-быстро побежала вперед. То, что увидела маленькая медведица, была куропатка. Она сидела на гнезде, а, испугавшись нападения, вскочила и побежала. Но Маруся одним прыжком догнала ее и ударила лапой, вырвав когтями несколько перьев.
Куропатка уже не могла взлететь. Она металась в кустарниках, а Маруся ее преследовала. Ванюшка кричал, пытаясь спасти птицу. Но маленькая медведица поймала куропатку и придавила ее лапой к земле.
В это время Яшка подбежал к сестре и решительно полез к ее добыче, заунывно подвывая и царапая когтями землю. Он требовал отдать ему куропатку. Но медведица жадно пожирала птицу. Тогда Яшка протянул лапу вперед и крепко придавил часть куропатки к земле. Маруся рванулась в сторону, утаскивая остатки добычи, но солидный кусок, придавленный Яшкой, оторвался, и медвежонок с удовольствием съел его. Куропатка была съедена медвежатами с перьями и потрохами.
Ваня с грустью смотрел на своих подопечных. Теперь он видел перед собой не трогательных мишек, а настоящих хищников, способных пожирать живую добычу.
Несколькими днями позже Яшка и Маруся оказались недалеко от жилого поселка заповедника. Ванюшке снова пришлось перехватывать их. Но Маруся успела заметить у одного из сараев, стоящих у самого леса, небольшого щенка. Она погналась за ним так же хищно, как недавно гонялась за куропаткой. К счастью щенок вовремя заметил бегущего к нему медведя и быстро юркнул под сарай. Маленькая медведица подбежала к сараю и пыталась подлезть под него, но отверстие оказалось слишком мало для ее большой головы. Ванюшка ужаснулся. Он понимал, что ничего не смог бы сделать, догони Маруся щенка.
В тот же день о происшествии узнал Владимир Иванович, который понимал: медвежата выросли и стали слишком самостоятельными. Они способны уходить от своего опекуна далеко, не боясь незнакомых мест. А, находясь близко от жилого поселка, могут однажды забрести в него и натворить неприятностей. Следует удалить их в тайгу на расстояние, безопасное для людей и животных.
Глава 19

На следующий день рано утром Владимир Иванович, Сережа и Ванюшка, вместе с медвежатами, отправились вглубь тайги к лесному кордону, что находился в десяти километрах от центральной усадьбы заповедника. Их сопровождал всадник, егерь Петр Васильевич. Ему вменялось в обязанности подстраховывать экспедицию в случае любых неожиданностей.
Экспедиция выстроилась в колонну. Впереди с медвежатами шел Ванюшка. Позади метрах в двухстах от них, беседуя между собой, шествовали Владимир Иванович с Сергеем. Егерь, Петр Васильевич, ехал верхом на лошади далеко позади, чтобы не отвлекать на себя внимание медвежат.
 Яшка и Маруся бежали вприпрыжку, радуясь новизне окружающего ландшафта. Они то убегали далеко вперед и в стороны, то тащились сзади за своим опекуном. А однажды Яшка ни с того, ни с сего бросился в кусты и помчался напролом невесть куда. Только треск стоял позади него. Ваня подумал, что Яшку испугал кто-то. Но нет, Маруся спокойно грызла медвежью дудку. А Яшка, как ни в чем не бывало, вернулся к сестре. Толька из пасти и горячего языка на землю стекала пенистая слюна. Стало ясно: Яшка рванулся в лес от избытка радости и чтобы размяться.
На одной из небольших полянок из куста выскочил  зайчонок и, быстро подкидывая задок, умчался в кустарники. Медвежата его не видели, но их реакция на запах зайца была мгновенной. Мишки будто преобразились. Они, принюхиваясь, бегали туда и сюда. Движения медвежат стали быстрыми, порывистыми. Как и в случае с куропаткой и щенком, это была хищническая реакция зверят на живую добычу. Они непременно съели бы зайчонка, если бы нашли его.
Чем дальше шла экспедиция по лесу, тем больше настораживались косолапики. Услыхав какой-нибудь непонятный звук, они останавливались, поднимались на задние лапы, прислушивались. А, постояв так секунду-другую, шли дальше. Длинная дорога обогащала медвежат новыми впечатлениями. С осторожностью подходили они ко всяким новым предметам: корягам, высоким пням, упавшим веткам. Тщательно обнюхивали их и даже пробовали на зуб.
А лес все густел. Места пошли глухие, малохоженные. Слева внизу чувствовалась глубокая лесная падь. Оттуда дохнуло сыростью. Ваня с медвежатами пошли направо на отлогий подъем с крупными замшелыми соснами. И тут Маруся и Яшка насторожились, несмело они крутились около Ванюшки. Вдруг впереди, в непролазном густом кустарнике, медвежата заметили черный выворот корней, похожий на странное чудовище. Маруся зафыркала, беспокойно поднялась на задние лапы, напряглась. А Яшка и вовсе, взвизгнув от страха, полез на дерево.
Ваня посмеялся над трусишками, и смело пошел к вывороту. Только тогда Яшка спустился на землю и, смешно кособочась, бочком-бочком приблизился к коряге. Подошла и Маруся. Обнюхав выворот со всех сторон, косолапики успокоились и продолжили путь.
Тенистые дебри теснились со всех сторон, Но Ваня нашел таежную тропу, которая шла сквозь густую чащу. Тропа петляла в кустарнике с редко растущими соснами и елями, обходила поваленные ветром обомшелые стволы, спускалась в сырую, сплошь покрытую мелкой порослью и мхом низину. Во влажном мху тонули ноги.
Эти дремучие места хорошо знал Владимир Иванович, да и ребята тоже. Они шли уверенно, хотя и осторожно, прислушиваясь к тайге. Медвежата почти не отходили от ног Ванюшки. Яшка даже пофыркивал, Маруся пускала из приоткрытой пасти боязливую слюну.
Поход близился к концу. Через час, а возможно и меньше должна  показаться поляна с небольшой избой на ней. Конечная цель их путешествия. Но тайга вокруг по-прежнему была сырой и мрачной. Спустившись в низину и перебравшись по мосткам через лесной ручей, экспедиция вошла в густой ельник.
Вдруг впереди, метрах в тридцати затрещали сучья! Оттуда вырвался большой медведь. Разинув огромную пасть, зверь рявкнул, что было мочи, выражая свой протест против бесцеремонного вторжения в его вотчину. Медвежата мгновенно взлетели на первое попавшее дерево и затаились. Треск ломаемых сучьев покатился дальше по лесу и смолк. Медведь ушел. Минут пять испуганные медвежата сидели на стволе, не издав ни звука. Потом Маруся с шумом выдохнула воздух, так же, как это делает человек после сильного испуга. То же сделал и Яшка. Ваня позвал их спуститься на землю. Медвежата поглядели друг на друга. Затем начали спускаться, пофыркивая и покашливая от еще не прошедшего возбуждения. А спустившись на землю, отправились в ту часть леса, откуда выскочил медведь.
 На пяточке сырого суглинка Ваня обнаружил крупные следы большого зверя. А медвежата даже боялись наступить на них. Они тянули носы к следам и тут же отпрыгивали назад. Затем Яшка, задирая вверх морду, долго и шумно нюхал воздух. А Маруся, приоткрыв пасть, издавала носовой звук: «н-го, н-го, н-го». Долго ходили медвежата у медвежьего следа, и только когда Ваня ушел далеко вперед, бросились догонять его.

Глава 20

К концу пути скованность Яшки и Маруси прошла. Они уже не жались к ногам Ванюшки. Однако вид медвежат, их настороженные движения говорили о том, что встреча с большим медведем произвела на них сильное впечатление. Медвежата ни разу не затеяли игру между собой, не отвлеклись на посторонние предметы, часто оглядывались, как бы невзначай.
Миновав лесной ручей, впадающий в небольшую речку, Ваня первым увидел поляну и тот самый домик, в котором предстояло жить не меньше месяца. Сразу прошло напряжение пути, и усталость дала о себе знать. Ванюшке хотелось упасть на траву, хорошенько потянуться и закрыть глаза. Медвежата тоже разомлели от жары, часто дышали и хотели пить. Пришлось вести их к реке. Увидев берег и реку, Яшка и Маруся помчались в припрыжку, обгоняя друг друга, и разом плюхнулись в воду.
Тем временем Владимир Иванович и Сережа подошли к кордону и лесной избе, сработанной каким-то умелым, старательным человеком. Это был ладный домик с хорошей крышей и плотными дверями. Мужчины отвалили от двери березовый комелек, которым приперлась дверь и, осмотрев внутреннее помещение, остались довольны. Их вполне устраивала большая комната с русской печью, просторные сени. Два больших окна смотрели на густой лес. У окон располагался стол и три табурета, у стены старенький диван. Широкие полати из струганных досок примыкали к печке и стене. На них лежали матрацы, набитые сеном. На полатях могли уместиться два человека.
Не в первый раз в эту избу пришли Светлов и его сыновья. В позапрошлом году биолог жил в ней больше месяца, опекая полуторагодовалых медвежат. Теперь в избе останутся повзрослевшие ребята, Ваня и Сережа. Два раза в сутки, утром и вечером, их будет навещать егерь. У мальчишек при себе будет двуствольное ружье на случай, если придется выстрелами отгонять хищного зверя.
Подъехал егерь верхом на лошади. Он сбросил на крыльцо мешок с продуктами и баул с нехитрым скарбом. Владимир Иванович отправился к берегу реки, узнать, как ведут себя медвежата. А Сережа принялся разжигать костер. Затем повесил над огнем чайник и котелок с водой для каши.
Вокруг кордона и избы шумел молодой лес. Когда-то здесь были вырубки. Но их уже трудно отличить от основного леса. Пни, сучья, ветки сгнили. Молодой подрост превратился в высокие деревья. Тропы, которые проложили лесорубы, с годами заросли, образовав зеленые полосы.
А дальше в трех – пяти километрах от кордона простиралась стена девственного леса: деревья, увитые мягким изумрудом мха, непроходимые топи болот, упругие кусты густого вереска. В девственных лесах было немало крупного зверя: лосей, оленей, медведей.
Медвежата с удовольствием бултыхались в воде. Они плавали, ныряли, били по воде лапами, поднимая каскады брызг. Яшка то и дело налетал на Марусю, пытаясь окунуть ее с головой в воду. Сестра отбивалась и сама переходила в наступление, подныривая под Яшку, стараясь перевернуть его вниз головой. Около получаса «буйствовали» медвежата в реке, взмутив ил и водоросли. Наконец, баловники устали и выбрались на берег. На ушах Яшки висели стебли и листья ряски. Спину его сестры тоже украшали водоросли.
Энергично отряхнувшись, медвежата направились на полянку с высокой сочной травой. Трава кое-где сохранила следы кормившегося здесь медведя. Но отпечатки больших лап оказались давними, и, вероятно, потому не произвели на медвежат сильного впечатления. Маруся и Яшка разбрелись в разные стороны, отыскивая кустики клевера и сочные стебли медвежьей дудки.
Солнце медленно ушло за верхушки высоких сосен и елей. Но небо еще долго светилось багрянцем. Потом и оно побледнело, словно остыло. Поужинав кашей и чаем и отправив егеря домой, семья Светловых принялись обустраиваться в домике. Медвежат поместили в сенях, в отгороженную клеть. Оставлять их снаружи было опасно. А ну как хозяин здешних угодий, большой медведь, заявится в гости.
Уже в темноте укладывались спать. Ваня и Сергей легли на полатях, застелив их матрацами и дерюжкой. Укрылись легким одеялом. Владимир Иванович улегся в спальном мешке на диване.
Уставшие за день медвежата быстро засопели. Моментально уснули и мальчишки. Только Владимир Иванович не спал, думал: не опасно ли парней одних оставлять здесь с медвежатами. Егерь Петр Васильевич утром и вечером будет наведываться к ним, а если возникнет необходимость, то и ночью подстрахует ребят. Да и сами мальчишки не промах. У них при себе двуствольное ружье на случай, если потребуется отпугнуть любопытного зверя.
Вдруг будто послышались шаги. Кто-то тайно, как бы на цыпочках, ходил у избушки. И даже, кажется, заглянул в окно. Владимир Иванович поднялся, открыл тихо дверь, вышел на крыльцо и заметил тень, мелькнувшую в тайге. Конечно медведь! Не успокоился хозяин здешних мест. Ходит, проверяет. Ничего. Придется потесниться голубчику.
Вернулся Светлов в избушку, плотно прикрыл дверь и залез в спальный мешок. Только стал засыпать, даже какой-то сон начал сниться, как вдруг грохот: с отвесной скалы, что притулилась к самой реке, сорвался большой камень и с грохотом свалился вниз. Проснулись и ребята.
- Что такое? – спрашивают.
- Камень свалился со скалы. Вероятно, олень или лось зацепили ногой, - ответил отец, а сам подумал: - неужели медведь балует?
Не успели снова заснуть, как раздался новый грохот, и куда пуще, чем прежде. Владимир Иванович сказал ребятам, чтобы оставались в избушке, а сам, взяв ружье, вышел на крыльцо. Луна только поднялась над тайгою, осветив лес и скальную закрайку. Вокруг было тихо. И вдруг на скале появился  силуэт: голова, плечи, горбатая спина. Ворочается силуэт туда - сюда, что-то делает. Медведь, понял геолог. А зверь завозился пуще прежнего, и вот уже прет громадную глыбу к краю обрыва и бросает ее вниз. Снова грохот, треск ломаемых кустов, летят вниз камни.
– Ах ты, паршивец! – закричал геолог и выстрелил вверх один, другой раз. Медведя, как ветром сдуло. – Будет тебе наука!
Остаток ночи спали спокойно. Даже медвежата, всполошившиеся после выстрелов, покряхтели, поерзали и угомонились.
Глава 21

Но только забрезжил ранний летний рассвет, Яшка и Маруся принялись трясти клеть, стучать лапами в дверку, пытаясь ее открыть. Они просились на свободу. Владимир Иванович не решился выпустить медвежат одних. Он наскоро оделся и вместе с ними вышел из избы.
Рассвело. Но тайга еще дышала ночной прохладой, и мутно-синяя дымка затягивала лесные дали. Медвежата принялись бродить по поляне, сбивая росу и оставляя за собой ярко-зеленый след.
Яшка отправился вокруг избушки и наткнулся на вечерние следы большого медведя. Следы уже изрядно «остыли», покрылись росой и не испугали, а только заинтересовали  медвежонка. Яшка остановился, долго нюхал крупные вмятины на траве, покопал их когтистой лапой, пофыркал немного и отправился к Марусе, которая в это время лазила по кустам жимолости, вмиг став мокрой от росы с головы до ног. Затем, выбравшись из кустарника, мощно отряхнулась всем телом и ни с того, ни с сего налетела на Яшку. Медвежата принялись барахтаться в мокрой траве, гоняться друг за другом. Потом как-то сразу остепенились и отправились на поиски чего-нибудь съедобного.
Уже в первой половине дня медвежата освоились на новом месте. Вначале они ели траву, потом выкапывали какие-то корешки и луковицы. В некоторых местах среди кустов обнаружились старые подгнившие пни. Медвежата переворачивали их, отыскивая в коре личинки короедов. На поляне Яшка разрыл несколько норок крота, но ни разу не добрался до самого хозяина. Зато бедным мышкам крепко досталось от умелого охотника.
Когтями отодрав пласт дерна, Яшка затем приседал и, казалось, с замиранием сердца мягкими движениями лапы вскрывал тонкий слой земли над самым мышиным гнездом, затем быстро прикрывал гнездо обеими лапами и если там были мышата, доставал их по одному и ел, щурясь от удовольствия. Если в это время подходила сестра Маруся, Яшка поворачивался к ней толстым задом, укрывая от нее свою добычу.
Маруся чаще Яшки лазала по деревьям. На небольшой елке она обнаружила гнездо вороны. Долго возилась, пока полностью не разрушила его.
День разгорался погожим и теплым. Воспользовавшись тем, что Владимир Иванович хотел провести с сыновьями на кордоне несколько дней, Сережа решил обследовать таежные окрестности, а заодно новым фоторужьем поснимать  птиц и зверей. Особенно ему хотелось снять трепетную лесную красавицу-косулю. У нее удивительная мордочка и большие красивые глаза. Они всегда настороже. Грациозность косули неотделима от ее стремительности. Снять косулю в быстром летящем беге - мечта любого фотоохотника.
А еще Сереже хотелось выполнить просьбу одной девушки. Сергей познакомился с Наташей на школьном вечере. Потом она приезжала в лесной заповедник, и Сережа показывал ей свои любимые места в лесу, медвежат, различных животных, первые снимки из своего альбома. Она с любовью отнеслась к животным, хвалила его первые работы. И что-то особенно милое было в ее взглядах и словах. Потом девушка сказала, что ей хотелось бы иметь фото косули, снятой в тот трогательный момент, когда она кормит своего малыша.
Такой трудный снимок ему, начинающему фотоохотнику, был явно не по плечу. Дело в том, что с рождением детеныша мать-косуля становится еще более осторожной. Даже когда пасется, она непрестанно слушает, поводя чуткими ушами, внюхивается в струи воздуха, осматривается, тратя на это большую часть своего времени. А кормит косуленка с еще большей оглядкой.
В первые дни своей жизни новорожденный малыш так затаивается в растительности, что его трудно обнаружить. Рыжая в белых пятнах шерстка прекрасно маскирует его в бликах солнца на фоне травы и листьев. При появлении хищника, косуля-мать отвлекает зверя на себя. И только отведя его очень далеко от своего детеныша, возвращается обратно. Потому застать косулю рядом с малышом, да еще и подойти к ним на расстояние удачного снимка, дело почти безнадежное.
Но что не сделает мальчишка  для любимой девушки! И Сергей отправился в южную часть тайги. Он знал одну старую вырубку, сплошь заросшую березовым и осиновым подростом, а рядом прекрасную поляну, на которой часто видели косуль. Возможно там, пробравшись через хвойный лес рядом с поляной, можно попытаться подойти к пугливым животным.
Сережа поднялся на последний пригорок перед поляной и углубился в лес. Полуденное солнце уже успело нагреть не только воздух, но и деревья. Сосны, нагретые его лучами, издавали стойкий запах смолы, она медленно стекла вниз по трещинам в коре.
Все случилось совершенно неожиданно. Сквозь толстые стволы красноватых деревьев Сережа увидел на большой поляне табунок косуль. Он замер, раздумывая, как к ним подобраться. Следовало обойти поляну стороной и потом через кусты подкрасться осторожно. И мальчишка отправился в обход.
Становилось жарко. Сергей крался тихо и не заметил, как зашел в такую буреломную глушь, что оторопь взяла. Пришлось вернуться и обойти заросли.
Наконец он у цели: поляна впереди, метрах в восьмидесяти. Теперь только бы не спугнуть трепетных животных. Осторожно раздвигая ветки, ступая только на носок или всю ступню сразу и так тихо, чтобы не треснул ни один сучок под ногами, Сергей  ящерицей пробирался между кустов и деревьев. Пот так и струился по его лицу. Вот уже метров двадцать осталось. Видны молодые березки. Но где же косули?
Подобрался еще ближе. Перед ним расстилалась прекрасная лесная поляна, вся пропахшая летним разнотравьем, ветер гнал зеленые волны высокой травы. Весело трепетали листочки на березе. Но животных не было. «Неужели ушли красавицы?» - пронзила беспокойная мысль?»
И вдруг из кустов вышла она, вышла осторожно и пугливо. Сердце Сергея заколотилось. Ветер дул ему в лицо. И эта была удача. По запаху косуля его не учует. Мальчишка укрылся за кустом таволги и неожиданно увидел: красавица-косуля не одна, рядом косуленок. И расстояние до них метров тридцать. Снимать можно. « Нет, не зря он пошел сюда!»
Косуля-мать опустила голову, пощипывает траву, а малыш принялся потешно взбрыкивать ногами, подскакивать, отбегать от матери. Пришлось быть постоянно в напряжении и ждать, пока мать и детеныш окажутся вместе. Но вот наконец косуленок приблизился, ткнулся носом в бок матери. Она повернулась к детенышу, нагнула голову и прикоснулась губами к его губам.
 Сережа щелкнул затвором фоторужья раз, другой. Звук показался ему громким. Пугливая лань подняла голову, насторожилась, но осталась на месте. Возможно, она находилась в хорошем расположении духа и это, в какой-то мере, притупило ее бдительность. Косуленок тут же прильнул к соскам матери. Сережа чуть подвинул фоторужье и это движение стало роковым: косуля в мгновение сорвалась с места и вместе с малышом исчезла в кустарниках.

Глава 22

Неудача не остановила молодого фотоохотника. Уже на следующее утро он отправился на лесную поляну, надеясь снова встретить там табунок косуль и уже при другом освещении снять косулю с малышом. А заодно поснимать в пути других животных. Идя по лесу, он то и дело прикладывал бинокль к глазам, высматривая в кронах деревьев белку или куницу, не прочь снять и интересную птицу.
Метрах в тридцати от себя он увидел глухаря. Косач сидел на суку почти на вершине сосны и, распушив черно-синие с белым подхвостьем косицы, пощипывал клювом перья. Шея его переливалась на солнце радужно-зеленоватыми цветами. «Красивая птица!» - подумал мальчишка, укрывшись за деревья. Но едва он попытался подобраться ближе, как косач, тяжело взмахнув крыльями,  снялся с сосны и скрылся.
Юный фотоохотник не очень огорчился. Он знал, косачей лучше всего снимать весной на токовищах, когда эти прекрасные птицы слетаются в одно место и часто, забыв про осторожность, выясняют, кто из них сильней и краше.
Сережа спустился в низину, откуда еще не ушел утренний туман. Он лишь заметно редел под напором солнечных лучей. Все явственнее проступали пирамиды низкорослых елей и грациозные деревца можжевельника.
И вдруг из-под куста выскочил заяц. Он заметался, а затем, как ошалелый, огромными прыжками кинулся прочь. Наверное, зайчишка крепко уснул после ночной кормежки. Но снять торопыгу не удалось.
Сергей поспешил к лесной поляне. Он уже почти приблизился к ней, как вдруг метрах в десяти от себя, сквозь ветки кустарника увидел большие испуганные глаза, а потом и само животное. Это была косуля. Она находилась почти рядом, и он узнал в ней вчерашнюю знакомую.
Косуля дрожала всем телом, перебирала копытцами и бросала испуганный взгляд то на него, то куда-то в сторону. Сережа не мог пока понять, почему это трепетное, пугливое животное не убегает. Возможно, что-то случилось с детенышем. Медленно, чтобы не испугать животное, он сделал несколько шагов. Косуля отпрыгнула в сторону, но не убежала. В ее глазах было столько страха, тревоги и мольбы, что Сергею стало понятно: случилась беда и мать просит о помощи.
Осмотревшись вокруг, он увидел косуленка. Малыш висел в развилке березы, не доставая копытцами до земли. Видно, несмышленыш, резвясь и подпрыгивая, угодил в разветвление стволов и застрял так прочно, что не мог выбраться, да и мать-косуля не могла ему помочь.
Косуленок был еще живой, только тяжело дышал. А когда Сережа вытащил его из ловушки и положил на землю, он уже не шевелился. Сергей, как мог, старался ему помочь – дул в рот косуленку, делал искусственное дыхание, встряхивал, но все его старания оказались напрасными. Слишком долго пробыл малыш в западне.
Сережа вытер пот с лица и, обреченно поднявшись, вздрогнул от неожиданности: косуля стояла рядом и внимательно следила за всем, что человек делал с ее детенышем. «Ничем не могу помочь…» - сказал он матери. А она по выражению его глаз, а, возможно, по тону голоса поняла смысл его слов, опустилась на колени, стала обнюхивать и облизывать малыша, пыталась повернуть тельце, расшевелить детеныша. Сережа оставил их вдвоем.
Не успел он сделать и полсотни шагов, как косуля-мать догнала его и перегородила дорогу. Сережа обошел ее стороной, а она зачем-то больно толкнула его носом в спину. Наверное, умоляла вернуться. Но парень ничем не мог ей помочь и только ускорил шаг. Косуля еще долго стояла на том месте, где Сергей оставил ее. Вероятно, надеялась, что он все-таки вернется.
Во второй половине дня на небе появились густые облака, а затем и черные тучи. Поднялся сильный ветер. Сергей в это время уже подходил к кордону. Далекие раскаты грома стремительно приближались. Первый близкий удар с треском прокатился по тайге, и начался сильный ливень. Все живое в лесу старательно попряталось: залезло в дупла, норы, спасалось от дождя под кронами густых деревьев.  Сергей, вымокший до нитки, пробегая неподалеку от медвежат, заметил, что Яшка и Маруся ведут себя спокойно, будто стихия им ни по чем.
Кругом уже были большие лужи, промокла земля и лес, текли ручьи, а медвежата активно кормились на лужайке. Маруся не оставляла без внимания ни отдельные камни, ни пеньки, обследовала старые колоды. А Яшка тот и вовсе старательно отдирал пластами размякший дерн, выбирал какие-то корешки или ловил перепуганных мышей.
Лишь время от времени медвежата встряхивались всем телом, освобождаясь от лишней воды. Густая шерсть надежно защищала их тела. Можно было только позавидовать непромокаемости медвежьей шубы, стойкости и здоровью этих зверей. К ночи они старательно вытрясли шерсть и расположились на ночлег у ствола огромной раскидистой елки, прижавшись спинами друг к другу.
Ночь выдалась темной, грозовой. Временами лес освещали молнии, слышались глухие раскаты грома. Мальчишки улеглись вдвоем на полати и под непрерывный шум дождя и ветра быстро уснули. Владимир Иванович, надев непромокаемый плащ, в последний раз проведал медвежат, затем, не раздеваясь, присел возле стола и даже задремал.
Вдруг среди ночи раздался волчий вой. Выла волчица. Потом к ней присоединились молодые голоса и только затем басовитый голос большого волка. Несколько минут заунывные ноты волчьего воя плыли над тайгой. Казалось, даже ветер стих и прислушивается к волчьим голосам. Затем голоса стихли. Но, прошло не больше пятнадцати минут, и волки запели ближе и отчетливей. Биолог зарядил ружье и вышел на улицу. Но звери, вероятно, ушли. Медвежат под елкой уже не было, и Владимир Иванович отправился на их поиски.
Освещая фонариком себе дорогу, Светлов быстро нашел беглецов. Яшка и Маруся, взобравшись на крупные сосны, сидели на самых макушках. Они  крутили головами, смотрели вниз, но не спускались. Оставив медвежат на деревьях, биолог вернулся в избу. Он уселся у окна и решил ждать, что будет дальше.
Под утро дождь перестал, небо просветлело. И вдруг раздался непонятный шум и топот.  Светлов, схватив ружье, выскочил на крыльцо и увидел стадо косуль. Обезумевшие животные мчались к кордону. За ними серыми тенями метались волки.
Внезапно у самой избы из зарослей кустов выскочил матерый зверюга. Биолог машинально выстрелил наугад. Волк метнулся в чащу. Несколькими выстрелами Владимир Иванович отогнал хищников, и они скрылись. Косули, дрожа всем телом, буквально жались к домику. В больших, выразительных глазах прекрасных животных были и страх, и покорность, и, кажется, просьба о помощи.
На шум и стрельбу из избы выскочили Сережа и Ваня. Отец попросил их отправиться к медвежатам и отвести их дальше от кордона, чтобы не тревожить спасшихся животных. Ребята ушли. До самого вечера табунок косуль топтался у домика, постепенно успокаиваясь. А ночью животные ушли в лес. Ушли тихо, почти незаметно.

Глава 23

Лето пролетело быстро. Наступила последняя декада августа. Ванюшка и Сережа по-прежнему жили с медвежатами на кордоне. Их по утрам и вечерам регулярно навещал егерь. Часто наведывался и Владимир Иванович.
Несмотря на теплые и даже жаркие дни, цветение некоторых трав, веселый шелест на березках, стали заметны признаки надвигающейся осени. Среди зелени лиственных деревьев  появлялись желтые тона. Ветер, налетая на еще пышные кроны, срывал листок-другой, кружил его, и медленно опускал на землю. И лежали в зеленой траве разноцветные заплатки, напоминая о близкой осени.
Но в лесах становилось все глуше. Затихали голоса многих птиц. Продолжали отлетать на юг зяблики, славки, горихвостки. Хотя еще нередко раздавались то красивая мелодия варакушки, то пение синицы или зеленушки, то напевный голос иволги.
Зимующие птицы меняли оперение и обжитые места. Серая куропатку уводила молодняк в сырые овраги и мочажины, белая куропатка с моховых болот уходила в густые кустарники. Большими стаями с лесных озер отправлялись в теплые края утки, цапли, кулики. Уже и глухарей можно было встретить у лесных речек. Они летали за галечником, клевали камешки.  Эти своеобразные птичьи жернова в пору отсутствия ягод будут перетирать грубую пищу – почки, хвою. А по утрам над сырыми лугами и в лесных низинах все чаще клубились холодные туманы.
Очередная ночь на кордоне прошла без происшествий. Мальчишки отдыхали в избе, медвежата почти всю ночь спали под мохнатой елкой. А с восходом солнца, по росистой траве, они отправились на брусничник.
Ярко-красные кисточки ягод брусники на невысоких кустиках с плотными листочками заполняли поляны. Брусника нравились медвежатам, и они придумали свой способ сбора рубиновых даров леса. Лапами придавливали низкие кустики: так лучше были видны ягоды, обрывали их когтями и отправляли в рот. Или захватывали ягоды пастью, и щурясь от удовольствия, жевали их. Паслись медвежата с небольшими перерывами до самого вечера, а иногда и до ночи.
Однажды на вечерней заре Сережа услышал рев оленя. Благородный олень осторожен. В любое время – кормится ли он, отдыхает – уши его непрерывно прослушивают все вокруг. При каждом подозрительном шорохе зверь настораживается. Малейшая опасность и оленя, как не бывало. Но осенью самцы ведут себя вызывающе. Смело по зорям и ночам ревет рогаль – зовет ланок, угрожает соперникам. Даже волки избегают встреч с ревущим оленем, хотя в другое время не щадят его.
Сереже очень хотелось заиметь в своем альбоме несколько снимков этого животного. Еще в начале лета, когда ему только купили фоторужье, он пробовал снять оленей на солонцах. Солонцы – это светлая глина, содержащая нужные для животных минеральные вещества, в том числе кальций и поваренную соль. В мае – июне, когда растут панты и зимняя шерсть меняется на летнюю, у оленей начинается солевое голодание. Иногда они часами стоят неподвижно, прислушиваются к шорохам и иным звукам, прежде чем приблизиться к солонцам. Не исключено, что рядом прячется волк, рысь или медведь. Небольшое подозрение и зверь уходит прочь.
Сереже тогда не удалось подойти к рогачам на расстояние возможной съемки. Зато сейчас, когда холодные туманы и первые заморозки известили о начале осени, самцы оленей стали не так осторожны. Ведь у них началась брачная пора. И в первое же свободное утро Сергей отправился в тайгу. Бродил долго. Даже встретил ревущего быка. Но никак не удавалось поймать его объективом. То березняк скрывал зверя, то густые кусты. А часов в десять утра самцы прекратили реветь. Теперь они отдыхали и кормились. Пришлось собственную затею отложить на завтра.
Возвращаясь на кордон густыми лесом, Сережа вдруг почувствовал, что здесь, в зарослях, он не один. Кто-то невидимый как бы следит за ним. Нет, он не испугался. Но в теле появилась скованность, возникло желание не выдать себя. Напряженно всматривался он в кусты, в переплетения ветвей и увидел ветвистые рога, а затем и голову с большими настороженными глазами. Они внимательно смотрели на него. Потом вдруг разом исчезли. Затрещали сучья кустарника, ломаемые могучим телом, и шум затих где-то вдали. Никогда еще Сережа не видел так близко оленя. Казалось, протяни руку - и можно дотронуться до него.
Рогачи начинали реветь уже с рассвета. Вокруг кордона в радиусе примерно двух километров ревело несколько быков. Один, самец пришел, кажется, под самые окна избы и трубным голосом поднял на ноги его обитателей. Это был огромный бычина с высокими гордо откинутыми назад рогами, полный трепетных сил и жизни. Начинал он рев, высоко подняв голову, вытянув шею и почти положив рога на спину. Голос его звучал высоко и звонко, постепенно переходя на басовитые ноты с хрипотцой и как бы с горестными вздохами.
Он рыл копытами землю, в избытке страсти ломал рогами кусты. Участок земли под его ногами превращался в подобие вспаханного огорода. Долго ревел бык, будто дул в огромную трубу. А, затихнув, продолжал мукать, уставившись в землю. Слушая его рев, волновались оленухи. Возможно, трубный голос рогатого красавца казался им самой ласковой и нежной серенадой. А быть может, наоборот, делали вид, что им все безразлично и беспечно продолжали пощипывать траву и зеленые листочки.
 Сергей быстро оделся, взял фоторужье. Он хотел, не отходя от кордона, снять ревущего рогача. Но не тут то было. Лишь скрипнула дверь избы, олень вздрогнул и, положив рога на спину, умчался в лес, непрерывно ревя.
Глава 24

На другой день, лишь солнце показалось над лесом, Сережа уже бежал в сторону гудящих трубных звуков. Они слышались со всех сторон. Вскоре он оказался на том месте, где по его расчетам находилось несколько крупных рогачей.
Рев оленей не прекращался. Один могучий бык ревел, казалось, совсем близко. Сережа решил подойти ближе и сфотографировать ревущего. Забыв об осторожности, он отправился через кустарники. Но не прошел и пяти шагов, как услыхал могучий рев за спиной. Чтобы не оказаться между разъяренными быками, мальчишка шарахнулся в сторону и залег за выворотами корней большой лесины.
Теперь разъяренные быки находились от него с разных сторон. Они вызывающе перекликались и явно сближались. Один из них выбежал на небольшую поляну и застыл в двадцати метрах от Сергея. Большой, стройный, полный собственного достоинства. Ветвистые рога закинуты за спину. Он тяжело и угрожающе дышал, раздувая ноздри. Глаза налились кровью. Скоро появился и другой бык.
Рогачи с такой непреклонной решимостью бросились навстречу друг другу, что, казалось, сейчас затрещат и сломаются их прекрасные рога. Но в десятке метров друг от друга быки резко затормозили и принялись устрашать один другого. Они неистово ревели, рыли землю копытами, бодали кусты и даже вырывали их с корнями. Затем принялись ходить из стороны в сторону, зло косясь, и то опускали рога к земле, то кладя их на спину.
Однако ни тот, ни другой не устрашили противника. И стало понятно: драки не избежать. Тогда быки разошлись подальше и понеслись навстречу друг другу. Но, даже находясь в трансе, они опять остановились в метре один от другого, застыв на месте, Затем осторожно, с сухим треском скрестили ветвистые рога и стали яростно бодаться.
Сережа осмелел. Он высунулся из своего укрытия и все щелкал и щелкал затвором фоторужья. Занятые собой, быки не обращали на него никакого внимания.
Упираясь в травянистую почву расставленными ногами, рогачи с силой толкали друг друга. Они пытались заставить противника попятится назад. Могучие животные выгибали дугой спины, вспахивали землю, крутились, но не разнимали рогов.
Минута прошла, другая, и вдруг один из бойцов попятился назад. Вначале медленно, упорно не сдаваясь. Потом быстрее. Победитель ударил его рогами в зад, но как-то не очень сильно. Затем гнался за ним метров двадцать. А, остановившись, гордо и мощно издал победный клич.
Поляна опустела. Сережа сделал немало снимков и находился под впечатлением от битвы оленей. Он осторожно вылез из укрытия и, радостный, зашагал на кордон. Коллекция его альбома пополнялась хорошими снимками. Но хотелось еще снять рысь, куницу, стадо диких свиней с поросятами и, конечно, разных медведей. Но в школе начинались занятия, и выполнять задуманное стало возможно только в свободные от школы дни.
Осень брала свое. Белела по утрам трава, покрываясь колючей изморозью. Раскрасились в яркие цвета лиственные деревья в лесу. Первые заморозки как бы застали врасплох трепетную осинку, прихватив румянцем зеленые листочки. Даже ели и те потемнели, будто недовольно насупились на пришедшую осень.
Расписными красавицами стояли деревца рябины с гроздьями красных ягод, дожидаясь гостей. И гости не заставили себя долго ждать. Стайки свиристелей и снегирей появились сразу после заморозков. На иные деревца лепились  дрозды рябинники. Лакомились сладкими ягодами и медведи. Им пришла пора нагуливать жир перед зимней спячкой в берлоге, и рябина для нажировки подходила как нельзя лучше.
Владимир Иванович, оставшись с медвежатами один на кордоне  (мальчишки отправились в школу), повел своих подопечных на лесную поляну, заросшую редкими осинами и деревцами рябины. Медвежата сразу принялись подбирать сбитые птицами и рассыпанные на траве оранжевые бусинки ягод. Затем Яшка поднял кверху глаза и, кажется, сообразил, откуда берутся на траве эти сладкие ягоды.
Переведя взгляд с висящих кистей ягод на ветки, а затем ниже, он тут же ухватился за ствол рябины и, кряхтя, пытался его сломать или хотя бы согнуть. Но толстый ствол рябины  потугам медвежонка не поддавался. Тогда он поискал в зарослях дерево потоньше, и направился к нему. Ягоды соблазнительно висели вверху. Яшка облизнулся и с такой силой надавил плечом на дерево, что рябинка вначале зашаталась, а потом и согнулась. Медвежонок уселся на нее верхом и принялся объедать ягоды.
У Маруси то ли сил было меньше, то ли ума больше. Только она не стала ни валить деревья, ни нагибать их. Маленькая медведица выбрала крупное, раскидистое дерево и вскарабкалась на него. Кисти ягод висели на тонких концевых веточках и достать их, даже взобравшись на рябину, было трудно. Сучья могли обломиться, и Маруся повалилась бы с дерева вниз головой.
Такая перспектива не устраивала маленькую медведицу. Тогда она легла грудью на толстый сучок и, держась тремя лапами за него, четвертой захватывала и тянула к себе тонкие веточки. И ей удавалось обломить концевую ветку с кистями ягод. Объедая их и щурясь при этом от удовольствия, Маруся высматривала другую подходящую ветку и пыталась дотянуться до нее.
Иногда ветка с крупными ягодами падала вниз. Маленькая медведица смотрела на нее с сожалением и принималась ломать новую. Только обломав все ближние ветки, Маруся поднималась выше или спускалась на землю и подбирала все, что обронила невзначай. Иногда ей помогал Яшка. Пользуясь своей силой, он часто отбирал у сестры самые крупные кисточки рябины.
Глава 25

В жизни каждого медведя осень - ответственная пора. Взрослые звери, а их на заповедной территории обитало несколько десятков, должны были усиленно питаться, накапливая жир с тем, чтобы успешно пережить зиму в берлогах. В это время года в их рационе преобладали вначале ягоды: черника, брусника, затем плоды калины и рябины, а так же личинки лесных насекомых, земляные осы и муравьи. Но излюбленным кормом для накопления жира был поспевающий овес. По настоянию Владимира Ивановича, а его подопечными, как мы знаем, были все медведи заповедника, в разных местах тайги на распаханных полянах сеяли овес.
В пору, когда начинало наливаться зерно, со всех сторон, из самых дремучих чащ приходили медведи к нивам, засеянным овсом. К одному из таких посевов и направился Виталий Иванович с Марусей и Яшкой. Овсы стояли хорошие. К ним уже начали прилетать тетерева, выходить из леса глухари и куропатки, прибегать зайцы и белки.
Частыми гостями были и взрослые медведи, потому биологу с медвежатами следовало соблюдать осторожность. Звери появлялись поздно вечером или ночью, каждый на свой облюбованный участок. Лишь один большой и сильный медведь приходил днем и никого не боялся. Он считал лес в округе, лесной ручей неподалеку и это поле, засеянное овсом, своей территорией.
 Большой медведь проложил к овсяному полю хорошо заметную тропу. Она даже походила на людскую стежку с той лишь разницей, что там, где тропинка шла через густой лес или кустарник можно было заметить погрызы деревьев, ободранную когтями кору, а на ветках и кустах клочья бурой медвежьей шерсти. Тропа была кротчайшим путем от поля овса к месту постоянного обитания медведя.
На овсяном поле зверь вел себя, как настоящий хозяин. Выбрав участок нивы, прилегающий к своей тропе, он забирался в глубь и, захватывая пастью колоски, сдергивал зубами семя, оставляя лишь голые метелки. Иногда он садился на задние лапы и выедал овес вокруг себя, подгребая колосья передними лапами.  А то и вовсе ложился на спину, вытягивал задние ноги и, щурясь на солнце, лениво перекатываясь с боку на бок, объедал снопики овса.
Виталий Иванович впервые привел медвежат на овсяное поле под вечер, чтобы познакомить своих подопечных с новым для них кормом. Ведь Яшке и Марусе тоже требовалось набрать больше жира перед залеганием в зимнюю спячку.
Ветер волнами красиво перекатывался в посевах овса, наполняя воздух сладковатым ароматом. Но медвежата вначале отказались подойти к полю. Затем пожевали несколько колосков и отошли прочь, привычно занялись поиском съедобных растений. Только на третий или четвертый день медвежата неумело сваливали на землю несколько колосьев, прижимали их лапой и выбирали зернышки по одному.
Но распробовав новый корм, взялись есть овес так же, как взрослые медведи. Захватывали когтистой лапой сразу несколько колосков, подтягивали их к себе. Затем  широко открытой пастью забирали в рот весь пучок и, быстрым движением головы, сдергивали зерна. Жевали долго и смачно, пуская слюну.
А однажды, это было под вечер, медвежата разом перестали уплетать овес и насторожились. Маруся поднялась столбиком и прислушалась. Яшка тоже сделал стойку. Затем оба стремительно убежали в лес. Владимир Иванович услышал, как метрах в тридцати от него хрустнул сучок и на поле вышел большой медведь. Но, заметив человека, он зло фыркнул и в два прыжка скрылся в лесу. В тот же момент зафыркали, медвежата. Они сидели в это время высоко на березе.
Большой самец, оказавшись рядом с ними, принялся ходить вокруг березы, нюхая следы медвежат. Он громко выдыхал воздух и издавал сердитые звуки. Маруся и Яшка тоже не молчали. Наконец, выяснив ситуацию, большой медведь фыркнул несколько раз и степенно удалился. В кустах мелькнула его бурая фигура.
Медвежата продолжали сидеть на березе. Потом спустились с дерева, и пошли в сторону ушедшего медведя. Но, едва заметив свежий след зверя, сломя голову бросились назад и в сторону. По треску ломаемых сучьев биолог определил: косолапики все еще бегут по лесу. Только часа через два он нашел перепуганных медвежат. Теперь они сидели высоко на елке.
Мальчишки Ваня и Сережа, учась в школе, скучали по медвежатам и нередко в выходной день прибегали к отцу. А Сергей, узнав, что недалеко обитает стадо диких свиней с поросятами, загорелся желанием снять их. И как-то в воскресенье он отправился с фоторужьем к небольшому болотцу.
День выдался теплым. Осенний лес, тронутый заморозками стоял тихий. Скоро Сергей услыхал звук шумно кормящихся кабанов. А затем и заметил стадо. Чушки медленно двигались в его сторону. Они громко хрюкали, хрумкали, взвизгивали. Мальчишка, пригнувшись, добрался до крупных деревьев и спрятался за сосной.
Стадо состояло из двух взрослых свиней и десятка подросших поросят. Секачей в стаде не было. Они примыкают к стаду только в период гона. Но не менее опасна и рассерженная свинья – собьет с ног, затопчет, загрызет зубами. Метрах в трех от себя Сергей высмотрел ветвистое дерево. В случае необходимости он взберется на него.
Прежде чем подойти к поляне с небольшим болотцем, стадо скрылось в кустарнике. Сережа ждал, стоя неподвижно. Он знал: одно неосторожное движение или малейший шум и чушки исчезнут. Дикие свиньи одарены острым зрением, слухом и обонянием. Но легкий ветерок потягивал со стороны болотца и спасал мальчишку от тонкого звериного чутья.
Они появились бесшумно. Вначале из стены зарослей выставилось круглое рыло с влажными раздувающимися ноздрями. Казалось, зверь ощупывает воздух, поляну и болотце в нем. Потом высунулась тяжелая голова с волосатыми ушами. Сережа, казалось, перестал дышать. Веприца разрешительно хрюкнула, и тотчас на поляне, ближе к болотцу, появилось все стадо, будто выросшее из-под земли. Веселые, забавные поросята сразу забегали, принялись рыть  лесную подстилку. Они радостно похрюкивали, что-то жевали. Сереже удалось сделать несколько снимков.
И вдруг каким-то чутьем охотника Сергей почувствовал, что наблюдает за кабанами на полянке не один. Он поднял глаза и увидел на одном из деревьев рысь. Она распласталась на большом сучке, кисточки ушей вздрагивали от напряжения. Хищница выжидала момент для нападения. Сережке жаль стало забавных поросят. Пусть рысь поищет добычу в другом месте. Он направил фоторужье на хищницу, щелкнул затвором и громко свистнул. Веприца громко ухнула, и поляна вмиг опустела, словно на ней никого и не было. Мгновенно исчезла и рысь.
Глава 26

Наступил октябрь. Предчувствуя скорую зиму, стремительно увядала природа. Пустел, затихал лес, продолжали улетать птицы, опадали листья, шуршащим ковром устилая землю. Тихая грусть сквозила во всем. С каждым новым днем крепчали утренники. После сытной жизни на овсах Маруся и Яшка подросли. Теперь это были  округлившиеся от жира увальни. Шерсть медвежат отливала блеском. Они меньше бегали, почти не лазали по деревьям. Ходили степенно. Скусывали отдельные зеленые листочки, лениво жевали их.
Но время неумолимо двигалось к зиме. Листопад усиливался с каждым днем. Особенно обильно падали листья после утренних заморозков. Осинники и березняки делались более светлыми и просторными. Зато все угрюмее и мрачней  становились хвойные леса. Владимир Иванович перебрался с подопечными ближе к центральной усадьбе, в маленькую избушку с одним окошком, построенную охотниками лет сорок тому назад.
В самом начале ноября задул резкий северо-восточный ветер. Мутные облака грузно нависли над землей, то и дело обрушивая на лес холодные осенние дожди. Неуютно чувствовали себя Яшка и Маруся в мокром сумраке ноябрьского дня и тем более темной до черноты промозглой ночью. Активность их еще больше снизилась. Ночами они лежали на мягкой лесной подстилке где-нибудь под развесистой елкой. И не хотели вставать даже днем. Настало время подумать, как устроить мишек на зиму. В природе такие медвежата первогодки ложатся в берлогу вместе с медведицей.
Была возможность на четыре зимних месяца закрыть медвежат в утепленном сарае. Но тогда эксперимент был бы не полным. Яшка и Маруся - вольные звери. А снег для медведя главный утеплитель его зимнего жилища. Значит надо медвежатам позволить самим построить берлогу. Но догадаются ли  мишки начать сооружать себе зимнее жилье? И смогут ли построить?
Надеясь была только на природные инстинкты медвежат и их сообразительность. Тем более, что косолапики иногда по ночам сгребали в кучу лесную подстилку и спали на ней. А днем заглядывали в разные укромные уголки леса, залезали под упавшие деревья, временами принимались копать землю. Владимир Иванович даже показалось, что медвежата вот-вот  начнут строить берлогу.
Но не тут то было. Даже выкопав яму в укромном месте и полежав в ней час-другой, Яшка и Маруся забывали о ней и снова бродили по лесу. Тогда Светлов решил помочь медвежатам определиться. Он нашел навал из трех стволов, упавших один на другой. Что-то  похожее на полог, который мог стать крышей берлоги. Под этой крышей биолог и выкопал яму, услал ее еловым лапникам и лесным мусором, как обычно делают медведи. Несколько раз сам залезал в искусственную берлогу, медвежат приглашал. Однажды Маруся даже полежала в ней. А Яшка только нюхал долго. Потом фыркнул и отошел. Больше мишки даже не приближались к этому месту. Виталий Иванович был огорчен.
А косолапики по-прежнему лениво и неприкаянно ходили по лесу. И биологу пришла в голову на первый взгляд странная мысль: а что если медвежата побаиваются именно его, и не хотят чтобы человек видел, как они строят берлогу. Ведь в берлоге даже взрослый медведь совершенно беззащитен. Потому дикие звери стараются надежно скрыть свою зимнюю квартиру от любых посторонних глаз, и тщательно выбирают место, где собираются залечь в зимнюю спячку. Вечером Владимир Иванович залез в свою избушку, решив несколько дней не показываться из нее.
В сумерках подул ветер. Пушистый снег, лишь кружившийся днем, вдруг стал хлестким и колючим. Зашумела, закружила зимняя метелица, и к утру в лесу было все бело. Яшка и Маруся вылезли из-под елки. Они были взъерошены и с опаской нюхали снег, лизали его, испуганно глядели по сторонам.
 Потом Маруся первой осмелилась пойти по белому покрывалу, оставляя за собой след очень похожий на след босой ноги человека, только с длинными когтями. За Марусей отправился и Яшка. Медвежата долго ходили по свежим наметам, похрустывали подмерзшим мхом в низинах, шумно нюхали воздух. К вечеру они подошли к вывороту земли и корней огромной ели и принялись копать когтями землю. Копали старательно и долго. Владимир Иванович из окошка с интересом наблюдал за действием медвежат.
Потом мишки пошли спать. А утром, едва рассвело, снова пришли к земляному вывороту. Первой подошла Маруся. Она походила вокруг, поцарапала когтями корни, откусила пару щепок и отошла. Затем, не торопясь, подошел Яшка. Внимательно все осмотрел, обнюхал, как бы примериваясь к работе, и решительно взялся за дело: принялся крушить когтями подмерзшую землю, отгребая ее в сторону. Сучья, что мешали работать, Яшка отгрызал и отбрасывал.
Скоро образовалась глубокая ниша. Вероятно, это был вход в берлогу. Медвежонок запускал в нее лапы, выскребая оттуда глину. Подошла Маруся, и медвежата принялись трудиться попеременно, уступая место друг другу. Пока работала Маруся, Яшка стоял рядом и напряженно наблюдал за действиями сестры, не мешая ей. Но стоило молодой медведице отойти в сторону, как Яшка принимался за работу. Но вот медвежонок сунул в дыру голову, долго и шумно что-то нюхал, затем снова протиснулся внутрь.
Едва Яшка скрылся, как Маруся подошла к отверстию и уставилась в него, шевеля ушами, выказывая интерес ко всему, что делалось в берлоге. А оттуда слышались кряхтение и фырканье, а так же шорохи, стуки, треск. Прошло немного времени и из дыры наружу полетели комья глины, земля, щепки,  Слышалось сопение и утробные стоны усердно работающего Яшки.
Потом показалась Яшкина голова, перемазанная глиной. Отряхнувшись так, что во все стороны полетели мусор и глина, Яшка побежал в сторону. К входу в берлогу подошла Маруся и быстро пролезла в нее. Поскоблила, погрызла что-то внутри. Через две-три минуты вылезла наружу и оба медвежонка отправились под свою любимую елку отдыхать. До вечера ни Яшка, ни Маруся больше не подходили к берлоге.
Ночью снова пошел сильный снег, который прекратился только утром. В какой-то растерянности провели медвежата весь день. У берлоги они появились лишь к вечеру. Долго заглядывали в темное отверстие, крутили головами, напряженно прислушивались. А потом медленно, как бы с опаской пролезли друг за другом внутрь и затихли. Прошло полчаса, а может быть чуть больше, и медвежата захрапели.
У Владимира Ивановича отлегло от сердца. Заканчивалось время скитальческой жизни в промозглой сырости осеннего леса, время тревог, надежд и разочарований. Впереди подведение итогов необычного эксперимента и нормальная жизнь в домашнем тепле и уюте.
С затаенной тревогой наблюдал Владимир Иванович за входом в берлогу. Еще не верилось, что мишки не вылезут из нее вновь. Но прошел день, затем ночь, наступило утро. Все это время шел обильный снег, укутывая лес и округу белым покрывалом. Он замаскировал все, что было связано с устройством берлоги. Невозможно было догадаться,  что где-то среди этой белизны леса в уютной зимней квартире лежат медведи.
Через две недели Владимир Иванович с Ваней и Сережей  отправились к берлоге. Выбрали день с разгулявшейся  непогодой, чтобы случайно не потревожить мишек. Метров с пятидесяти в бинокль рассматривали лес. Но кроме заснеженного леса, да птичьих крестиков на плотных сугробах рассмотреть ничего не удалось.

 
Послесловие

А Яшка и Маруся благополучно проспали в берлоге до весны. За зиму они одичали, и с трудом узнали своих попечителей. Весну, лето и осень жили в лесу под присмотром семьи Светловых. В ноябре соорудили новую берлогу,  удачно перезимовали  и в ней. Затем уже взрослыми были перевезены в Брянские леса, где по плану восстанавливалась популяция медведей.
* *          *

От имени всех любителей и защитников природы автор выражает огромную благодарность заслуженному экологу России, доктору биологических наук  Валентину Сергеевичу Пожетнову и его семье, великим труженикам в деле защиты природы и ее обитателей. Это они и их медвежата-сироты стали как бы прообразом героев повести для подростков «В таежной глубинке».
Уверен, немало  юношей и девушек, узнав об их подвижнической жизни, их отношению к природе, захотят стать экологами, патриотами своей страны, защитниками родных просторов. Выдающийся писатель Леонид Лелнов как-то сказал: «Человек, который понимает и любит природу - чище душой. Он не сделает дурного поступка, он прошел «душевный университет».